Машины с участка так и не было, но в нужном ему направлении отправлялся автобус – проржавевший жестяной короб неизвестного производства с дырами вместо дверей и окон. Пола в автобусе не было, то есть не было совсем, была рама, колесные оси, карданный вал, лавки вдоль стен, и несколько досок, в беспорядке брошенных на раму. Будучи в числе первых пассажиров, Андрей постарался устроиться так, чтобы дышать во время движения забортным воздухом, однако шофер автобуса вскоре его заметил и пригласил в кабину рядом с собой. Шоферу было интересно узнать, что это за белый, путешествующий без машины, и вскоре выяснилось, что место, куда направляется Андрей, ему прекрасно известно, и многие люди тоже.
Впоследствии Андрей много раз сталкивался с тем, что совершенно посторонние и неведомые ему люди были прекрасно, хотя и с элементами фантазии, осведомлены о делах его предприятия и о нем лично. В обществе, лишенном газет и телевидения, вся информация передавалась в частных разговорах, как и тысячу лет назад. В этой народной информационной сети предприятие «Аура» было одним из главных ньюсмейкеров, и его дела обсуждались ежедневно во всех окрестных деревнях.
Постепенно автобус заполнился. Пасажиры расселись вдоль стен, в середине набросали каких-то мешков и корзин. Три молодых человека, исполнявшие роль стартера, столкнули автобус с места, прокатили его по площади и вскочили внутрь (в дальнейшем они делали так на каждой остановке). Мотор жутко заревел и загрохотал, автобус окутался черным дымом, задергался и тронулся.по обычной грунтовой колее, слегка подправленной грейдером. Салон снизу до уровня окон заволокло пылью, пассажиры, как куры, высунули головы в окна, и путешествие началось. Навстречу автобусу тянулись в город вереницы осликов, запряженных в двухколесные тележки, наполненные дровами. Вокруг простиралась саванна, колыхалась сухая трава высотой в человеческий рост, над которой возвышались отдельные деревья. Одни деревья покрыты свежей зеленой листвой, другие шуршат сухими листьями, третьи стоят вообще без листьев. Сразу и весна, и зима, и осень. Андрея поразили высокие деревья с черными стволами, покрытыми острыми шипами. На ветках ни одного листика, но масса цветов, огромных, ярко-алых, по форме напоминающих тюльпаны. Местами сухая трава горит, языки пламени с треском взлетают к голубому небу. Какие-то крупные птицы, широко развернув крылья, парят в восходящих потоках над огнем, некоторые, неосторожно спустившись, вспыхивают и падают вниз огненными комьями.
Местами дорога пересекала русла речек, иногда сухие, иногда с лужицами воды. Обычно рядом оказывалась деревня. Андрей, полагавший, что его уже нечем удивить, был все же поражен видом сонгайских деревень. Это были беспорядочные скопления круглых глинобитных хижин, покрытых коническими крышами из сухой травы. Конусы побольше были жилищами, поменьше – амбарами или курятниками. Грубо сколоченные двери вели внутрь хижин, окон не было вообще. В целом все сильно напоминало декорации к историческим фильмам про древних кельтов, еще не завоеванных Римом, или к фильмам жанра «фэнтези» про диких варваров. Несмотря на некоторые приметы современного мира – древний велосипед, такое же древнее, чуть ли не кремневое ружье, керосиновую лампу, электрический фонарик, радиоприемник – образ жизни здесь казался неизменным, начиная с каменного века.
Встречались некоторые следы российского влияния, например, вырезанная на стволе баобаба огромная надпись «Здесь был Вася». Впоследствии Андрей узнал, что Вася имелся в виду обобщенный, а надпись была сделана специально для фотографирования с ней. В одном месте дорога была разворочена, очевидно, застрявшей здесь тяжелой техникой. В близлежащей к этому месту деревне дети, как обычно сбежавшиеся на него смотреть, вместо обычного «Белый! Белый!» скандировала русское «Давай! Давай!»
Довольно скоро после выезда они нагнали один из тех пикапчиков, которые отправились из города накануне вечером. Он стоял без колеса, опираясь на кучу камней. Рядом, прямо в дорожной пыли, спали пассажиры. Среди них так же безмятежно лежал шофер. Он поднял голову и обменялся несколькими словами с водителем автобуса.
– Что случилось? – спросил у него Андрей.
– Ничего – ответил шофер – колесо спустило. Он послал помощника в город отремонтировать.
– А почему не поставит запасное?
– У него нет запасного.
– Почему?
– У него нет денег на запасное.
– А почему никто не пересел в автобус?
– Шофер не вернет им деньги за проезд. А платить два раза за одну поездку никто не станет.
Следующую подбитую машину они встретили часа через два. На этот раз запасное колесо было и лежало готовое рядом, но явно не было домкрата. Пассажиры приподнимали машину, подтолкнув под нее кривое бревно и подсовывая камни. Почему нет домкрата, Андрей не стал спрашивать за очевидностью ответа.
Следующий транспорт они нагнали в большой деревне, где автобус остановился на обед. Пикапчик как раз стронулся с места и осторожно проползал мимо них. Он был нагружен сверх всякой меры: кузов был забит людьми до отказа, несколько молодых людей стояли на трубе, заменяющей задний бампер, на крыше кузова была увязана высокая груда багажа, а на ней еще сверху сидели люди. Несмотря на ничтожную скорость, сооружение угрожающе раскачивалось. Андрей заметил, что переднее колесо стоит криво на оси и отчаянно вихляет. Было маловероятно, что машина уедет далеко. Так оно и оказалось. Недалеко за деревней машина стояла, упершись бампером в дорогу, а вырванное с мясом колесо лежало отдельно. Поскольку случай был явно тяжелый, довольно много пассажиров после ожесточенной перепалки с шофером забрали свой багаж и пересели в автобус. Среди них был и один раненый, свалившийся с крыши от толчка.
Вскоре они встретили последний пикап из многострадальной колонны, который успел уже добраться до конечного пункта и тронуться в обратный путь, загрузившись до самой крыши дровами. Загрузка, однако, оказалась неудачной, дрова сместились от тряски, и машина легла на бок на обочину дороги, правда, без жертв и особых повреждений.
Это путешествие оставило у Андрея несколько апокалиптическое впечатление. Казалось, он присутствует при последнем отчаянном прорыве разбитой армии из окружения, когда у экипажа боевой машины нет шансов дожить до вечера. Его удивляла только полная безмятежность остальных участников и свидетелей этой дорожной битвы. Впоследствии он понял, что день был самым обыкновенным, если учитывать особенности эксплуатации техники в Африке. Машины поступают сюда уже с выработанным ресурсом, практически даром, поскольку Европа с удовольствием избавляется от хлама. Здесь они за умеренные взятки проходят таможню и дальше ездят, пока не развалятся. Для ремонта используются детали с машин, которые уже развалились. Когда автомобиль окончательно встанет, его тоже разберут.
За всеми этими событиями стемнело, но автобус продолжал свое неуклонное движение вглубь континента. Навстречу ехал одинокий мотоциклист. К удивлению Андрея, шофер автобуса поспешно взял вправо, почти съехал с дороги и остановился. Из темноты надвинулась огромная тень. Мотоцикл оказался гигантским грузовиком с длиннейшим и высоченным кузовом и только одной (правой) работающей фарой. На этом способности Андрея удивляться были исчерпаны, и вскоре они въехали в провинциальный городок Кундугу, неподалеку от которого находился участок. Шофер притормозил возле одного из домов и сказал:
– Здесь живет ваш директор, господин Мамаду Трейта.
О том, что у предприятия имеется сонгайский директор с таким именем, Андрей слышал. Дом с садом, окруженным стеной, свободно раскинулся на большом пустыре. Над воротами, как ни странно, горела электрическая лампочка. Перед домом стояла, сгущаясь к воротам, большая толпа, человек в двести. «Праздник? Или печальное событие?» – размышлял Андрей, стоя в стороне и прикидывая, что ему теперь делать. Однако вскоре к нему подошли и спросили, кто он и откуда, он ответил, а ещё через короткое время ему передали приглашение войти в дом. Сквозь расступившуюся толпу он вошел. За воротами тарахтел под навесом советский дизельный движок. Рядом стоял зеленый «Уазик», по описанию похожий на тот, который должен был его встретить.
Мамаду Трейта оказался приветливым, высоким, худощавым мужчиной лет сорока, одетым в бубу – длинный и широкий балахон из плотной ткани глубокого синего цвета с вышивкой. Он прекрасно говорил по-русски, поскольку когда-то учился в Советском Союзе. Они начали обмен сложным сонгайским приветствием, напоминающем пинг-понг: – Как поживаете? – А вы? – А ваша семья? – А дом? – А Москва? – А Сонгвиль?…
Наконец, Мамаду спросил: «А как вы доехали?»
– Нормально, – ответил Андрей, – на автобусе.
– На автобусе? – переспросил собеседник. – А где же ваша машина?
– Машина не пришла.
– Машина… – повторил директор. Затем на его лице отчетливо отразилось воспоминание, затем смущение.
– Да… Вот эта машина должна была вас встретить. Но она, – он задумался, – нужно было отвезти больного в больницу. Очень-очень тяжелый больной. Очень. Потом немножко сломалась… Извините.
Андрей принял извинения и не стал вникать в подробности к явному удовольствию вновь повеселевшего директора.
– Вы посидите со мной. Ко мне пришло немножко людей. Я с ними поговорю, потом отвезу вас к вам домой на участок.
Господин Трейта, местный уроженец, имел в Кундугу дом, в котором жила одна из его жен с многочисленными детьми. Правда, большую часть времени он проводил в столице, где жила другая жена, тоже с многочисленными детьми. Он был назначен Министерством рудников на должность одного из директоров компании, не прекращая своей работы в министерстве. Сейчас, в момент его краткого приезда, многочисленные родственники из клана Трейта стеклись к его дому выразить почтение, напомнить о себе и попросить денег или работы. Все это сильно напоминало прием клиентов в патрицианском доме Древнего Рима.
Господин Трейта принимал посетителей, сидя на низком диванчике, окружавшем с трех сторон такой же низкий стол. Андрей пристроился в стороне, получив от застенчивой девушки напитки из стоявшего здесь же российского холодильника. Посетители впускались в дом поочередно, в соответствии со сложной иерархией знатности, родственной приближенности и личных заслуг. Все они явно жаловались на свои проблемы, бурно жестикулировали и возводили глаза к небу. Почти всегда в конце разговора хозяин опускал руку в глубокий карман бубу и вынимал оттуда несколько денежных бумажек. Он их никогда не считал, не добавлял и не убавлял, вынимая сразу сколько нужно. Как Андрей заметил, для простоты расчетов в разных карманах лежали бумажки разного достоинства. Просители принимали деньги с глубокими поклонами, в две сложенные вместе ладони. С некоторыми посетителями хозяин вел себя любезно, обнимал, провожал до порога. В других случаях он был по-отечески суров и что-то внушительно выговаривал, что посетители всегда принимали покорно, без тени возражения. Час шел за часом, но он не выглядел уставшим, даже слегка подзаряжаясь от соплеменников. Наконец, взглянув на задремавшего Андрея, он резко оборвал приток посетителей.
– Я им сказал: «Остальные пусть приходят потом. Мне нужно отвезти моего русского друга». Давайте поехали!
Они сели в «Уазик» и через полчаса извилистого движения по грунтовой дороге, почти тоннелю, где сухая трава с двух сторон смыкалась над машиной, в свете фар появились железные ворота участка. Сквозь сон Андрей еще с кем-то знакомился, пил чай, потом его проводили в один из жилых вагончиков, где он рухнул на железную кровать и заснул.
Проснулся Андрей от леденящего холода. На месте окон было вставлено два кондиционера, работавших на полную мощность, а поскольку ночью на улице было не жарко, температура в вагончике была градусов десять. В комнатке валялись засохшие нестиранные тряпки, заскорузлая обувь. Когда он пошевелился, под сеткой кровати что-то заскрежетало и залязгало. Наклонившись, он увидел под кроватью поленницу квадратных бутылок из под африканского дешевого джина, который по вкусу и последствиям напоминал плохой самогон. Еще не было шести часов, но он уже прекрасно выспался и, как только рассвело, в самом бодром настроении отправился знакомиться с участком.

ГОРНЯКИ ДРЕВНИЕ И ГОРНЯКИ СОВРЕМЕННЫЕ

База участка представляла собой прямоугольный кусок саванны, окруженный проволочной сеткой. На жесткой красной земле стояли ряды российских вагончиков-бытовок и деревянная столовая. В производственной зоне располагались машины, мастерские и склады, пожалуй, побогаче, чем на базе артели где-нибудь в России.
Сразу после завтрака, во время которого Андрей окончательно познакомился со всеми, он отправился на полигон, который находился в нескольких километрах от базы, и где, собственно, предстояло добывать золото. Это была широкая долина ручья, густо поросшая кустарником, с протоптанными во всех направлениях тропинками. За свою жизнь Андрей видел множество таких же ручьев, и с этим он мог бы разобраться за пару дней, если бы не одно обстоятельство, заставлявшее его ходить на полигон снова и снова. Вся долина носила следы бурной человеческой деятельности, была изрыта и ископана самым немыслимым образом. Повсюду зияли круглые вертикальные колодцы, уходящие на неведомую глубину и заполненные водой. Их были сотни и тысячи, и шагать приходилось осторожно, чтобы в них не свалиться. Между ними громоздились кучи камней, отвалы, следы запруд. Сегодня здесь было тихо, пустынно, но сколько-то лет назад здесь, очевидно, шла бурная добыча золота. Впрочем, были следы и совсем свежих раскопок. К удивлению Андрея, все они располагались поблизости от разведочных линий геологов «Ауры», точнее, вокруг наиболее богатых шурфов на этих линиях. Так он бродил по зарослям часов до двух, прикидывая распорядок будущих работ, а, когда жара становилась нестерпимой, возвращался в поселок, где работа тоже в середине дня прерывалась. После обеда он садился за планы и чертежи, назавтра проверял все это на местности, и день за днем ситуация у него в голове прояснялась.
Количество золота, которое будет добыто, прямо зависит от количества переработанного грунта, а оно определяется мощностью промывочных приборов и запасами воды. Под это должно подстраиваться все остальное – люди и техника. И этого всего остального было слишком много. Под имеющиеся промывочные мощности людей на участке был явный избыток. Андрей не спешил пока создавать конфликтную ситуацию, понимая, что, когда работа начнется, все разрешится само собой.
Рабочие занимались не очень понятно чем, поскольку завоз оборудования уже закончился, а добыча еще не началась. Они занимались как бы доустройством поселка, что-то красили, ремонтировали – в основном, отбывали время. Прикидывая ежедневный расход зарплаты, Андрей мысленно хватался за голову.
В первый вечер он подошел к группе рабочих, сидящих на лавочке возле бытовок, и поздоровался. Он заметил, что рабочие были выпивши, некоторые – основательно.
– Вот еще начальник на нашу голову выискался! – отозвался один из сидящих, небритый, нестриженый и с красным лицом. – Теперь все приехали на готовое. Когда мы караваном шли, в грязи тонули, спали в кабинах, вы где все были?
– Вы пили сегодня? – спросил Андрей, как он спросил бы, и обязан был бы спросить любого рабочего, встреченного в таком виде в артели
– Да! – с вызовом ответил краснолицый. – Имеем право. Мы белые люди. Белые! На работе мы не пьем, а в нерабочее время мы свободны!
По артельным понятиям, вся сидящая компания заслуживала немедленного увольнения «по червонцу», то есть без права на премию в конце сезона. Однако, когда Андрей познакомился с контрактами рабочих, он с удивлением увидел, что поведение в свободное время действительно было никак не регламентировано. Пока что ему пришлось оставить все, как есть, тем более, что начальника участка эта проблема особенно не беспокоила.
Начальник участка Алексей Петрович, или Алексей в советское время работал в «Зарубежстрое» на довольно крупных должностях и за границей чувствовал себя привычно и уверенно. В дорогом тропическом костюме, в хорошей «Тойоте» с шофером он сильно отличался от остальных обитателей участка. На взгляд Андрея, он относился к окружающей реальности несколько более раздражительно, чем это можно было бы ожидать при его должности.
– Африканцы, – говорил он, – это тупые грязные черные дикари. Только что слезли с дерева. Понятия ни о чем не имеют. Все по х…! У каждого одна проблема: достать чуть-чуть денег, поесть и лечь спать. Пока деньги не кончатся, не встанет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22