— Тебе нравится, когда тебя трогают здесь? — спросил он проникновенным голосом. — Я тебя понимаю, мастурбация — это очень тонкое дело! Оно не терпит суеты и спешки! Здесь главное — добиться постепенного нарастания остроты ощущений. А это достигается упорными тренировками!
Голова Кейзии заметалась по подушке, легкие прикосновения пальцев Макса к головке клитора сводили ее с ума, перед глазами у нее поплыли оранжевые круги. Она была близка к вершине возбуждения, когда Макс стал теребить другой рукой ее разбухшие соски. Он делал это с пугающей, почти механической монотонностью, словно человекоподобный робот, и Кейзию охватил мистический ужас. Она почувствовала, что может кончить в любую секунду. Макс склонился над клитором и легонько поцеловал его. Вздох облегчения вырвался из груди Кейзии, она повела бедрами. Макс стал осторожно усиливать нажим на головку клитора. Кейзия застонала и стала вскрикивать:
— Ах! Ах! Ах!
Пристально следя за сменой эмоций на ее лице, Макс довел ее ритмичной мастурбацией до столь мощного оргазма, что Кейзия взвизгнула и затряслась. Макс немедленно согнул ее ноги в коленях и, сжав руками бедра, ввел в лоно член. Стенки влагалища радостно стиснули его. Совершая ритмичные телодвижения, Макс хладнокровно продолжал совокупление, не забывая массировать клитор. Кейзия вскоре потеряла счет оргазмам.
Но ей хотелось, чтобы он перешел наконец к грубым, примитивным действиям, овладел ею, как дикарь, прямолинейный и бесцеремонный. Она жаждала сильных ударов головкой пениса по сокровенным участкам лона, настоящих сексуальных потрясений. Желая спровоцировать его на это, Кейзия закинула ноги ему на спину и запрыгала на кровати.
— Спокойнее, я все сделаю сам, — сказал Макс и, вынув пенис из влагалища, надел на него презерватив.
— Встань на четвереньки, — приказал ей он суровым тоном.
Кейзию бросило в дрожь, она поняла, что сейчас он наконец-то продемонстрирует, что скрывается за его внешним спокойствием, сорвет покров хладнокровия со своих истинных, глубинных чувств и ввергнет ее в такой экстаз, который она долго будет помнить. Она с готовностью заняла нужную позу и уперлась головой в подушку.
Прошла секунда, потом другая. По комнате распространился специфический запах пачулей. Кейзия украдкой обернулась и увидела, как Макс выливает из флакона на ладонь масло. Он растер им ее спину, потом — ягодицы и, наконец, ложбину между ними. Тревожные предчувствия Кейзии усилились. Что он замышляет?
Но Макс не дал ей времени на размышления над этим вопросом — он развел руками ягодицы и засадил ей пенис в анус по самую мошонку. У Кейзии перехватило дух и вывалился наружу язык, в глазах у нее потемнело. Уткнувшись лбом в матрац, она сжала ягодицами фаллос, но это не помешало Максу засадить его ей еще раз. Кейзия зарычала, не в силах выразить словами охватившие ее противоречивые чувства. Макс стал долбить ее с устрашающей силой. Срамные губы Кейзии набухли так, что вывернулись наружу, а клитор вырос до размеров маленького пениса.
Макс крепко сжал его пальцами и стал массировать. Кейзию сотрясал оргазм, из глаз ее посыпались искры. Член Макса пронзал ее насквозь, толчки его стали быстрыми и свирепыми. Чувствуя себя экзотической бабочкой, беззаботно порхавшей среди цветов удовольствия, пока садист-энтомолог из Америки не напялил ее живьем на булавку, Кейзия взвизгнула и завертела задом. Макс похлопал ее по крутому боку и снисходительно промолвил:
— Не трепыхайся, крошка! Я понимаю, что с непривычки у тебя болит попка, но это скоро пройдет. Расслабься и наслаждайся!
Ответом ему стал отчаянный утробный стон.
Но он не разжалобил деловитого американца, он продолжал внедряться в таинственный темный узкий тоннель. Кейзии казалось, что его бур вот-вот пронзит ее насквозь. Наконец Макс утратил над собой контроль, издал глухой протяжный рык и кончил, задергавшись под истошный вой своей жертвы.
Кейзия рухнула ничком на кровать. Макс упал на нее сверху, вдавив в матрац своей массой, и она почувствовала, как боль перерастает в райское наслаждение.
Очнувшись от забытья, она обнаружила, что Макса с ней рядом нет. Ей захотелось окунуться в наполненную до краев ванну и хорошенько вымыться. Ее мутный взгляд скользнул по комнате. Одежда режиссера тоже исчезла, на его подушке лежала записка, в ней говорилось: «Дорогая, мне позвонил Чарльз, убегаю на деловую встречу с ним и с Фарнолом. Дождись меня!»
Кейзия посмотрела на часы, было уже половина третьего. Она ощущала бодрость и смутное беспокойство, в крови все еще бурлил адреналин, в ушах звучала музыка Хиггинса, перед глазами мелькали черные точки, по лицу расплывался грим. Затем, совершенно внезапно, подъем сменился упадком. Рассудок и тело сковала усталость.
Кейзия тяжело вздохнула. Разумеется, ей не следовало подниматься после ужина в его апартаменты. Разумнее было поехать в усадьбу и спокойно выспаться. Она ведь понимала, флиртуя с Максом, что закончится все это сексом. Так и случилось, он трахнул ее, но как! Теперь ей трудно будет сидеть целую неделю. Нет, определенно эксперименты с анальным сексом пора заканчивать.
В заднем проходе саднило сильнее, чем после близости с Джерардом, в лоне полыхал пожар, все его нежные перепонки ныли. Кейзия спустила ноги с кровати на пол и потянулась за махровым халатом Макса. После недолгих поисков ей удалось обнаружить небольшие запасы спиртных напитков. Она налила в бокал джина и тоника и включила телевизор. Беглый просмотр нескольких каналов не принес утешительных результатов: ни учебная передача, ни новости, ни спор юных самоуверенных гениев о сексе, ни старый черно-белый художественный фильм ее не заинтересовали. Кейзия собралась было залезть в ванну, когда внезапно кто-то настойчиво постучался в дверь.
Решив, что это вернулся Макс, Кейзия с радостной улыбкой открыла ее и обомлела: перед ней стоял, ухмыляясь, Торин. Он тотчас же прижал дверь ногой, чтобы помешать Кейзии захлопнуть ее у него перед носом.
— Какого черта! — рявкнула она.
— Разве так встречают старых друзей? — воскликнул он, напирая на нее и дыша ей в лицо перегаром.
— Я тебя сюда не приглашала, убирайся! — крикнула Кейзия, чувствуя, что он настроен весьма воинственно. Это было заметно по дьявольским огонькам, пляшущим в его пронзительно-синих ирландских глазах, и недоброму оскалу.
— Ты здесь не хозяйка, так что не командуй! — хрипло возразил Торин. — Это номер Макса Эйбельсона, он наверняка продраил твою задницу своим обрезанным ершиком. Разве не так? Впрочем, я пришел поздравить тебя вовсе не с этим, а с твоим удачным дебютом, Кейзия. Ты была вчера великолепна! Знаешь, я подумал, что нам нужно помириться. Ты так не считаешь?
— Ты сделал свой выбор, Торин! Теперь твоя подружка — Аманда Кейт. Поэтому уноси отсюда ноги, пока я не позвала на помощь, — ответила Кейзия, дрожа от ярости.
Она попыталась захлопнуть дверь, но Торин больно сжал ей запястье и, дернув за руку, привлек к себе. Все повторялось — и бурное выяснение отношений, и возня в дверях, и сумбурное примирение. Очевидно, не так-то просто вырвать из своего сердца человека, с которым ты прожила вместе не один месяц, подумала Кейзия.
Она понимала, что Торин хочет причинить ей боль, продемонстрировать ей свою силу и власть над ней, подчинить ее своей воле. Так было раньше, но теперь, после всего случившегося с ней за время их разлуки, после успешного выступления на сцене, она не собиралась сдаваться без боя.
— Я уже не та, что прежде, — сказала она. — Я изменилась, Торин. Уходи по-хорошему, прошу тебя! Я вызову полицию!
— Ой, правда? — пропел он ерническим голоском. — Вот напугала. Только публичного скандала нам сейчас и не хватает. Я слышал, ты переспала со всеми кобелями из этого балагана, именуемого приватным театром. Что с тобой? Тебе понравилось быть общедоступной девкой, Кейзия? Ты вошла в роль грязной, похотливой сучки?
Говорят, что тебя перетрахали все местные кобели. Это правда?
— Тебе виднее! Убирайся к своей Аманде и спроси у нее, хорошо ли быть сучкой. Отпусти меня! — вскричала Кейзия.
Ею овладел страх. Глаза Торина угрожающе сузились, рот исказился в насмешливой ухмылке. Не хватало только, чтобы он расквасил ей нос или поставил фонарь под глазом. Через несколько часов ей нужно снова выйти на сцену!
— Потаскуха! — воскликнул Торин, напирая на нее всем своим вонючим от пота и перегара телом. — Да как ты посмела сменить замки и выставить мои пожитки за порог? Как ты посмела лишить меня возможности пользоваться автомобилем? Ты не имела на это никакого права! Спуталась с гомосексуалистами…
— Извини, но я вправе распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению! — возразила Кейзия. — Это мой дом и моя машина! Ты сам виноват во всем, это ты мне изменил! И не смей указывать мне, с кем нужно дружить! Пошел вон отсюда!
Кейзия старалась внушить себе, что только так и нужно разговаривать с подонками. Торин всегда был мерзавцем и остался им. Как она могла так долго унижаться перед этой сволочью! Как могла она позволить ему подавить ее волю!
— Сколько мужиков ты соблазнила, дрянь? Отвечай! — злобно прорычал Торин и резко схватил ее за промежность. — Фу, черт! Да ты даже не подмылась! От тебя несет спермой Эйбельсона за милю! Чем он обворожил тебя? Обещал сделать из тебя кинозвезду? За это ты позволила ему оттарабанить тебя во все щели? Ну, говори!
— Я сама этого хотела, ясно? Ему ничего не требовалось мне обещать! — вскричала Кейзия, впадая в истерику. Все вошло в хорошо накатанную колею, домашний спектакль развивался по старому сценарию. Она очутилась, сама того не желая, в капкане прежних моделей поведения. Как трудно, однако, избавиться от засевших в печенках привычек! Они оба — и она, и Торин вели себя точно так же, как и раньше, когда жили в ее лондонском доме. Видимо, им не дано было разойтись спокойно, как подобает нормальным зрелым людям.
Торин расхохотался и злобно прошипел:
— Ну и каков этот чудный еврейский мальчик в постели? Тебе понравился его обрезанный инструмент?
— Заткнись! — рявкнула Кейзия и, оттолкнув его, плотнее запахнула полы халата. — Уходи, оставь меня наконец в покое. Между нами все кончено, ты ничего не изменишь, даже не пытайся.
— Ты уверена? Посмотрим! — прорычал Торин и, схватив ее за волосы, привлек к себе и жадно впился в ее рот.
Кейзия попыталась отпихнуть его, но он крепко ее держал, боль мешала ей бороться с ним. Она все же попробовала вцепиться ногтями в его наглую небритую физиономию. Но он схватил ее за запястье и вывернул ей руку за спину так, что она присела, взвыв от резкой боли. Закусив губу, Кейзия попыталась двинуть ему коленом по яйцам, но он разгадал ее маневр и увернулся, злобно воскликнув:
— Ах ты дрянь! Ты пожалеешь, если попытаешься повторить этот номер!
Его хватка была железной, и Кейзия вдруг обмякла, уступив мужской силе. Торин сжал рукой ее ягодицу и привлек к себе. Она почувствовала, что его член уперся ей в лобок. После этого она окончательно размякла и прекратила сопротивление. Влагалище предательски заныло, тело наполнилось предательской похотью. Вопреки логике Кейзия вдруг захотела почувствовать в себе хорошо знакомый мужской орган.
Промежность ее тотчас же увлажнилась, груди набухли. Почувствовав, что она тает от его поцелуя, Торин просунул ей в рот язык. Она ощутила знакомый вкус его губ, характерный запах тела и совершенно сомлела. Торин потащил ее к кровати и, подхватив под коленками, повалил на матрац.
Обезумев от выпитого виски, ревности и вожделения, он был преисполнен решимости немедленно взять реванш и доказать Кейзии, что все еще властвует над ней. Он расстегнул ширинку и, взгромоздившись на Кейзию, с чудовищной силой вогнал ей в лоно свой дымящийся причиндал, твердый, как камень. Стенки влагалища стиснули его, и Торин вспотел, сообразив, что теперь он уже не хозяин положения, а неосмотрительный голодный зверь, попавшийся в капкан хитрого ловца.
Он попытался вытянуть свой инструмент из ее тисков, чтобы вновь вогнать его в тесное отверстие. Однако Кейзия, поняв свое превосходство над ним, так сильно сжала член стенками влагалища, что он застрял и начал раздуваться. Кейзия испытала чувство, очень сходное с самодовольством. Она взглянула в его глаза и увидела, что он все понял, но ничего не может с этим поделать. Выждав, пока он смирился со своим поражением, Кейзия резко подалась лобком вперед и вверх, прижимаясь клитором к основанию члена. Торин взревел, как раненый хищник. В воображении Кейзии возникла фантастическая картина — застрявший в пасти свирепой зубастой вагины фаллос, тщетно пытающийся освободиться. Кейзия начала ритмично сжимать и разжимать стенки влагалища, слегка двигая тазом, выдаивая из Торина мужскую силу и сперму, высасывая его жизненные соки. Наконец пенис задрожал. Торин вскрикнул и задергался в исступленном оргазме, выплеснув в лоно Кейзии всю свою энергию.
Получив свое, она столкнула его и, раздвинув ноги, принялась самозабвенно тереть пальцем свой голодный клитор, как делала это прежде. Оргазм не заставил ее долго ждать, он пронзил все ее тело ослепительным светом чистой радости и наполнил его блаженством. Все вернулось на круги своя.
Торин все еще лежал на кровати, прикрыв рукой глаза, с вывалившимся из ширинки обмякшим пенисом. Кейзия порывисто села, запахнула полы халата Макса и ледяным голосом произнесла:
— А теперь убирайся! И больше не огорчай меня, иначе тебе точно несдобровать!
Глава 11
Критики были единодушны в своем восхвалении нового шоу. Ежедневная газета «Гардиан» советовала всем поклонникам Мельпомены отказаться от просмотра очередного куска любимого «мыльного сериала» ради «Синей Бороды», с Ричардом Сьюдли в роли восхитительного злодея. «Дейли телеграф» рекомендовала всем театралам продать родную бабушку и купить билет на новый спектакль, способный соперничать даже с «Кошками». Критик утверждал, что пропустить представление с участием восходящей звезды Кейзии Линдон — это позор и преступление. А «Ивнинг стандарт» на все лады пела «Синей Бороде» дифирамбы, называя это представление незабываемым и потрясающим.
Вернувшись в усадьбу, Кейзия обнаружила в своей комнате Саймона, просматривающего утренние газеты с рецензиями о вчерашнем спектакле.
— Ну и как тебе все это нравится, милочка? — воскликнул он. — Мы с Карлом ночевали здесь. Джерард нам это позволил.
— Все нормально, — сказала Кейзия, швырнув сумочку на кровать, и взглянула в зеркало. Новое платье уже не казалось ей таким шикарным, как накануне. Вид у нее самой был изрядно потасканный и оставлял желать лучшего.
Макса она так и не дождалась, позавтракала и на такси поехала в усадьбу. С Торином наконец-то все было навсегда кончено. Кейзия прочитала о себе в газетах хвалебные отзывы, выпила кофе и пошла принимать душ, преисполненная веры в свои возможности и решимости жить отныне осмотрительно.
С каждым новым спектаклем слава «Синей Бороды» росла, привлекая в частный театр в усадьбе «Рейвенхерст» все новых и новых зрителей. Актеры блистали своим мастерством и талантом, обеспечивая представлению стабильный финансовый успех. Деревушка Горскомб стала популярной среди туристов, их приток побил все рекорды. Магда и Джонти уже видели себя в Голливуде, их восторгу не было границ. Они по-прежнему предавались извращенным утехам в пыточной камере, но даже кнут, регулярно опускавшийся на бедра Джонти, не мог отбить у него охоту пофантазировать о грядущем розовом будущем.
— Публика валит к нам валом, наш тихий уголок превратился в престижный курорт! — мечтательным голосом воскликнул он, лежа голым на грубой скамье для пыток лицом вниз.
— Молчать, жалкий раб! — вскричала Магда и огрела его кнутом по заднице. — Я не разрешала тебе открывать рот!
— Прости, госпожа! — дернувшись от пронзившей его тело сладостной боли, произнес заискивающим голосом Джонти.
— Прощаю, но в последний раз! — важно сказала Магда, расхаживая по камере в своем черном кожаном наряде с вырезами для грудей и прорехой в промежности, из которой выглядывали ее розовые срамные губы.
Пальцы ее рук были унизаны перстнями с драгоценными камнями.
— Благодарю тебя, моя богиня! — пробормотал Джонти. Капюшон, надетый на его голову, приглушал звук его голоса.
— Мы напали на золотую жилу, — рассуждала вслух Магда, машинально постукивая кнутовищем по его плечам и лопаткам. Вся спина бедняги покрылась вздувшимися красными полосами. Не лучше выглядели и ягодицы, исполосованные кнутом. — Пожалуй, я останусь в Голливуде, если мы туда переберемся, — добавила она, прикидывая, по какому месту лучше огреть партнера.
— Сплюнь, а то сглазишь! — заметил он, чем вызвал у нее бурю гнева.
— Молчать, негодник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19