Мюррей был «специальным помощником» у обоих директоров ФБР — Эмиля Джейкобса и Билла Шоу. Когда бюро нужно было провернуть что-то втихую, это поручали Мюррею. До того он находился в Лондоне на должности юридического атташе — её всегда занимает высокопоставленный сотрудник ФБР, имеющий множество контактов со спецслужбами в Англии. Мюррей — это «чёрная сторона» ФБР, он имеет огромное влияние и связи. Это он порекомендовал Райану Пэта Мартина, чтобы подобрать кандидатов в члены Верховного суда. Теперь картина проясняется?— Одну минуту. Я хорошо знаю Дэна Мюррея. Это крутой сукин сын, но честный полицейский…— Он был в Колумбии вместе с Райаном, то есть исчез из Вашингтона одновременно с ним. Не забывайте, у меня нет досье по этой операции, понимаете? Я ничего не могу доказать. Но посмотрим на то, как развивались события. Директор ФБР Джейкобс и ряд других высокопоставленных деятелей убиты. Сразу после этого в Колумбии начинают взрываться бомбы и многие наркобароны предстают перед лицом Создателя, но вместе с ними гибнет и множество ни в чём не повинных людей. Такое обычно случается, когда в ход идут бомбы. Помните, как недоволен был Боб Фаулер? И что же происходит затем? Райан исчезает, и Мюррей тоже. Думаю, они отправились в Колумбию, чтобы отменить операцию до того, как контроль над ней окажется полностью утраченным, и тут Каттера настигает смерть — в очень удачный момент. Каттеру недоставало смелости для проведения «мокрых» операций, по-видимому, он знал это, организаторы опасались, что он расколется и всех выдаст. Зато у Райана были — и по-прежнему остаются — яйца, как у чугунной гориллы. Что касается Мюррея… видите ли, когда кто-то убивает директора ФБР, этим он навлекает на себя гнев могущественной организации, и я не критикую Мюррея. Эти мерзавцы из медельинского картеля перешли все допустимые пределы, причём в год выборов, вот Райан и оказался там, где требовалось, чтобы принять меры. Кто-то выдал ему лицензию на свободную охоту, может быть, ситуация немного вышла из-под контроля — такое случается, — вот он и вылетел в Колумбию для того, чтобы прекратить операцию. Это ему удалось, — подчеркнул Уэбб. — Вообще-то операция прошла успешно. Картель распался…— Однако на его месте появился другой, — возразил Доннер. Уэбб кивнул с улыбкой человека, которому известно все.— Это верно, но они больше не убивают американских представителей, правда? Кто-то объяснил им правила игры. Я хочу подчеркнуть, что не утверждаю, будто действия Райана были не правильными, если не считать одной маленькой детали.— Какой именно? — спросил Доннер, разочаровав тем самым Уэбба, хотя полностью погрузился в рассказ о происшедшем в далёкой стране.— Когда вы развёртываете армейские подразделения в другой стране и убиваете иностранных граждан, это называется актом войны, не правда ли? Но и тут Райану удалось вывернуться. У него просто великолепная школа. Джеймс Грир превосходно подготовил его. Райана можно бросить в выгребную яму, и, когда он вылезет обратно, от него будет пахнуть духами.— А почему вы так недовольны им?— Наконец-то вы задали самый важный вопрос, — удовлетворённо заметил Уэбб. — Джек Райан является, наверно, лучшим американским разведчиком за последние тридцать лет, со времён Аллена Даллеса, может быть, даже со времён Билла Донована. Операция с захватом «Красного Октября» была блестящим успехом ЦРУ, а другая операция, в результате которой председатель КГБ оказался в Америке, прошла ещё успешней. То, что произошло в Колумбии… ну, они схватили за хвост тигра, забыв, что у него могучие лапы. Все бы хорошо, — согласился Уэбб, — Райан — король разведки, но кто-то должен сказать ему, что существует закон, Том.— Такой человек никогда не был бы избран, — вставил Келти, стараясь говорить как можно меньше. Сидящий вместе с ним в кабинете глава его администрации едва не вырвал у него телефон, настолько успешно прошла беседа Доннера с Уэббом, и вот теперь Келти мог все испортить. К счастью, Уэбб решил продолжить.— Он отлично проявил себя в ЦРУ, а в качестве советника президента Дарлинга оказался ещё лучше, но это совсем не то, что быть президентом. Да, он сумел провести вас, мистер Доннер.Может быть, сумел провести и Дарлинга — вряд ли, но кто знает? Однако сейчас Райан перестраивает все гребаное правительство и делает это по своему образу и подобию — имейте в виду, если вы не заметили этого. На все должности в правительстве он назначает исключительно своих людей, с которыми работал в прошлом, причём с некоторыми в течение длительного времени, или тех людей, кого рекомендовали ему близкие соратники. Мюррей руководит ФБР. Вы хотите, чтобы Дэн Мюррей стоял во главе самого мощного правоохранительного агентства в Америке? Вы хотите, чтобы эти два человека выбирали кандидатов в состав Верховного суда? Куда это заведёт нас? — Уэбб сделал паузу и вздохнул. — Мне совсем не хочется так поступать. Райан — один из нас в Лэнгли, но он не должен быть президентом, понимаете? Я служу стране, а не Джеку Райану. — Уэбб собрал фотографии и уложил их обратно в папки. — Мне нужно ехать обратно. Если кто-нибудь узнает, что я сделал, меня постигнет судьба Джима Каттера…— Спасибо, — сказал Доннер, Теперь ему следует принять решение. На его часах было три пятнадцать, и принимать решение следует быстро. Его поймут, когда он потребует, чтобы его мнение было принято. В мире существует нечто более страшное, чем отвергнутая женщина, — это репортёр, который понял, что его обманули. * * * Все девять человек умирали. На это уйдёт от пяти до восьми дней, но все были обречены, и они знали это. Их лица смотрели вверх, на телевизионные камеры, укреплённые над головами, и теперь у них больше не оставалось иллюзий. Предстоящая им казнь была ещё более жестокой, чем та, к которой их приговорил суд. По крайней мере, так им казалось. Эта группа представлялась более опасной, чем первая, потому что они знали, через что им предстоит пройти, а потому было принято решение ещё надёжнее прикрепить их ремнями к койкам.Моуди наблюдал за тем, как армейские санитары входили в палату и брали образцы крови у больных. Это было необходимо, чтобы подтвердить и затем рассчитать степень их заражения. Медики сами придумали способ, как удержать «пациентов» в неподвижном состоянии и убедить их не сопротивляться, пока у них брали образцы крови, — ведь стоило больному дёрнуть рукой, и игла могла вонзиться в тело санитара. А потому, пока один из санитаров брал кровь, другой держал нож поперёк горла подопытного. Несмотря на то что преступники считали себя обречёнными, они были преступниками и, следовательно, трусами, а такие люди никогда не решатся ускорить свою смерть. Такие методы не могли найти одобрения в медицинской практике, но в этом здании и не пахло медициной в её предназначении. Моуди понаблюдал несколько минут и вышел из комнаты.Они проявили излишний пессимизм в оценке ряда моментов, в том числе в оценке количества вирусов, нужных для распространения болезни. В ёмкости с культурой Эбола вирусы пожирали ткани обезьяньих почек и кровь с такой жадностью, что даже по спине директора от ужаса стекали ледяные струйки. Несмотря на то что всё это происходило на молекулярном уровне, со стороны казалось, целый муравейник облепил разлагающиеся фрукты — как это бывает, когда муравьи возникают словно бы ниоткуда и внезапно все уже покрыто их чёрными телами. То же самое происходило и с вирусами лихорадки Эбола; хотя они были слишком малы, чтобы невооружённый глаз мог различить их, в ёмкости находились буквально триллионы вирусов, пожирающих предложенную им пищу. Цвет жидкости изменился, и не требовалось быть врачом, чтобы понять смертельную тлетворность содержимого ёмкости. У Моуди в жилах холодела кровь при одном взгляде на этот ужасный «суп». Его здесь уже находились литры, так как в ёмкость постоянно добавляли человеческую кровь, которая поступала из центрального банка крови Тегерана.Директор сравнивал под электронным микроскопом два образца крови. Когда Моуди подошёл к нему, то увидел, что на каждом предметном стекле имеется дата — один образец принадлежал Жанне-Батисте, а другой только что взяли у «пациента» из второй подопытной группы.— Они совершенно идентичны, Моуди, — услышав шаги молодого врача и не оборачиваясь, произнёс директор.Ситуация была совсем не такой простой, как могло показаться. Одна из проблем заключалась в том, что, поскольку вирусы не были полностью живыми, они не могли размножаться обычным путём. В цепочке РНК отсутствовала «репродуктивная функция», гарантирующая, что каждое новое поколение будет в точности воспроизводить своих предшественников. В этом заключалась серьёзная адаптивная слабость вирусов лихорадки Эбола и многих других схожих организмов. Вот почему рано или поздно эпидемия лихорадки Эбола затухала, сходила на нет. Сами вирусы, плохо приспособленные к человеку-носителю, становились менее вирулентными и потому являлись идеальным биологическим оружием. Они были смертоносными, убивали людей. Они распространялись. Наконец, они умирали, прежде чем принести слишком крупный ущерб. А вот насколько широко они распространятся — это зависело в первую очередь от масштаба первоначального заражения. Лихорадка Эбола была страшной болезнью и в то же время ограниченной во времени, причём это ограничение происходило само по себе.— Таким образом, в нашем распоряжении по меньшей мере три стабильных поколения, — заметил Моуди.— А если произвести экстраполяцию, то, вероятно, от семи до девяти, — добавил директор проекта. Извращенец, превративший медицинскую науку из спасителя человечества в его смертельного врага, он занижал оценку. Сам Моуди сказал бы от девяти до одиннадцати. Лучше бы вышло так, как предсказывает директор, подумал он и отвернулся.На дальнем конце стола стояли два десятка баллончиков, похожих на те, что использовались при заражении первой группы приговорённых. На них была эмблема широко распространённого европейского крема для бритья. (То, что компания-изготовитель крема принадлежала американской корпорации, забавляло всех, кто был связан с проектом.) Баллончики были именно от того, что на них значилось, о чём свидетельствовали штрих-коды на вогнутом дне каждого, их закупили по одному в двенадцати различных городах пяти стран. Здесь, в «обезьяньем доме», их опустошили и тщательно разобрали, чтобы заменить содержимое. В каждом будет находиться поллитра разбавленного «супа», нейтральный газ под давлением для выталкивания содержимого из банки (в данном случае это будет азот, который не вступает в химическую реакцию с содержимым и не способен воспламеняться) и небольшое количество охладителя. Уже было проведено испытание метода доставки. В течение как минимум девяти часов никакого распада вирусов не произойдёт. А вот после этого по мере утраты охлаждающего вещества вирусы начнут погибать в линейной прогрессии. Ещё через восемь часов, то есть через 9+8, погибнет меньше десяти процентов вирусов, но эти вирусы, подумал Моуди, были и без того ослабленными и, вероятно, не смогли бы стать возбудителем заболевания. Через 9+16 часов погибнет пятнадцать процентов. Эксперименты установили, что после этого каждые восемь часов — по какой-то причине цифры соответствовали третьей части суток — будет погибать по пять процентов вирусов. Так что…Расчёты были простыми. Все путешественники вылетают из Тегерана. Лётное время до Лондона — семь часов, до Парижа на тридцать минут меньше, до Франкфурта ещё меньше. Многое зависит от времени суток, установил Моуди. Из этих трех городов отправляются авиалайнеры в Америку. Багаж в них не будет подвергаться таможенному досмотру, потому что его владельцы — транзитные пассажиры, они следуют дальше, так что никто не обратит внимания на необычно холодные баллончики с кремом для бритья. К тому моменту, когда действие охлаждающего вещества прекратится, путешественники уже будут сидеть в креслах первого класса, и авиалайнеры начнут набирать высоту, направляясь к местам окончательного назначения, и снова международные маршруты полностью соответствовали интересам операции. Из Европы есть прямые рейсы в Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон, Филадельфию, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Атланту, Даллас и Орландо, а также с пересадкой можно без задержки прибыть в Лас-Вегас и Атлантик-Сити — практически во все города, где проводились крупные выставки и конференции. Все путешественники полетят первым классом — это поможет быстрее получить багаж и пройти через таможню. У них будут зарезервированы номера в хороших отелях и готовы билеты на обратные рейсы из других аэропортов. С момента «зарядки» баллончиков до прибытия в пункты назначения пройдёт не больше двадцати четырех часов, и потому восемьдесят процентов вирусов лихорадки Эбола, выпущенных из баллончиков по прибытии, будут по-прежнему находиться в активном состоянии. А вот затем приходилось полагаться на волю случая, который уже в руках Аллаха. Впрочем, нет, покачал головой Моуди. Операцию возглавлял директор, а не он, так что ему не пристало вовлекать в неё Аллаха. Что бы ни случилось, каким бы необходимым это ни было для его страны, Моуди не станет осквернять свои религиозные убеждения такими мыслями.Значит, все очень просто? Когда-то это действительно казалось простым, но потом… Сестра Жанна-Батиста, тело которой уже давно сожжено в газовой печи, вместо детей, как надлежало женщине, оставила после себя ужасное наследие, и оно было настолько страшным, что Аллах, несомненно, чувствует себя оскорблённым. Но она оставила и ещё кое-что, и вот это было уже настоящим наследством. Было время, когда Моуди ненавидел всех жителей западных стран, считая их неверными. В школе он узнал о крестовых походах и о том, как эти так называемые воины пророка Иисуса убивали мусульман, подобно тому как Гитлер убивал евреев. Отсюда он сделал вывод, что все христиане являются недочеловеками по сравнению с людьми его религии, и потому их было легко ненавидеть, списывая их смерть, как нечто не имеющее значения в мире высокой нравственности и подлинной веры. Но затем появилась эта женщина. В чём вина Запада и христианства?Кто важнее — преступники одиннадцатого века или женщина двадцатого, отказавшаяся от всех человеческих благ, которыми могла бы обладать, — и ради чего? Чтобы ухаживать за больными и страждущими, проповедовать свою религию. Всегда кроткая, с уважением относящаяся к окружающим, Жанна-Батиста ни разу не нарушила данный ею обет бедности, добродетели и послушания — Моуди не сомневался в этом, — и хотя её обет и её религия основывались не на истинной вере, они вызывали уважение. Он узнал от неё то же самое, что проповедовал пророк Мухаммед, — в мире только один Бог, только одна Священная книга. Сестра Жанна-Батиста служила и тому и другому с чистым сердцем, какими бы ошибочными ни были её религиозные убеждения.И не только сестра Жанна-Батиста, вспомнил Моуди. Сестра Мария-Магдалена тоже. Её убили — за что? За преданность её религии, её обетам, её подруге, но ведь Коран отнюдь не считал это предосудительным.Для Моуди было гораздо легче работать с чернокожими африканцами. Коран с отвращением относился к их религиозным убеждениям, потому что многие из африканцев оставались язычниками — если не на словах, то в душе, — не могли постичь сущности единого Бога, и потому он относился к ним с презрением, не задумываясь о христианстве — пока не встретил Жанну-Батисту и Марию-Магдалену. Почему? Ну почему это случилось?К сожалению, задавать такие вопросы было слишком поздно. Прошлое останется прошлым. Моуди прошёл в дальний угол комнаты и налил себе чашку кофе. Он не спал уже больше суток, и вместе с усталостью пришли сомнения. Молодой врач надеялся, что кофе прогонит их до наступления сна, а с ним придёт забытьё, и тогда, может быть, в его душе воцарится мир. * * * — Это что, шутка?! — рявкнул Арнольд ван Дамм в телефонную трубку.Голос Тома Доннера звучал виновато, словно он извинялся за допущенный промах.— Может быть, это произошло из-за металлодетектора у выхода. Пострадала запись на видеокассетах. Понимаешь, изображение сохранилось и голос слышен тоже, но появился какой-то шум на звуковой дорожке. Качество ухудшилось. Весь час записи пропал. Передавать в эфир записанное интервью нельзя.— Ну и что?! — резко бросил ван Дамм.— Возникла проблема, Арни. В соответствии с программой интервью должно передаваться в девять вечера.— Что ты от меня хочешь?— Может быть, Райан согласится повторить то, что он говорил, но в прямом эфире? Так будет намного лучше, — предложил ведущий.Глава президентской администрации с трудом удержался от ругательства. Если бы это была неделя ставок, во время которой телевизионные компании стараются увеличить свои аудитории, чтобы получить дополнительные выгоды от рекламы, он мог бы обвинить Доннера в том, что тот сделал это намеренно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191