Ей нельзя было задерживаться.
— Взяла! — запыхавшись, доложила она. — Михаил Иванович, скажите Андрею — взяла! В пятнадцатом ряду, правда! Но это Выборгский Дом культуры… там хорошо видно!
— А он?
— Он тоже взял два билета… только в третий ряд! Дорогущие! Такой вежливый дядечка… приятный…
— А куда взял? — с надеждой в голосе спросил Морзик.
— Я же говорю — в Выборгский ДК!
— Я спрашиваю — что смотреть будем?! Галкина?
—Нет! Ансамбль песни и танцев Саакадзе.
Вовка взялся за голову.
— Андрюха, я не пойду! — крикнул он по связи. — Хоть режьте меня — не пойду! Иди ты… или пусть Миша сходит!
— Еще чего! — проворчал Тыбинь.
— А сколько стоит? Танцы должны быть недорогие…
— По пятьсот пятьдесят… а что?
Отчаяние Морзика не имело границ. Он продолжал сетовать и возмущаться еще полчаса, пока любитель плясок народов Кавказа, аккуратно соблюдая правила дорожного движения, следовал привычным маршрутом к месту жительства в Новой Деревне. Его педантичность еще пуще выводила Морзика из душевного равновесия.
— Тюлень толстощекий! Ему, конечно, ничего не стоит вывалить пару кусков за лезгинку! А я бедный разведчик! Даже не старший разведчик! Холостяк, к тому же… у меня расходы большие!
— Маладая грузинка! Патеряла резинку! — пропел ему в тон по рации Дональд. — Хватит бухтеть! Тебе понравится! Танцы бывают интересными! Я летом ходил на танцы живота — очень даже ничего!
— Сравнил палец с пистолетом! Ты, чем насмехаться, лучше тарелку мою береги! Хоть немного денег вернуть! Что за день сегодня! Сплошная непруха! А так все хорошо начиналось…
Прождали час, внимательно наблюдая за выходом, перегороженным белым шлагбаумом. В середине часа Дональд насторожился, сказал:
— Не будем лохами. Наблюдайте, не выехал ли он на другой машине.
— Ты запарил! — отвечал Морзик. — Их тут полета выехало, у половины стекла тонированные… А если он в багажнике?
— Значит, будем снимать.
— Что — каждую?!
— Нет, через одну! Вовка, не гони волну. А другого выхода здесь нет?
— Нет, — ответил Тыбинь. — Я запрашивал базу, Волан проверил по плану.
В штате оперативно-поисковой службы Шубин содержал специального человека, обязанностью которого было ежедневно отслеживать и корректировать специальный детальный топ-план города, корректируемый по данным аэрофотосъемки, и схемы движения транспорта, находившиеся в распоряжении оперативных дежурных отделов.
Снегопад кончился. Выглянуло блеклое желтое солнце, веселые блики заиграли на стеклах окрестных домов. В кармане Лехельта запищал мобильник. Мама жаловалась, что Вика не слушает ее, ушла с утра и вот уже пятый час не показывается.
— Приеду — вырву ее сережки… отовсюду! — пообещал Лехельт. — А пока не звони, пожалуйста. Нельзя. Только если что-то случится. Ребята, надо идти на стоянку, — обратился он по связи своему наряду.
— Давно пора, — отозвался Тыбинь. — До начала представления два часа. Так не бывает. Не машину же он ремонтирует.
— У таких предусмотрительных всегда все работает как часы! — поддержал Морзик. — А как идти? Там, на входе, пропуска какие-то спрашивают…
— Учись, студент, пока я жив… — успокоил Тыбинь. — Бери ССН, потопали!
Заколов булавки со связью под воротники, они вышли из машины, велев Пушку запереть дверцы и никому не открывать. Тыбинь взял из багажника домкрат, насос и сумку с инструментами, Морзик — две запаски. Машины «наружки» всегда комплектовались богато.
— Что нам теперь с этим — по всей стоянке таскаться? — спросил Вовка, потряхивая в вытянутых руках колеса.
— Будь оптимистом, как говорит Шубин. Радуйся, что не аккумулятор тащишь!
Загруженные, надвинув кепки пониже, они уверенным спешным ходом прошли к стоянке. Тыбинь кивнул охраннику, извинительным жестом показал занятые руки. Пройдя вдоль линии машин вправо, они разделились и начали прочесывать дорожки в поисках знакомой серой «вольво».
— Круто живут!.. — бормотал себе под нос в микро фон ССН Морзик. — Крутые тут тачки стоят, Миша! Нам с тобой на такие за сто лет не наслужить! Грабануть, что ли, одну?
— Не болтай!.. — сопя от натуги, отозвался Старый, одолеваемый приблизительно такими же мыслями. — Смотри внимательнее, не прозевай!
Пройдя до дальней от въезда дороги, Морзик рассудил, что таскаться с колесами в руках нет никакого смысла. Богатые автовладельцы не позарятся на пару поношенных запасок к «Жигулям». Не тот уровень. Это же не простой гаражный кооператив. Поэтому Вовка аккуратненько прислонил надоевшие запаски к сияющему бамперу трехсотого «мерседеса» и бодрой рысью заспешил дозором по линиям обширной, изрядно заполненной автостоянки. Проволока, прожектора и дозорная вышка у входа заставляли его чувствовать себя неуютно.
— Какой-то концлагерь… для автовладельцев…
Довольно скоро он обнаружил искомое средство
передвижения, припаркованное на отведенном ему месте — запертое, темное, безо всяких следов насилия на внешности. Хозяина вокруг не было видно. Не проявляя особого внимания, Морзик протрусил мимо, остановился возле ярко-синего «рено» и сказал в ССН:
— Миша, есть! Четвертая линия, у дальнего забора. Хозяина только нигде не видно…
— Ничего не перепутал? — одышливо спросил Тыбинь, утомленный грузом инструментов, не слишком далеко ушедший от исходной точки.
— Да нет же… все путем! Марка, цвет, номер… даже собака плюшевая на заднем стекле.
— А Счастливчика нет? Значит, смылся. Андрюха, смылся наш объект! Усыпил наше внимание — и ушел… через проволоку где-нибудь перелез или в другой маши не выехал. Может, у него их тут несколько стоит. Хороший метод ухода, кстати. Надо обсудить на инструктаже… для обобщения опыта.
— Неужели мы его грохнули? — ахнула из своей машины Пушок. — Вот Константин Сергеевич разозлится!
— Наплевать нам на Константина Сергеевича… хотя, конечно, нехорошо. Дональд, свяжись с операми. Может, они знают, где его искать. Может, у них адрес домашний есть. Выходит, они его все-таки спугнули… да так спугнули, что он нас вычислил и оборвался. Молодцы… они свою работу сделали.
— А мы свою — завалили! — обиженно отозвался Лехельт. — Возвращайтесь! Выхожу на связь с базой!
— Идем… Морзик, где ты там? Я тебя у входа жду.
— Сейчас… минутку!
— Что тебе — в кусты сходить приспичило?
— Что-то вроде того… живот схватило…
— Ну, все не слава Богу! Сейчас опера нас в театр пошлют и на квартиру к этому счастливчику! Поживее да на и! Раз-два — и готово!
— И все в штанах… — буркнул озабоченно Морзик, оглядываясь.
Он высматривал не укромный уголок для отправления естественных надобностей. Полный недоумения, он топтался у сияющего прежним светом в лучах заходящего солнца «мерса». Место в округе оставалось былинно пустынным, припорошенным снегом, — а вот запасок на месте не было. Морзик протрусил туда-сюда, заглянул мод машину и под две соседние — ничего. Он, как ищейка, склонился над следами на грязном заезженном насте — но, кроме отпечатков подошв собственных теплых кроссовок, ничего не сумел распознать.
Черемисов в ярости сжал кулаки, оглядываясь покрасневшими глазами. Линии вокруг были девственно чисты. Только крыши сияющих дорогих авто.
— Вот ведь гады! — изумленно, вслух сказал Вовка. — У самих тачки по десять штук баксов — а колеса все равно уперли! Ну на хрена они ва-ам?! — заорал он так, что эхо покатилось, и заоглядывался. Никого!
Впрочем, через десять секунд он услыхал топот тяжелых шагов и увидал Тыбиня, несущегося вприпрыжку с пистолетом в кулаке. Насторожившись, Вовка тоже достал пистолет и побежал навстречу. Старый на ходу махал ему рукой, чтобы пригнулся и ушел влево, с линии стрельбы. Они присели за лоснящиеся капоты напротив друг друга по обе стороны пустынной линии.
— Сколько… их?!. — задыхаясь от бега, выглядывая, спросил оперуполномоченный.
— Не знаю! — ответил Морзик, тоже внимательно оглядываясь вокруг. — А ты сколько видел?!
— Я никого не видел! Услышал, как ты орешь, — и побежал! Ты чего? Чего ржешь, я спрашиваю!
Подавив грустную улыбку, Вовка убрал пистолет, приблизился и обнял коренастого, низкого, как танк, недоумевающего Старого.
— Спасибо, Миша. Значит, ты меня спасать примчался? Век не забуду!
— Ты что — дурака валял?! — обиделся Тыбинь, тоже пряча оружие. — Пошел ты!.. — оттолкнул он хохочущего Морзика. — Нашел время! Потопали скорее! Опера дали наводку на домашний адрес! Надо проверить — и в театр! Потопали, бери колеса! Там у меня инструменты без присмотра лежат! Чего ты?! Что за дела?!
И под взглядом Тыбиня улыбка сошла с широких сочных губ Морзика…
После короткого совещания в эфире, уснащенного энергичными фриоритурами, решено было, что Тыбинь с Пушком отправятся проверить домашний адрес Счастливчика, Дональд пасет выход с автостоянки, а Морзик ищет колеса, за которые начальник гаража три шкуры спустит.
— Только пулей, Миша! Вам, если что, надо будет еще в театр успеть!
Морзик, уныло матерясь, поземлемерил вдоль периметра стоянки, подозрительно присматриваясь к редким автовладельцам, попадающимся ему на пути, пугая людей своей внушительной фигурой и злобной физиономией. Тыбинь торопливо прокосолапил мимо вахты в воротах, с облегчением сложил надоевший груз в багажник и сел за руль.
Сбежавший Счастливчик обитал в длинном многоподъездном доме напротив. Увидав на дверях подъезда кодовый замок, Старый с помощью несложных технических манипуляций тотчас вскрыл его.
— Подъезд — это еще не частная собственность.
— А какая, дядя Миша?
— Это… кондоминимум!
Оставив озадаченную темным смыслом слова Людочку размышлять в машине, он вошел в дом и вскоре вернулся.
— Нет никого. Я поставил «сторожку» на дверь сверху. Поехали назад. Андрюха, вызывай нашего театрала! Пусть валит в ДК!
— Любитель лезгинки, ответьте! — подал голос по связи Лехельт. — Любитель лезгинки, в театре обещали давать бесплатный шашлык тем, кто станцует сам! Морзик, отзовись! Ты нашел колеса?
— Нашел… — сдавленно сказал в ССН Морзик. — Дональд! Можно не спешить в театр… Он никуда не сбежал. Он здесь, под «КамАЗом», лежит.
— Как?! — воскликнули Лехельт и Старый. — Кто?!
— Счастливчик… Очень даже спокойно. Как положено трупу. С пулей в затылке, если я правильно понимаю…
— Счастье бывает обманчиво… — в наступившей тишине философически промолвил Тыбинь. — Ему теперь только на Серафимовское кладбище… оно тут рядом.
— Значит, мы его не «грохнули»? — уточнила Людочка, радеющая, в первую голову, за честь службы. — Он не сбежал?
— Нет, это сделали другие. Как ты его нашел, Морзик?
— Молча! Колеса высматривал, думал, может, под машины запрятали. Смотрю — в одном месте снег взрыт, будто тащили что. Я туда! Обрадовался… думал, резину нашу спасу. А там ноги… Кровищи-то совсем мало… и мозгов не видать. Может, у него не было мозгов?
— Мамочка… — пропищала Людочка. — Меня сейчас стошнит… заочно!
— Ничего не трогай, понял?! — крикнул Дональд. — Вызываю оперов, пусть едут! Давненько у нас такого не было…
— Я-то понял… — шумно вздохнул Морзик. — Вот только резины нигде нет… Вычтут? Андрюха! Может, сгоняем, сдадим билеты по-быстрому? А Миша «жмурика» попасет? Это уже спокойный клиент, холодный. Не сорвется никуда. Жалко денег-то… ведь не оплатят!
— Ладно… — повинуясь долгу дружбы, после минутного колебания неохотно согласился Андрей. — Выходи. Нарисуешь Мише схему, где тело лежит, — и сгоняем.
— Лечу!
Тяжелой трусцой, посматривая на часы, Вовка Черемисов выбежал за ограду и шлагбаум. На бегу погрозил кулачищем удивленному охраннику:
—У-у!.. Жулье! Колеса верните!
Когда он плюхнулся, не глядя, на переднее сиденье, машина жалобно скрипнула и раздался странный сухой треск — будто кости кому переломали.
— Там же твоя тарелка! — вскричал Лехельт. — Бегемот несчастный!
— Уже все равно… — махнул рукой Морзик, выгребая из-под точки опоры на снег острые осколки фарфора.
— Обивку не порви!
—Мне моя обивка дороже! Гляди — воткнулось даже… И тут из динамика закашлял, забухтел встревоженный голос оперативного.
— Всем постам! Всем постам! Нападение на сменный наряд! На Глухарской улице четвертая машина просит помощи! Всем постам!..
— Это же наши! Клякса с Кирой! Здесь, в конце Комендантского проспекта! Погнали, Андрюха! Жми! Пятая — базе! Принял! Прем на всех газах!!!
III
Константин Сергеевич Зимородок был человеком основательным, из тех обреченных на трагические переживания натур, которые любят, чтобы все в мире шло «как положено». Кем, когда и почему «положено», они не задумываются. Положено — и баста! Такие люди составляют здоровый костяк любой нации и в эпоху крушения старого миропорядка чувствуют себя, мягко говоря, неуютно… пока не уверуют в новые «положенные» правила.
Костя резонно полагал, что операция только разворачивается, до активной фазы еще далеко, и потому, как положено, выделил на рутинное оперское задание сменный наряд из трех человек на одной машине. Три в одном, как говорят в разведке. Впрочем, для подстраховки он придал этому сменному наряду в составе Киры и Ролика более опытного и надежного разведчика — самого себя.
С утреца, еще по сумеркам, они заняли позицию вблизи ангара автосервиса «Баярд», а когда рассвело, принялись методично фотографировать и снимать на видик все машины, появляющиеся в тяжелых серых воротах мастерской. Ночью техническая служба составит отдельную картотеку, выяснит владельцев, введет сведения в соответствующее поле базы данных по разрабатываемой фирме. Во второе поле будут помещены списки сотрудников, в третье — посетителей и т. д. Через месяц—другой такой разработки достаточно будет ввести фамилию человека или номер машины — и компьютер информационно—аналитической службы выдаст список организаций, в которых засветились означенный гражданин или автотранспортное средство, и даты, когда это произошло. Выводы по таким списками напрашиваются сами собой, а фактуру для них по крохам, день за днем, добывают сменные наряды «наружки».
Такая работа, в отличие от слежки за выделенным объектом, называется «стоять на якоре». При всей своей рутинности, она в оперативном смысле сложнее и тоньше, нежели динамичные скачки по городу. Попробуйте проторчать где-нибудь от рассвета до заката, все и вся видеть, фиксировать — и оставаться незамеченным! Это сложно даже тогда, когда добропорядочная фирма, ничего не опасаясь, не выставляет «секъюрити» и не ведет внешнего наблюдения. А у «Баярда» внешнее наблюдение было. В будочке у ворот сидел весьма внушительных размеров малый и время от времени протирал грязной тряпкой запотевающие оконца на три стороны света.
Оттого Клякса со своим сменным нарядом хитрил и каждые два часа менял позиции. Поначалу они снимали справа от ворот, через лобовое стекло, спрятав машину за длинным панелевозом на обочине. Потом — слева, через заднее стекло, едва выставив багажник из-за киоска. Еще два часа Кира лениво ковыряла лопатой снег неподалеку, а сейчас Ролик в ее грязном бушлате, скверно матерясь и подвывая от холода, накалывал железным прутом бумажный мусор и стряхивал его в пластиковый мешок. В мешке заодно стояла и камера.
Машина «наружки» скрывалась рядом, во дворе многоэтажки на Глухарской улице. Клякса, попинав сапогами тугие шины «Жигуля», по-хозяйски заглянув под капот, отправился размять ноги, высмотреть места для оборудования ППН — пункта постоянного наблюдения. На чердаке, в подсобке, в пустующей квартире, в подъезде… На худой конец, всегда можно было поставить камеру на крыше ближайшего дома и пасти автосервис, не выходя из машины. Зимой это особенно актуально. Зимородок не любил необорудованных позиций. На них долго не продержишься, и разведчикам холодно. А Константин Сергеевич всегда заботился о своем личном составе.
Кира Алексеевна отогревалась в салоне, дремала вполглаза. Она сегодня встала рано, успела приготовить поесть Зайчику и мужу и приехать на базу к сроку. В зеркальце заднего вида отражалось ее усталое, нервное и несколько озлобленное лицо. Свет мой, зеркальце, скажи… Кира сместилась на сиденье так, чтобы не видеть собственного отражения. Сегодня оно ей не нравилось.
Ее Зайчик через несколько месяцев будет поступать в университет. Муж даже в редкие минуты трезвого взгляда на мир не был в состоянии что—нибудь решить… Кира нервничала и ругала себя дурой. Ей не на кого оставить ребенка. Ей нельзя рисковать. Разведчик со стажем, она не зря имела оперативный позывной Кобра и обладала свойственным русским женщинам беспросветным бесстрашием отчаяния. Но оставить Зайчика без прикрытия… Кира слишком хорошо знала жизнь.
Ролик ныл в ССН, сетуя на судьбу-злодейку, приведшую его в разведку, на этот холодный и голодный пост, в то время как оперативники налоговой полиции сейчас снимают пенки с торговых точек и пользуются уважением и почетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Взяла! — запыхавшись, доложила она. — Михаил Иванович, скажите Андрею — взяла! В пятнадцатом ряду, правда! Но это Выборгский Дом культуры… там хорошо видно!
— А он?
— Он тоже взял два билета… только в третий ряд! Дорогущие! Такой вежливый дядечка… приятный…
— А куда взял? — с надеждой в голосе спросил Морзик.
— Я же говорю — в Выборгский ДК!
— Я спрашиваю — что смотреть будем?! Галкина?
—Нет! Ансамбль песни и танцев Саакадзе.
Вовка взялся за голову.
— Андрюха, я не пойду! — крикнул он по связи. — Хоть режьте меня — не пойду! Иди ты… или пусть Миша сходит!
— Еще чего! — проворчал Тыбинь.
— А сколько стоит? Танцы должны быть недорогие…
— По пятьсот пятьдесят… а что?
Отчаяние Морзика не имело границ. Он продолжал сетовать и возмущаться еще полчаса, пока любитель плясок народов Кавказа, аккуратно соблюдая правила дорожного движения, следовал привычным маршрутом к месту жительства в Новой Деревне. Его педантичность еще пуще выводила Морзика из душевного равновесия.
— Тюлень толстощекий! Ему, конечно, ничего не стоит вывалить пару кусков за лезгинку! А я бедный разведчик! Даже не старший разведчик! Холостяк, к тому же… у меня расходы большие!
— Маладая грузинка! Патеряла резинку! — пропел ему в тон по рации Дональд. — Хватит бухтеть! Тебе понравится! Танцы бывают интересными! Я летом ходил на танцы живота — очень даже ничего!
— Сравнил палец с пистолетом! Ты, чем насмехаться, лучше тарелку мою береги! Хоть немного денег вернуть! Что за день сегодня! Сплошная непруха! А так все хорошо начиналось…
Прождали час, внимательно наблюдая за выходом, перегороженным белым шлагбаумом. В середине часа Дональд насторожился, сказал:
— Не будем лохами. Наблюдайте, не выехал ли он на другой машине.
— Ты запарил! — отвечал Морзик. — Их тут полета выехало, у половины стекла тонированные… А если он в багажнике?
— Значит, будем снимать.
— Что — каждую?!
— Нет, через одну! Вовка, не гони волну. А другого выхода здесь нет?
— Нет, — ответил Тыбинь. — Я запрашивал базу, Волан проверил по плану.
В штате оперативно-поисковой службы Шубин содержал специального человека, обязанностью которого было ежедневно отслеживать и корректировать специальный детальный топ-план города, корректируемый по данным аэрофотосъемки, и схемы движения транспорта, находившиеся в распоряжении оперативных дежурных отделов.
Снегопад кончился. Выглянуло блеклое желтое солнце, веселые блики заиграли на стеклах окрестных домов. В кармане Лехельта запищал мобильник. Мама жаловалась, что Вика не слушает ее, ушла с утра и вот уже пятый час не показывается.
— Приеду — вырву ее сережки… отовсюду! — пообещал Лехельт. — А пока не звони, пожалуйста. Нельзя. Только если что-то случится. Ребята, надо идти на стоянку, — обратился он по связи своему наряду.
— Давно пора, — отозвался Тыбинь. — До начала представления два часа. Так не бывает. Не машину же он ремонтирует.
— У таких предусмотрительных всегда все работает как часы! — поддержал Морзик. — А как идти? Там, на входе, пропуска какие-то спрашивают…
— Учись, студент, пока я жив… — успокоил Тыбинь. — Бери ССН, потопали!
Заколов булавки со связью под воротники, они вышли из машины, велев Пушку запереть дверцы и никому не открывать. Тыбинь взял из багажника домкрат, насос и сумку с инструментами, Морзик — две запаски. Машины «наружки» всегда комплектовались богато.
— Что нам теперь с этим — по всей стоянке таскаться? — спросил Вовка, потряхивая в вытянутых руках колеса.
— Будь оптимистом, как говорит Шубин. Радуйся, что не аккумулятор тащишь!
Загруженные, надвинув кепки пониже, они уверенным спешным ходом прошли к стоянке. Тыбинь кивнул охраннику, извинительным жестом показал занятые руки. Пройдя вдоль линии машин вправо, они разделились и начали прочесывать дорожки в поисках знакомой серой «вольво».
— Круто живут!.. — бормотал себе под нос в микро фон ССН Морзик. — Крутые тут тачки стоят, Миша! Нам с тобой на такие за сто лет не наслужить! Грабануть, что ли, одну?
— Не болтай!.. — сопя от натуги, отозвался Старый, одолеваемый приблизительно такими же мыслями. — Смотри внимательнее, не прозевай!
Пройдя до дальней от въезда дороги, Морзик рассудил, что таскаться с колесами в руках нет никакого смысла. Богатые автовладельцы не позарятся на пару поношенных запасок к «Жигулям». Не тот уровень. Это же не простой гаражный кооператив. Поэтому Вовка аккуратненько прислонил надоевшие запаски к сияющему бамперу трехсотого «мерседеса» и бодрой рысью заспешил дозором по линиям обширной, изрядно заполненной автостоянки. Проволока, прожектора и дозорная вышка у входа заставляли его чувствовать себя неуютно.
— Какой-то концлагерь… для автовладельцев…
Довольно скоро он обнаружил искомое средство
передвижения, припаркованное на отведенном ему месте — запертое, темное, безо всяких следов насилия на внешности. Хозяина вокруг не было видно. Не проявляя особого внимания, Морзик протрусил мимо, остановился возле ярко-синего «рено» и сказал в ССН:
— Миша, есть! Четвертая линия, у дальнего забора. Хозяина только нигде не видно…
— Ничего не перепутал? — одышливо спросил Тыбинь, утомленный грузом инструментов, не слишком далеко ушедший от исходной точки.
— Да нет же… все путем! Марка, цвет, номер… даже собака плюшевая на заднем стекле.
— А Счастливчика нет? Значит, смылся. Андрюха, смылся наш объект! Усыпил наше внимание — и ушел… через проволоку где-нибудь перелез или в другой маши не выехал. Может, у него их тут несколько стоит. Хороший метод ухода, кстати. Надо обсудить на инструктаже… для обобщения опыта.
— Неужели мы его грохнули? — ахнула из своей машины Пушок. — Вот Константин Сергеевич разозлится!
— Наплевать нам на Константина Сергеевича… хотя, конечно, нехорошо. Дональд, свяжись с операми. Может, они знают, где его искать. Может, у них адрес домашний есть. Выходит, они его все-таки спугнули… да так спугнули, что он нас вычислил и оборвался. Молодцы… они свою работу сделали.
— А мы свою — завалили! — обиженно отозвался Лехельт. — Возвращайтесь! Выхожу на связь с базой!
— Идем… Морзик, где ты там? Я тебя у входа жду.
— Сейчас… минутку!
— Что тебе — в кусты сходить приспичило?
— Что-то вроде того… живот схватило…
— Ну, все не слава Богу! Сейчас опера нас в театр пошлют и на квартиру к этому счастливчику! Поживее да на и! Раз-два — и готово!
— И все в штанах… — буркнул озабоченно Морзик, оглядываясь.
Он высматривал не укромный уголок для отправления естественных надобностей. Полный недоумения, он топтался у сияющего прежним светом в лучах заходящего солнца «мерса». Место в округе оставалось былинно пустынным, припорошенным снегом, — а вот запасок на месте не было. Морзик протрусил туда-сюда, заглянул мод машину и под две соседние — ничего. Он, как ищейка, склонился над следами на грязном заезженном насте — но, кроме отпечатков подошв собственных теплых кроссовок, ничего не сумел распознать.
Черемисов в ярости сжал кулаки, оглядываясь покрасневшими глазами. Линии вокруг были девственно чисты. Только крыши сияющих дорогих авто.
— Вот ведь гады! — изумленно, вслух сказал Вовка. — У самих тачки по десять штук баксов — а колеса все равно уперли! Ну на хрена они ва-ам?! — заорал он так, что эхо покатилось, и заоглядывался. Никого!
Впрочем, через десять секунд он услыхал топот тяжелых шагов и увидал Тыбиня, несущегося вприпрыжку с пистолетом в кулаке. Насторожившись, Вовка тоже достал пистолет и побежал навстречу. Старый на ходу махал ему рукой, чтобы пригнулся и ушел влево, с линии стрельбы. Они присели за лоснящиеся капоты напротив друг друга по обе стороны пустынной линии.
— Сколько… их?!. — задыхаясь от бега, выглядывая, спросил оперуполномоченный.
— Не знаю! — ответил Морзик, тоже внимательно оглядываясь вокруг. — А ты сколько видел?!
— Я никого не видел! Услышал, как ты орешь, — и побежал! Ты чего? Чего ржешь, я спрашиваю!
Подавив грустную улыбку, Вовка убрал пистолет, приблизился и обнял коренастого, низкого, как танк, недоумевающего Старого.
— Спасибо, Миша. Значит, ты меня спасать примчался? Век не забуду!
— Ты что — дурака валял?! — обиделся Тыбинь, тоже пряча оружие. — Пошел ты!.. — оттолкнул он хохочущего Морзика. — Нашел время! Потопали скорее! Опера дали наводку на домашний адрес! Надо проверить — и в театр! Потопали, бери колеса! Там у меня инструменты без присмотра лежат! Чего ты?! Что за дела?!
И под взглядом Тыбиня улыбка сошла с широких сочных губ Морзика…
После короткого совещания в эфире, уснащенного энергичными фриоритурами, решено было, что Тыбинь с Пушком отправятся проверить домашний адрес Счастливчика, Дональд пасет выход с автостоянки, а Морзик ищет колеса, за которые начальник гаража три шкуры спустит.
— Только пулей, Миша! Вам, если что, надо будет еще в театр успеть!
Морзик, уныло матерясь, поземлемерил вдоль периметра стоянки, подозрительно присматриваясь к редким автовладельцам, попадающимся ему на пути, пугая людей своей внушительной фигурой и злобной физиономией. Тыбинь торопливо прокосолапил мимо вахты в воротах, с облегчением сложил надоевший груз в багажник и сел за руль.
Сбежавший Счастливчик обитал в длинном многоподъездном доме напротив. Увидав на дверях подъезда кодовый замок, Старый с помощью несложных технических манипуляций тотчас вскрыл его.
— Подъезд — это еще не частная собственность.
— А какая, дядя Миша?
— Это… кондоминимум!
Оставив озадаченную темным смыслом слова Людочку размышлять в машине, он вошел в дом и вскоре вернулся.
— Нет никого. Я поставил «сторожку» на дверь сверху. Поехали назад. Андрюха, вызывай нашего театрала! Пусть валит в ДК!
— Любитель лезгинки, ответьте! — подал голос по связи Лехельт. — Любитель лезгинки, в театре обещали давать бесплатный шашлык тем, кто станцует сам! Морзик, отзовись! Ты нашел колеса?
— Нашел… — сдавленно сказал в ССН Морзик. — Дональд! Можно не спешить в театр… Он никуда не сбежал. Он здесь, под «КамАЗом», лежит.
— Как?! — воскликнули Лехельт и Старый. — Кто?!
— Счастливчик… Очень даже спокойно. Как положено трупу. С пулей в затылке, если я правильно понимаю…
— Счастье бывает обманчиво… — в наступившей тишине философически промолвил Тыбинь. — Ему теперь только на Серафимовское кладбище… оно тут рядом.
— Значит, мы его не «грохнули»? — уточнила Людочка, радеющая, в первую голову, за честь службы. — Он не сбежал?
— Нет, это сделали другие. Как ты его нашел, Морзик?
— Молча! Колеса высматривал, думал, может, под машины запрятали. Смотрю — в одном месте снег взрыт, будто тащили что. Я туда! Обрадовался… думал, резину нашу спасу. А там ноги… Кровищи-то совсем мало… и мозгов не видать. Может, у него не было мозгов?
— Мамочка… — пропищала Людочка. — Меня сейчас стошнит… заочно!
— Ничего не трогай, понял?! — крикнул Дональд. — Вызываю оперов, пусть едут! Давненько у нас такого не было…
— Я-то понял… — шумно вздохнул Морзик. — Вот только резины нигде нет… Вычтут? Андрюха! Может, сгоняем, сдадим билеты по-быстрому? А Миша «жмурика» попасет? Это уже спокойный клиент, холодный. Не сорвется никуда. Жалко денег-то… ведь не оплатят!
— Ладно… — повинуясь долгу дружбы, после минутного колебания неохотно согласился Андрей. — Выходи. Нарисуешь Мише схему, где тело лежит, — и сгоняем.
— Лечу!
Тяжелой трусцой, посматривая на часы, Вовка Черемисов выбежал за ограду и шлагбаум. На бегу погрозил кулачищем удивленному охраннику:
—У-у!.. Жулье! Колеса верните!
Когда он плюхнулся, не глядя, на переднее сиденье, машина жалобно скрипнула и раздался странный сухой треск — будто кости кому переломали.
— Там же твоя тарелка! — вскричал Лехельт. — Бегемот несчастный!
— Уже все равно… — махнул рукой Морзик, выгребая из-под точки опоры на снег острые осколки фарфора.
— Обивку не порви!
—Мне моя обивка дороже! Гляди — воткнулось даже… И тут из динамика закашлял, забухтел встревоженный голос оперативного.
— Всем постам! Всем постам! Нападение на сменный наряд! На Глухарской улице четвертая машина просит помощи! Всем постам!..
— Это же наши! Клякса с Кирой! Здесь, в конце Комендантского проспекта! Погнали, Андрюха! Жми! Пятая — базе! Принял! Прем на всех газах!!!
III
Константин Сергеевич Зимородок был человеком основательным, из тех обреченных на трагические переживания натур, которые любят, чтобы все в мире шло «как положено». Кем, когда и почему «положено», они не задумываются. Положено — и баста! Такие люди составляют здоровый костяк любой нации и в эпоху крушения старого миропорядка чувствуют себя, мягко говоря, неуютно… пока не уверуют в новые «положенные» правила.
Костя резонно полагал, что операция только разворачивается, до активной фазы еще далеко, и потому, как положено, выделил на рутинное оперское задание сменный наряд из трех человек на одной машине. Три в одном, как говорят в разведке. Впрочем, для подстраховки он придал этому сменному наряду в составе Киры и Ролика более опытного и надежного разведчика — самого себя.
С утреца, еще по сумеркам, они заняли позицию вблизи ангара автосервиса «Баярд», а когда рассвело, принялись методично фотографировать и снимать на видик все машины, появляющиеся в тяжелых серых воротах мастерской. Ночью техническая служба составит отдельную картотеку, выяснит владельцев, введет сведения в соответствующее поле базы данных по разрабатываемой фирме. Во второе поле будут помещены списки сотрудников, в третье — посетителей и т. д. Через месяц—другой такой разработки достаточно будет ввести фамилию человека или номер машины — и компьютер информационно—аналитической службы выдаст список организаций, в которых засветились означенный гражданин или автотранспортное средство, и даты, когда это произошло. Выводы по таким списками напрашиваются сами собой, а фактуру для них по крохам, день за днем, добывают сменные наряды «наружки».
Такая работа, в отличие от слежки за выделенным объектом, называется «стоять на якоре». При всей своей рутинности, она в оперативном смысле сложнее и тоньше, нежели динамичные скачки по городу. Попробуйте проторчать где-нибудь от рассвета до заката, все и вся видеть, фиксировать — и оставаться незамеченным! Это сложно даже тогда, когда добропорядочная фирма, ничего не опасаясь, не выставляет «секъюрити» и не ведет внешнего наблюдения. А у «Баярда» внешнее наблюдение было. В будочке у ворот сидел весьма внушительных размеров малый и время от времени протирал грязной тряпкой запотевающие оконца на три стороны света.
Оттого Клякса со своим сменным нарядом хитрил и каждые два часа менял позиции. Поначалу они снимали справа от ворот, через лобовое стекло, спрятав машину за длинным панелевозом на обочине. Потом — слева, через заднее стекло, едва выставив багажник из-за киоска. Еще два часа Кира лениво ковыряла лопатой снег неподалеку, а сейчас Ролик в ее грязном бушлате, скверно матерясь и подвывая от холода, накалывал железным прутом бумажный мусор и стряхивал его в пластиковый мешок. В мешке заодно стояла и камера.
Машина «наружки» скрывалась рядом, во дворе многоэтажки на Глухарской улице. Клякса, попинав сапогами тугие шины «Жигуля», по-хозяйски заглянув под капот, отправился размять ноги, высмотреть места для оборудования ППН — пункта постоянного наблюдения. На чердаке, в подсобке, в пустующей квартире, в подъезде… На худой конец, всегда можно было поставить камеру на крыше ближайшего дома и пасти автосервис, не выходя из машины. Зимой это особенно актуально. Зимородок не любил необорудованных позиций. На них долго не продержишься, и разведчикам холодно. А Константин Сергеевич всегда заботился о своем личном составе.
Кира Алексеевна отогревалась в салоне, дремала вполглаза. Она сегодня встала рано, успела приготовить поесть Зайчику и мужу и приехать на базу к сроку. В зеркальце заднего вида отражалось ее усталое, нервное и несколько озлобленное лицо. Свет мой, зеркальце, скажи… Кира сместилась на сиденье так, чтобы не видеть собственного отражения. Сегодня оно ей не нравилось.
Ее Зайчик через несколько месяцев будет поступать в университет. Муж даже в редкие минуты трезвого взгляда на мир не был в состоянии что—нибудь решить… Кира нервничала и ругала себя дурой. Ей не на кого оставить ребенка. Ей нельзя рисковать. Разведчик со стажем, она не зря имела оперативный позывной Кобра и обладала свойственным русским женщинам беспросветным бесстрашием отчаяния. Но оставить Зайчика без прикрытия… Кира слишком хорошо знала жизнь.
Ролик ныл в ССН, сетуя на судьбу-злодейку, приведшую его в разведку, на этот холодный и голодный пост, в то время как оперативники налоговой полиции сейчас снимают пенки с торговых точек и пользуются уважением и почетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28