И которые никак больше нельзя объяснить; Дина, я знаю, что это она.
— В любом случае, дорогой, она — сумасшедшая.
— Надеюсь, — сказал Генри. — Боже, но ведь это же ужасно! Он спрыгнул с ручки кресла и начал нервно ходить взад-вперёд.
— Я не могу больше этого вынести, — сказал Генри.
— Уже пора звонить.
— Давай.
Но когда они подошли к двери, они услышали голоса в прихожей.
Вошёл ректор, а за ним Аллен и эсквайр.
— Дина! Дина, где ты? — крикнул ректор.
— Она здесь, — ответил Генри. — Отец!
Эсквайр повернул к своему сыну лицо, белое как мел.
— Иди сюда, дружище, — сказал он. — Ты мне нужен.
— Стул, — быстро произнёс Аллен. Генри и Аллен усадили эсквайра на стул.
— Бренди, Дина, — сказал ректор. — Он потерял сознание.
— Нет, нет, — проговорил Джоуслин. — Генри, дружище, мне надо сказать тебе…
— Я знаю, — сказал Генри. — Это Элеонора. Аллен отошёл к двери и наблюдал за ними. Теперь он был здесь посторонним. Произведённый им арест словно воздвиг стеклянную стену между ним и маленькой группой людей, суетившихся вокруг эсквайра. Он знал, что большинство его коллег едва ли обращали внимание на такие моменты почти полной изоляции. Но он чувствовал себя кем-то вроде Мефистофеля, который глядел сверху на результат собственной работы. Ему не доставляли радости такие сенсации. Был один-единственный момент, когда ощущение изолированности покинуло его. Все вспомнили о нем и повернулись к нему, и он увидел на их лицах уже знакомый насторожённый антагонизм. Он сказал:
— Если господин Джернигэм захочет увидеться с Элеонорой Прентайс, это можно устроить. Она будет под надзором суперинтенданта Блэндиша.
Он поклонился и уже направлялся к выходу, когда услышал громкий голос Джоуслина:
— Подождите минуту.
— Да, сэр?
Аллен быстро подошёл к его стулу. Эсквайр взглянул на него.
— Я знаю, что вы пытались подготовить меня к этому, — сказал он. — Вы угадали, что говорила мне эта женщина. Я не мог вынести этого, пока.., пока все не кончилось.., я не признался бы в этом. Вы понимаете?
— Да.
— Черт знает что такое! Как подумаю, что нам предстоит наутро… Просто я хотел сказать, что оценил то, как вы действовали. Очень деликатно.
— Я хотел избежать финальной сцены, если бы увидел другой возможный способ.
— Знаю. Конечно, я не должен задавать вопросов. Есть кое-что, чего я не понимаю… Аллен, вы считаете, она не в своём уме?
— Я уверен, что доктор Темплетт даст вам совет, к какому психиатру лучше обратиться, сэр.
— Да. Спасибо.
Эсквайр сощурился и неожиданно протянул руку.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр. Генри сказал:
— Я выйду с вами.
Пока они шли к двери, Аллен думал: “Что-то есть в этих Джернигэмах из Пен Куко”.
— Странно, — сказал Генри. — Я полагаю, что это сильный удар для всех нас. Но я в данный момент вообще ничего не чувствую. Ничего. Я не могу поверить, что она… А где она?
— Полицейская машина сейчас движется в направлении Грейт-Чиппинг. Ей понадобятся кое-какие вещи из Пен Куко. Мы сообщим вам об этом.
Генри резко остановился у двери.
— Она испугана? — спросил он неожиданно ледяным голосом.
Аллен вспомнил её лицо, губы, поднятые над выступающими далеко вперёд зубами, глаза навыкате, в которых не было слез, пальцы, которые сжимались и разжимались, как будто она что-то уронила.
— Я не думаю, что она чувствует страх, — сказал он. — Она была абсолютно спокойна, не плакала.
— Она не умеет. Отец часто говорил, что она даже в детстве никогда не плакала.
— Я помню, ваш отец говорил мне это.
— Я ненавидел её, — сказал Генри. — Но сейчас в этом нет никакого смысла. Она выжила из ума. Это странно, потому что никто в семье не страдал безумием. Что будет дальше? Я хочу сказать, когда её начнут судить? Мы.., что мы должны делать?
Аллен рассказал ему, что им следует сделать. Впервые в жизни он давал советы родственникам человека, обвинённого в убийстве. Он сказал:
— Но вы должны попросить прежде всего совета у ваших адвокатов. И это действительно все, что я могу вам сказать.
— Да. Да, конечно. Спасибо, сэр.
Генри внимательно всматривался в лицо Аллена. Он видел его сквозь полоски дождя, которые блестели от света, лившегося через открытую дверь.
— Странно, — отрывисто произнёс Генри. — Вы знаете, я собирался расспросить вас о Скотленд-Ярде. Как там начинают.
— Вы серьёзно думаете об этом?
— Да. Мне нужна работа. Хотя едва ли она подходит для племянника обвиняемой.
— Не вижу причин, почему вам нельзя попробовать себя в роли полицейского.
— Я читал вашу книгу. Боже мой, как странно вот так просто стоять здесь и беседовать с вами.
— Вы гораздо сильнее потрясены, чем вам кажется. На вашем месте я отвёз бы отца домой.
— Со вчерашнего дня, сэр, мне казалось, что я уже видел вас раньше. Я сейчас вспомнил. Агата Трои написала ваш портрет, не так ли?
— Да.
— И очень хороший, правда? Довольно лестно позировать для Трои. Какая она?
— Я считаю её очень славной, — сказал Аллен. — Она согласилась выйти за меня замуж. Спокойной ночи.
Он улыбнулся, помахал рукой и шагнул в дождь.
* * *
Найджел подъехал на своей машине к дому ректора и отвёз Аллена в Грейт-Чиппинг.
— Остальные только что уехали, — сказал Найджел. — Мисс П. упала в обморок после вашего ухода, и Фоксу опять пришлось вызвать Темплетта, чтобы привести её в чувство. Они заедут за охранницей в местный участок.
— Неужели упала в обморок?
— Да. Она что, совсем рехнулась?
— Я не стал бы так говорить. Не совсем.
— Нет?
— Странности у неё стали проявляться только с субботнего вечера. Возможно, у неё сильный невроз. Неуравновешенность, истеричность и так далее. В суде во время процесса очень внимательно относятся к определению умопомешательства. Её адвокат, возможно, будет говорить о моральном разложении, мании или галлюцинациях. Если он докажет, что у неё есть отклонения на уровне мышления, он преуспеет в защите. Боюсь, что бедному старому Коупленду придётся поделиться своим опытом. Они возмутятся, что я приказал вам играть на рояле, но я подстраховался тем, что предупредил слушателей. Возможно, мисс П. будет помилована, даже если умопомешательство и не удастся доказать. Все проголосуют за то, что она невиновна, и дело с концом.
— Аллен, не могли бы вы мне обрисовать все в общих чертах?
— Хорошо. Где мы находимся? Темно, хоть глаз выколи.
— Как раз въезжаем в Чиппинг. Впереди полицейская машина.
— Ага. Итак, вот в каком порядке, по нашему мнению, развивались события. В пятницу, к двум часам сорока минутам, Джорджи установил свою ловушку. Мисс Кампанула пыталась попасть в ратушу до того, как он ушёл оттуда. Он спрятался, когда шофёр заглядывал в окно. Когда шофёр ушёл, Джорджи снова закрепил полотно наверху рояля, поставил на место горшки с геранью и удрал. Через минуту или две после половины третьего мисс К, прошла мимо мисс П. в воротах церкви. Мисс П. была замечена Гибсоном. Она пересекла Чёрч-Лейн и должна была пройти мимо ратуши по пути на Топ-Лейн. На Топ-Лейн она в три часа встретилась с Диной Коупленд и Генри Джернигэмом.
Очевидно, ей понадобилось полчаса, чтобы пройти четверть мили. Мы проделали это вчера за пять минут. Должно быть, она вошла в ратушу в состоянии очень сильного волнения, потому что ректор “отругал” её на исповеди. Должно быть, она села за рояль, нажала на левую педаль и получила струю воды прямо в лицо. Она вынула водяной пистолет, и, вероятно, в этот момент у неё зародилась первая неясная мысль о будущем преступлении, потому что она никому не рассказала об этой ловушке. Может быть, она вспомнила про кольт и решила проверить, не подойдёт ли он по размерам. Мы не знаем. Мы только знаем, что в три часа у неё была сцена на Топ-Лейн с Генри и Диной, сцена, которая была подсмотрена и подслушана этим старым мерзким типом Трантером. Трантер и Дина обратили внимание, что лиф её платья был мокрый. Это, вместе с отклонением по времени, всего лишь обрывки улик, которые у нас есть, чтобы немного подкрепить нашу теорию, но я хотел бы знать, как ещё она могла намочить лиф платья, если не с помощью водяного пистолета. Дождя не было, и, в любом случае, при дожде это выглядело бы немного не так. И я хотел бы знать, как ещё можно объяснить её приход в три часа на место, до которого всего пять минут ходьбы.
— Да, это, конечно, потребует некоторого объяснения.
— Дворецкий вспомнил, что она вернулась в четыре. В пять Генри объяснил механизм действия кольта собравшимся у него людям, подчеркнув и проиллюстрировав действие предохранителя. Мисс П. сказала ректору, что хочет увидеться с ним вечером. Наверняка она собиралась представить ему искажённую и пропитанную ядом версию о встрече между Генри и Диной. Она собиралась прийти к ректору после заседания кружка книголюбов. Это должно было случиться часов в десять. Теперь, вскоре после десяти, мисс К, сама падает в объятия ректора в его кабинете.
— О, Господи!
— Да. Я надеюсь, что ради него мы не будем разглашать это, но, признаюсь, это довольно слабая надежда.
Шторы не были задёрнуты, и кто угодно, оказавшийся на тропинке, ведущей к ратуше, мог все увидеть. Примерно в четверть одиннадцатого мисс Дина слышала, как калитка в рощице издала свой обычный пронзительный скрип. Она подумала, что кто-то вышел через неё, и решила, что это была мисс К. Мы утверждаем, что это была мисс Прентайс, идущая на встречу с ректором. Мы утверждаем, что она стояла у калитки, ошарашенная сценой, которую увидела в окне кабинета ректора. Но она буквально интерпретировала то, что увидела, и пала жертвой ярости, которая охватывает женщину, чьё стареющее сердце устремлено к мужчине и чьи нервы, желания и мысли сконцентрированы на достижении своей цели. Мы думаем, что она развернулась, прошла по ступенькам и вернулась на Топ-Лейн. Чтобы подкрепить эту теорию, мы имеем два неясных отпечатка каблуков, заявление, что никто больше не пользовался этой калиткой в тот вечер, и тот факт, что мисс П. позвонила вскоре после этого из ратуши.
— Как, черт побери, вы выяснили это?
— Телефонный оператор готов подтвердить под присягой, что никто не звонил в дом ректора. Но мисс П. позвонила, и старая горничная позвала Дину Коупленд, которая подошла к телефону. Она, очевидно, не обратила внимания, что это был звонок от отводной трубки. Мисс П. сказала, что звонит из Пен Куко. Мисс П. подтвердила, что она звонила. Телефонный звонок из ратуши в дом ректора не регистрируется на телефонной станции. Миссис Росс видела свет в ратуше, в комнате с телефоном, именно в этот момент. Это единственное объяснение. Мисс П. не знала, что в этот вечер телефон в Пен Куко не работал, и решила, что была неуязвима, устроив себе ложное алиби. Возможно, в этот вечер она взяла водяной пистолет и унесла с собой, чтобы проверить, совпадает ли его длина с длиной кольта. Он оказался на одиннадцатую часть дюйма короче, что означало: дуло будет входить в дыру и не будет выглядывать из неё. Теперь мы подошли к субботе после полудня. Она сказала мне, что была в своей комнате. Миссис Росс узнала её через окно ратуши, и у нас есть кусочки резины для доказательства того, что это она манипулировала ящиком. Она заглянула в окно, чтобы посмотреть, свободен ли путь. Я думаю, что Темплетт в это время обнимал свою возлюбленную, которая заметила наблюдателя поверх его плеча. Мисс П. скрылась, оставив ящик на месте. Когда они ушли, она пробралась в ратушу и установила кольт. За двадцать шесть часов она перенесла четыре эмоциональных шока. Ректор отчитал её. Она увидела Генри в момент, когда он пылко выражал свою любовь к Дине. Она увидела Идрис Кампанула, с виду победоносно счастливую, в объятиях ректора и подсмотрела за Темплеттом и миссис Росс в минуту, как я могу себе представить, гораздо более страстной сцены. И хотя я не считаю её умалишённой в прямом смысле этого слова, я считаю, что эти впечатления привели её в состояние яростного экстаза. Так как она сама была безумно и непреодолимо влюблена в ректора, объектом её ненависти стала Идрис Кампанула. Именно Идрис лишила её надежд. Так случилось, что именно Идрис завещала ей часть своего состояния. Джорджи Биггинс показал ей путь. Никакого значения здесь не имеет то, что она заслужила медаль в искусстве завязывать бантики и учила этому мастерству девочек как наставница молодёжи. В половине пятого она уже вернулась в Пен Куко и вовремя разбудила эсквайра к чаю. Это звучит как догадка, но напальчник доказывает, что она солгала один раз, телефон доказывает, что она солгала дважды, и отпечатки пальцев внутри чайника доказывают, что она солгала трижды.
— В чайнике?
— Я объясню через минуту. Они достигли вершины холма, и за пеленой дождя неясно замерцали огни города.
— Обвинение в основном будет опираться на этот последний пункт. Единственный момент, когда на сцене никого не было, после того как актёры собрались вечером, — когда они столпились вокруг телефона, пытаясь дозвониться до миссис Росс и доктора Темплетта. Только мисс Прентайс среди них не было. Она появилась на минуту, увидела эсквайра в кальсонах, стремительно бросилась на сцену и проделала свой трюк с предохранителем. Наше доказательство действительно опирается на это. Мы можем проверять и перепроверять действия каждого из них с половины седьмого и дальше. Ректор сидел на сцене и может поклясться, что никто не прикасался к роялю с этой стороны, Глэдис Райт и её помощники были в зале и могут поклясться, что и с этой стороны никто не дотрагивался до рояля. Единственный шанс снять кольт с предохранителя — когда все были около телефона, а мисс П. там не было. Она единственный человек, кто мог сделать это!
— О, Боже! — сказал Найджел. — Какое она, должно быть, хладнокровное создание! Какие нервы!
— У неё в душе произошёл надлом после убийства, — сказал Аллен. — Я думаю, она обнаружила, что была не такой твёрдой, как ожидала, поэтому позволила своей истерии развиться до некоего подобия безумия. Её нервы не выдержали шока от смерти её дорогой подруги. Теперь она изо всех сил будет изображать из себя сумасшедшую. Интересно, когда она впервые начала бояться меня? Когда я положил её напальчник к себе в карман или при первом упоминании о луке?
— Лук! — прокричал Найджел. — Когда же, черт побери, в игру вступает лук?
— Джорджи Биггинс положил лук в чайник. Мы нашли его в картонной коробке в углу комнаты отдыха. На нем была розоватая пудра. На столе в уборной мисс П. была розоватая пудра. От неё пахло луком. Все уборные были заперты, когда Джорджи Биггинс был в ратуше, поэтому он не опускал лук в пудру мисс П. По моей теории, мисс П. нашла лук в чайнике, который ей нужно было использовать, отнесла его в свою уборную и положила на стол, прямо на рассыпанную пудру. На внутренней стороне чайника есть её отпечатки, а на внешней — отпечатки Джорджи.
— Но что она хотела сделать с луком? Она же не собиралась готовить тушёное мясо по-ирландски?
— Разве вы не слышали, что она славилась тем, что никогда не плакала, до субботнего вечера, когда потоки слез были вызваны всего лишь болью и разочарованием из-за того, что она не могла играть на рояле. Она хорошенько понюхала лук, открыла дверь своей комнаты, стала качаться вперёд-назад, стонать и рыдать — до тех пор, пока доктор Темплетт не услышал её и не повёл себя точно так, как она рассчитывала. Позднее она зашвырнула лук в хлам, скопившийся в комнате отдыха. Ей следовало вернуть его обратно в чайник.
— Я сомневаюсь в отношении лука.
— Сомнения в сторону, дружище. Если бы это было не так, почему бы ей не признаться в том, что она видела луковицу? Там её пудра и её отпечатки пальцев. Больше никто не извлекал луковицу из чайника. Но это не имеет значения. Это только ещё одна подкрепляющая деталь.
— Все это немного походит на дурной детектив.
— Это отвратительная история. Я ненавижу это дело. Она ужасная женщина, ни одной благородной мысли нет в её голове. Но не в этом дело. Если бы Джорджи Биггинс не установил свою ловушку, она бы до конца своих дней прожила, обожая ректора, ненавидя мисс К., плетя интриги, царапаясь. Все будут говорить всякий вздор о психиатрии. Этот старый, безрассудный Джернигэм, который на самом деле очень милый старик, и его сын, который вовсе не глуп и не безрассуден, познают муки ада. Ректор будет обвинять сам себя. Но, видит Бог, здесь нет его вины. Темплетт будет на волоске от профессионального позора, но он вылечится от миссис Росс.
— А что миссис Росс?
— В крайнем случае, она запишет себе поражение в долине Пен Куко. Теперь нет надежды шантажировать старого Джернигэма чем бы то ни было. Мы поймаем Розен рано или поздно, с Божьей помощью, и это будет для нас не самая приятная работёнка. Она скорее увидела бы Темплетта на скамье подсудимых, чем пожертвовала бы своей ресничкой для его оправдания, но, однако, я думаю, Темплетт все ещё очень её привлекает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— В любом случае, дорогой, она — сумасшедшая.
— Надеюсь, — сказал Генри. — Боже, но ведь это же ужасно! Он спрыгнул с ручки кресла и начал нервно ходить взад-вперёд.
— Я не могу больше этого вынести, — сказал Генри.
— Уже пора звонить.
— Давай.
Но когда они подошли к двери, они услышали голоса в прихожей.
Вошёл ректор, а за ним Аллен и эсквайр.
— Дина! Дина, где ты? — крикнул ректор.
— Она здесь, — ответил Генри. — Отец!
Эсквайр повернул к своему сыну лицо, белое как мел.
— Иди сюда, дружище, — сказал он. — Ты мне нужен.
— Стул, — быстро произнёс Аллен. Генри и Аллен усадили эсквайра на стул.
— Бренди, Дина, — сказал ректор. — Он потерял сознание.
— Нет, нет, — проговорил Джоуслин. — Генри, дружище, мне надо сказать тебе…
— Я знаю, — сказал Генри. — Это Элеонора. Аллен отошёл к двери и наблюдал за ними. Теперь он был здесь посторонним. Произведённый им арест словно воздвиг стеклянную стену между ним и маленькой группой людей, суетившихся вокруг эсквайра. Он знал, что большинство его коллег едва ли обращали внимание на такие моменты почти полной изоляции. Но он чувствовал себя кем-то вроде Мефистофеля, который глядел сверху на результат собственной работы. Ему не доставляли радости такие сенсации. Был один-единственный момент, когда ощущение изолированности покинуло его. Все вспомнили о нем и повернулись к нему, и он увидел на их лицах уже знакомый насторожённый антагонизм. Он сказал:
— Если господин Джернигэм захочет увидеться с Элеонорой Прентайс, это можно устроить. Она будет под надзором суперинтенданта Блэндиша.
Он поклонился и уже направлялся к выходу, когда услышал громкий голос Джоуслина:
— Подождите минуту.
— Да, сэр?
Аллен быстро подошёл к его стулу. Эсквайр взглянул на него.
— Я знаю, что вы пытались подготовить меня к этому, — сказал он. — Вы угадали, что говорила мне эта женщина. Я не мог вынести этого, пока.., пока все не кончилось.., я не признался бы в этом. Вы понимаете?
— Да.
— Черт знает что такое! Как подумаю, что нам предстоит наутро… Просто я хотел сказать, что оценил то, как вы действовали. Очень деликатно.
— Я хотел избежать финальной сцены, если бы увидел другой возможный способ.
— Знаю. Конечно, я не должен задавать вопросов. Есть кое-что, чего я не понимаю… Аллен, вы считаете, она не в своём уме?
— Я уверен, что доктор Темплетт даст вам совет, к какому психиатру лучше обратиться, сэр.
— Да. Спасибо.
Эсквайр сощурился и неожиданно протянул руку.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр. Генри сказал:
— Я выйду с вами.
Пока они шли к двери, Аллен думал: “Что-то есть в этих Джернигэмах из Пен Куко”.
— Странно, — сказал Генри. — Я полагаю, что это сильный удар для всех нас. Но я в данный момент вообще ничего не чувствую. Ничего. Я не могу поверить, что она… А где она?
— Полицейская машина сейчас движется в направлении Грейт-Чиппинг. Ей понадобятся кое-какие вещи из Пен Куко. Мы сообщим вам об этом.
Генри резко остановился у двери.
— Она испугана? — спросил он неожиданно ледяным голосом.
Аллен вспомнил её лицо, губы, поднятые над выступающими далеко вперёд зубами, глаза навыкате, в которых не было слез, пальцы, которые сжимались и разжимались, как будто она что-то уронила.
— Я не думаю, что она чувствует страх, — сказал он. — Она была абсолютно спокойна, не плакала.
— Она не умеет. Отец часто говорил, что она даже в детстве никогда не плакала.
— Я помню, ваш отец говорил мне это.
— Я ненавидел её, — сказал Генри. — Но сейчас в этом нет никакого смысла. Она выжила из ума. Это странно, потому что никто в семье не страдал безумием. Что будет дальше? Я хочу сказать, когда её начнут судить? Мы.., что мы должны делать?
Аллен рассказал ему, что им следует сделать. Впервые в жизни он давал советы родственникам человека, обвинённого в убийстве. Он сказал:
— Но вы должны попросить прежде всего совета у ваших адвокатов. И это действительно все, что я могу вам сказать.
— Да. Да, конечно. Спасибо, сэр.
Генри внимательно всматривался в лицо Аллена. Он видел его сквозь полоски дождя, которые блестели от света, лившегося через открытую дверь.
— Странно, — отрывисто произнёс Генри. — Вы знаете, я собирался расспросить вас о Скотленд-Ярде. Как там начинают.
— Вы серьёзно думаете об этом?
— Да. Мне нужна работа. Хотя едва ли она подходит для племянника обвиняемой.
— Не вижу причин, почему вам нельзя попробовать себя в роли полицейского.
— Я читал вашу книгу. Боже мой, как странно вот так просто стоять здесь и беседовать с вами.
— Вы гораздо сильнее потрясены, чем вам кажется. На вашем месте я отвёз бы отца домой.
— Со вчерашнего дня, сэр, мне казалось, что я уже видел вас раньше. Я сейчас вспомнил. Агата Трои написала ваш портрет, не так ли?
— Да.
— И очень хороший, правда? Довольно лестно позировать для Трои. Какая она?
— Я считаю её очень славной, — сказал Аллен. — Она согласилась выйти за меня замуж. Спокойной ночи.
Он улыбнулся, помахал рукой и шагнул в дождь.
* * *
Найджел подъехал на своей машине к дому ректора и отвёз Аллена в Грейт-Чиппинг.
— Остальные только что уехали, — сказал Найджел. — Мисс П. упала в обморок после вашего ухода, и Фоксу опять пришлось вызвать Темплетта, чтобы привести её в чувство. Они заедут за охранницей в местный участок.
— Неужели упала в обморок?
— Да. Она что, совсем рехнулась?
— Я не стал бы так говорить. Не совсем.
— Нет?
— Странности у неё стали проявляться только с субботнего вечера. Возможно, у неё сильный невроз. Неуравновешенность, истеричность и так далее. В суде во время процесса очень внимательно относятся к определению умопомешательства. Её адвокат, возможно, будет говорить о моральном разложении, мании или галлюцинациях. Если он докажет, что у неё есть отклонения на уровне мышления, он преуспеет в защите. Боюсь, что бедному старому Коупленду придётся поделиться своим опытом. Они возмутятся, что я приказал вам играть на рояле, но я подстраховался тем, что предупредил слушателей. Возможно, мисс П. будет помилована, даже если умопомешательство и не удастся доказать. Все проголосуют за то, что она невиновна, и дело с концом.
— Аллен, не могли бы вы мне обрисовать все в общих чертах?
— Хорошо. Где мы находимся? Темно, хоть глаз выколи.
— Как раз въезжаем в Чиппинг. Впереди полицейская машина.
— Ага. Итак, вот в каком порядке, по нашему мнению, развивались события. В пятницу, к двум часам сорока минутам, Джорджи установил свою ловушку. Мисс Кампанула пыталась попасть в ратушу до того, как он ушёл оттуда. Он спрятался, когда шофёр заглядывал в окно. Когда шофёр ушёл, Джорджи снова закрепил полотно наверху рояля, поставил на место горшки с геранью и удрал. Через минуту или две после половины третьего мисс К, прошла мимо мисс П. в воротах церкви. Мисс П. была замечена Гибсоном. Она пересекла Чёрч-Лейн и должна была пройти мимо ратуши по пути на Топ-Лейн. На Топ-Лейн она в три часа встретилась с Диной Коупленд и Генри Джернигэмом.
Очевидно, ей понадобилось полчаса, чтобы пройти четверть мили. Мы проделали это вчера за пять минут. Должно быть, она вошла в ратушу в состоянии очень сильного волнения, потому что ректор “отругал” её на исповеди. Должно быть, она села за рояль, нажала на левую педаль и получила струю воды прямо в лицо. Она вынула водяной пистолет, и, вероятно, в этот момент у неё зародилась первая неясная мысль о будущем преступлении, потому что она никому не рассказала об этой ловушке. Может быть, она вспомнила про кольт и решила проверить, не подойдёт ли он по размерам. Мы не знаем. Мы только знаем, что в три часа у неё была сцена на Топ-Лейн с Генри и Диной, сцена, которая была подсмотрена и подслушана этим старым мерзким типом Трантером. Трантер и Дина обратили внимание, что лиф её платья был мокрый. Это, вместе с отклонением по времени, всего лишь обрывки улик, которые у нас есть, чтобы немного подкрепить нашу теорию, но я хотел бы знать, как ещё она могла намочить лиф платья, если не с помощью водяного пистолета. Дождя не было, и, в любом случае, при дожде это выглядело бы немного не так. И я хотел бы знать, как ещё можно объяснить её приход в три часа на место, до которого всего пять минут ходьбы.
— Да, это, конечно, потребует некоторого объяснения.
— Дворецкий вспомнил, что она вернулась в четыре. В пять Генри объяснил механизм действия кольта собравшимся у него людям, подчеркнув и проиллюстрировав действие предохранителя. Мисс П. сказала ректору, что хочет увидеться с ним вечером. Наверняка она собиралась представить ему искажённую и пропитанную ядом версию о встрече между Генри и Диной. Она собиралась прийти к ректору после заседания кружка книголюбов. Это должно было случиться часов в десять. Теперь, вскоре после десяти, мисс К, сама падает в объятия ректора в его кабинете.
— О, Господи!
— Да. Я надеюсь, что ради него мы не будем разглашать это, но, признаюсь, это довольно слабая надежда.
Шторы не были задёрнуты, и кто угодно, оказавшийся на тропинке, ведущей к ратуше, мог все увидеть. Примерно в четверть одиннадцатого мисс Дина слышала, как калитка в рощице издала свой обычный пронзительный скрип. Она подумала, что кто-то вышел через неё, и решила, что это была мисс К. Мы утверждаем, что это была мисс Прентайс, идущая на встречу с ректором. Мы утверждаем, что она стояла у калитки, ошарашенная сценой, которую увидела в окне кабинета ректора. Но она буквально интерпретировала то, что увидела, и пала жертвой ярости, которая охватывает женщину, чьё стареющее сердце устремлено к мужчине и чьи нервы, желания и мысли сконцентрированы на достижении своей цели. Мы думаем, что она развернулась, прошла по ступенькам и вернулась на Топ-Лейн. Чтобы подкрепить эту теорию, мы имеем два неясных отпечатка каблуков, заявление, что никто больше не пользовался этой калиткой в тот вечер, и тот факт, что мисс П. позвонила вскоре после этого из ратуши.
— Как, черт побери, вы выяснили это?
— Телефонный оператор готов подтвердить под присягой, что никто не звонил в дом ректора. Но мисс П. позвонила, и старая горничная позвала Дину Коупленд, которая подошла к телефону. Она, очевидно, не обратила внимания, что это был звонок от отводной трубки. Мисс П. сказала, что звонит из Пен Куко. Мисс П. подтвердила, что она звонила. Телефонный звонок из ратуши в дом ректора не регистрируется на телефонной станции. Миссис Росс видела свет в ратуше, в комнате с телефоном, именно в этот момент. Это единственное объяснение. Мисс П. не знала, что в этот вечер телефон в Пен Куко не работал, и решила, что была неуязвима, устроив себе ложное алиби. Возможно, в этот вечер она взяла водяной пистолет и унесла с собой, чтобы проверить, совпадает ли его длина с длиной кольта. Он оказался на одиннадцатую часть дюйма короче, что означало: дуло будет входить в дыру и не будет выглядывать из неё. Теперь мы подошли к субботе после полудня. Она сказала мне, что была в своей комнате. Миссис Росс узнала её через окно ратуши, и у нас есть кусочки резины для доказательства того, что это она манипулировала ящиком. Она заглянула в окно, чтобы посмотреть, свободен ли путь. Я думаю, что Темплетт в это время обнимал свою возлюбленную, которая заметила наблюдателя поверх его плеча. Мисс П. скрылась, оставив ящик на месте. Когда они ушли, она пробралась в ратушу и установила кольт. За двадцать шесть часов она перенесла четыре эмоциональных шока. Ректор отчитал её. Она увидела Генри в момент, когда он пылко выражал свою любовь к Дине. Она увидела Идрис Кампанула, с виду победоносно счастливую, в объятиях ректора и подсмотрела за Темплеттом и миссис Росс в минуту, как я могу себе представить, гораздо более страстной сцены. И хотя я не считаю её умалишённой в прямом смысле этого слова, я считаю, что эти впечатления привели её в состояние яростного экстаза. Так как она сама была безумно и непреодолимо влюблена в ректора, объектом её ненависти стала Идрис Кампанула. Именно Идрис лишила её надежд. Так случилось, что именно Идрис завещала ей часть своего состояния. Джорджи Биггинс показал ей путь. Никакого значения здесь не имеет то, что она заслужила медаль в искусстве завязывать бантики и учила этому мастерству девочек как наставница молодёжи. В половине пятого она уже вернулась в Пен Куко и вовремя разбудила эсквайра к чаю. Это звучит как догадка, но напальчник доказывает, что она солгала один раз, телефон доказывает, что она солгала дважды, и отпечатки пальцев внутри чайника доказывают, что она солгала трижды.
— В чайнике?
— Я объясню через минуту. Они достигли вершины холма, и за пеленой дождя неясно замерцали огни города.
— Обвинение в основном будет опираться на этот последний пункт. Единственный момент, когда на сцене никого не было, после того как актёры собрались вечером, — когда они столпились вокруг телефона, пытаясь дозвониться до миссис Росс и доктора Темплетта. Только мисс Прентайс среди них не было. Она появилась на минуту, увидела эсквайра в кальсонах, стремительно бросилась на сцену и проделала свой трюк с предохранителем. Наше доказательство действительно опирается на это. Мы можем проверять и перепроверять действия каждого из них с половины седьмого и дальше. Ректор сидел на сцене и может поклясться, что никто не прикасался к роялю с этой стороны, Глэдис Райт и её помощники были в зале и могут поклясться, что и с этой стороны никто не дотрагивался до рояля. Единственный шанс снять кольт с предохранителя — когда все были около телефона, а мисс П. там не было. Она единственный человек, кто мог сделать это!
— О, Боже! — сказал Найджел. — Какое она, должно быть, хладнокровное создание! Какие нервы!
— У неё в душе произошёл надлом после убийства, — сказал Аллен. — Я думаю, она обнаружила, что была не такой твёрдой, как ожидала, поэтому позволила своей истерии развиться до некоего подобия безумия. Её нервы не выдержали шока от смерти её дорогой подруги. Теперь она изо всех сил будет изображать из себя сумасшедшую. Интересно, когда она впервые начала бояться меня? Когда я положил её напальчник к себе в карман или при первом упоминании о луке?
— Лук! — прокричал Найджел. — Когда же, черт побери, в игру вступает лук?
— Джорджи Биггинс положил лук в чайник. Мы нашли его в картонной коробке в углу комнаты отдыха. На нем была розоватая пудра. На столе в уборной мисс П. была розоватая пудра. От неё пахло луком. Все уборные были заперты, когда Джорджи Биггинс был в ратуше, поэтому он не опускал лук в пудру мисс П. По моей теории, мисс П. нашла лук в чайнике, который ей нужно было использовать, отнесла его в свою уборную и положила на стол, прямо на рассыпанную пудру. На внутренней стороне чайника есть её отпечатки, а на внешней — отпечатки Джорджи.
— Но что она хотела сделать с луком? Она же не собиралась готовить тушёное мясо по-ирландски?
— Разве вы не слышали, что она славилась тем, что никогда не плакала, до субботнего вечера, когда потоки слез были вызваны всего лишь болью и разочарованием из-за того, что она не могла играть на рояле. Она хорошенько понюхала лук, открыла дверь своей комнаты, стала качаться вперёд-назад, стонать и рыдать — до тех пор, пока доктор Темплетт не услышал её и не повёл себя точно так, как она рассчитывала. Позднее она зашвырнула лук в хлам, скопившийся в комнате отдыха. Ей следовало вернуть его обратно в чайник.
— Я сомневаюсь в отношении лука.
— Сомнения в сторону, дружище. Если бы это было не так, почему бы ей не признаться в том, что она видела луковицу? Там её пудра и её отпечатки пальцев. Больше никто не извлекал луковицу из чайника. Но это не имеет значения. Это только ещё одна подкрепляющая деталь.
— Все это немного походит на дурной детектив.
— Это отвратительная история. Я ненавижу это дело. Она ужасная женщина, ни одной благородной мысли нет в её голове. Но не в этом дело. Если бы Джорджи Биггинс не установил свою ловушку, она бы до конца своих дней прожила, обожая ректора, ненавидя мисс К., плетя интриги, царапаясь. Все будут говорить всякий вздор о психиатрии. Этот старый, безрассудный Джернигэм, который на самом деле очень милый старик, и его сын, который вовсе не глуп и не безрассуден, познают муки ада. Ректор будет обвинять сам себя. Но, видит Бог, здесь нет его вины. Темплетт будет на волоске от профессионального позора, но он вылечится от миссис Росс.
— А что миссис Росс?
— В крайнем случае, она запишет себе поражение в долине Пен Куко. Теперь нет надежды шантажировать старого Джернигэма чем бы то ни было. Мы поймаем Розен рано или поздно, с Божьей помощью, и это будет для нас не самая приятная работёнка. Она скорее увидела бы Темплетта на скамье подсудимых, чем пожертвовала бы своей ресничкой для его оправдания, но, однако, я думаю, Темплетт все ещё очень её привлекает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33