Джанас взял предложенную Дансером сигарету, откинулся на спинку кресла, глотнул виски и вновь посмотрел на освещенную сцену, где танец подошел к дикой эмоциональной кульминации. Он подумал о том, что Ринни и Грей, вероятно, побывали разок на Одине, или, по крайней мере, что-то читали о танцах мундогеров – их движения напомнили ему об Одине, но они были какие-то искусственные, не искренние. Ринни и Грей были неплохими ребятами, они разгоняли у людей кровь по жилам и заставляли пульс биться чаще, но они не были мундогерами – и Джанасу, почему-то было легче от этого. Он повернулся к своим собеседникам.
– Они идут за Кантраласом, – сказал он, – лишь потому, что только он может удержать и повести их всех вместе. Они уважают его и понимают, что никто из них в одиночку не имеет никаких шансов против Федерации. Когда он выполнит свою задачу, его власть над ними исчезнет и они начнут действовать каждый сам по себе. Карман Дуборг планирует создание собственной империи на Внешней Границе. Айзек Хольцман увлечен идеей отрезать Кришну от остальных планет и установить старые порядки для ее населения. Пол дюжины людей имеют свои планы в отношении планет скопления, но Скоплению они не нужны. И так далее. В их стремлениях есть как интересные планы, так и голая жажда бесконтрольной власти.
– В моем рапорте подробно описан каждый из этих людей, те кого можно брать в расчет, их характеры и их мотивы, прогнозы о том, что они будут делать, когда Альянс разгромит Федерацию. Если они победят, то вопреки благим пожеланиям таких людей, как Кантралас или Хольцман, Спиральный Рукав ожидает эпоха затяжных междоусобных войн до тех пор, пока один из них не подомнет под себя всех остальных, или пока они не уничтожат друг друга.
– Это как раз то, что говорит Геррера, – холодно произнес Д’Луган. – Вы с ним согласны?
Борясь со своими эмоциями и стараясь не думать об ужасных альтернативах, ожидающих человечество, Джанас отвернулся от Д’Лугана и остальных за столиком.
Его взгляд упал на танцоров и он вдруг услышал нарастающую барабанную дробь и визг труб невидимого оркестра. Танец приближался к кону, самой эмоциональной своей части.
Отчаянно вцепившись друг в друга, Ринни и Грей неожиданно разошлись и застыли, глядя в глаза друг другу. Затем, совершенно синхронно, девушка и молодой человек сорвали с себя шорты и отбросили их прочь. Оркестр издал последний высокий аккорд и смолк. Воцарилась тишина.
Ринни, на фоне звездной декорации, медленно опустилась на колени на покрытую коврами сцену, прямо и смело глядя на Грея и протягивая к нему руки. Когда он подошел и опустился к ней, свет на сцене погас.
– Человечество проигрывает в любом случае, – говорил Емметт, мрачно поглядывая на затемненную сцену. – Наступают смутные времена, которые ввергнут весь Спиральный Рукав в эпоху варварства. Кто-то должен выжить, кто-то кто попытается удержать цивилизацию. И никто не сможет сделать этого, корме Межзвездной Торговой Компании.
– Джарл прав, – сказал Джанас. – И, если вы прочтете эти рапорты, то вам станет ясно, что, не зависимо от того, чью сторону примет МТК, существует лишь один возможный исход. Федерация скорее всего проиграет эту войну. Армия повстанцев будет на Земле не позже, чем через месяц.
Глава VI
Звездолет Федерации “Саламис”, который вел земную армаду, на расстоянии семи парсеков от Земли, недалеко от Альтаира, связался с одним из уцелевших кораблей заграждения “Помпеи”, который направлялся в обратную сторону.
– Флот повстанцев рядом, – ответил “Помпеи” на вызов с армады. – Боже, он огромен! Мы даже не думали о том, что в Галактике так много звездолетов.
“Саламис” принял к сведению эту информацию, дал разрешение кораблю заграждения возвращаться домой, записал эту информацию в банки данных и продолжил свой путь, вглядываясь и вслушиваясь в серую пустоту подпространства своими электронными приборами, стараясь обнаружить малейшие следы эмиссии электроники и ядерных двигателей кораблей противника.
Тяжелые боевые крейсеры перестроились. Они как огромные пчелы собрались в боевой клин. Вокруг них широким кольцом двигались истребители. Позади этого щита из металла и парастекла, из плоти и крови, следовали корабли-матки. Их широкие шлюзы были открыты и маленькие, с экипажем из двух человек, перехватчики были готовы в любую минуту, по приказу Маршала Флота Федерации Абли Джулайна, высыпать в открытое пространство.
Приказ был получен. Один за другим, две дюжины перехватчиков высыпали из кораблей-маток и умчались вперед, в серое пространство перед земными кораблями.
Даже несмотря на антигравитационное устройство, Майор Иван Бранчи, пилот одного из кораблей “летучего эскадрона”, лежал в перегрузочном кресле, вдавленный в него огромной силой ускорения, которую развивали плазменные двигатели маленького перехватчика. Стимуляторы в его венах не давали ему потерять сознание, несмотря на эту страшную перегрузку. Глаза его были открыты и смотрели на экраны и шкалы приборов на пульте, расположенном перед ним. Стрелка часов отсчитывала секунды.
“Ну вот, – подумал Бранчи, – Ну вот, мы и встретились. Они должны быть где-то рядом”.
Стрелка часов достигла необходимой отметки и плазменному двигателю перехватчика, который толкал его вперед, был послан новый приказ. Двигатель внезапно прекратил свою работу. “Ванда Лов” лег в дрейф.
– Лидер команде, – сказал Бранчи в микро­фон. – Вот что, ребята. С этого момента – тишина в эфире. До тех пор, пока нас не атакуют. Если же, вы заметите что-то необычное, скажите флоту, не связывайтесь со мной.
С двадцати трех кораблей пришло подтверждение, и в шлемофонах стало тихо.
Бранчи обернулся и посмотрел на парня, сидевшего позади него.
– Ну как, Джек? – спросил он.
– Все нормально, майор, – ответил Джек. – От нас нет никакой эмиссии, которую я мог бы обнаружить. От “Ванды” идет лишь один электромагнитный луч обратно на “Шайло”.
Бранчи кивнул, повернулся к своему пульту и принялся наблюдать за приборами.
“Ванда Лов” неся в подпространстве почти, как метеорит. Датчики, находящиеся за его бортом почти не могли его обнаружить: двигатель был выключен, сканирующее оборудование работало в пассивном режиме, система жизнеобеспечения была отключена. Пилоты находились в скафандрах. “Ванда Лов” испускал лишь очень небольшое количество электромагнитной энергии, и это был тонкий радиолуч, направленный строго на флагманский корабль армады. Только пройдя сквозь него, можно было его обнаружить.
В задачи корабля входило подойти к неприятельскому флоту как можно ближе, собрать о нем всю возможную информацию с помощью пассивно работающих детекторов, повернуть обратно и присоединиться к флоту. В случае обнаружения, перехватчик должен был сообщить флоту всю имеющуюся у него информацию и вступить в бой. Эти задачи были общими для всех двадцати четырех перехватчиков, отправившихся к месту вероятного нахождения противника.
Стрелка часов продолжала кружить по циферблату, и “Ванда Лов” все дальше и дальше удалялась от огромного флота землян. Иван Бранчи почувствовал какое-то неприятное ощущение в желудке, точно такое же ощущение он испытывал во время своего первого разведывательного полета, но тогда он думал, что со временем это пройдет. Но чувство это не покидало его; оно не покидало его даже тогда, когда он летел в относительной безопасности позади флота, или когда гулял по Земле. Иван Бранчи знал, что рано или поздно наступит день, когда разведка окажется неудачной, когда один из них ошибется, и тогда Иван Бранчи больше никогда не увидит зеленых холмов и голубого неба Земли.
Как и много раз прежде, он говорил себе, что это его последняя самоубийственная затея. Раньше он был не прав. Он был не прав двенадцать раз, но за двенадцатым идет тринадцатый. Бранчи не был суеверным человеком (это на десятом-то веке существования Федерации!), но все же…
Детекторы, работающие в пассивном режиме, и улавливающие сигналы, которые были бы просто не различимы в буре Пространства–времени, почувствовали впереди, в сером “ничто” что-то необычное, искусственное, сделанное человеческими руками, что могло означать только вражеские перехватчики!
– Они нас видят? – спросил второй пилот Бранчи. Дрожь в его голосе выдавала страх.
– А как же иначе? – сказал Бранчи, и его страх выкристаллизовался в нечто; называемое отвагой, что делало его одним из лучших пилотов перехватчиков во флоте. – У них точно такое же оборудование, как и у нас.
Его голос был спокойным и ровным, как Скалистые Горы.
– Что мы будем делать?
– Уничтожим их, – сказал Бранчи сквозь зубы, опуская руки на пульт управления перед собой. Включился режим активного сканирования, четко вырисовав всю картину впереди: шестнадцать вражеских перехватчиков, которые шли по курсу, проходящему всего в шестнадцати километров от его собственного. Затем, ожили плазменные двигатели и прекратило молчать радио.
– Лидер команде, – сказал он. – Вошел в контакт со скаутами повстанцев. – Затем, он передал сигналы для армады, которая шла позади него. – Приказ: напасть и уничтожить.
“Ванда Лов” неожиданно оживший под его руками, пролетел широкой дугой сквозь серое “ничто”, готовясь к атаке на противника, который также неожиданно пришел в движение.
Два маленьких отряда перехватчиков были пока еще на довольно большом расстоянии друг от друга – в нескольких сотнях километров, но уже начали обмениваться выстрелами. Серое пространство между кораблями рассекли лучи энергетических пушек. Потоки электроэнергии блестели на металлических оболочках кораблей. Свет сиял там, где раньше никогда не было света.
Бранчи на секунду пожелал, чтобы его корабль был побольше, чтобы он мог вместить в себя генераторы силового поля.
“Ванда Лов” вел перехватчики Федерации к гибели – и он первый ощутил вражеский выстрел на своей оболочке. Электрическое пламя растеклось по всей его поверхности, сначала обжигая, а затем плавя металл и парастекло. “Ванда Лов” взорвался, когда второй энергетический выстрел “пятого уровня” достиг его оболочки. Майор Иван Бранчи погиб и его останки затерялись в вакууме Подпространства.
Глава VII
Джанас стоял у окна, смотрел на парк позади дома и думал о том, что это утро выдалось неожиданно холодным. Легкий ветерок шелестел листьями кустарника в нескольких метрах от него, обдувая лицо приятной прохладой. Ночью пришел холодный фронт, возвещая о скором наступлении зимы, и Джанас подумал о том, что это похоже на предзнаменование, погода, казалось, совпадала с его собственными мыслями, предсказывая катастрофу. Он попытался отмахнуться от этого чувства, но оно не отступало, и Джанас оставил эти попытки.
В дверь позади него постучали.
– Да, – сказал он.
– Вы проснулись? – из-за деревянной двери послышался голос Мириам Лайзек, жены Джарла Емметта.
– Конечно, – ответил Джанас. – Подождите минуту, – добавил он, поднимая халат со стула, стоящего рядом с кроватью, и закутываясь в него. Затем, он подошел к двери и открыл ее.
– Вы хорошо спали? – спросила Мириам. Это была маленькая, привлекательная женщина, которая была на двадцать или тридцать лет моложе, чем ее муж.
– Да, но не слишком долго, – ответил он.
– Вы можете полежать еще, – предложила она. – Мне и Джарлу надо идти на работу. Ваш завтрак на кухне.
– Спасибо. Пожалуй, я уже проголодался.
– Джарл просил вас позвонить чуть позже.
– Я так и сделаю.
– О’кей. До свидания.
С этими словами Мириам ушла, снова оставив Джанаса одного в гостиной Емметта, в которой он провел эту бессонную ночь.
Достав из своего багажа бритвенный прибор, Джанас пошел в ванную, чтобы побриться и принять душ, в надежде, что это поможет развеять овладевшее им мрачное настроение. Бреясь в горячем пару ванной комнаты, Джанас вспоминал прошедшую ночь. Джарл отвез его, Хола Дансера, Хуана Кая и Пола Д’Лугана из Флагстаффа в Центральный поселок МТК на вертолете. Во время полета, в который раз, был поднят вопрос: “Что нам теперь делать?” Франкен нарушил свое обещание Джанасу и принял решение, не ознакомившись с информацией, которую Джанас привез в кейсе. Как можно теперь исправить эти действия Франкена? Как отказать Федерации в помощи МТК?
Поль Д’Луган предлагал действовать силовыми методами – собрать достаточное количество людей и штурмовать офис Франкена силой, требуя, чтобы он отказался от своего решения поддержать Федерацию и отозвал корабли МТК, которые уже спешили ей на помощь. Джанас категорически отверг этот вариант. Франкен все еще был его другом и действовал он, вероятно, в рамках имеющейся у него на тот момент информации. Джанас сказал, что пойдет к нему, предъявит факты и потребует, чтобы он действовал в соответствии с ними. Д’Луган лишь криво усмехнулся на это. Он сказал, что Франкен никогда не возьмет свои слова назад добровольно. Джанас тогда возразил, и с ним согласились Джарл Емметт и Хуан Кай, что силовые методы слишком рискованны и успех их маловероятен; их можно использовать лишь, как последнее средство. Несмотря на то, что Джанас почему-то не хотел признавать этого вслух, про себя он считал, что насилие – пожалуй единственный доступный для них путь. Д’Луган фыркнул и сказал, что подождет, пока Джанас охрипнет от уговоров, после чего они штурмом возьмут офис Франкена и заставят его спасти МТК.
Джанас залез в горячую ванну, ощущая всем телом приятное соприкосновение с жидкостью. Несколько мгновений он ничего не делал и ни о чем не думал. Он лишь расслабился, позволив теплу вытянуть напряжение из его тела.
Несколькими минутами позже, он оделся в чистую свежую униформу и пошел на кухню, чтобы позавтракать. Когда он сел за стол, то обнаружил на нем записку.
“Боб, – говорилось в ней, – на столе лежат ключи от гаража с желтым “Холтом”. Пользуйся им столько, сколько пожелаешь. Джарл”.
Джанас улыбнулся и, опустив ключи от аэромобиля в свой карман, занялся завтраком.
“Здесь все осталось по-прежнему”, – подумал Джанас ведя желтый аэромобиль над жилыми кварталами Центрального поселка к деловым кварталам.
Мало изменилось во внешнем виде улиц и зданий небольшого поселка, выросшего вокруг центрального офиса МТК. Поселок Центральный рос постоянно в течение последних двенадцати сотен лет, образовавшись в том месте, где когда-то стоял город Прескотт, и десять лет мало что могли изменить в его внешнем виде.
Расположившись на Плато Колорадо, в долине на высоте 1980 метров выше уровня моря, на земле, которая когда-то была покрыта лугами и густыми еловыми лесами, и которые позже, были уничтожены и выжжены до тла ядерными зарядами, поселок Центральный рос очень медленно, не спеша, в то время, как звездолеты МТК неслись все дальше и дальше от Земли в поисках новых, девственных миров. Сейчас Центральный был очень стар, его возраст не скрывали даже толстые слои краски на домах, но он был все еще горд и надменен, он все еще оставался домом для кораблей, которые бороздили бессчетные парсеки космического пространства.
Джанас направился на север в Чайна Волей, туда, где вот уже семьсот лет стоял комплекс зданий Академии, где молодые люди проходили обучение, готовясь стать офицерами звездолетов МТК. Он вспомнил и свою юность, когда, много десятков лет назад, полный надежд, он тренировался и обучался здесь. Он хорошо помнил те дни, даже, пожалуй, слишком хорошо, и помнил тех, кто учился тогда вместе с ним. Лучше всех он помнил младшего сына Грема Франкена, и ныне Президента МТК. Альто Франкен, так же как и Джанас, мечтал о подвигах и славе, но его мечты шли гораздо дальше, чем мечты молодого Роберта Джанаса, который хотел управлять большим межзвездным лайнером. Несмотря на то, что у Франкена было трое старших братьев, он мечтал о том дне, когда обойдет их всех и станет президентом Межзвездной Торговой Компании. “Наши мечты исполнились, – подумал Джанас. – И что же?”
Аэромобиль пролетел мимо рядов приземистых зданий и через широкие поля, где стояли ряды тренировочных кораблей. Он развернулся и полетел на юг, туда, где находился основной административной комплекс Центрального, к теперешнему Альто Франкену, человеку, который сидел в офисе президента МТК и принимал решения, которые могли определить судьбу человечества на тысячу лет вперед.
Посадив аэромобиль на площадку перед самым новейшим и красивейшим зданием Центрального, Джанас вышел из машины, и некоторое время просто стоял, разглядывая величественное сооружение. В нем не только находился офис президента МТК – крупнейшей и наиболее могущественной корпорации людей в Галактике, это был еще и мемориал отцу Альто, так как Грем Фран­кен мечтал о таком здании в последние годы своей жизни. И все же для Роберта Джанаса, который стоял на посадочной площадке и любовался красотой здания, в этой красоте ощущалась некая пустота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17