Господь все нам дал. Во-первых, мы родились на свет Божий. Ведь мы могли не выжить, нас могла мама во чреве своем угробить. Мы могли умереть сразу после рождения; и масса детей так: родились, недельку поживут и помрут. Или мы могли умереть некрещеными. Вот умер человек недельный, не успели его крестить – и он, возможно, никогда не увидит света. Но с нами этого не произошло. Более того, у нас есть пища, у нас есть одежда, у нас есть земля, у нас есть ноги, которыми мы по ней ходим, даже есть транспорт, чтобы по ней ездить. У нас есть все: и свобода, и достаточно здравия, и у нас есть великий дар Божий – разум, для того чтобы мы познавали Бога.
На секунду представим, какими мы вышли из утробы матери: маленькими, сморщенными, красненькими, ничего не понимающими и только беспомощно ручками и ножками болтающими. А теперь? То, что мы сейчас из себя представляем, не наша заслуга, такими нас взрастил Господь. Поэтому ничего своего, никакой заслуги в том, чем мы являемся и что имеем, у нас нет. И если каждый из нас всего себя, всю жизнь до капли своего ума, своего здоровья, своего времени – все это отдаст Богу, это будет лишь равноценная жертва. Но даже и тогда мы не выкупим себя, потому что нет ничего дороже жизни, и ее нам дал Господь. То есть ничем нельзя, оказывается, отплатить Богу за его добро к нам, ничем. Поэтому от Бога нам никак нельзя отделаться, нельзя сказать: вот, Господи, я в воскресенье в храм сходил, и все, будь спокоен, я Тебе то, что должен, дал, Ты меня больше не трогай.
Нет, мы перед Богом являемся постоянными должниками, потому что та жизнь, которую Он уготовал сынам Божиим, никак нами не может быть "заработана". Она не может быть заслужена, даже если мы будем в тысячу раз прекраснее и благороднее, чем есть сейчас. А мы ведь почти ничем от скотов не отличаемся, потому что ищем только своего: своего удовольствия и своего покоя. А чтобы собой немножко пожертвовать ради другого? У нас этого нет, то есть нет свойств благородных в нашей душе, мы все ищем только себе радости, и часто за счет другого, ценой чужих слез. Но даже если мы свое себялюбие все-таки победим с помощью благодати Божией и войдем в Царствие Божие, то все равно не будем этого достойны, это все равно будет дар Божий.
И нам нужно стараться свою жизнь устраивать так, чтобы она вся представляла из себя жертву Богу. Когда человека крестят, ему на голове крестообразно подстригают волосы в знак первой жертвы Богу. Вот человек стоит, и у него ничего нет с собой, только крест и рубашка, которая наготу его прикрывает; и первое, что он делает – приносит в жертву Богу то, что он может сейчас, в данный момент дать. С этой жертвы начинается для него духовная жизнь, отношения с Богом, которые есть постоянная жертва.
И только так, постоянно жертвуя, можно стать сыном Божиим, только так можно достигнуть усыновления. Стать из раба сыном можно только приучая себя к жертве. А мы по существу своему люди совсем далекие от жертвенности, но, наоборот, жадные: нам жалко времени своего, нам жалко своих сил, мы любим жить за счет другого, мы любим властвовать, повелевать: ну-ка, пойди сюда, ну-ка, дай мне – это мы любим, а чтобы самому пойти и дать кому-то, от этого мы стараемся увильнуть. И так постоянно, на любом уровне: в отношениях с женой или с мужем, в отношениях с папой или с мамой. Какой ребенок с радостью пойдет выносить мусорное ведро? Таких, может быть, два на всю Москву, на десять миллионов человек.
Мы созданы для неба, но совершенно к этому не готовы. И вот Господь принес Свою страшную жертву на Кресте, распялся, чтобы нам показать, чт%о нужно делать. Нужно приносить жертву – тогда ты будешь истинным сыном Божиим; тогда ты узнаешь, чт%о такое Воскресение; тогда на тебя сойдет благодать Божия. Потому что благодать Божию можно ощутить только тогда, когда ты будешь жертвовать: когда тебе не хочется молиться – но ты все равно приносишь свое время и силы в жертву; когда ум твой направлен на грех – а ты все равно его вперяешь в Бога; когда тебе хочется сделать зло, причинить ближнему страдания – но ты скорее принесешь страдания себе, чем ближнему.
Конечно, это хрестоматийный пример, но разве Александру Матросову, когда он грудью своей заслонил пулемет, было охота умирать? Думаете, это приятно, когда пули тебя пронзают? А почему он это сделал? Чтобы этот пулемет не застрелил тех, кто был за ним. Человек пожертвовал собой ради других. Или мамочка, когда хочет спать, а ребеночек орет, капризничает, противничает – она же встает, старается его как-то утихомирить, насколько терпения хватает. Это ведь тоже жертва любви. Она любит его, поэтому жертвует своим сном, своим покоем. Могла бы две подушки положить на ухо и не слышать или седуксен принять и спать, но нет, она так не делает, она все-таки встает. Что ей движет? Любовь.
А у нас у всех любви к Богу нет. Там, где должна быть любовь к Богу, у нас мертво, ничего нету; мы любим только себя – абсолютный эгоизм. Как же научиться Бога любить? Нужно жертвовать: отдавать Богу больше времени, больше внимания, больше молитвы; каждый день, каждый час нужно посвящать Богу. Тогда Господь, видя наше такое старание, даст нам в сердце любовь к Нему, и тогда мы действительно получим усыновление. Усыновление и любовь к Богу – это всегда дар с неба. Вот сидели апостолы расстроенные, в печали – но нисходит на них Дух Святой в виде огненных языков и перерождает их, потому что они были готовы принять этот дар.
Господь все сделал, чтобы нас к Себе взять. Он хочет не расставаться с нами, и Он о каждом из нас заботится. Почему мы не видим Бога? Не потому, что Его нет, не потому, что Он далеко, а потому, что мы слепые, бесчувственные и, как Господь в Евангелии сказал, жестокосердные; сердце жесткое-жесткое, туда ничего не проникает. Как же сердце можно разжалобить? Оно умягчается только жертвой. Постоянно жертвовать собой ради другого, ради Бога. Вот так приучая себя, мы постепенно раскроем свое сердце для любви и тогда получим дар с неба – любовь, получим дар с неба – благодать Святаго Духа, получим усыновление. Тогда мы станем членами святой Церкви, семьей божественной; тогда Христос нам будет братом, тогда Матерь Божия действительно нам станет Матерью. Вот цель пришествия Христа на землю, и вот цель создания Его Церкви. Церковь создана, чтобы мы, живя здесь, общаясь друг с другом, общаясь в молитвах со святыми и с Богом, приучались к той жизни, которая ждет нас на небесах. Это как бы проекция на землю жизни небесной, это есть подготовка наша к вечности. Поэтому, как говорится, сколько в церковь походим, столько в Царствии Божием и побудем. Только она нас может научить, ничто другое: никакие книги, никакие ученые, никакие ораторы; только благодать может научить – когда человек подставляет свое сердце под эту благодать, когда он не закрывает свое сердце от милости Божией.
Господь так сказал: "Милости хочу, а не жертвы". Не нужно Богу ничего от нас. Ему нужно только, чтобы у нас сердце было милостивое, чтобы он было мило к Богу, чтобы оно было мило к людям, мило ко всякой твари, чтобы это сердце не искало своего. Вот как апостол Павел пишет: "Любовь не ищет своего". Возьмем отношения матери и дитяти: мать не ищет, не ждет от дитя ничего себе, а всю себя, все свое существо отдает ребенку. Или перепелочка: лиса подходит, и она прикидывается раненой и лису отводит, жертвуя собой, иногда в когти попадает. Вот так надо жертвовать собой ради вечности.
Не надо очень высоко ценить временное, потому что это преходящее. Какую бы ты на себя шубу ни надел, все равно пройдет сколько-то лет – и истлеет твоя шуба. Даже бриллианты затеряются в чужих карманах, даже самые прекрасные крепкие дома – и те разрушаются, и самые долголетние жители Абхазии – пройдет двести лет, и все равно умрут. Ничто плотское не вечно, ради этого не стоит жить. Потому что это тлен, это временно. Видимый мир когда-то был задуман Богом как нечто прекрасное, а сейчас его ценность потеряла тот великий изначальный смысл, потому что Адам согрешил и Господь уже создал новую семью, духовную.
Нам с вами открываются два пути: путь света, радости, любви – путь к Богу; и путь отвержения Бога – холод, мрак, жестокосердие, постоянное пребывание в собственном эгоизме, жизнь адская. Каждый день мы выбираем, куда идем, и надо просто подумать: ну чего ты в жизни достиг? Да будь ты хоть министром, будь у тебя сколько угодно денег, жен, всякой всячины, все равно с этим придется расставаться. Неужели стоит ради этого даже палец о палец ударить? Нет, не стоит; игра не стоит свеч. А вот вечность – стоит!
Господь хочет любви. Он не хочет нас палкой, как рабов, загнать в Царствие Божие. Он просто нам показывает: смотрите, какая красота! Вот Евангелие, открывай на любом слове и читай. Такая красота ни из одной книги не льется, только отсюда! Что может быть подобно ему? Самых замечательных писателей всех времен и народов почитай – по сравнению с Евангелием это кажется разжиженным сиропом, сладкой водой. А в Евангелии каждое слово истинно, оно проникает в самое сердце, в самую глубину. Смотри, радуйся, дыши! Вот что тебя ждет, если ты пойдешь этим путем – путем жертвы, и самоотречения, и благородства.
Царствие Божие – Царствие людей благородных, у которых Отец – Бог. А ад – это царство сатаны, потому что сатана неблагородное существо, злое, завистливое, нахальное и пакостное. И если мы служим сатане, мы тоже становимся злыми, завистливыми и пакостными; становимся людьми, которые желают себе только временного блага, только что-то за счет другого урвать, нажиться, попить чью-то кровь, бросить, растоптать и потом дальше. Сатана этим и живет – злобой, ненавистью. И мы – к чему мы склоняемся? Ко всяким грехам, грешкам…
А образ Христа – это ясное и видное всем самопожертвование, любовь, красота, ум. Все самое выдающееся, что можно нам вообразить, есть во Христе. И неужели можно еще что-то другое выбрать? Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 1984 год

На зачало о Марфе и Марии

Сегодня мы слышали всем нам знакомое евангельское зачало о Марфе и Марии. Этот отрывок из Евангелия от Луки читается в церквах уже сотни лет на все Богородичные праздники. А так как слово Евангелия неоскудеваемо, каждое новое поколение христиан на протяжении всей своей жизни черпает оттуда все новые и новые сокровища Божией премудрости.
Пришел Господь в некое селение, где жили две сестры, Марфа и Мария. Зайдя к ним в дом, Он, по Своему обычаю, стал проповедовать Евангелие Царствия Божия. Марфа скорее бросилась хлопотать о приеме дорогих гостей, "заботилась о большом угощении", а Мария села у ног Учителя и, забыв о своих обязанностях хозяйки, стала внимательно слушать. Марфа, естественно, возмутилась, и ее раздражение распространилось и на Самого Иисуса Христа: "Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? cкажи ей, чтобы помогла мне". Что, дескать, она тут расселась, не видит разве, что гости пришли, что надо и воды подать, и еду приготовить, да и постели застелить? Господь же "сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно".
И хотя эти женщины жили почти за две тысячи лет до нас, их душевные проявления свойственны и нам. В каждом из нас есть и Марфа, и Мария. Марфа – наша многопопечительность о материальном плане бытия, а Мария – это стремление нашей по природе своей христианской души припасть к стопам Спасителя и слушать Его слова. И вот здесь часто происходит разлад. К сожалению, Марфа пытается каким-то образом подавить Марию. Как часто наши заботы, суета отодвигают на задний план, теснят молитву, духовное чтение, помощь ближним. Мы все устраиваем, покупаем, лечимся, копим… Так много дел, что и лоб вроде некогда перекрестить.
Подумать, какие страшные слова: "некогда помолиться". Ведь время, которое человек провел вне молитвы, назидания Священным Писанием или чтением духовных преданий, вне исполнения заповеди Христовой, безвозвратно потеряно. Это время человек не живет, ибо жизнь, с точки зрения христианской, есть общение с Богом, молитва в широком значении этого слова. И если человек не обращается к Богу, не предстоит Ему непрестанно, тогда его жизнь превращается в полную бессмыслицу, так как цель жизни – богообщение, а жизнь без цели пуста, как цветок без завязи – пустоцвет. Поэтому если человек теряет память о Боге хотя бы на секунду в течение дня, то эта секунда прожита зря.
Надо ли трудиться? Надо! Это повеление Господне. Нужно ли кормить семью, воспитывать детей? Непременно, ибо апостол говорит: "Кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного". Труд, наша земная жизнь, наши земные старания не есть что-то богопротивное. Что же противно Богу в высказывании Марфы, почему мы слышим в словах Спасителя хотя и ласковый, но все же укор? Потому что она пытается ущемить духовное стремление.
Но не случайно Марфа и Мария родные сестры. И без телесного труда никакой чисто духовной жизни быть не может. В этом нам дают пример все святые, которые были величайшими тружениками. Поэтому, если человек ленится содержать дом в чистоте, ленится отдавать силы воспитанию детей, ленится работать, эта лень так же вредна, как и лень к молитве, к чтению книг духовных, лень к совершению добрых дел.
Труд и молитва – две родные сестры, и у них не должно быть никаких конфликтов и противоречий. "Сие надлежит делать, и того не оставлять". Необходимо, чтобы Марфа и Мария в нашей душе жили как родные сестры, то есть весь наш обыденный труд надо стремиться превратить в духовное делание. "Едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию". Тогда молитва наша не прекратится, тогда и в домашних хлопотах мы будем Богу предстоять, а вся наша жизнь превратится в непрестанное богослужение. Мы будем Богу служить и мыслями, и словами, и делами – всей своей жизнью, каждым своим вздохом. И пока этого не произойдет, в нашей душе будет постоянный конфликт между Марфой и Марией.
Господь – Создатель красоты, гармонии. Прекрасна вселенная, изумительно красива Земля, каждый клочок ее, великолепны животные, птицы, насекомые. Прекрасен был человек до грехопадения, сотворенный как соработник Богу в создании красоты. Но человеку, отпавшему грехом от Бога, чтобы создать что-либо прекрасное, помимо таланта, данного Богом, нужно употребить очень много труда. Симфонию сочинить – труд, роман написать или картину – труд, дитя воспитать, дом построить, хлеб вырастить, ближнему помочь – все труд. Но самый большой труд – труд духовный по воссозданию с помощью Божией утраченной внутренней духовной красоты и гармонии.
В достижении этой гармонии и единства между Марфой и Марией, пребывающими в нашем сердце, и состоит правильное духовное устроение и подлинная христианская жизнь. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 1984 год

Третье обретение главы Иоанна Предтечи

Христос воскресе!
Господь говорит: "Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей". Спаситель не удивлялся тому, что иудеи хотели побить Его камнями; обращаясь к ним, Он сказал: "Много добрых дел показал Я вам (как Он Иоанну через учеников ответил: "Слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются… мертвые воскресают", или накормил пятью хлебами пять тысяч человек), за которое из них хотите побить Меня камнями?" То есть Господь взывал к их разуму, но иудеи Его аргументы отметали.
Так в мире всегда происходит. Спросишь иного русского человека, который Церковь ненавидит: откуда у тебя такая ненависть? Кто тебе письменность дал? Церковь. Кто твою архитектуру создал? Церковь. А музыку, а живопись? А кто из диких племен возрастил восточную христианскую цивилизацию? Тоже Церковь. Все более или менее прекрасное, созданное на нашей земле, – это плоды деятельности Церкви. Но человек на это отвечает: нет, вот Джордано Бруно… Хотя этот Джордано Бруно ни к нашей Церкви, ни к какой вообще отношения не имеет, потому что был еретиком и по закону того государства, где он жил, должен был быть сожжен на костре – как любой человек, выступивший против власти, в любом государстве получит то же самое: где электрический стул, где расстрел, где еще что-то.
Человек почти никогда не подчиняется голосу разума, а подчиняется голосу своего сердца. Есть в русском народе очень хорошая поговорка, которая отражает самую суть дела: "Любовь зла, полюбишь и козла". Дурак? Дурак. Урод? Урод. Пьяница? Пьяница. Но люблю, не могу без него жить. Спрашивается: "Неужели получше-то нет?" – "Есть, но вот этого люблю, у меня сердце к нему лежит, ничего не могу с собой сделать". Сердце довлеет; ум говорит, что этот человек никуда не годится, а сердце все равно влечет.
Если сравнивать по законам логики, по уму разные системные построения, то, конечно, рядом с христианской философией ни одна философия мира не устоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19