Саксония была настолько мало подготовлена к войне, что Брюль не подумал даже вызвать войска, находившиеся в Польше; напротив, он незадолго до этого сократил постоянные войска, чтобы удовлетворить свою жажду роскоши. Не позаботились ни о продовольственных складах, ни о многочисленных нуждах войск для похода. В таком критическом положении решились на самую безрассудную меру: саксонские войска были поспешно собраны, что составило армию в 17 000 человек, и расположены лагерем на границе Богемии, недалеко от Пирны. Местность эта, с одной стороны, примыкала к Эльбе, круто поворачивавшей здесь и бурно протекавшей между утесами, с других сторон окружена она была почти сплошь горами и цепью крутых скал, к тому же поблизости находились крепость Кениг штейн и форт Зонненштейн. Местоположение по природе было удивительно крепко, а благодаря искусным сооружениям стало неприступным, и выбор лагеря был бы весьма удачен, если бы надо было отрезать австрийцев от Саксонии, но об этом не подумали относительно пруссаков, которые завладели Дрезденом и целым курфюршеством. Однако пространство, занимаемое саксонским лагерем, было слишком велико для армии, потому удовольствовались тем, что укрепили и без того недоступные проходы засеками, редутами и частоколами, для чего воспользовались лесами, покрывавшими площадь лагеря. Но, думая лишь о том, как защитить себя от прусского оружия, забыли о гораздо более страшном неприятеле, который издавна побеждал целые армии, обращал в бегство стольких великих полководцев, делал бесполезными самые замечательные победы и прекращал мгновенно самые продолжительные войны. Слово «голод» и страшные действия его были неизвестны министру, привыкшему к азиатской роскоши и не умевшему предусматривать никакого недостатка. Он принял самые незначительные меры для обеспечения продовольствием своих храбрых войск и во время самого бедственного положения их имел у себя постоянно роскошный стол. Провианта в лагере было запасено всего на две недели; все заботились о частоколах, а не о хлебе, и рассчитывали на императорские войска, которые поспешно были собраны в Богемии под начальством фельдмаршала графа Броуна.
Между тем Фридрих проник в Саксонию и завязал переписку с королем польским. Август, укрывшийся в лагере под Пирной со своими сыновьями, Ксаверием и Карлом, и в сопровождении своего министра Брюля, в письмах своих говорил лишь о нейтралитете, а Фридрих требовал положительных доказательств его, от чего Август и Брюль были весьма далеки. Прусский монарх, по достоинству ценивший это нейтральное предложение, приготовлялся между тем к тому, чтобы упрочить Саксонию за собой, – в виде залога, как он уверял; это было изобретением новейшей политики, чтобы придать иной характер вооруженному нашествию в соседнюю землю; впрочем, неприятель именовал его обыкновенно надлежащим образом. Для содержания прусской армии были вытребованы большие партии зерна, скота и фуража; город Торгау был укреплен и снабжен орудиями, доставленными из различных саксонских городов. Несколько тысяч граждан и крестьян должны были воздвигать укрепления, за что вначале все-таки получали плату. В городе был учрежден прусский генеральный военный комиссариат и походное военное казначейство, куда должны были поступать все контрибуции, собираемые в этой стране.
10 сентября сам король прусский без сопротивления вступил в Дрезден, где совсем не было войск, и занял город и королевский замок. Поведение его и его солдат при этом было характерно для духа текущего столетия, когда даже на войне, при самых тяжелых унижениях, при самых оскорбительных, даже страшных сценах, стараются проявить утонченные нравы, сострадание и учтивость. Фридрих избрал себе главную квартиру в одном саду предместья, поблизости от которого стояла лагерем его армия. Все меры были приняты к тому, чтобы смягчить в глазах пораженных саксонцев грозную картину войны и выставить нового повелителя в привлекательном свете. Он желал, чтобы в нем видели друга, будущего союзника и гостя. Поэтому он старался со всеми быть любезным; иностранным послам была дана аудиенция, во время которой много шутили и острили; почти все знатные лица, находившиеся в Дрездене, засвидетельствовали королю свое почтение, примеру их последовало городское начальство: все были хорошо приняты. Король даже посетил, против своего обыкновения, церковь и подарил проповеднику несколько бутылок шампанского. Он обедал открыто, и саксонцы присутствовали при этом, как зрители; он послал фельдмаршала Кейта Имеется в виду фельдмаршал Дж. Кейт – шотландец по происхождению, 20 лет проведший на российской службе (являлся генерал-поручиком, одно время был послом в Швеции, губернатором Ревеля и Риги), но из-за трений с Бестужевым-Рюминым вышедший в отставку. Спустя некоторое время поступил на прусскую службу.

с приветствием по адресу королевы и всей остальной королевской семьи, которая не осталась в долгу и любезно пригласила его даже к обеду, предложив своих камергеров для дежурства при этом, – но то и другое было отклонено. Несмотря на все эти любезности, канцелярии в Дрездене были опечатаны, коллегии закрыты, монетный департамент упразднен, некоторые из знатнейших гражданских чинов уволены от должностей, вся артиллерия и снаряды вывезены из столичного арсенала в Магдебург, саксонско-швейцарская гвардия, составлявшая стражу замка, обезоружена, курфюршеская казна была секвестрована; при этом прервали всякое сообщение между Дрезденом и саксон ским лагерем, за исключением транспортов, следовавших с провизией для стола польского короля, а также курьеров и трубачей, которых оба короля посылали друг другу. Самый же лагерь под Пирной был замкнут со всех сторон прусским войском в 32 000 человек, а другая почти столь же сильная армия, под начальством фельдмаршала Кейта, была расположена перед входом в Богемию, чтобы следить за могущими подоспеть вспомогательными войсками. Между тем герцог Фердинанд Брауншвейгский пожал первые лавры в этой войне: он проник с авангардом в Богемию и прогнал австрийского генерала Вида, который расположился с восьмитысячным войском у Ноллендорфа.
Хотя тайна союза, составленного для уничтожения прусского короля, и была открыта этому монарху, и хотя он имел даже копии многих важных документов, все же многое оставалось еще непонятным. Но для принятия надлежащих оборонительных мер ему необходимо было вполне ознакомиться с планом действий союзников; притом и политика налагала на него обязательство оправдать самыми ясными доводами вторжение в Саксонию, повергшее в изумление все европейские дворы, а для этого необходимо было овладеть саксонским архивом. Эта государственная святыня хранилась в трех комнатах королевского замка, примыкавших к собственным покоям королевы польской; у нее одной был ключ от архива, который она берегла, как драгоценнейшее сокровище. Она явно питала враждебные чувства к королю прусскому и потому на его просьбу выдать архив ответила решительным отказом. Однако прусский генерал Вилих, комендант Дрездена, имел точный приказ овладеть им и послал к королеве с этим поручением майора Вангенгейма. Когда тот потребовал ключи, королева явилась сама и положительно заявила, что не разрешает этого; Вангенгейм удалился, и сам комендант отправился к королеве. Но все его просьбы были тщетны; она энергично протестовала, причем грозила, что заслонит собою входную дверь. Вилих бросился перед ней на колени, говорил о настоятельной необходимости точно и безотлагательно исполнить приказ своего монарха, между прочим намекнул на то, что в крайнем случае ему придется прибегнуть к наси лию. Тогда ключ был принесен и Фридрих получил же ла емые документы; они были переданы тайному советни ку, впоследствии государственному министру, графу Герц бергу, который составил по ним замечательные политические сочинения, совершенно оправдавшие поступки прусского монарха в глазах беспристрастных людей всех национальностей Имеется в виду «Memoire raisonne» – брошюра, напечатанная в Берлине и разосланная ко всем европейским дворам. Главным аргументом Герцберга были копии секретных договоров о разделе Пруссии, приложенные к этой брошюре.

.
В этом непочтительном и принудительном поведении относительно королевы – хотя оно совершенно оправдывалось обстоятельствами – все увидели особый род редкой жестокости, которую усилило еще то обстоятельство, что саксонские конференц-министры несколько часов спустя были уволены от службы королем прусским. В тот же день королева призвала к себе всех послов и в патетической речи представила свое печальное положение, причем явно высказала, что ее интересы связаны с интересами всех королей. Слух об этом происшествии с большими прибавлениями был распространен пострадавшими по всем дворам, а поведение Фридриха в Саксонии, представленное в самых черных красках, немало способствовало увеличению числа его врагов и охлаждению многих его друзей. Известно, что жена дофина, впоследствии мать французского короля, бывшая дочерью оскорбленной польской королевы, в слезах бросилась к ногам Людовика XV, умоляя его спасти ее родителей и отечество Имеется в виду жена третьего сына Людовика XV, дофина Людовика, Мария-Йозефа Саксонская, мать будущего короля Людовика XVI (1754–1793).

. С тех пор при версальском дворе забыты были основы политики, и Франция, без того уже постоянно подстрекаемая Австрией, воспользовалась теперь предлогом, что Вестфальский мир был нарушен вторжением пруссаков в Саксонию, и объявила себя формально защитницей этого мира против Фридриха, побуждая вместе с тем и шведов к войне. Таким образом, Франция стала серьезно принимать участие в войне, которая сильно противоречила ее истинным государственным интересам и которую поэтому в Париже считали до тех пор какой-то политической шуткой. Теперь в этой столице мод стало вдруг модным унижать короля прусского и превозносить до небес союз с Австрией, ради его новизны; даже французская академия не постыдилась назначить публичный конкурс на лучшее хвалебное сочинение в стихах в честь этого союза; однако это поэтическое состязание было воспрещено правительством. Теперь только был отозван из Берлина французский посол Валлори и уволен прусский посол при версальском дворе, Книпгаузен. Фридрих точно так же поступил с французским министром, графом Брольи, которого до сих пор терпели в Дрездене, несмотря на его высокомерное поведение и интриги.
Но, с другой стороны, все же усердно старались примирить прусского короля с польским. Английский и голландский послы, граф Штормонт и Калькоэн, употребляли все усилия для приведения в исполнение этого благодетельного шага. Фридрих требовал от польского короля, в доказательство полнейшего нейтралитета, чтобы саксонские войска были распущены и разошлись по своим квартирам. Август обещал соблюдать нейтралитет, однако отказался подтвердить свое уверение действием. Вскоре по прибытии в лагерь он обратился к своим войскам с патетической речью, требуя, чтобы они с ним пробились до самой Богемии, невзирая на силу врагов. Он говорил, что готов при этом жертвовать собственной жизнью, так как она принадлежит его подданным, а Провидение уж позаботится об остальном. Когда же ему доказали невозможность этого, он, вместе с принцами и министром, отправился в крепость Кенигштейн. Отсюда Август послал новое воззвание к армии, прося ее спасти честь своего короля и защищаться до последней капли крови. Преданные саксонцы, отличавшиеся тем, что страшно любили своих государей, какими бы они ни были, выказали готовность оправдать большие надежды Августа. Но в его лагере вскоре наступил такой недостаток провианта, что людям и лошадям стали выдавать лишь одну треть положенного продовольствия. Впрочем, мужество войск возросло, так как они узнали о приближении австрийской армии, которая, хотя и двигаясь разрозненными корпусами, уже имела более 70 000 человек в Богемии.
Деятельность и усердие венского двора, желавшего непременно начать войну, были чрезвычайны. Большая часть кавалерии в Богемии не имела еще лошадей и снабжена была ими лишь в конце августа в лагере при Коллине, когда пруссаки находились уже в королевстве; к войне были так мало подготовлены, что не было даже лошадей для доставки артиллерии и снарядов в Богемию Нет сомнений, что союзники не были готовы к войне в 1756 г., отчего обвинения их в агрессивных замыслах несколько блекнут.

. Тогда Мария-Терезия велела открыть свои конюшни и дала собственных лошадей для перевозки орудий. Австрийское и богемское дворянство старалось наперебой следовать этому великому примеру. Сюда спешили со всех сторон менять лошадей, и транспорт был доставлен с поспешностью, которой нельзя было и ожидать.
Эти обстоятельства и потеря драгоценного времени, в течение которого Фридрих мог бы овладеть Богемией, побудили того изменить свою систему; он не мог уже довольствоваться нейтралитетом Саксонии, чтобы обеспечить свой тыл от врагов, поэтому он настаивал на заключении формального союза с Августом, чтобы тот мог освободить свои войска, причем обещал королю польскому, что ему не придется раскаиваться в этом, если только счастье улыбнется прусскому оружию; если же Пруссию постигнут неудачи, то и Саксония должна будет покориться той же судьбе. Но Август и слышать не хотел о союзе; в трогательном ответном письме от 12 сентября он говорил: «Ваше Величество, Вы, должно быть, считаете, что для Вас нет иного спасения, как только гибель моей армии либо от меча, либо от голода. До последнего еще далеко, а от первого меня, надеюсь, избавит в крайнем случае рука Всевышнего, преданность и мужество моих войск. – Я готов на все, чтобы помириться с Вашим Величеством относительно того пункта, который так важен для Вас, если это не оскорбит моей чести».
Такая стойкость со стороны ленивого от природы монарха была неожиданна. Фридрих сделал еще одну попытку; он послал к Августу своего любимца, генерала Винтерфельда, столь же отличного воина, как и ловкого придворного человека, чтобы тот своим красноречием сделал еще более вескими его собственные письменные представления. Фридрих сильно добивался союза Пруссии с Саксонией еще потому, что «эти две соседние державы (так выражался он в своем письме к Августу) не могут обойтись друг без друга, а истинная польза их состоит в том, чтобы они всегда были в союзе». Но так как и эти аргументы были тщетны и Август ссылался на честь и совесть, то в последнем письме своем от 15 сентября Фридрих выразился так: «Жаль, что я не могу быть еще более предупредительным».
Несмотря на это, Винтерфельд еще раз был отправлен к польскому королю, но его многократные убеждения и новые предложения были одинаково безуспешны. Положение Августа становилось все затруднительнее, вследствие приближения дня польского сейма, назначенного на 4 октября, и потому он просил дать ему пропуск для поездки в Варшаву. Фридрих не соглашался на это, пока не будет решена судьба Саксонии. Просьбы Августа были все настойчивее; великий канцлер Польши Малаховский сам отправился в прусский лагерь и грозил, что Польша не останется безразличной к насильственному удерживанию своего короля. Но Фридрих оставался непреклонен.
Между тем Броун получил от своего двора положительный приказ во что бы то ни стало освободить саксонцев. Соединение обеих армий под начальством опытного полководца, которого Австрия причисляла к величайшим своим сыновьям, тотчас сообщило бы войне иной оборот.
Фридрих был убежден в этом и потому удвоил свою деятельность, чтобы блокировать саксонский лагерь и отрезать находящиеся в нем войска от всякой помощи. Чтобы лучше достигнуть этой цели, фельдмаршал Кейт должен был двинуться с сильным отрядом в Богемию, для наблюдения за движениями австрийцев. Прусский фельдмаршал граф Шверин уже проник с 35 000 человек в Богемию и расположился лагерем близ Кенигсгреца. По плану Фридриха, эти две прусские армии должны были так занять неприятеля в его собственной стране, чтобы он не мог подумать о саксонцах. Сам он ждал со дня на день сдачи блокированной армии, так как до этого считал опасным идти в Богемию, где у него не было продовольственных складов, кроме того, саксонские войска тогда овладели бы Эльбой и остались бы в тылу у короля; у него не было и достаточного количества повозок и судов для перевозки жизненных припасов, а ужасные дефиле, прикрывавшие со всех сторон доступ в это королевство В Богемию.

, требовали еще многих необходимых приготовлений.
Чтобы освободить саксонцев, Броуну приходилось переправляться через Эгер, а у него еще не было понтонов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62