– Кто вы такой?
Иредаль быстро упаковал свой чемоданчик и встал.
– Через минуту к вам зайдет другой доктор, – сухо сказал он и закрыл за собой дверь.
В звуке захлопнувшейся двери было что-то, смутно встревожившее Денисона. Он встал, подошел к двери и подергал ручку. Дверь не открылась. Нахмурившись, он обвел взглядом комнату. Здесь была кушетка, на которой он лежал, стол, два стула и книжный шкаф, стоявший возле стены. Денисон направился к книжному шкафу, зацепился за провод и чуть было не смахнул с маленького столика телефон. Подхватив аппарат на лету, он медленно выпрямился и задумчиво покрутил диск.

* * *

Иредаль вошел в комнату, расположенную в дальнем конце коридора. Кэри прервал разговор с Маккриди и выжидающе взглянул на него. Хардинг, психиатр, сидел в кресле, вытянув свои длинные ноги и сложив руки на животе. В комнате находился еще один человек, незнакомый Иредалю.
– Это Ян Армстронг из моей команды, – пояснил Кэри, перехватив взгляд врача. – Ну, какие новости?
Иредаль поставил свой чемоданчик на пол.
– Это не Мейрик, – он сделал паузу. – По крайней мере, если Мейрику не делали недавно пластическую операцию.
Кэри с силой выдохнул воздух.
– Вы уверены?
– Разумеется, уверен, – желчно сказал Иредаль.
– Ну что ж... – Кэри посмотрел на Хардинга. – Ваша очередь, доктор Хардинг. Попробуйте вытянуть из него как можно больше.
Хардинг кивнул, поднялся с кресла и молча вышел из комнаты.
– Таким образом, насколько нам известно, вся операция заняла не больше недели, – сказал Кэри, взяв со стола тонкую картонную папку. – Мы только что получили из Лондона подробный рапорт о Денисоне вместе с его фотографией, – вынув фотографию, он протянул ее Иредалю. – Вот так Денисон выглядел совсем недавно. Невероятно, не так ли?
Иредаль внимательно рассмотрел фотографию.
– Очень интересно, – заметил он.
– Возможно ли проделать такое за одну неделю? – настойчиво спросил Кэри.
– Я могу говорить определенно лишь об одном случае оперативного вмешательства, – сказал Иредаль, отложив фотографию. – На внешнем крае левого века – крохотный разрез, державшийся, вероятно, лишь на одном стежке. За неделю такой разрез, конечно же, заживет, хотя и может немного побаливать. Я нашел небольшой воспаленный участок.
– Вы хотите сказать, что это был единственный разрез? – недоверчиво спросил Маккриди.
– Да, – ответил Иредаль. – Он был сделан с целью опустить вниз уголок левого века. У вас есть фотография Мейрика?
– Вот она, – Кэри протянул фотографию.
– Вот здесь, видите? – Иредаль ткнул пальцем. – Уголок века опущен в результате контрации кожи после зашивания шрама на скуле. Тот, кто зашивал Мейрику этот шрам, – просто мясник, если вас интересует мое мнение, – жестко добавил он. – Если бы работал нормальный хирург...
– Мейрик получил этот шрам мальчишкой, во время войны, – Кэри постучал по фотографии. – Но как, черт возьми, они воспроизвели шрам на лице Денисона, не сделав разреза?
– Очень умно сделано, – сказал Иредаль с неожиданным энтузиазмом. – Здесь работал первоклассный татуировщик; то же самое относится и к родинке на подбородке, – он опустился на стул. – Мне не раз приходилось иметь дело с татуировкой, но я специализируюсь на удалении, а не на нанесении, – он наклонился вперед и провел пальцем по фотографии. – Линия волос поднята с помощью депиляции; это не какая-нибудь грубая работа, после которой через день появляется щетина. Боюсь, мистер Денисон навсегда расстался со своей шевелюрой.
– Все это замечательно, – сказал Маккриди, пристально разглядывавший обе фотографии. – Но сравните этих двоих. У Денисона узкое лицо, а без бороды оно будет казаться совсем худым. У Мейрика жирный подбородок, круглые щеки. Носы совершенно разные.
– Это было сделано несколькими инъекциями жидкого силикона, – ответил Иредаль. – Некоторые из моих более легкомысленных коллег помогают кинозвездам в трудном деле наращивания грудных желез, пользуясь теми же средствами, – в его тоне слышалось отвращение. – Я пальпировал его лицо и практически безошибочно определил область инъекций.
– Черт меня возьми! – пробормотал Кэри.
– Вы говорите, Денисон каким-то образом потерял неделю жизни? – спросил Иредаль.
– Он говорит, что из его памяти выпала одна неделя.
– Тогда я рискну предположить, как это было проделано. Разумеется, его нашпиговали наркотиками и все время держали в бессознательном состоянии. Я обратил внимание на пластырь на его левой руке. Я не снимал пластырь, но именно там была введена капельница, поддерживавшая жизнедеятельность Денисона.
– Продолжайте, – заинтригованно сказал Кэри.
– В уголке левого века был сделан разрез – пятиминутная работа для любого опытного хирурга. Затем, насколько я понимаю, они нанесли татуировку. Обычно после татуировки несколько дней сохраняются болезненные явления, но недели вполне достаточно для полного заживления. Остальное и вовсе не представляло труда.
Он взял обе фотографии.
– Как видите, подстилающая костная структура и форма черепа у них сходные. Надо полагать, если бы у вас была фотография Мейрика пятнадцати-двадцатилетней давности, он показался бы вам похожим на Денисона – того Денисона, который жил в Англии. Насколько я понимаю, Мейрик не стеснялся в расходах?
– Он достаточно богат, – ответил Кэри.
– Это заметно по его лицу, – заметил Иредаль. – У Денисона, напротив, немного истощенный вид.
– Интересно, что вы об этом упомянули, – Кэри раскрыл папку. – Судя по тому, что мы имеем, Денисон был если и не алкоголиком, то пьяницей, балансировавшим на самом краю. Он совсем недавно потерял работу – уволен за некомпетентность 24 июня.
Иредаль кивнул.
– Симптоматично. Алкоголики едят мало – они получают калории из выпивки, – он встал. – Это все, что я могу для вас сделать сегодня, джентльмены. Мне хотелось бы осмотреть Денисона завтра. Нужно подумать о возвращении ему его прежнего облика, что будет совсем непростой задачей – этот силикон чертовски трудно вытянуть наружу. Что-нибудь еще?
– Ничего, мистер Иредаль, – ответил Кэри.
– Тогда с вашего разрешения я немного посплю. Сегодня у меня был очень трудный день.
– Вы знаете, где ваша комната, – сказал Кэри. Иредаль кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
Кэри и Маккриди некоторое время в молчании глядели друг на друга. Затем Кэри вздохнул и спросил через плечо:
– Что скажешь, Ян?
– Черт меня возьми, если я знаю, что сказать, – признался Армстронг.
– Не расстраивайся – со мной такая же история, – проворчал Кэри. – Я на своем веку слыхал немало идиотских историй, но этот случай, похоже, заслуживает главного приза. Посмотрим, что скажет Хардинг. Почему-то мне кажется, что он пробудет там дольше, чем Иредаль. Пора поставить кофе, у нас целая ночь впереди.
Кэри оказался прав: до появления Хардинга прошло больше двух часов. Лицо психиатра было тревожным.
– Денисона нельзя надолго оставлять в одиночестве, – с порога сказал он.
– Ян! – позвал Кэри.
Армстронг встал.
– Если он захочет поговорить с вами – пусть говорит, – сказал Хардинг. – Поддерживайте разговор, но ни в коем случае не вдавайтесь в частности. Держитесь общих тем, понятно?
Армстронг кивнул и вышел из комнаты. Хардинг опустился в кресло, Кэри внимательно наблюдал за ним.
– Судя по вашему виду, доктор, вы нуждаетесь в выпивке, – заключил он. – Виски?
Хардинг кивнул.
– Благодарю вас, – он потер лоб. – Денисон в очень плохом состоянии.
Кэри плеснул в бокал пару унций виски.
– Что вы имеете в виду?
– Над ним основательно потрудились, – ровным голосом ответил Хардинг.
– Над его сознанием? – Кэри протянул ему бокал.
Отхлебнув половину, Хардинг закашлялся.
– Другую половину надо разбавить водой, – проворчал он. – Да, я имел в виду его сознание. Кто-то крайне безжалостно обошелся с ним. Из его памяти выпала неделя; то, что с ним сделали, было сделано за эту неделю.
Кэри нахмурился.
– Иредаль высказал предположение, что его все время держали в бессознательном состоянии.
– Одно не исключает другого, – возразил Хардинг. – Возможно, с помощью наркотиков его психика в течение недели поддерживалась в угнетенном состоянии.
– Вы говорите о промывке мозгов? – спросил Маккриди.
– В определенном смысле, – Хардинг принял у него бокал с разбавленным виски. – Перед теми, кто обрабатывал Денисова, стояла следующая проблема: в идеале следовало бы довести Денисона до такого состояния, что он начал бы считать себя Мейриком. Но это невозможно, – Хардинг сделал многозначительную паузу. – По крайней мере, этого невозможно добиться за одну неделю.
– Вы полагаете, что такая возможность в принципе существует? – недоверчиво спросил Кэри.
– Да, – устало ответил Хардинг. – Такое возможно. Но у этой шайки было слишком мало времени, поэтому им пришлось искать другой путь. Насколько я понимаю, их задача заключалась в том, чтобы поместить Денисона в отель в качестве Мейрика и при этом быть уверенными, что он не ускользнет из-под контроля – например, не улетит в Лондон первым же рейсом. Поэтому они обработали его, – последние слова Хардинг произнес как нецензурное выражение.
– Каким образом? – спросил Кэри.
– Что вы знаете о гипнозе?
Маккриди фыркнул, и Хардинг взглянул на него, прищурив глаза.
– Нет, мистер Маккриди, это не шарлатанство, – холодно сказал он. – Денисона долгое время держали в гипнотическом состоянии, инициированном наркотиками, и в это время его психика постепенно разрушилась, – он сделал неожиданно беспомощный жест. – Подозреваю, у Денисона уже была склонность к неврозам. У них оказалось под рукой много вспомогательных инструментов – иррациональные страхи, незалеченные душевные травмы и так далее.
– Что вы имеете в виду под склонностью к неврозам? – спросил Кэри.
– Трудно сказать, но похоже, что к тому времени, когда его начали обрабатывать, он был уже не вполне нормальным человеком.
– Чокнутый? – вставил Маккриди.
Хардинг неприязненно взглянул на него.
– Не в большей степени, чем вы, мистер Маккриди, – едко заметил он. – Но, думаю, в его жизни произошло какое-то событие, выбившее его из колеи.
– Кое-что и впрямь случилось, – сказал Кэри. – Он потерял работу, – Кэри вынул из папки несколько листков. – У меня не было времени обсудить это с вами, но у нас есть материалы на Денисона. Скоро их будет больше, но сейчас это все, чем мы располагаем.
Хардинг изучил машинописные листки. Он читал медленно и внимательно.
– Мне стоило бы познакомиться с этими материалами до того, как я пошел к Денисону, – наконец сказал он. – Это сэкономило бы много времени.
– Он был режиссером на небольшой студии, специализирующейся на выпуске документальных фильмов и рекламных роликов, – сказал Кэри. – Потом он сорвался с катушек. Его пристрастие к выпивке обходилось фирме в кругленькую сумму. Они уволили его без всяких сантиментов.
Хардинг покачал головой.
– Это не то, что вывело его из равновесия. Пьянство – это следствие, а не причина, – он перелистал страницы. – Три года назад у него умерла жена. Должно быть, она была совсем молодой. Вы знаете, отчего она умерла?
– Пока нет, – ответил Кэри. – Скоро узнаем.
– Не удивлюсь, если с тех пор он и начал пить.
– В данный момент это не имеет особого значения, – заметил Кэри.
– Имеет – для меня, – Хардинг повысил голос. – Мне придется лечить его.
– Знаю, доктор, – примирительным тоном сказал Кэри. – Мы вручим вам всю относящуюся к делу информацию, как только получим ее. Но сейчас меня интересует то, что сделали с Денисоном и каким образом это было проделано.
– Хорошо, – Хардинг успокоился. – Итак, Денисон был в буквальном смысле слова разобран на составные части. В его памяти сохранились лишь имя и примерный адрес: Жиль Денисон из Хемпстэда. Те, кто над ним работал, конечно, могли добиться полной амнезии, но это не имело смысла, так как Денисон должен был занять место Мейрика. Для того чтобы войти в роль, от него требовалось некоторое минимальное осознание своей личности. Должен сразу сказать, что я не имею понятия, почему Денисон должен заменить Мейрика.
– У меня есть кое-какие соображения, – проворчал Кэри. – Продолжайте, доктор.
– В то же время в сознании Денисона нельзя было оставлять слишком много индивидуальных воспоминаний, иначе он отверг бы ту личность, которую должен был представлять. Фигурально выражаясь, его следовало держать на коротком поводке. Чтобы он не задавался вопросами о своем происхождении, в его сознание было внедрено несколько мощных блоков. Кроме того, ему имплантировали отдельные ложные воспоминания, окончательно лишившие его свободы действий. Например, он отчетливо помнит, как играл в гольф, но в то же время знает, что никогда в жизни в него не играл. Таким образом, он постоянно пребывает в замешательстве, ведущем к параличу воли. Этого вполне достаточно, чтобы заставить его остаться в отеле хотя бы на тот срок, пока он пытается разобраться в себе.
Маккриди сделал нетерпеливое движение.
– Разве это возможно?
– Вполне возможно. Я могу нарисовать на полу этой комнаты воображаемый квадрат и под гипнозом внушить вам, что следует избегать этого места. Это называется постгипнотической суггестией. Вы до конца своих дней можете входить в эту комнату и выходить из нее, по никогда не ступите на поверхность этого воображаемого квадрата. Более того, вы даже не будете отдавать себе отчета в иррациональности своего поведения.
Перехватив скептический взгляд Маккриди, Хардинг добавил:
– Я в любой момент готов продемонстрировать вам этот метод.
– Нет! – быстро сказал Маккриди. – Я вам верю. Кэри мрачно улыбнулся.
– Продолжайте, доктор.
– Человеческий мозг – самостабилизирующаяся система, – сказал Хардинг. – Если бы дело обстояло иначе, мы все давно бы свихнулись. Основная функция сознания – контролировать восприятие. Когда Денисон пытается углубиться в свое прошлое, он натыкается на блоки; невероятность того, что он находит в собственном сознании, настолько потрясает его, что он ищет убежища в забвении. – На лице Кэри отразилось непонимание, и Хардинг добавил:
– Он засыпает. Типичный истерический симптом. Во время нашего разговора он засыпал дважды. Оба раза я давал ему поспать десять – пятнадцать минут; проснувшись, он забывал, почему он отключился – это стиралось из его памяти. Это защитный механизм мозга против сумасшествия и, мне кажется, такое случалось с Денисоном и раньше.
– Я не совсем понимаю, – возразил Кэри. – Вы говорите, что Денисон наполовину безумен и в любой момент может уснуть или потерять сознание. Как же вы объясните тот факт, что ему удалось ловко одурачить одного из моих сотрудников, а потом проявить быстроту и сообразительность в смертельно опасной ситуации?
– Да, он вполне владеет собой, – согласился Хардинг. – Он проваливается в беспамятство лишь тогда, когда начинает думать о своем прошлом. Судя по вашему рассказу и по характеру ранения, он владеет собой значительно лучше, чем можно было бы ожидать в подобных обстоятельствах.
– Он чертовски хорошо владеет собой, – внезапно заявил Маккриди. Кэри повернулся к нему. – Я не успел сказать вам: он осалил миссис Хансен.
– Что он сделал?
– Он выяснил, что у нее есть пистолет, – он сам мне об этом рассказал. И добавил, что мне следовало бы знать о таких вещах.
На лице Хардинга можно было прочитать: "Ну, что я вам говорил!" Лицо Кэри было маской недоумения.
– И еще, – добавил Маккриди. – Алкоголик он или нет, но теперь он завязал. Миссис Хансен сказала, что вчера он попробовал выпить рюмку виски. У нее сложилось впечатление, будто он хлебнул отравы для тараканов.
– Забавно, – заметил Хардинг. – Человека, можно сказать, размешали, как овсянку в кастрюле, – будет достойно внимания, если это вылечит его от алкоголизма. Хотя такой метод лечения, безусловно, не может быть внедрен в практику. Как бы то ни было, его нужно госпитализировать. Я могу это организовать.
Кэри поднялся с места.
– Благодарю вас, доктор Хардинг.
– Мне хотелось бы увидеться с ним завтра, – Хардинг тоже встал. – Куда вы его отправите сейчас?
– Я позабочусь о нем, – мягко сказал Кэри.
– Валяйте, – проворчал Хардинг. – Без квалифицированного лечения безумие ему гарантировано, – он зевнул. – Ладно, я пошел спать.
Он вышел в коридор. Кэри вернулся к столу, взял обе фотографии и снова принялся разглядывать их.
– Вот и все, – сказал Маккриди. – Мы с треском провалились. Нет Мейрика – нет операции.
Кэри ничего не ответил.
– О чем вы думаете? – спросил Маккриди.
– О разных вещах, – медленно сказал Кэри. – Например, о том, что у нас нет Мейрика, зато есть чертовски хорошая замена для него.
У Маккриди отвисла челюсть.
– Вы имеете в виду Денисона? Но вы же слышали, что сказал Хардинг:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31