Бандиты же обычных людей не трогают. Бывают, конечно, отклонения, но мир-то несовершенен, я не идеализирую никого. Просто сделал свой выбор, мне так по жизни комфортнее... И уверяю тебя, общение с так называемым «уголовным миром» ничуть не хуже, чем со всеми остальными... От них хоть жалоб на тяжелую жизнь не услышишь, ребята знают — если денег нет, значит, сами недоработали. Довольно самокритичная позиция, я тебе скажу...— А жестокости все эти, зачем это нужно?— Ты репортажи по телевизору имеешь в виду?— Не только... И газеты, и художественную литературу.— Ну-у, это проблема глобальная... У нас народ дурной, ему бороду припечатать Обмануть (жарг.).

— раз плюнуть. Никто думать не хочет — либо белое, либо черное, полутонов нет. Менты — герои, бандиты — сволочи, и все. А так не бывает. Любой человек многогранен, в нас добро и зло в равной пропорции замешано, и никогда не знаешь, что когда проявится. Да и понятия добра и зла — очень субъективны, каждый по-своему оценивает. Вот ты меня хорошим человеком считаешь?— Да, конечно.— Это относительно тебя. А многие другие ненавидят, когда сталкиваются. Сколько людей — столько и мнений. И у бандитов, и у ментов, и у обывателей... Да каждый из нас в своей жизни такого наделал, что и на исповеди не скажет... Кто больше, кто меньше... Раскаяние все равно когда-нибудь приходит, к любому. Но только внутри это. Изначально плохих людей не бывает, дети невинными рождаются. Дальше — воспитание, окружение... А что сейчас происходит? Интеллектуальный конец света. Что ни возьмешь почитать — скучно делается. Герои мертвые какие-то, с одной извилиной. Бандиты — монстры, прям нелюди, менты — особо принципиальные, плохиши обязательно в конце гибнут, сотрудники КГБ или спецслужбы какой — вообще кранты: или полубоги, или звери... То ли писать разучились, то ли боятся, что другое не напечатают. Наворотят событий, гору трупов положат — зачем, почему, не ясно. Изнасилуют кого-нибудь обязательно, это модно, без темы секса ни одна книга не обходится... Причем насилуют, естественно, бандиты, будто у них своих женщин нет. Кстати, в их среде за такие вот шуточки сдохнуть — легче легкого... Главного героя выводят — ну вообще туши свет! В обязательном порядке, если обычный человек, такая «жертва обстоятельств», — бухает по-черному. Я тут раз ради интереса у одного писателя дозы выпивки посчитал — так получилось, что герой у него в день, если в эквиваленте, в среднем литр водочки засаживал! Представляешь? Что, интересно, в таком состоянии он мог делать? С какими такими преступниками бороться? Да он пластом должен был всю книгу лежать! Ну и что выходит? Какая-то особо тупая фантастика, ничего в себе не несет, никакой мысли, только — бах, трах, бздынь по калчану Голова (жарг.).

, побежали куда-то, пальнули, кому-то в очередной раз «треста дали» Избить (жарг.).

. — Чернуха сплошная. А главный герой под конец со всеми круто разобрался. А коробку с кипишем включишь — вешаться можно!— Какую коробку? — не понял Егор.— А, это телевизор так называют... Ну, вот — программа какая-нибудь про криминал — и понеслось! Трупы, кровища, бравый РУБОП или ОМОН кого-то задерживает, корреспондентишки надрываются — ах, разгул преступности! Ой, какие жуткие бандиты! А если внимательно приглядеться? На самом-то деле: девяносто пять процентов убийств — бытовуха по пьяной лавочке. Преступную группу задержали — так хулиганье одно, либо наркуши на дозу сшибали, либо ублюдки мутноглазые с дурной пролетарской наследственностью. Налет на сберкассу — так главному грабителю задержку умственного развития ставить можно сразу... Чушь это все про борьбу с мафией, настоящих бандюганов вообще крайне редко берут. Да и выходят они на свободу из зала суда. Не потому, что всех купили или всех свидетелей напугали, а потому, что если пострадавший — барыга, так он сразу юлить начинает. Им суммы объяснять надо, которые в деле вертятся, откуда деньги появились, на чем заработали. Вот они тюльку и начинают гнать, путаются, детский сад какой-то... Они же, если правду скажут, на раз с обвиняемыми местами поменяются. А что в этом случае судьям делать? То-то... Пока в гадиловке Отделение милиции или прокуратура (жарг.).

с ними разбираются, в камере держат, на допросах лупят — все у ментов в цвет, бандиты виноваты, для мусоров — все доказуха, а как в суд попадают — трендец, все развалилось, и свидетели бегать начинают... — Денис раздраженно махнул рукой, — и бегают не потому, что их якобы братва замочить пытается, это вообще редкость большущая, за лишними статьями никто не гоняется и на себя не вешает, а потому, что либо врут за бабки, либо хотят денег срубить в будущем. А все сюжеты с пытками, расчлененкой — для ужастиков подходят, в реальной жизни это в основном семейные разборки — при разводе, например, квартиру поделить не могут, вот кто-то из супругов и нанимает типа «киллеров». Братва и знать об этом не знает, у нее другие интересы. Конечно, бывает, что кого-то за квартиру замочат, но я лично с такими ни разу не сталкивался, и не слышал даже... Только в газетах читал. Попугать могут, отомстить — да, завалить — очень сильный повод нужен, но чтоб просто так наехать на обычного человека, утюгом жечь, детей покрошить — за это на куски порвут свои же, или другая бригада уроет. Беспредельщиков никто не уважает, их и отстреливают, как психов...— А черные? Про них почему столько историй?— Егор, национальность значения не имеет. У кавказцев менталитет другой. Но это не говорит о том, что они хуже или лучше. Ублюдки в любой нации есть, размер шнобеля или цвет кожи тут ни при чем. Ну, в криминале завязаны, а русские что — нет? То же самое... У меня и азеры были знакомые, и армяне, и с Северного Кавказа пацаны — и что? В гости к ним приходишь, сразу — за стол, обязательно накормят. Общаемся нормально, ни у кого в мыслях ничего нет. Какая разница, русский, чечен или грузин? Умный человек — буду говорить, нет — чего мне с ним за столом сидеть? Тут сам выбирай, никто насильно не заставляет. Если у человека другая вера, другие обычаи — прояви уважение, он ведь тебя не оскорбляет. Как ты к нему, так и он. А национализм — от скудоумия, просто путей нормального общения искать не хотят. Никто не стремится у нас свои порядки устанавливать...— А рынки почему под их контролем?— А, вот! Это не трагедия, а повод к размышлению — а почему это наш мужик не торгует? Надо было бы, так рынки очистить — один день! Но не ОМОНом, а продукцией качественной и дешевой, чтоб выгоднее покупать у русских было. Получается, наши бухать любят, а работать — нет? Понятно, перекупщики, то-се, но ведь это все кто-то вырастил, привез... Мясо, молоко — одна Прибалтика. У нас что — своих свиней и коров нет? Есть. Тогда почему не продаем? Прибалты ведь не черные, а климат у них как в России... Я считаю, пока самоуважение не появится, тот же бардак и будет. А мы все на инородцев спихиваем. * * * Толик-Нефтяник дисциплинированно остановил свой «БМВ» перед светофором, на котором зажегся красный сигнал.Он уже протянул руку, чтобы взять сигарету, как тут автомобиль качнуло, и сзади раздался тупой удар. «БМВ» проехал на полметра вперед.Толян вздохнул, вылез из машины и узрел ярко-синий «Запорожец», вставший наискосок дороги.В «запоре», вжав голову в плечи, сидел какой-то очкарик.— Тебе что, идиот, уже «мерседесов» мало? — завопил Толян.Светофор мигнул зеленым.Водители окружающих автомобилей не двигались с места, почтительно наблюдая разворачивающуюся сцену. Стоящий на углу метрах в тридцати от происшествия дорожный инспектор сделал вид, что его происходящее не касается, и отвернулся.Толян распахнул дверцу «Запорожца». Очкарик еще больше сжался и закрыл глаза.— Слушай, мужик. Я тебя не трону и даже за царапину на бампере денег не возьму, — миролюбиво сказал Нефтяник, — ты мне только объясни, как ты тормозишь, когда меня тут нет?.. Глава 18Съел бобра — спас дерево Дело о перестрелке в «Белой лошади» сунули следователю Лезвийскому, которого даже в официальных документах частенько именовали Лесбийским. Что уж говорить о коллегах.Несчастный фамилиеносец снял подписки о невыезде со всех сорока двух задержанных, троим предъявил обвинение в бандитизме и даже умудрился арестовать пьяницу Хрюкало, примеряя на него организацию этого безобразия. Чем не приглянулся «уроженцу» небезызвестного острова несчастный алкоголик, было неясно, но следователь даже немного «подуплил» Рябой (жарг.).

его в кабинете — Хрюкало взял на себя лидерство в погроме и героем уехал в «Кресты», откуда был выгнан через неделю постановлением прокурора Петроградского района и вернулся к себе в коммуналку.К Лезвийскому в качестве «усиления» подключили Полякову, ту самую особу, что занималась делом Огнева и Ковалевского.Поиски ею маньяка, терроризировавшего весь район, закончились безуспешно. И немудрено — бравая прокурорша, начитавшись Стивена Кинга и Дина Кунца Авторы мистических триллеров.

, вообразила себя героиней их повестей и вечерами дефилировала по району, мечтая о нападении с целью насилия. Разок все-таки напали — в одном из переулков в подворотне сняли часы и шапку, но, взглянув на убогую терпилу, отдали обратно. Да и нападение было так себе — о насилии и речи не шло, подросткам на бутылку не хватало. Единственным результатом, которого она добилась, было то, что районный прокурор Дедкин уже видеть ее не мог, ибо, гуляя по вечерам со своим спаниелем, регулярно натыкался на Полякову в мини-юбке и коротеньком пальтишке. Сей «натюрморт» Буквальный перевод — «мертвая природа».

воспринимался прохожими как горестное повествование о судьбе купринской героини, и хотелось дать ей взаймы. Даже самому ужасному маньяку. И действительно, однажды к ней подошел мужчина в черном и с топором в руке и дал пять тысяч. Мужика наутро задержали — следователь проследила, в какую парадную он зашел. Полякова ходила гоголем, но «маньяк» оказался плотником из соседнего ЖЭКа и денег дал, думая, что женщине плохо. Свои пять тысяч он получил обратно, обозвав следователя напоследок «отъехавшей нимфоманкой». На «нимфоманку» Полякова очень обиделась, так как сильно себя блюла.Хотя никто и не посягал.И вот эта комичная парочка следователей навалилась на группу свидетелей и обвиняемых. Их таскали на допросы по три раза в неделю, предъявляя студентам и домохозяйкам, инженерам и разнорабочим дикие доказательства их якобы «преступной деятельности», и яростно требовали назвать «старшего». На робкие попытки выяснить, что «зуботыки» Следователь прокуратуры (жарг.).

имеют в виду под словом «старший», Лезвийский с Поляковой зловеще шептали: «А вы назовите, мы сами разберемся». В «старшие» попали и заведующий кафедрой одного института, и мастер трамвайного парка, и председатель гаражного кооператива. Прокуратуру захлестнула волна жалоб. Дедкин стал бояться выхолить на работу после столкновения с одним из «старших» — семидесятипятилетним дедушкой, героем Соцтруда, имя которого назвал от отчаяния один из задержанных студентов. Дедок огрел прокурора палкой в приемной, когда тот вежливо отправил его за разъяснениями к следователям.Тут под сурдинку объявился Огнев, раздобывший домашний телефон прокурора и трезвонивший по поводу своего дела... Хорошо еще, не появлялся вечерами во дворе со своим доберманом. Что неоднократно предлагал, мотивируя это тем, что, мол, «собачки подружатся, глядишь, и дело уголовное с мертвой точки сдвинется». Дедкин вежливо отказывался, однако терпение его было на пределе. * * * — Это вообще не проблема, — Рыбаков-старший щелкнул пальцами и поправил очки, — можно поместить в проводящий электричество раствор специальный гель с изменяемой характеристикой поверхностного натяжения. Будет вроде медузы. Окрасить в любой цвет можно. Задачка элементарная.— А сколько это встанет в денежном эквиваленте? — Для отца «биокомпьютер» был залегендирован под дизайнерский изыск для приятеля.— Ну, не много. Долларов сто. Ты Альтшуллеру позвони, думаю, он за пару дней сделает. Как раз он специалист по аморфным соединениям. У них лабораторию распустили, так любому приработку рад... Если хочешь, эта штука еще светиться будет, или искорки бегать...— И такое возможно?— Конечно. Если б ты дурью не маялся, а учился, то сам бы знал... — Папик лихо взлетел в седло любимого конька, но сынок быстро его оттуда сдернул.— Я деньги зарабатываю. Поучиться еще успею...— Ну, как хочешь. Ты Мише позвони и подъезжай к нему. Да, кстати, вы что, новую машину купили?— Да ты что! Так, старую с доплатой обменяли... Откуда столько на новую? — схитрил Денис. Ксения уже успела заехать к свекрови на сверкающем синем «рэндж-ровере».— А, понятно.— Между прочим, когда Абрамович приедет? Его бабки уже неделю у меня лежат...— Не знаю, пока не звонил. Погоди, а почему его деньги у тебя?— Вещь ведь продана, — не понял Денис, — на мой паспорт же выставляли. Ты ж с ним договаривался...— Я? Мы вообще об этом не говорили, — удивился Рыбаков-старший.— Стоп! Как не говорили? Мне его жена сказала, что паспорт у него в ОВИРе и с тобой договорка была...— В каком еще ОВИРе? Гриша на режимном заводе работает. Не дадут ему загранпаспорт, у него же секретность.— Сейчас кому угодно дают. Сто баксов плати — и вперед!— А разговор... — продолжал сомневаться Александр Николаевич, — черт, почти полгода прошло, я и не помню... Нет, вроде не было, он говорил что-то о трудностях в магазинах. Непонятно мне, как я мог такое упустить? Ладно, ну забыл, бывает... Тебе надо было мне напомнить!— А я и не сообразил как-то. Думал, ну обговорили, и все. Чего двадцать раз повторять... — огорчился Денис. Действительно, мог бы и с большей ответственностью подойти, все-таки старшее поколение.— Но он свои пять миллионов железно получает?— Папа! Какие пять миллионов? Там двадцать пять тысяч долларов!— Как двадцать пять? — Александр Николаевич чуть не уронил очки.— Двадцать пять, по курсу почти сто пятьдесят миллионов... А что? — ошарашенный реакцией отца, спросил Денис.— Мне Гриша говорил, что на тысячу долларов рассчитывает.— Пап, как он мне сказал — я так и поставил. Что-то вы совсем о другом между собой говорите, не о том, о чем со мной. Вам обоим рыбу надо есть, память улучшает, — съехидничал непочтительный отрок, — а то все путаете. Это твой приятель, вот и сними с него за шахер-махер разницу между тем, сколько он тебе говорил, и реальной ценой... Я в обиде не буду.— Не подначивай, я с ним сам разберусь. Сорок лет знакомы. * * * Султанов нервно поправил галстук и взглянул на невозмутимого Огнева.— Прокурор подписал повтор, комиссия не ответила на наши вопросы в полной мере. Это недолго, час-полтора...— А я что — против? Надо так надо. Но хочу вам заметить, уважаемый, что по статусу я свидетель, и таскать меня постоянно, если вам или Воробейчику что-то непонятно, это, по меньшей мере, странно... Если вам что-то неясно, вот друг с другом и побеседуйте, — Дмитрий выводил следователя из себя ледяным взглядом и пренебрежительным тоном, — вдруг к консенсусу придете. У меня-то время есть, надо будет, я вам очередное доследование в одни ворота обеспечу. Оснований выше крыши... Все равно работать заставлю, хотите вы этого или нет. Будем воспитывать мисс Марпл Героиня романов Агаты Кристи, провинциальная женщина-детектив

в отдельно взятом следственном отделе...Султанов в бешенстве взглянул на часы.— Да, Дмитрий Семенович, — с угрозой начал он, — вот вы мне недавно говорили, что кому-то в ближайшее время будет плохо...— А у вас что, Иса Мухтарович, кто-то заболел?— Нет, — следователь опешил, — я в смысле уголовного дела...— Огнев, пожалуйста, — выглянула из кабинета медсестра.— Дела, дела, — подмигнул Дмитрий. — Сейчас с доктором побеседую и продолжим...В кабинете сидели давешний профессор и две милые женщины в белых халатах.— Здравствуйте, доктор! — радостно улыбнулся Огнев.— Как, опять вы?— Я, я... А вы что, в постановление не заглянули?— Так, — профессор вперился в бумаги, — ага, вот оно... Мы несколько вопросов не осветили. Вы в курсе?— Я ваших ответов не читал, не знаю...— Начнем с самого элементарного. Скажите, вы легко в контакт с людьми входите?— Смотря с какими.— Это не ответ...— А у вас — не вопрос, — парировал Огнев, — абстракция какая-то...— Хорошо. Конкретизирую — в рабочем коллективе.— Достаточно легко.— И это все?— А вы еще конкретнее попытайтесь...— В игрушки вздумали играть? Ладно... Как вы объясните то, что свидетели обвинения, — профессор подчеркнул слово «обвинение», — говорят, что неоднократно ловили вас на вранье? — Доктор прищурился, словно уже можно было праздновать победу.Огнев зевнул.— Обвинение покажите, а то я опять не в курсе...— Бывшего обвинения, — согласился профессор.— Глупостью свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35