— Что-то с недвижимостью связано, я не вникал.— Случайно, не «Наш Дом ЛТД»?— Да, точно. А ты откуда знаешь?— А, было дело. Случайное знакомство. Ты продолжай, не обращай внимания, я так просто уточнил...— Ну вот, на фирму-то он его взял, типа менеджером, но без контракта. То-се... И главное, представлял он его не Димоном, а компаньоном Виктором...— А это еще зачем? — удивился Иваныч.— Нормально, — махнул рукой Денис, — от налогов уходят. Барыги мертвые души любят, практика есть такая... И что дальше?— Дальше — совсем интересно. Этот чудила грешный Димона своим знакомым представил, с сотрудниками фирмы потрещал о чем-то и в ментовку!— Ого, — ухмыльнулся Денис, — и что заявил?— Сто сорок седьмую, третью... 147-я статья часть 3 — статья старого УК РСФСР.
— А что это? — не понял Иваныч.— Мошенничество в особо крупном, — пояснил Денис, — тяжкое, до десяти лет. И что барыга предъявил?— Типа, сто тонн баков у него Димон взял. Еще, сучок, Димона попросил компьютер свой починить, тот его домой поставил, разобрал, он же соображает в электронике... А барыга заявил, что и компьютер украл. С каким-то частным сыскным бюро договорился, с ментами бывшими, те в мусарне и подтвердили, типа, они афериста нашли... Якобы по чужому паспорту работал, бабки хапнул — и в бега! Следак свой, фамилия прикольная — Яичко, все лавэ пытался выбить, в камеру усадил... Пока Димон парился Находиться под арестом (жарг.).
, еще какого-то типа терпилу привели, так с жены Димона пятерку бакинских за его выход из СИЗО ссосали, якобы за эпизод новый... Потом следака сменили, и он пять — два Ст. 5 п. 2 УПК России — отсутствие состава преступления.
получил...— А что он на психиатричке делал?— Так он не успокоился же... Три или четыре раза доследования возбуждал... У него, когда шмон мусора проводили, половину вещей свистнули, больше чем на двадцать тонн... Там в деле такого накосорезили! Доказухи — ноль, свидетели показания по пять раз меняют, труба! Он заявы и пишет... Горпрокуратура вынуждена дело снова открывать, там жуткий бардак... Ну, а из Выборгского отдела его на психиатричку и отправили — типа, сомневаются, что он нормальный, еще и стационаром пугают. Вещи-то они возвращать не хотят!— Педики, блин, — зло сказал Денис, — ворье в погонах...— Подождите, — вмешался Юра, — это что ж получается, любого менты в психбольницу отправить могут?— Нет, Иваныч, это не то. Мы про экспертизу говорим, для любого такого дела основания нужны... — Денис почесал бровь.— Нет там никаких оснований, — заявил Ортопед, — туфта полная. Мне Димон вкратце рассказал — там только один протокол, да и то чушь. Типа, боксом занимался... Следак новый и верещит, что сотрясы в мозгу могли быть. Ковалевский-то родственник зампрокурора, вот менты и стараются... Я, кстати, и следачка видел — умора, блин! Бурун Нос (жарг.)
больше головы, небось в горах сетью отловили, сюда в зоопарк привезли, а он сбежал и в ментовку работать устроился...Юра хихикнул.— Вполне может быть, — авторитетно высказался Денис, — я, когда в армии служил, в одной части связи внутренних войск глухонемого видел. Вот это цирк! И ничего, в армию призвали, он у них кабель телефонный тянул, ему на бумажке писали, что делать надо... Приказ, блин, в письменном виде... Хорошо, не додумались его на радиостанцию посадить, от ментов всего ожидать можно...— Я в армии в артиллерию попал, — Юра взял пирожное, — тогда в сухопутных частях три года служили, конец пятидесятых... У нас немцев с Поволжья много было, считай, полроты. Из них несколько батарей ском... плектовали, — Иваныч чуть не уронил крем.— Ты, когда слова такие сложные произносишь, смотри не подавись, — предупредил Рыбаков,— Не буду... Они, немцы, у нас все больше по-своему базарили. Ну, на учения нас вывезли, цели указали, отстреляться и обратно... Тут проверяющий едет, посредник на учениях, вдруг слышит на опушке у батареи — «Зер гут, Ханс. Айн, цвай, фойер! У-у! Нихт, дас ист шлехт!» «Очень хорошо, Ханс. Раз, два — огонь! У-у! Heт, это плохо!» (нем.)
— не попали, значит. Война-то не очень давно закончилась, а мужик боевой, в орденах, а тут — чистые фрицы, рукава закатаны, на батарее идеальный порядок, — «орднунг» по-ихнему — Он чуть в канаву не прыгнул. Потом немцев по другим батареям распределили, а то чистое подразделение СС получалось, они же еще в перерывах на губной гармошке играли...— Да, бывает, — Денис потянулся. — Кстати, Мишель, познакомь-ка ты меня с этим Димоном. Интересное дело получиться может... Глава 17Он лег, он сел, он встал — И все на счетчик... Позвонил Юлий Николаевич и сообщил, что часы Абрамовича наконец ушли — один чудик предложил двадцать пять тысяч долларов. Юлий, по причине прошедшей крупной сделки с Денисом, не стал устанавливать процент магазина и продал по чистой цене. Рыбаков отзвонился отцу, тот на следующий день сообщил, что Абрамовича нет в городе, жена его тоже куда-то уезжает, так что пусть деньги побудут в магазине.Денис объяснил, что так не делается и он обязан забрать сумму. Александр Николаевич не возразил, у него самого была масса дел, а думать о Григории ему было недосуг.— ...Прокурор тут ни при чем, все его зам Воробейчик бананит, — доложил Ла-Шене, бывший оператор студии «Ленфильм», попавший в вытрезвитель почему-то в костюме французского придворного времен Людовика Четырнадцатого и записанный в протокол под звучным именем Жан-Поль Ла-Шене. В жизни его звали Игорь Берсон. — Какой интерес, пока не разобрались. «Уголок» после морфина и «волосатой травки», — Ла-Шене усмехнулся, — особо дел не крутит. В основном из хаты не вылезает. Телефон на прослушку поставили, но там лажа — он по «дельте» говорит.— Но, значит, есть какие-то дела! — Денис ударил кулаком по раскрытой ладони.— Есть, но пока не знаем, — развел руками Гоблин — рост два метра пять сантиметров, вес сто шестьдесят килограммов, копыта неизвестно какого размера. В далекой сибирской деревне, откуда он был родом, когда застревали машины, вызывали его, а не трактор. В армии, где он попал в воздушно-десантные войска, долго ломали голову, какое же ему дать оружие. В результате вручили ручной пулемет, у которого была снята предохранительная скоба спускового крючка, иначе палец не пролезал. С парашютом он так ни разу и не прыгнул, хотя очень хотел. Командование опасалось, что обычный не выдержит, а грузовой на людей не прикрепляют. Так Дмитрий Чернов и смотрел с тоской на раскрытые купола сослуживцев в синем небе, зато получил благодарность за оригинальное «снятие часового» условного противника. Гоблин проявил смекалку и плечом с упора свалил караульную вышку. Бедного часового потом долго лечили от нервного потрясения.— Что же там быть может? И наркота тут при чем? — вслух размышлял Денис.— Я говорил, не в этом дело, — сказал Садист. — Травка и стекло — это так, на халяву деньжат срубить. Побочный промысел...— Но тогда получается, что основной интерес — в Выборгском районе. А почему он в Петроградском живет?— Подальше от места работы, — высказал мнение Паниковский.Комбижирик согласно кивнул.— Может, этого «птичника» того?.. — предложил Горыныч.— Ага, конечно. Ты еще, для верности, прокуратуру взорви, — съязвил Денис, — опять теракт получается. И что вас все время в эту сторону тянет? Тебя, Толика... Про Циолковского я вообще не говорю — он просто активист «Хамаза», Ди-Ди Севен в последнее время к масштабным операциям стал склоняться... Может, вам для соединения теории с практикой в Палестину на годик рвануть? Там вроде опять тусняк намечается, евреи с арабами глушить друг друга будут. Тут и вы в тему заедете, бригада русских монстров-распылителей. Полкоманды на одной стороне, половина — на другой, чтоб по-честному... Боюсь, всем там туго придется. Главное, вместо газавата «растратами с криком» Разбойные нападения или грабеж
не увлекайтесь, будете золотые лавки шерстить, по глазам вижу...— Может, «уголка» спровоцировать? — Садист посмотрел на Дениса.— Можно, но тут вы большие специалисты.— Не преуменьшай и своего опыта... Всем подумать надо. А пока вот что: кто-нибудь из наших штурмовиков Хулиган (жарг.)
сработает, на улице к его пацанам заведется, типа, из соседнего кабака отморозки. Район не его, вот и пристали... Понервируем чуток... * * * Рыбаков сходил в прихожую за оставленными в кармане куртки сигаретами и вернулся к разговору. Дмитрий охотно согласился на встречу, никто им не мешал — жену с дочерьми он отправил на месяц в Испанию.— А что вообще из бумаг в деле есть?— По существу — ничего, — Огнев покрутил сигарету. — Все дело — сплошной кошмар из безумных протоколов. Колюня подсунул два каких-то ксерокса, якобы мои расписки. В дело-то пришпилили, а теперь барбосик Следователь (жарг.)
Султанов не знает, что и делать... Протоколов, как они появились, нет, откуда взялись, непонятно, почему ксерокопии, тоже никто не знает. Почерковедческую не сделать...— Конечно, это же ксерокопии. Бред...— Ну, а я что говорю? Показаний свидетельских напихали, и все. Из доказухи просто ничего, ноль, можно сказать даже — с отрицательным значением...— Во дают! И по этому фуфлу тебя уже второй год мурыжат?— А ты думал... Они же, кретины, мне даже обвинение перепредьявить не смогли, когда срок расследования продлевали... Там такая путаница у «свидетелей» — один одно лепит, другой — совсем не то. По их словам, я то доллары брал, то рубли, то вообще какие-то сертификаты...— А придурок Ковалевский чего говорит?— Ну-у! Это песнь песней... Колюня орет, что я у него сто тонн баксов в два захода взял. Раз тридцать, еще раз — семьдесят. С перерывом в неделю...— Аферисты так не работают. Ты бы взял сразу одну сумму, и все... Второй раз никто не рискует...— Это ты так понимаешь, и вообще, нормальные люди... А менты, с кем мне довелось обшаться, не соображают. Сколько следаков я видел, так, считай, каждый себя великим розыскником мнит. Один только нормальный был, да и то ему месяц дали поработать, он только Колюню приживать стал — все, дело в прокуратуру забрали, родственничек его постарался, Воробейчик... Там еще смешнее было — пока я в камере сидел, новый «терпила» объявился, я у него тоже, оказывается, три штуки баксов стянул, за месяц до Колюни...Рыбаков покачал головой.Чем больше он знакомился с разнообразными случаями контактов людей с правоохранительной системой, тем меньше у него оставалось иллюзий относительно умственных способностей доблестной милиции. Отсутствие элементарных логических построений свидетельствовало лишь о полной несостоятельности следствия.— А очные ставки были?— Естественно. Целых две, — язвительно сказал Огнев. — Потом Ковалевский бегать начал. Я же его подловил. Он под протокол заявил, что мне рублями давал, по курсу, я и спросил, куда деньги положил, ну, во второй раз, когда семьдесят, типа, брал... Это же объемом с дипломат, почти четыреста миллионов... Тут Колюня и ляпнул — во внутренний карман пиджака! Представляешь?— Вот это клоун!— Следак чуть под стол не свалился! Точно, спрашивает, помните? Тот — точно, мамой клянусь, взял вот так и сунул... Ну, я заставил в протокол записать, Колюня только через десять минут сообразил, что к чему, стал орать, да поздно...— А свидетели что говорят?— Ну-у, это сага о дебилах! У Ковалевского три свидетеля — жена и двое сотрудников фирмы. Остальные не согласились, видимо. Эти трое все передачу денег видели! Но — как! Все по-разному: жена — рубли в кабинете в марте, одна дура — доллары в коридоре в мае, электрик — это вообще ходячий трендец какой-то, Барсучок его фамилия, выдал что-то совсем несуразное — на скамеечке перед офисом Колюня мне ценные бумаги на предъявителя отдал. В апреле, а Барсучка свидетелем пригласил!..— Да-а... Сильно! А что следак говорит?— Изображает независимое процессуальное лицо, в объективность играет. Сделать ничего толком не может, щеки надувает, все в прокуратуру к Воробейчику бегает, советуется... Тот указания свои дебильные дает.— Ага, понятно. Это уже что-то. А как тебя вычислили, если ты под левым паспортом, по объявке работал?— О-о! Это полный аут, верх мусорской хитрости! Не поверишь, по портрету!Рыбаков вытаращил глаза.— Как это?!— Сейчас объясню. Якобы Колина жена мой портрет нарисовала, он в деле есть, ты бы видел — упал бы! Там такой урод вышел, Пикассо не снилось! — Огнев развеселился. — Впечатление, что в детском саду рисовали. Ну вот. А у Колюни «крыша» — менты бывшие, агентство безопасности «Бета», это вообще кунсткамера! На них посмотреть — все, спокойно помирать можно, круче не увидишь, Им в цирке с программой выступать — «Только один вечер! Говорящие мусора!». И к зрителям с просьбой обратиться, чтобы, когда артистов они конфетами кормят, разворачивать, а то они с бумажками жрут и потом животами мучаются, все клетки изгадили... Такая группа умственно отсталых, исключенная из специнтерната за тупость... Они меня по этому портрету, — Огнев поднял палец и сделал паузу... — в пятимиллионом городе нашли!Рыбаков потерял дар речи.— Денис, ты не удивляйся. Дальше — хуже.— Еще хуже?— А как же! Помимо грандиозных поисков «Беты» к нам жена Ковалевского подключилась, типа, в помощь... Это, ты не волнуйся, все в протоколах на писано! Так вот она, оказывается, ведьма!— Ого!— И это еще не все! Кроме того, что она ясновидящая и детективчикам частным мой адрес сказала, который по астралу выяснила, еще с ней в одном классе — ты сейчас обрати внимание — мой друг по школе учился, одноклассник...— Ну и что?— Видишь ли, у меня с ней разница в семь лет: ей двадцать два, а мне — двадцать девять.— Погоди, а как это получается?— Не знаю! Но менты и это съели! Говорят: чего вы, Дмитрий Семенович, на второстепенные детали отвлекаетесь!Рыбаков глубоко вздохнул.— Уф! Круче не бывает! Я такого вообще никогда не слышал. Вот это розыск!— Ага! Но поймали меня менты!— То есть?— А вот как! Агентство детективное на меня представление в ментовку отослало, а они, наши бравые мильтоны, меня и нашли.— Здорово. Да менты, даже когда в туалет идут, по полчаса в штанах роются, все свой агрегат на предмет пописать найти не могут... Розыскники, блин! Они же по утряни, когда в мордогляд Зеркало (жарг.).
лупают, все никак сообразить не могут — кто это? Им таблички вешать надо — «Вы видите перед собой сержанта Иванова», только тогда вспомнят.— А, — Дмитрий махнул рукой, — я уже с ними чисто из интереса вожусь, уровень дегенератизма проверяю.— И как успехи?— До предела еще далеко. Пока только до психиатрической экспертизы добрались, долбодел Воробейчик в сумлениях, что дальше делать. Он же заместитель, а Шлемазюк не все подписывает. Я тут следачка в блудняк ввел, туманно намекнул, что скоро всем очень плохо будет. Он и суетится. Колюня еще сбежал, они его найти никак не могут. Воробейчик-то знает, где тот затихарился, но Султанову не говорит.— У меня есть координаты.— У меня тоже. Только пусть «особо независимый» сам побегает, порыщет, окружающих порадует. Ему полезно.— Барбосик, судя по всему, полный лох.— Не совсем. Комплексов у него много и работает недавно. Он же школу милиции два года назад окончил, еще не привык.— Может, ему Ковалевский денег дал?— Не, вряд ли... Иса и взятку-то толком взять не сможет — либо уронит, либо потеряет. Я же говорю, не привык он себя мусором в полной мере ощущать. А потом — Колюня бы об этом на каждом углу орал, мол, мент ручной есть, я его купил, теперь отрабатывает... Про следачку из Петроградской прокуратуры он именно это и вопит.— А первый следак. Яичко?— Ну, этот-то как раз классика! Как в учебнике — тупой, пьюший и страшный, как атомная война. Я бы с такой внешностью в светлое время суток вообще на улицу не выходил бы. А в темное время — тем более — у нас народ нынче мистикой увлекается, за барабашку бы приняли. Ты фильм старый «Три мушкетера» помнишь, начала века?— Да.— Там де Тревиль классный. Как сидит — нормально, а из-за стола выйдет — карлик. И этот такой же. Де Яичко, вместо шпаги — «макар».— Плешивый?— Угу... Умные волосы покидают дурную голову. Ему бы на другую работу устроиться, побольше бы на свежем воздухе бывать, на озеленение города, к примеру... Хотя нет, там с секатором работать надо, может не справиться, поранит еще кого или сам напорется... Дворником тоже никак, они зимой ломами лед скалывают, а таких маленьких ломов не выпускают. Да-а, кроме ментовки податься-то некуда, иначе выделяться будет...— А что ты, когда лабуда эта началась, к Альпинисту не обратился? Я насколько знаю, отношения с ним у тебя прекрасные остались.— Ну, с Альпинистом мы хорошие приятели, это да. Но тут-то я сам виноват, и менты вмешались... Подставлять пацанов под ментовку — последнее дело. Я думаю, мусора этого ждали, ручонки потирали, как они всех скопом повяжут, намекали даже... Но я другую тактику избрал — все наоборот делал, они к одному готовятся, а я, как Вова Ульянов, другим путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— А что это? — не понял Иваныч.— Мошенничество в особо крупном, — пояснил Денис, — тяжкое, до десяти лет. И что барыга предъявил?— Типа, сто тонн баков у него Димон взял. Еще, сучок, Димона попросил компьютер свой починить, тот его домой поставил, разобрал, он же соображает в электронике... А барыга заявил, что и компьютер украл. С каким-то частным сыскным бюро договорился, с ментами бывшими, те в мусарне и подтвердили, типа, они афериста нашли... Якобы по чужому паспорту работал, бабки хапнул — и в бега! Следак свой, фамилия прикольная — Яичко, все лавэ пытался выбить, в камеру усадил... Пока Димон парился Находиться под арестом (жарг.).
, еще какого-то типа терпилу привели, так с жены Димона пятерку бакинских за его выход из СИЗО ссосали, якобы за эпизод новый... Потом следака сменили, и он пять — два Ст. 5 п. 2 УПК России — отсутствие состава преступления.
получил...— А что он на психиатричке делал?— Так он не успокоился же... Три или четыре раза доследования возбуждал... У него, когда шмон мусора проводили, половину вещей свистнули, больше чем на двадцать тонн... Там в деле такого накосорезили! Доказухи — ноль, свидетели показания по пять раз меняют, труба! Он заявы и пишет... Горпрокуратура вынуждена дело снова открывать, там жуткий бардак... Ну, а из Выборгского отдела его на психиатричку и отправили — типа, сомневаются, что он нормальный, еще и стационаром пугают. Вещи-то они возвращать не хотят!— Педики, блин, — зло сказал Денис, — ворье в погонах...— Подождите, — вмешался Юра, — это что ж получается, любого менты в психбольницу отправить могут?— Нет, Иваныч, это не то. Мы про экспертизу говорим, для любого такого дела основания нужны... — Денис почесал бровь.— Нет там никаких оснований, — заявил Ортопед, — туфта полная. Мне Димон вкратце рассказал — там только один протокол, да и то чушь. Типа, боксом занимался... Следак новый и верещит, что сотрясы в мозгу могли быть. Ковалевский-то родственник зампрокурора, вот менты и стараются... Я, кстати, и следачка видел — умора, блин! Бурун Нос (жарг.)
больше головы, небось в горах сетью отловили, сюда в зоопарк привезли, а он сбежал и в ментовку работать устроился...Юра хихикнул.— Вполне может быть, — авторитетно высказался Денис, — я, когда в армии служил, в одной части связи внутренних войск глухонемого видел. Вот это цирк! И ничего, в армию призвали, он у них кабель телефонный тянул, ему на бумажке писали, что делать надо... Приказ, блин, в письменном виде... Хорошо, не додумались его на радиостанцию посадить, от ментов всего ожидать можно...— Я в армии в артиллерию попал, — Юра взял пирожное, — тогда в сухопутных частях три года служили, конец пятидесятых... У нас немцев с Поволжья много было, считай, полроты. Из них несколько батарей ском... плектовали, — Иваныч чуть не уронил крем.— Ты, когда слова такие сложные произносишь, смотри не подавись, — предупредил Рыбаков,— Не буду... Они, немцы, у нас все больше по-своему базарили. Ну, на учения нас вывезли, цели указали, отстреляться и обратно... Тут проверяющий едет, посредник на учениях, вдруг слышит на опушке у батареи — «Зер гут, Ханс. Айн, цвай, фойер! У-у! Нихт, дас ист шлехт!» «Очень хорошо, Ханс. Раз, два — огонь! У-у! Heт, это плохо!» (нем.)
— не попали, значит. Война-то не очень давно закончилась, а мужик боевой, в орденах, а тут — чистые фрицы, рукава закатаны, на батарее идеальный порядок, — «орднунг» по-ихнему — Он чуть в канаву не прыгнул. Потом немцев по другим батареям распределили, а то чистое подразделение СС получалось, они же еще в перерывах на губной гармошке играли...— Да, бывает, — Денис потянулся. — Кстати, Мишель, познакомь-ка ты меня с этим Димоном. Интересное дело получиться может... Глава 17Он лег, он сел, он встал — И все на счетчик... Позвонил Юлий Николаевич и сообщил, что часы Абрамовича наконец ушли — один чудик предложил двадцать пять тысяч долларов. Юлий, по причине прошедшей крупной сделки с Денисом, не стал устанавливать процент магазина и продал по чистой цене. Рыбаков отзвонился отцу, тот на следующий день сообщил, что Абрамовича нет в городе, жена его тоже куда-то уезжает, так что пусть деньги побудут в магазине.Денис объяснил, что так не делается и он обязан забрать сумму. Александр Николаевич не возразил, у него самого была масса дел, а думать о Григории ему было недосуг.— ...Прокурор тут ни при чем, все его зам Воробейчик бананит, — доложил Ла-Шене, бывший оператор студии «Ленфильм», попавший в вытрезвитель почему-то в костюме французского придворного времен Людовика Четырнадцатого и записанный в протокол под звучным именем Жан-Поль Ла-Шене. В жизни его звали Игорь Берсон. — Какой интерес, пока не разобрались. «Уголок» после морфина и «волосатой травки», — Ла-Шене усмехнулся, — особо дел не крутит. В основном из хаты не вылезает. Телефон на прослушку поставили, но там лажа — он по «дельте» говорит.— Но, значит, есть какие-то дела! — Денис ударил кулаком по раскрытой ладони.— Есть, но пока не знаем, — развел руками Гоблин — рост два метра пять сантиметров, вес сто шестьдесят килограммов, копыта неизвестно какого размера. В далекой сибирской деревне, откуда он был родом, когда застревали машины, вызывали его, а не трактор. В армии, где он попал в воздушно-десантные войска, долго ломали голову, какое же ему дать оружие. В результате вручили ручной пулемет, у которого была снята предохранительная скоба спускового крючка, иначе палец не пролезал. С парашютом он так ни разу и не прыгнул, хотя очень хотел. Командование опасалось, что обычный не выдержит, а грузовой на людей не прикрепляют. Так Дмитрий Чернов и смотрел с тоской на раскрытые купола сослуживцев в синем небе, зато получил благодарность за оригинальное «снятие часового» условного противника. Гоблин проявил смекалку и плечом с упора свалил караульную вышку. Бедного часового потом долго лечили от нервного потрясения.— Что же там быть может? И наркота тут при чем? — вслух размышлял Денис.— Я говорил, не в этом дело, — сказал Садист. — Травка и стекло — это так, на халяву деньжат срубить. Побочный промысел...— Но тогда получается, что основной интерес — в Выборгском районе. А почему он в Петроградском живет?— Подальше от места работы, — высказал мнение Паниковский.Комбижирик согласно кивнул.— Может, этого «птичника» того?.. — предложил Горыныч.— Ага, конечно. Ты еще, для верности, прокуратуру взорви, — съязвил Денис, — опять теракт получается. И что вас все время в эту сторону тянет? Тебя, Толика... Про Циолковского я вообще не говорю — он просто активист «Хамаза», Ди-Ди Севен в последнее время к масштабным операциям стал склоняться... Может, вам для соединения теории с практикой в Палестину на годик рвануть? Там вроде опять тусняк намечается, евреи с арабами глушить друг друга будут. Тут и вы в тему заедете, бригада русских монстров-распылителей. Полкоманды на одной стороне, половина — на другой, чтоб по-честному... Боюсь, всем там туго придется. Главное, вместо газавата «растратами с криком» Разбойные нападения или грабеж
не увлекайтесь, будете золотые лавки шерстить, по глазам вижу...— Может, «уголка» спровоцировать? — Садист посмотрел на Дениса.— Можно, но тут вы большие специалисты.— Не преуменьшай и своего опыта... Всем подумать надо. А пока вот что: кто-нибудь из наших штурмовиков Хулиган (жарг.)
сработает, на улице к его пацанам заведется, типа, из соседнего кабака отморозки. Район не его, вот и пристали... Понервируем чуток... * * * Рыбаков сходил в прихожую за оставленными в кармане куртки сигаретами и вернулся к разговору. Дмитрий охотно согласился на встречу, никто им не мешал — жену с дочерьми он отправил на месяц в Испанию.— А что вообще из бумаг в деле есть?— По существу — ничего, — Огнев покрутил сигарету. — Все дело — сплошной кошмар из безумных протоколов. Колюня подсунул два каких-то ксерокса, якобы мои расписки. В дело-то пришпилили, а теперь барбосик Следователь (жарг.)
Султанов не знает, что и делать... Протоколов, как они появились, нет, откуда взялись, непонятно, почему ксерокопии, тоже никто не знает. Почерковедческую не сделать...— Конечно, это же ксерокопии. Бред...— Ну, а я что говорю? Показаний свидетельских напихали, и все. Из доказухи просто ничего, ноль, можно сказать даже — с отрицательным значением...— Во дают! И по этому фуфлу тебя уже второй год мурыжат?— А ты думал... Они же, кретины, мне даже обвинение перепредьявить не смогли, когда срок расследования продлевали... Там такая путаница у «свидетелей» — один одно лепит, другой — совсем не то. По их словам, я то доллары брал, то рубли, то вообще какие-то сертификаты...— А придурок Ковалевский чего говорит?— Ну-у! Это песнь песней... Колюня орет, что я у него сто тонн баксов в два захода взял. Раз тридцать, еще раз — семьдесят. С перерывом в неделю...— Аферисты так не работают. Ты бы взял сразу одну сумму, и все... Второй раз никто не рискует...— Это ты так понимаешь, и вообще, нормальные люди... А менты, с кем мне довелось обшаться, не соображают. Сколько следаков я видел, так, считай, каждый себя великим розыскником мнит. Один только нормальный был, да и то ему месяц дали поработать, он только Колюню приживать стал — все, дело в прокуратуру забрали, родственничек его постарался, Воробейчик... Там еще смешнее было — пока я в камере сидел, новый «терпила» объявился, я у него тоже, оказывается, три штуки баксов стянул, за месяц до Колюни...Рыбаков покачал головой.Чем больше он знакомился с разнообразными случаями контактов людей с правоохранительной системой, тем меньше у него оставалось иллюзий относительно умственных способностей доблестной милиции. Отсутствие элементарных логических построений свидетельствовало лишь о полной несостоятельности следствия.— А очные ставки были?— Естественно. Целых две, — язвительно сказал Огнев. — Потом Ковалевский бегать начал. Я же его подловил. Он под протокол заявил, что мне рублями давал, по курсу, я и спросил, куда деньги положил, ну, во второй раз, когда семьдесят, типа, брал... Это же объемом с дипломат, почти четыреста миллионов... Тут Колюня и ляпнул — во внутренний карман пиджака! Представляешь?— Вот это клоун!— Следак чуть под стол не свалился! Точно, спрашивает, помните? Тот — точно, мамой клянусь, взял вот так и сунул... Ну, я заставил в протокол записать, Колюня только через десять минут сообразил, что к чему, стал орать, да поздно...— А свидетели что говорят?— Ну-у, это сага о дебилах! У Ковалевского три свидетеля — жена и двое сотрудников фирмы. Остальные не согласились, видимо. Эти трое все передачу денег видели! Но — как! Все по-разному: жена — рубли в кабинете в марте, одна дура — доллары в коридоре в мае, электрик — это вообще ходячий трендец какой-то, Барсучок его фамилия, выдал что-то совсем несуразное — на скамеечке перед офисом Колюня мне ценные бумаги на предъявителя отдал. В апреле, а Барсучка свидетелем пригласил!..— Да-а... Сильно! А что следак говорит?— Изображает независимое процессуальное лицо, в объективность играет. Сделать ничего толком не может, щеки надувает, все в прокуратуру к Воробейчику бегает, советуется... Тот указания свои дебильные дает.— Ага, понятно. Это уже что-то. А как тебя вычислили, если ты под левым паспортом, по объявке работал?— О-о! Это полный аут, верх мусорской хитрости! Не поверишь, по портрету!Рыбаков вытаращил глаза.— Как это?!— Сейчас объясню. Якобы Колина жена мой портрет нарисовала, он в деле есть, ты бы видел — упал бы! Там такой урод вышел, Пикассо не снилось! — Огнев развеселился. — Впечатление, что в детском саду рисовали. Ну вот. А у Колюни «крыша» — менты бывшие, агентство безопасности «Бета», это вообще кунсткамера! На них посмотреть — все, спокойно помирать можно, круче не увидишь, Им в цирке с программой выступать — «Только один вечер! Говорящие мусора!». И к зрителям с просьбой обратиться, чтобы, когда артистов они конфетами кормят, разворачивать, а то они с бумажками жрут и потом животами мучаются, все клетки изгадили... Такая группа умственно отсталых, исключенная из специнтерната за тупость... Они меня по этому портрету, — Огнев поднял палец и сделал паузу... — в пятимиллионом городе нашли!Рыбаков потерял дар речи.— Денис, ты не удивляйся. Дальше — хуже.— Еще хуже?— А как же! Помимо грандиозных поисков «Беты» к нам жена Ковалевского подключилась, типа, в помощь... Это, ты не волнуйся, все в протоколах на писано! Так вот она, оказывается, ведьма!— Ого!— И это еще не все! Кроме того, что она ясновидящая и детективчикам частным мой адрес сказала, который по астралу выяснила, еще с ней в одном классе — ты сейчас обрати внимание — мой друг по школе учился, одноклассник...— Ну и что?— Видишь ли, у меня с ней разница в семь лет: ей двадцать два, а мне — двадцать девять.— Погоди, а как это получается?— Не знаю! Но менты и это съели! Говорят: чего вы, Дмитрий Семенович, на второстепенные детали отвлекаетесь!Рыбаков глубоко вздохнул.— Уф! Круче не бывает! Я такого вообще никогда не слышал. Вот это розыск!— Ага! Но поймали меня менты!— То есть?— А вот как! Агентство детективное на меня представление в ментовку отослало, а они, наши бравые мильтоны, меня и нашли.— Здорово. Да менты, даже когда в туалет идут, по полчаса в штанах роются, все свой агрегат на предмет пописать найти не могут... Розыскники, блин! Они же по утряни, когда в мордогляд Зеркало (жарг.).
лупают, все никак сообразить не могут — кто это? Им таблички вешать надо — «Вы видите перед собой сержанта Иванова», только тогда вспомнят.— А, — Дмитрий махнул рукой, — я уже с ними чисто из интереса вожусь, уровень дегенератизма проверяю.— И как успехи?— До предела еще далеко. Пока только до психиатрической экспертизы добрались, долбодел Воробейчик в сумлениях, что дальше делать. Он же заместитель, а Шлемазюк не все подписывает. Я тут следачка в блудняк ввел, туманно намекнул, что скоро всем очень плохо будет. Он и суетится. Колюня еще сбежал, они его найти никак не могут. Воробейчик-то знает, где тот затихарился, но Султанову не говорит.— У меня есть координаты.— У меня тоже. Только пусть «особо независимый» сам побегает, порыщет, окружающих порадует. Ему полезно.— Барбосик, судя по всему, полный лох.— Не совсем. Комплексов у него много и работает недавно. Он же школу милиции два года назад окончил, еще не привык.— Может, ему Ковалевский денег дал?— Не, вряд ли... Иса и взятку-то толком взять не сможет — либо уронит, либо потеряет. Я же говорю, не привык он себя мусором в полной мере ощущать. А потом — Колюня бы об этом на каждом углу орал, мол, мент ручной есть, я его купил, теперь отрабатывает... Про следачку из Петроградской прокуратуры он именно это и вопит.— А первый следак. Яичко?— Ну, этот-то как раз классика! Как в учебнике — тупой, пьюший и страшный, как атомная война. Я бы с такой внешностью в светлое время суток вообще на улицу не выходил бы. А в темное время — тем более — у нас народ нынче мистикой увлекается, за барабашку бы приняли. Ты фильм старый «Три мушкетера» помнишь, начала века?— Да.— Там де Тревиль классный. Как сидит — нормально, а из-за стола выйдет — карлик. И этот такой же. Де Яичко, вместо шпаги — «макар».— Плешивый?— Угу... Умные волосы покидают дурную голову. Ему бы на другую работу устроиться, побольше бы на свежем воздухе бывать, на озеленение города, к примеру... Хотя нет, там с секатором работать надо, может не справиться, поранит еще кого или сам напорется... Дворником тоже никак, они зимой ломами лед скалывают, а таких маленьких ломов не выпускают. Да-а, кроме ментовки податься-то некуда, иначе выделяться будет...— А что ты, когда лабуда эта началась, к Альпинисту не обратился? Я насколько знаю, отношения с ним у тебя прекрасные остались.— Ну, с Альпинистом мы хорошие приятели, это да. Но тут-то я сам виноват, и менты вмешались... Подставлять пацанов под ментовку — последнее дело. Я думаю, мусора этого ждали, ручонки потирали, как они всех скопом повяжут, намекали даже... Но я другую тактику избрал — все наоборот делал, они к одному готовятся, а я, как Вова Ульянов, другим путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35