Кроме того, ему нравилось ощущение напряжения, которое возникало из-за того, что он вел двойную жизнь: днем -добропорядочный программист в «Фокусе», а ночью – хакер…
Обстановка в «Фокусе» напоминала чем-то дух американской Кремниевой долины (периода своего начала), но перенесенной на германскую почву.
Шестеро основателей фирмы пытались вести дела так свободно, как это возможно в такой бюрократизированной стране, Президентом компании был Удо Флор, молодой линтвисти программист. «Фокус» специализировался на UNIX, причем еще с 1984 года, когда эта операционная система была чем-то маловразумительным для всех, кроме ограниченного круга теоретиков. С ростом опыта компания быстро выросла до 15 человек и имела клиентов даже в США. Один из наиболее сильных программистов привел в фирму Маркуса Гесса.
Юный Гесс зубрил все, что можно было узнать о системе UNIX.
Когда Флор впервые увидел Маркса Гесса, тот был одет в смокинг и собирался на какой-то официальный прием. Оказалось, что Марс уделяет внимание кое-каким радостям жизни, тем, которые обычно не ассоциируются с людьми, большую часть дня проводящими перед монитором компьютера.
Кроме того, для своих девятнадцати лет Маркус вел бурную общественную жизнь. Он зашел так далеко, что вступил в молодежную организацию христианских демократов (ХДС) западногерманской консервативной партии, которая возглавлялась Гельмутом Колем и была у власти с 1982 г.
Маркус вкалывал от души. Он проводил в «Фокусе» столько времени, что это сказывалось на его занятиях в университете. Дважды пытался он сдать экзамен, который позволил бы ему продолжать обучение по физике, и оба раза проваливался. Даже Флор, который был всего на два года старше Маркса и придерживался полярных политических взглядов, даже сам президент «Фокуса» проникся сочувствием к молодому программисту. Он посоветовал Маркусу не бросать университет, но Mapiyc все равно вылетел и перевелся на заочное отделение, уделяя с этого момента основное внимание компьютерам. Маркус происходил из благополучной и любящей семьи. Старший из четырех детей, он был образцовым сыном. Его отец был административным служащим на заводе по производству запасных частей к автомобилям в земле Гессен, мать – секретарем в медицинском департаменте.
Маркус всегда хорошо учился, закончив гимна-зиум, наиболее продвинутый уровень средней школы в Германии, с отличными оценками.
Родители Маркуска возлагали на своего сына большие надежды, но совершенно не понимали его увлечение компьютерами. Когда Маркус прервал занятия в уливерситете, они, естественно, заволновались. Отец нанес визит Флору и потребовал нанять его сына на полный рабочий день или уволить совсем. Флор обиделся на такие безапелляционные требования, отказался подчиниться нажиму и попросил его удалиться. Своему молодому работнику он сказал, что не желает видеть Гесса-старшего даже поблизости от «Фокуса» Гесс был отличным программистом, но при этом упрямым и несговорчивым. Иногда Флор приходил в свой маленький коллектив и радостно сообщал, что продал клиенту идею, так как конечный продукт ему не требовался. Маркус тут же начинал махать руками и обвинял Флора в том, что тот торгует воздухом. В этом случае для достижения компромисса требовалось вмешательство более гибкого коллеги. Несмотря на все эти проблемы, в 1987 году Флор взял Маркуса на полную ставку в свою маленькую команду исследователей и разработчиков. Гесс открыл для себя ганноверскую группу хакеров и Хагбарда в 1985 году: один из приятелей проболтался про хакера, который, как он говорил, мог проделывать потрясающие штуки. У этого парня, сказал он Гессу, были пути и пароли к десяткам военных компьютеров в США. И если Гесс хочет пройти вводный курс по взлому информационных систем, Хагбард – это тот человек, который ему нужен. Гесс был чистый программист, он слышал о том, что где-то есть хакеры и хакерские клубы, но не пытался узнать об этом что-то еще – его это не интересовало.
Но все переменилось, когда он познакомился с Хагбардом. Хагбард вещал, как будто он и только он был посвящен в недоступные другим глубочайшие тайны жизни. Обычно настроенный скептически, Гесс был просто околдован Хагбардом и скоро уверовал, что того окружает аура. Хагбард поделился с Гессом многим из того, что знал, и Гесс впервые понял, что компьютер не просто изолированное приспособление для занятий программированием -при помощи модема он превращался в отмычку к любым замкам. Встретив Хагбарда, Маркус обрел своего пророка. От него он узнал о краденых NUI, болтовне в сети и взломах компьютерных систем. Но что более важно, он узнал о необходимости выдержки и терпения. Гесс понял, что Хагбард не врет, когда говорит о проникновении в Arpanet. Как обычно, Хагбард развивал свои дурацкие идеи. Он верил, что возможности, обретаемые благодаря компьютерной технике, безграничны. Хакеры, заявлял он, воплощают в себе пришельцев из будущего, их возможность выпускать в мир «программные бомбы» наделяет их немыслимой силой. И даже если его, Хагбарда Силайна, когда-нибудь поймают, он станет «мучеником за дело мира, разоружение и информационную свободу». Как и прочие друзья Хагбарда, Гесс'не принимал всерьез все эти бредовые теории, но как и все остальные, был захвачен его фанатизмом. В отличие от других хакеров, Гесс не пользовался наркотиками. Он считал, что наркотики поддерживают психику Хагбарда в сдвинутом состоянии, разрушая ее. Анаша уже стала обыденной вещью, теперь Хагбард предпочитал ЛСД – лишь тот вдохновлял его по-настоящему. Гесс же ограничивал себя непрерывным ренцрм, которое иногда разнообразил баночкой пива. И вообще в его двухкомнатной ганноверской квартире царил порядок. Хагбард же вносил хаос, он жил в вечном окружении переполненных пепельниц, груд грязного белья и других следов удовлетворения своих повседневных потребностей.
Гесс был настоящим специалистом по UNIX, редким специалистом в Германии – и он выпадал из общей компании. Он не хотел иметь ничего общего с организованным хакингом и поэтому был бесполезен для гамбургских «охотников за УАХ'ами». Более того, та область, где они поднаторели – VMS, – не представляла для него интереса. Кроме того, у него была работа, которую он должен был посещать.
Он не обладал свободой Хагбарда, который мог посвящать хакингу каждую минуту своего бодрствования. И даже если бы обладал, не был уверен, что смог бы, как Хагбард, сидеть часами неподвижно, бесчувственный ко всем внешним раздражителям. Однако всеобщее увлечение очень скоро заразило и его. Каждую свободную минуту Гесс теперь использовал для изучения сетей.
Собственно говоря, отчасти это было его попыткой вырваться из навязанного ему образа жизни со стандартным набором ограничений и ожиданий.
И если Гесса мог не интересовать групповой хакинг или VMS, его действительно интересовал хакинг в системах, использующих UNIX. Почти всегда он допоздна засиживался в «Фокусе» и работал оттуда. Иногда он использовал NUI «Фокуса», иногда свой собственный, законно полученный.
Лишь иногда он обращался к стандартной практике использования краденого NUI. Это, как Гесс считал, было уже из «области сомнительной морали».
Одной из наиболее полезных вещей, которой Гесс научился, от Хагбарда, было поистине бесконечное терпение. Это означало, что необходимо было сидеть, набирать номера, вбрасывать – и так до победного конца. Если удавалось проникнуть в какую-либо систему и при загрузке в компьютер запрашивался личный счет и пароль – это означало, что еще больше времени нужно потратить для того, чтобы войти в машину. Если вы уже были внутри машины, разработка жилы и проверка собственных сил требовала еще большей выдержки. И хотя Хагбард не был программистом и, следовательно, полностью зависел от остальных членов группы, которые должны были писать для него программы, его бесконечное терпение и зациклен-ность на предмете занятий делали его более эффективным взломщиком. чем многие другие. Отчасти необычная притягательная сила компьютерных сетей для Гесса, Хагбарда и Пенго объяснялась тем, что они знали: где-то существует мощная, большая машина, гораздо более совершенная, чем их маленькие персоналки, и даже более производительная, чем относительно мощные машины в «Фокусе» – и эту машину можно исследовать. Если появилось приглашение для загрузки и пароль срабатывал, следующей задачей было определить тип машины и ее возможности. Часто целью было получить статус привилегированного пользователя и вытекающие из него возможности. В противоположность Хагбарду, Гесс и Пенго могли попрограммировать, если уж они оказались внутри машины. Они могли использовать команды операционной системы и написать программы для того, чтобы обнаружить и использовать слабые места в системе безопасности.
Если незваный гость получал статус привилегированного пользователя, машина оказывалась в его подчинении полностью. Он мог просматривать и редактировать файлы других пользователей, вскрывать их почту, уничтожать результаты их работы или делать их работу за них. Высшим шиком было послать кому-нибудь сообщение, что к нему вторгались и нашли в его программ? ошибку. От такого пользователя не было защиты. Хакинг оказывался гораздо более эффективным занятием, чем обычный обыск в комнате, полной ящиков и тайничков, когда в поисках чего-нибудь интересного требуется перевернуть каждый клочок бумаги. Тут возможности компьютера оборачивались против него самого. Можно было, скажем, приказать машине представить список всех документов, содержащих какое-нибудь ключевое слово – например, «засекреченный», «ядерный» или что-нибудь другое, в зависимости от того, что хотел найти хакер.
Как и все остальные, Гесс был ошеломлен открывающимися возможностями, Одна лишь сеть' Arpanet соединяла тысячи компьютеров. В свою очередь, она была частью сети Internet, которая соединяла так много компьютеров, что никто в действительности и не знал, сколько их. Первый визит Пенго в Ганновер закончился, когда на одной вечеринке у Хагбарда Доб сказал, что он собирается назад в Берлин, и предложил Пенго присоединиться. Было пять часов утра. Пенго не был дома две недели. Он изрядно поиздержался, да и поизносился. Таким образом, приглашение было принято. Как только они уселись в спортивную машину Доба, тот вытащил «самородок» из гашиша размером в хороший орех. Они выкурили его в процессе автопробега по Восточной Германии на скорости более 160 км в час. Доб болтал о том, что постоянно в разъездах, всегда на высокой скорости и всегда в отключке.
Доб любил оказывать услуги, например, подвезти из Ган-новера в Берлин, даже если это ставило под угрозу его жизнь.
Пенго поступил в технический университет в Берлине, чтобы изучать компьютеры. Но он не мог долго отсутствовать в Ганновере. Он начал наезжать туда часто, чтобы провести денек-другой с Хагбар-дом. Обычно визит начинался с официального выкуривания косяка, после чего переходили ко всенощному бдению за компьютером. Раз или два они заходили в «Фокус» к Гессу посмотреть, как ему хакингуется там.
* * *
Было бы естественно как-то отделить Клиффа Столла от описанной группы подозрительных компьютерных фанатиков. Хотя сам тощий Клиф всячески подчеркивал те стороны своей личности, которые посторонними могли быть приюты за ненормальность. Он пытался вписаться в некий образ, который правильнее всего было бы назвать пародией на чокнутого ученого. Его длинные каштановые волосы слипались в сосульки длиной по двадцать сантиметров, ходил он исключительно деревянной походкой, а в руках его дергался мячик на резинке. Речь Столла была пересыпана восклицаниями вроде «круто»,
«дерьмо», «Исусе!», «хрень собачья». Собственно, он использовал их вместо знаков препинания. Если его компьютер заставлял его ждать более чем секунду, он орал на него: «Ах ты, коммуняка!» На самом деле «коммуняка» был тот термин, которым он характеризовал любой упорствующий неодушевленный объект. При этом политически Столл всегда склонялся влево, отчасти просто потому, что так сложилась его жизнь. Он поступил в колледж в шестидесятые годы и принимал участие в движении протеста против вьетнамской войны. Но он никогда не был левым активистом. Столл даже считал себя неидеологизированной личностью, сопротивляющейся левацким догмам. Он всегда действовал на основе собственных личных принципов. Одним из таких принципов было работать только на чистую науку. Он не мог заставить себя работать в Ливер-морской лаборатории, правительственном исследовательском центре, где помимо гражданских проектов разрабатывались ядерные боеголовки и оружие звездных войн для военного ведомства. Не говоря уже о работе на АНБ, компьютерщики которого были в его глазах просто шпионами.
Итак, в 1968 году Столл проходил постдокторантуру в Лаборатории имени Лоуренса в Беркли (LBL), рассчитывал зеркала для обсерватории Кек на Гавайях. Лаборатория в Беркли, LBL – это родная сестра Ливерморской лаборатории, расположенной от нее всего в 30 милях на восток. Она является одной из американских государственных исследовательских лабораторий в рамках широкой программы фундаментальных исследований.
Через некоторое время денежный ручеек, питающий проект Столла, пересох, и он был вынужден подыскивать для себя что-нибудь еще. Для астрофизика такая ситуация была обычной в разгар рейга-новского правления. Доля федерального бюджета, отведенная на поддержку фундаментальных исследований, неуклонно сокращалась. Денежный дождик смачивал, образно говоря, только верхушку холма, то есть военные лаборатории, занимавшиеся непосредственно разработкой оружия. И когда это все-таки свершилось, знания в области компьютеров, приобретенные Столпом в старших классах и колледже, дали ему некоторое преимущество по сравнению с другими астрономами, лишившимися субсидий. В августе 1986 года он стал администратором системы, отвечающим за десяток больших лабораторных компьютеров. Отвечал он за все: начиная от хранения важных данных и вопросов безопасности и кончая эффективностью использования возможностей машины учеными-пользователями. И хотя это было не совсем то, к чему он стремился, эта работа позволила ему остаться в Беркли.
В числе первых поручений ему досталось и такое, казалось бы, совсем несложное: объяснить небольшое расхождение в счетах бухгалтерской системы UNIX. LBL использовала «самопальную» бухгалтерскую программу, кроме того, накопилась мешанина программ, написанных студентами летнего семестра за много лет, и эти программы давали расхождения с результатами подсчета по схеме, предложенной лабораторией. Расхождение составляло семьдесят пять центов. Столл просидел до полуночи, разгадывая эту загадку. Он подозревал, что все дело в ошибке при округлении в процессе подсчета. Однако после тщательного исследования он открыл, что округление туг ни при чем. Некто посторонний использовал счет одного из сотрудников LBL, уволившегося несколькими месяцами ранее. Клифф с азартом начал охоту. Он расставил ловушки, которые зафиксировали бы любое прикосновение хакера к клавиатуре. Он фиксировал все выходы на машину. Даже написал специальную программу, которая запустила бы его пейджер, если бы интервент начал затружаться. Вскоре он забросил все, кроме своей охоты за незваным гостем. Иногда Клифф даже оставался ночевать в лаборатории и держал там,для этих целей спальный мешок.
Такая охота чем-то сродни попытке взлома системы. Установление факта проникновения требует терпения, чувства времени и колоссального везения, особенно если хакер предпринимает шаги, чтобы замаскировать свои следы,.
То есть требуются свойства личности, присущие хакеру. Это означает, что охотнику требуется проникнуться образом мыслей хакера, чтобы предвидеть его последующие шаги. Такой администратор системы, как Клифф Столл, преследовал хакеров не только по долгу службы. Тут присутствовали и уязвленная личная гордость, и угроза возможности родного университета одновременно держать двери открытыми миру и в то же время не подпускать к себе хакеров. Постепенно Столл начал понимать стратегию хакера.
Используя ошибки предыдущих администраторов системы при установке программного обеспечения, интервенту удалось присвоить привилегии, резервируемые обычно за системным администратором. В результате он смог создать счета на имена Хантера и Джагера, присвоив им пароли «Бенсон» и «Хэджес». Этот хакер был осторожен: каждые несколько минут он набирал команду «Кто?», которая выдавала ему список использующих компьютер. Если хакер засек бы настоящего администратора системы или кого-либо еще с полными привилегиями. ему было бы достаточно одного удара по клавиатуре, чтобы исчезнуть в электромагнитной пустоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Обстановка в «Фокусе» напоминала чем-то дух американской Кремниевой долины (периода своего начала), но перенесенной на германскую почву.
Шестеро основателей фирмы пытались вести дела так свободно, как это возможно в такой бюрократизированной стране, Президентом компании был Удо Флор, молодой линтвисти программист. «Фокус» специализировался на UNIX, причем еще с 1984 года, когда эта операционная система была чем-то маловразумительным для всех, кроме ограниченного круга теоретиков. С ростом опыта компания быстро выросла до 15 человек и имела клиентов даже в США. Один из наиболее сильных программистов привел в фирму Маркуса Гесса.
Юный Гесс зубрил все, что можно было узнать о системе UNIX.
Когда Флор впервые увидел Маркса Гесса, тот был одет в смокинг и собирался на какой-то официальный прием. Оказалось, что Марс уделяет внимание кое-каким радостям жизни, тем, которые обычно не ассоциируются с людьми, большую часть дня проводящими перед монитором компьютера.
Кроме того, для своих девятнадцати лет Маркус вел бурную общественную жизнь. Он зашел так далеко, что вступил в молодежную организацию христианских демократов (ХДС) западногерманской консервативной партии, которая возглавлялась Гельмутом Колем и была у власти с 1982 г.
Маркус вкалывал от души. Он проводил в «Фокусе» столько времени, что это сказывалось на его занятиях в университете. Дважды пытался он сдать экзамен, который позволил бы ему продолжать обучение по физике, и оба раза проваливался. Даже Флор, который был всего на два года старше Маркса и придерживался полярных политических взглядов, даже сам президент «Фокуса» проникся сочувствием к молодому программисту. Он посоветовал Маркусу не бросать университет, но Mapiyc все равно вылетел и перевелся на заочное отделение, уделяя с этого момента основное внимание компьютерам. Маркус происходил из благополучной и любящей семьи. Старший из четырех детей, он был образцовым сыном. Его отец был административным служащим на заводе по производству запасных частей к автомобилям в земле Гессен, мать – секретарем в медицинском департаменте.
Маркус всегда хорошо учился, закончив гимна-зиум, наиболее продвинутый уровень средней школы в Германии, с отличными оценками.
Родители Маркуска возлагали на своего сына большие надежды, но совершенно не понимали его увлечение компьютерами. Когда Маркус прервал занятия в уливерситете, они, естественно, заволновались. Отец нанес визит Флору и потребовал нанять его сына на полный рабочий день или уволить совсем. Флор обиделся на такие безапелляционные требования, отказался подчиниться нажиму и попросил его удалиться. Своему молодому работнику он сказал, что не желает видеть Гесса-старшего даже поблизости от «Фокуса» Гесс был отличным программистом, но при этом упрямым и несговорчивым. Иногда Флор приходил в свой маленький коллектив и радостно сообщал, что продал клиенту идею, так как конечный продукт ему не требовался. Маркус тут же начинал махать руками и обвинял Флора в том, что тот торгует воздухом. В этом случае для достижения компромисса требовалось вмешательство более гибкого коллеги. Несмотря на все эти проблемы, в 1987 году Флор взял Маркуса на полную ставку в свою маленькую команду исследователей и разработчиков. Гесс открыл для себя ганноверскую группу хакеров и Хагбарда в 1985 году: один из приятелей проболтался про хакера, который, как он говорил, мог проделывать потрясающие штуки. У этого парня, сказал он Гессу, были пути и пароли к десяткам военных компьютеров в США. И если Гесс хочет пройти вводный курс по взлому информационных систем, Хагбард – это тот человек, который ему нужен. Гесс был чистый программист, он слышал о том, что где-то есть хакеры и хакерские клубы, но не пытался узнать об этом что-то еще – его это не интересовало.
Но все переменилось, когда он познакомился с Хагбардом. Хагбард вещал, как будто он и только он был посвящен в недоступные другим глубочайшие тайны жизни. Обычно настроенный скептически, Гесс был просто околдован Хагбардом и скоро уверовал, что того окружает аура. Хагбард поделился с Гессом многим из того, что знал, и Гесс впервые понял, что компьютер не просто изолированное приспособление для занятий программированием -при помощи модема он превращался в отмычку к любым замкам. Встретив Хагбарда, Маркус обрел своего пророка. От него он узнал о краденых NUI, болтовне в сети и взломах компьютерных систем. Но что более важно, он узнал о необходимости выдержки и терпения. Гесс понял, что Хагбард не врет, когда говорит о проникновении в Arpanet. Как обычно, Хагбард развивал свои дурацкие идеи. Он верил, что возможности, обретаемые благодаря компьютерной технике, безграничны. Хакеры, заявлял он, воплощают в себе пришельцев из будущего, их возможность выпускать в мир «программные бомбы» наделяет их немыслимой силой. И даже если его, Хагбарда Силайна, когда-нибудь поймают, он станет «мучеником за дело мира, разоружение и информационную свободу». Как и прочие друзья Хагбарда, Гесс'не принимал всерьез все эти бредовые теории, но как и все остальные, был захвачен его фанатизмом. В отличие от других хакеров, Гесс не пользовался наркотиками. Он считал, что наркотики поддерживают психику Хагбарда в сдвинутом состоянии, разрушая ее. Анаша уже стала обыденной вещью, теперь Хагбард предпочитал ЛСД – лишь тот вдохновлял его по-настоящему. Гесс же ограничивал себя непрерывным ренцрм, которое иногда разнообразил баночкой пива. И вообще в его двухкомнатной ганноверской квартире царил порядок. Хагбард же вносил хаос, он жил в вечном окружении переполненных пепельниц, груд грязного белья и других следов удовлетворения своих повседневных потребностей.
Гесс был настоящим специалистом по UNIX, редким специалистом в Германии – и он выпадал из общей компании. Он не хотел иметь ничего общего с организованным хакингом и поэтому был бесполезен для гамбургских «охотников за УАХ'ами». Более того, та область, где они поднаторели – VMS, – не представляла для него интереса. Кроме того, у него была работа, которую он должен был посещать.
Он не обладал свободой Хагбарда, который мог посвящать хакингу каждую минуту своего бодрствования. И даже если бы обладал, не был уверен, что смог бы, как Хагбард, сидеть часами неподвижно, бесчувственный ко всем внешним раздражителям. Однако всеобщее увлечение очень скоро заразило и его. Каждую свободную минуту Гесс теперь использовал для изучения сетей.
Собственно говоря, отчасти это было его попыткой вырваться из навязанного ему образа жизни со стандартным набором ограничений и ожиданий.
И если Гесса мог не интересовать групповой хакинг или VMS, его действительно интересовал хакинг в системах, использующих UNIX. Почти всегда он допоздна засиживался в «Фокусе» и работал оттуда. Иногда он использовал NUI «Фокуса», иногда свой собственный, законно полученный.
Лишь иногда он обращался к стандартной практике использования краденого NUI. Это, как Гесс считал, было уже из «области сомнительной морали».
Одной из наиболее полезных вещей, которой Гесс научился, от Хагбарда, было поистине бесконечное терпение. Это означало, что необходимо было сидеть, набирать номера, вбрасывать – и так до победного конца. Если удавалось проникнуть в какую-либо систему и при загрузке в компьютер запрашивался личный счет и пароль – это означало, что еще больше времени нужно потратить для того, чтобы войти в машину. Если вы уже были внутри машины, разработка жилы и проверка собственных сил требовала еще большей выдержки. И хотя Хагбард не был программистом и, следовательно, полностью зависел от остальных членов группы, которые должны были писать для него программы, его бесконечное терпение и зациклен-ность на предмете занятий делали его более эффективным взломщиком. чем многие другие. Отчасти необычная притягательная сила компьютерных сетей для Гесса, Хагбарда и Пенго объяснялась тем, что они знали: где-то существует мощная, большая машина, гораздо более совершенная, чем их маленькие персоналки, и даже более производительная, чем относительно мощные машины в «Фокусе» – и эту машину можно исследовать. Если появилось приглашение для загрузки и пароль срабатывал, следующей задачей было определить тип машины и ее возможности. Часто целью было получить статус привилегированного пользователя и вытекающие из него возможности. В противоположность Хагбарду, Гесс и Пенго могли попрограммировать, если уж они оказались внутри машины. Они могли использовать команды операционной системы и написать программы для того, чтобы обнаружить и использовать слабые места в системе безопасности.
Если незваный гость получал статус привилегированного пользователя, машина оказывалась в его подчинении полностью. Он мог просматривать и редактировать файлы других пользователей, вскрывать их почту, уничтожать результаты их работы или делать их работу за них. Высшим шиком было послать кому-нибудь сообщение, что к нему вторгались и нашли в его программ? ошибку. От такого пользователя не было защиты. Хакинг оказывался гораздо более эффективным занятием, чем обычный обыск в комнате, полной ящиков и тайничков, когда в поисках чего-нибудь интересного требуется перевернуть каждый клочок бумаги. Тут возможности компьютера оборачивались против него самого. Можно было, скажем, приказать машине представить список всех документов, содержащих какое-нибудь ключевое слово – например, «засекреченный», «ядерный» или что-нибудь другое, в зависимости от того, что хотел найти хакер.
Как и все остальные, Гесс был ошеломлен открывающимися возможностями, Одна лишь сеть' Arpanet соединяла тысячи компьютеров. В свою очередь, она была частью сети Internet, которая соединяла так много компьютеров, что никто в действительности и не знал, сколько их. Первый визит Пенго в Ганновер закончился, когда на одной вечеринке у Хагбарда Доб сказал, что он собирается назад в Берлин, и предложил Пенго присоединиться. Было пять часов утра. Пенго не был дома две недели. Он изрядно поиздержался, да и поизносился. Таким образом, приглашение было принято. Как только они уселись в спортивную машину Доба, тот вытащил «самородок» из гашиша размером в хороший орех. Они выкурили его в процессе автопробега по Восточной Германии на скорости более 160 км в час. Доб болтал о том, что постоянно в разъездах, всегда на высокой скорости и всегда в отключке.
Доб любил оказывать услуги, например, подвезти из Ган-новера в Берлин, даже если это ставило под угрозу его жизнь.
Пенго поступил в технический университет в Берлине, чтобы изучать компьютеры. Но он не мог долго отсутствовать в Ганновере. Он начал наезжать туда часто, чтобы провести денек-другой с Хагбар-дом. Обычно визит начинался с официального выкуривания косяка, после чего переходили ко всенощному бдению за компьютером. Раз или два они заходили в «Фокус» к Гессу посмотреть, как ему хакингуется там.
* * *
Было бы естественно как-то отделить Клиффа Столла от описанной группы подозрительных компьютерных фанатиков. Хотя сам тощий Клиф всячески подчеркивал те стороны своей личности, которые посторонними могли быть приюты за ненормальность. Он пытался вписаться в некий образ, который правильнее всего было бы назвать пародией на чокнутого ученого. Его длинные каштановые волосы слипались в сосульки длиной по двадцать сантиметров, ходил он исключительно деревянной походкой, а в руках его дергался мячик на резинке. Речь Столла была пересыпана восклицаниями вроде «круто»,
«дерьмо», «Исусе!», «хрень собачья». Собственно, он использовал их вместо знаков препинания. Если его компьютер заставлял его ждать более чем секунду, он орал на него: «Ах ты, коммуняка!» На самом деле «коммуняка» был тот термин, которым он характеризовал любой упорствующий неодушевленный объект. При этом политически Столл всегда склонялся влево, отчасти просто потому, что так сложилась его жизнь. Он поступил в колледж в шестидесятые годы и принимал участие в движении протеста против вьетнамской войны. Но он никогда не был левым активистом. Столл даже считал себя неидеологизированной личностью, сопротивляющейся левацким догмам. Он всегда действовал на основе собственных личных принципов. Одним из таких принципов было работать только на чистую науку. Он не мог заставить себя работать в Ливер-морской лаборатории, правительственном исследовательском центре, где помимо гражданских проектов разрабатывались ядерные боеголовки и оружие звездных войн для военного ведомства. Не говоря уже о работе на АНБ, компьютерщики которого были в его глазах просто шпионами.
Итак, в 1968 году Столл проходил постдокторантуру в Лаборатории имени Лоуренса в Беркли (LBL), рассчитывал зеркала для обсерватории Кек на Гавайях. Лаборатория в Беркли, LBL – это родная сестра Ливерморской лаборатории, расположенной от нее всего в 30 милях на восток. Она является одной из американских государственных исследовательских лабораторий в рамках широкой программы фундаментальных исследований.
Через некоторое время денежный ручеек, питающий проект Столла, пересох, и он был вынужден подыскивать для себя что-нибудь еще. Для астрофизика такая ситуация была обычной в разгар рейга-новского правления. Доля федерального бюджета, отведенная на поддержку фундаментальных исследований, неуклонно сокращалась. Денежный дождик смачивал, образно говоря, только верхушку холма, то есть военные лаборатории, занимавшиеся непосредственно разработкой оружия. И когда это все-таки свершилось, знания в области компьютеров, приобретенные Столпом в старших классах и колледже, дали ему некоторое преимущество по сравнению с другими астрономами, лишившимися субсидий. В августе 1986 года он стал администратором системы, отвечающим за десяток больших лабораторных компьютеров. Отвечал он за все: начиная от хранения важных данных и вопросов безопасности и кончая эффективностью использования возможностей машины учеными-пользователями. И хотя это было не совсем то, к чему он стремился, эта работа позволила ему остаться в Беркли.
В числе первых поручений ему досталось и такое, казалось бы, совсем несложное: объяснить небольшое расхождение в счетах бухгалтерской системы UNIX. LBL использовала «самопальную» бухгалтерскую программу, кроме того, накопилась мешанина программ, написанных студентами летнего семестра за много лет, и эти программы давали расхождения с результатами подсчета по схеме, предложенной лабораторией. Расхождение составляло семьдесят пять центов. Столл просидел до полуночи, разгадывая эту загадку. Он подозревал, что все дело в ошибке при округлении в процессе подсчета. Однако после тщательного исследования он открыл, что округление туг ни при чем. Некто посторонний использовал счет одного из сотрудников LBL, уволившегося несколькими месяцами ранее. Клифф с азартом начал охоту. Он расставил ловушки, которые зафиксировали бы любое прикосновение хакера к клавиатуре. Он фиксировал все выходы на машину. Даже написал специальную программу, которая запустила бы его пейджер, если бы интервент начал затружаться. Вскоре он забросил все, кроме своей охоты за незваным гостем. Иногда Клифф даже оставался ночевать в лаборатории и держал там,для этих целей спальный мешок.
Такая охота чем-то сродни попытке взлома системы. Установление факта проникновения требует терпения, чувства времени и колоссального везения, особенно если хакер предпринимает шаги, чтобы замаскировать свои следы,.
То есть требуются свойства личности, присущие хакеру. Это означает, что охотнику требуется проникнуться образом мыслей хакера, чтобы предвидеть его последующие шаги. Такой администратор системы, как Клифф Столл, преследовал хакеров не только по долгу службы. Тут присутствовали и уязвленная личная гордость, и угроза возможности родного университета одновременно держать двери открытыми миру и в то же время не подпускать к себе хакеров. Постепенно Столл начал понимать стратегию хакера.
Используя ошибки предыдущих администраторов системы при установке программного обеспечения, интервенту удалось присвоить привилегии, резервируемые обычно за системным администратором. В результате он смог создать счета на имена Хантера и Джагера, присвоив им пароли «Бенсон» и «Хэджес». Этот хакер был осторожен: каждые несколько минут он набирал команду «Кто?», которая выдавала ему список использующих компьютер. Если хакер засек бы настоящего администратора системы или кого-либо еще с полными привилегиями. ему было бы достаточно одного удара по клавиатуре, чтобы исчезнуть в электромагнитной пустоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24