«Сегодня ночью они будут любить друг друг
а…»
Выражение его лица снова изменилось. Черты заострились. В той же ситуаци
и сама богиня зла, застав их у своего изголовья, таких близких и таких нера
злучных любовников, издала бы ужасный крик отчаяния и ревности, крик сущ
ества навеки проклятого…
6
Стоянка в Тадуссаке заканчивалась. Гости должны были отправиться вверх
по реке. Через два или четыре месяца зима заключит реку и корабли на ней в
оковы льда. Анжелика еще немного поговорила с шевалье де Ломенье-Шамбор.
Считая его еще не оправившимся от потрясения, она старалась не огорчать
его. Ей хотелось бы встряхнуть его, как будят спящего, страдающего от того
, что он видел во сне.
Она старалась удовлетвориться несколькими словами, которые вырвались
у него: «Факты подтверждаются… Я не ошибся…»
Но эту работу приходилось начинать заново каждый день.
Несколько раз он бережно извлекал из жилетного кармана письмо, написанн
ое на хрупкой березовой коре, чтобы прочесть ей отрывки из последнего по
слания, полученного от иезуита уже довольно долгое время спустя его отъе
зда из Квебека, после от него уже не было известий.
Странная вещь: в последнем письме к другу детства иезуит безпрестанно во
звращался к тому, какую опасность представляет дама с Серебрянного Озер
а. Можно сказать, что он был полон подозрений и страхов:
Ч «…В ней, мой друг, следует опасаться всего! Эта женщина наделена власть
ю, это Ч женщина-политик!..»
Ч Боже! Ну и глупость!
Но Ломенье продолжал читать тихим голосом, продолжал перечислять нелеп
ые обвинения, хотя в каждом под видом кротости и мягкости скрывалась кап
ля желчи.
Ч «…Власть над умами, достигшая наивысшего предела и которой, как я вижу
вы склонны поддаваться, как бы тяжела не была ваша жизнь, эта власть идет н
а пользу женщинам только тогда, когда она удваивается за счет ума и прави
льных намерений. Порой женщина достигает власти не только над умами, но и
над душами мужчин, и это самое опасное, ибо следуя греховным путем, против
оположным религиозной добродетели, они пренебрегают священным законом
Самого Господа Бога ради греха, который ведет к гибели. Но оставим это…»
Ч Тем лучше! Ч вмешалась Анжелика, которая слушала с мрачным видом.
Ч «Поговорим о власти политической, которая скрывается под грациозной
внешностью, словно бы невинной. Из-за нее мужчины, которые управляют судь
бами целых народов, опутаны невидимыми арканами. И им уже не вырваться из-
под власти женщины. К тому же, я не знаю примера, когда хоть одна из них наде
лялась бы большими полномочиями».
Ч Как сказать… Англия не может пожаловаться на свою великую королеву Е
лизавету Первую.
Ч «Но некоторые получают эти полномочия неправедным путем. Я слышал, чт
о наш король, далекий от того, чтобы доверяться женщинам, помня о временах
, когда именно они настроили вельмож королевства против него, когда он бы
л маленьким, не выносит, когда какая-нибудь женщина, будь то королева или
фаворитка, произносит хоть одно слово по поводу государственных дел. Одн
ако мне доподлинно известно, что мадам де Пейрак является исключением из
правил: во время пребывания в Версале она неоднократно давала королю со
веты по вопросам дипломатии и отношений с иностранными монархами…»
Граф де Ломенье поднял голову и взглянул на Анжелику. В его глазах стояло
удивление и ожидание отпора.
Но она только вздохнула.
Ч Он знал обо всем, ваш иезуит, Ч сказала она после некоторого молчания.
Ч Обо всем… даже об этом.
Ч Да, он знал все, Ч повторил Ломенье складывая листки с задумчивым вид
ом. Ч Не наталкивает ли вас его дар предвидения на мысль, что мы имели дел
о со святым, пророчествами которого мы пренебрегли?
Ч Да кто сказал вам о его предвидении? Ч возразила она, пожимая плечами,
Ч у него повсюду были шпионы…
Они могли бы спорить два дня и две ночи, не достигнув результата, к котором
у стремилась Анжелика: возродить в сердце шевалье де Ломенье покой.
Их разговоры были подобны замкнутому кругу. Но она считала однако, что он
и не так уж бесполезны. По ее мнению споры с Ломенье позволили ей лучше узн
ать и приблизить этот персонаж, который даже после смерти продолжал влия
ть на их судьбы. Она сделала выводы, и они помогали ей сохранить ясность мы
слей, ибо даже в новом мифе, сложенном о нем, она находила больше слабых ме
ст, нежели сильных. Этот человек, каким его знала Анжелика, был подобен пле
ннику зловещих сил, так рога оленя, предмет его гордости, зачастую служат
причиной его гибели, так как застревают в кустарнике и не дают животному
выбраться.
Дело усложнилось тем, что он принадлежал к Ордену Иезуитов, к ордену, могу
щество которого возрастало все больше. Состоящий из лучших людей всех на
ций, он образовывал партию умнейших философов и политиков. С другой стор
оны, согласно их яростной приверженности законам, строгим запретам и аск
етизму их называли армией Господа, римской армией, то есть воинством пап
ы. Любой приказ церкви, появившийся в любом веке, был результатом деятель
ности этой «партии», которая изменяла не только мысль эпохи, но, если так м
ожно выразиться, ее идеологическую окраску. В то время, когда родилась Ан
желика, орден Иезуитов занимал главенствующее положение.
В недрах этого ордена сталкивались новейшее развитие и вечные понятия.
Но если говорить о Себастьяне д'Оржеваль, каким его знала Анжелика, ей был
о трудно решить, был ли он настоящим иезуитом, как и брат Раймон. Они были о
чень сильны и хитры, но не настолько лицемерны и невыносимы.
Она скорее склонна была обвинять его в том, что он использовал имя иезуит
а как камуфляж.
Она видела его, пропитанного ароматом старых законов, простирающего тен
ь античных проклятий на дикой земле, всеми своими привычками отрицающег
о новые названия, которые могли родиться в новом Свете. Но тот, кто даст эт
ой тени, настойчивой и покровительствующей, поглотить себя, тот навсегда
терял шанс увидеть и почувствовать свет новой жизни.
Итак, это была борьба того, что несли Жоффрей и Анжелика, и того, что защища
л он в приступе мании величия.
То, что не совмещалось с его планами, исключалось. Только то, чего он добив
ался имело право на существование, только его преследования были оправд
аны, только его месть была праведной. Месть против кого? «…Против тебя!..»
Ч кричал ей в ответ внутренний голос. «Но за что? Чем я провинилась?..»
Под рубищем мнимой святости Себастьяна д'Оржеваль скрывались доспехи в
оина, надетые только ради его самого и его бредовых идей.
Он вел войну, причины которой были известны только ей, Ч она их угадала. И
ми являлись неизмеримая гордость и смутный силуэт богини зла за спиной.
«Он считал, что направляет ее силу против нас… А на самом деле все обстоит
наоборот… Это она всегда торжествовала над ним, со времен его детства; он
а одержала в их борьбе окончательную победу…»
Она задумалась над словом «детство», применительно к нему.
И она с содроганием представила троих проклятых детей, выросших в лесных
долинах мрачного Дофинэ. Все было мрачным в этой истории. Все, кого д'Орже
валь и Амбруазина увлекли на свой путь, в конце концов сбивались с него…
Разве Ломенье этого не замечал? Она вновь вспомнила фразу мальтийского р
ыцаря об Онорине, которую он произнес однажды после того, как подарил ей м
аленький лук со стрелами:
«Невинность всеми горячо любима. И она одна этого заслуживает…»
Сколько изысканности и тонкости в мужчине расстрогали ее. Сегодня впеча
тление померкло. Иезуит отбрасывал тень, подобно ядовитому дереву, на те
х, кого нужно было заманить и победить, а затем уничтожить.
Зима в Квебеке показалась ей временем, благословенным для дружбы и для в
еселых развлечений. Несмотря на испытания, ошибки и безумства с обеих ст
орон, тогда произошло очень много хорошего.
Но она не была уверена, что всегда действовала безупречно. И это мучало ее.
Малейшие промахи в словах или действиях подвергали опасности выполнен
ие намеченных планов. Она догадывалась, что слова Любовь, удовольствие б
ыли для мальтийского рыцаря невыносимы, что он сознательно изгнал их из
своего сердца ради любви более возвышенной; ему удалось убежать от нее и
перенести разлуку с достойной и светлой печалью.
Но она не могла смириться с тем, что видела, как он стареет и слабеет, теряя
свою ауру.
К тому же пришлось отметить, что отныне многие деликатные и изысканные т
емы для них закрыты; теперь они уже не смогут болтать как брат с сестрой, к
ак любящие друзья в свободной и чарующей манере.
Можно было бы сказать, что он лишился воли. Он, которого она знала таким эн
ергичным, таким здравомыслящим и непреклонным перед соблазнами и искуш
ениями, он всегда знал, как правильно поступить. Когда в Катарунке он позн
акомился с ними, или когда позже он присоединился к ним в Квебеке, пренебр
егая различными мнениями, некоторые из которых шли во вред его репутации
, он был полон жизненных сил. Сегодня же он напоминал корабль «без руля и в
етрил».
За несколько часов до отъезда она взглянула в его лицо, почти со слезами, и
сказала ему:
Ч Я вас теряю?
Еще раз выражение его лица изменилось, и можно было бы сказать, что морско
й бриз своим дуновением развеял отравляющие дымы, клубящиеся в его душе.
Ч О нет, друг мой, нет! Как вам это пришло в голову? Жить без вас невозможно.
Во всяком случае мысль, что вы больше не дорожите нашей дружбой, что вы бол
ьше не думаете обо мне, для меня невыносима, мой милый нежный друг. Но пойм
ите, что я страдаю от незаслуженных ударов, полученных от дорогого мне че
ловека!..
Ч А те, что он направил против меня, не причинят вам боль? Ч сказала она с
легким упреком.
Но она тут же удовлетворилась, убежденная искренностью его чувств, ярко
проявившихся в данный момент. Кроме того не в стиле Анжелики было возвра
щаться к несправедливостям и невзгодам, которые выпадали на ее долю. Сущ
ествует чистота и гордость, присущие исключительно женщинам, в молчании
по поводу ран, которые пришлось получить. Она была подобна легендарным р
ыцарям, которые с состраданием относятся к чужим страданиям, летят на по
мощь слабым, восстают против несправедливости и следуют высокому призв
анию уничтожать чужих врагов; при этом они не думают, что их выслеживает н
еприятель, и не дорожат собственной жизнью.
Да что легенды, Ч думала она. Ч Просто приятно сознавать, что наше оружи
е сильно, а кровь струится в моих жилах. Я абсурдно сильно волнуюсь за судь
бы своих друзей, а они пренебрегают, не задумываясь, что наносят мне удары
и огорчают меня.
Ч Вы даже не спросили об Онорине! Ч резко упрекнула она Ломенье. Ч Госп
один рыцарь, вы причинили мне боль. И перемены, происшедшие в вас, только п
одтверждают причину, о которой я догадывалась Ч снова иезуит.
Я оставила мою маленькую Онорину на попечение матушки Буржуа, и в течени
е целого года я не увижу ее по причине, в которой я еще не разобралась, но ко
торая вполне очевидна: Новая Франция встретила меня с кислой миной. Я иск
ала вас в Монреале, потому что нуждалась в поддержке, а вы сбежали от меня.
Опечаленная, я села на корабль и начала спуск вниз по реке, чтобы удалитьс
я как можно дальше.
Тогда ли я поняла, что потеряла вашу дружбу? Вы думаете, это было для меня б
езразлично? Довольно выгодно не знать ничего о преданности, которую я ис
пытываю по отношению к друзьям и которая является моей слабостью. Вы счи
таете меня женщиной-политиком, расчетливой или легкомысленной или еще к
ем-нибудь. Но нет.
Я всего лишь женщина, говорю вам… и вам следовало бы возмутиться при виде
того, что такой ваш друг, как я, который вас вылечил и спас и который имел гл
упость испытывать к вам предпочтение, слабость, которую я сама находила
очаровательной, итак, вам следовало бы возмутиться при виде той ненавист
и и клеветы, которые обрушились на меня, да…
Он прервал ее, схватив за руку и целуя ее со страстью.
Ч Это правда, вы правы, простите меня! Ч Это было так необычно для характ
ера шевалье, что ее это потрясло. Ч Простите меня! Тысячу раз простите! Я в
ас умоляю. Моему поведению нет оправданий. Я знаю, я никогда не сомневался
… Я знаю, что ваша сторона Ч сторона красоты и правды…
Ч Что необходимо отметить, как это то, что несмотря на все добродетели, в
аш святой мученик, наш противник, был не очень-то милосерден по отношению
к нам. Вы согласны?
Она бы очень хотела, чтобы он произнес, что он согласен взглянуть ситуаци
и в лицо, что он сделал выбор. Ее ранили его сомнения.
Ч Да, это правда, Ч сказал он. Ч Но все же, нет, он был добрым…
Ч Довольно, Ч прервала она. Ч Вы меня расстраиваете, потому что никак н
е хотите отказаться от своих терзаний.
И видя, что он снова потянулся к жилетному карману, она решила, что он снов
а намеревается читать ей письмо отца д'Оржеваля.
Ч Довольно, я вам говорю. Я не желаю больше слышать об этом человеке.
Ч Это не то!
Он следовал за ней по дороге на борт «Радуги», держа ее за руку и улыбаясь.
Ч Вы ошибаетесь на мой счет, так же как и я на ваш, мадам. Знайте же, что в Мон
реаде я навестил маленькую Онорину в конгрегации Нотр-Дам, и что я привез
вам письмо от Маргариты Буржуа, в котором вы найдете детали и подробност
и жизни малышки!..
Анжелика чуть было не подпрыгнула на месте, чуть было не поцеловала его, и
нежно упрекнула в том, что он ничего не сказал ей до этого момента.
Он ударил себя в грудь и поклялся, что только усталость и тяжелое путешес
твие послужили причинами его забывчивости до такой степени, что он с тру
дом вспомнил суть поручения, данного ему. В конце концов он же вспомнил. Он
бы не уехал без того, чтобы не отдать ей этот сложенный в несколько раз ли
сточек, рассказывающий о ее ребенке.
Она поверила ему только наполовину. Она подозревала, что он хотел ее испы
тать, заставить ее страдать, лишая радости отомстить за себя, отомстить з
а «него»… Это было так непохоже на него… Его ипохондрия была гораздо сил
ьнее, чем она думала. Она не удивлялась, что именно Маргарита Буржуа распо
рядилась разыскать шевалье в монастыре святого Сульпиция под предлого
м дать ему поручение доставить письмо, рассказывала о новостях в жизни О
норины де Пейрак, в то время как ее родители готовились пересечь границы
Новой Франции. Своей властью над ним она воодушевляла его броситься в по
гоню за ними.
И она была права, потому что не без труда в последние часы прежний Ломенье
предстал перед глазами Анжелики; лицо его было радушно и решительно одно
временно, он рассказал, как мог только он, о своих беседах с маленькой Онор
иной, передал еще, кроме письма директрисы, страницу, исписанную рукой ма
ленькой школьницы, покрытую большими А, выведенными старательно и ровно
. Анжелика спрятала этот листок в корсаж, словно любовную записку.
Поскольку близился час расставания, граф де Пейрак, который незаметно ул
изнул, принес в свою очередь послание, которое только что составил для Он
орины. Это был большой лист зеленого цвета, спрятанный в красный конверт.
Граф попросил рыцаря о любезности прочитать Онорине письмо, когда он вер
нется в Монреаль. Он приложил к посланию кольцо, которое снял с пальца и от
правил Онорине, как знак отцовской любви, чтобы она носила его на шее.
Ч Пусть знает, что мы по-прежнему любим ее.
Анжелика, застигнутая врасплох, добавила несколько слов и сочинила длин
ное послание Маргарите Буржуа. Она передала также несколько игрушек для
Онорины.
Шевалье также испросил прощения за то, что был плохим сотрапезником. Ран
а, которую он получил в ходе кампании у Катаракуи его ослабила, ибо он поте
рял много крови. Он часто ощущал какую-то пустоту в голове. И, возможно, это
му стоило поверить.
В последний момент он снова изобразил, что забывается, но это была уже шут
ка, для развлечения.
Он приказал принести и поставить на стол большую коробку, украшенную инд
ейскими узорами.
Когда подняли крышку, то оказалось, что внутри находится множество фигур
ок из дерева, ярко расписанных, которые шевалье принялся выстраивать в р
яды, одну за другой, их равновесие удерживалось при помощи специального
пьедестала.
Он узнал, Ч сказал он, Ч что брат Люк из монастыря Реколле на реке Сен-Ша
рль, перед тем, как стать монахом, увлекался созданием и росписью солдатс
ких отрядов Ч игрушек для детей, и мальтийский рыцарь решил попросить у
него несколько игрушек в подарок для счастливых родителей Раймона-Роже
де Пейрак.
Ч Для вашего новорожденного сына, Ч сказал он, повернувшись к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
а…»
Выражение его лица снова изменилось. Черты заострились. В той же ситуаци
и сама богиня зла, застав их у своего изголовья, таких близких и таких нера
злучных любовников, издала бы ужасный крик отчаяния и ревности, крик сущ
ества навеки проклятого…
6
Стоянка в Тадуссаке заканчивалась. Гости должны были отправиться вверх
по реке. Через два или четыре месяца зима заключит реку и корабли на ней в
оковы льда. Анжелика еще немного поговорила с шевалье де Ломенье-Шамбор.
Считая его еще не оправившимся от потрясения, она старалась не огорчать
его. Ей хотелось бы встряхнуть его, как будят спящего, страдающего от того
, что он видел во сне.
Она старалась удовлетвориться несколькими словами, которые вырвались
у него: «Факты подтверждаются… Я не ошибся…»
Но эту работу приходилось начинать заново каждый день.
Несколько раз он бережно извлекал из жилетного кармана письмо, написанн
ое на хрупкой березовой коре, чтобы прочесть ей отрывки из последнего по
слания, полученного от иезуита уже довольно долгое время спустя его отъе
зда из Квебека, после от него уже не было известий.
Странная вещь: в последнем письме к другу детства иезуит безпрестанно во
звращался к тому, какую опасность представляет дама с Серебрянного Озер
а. Можно сказать, что он был полон подозрений и страхов:
Ч «…В ней, мой друг, следует опасаться всего! Эта женщина наделена власть
ю, это Ч женщина-политик!..»
Ч Боже! Ну и глупость!
Но Ломенье продолжал читать тихим голосом, продолжал перечислять нелеп
ые обвинения, хотя в каждом под видом кротости и мягкости скрывалась кап
ля желчи.
Ч «…Власть над умами, достигшая наивысшего предела и которой, как я вижу
вы склонны поддаваться, как бы тяжела не была ваша жизнь, эта власть идет н
а пользу женщинам только тогда, когда она удваивается за счет ума и прави
льных намерений. Порой женщина достигает власти не только над умами, но и
над душами мужчин, и это самое опасное, ибо следуя греховным путем, против
оположным религиозной добродетели, они пренебрегают священным законом
Самого Господа Бога ради греха, который ведет к гибели. Но оставим это…»
Ч Тем лучше! Ч вмешалась Анжелика, которая слушала с мрачным видом.
Ч «Поговорим о власти политической, которая скрывается под грациозной
внешностью, словно бы невинной. Из-за нее мужчины, которые управляют судь
бами целых народов, опутаны невидимыми арканами. И им уже не вырваться из-
под власти женщины. К тому же, я не знаю примера, когда хоть одна из них наде
лялась бы большими полномочиями».
Ч Как сказать… Англия не может пожаловаться на свою великую королеву Е
лизавету Первую.
Ч «Но некоторые получают эти полномочия неправедным путем. Я слышал, чт
о наш король, далекий от того, чтобы доверяться женщинам, помня о временах
, когда именно они настроили вельмож королевства против него, когда он бы
л маленьким, не выносит, когда какая-нибудь женщина, будь то королева или
фаворитка, произносит хоть одно слово по поводу государственных дел. Одн
ако мне доподлинно известно, что мадам де Пейрак является исключением из
правил: во время пребывания в Версале она неоднократно давала королю со
веты по вопросам дипломатии и отношений с иностранными монархами…»
Граф де Ломенье поднял голову и взглянул на Анжелику. В его глазах стояло
удивление и ожидание отпора.
Но она только вздохнула.
Ч Он знал обо всем, ваш иезуит, Ч сказала она после некоторого молчания.
Ч Обо всем… даже об этом.
Ч Да, он знал все, Ч повторил Ломенье складывая листки с задумчивым вид
ом. Ч Не наталкивает ли вас его дар предвидения на мысль, что мы имели дел
о со святым, пророчествами которого мы пренебрегли?
Ч Да кто сказал вам о его предвидении? Ч возразила она, пожимая плечами,
Ч у него повсюду были шпионы…
Они могли бы спорить два дня и две ночи, не достигнув результата, к котором
у стремилась Анжелика: возродить в сердце шевалье де Ломенье покой.
Их разговоры были подобны замкнутому кругу. Но она считала однако, что он
и не так уж бесполезны. По ее мнению споры с Ломенье позволили ей лучше узн
ать и приблизить этот персонаж, который даже после смерти продолжал влия
ть на их судьбы. Она сделала выводы, и они помогали ей сохранить ясность мы
слей, ибо даже в новом мифе, сложенном о нем, она находила больше слабых ме
ст, нежели сильных. Этот человек, каким его знала Анжелика, был подобен пле
ннику зловещих сил, так рога оленя, предмет его гордости, зачастую служат
причиной его гибели, так как застревают в кустарнике и не дают животному
выбраться.
Дело усложнилось тем, что он принадлежал к Ордену Иезуитов, к ордену, могу
щество которого возрастало все больше. Состоящий из лучших людей всех на
ций, он образовывал партию умнейших философов и политиков. С другой стор
оны, согласно их яростной приверженности законам, строгим запретам и аск
етизму их называли армией Господа, римской армией, то есть воинством пап
ы. Любой приказ церкви, появившийся в любом веке, был результатом деятель
ности этой «партии», которая изменяла не только мысль эпохи, но, если так м
ожно выразиться, ее идеологическую окраску. В то время, когда родилась Ан
желика, орден Иезуитов занимал главенствующее положение.
В недрах этого ордена сталкивались новейшее развитие и вечные понятия.
Но если говорить о Себастьяне д'Оржеваль, каким его знала Анжелика, ей был
о трудно решить, был ли он настоящим иезуитом, как и брат Раймон. Они были о
чень сильны и хитры, но не настолько лицемерны и невыносимы.
Она скорее склонна была обвинять его в том, что он использовал имя иезуит
а как камуфляж.
Она видела его, пропитанного ароматом старых законов, простирающего тен
ь античных проклятий на дикой земле, всеми своими привычками отрицающег
о новые названия, которые могли родиться в новом Свете. Но тот, кто даст эт
ой тени, настойчивой и покровительствующей, поглотить себя, тот навсегда
терял шанс увидеть и почувствовать свет новой жизни.
Итак, это была борьба того, что несли Жоффрей и Анжелика, и того, что защища
л он в приступе мании величия.
То, что не совмещалось с его планами, исключалось. Только то, чего он добив
ался имело право на существование, только его преследования были оправд
аны, только его месть была праведной. Месть против кого? «…Против тебя!..»
Ч кричал ей в ответ внутренний голос. «Но за что? Чем я провинилась?..»
Под рубищем мнимой святости Себастьяна д'Оржеваль скрывались доспехи в
оина, надетые только ради его самого и его бредовых идей.
Он вел войну, причины которой были известны только ей, Ч она их угадала. И
ми являлись неизмеримая гордость и смутный силуэт богини зла за спиной.
«Он считал, что направляет ее силу против нас… А на самом деле все обстоит
наоборот… Это она всегда торжествовала над ним, со времен его детства; он
а одержала в их борьбе окончательную победу…»
Она задумалась над словом «детство», применительно к нему.
И она с содроганием представила троих проклятых детей, выросших в лесных
долинах мрачного Дофинэ. Все было мрачным в этой истории. Все, кого д'Орже
валь и Амбруазина увлекли на свой путь, в конце концов сбивались с него…
Разве Ломенье этого не замечал? Она вновь вспомнила фразу мальтийского р
ыцаря об Онорине, которую он произнес однажды после того, как подарил ей м
аленький лук со стрелами:
«Невинность всеми горячо любима. И она одна этого заслуживает…»
Сколько изысканности и тонкости в мужчине расстрогали ее. Сегодня впеча
тление померкло. Иезуит отбрасывал тень, подобно ядовитому дереву, на те
х, кого нужно было заманить и победить, а затем уничтожить.
Зима в Квебеке показалась ей временем, благословенным для дружбы и для в
еселых развлечений. Несмотря на испытания, ошибки и безумства с обеих ст
орон, тогда произошло очень много хорошего.
Но она не была уверена, что всегда действовала безупречно. И это мучало ее.
Малейшие промахи в словах или действиях подвергали опасности выполнен
ие намеченных планов. Она догадывалась, что слова Любовь, удовольствие б
ыли для мальтийского рыцаря невыносимы, что он сознательно изгнал их из
своего сердца ради любви более возвышенной; ему удалось убежать от нее и
перенести разлуку с достойной и светлой печалью.
Но она не могла смириться с тем, что видела, как он стареет и слабеет, теряя
свою ауру.
К тому же пришлось отметить, что отныне многие деликатные и изысканные т
емы для них закрыты; теперь они уже не смогут болтать как брат с сестрой, к
ак любящие друзья в свободной и чарующей манере.
Можно было бы сказать, что он лишился воли. Он, которого она знала таким эн
ергичным, таким здравомыслящим и непреклонным перед соблазнами и искуш
ениями, он всегда знал, как правильно поступить. Когда в Катарунке он позн
акомился с ними, или когда позже он присоединился к ним в Квебеке, пренебр
егая различными мнениями, некоторые из которых шли во вред его репутации
, он был полон жизненных сил. Сегодня же он напоминал корабль «без руля и в
етрил».
За несколько часов до отъезда она взглянула в его лицо, почти со слезами, и
сказала ему:
Ч Я вас теряю?
Еще раз выражение его лица изменилось, и можно было бы сказать, что морско
й бриз своим дуновением развеял отравляющие дымы, клубящиеся в его душе.
Ч О нет, друг мой, нет! Как вам это пришло в голову? Жить без вас невозможно.
Во всяком случае мысль, что вы больше не дорожите нашей дружбой, что вы бол
ьше не думаете обо мне, для меня невыносима, мой милый нежный друг. Но пойм
ите, что я страдаю от незаслуженных ударов, полученных от дорогого мне че
ловека!..
Ч А те, что он направил против меня, не причинят вам боль? Ч сказала она с
легким упреком.
Но она тут же удовлетворилась, убежденная искренностью его чувств, ярко
проявившихся в данный момент. Кроме того не в стиле Анжелики было возвра
щаться к несправедливостям и невзгодам, которые выпадали на ее долю. Сущ
ествует чистота и гордость, присущие исключительно женщинам, в молчании
по поводу ран, которые пришлось получить. Она была подобна легендарным р
ыцарям, которые с состраданием относятся к чужим страданиям, летят на по
мощь слабым, восстают против несправедливости и следуют высокому призв
анию уничтожать чужих врагов; при этом они не думают, что их выслеживает н
еприятель, и не дорожат собственной жизнью.
Да что легенды, Ч думала она. Ч Просто приятно сознавать, что наше оружи
е сильно, а кровь струится в моих жилах. Я абсурдно сильно волнуюсь за судь
бы своих друзей, а они пренебрегают, не задумываясь, что наносят мне удары
и огорчают меня.
Ч Вы даже не спросили об Онорине! Ч резко упрекнула она Ломенье. Ч Госп
один рыцарь, вы причинили мне боль. И перемены, происшедшие в вас, только п
одтверждают причину, о которой я догадывалась Ч снова иезуит.
Я оставила мою маленькую Онорину на попечение матушки Буржуа, и в течени
е целого года я не увижу ее по причине, в которой я еще не разобралась, но ко
торая вполне очевидна: Новая Франция встретила меня с кислой миной. Я иск
ала вас в Монреале, потому что нуждалась в поддержке, а вы сбежали от меня.
Опечаленная, я села на корабль и начала спуск вниз по реке, чтобы удалитьс
я как можно дальше.
Тогда ли я поняла, что потеряла вашу дружбу? Вы думаете, это было для меня б
езразлично? Довольно выгодно не знать ничего о преданности, которую я ис
пытываю по отношению к друзьям и которая является моей слабостью. Вы счи
таете меня женщиной-политиком, расчетливой или легкомысленной или еще к
ем-нибудь. Но нет.
Я всего лишь женщина, говорю вам… и вам следовало бы возмутиться при виде
того, что такой ваш друг, как я, который вас вылечил и спас и который имел гл
упость испытывать к вам предпочтение, слабость, которую я сама находила
очаровательной, итак, вам следовало бы возмутиться при виде той ненавист
и и клеветы, которые обрушились на меня, да…
Он прервал ее, схватив за руку и целуя ее со страстью.
Ч Это правда, вы правы, простите меня! Ч Это было так необычно для характ
ера шевалье, что ее это потрясло. Ч Простите меня! Тысячу раз простите! Я в
ас умоляю. Моему поведению нет оправданий. Я знаю, я никогда не сомневался
… Я знаю, что ваша сторона Ч сторона красоты и правды…
Ч Что необходимо отметить, как это то, что несмотря на все добродетели, в
аш святой мученик, наш противник, был не очень-то милосерден по отношению
к нам. Вы согласны?
Она бы очень хотела, чтобы он произнес, что он согласен взглянуть ситуаци
и в лицо, что он сделал выбор. Ее ранили его сомнения.
Ч Да, это правда, Ч сказал он. Ч Но все же, нет, он был добрым…
Ч Довольно, Ч прервала она. Ч Вы меня расстраиваете, потому что никак н
е хотите отказаться от своих терзаний.
И видя, что он снова потянулся к жилетному карману, она решила, что он снов
а намеревается читать ей письмо отца д'Оржеваля.
Ч Довольно, я вам говорю. Я не желаю больше слышать об этом человеке.
Ч Это не то!
Он следовал за ней по дороге на борт «Радуги», держа ее за руку и улыбаясь.
Ч Вы ошибаетесь на мой счет, так же как и я на ваш, мадам. Знайте же, что в Мон
реаде я навестил маленькую Онорину в конгрегации Нотр-Дам, и что я привез
вам письмо от Маргариты Буржуа, в котором вы найдете детали и подробност
и жизни малышки!..
Анжелика чуть было не подпрыгнула на месте, чуть было не поцеловала его, и
нежно упрекнула в том, что он ничего не сказал ей до этого момента.
Он ударил себя в грудь и поклялся, что только усталость и тяжелое путешес
твие послужили причинами его забывчивости до такой степени, что он с тру
дом вспомнил суть поручения, данного ему. В конце концов он же вспомнил. Он
бы не уехал без того, чтобы не отдать ей этот сложенный в несколько раз ли
сточек, рассказывающий о ее ребенке.
Она поверила ему только наполовину. Она подозревала, что он хотел ее испы
тать, заставить ее страдать, лишая радости отомстить за себя, отомстить з
а «него»… Это было так непохоже на него… Его ипохондрия была гораздо сил
ьнее, чем она думала. Она не удивлялась, что именно Маргарита Буржуа распо
рядилась разыскать шевалье в монастыре святого Сульпиция под предлого
м дать ему поручение доставить письмо, рассказывала о новостях в жизни О
норины де Пейрак, в то время как ее родители готовились пересечь границы
Новой Франции. Своей властью над ним она воодушевляла его броситься в по
гоню за ними.
И она была права, потому что не без труда в последние часы прежний Ломенье
предстал перед глазами Анжелики; лицо его было радушно и решительно одно
временно, он рассказал, как мог только он, о своих беседах с маленькой Онор
иной, передал еще, кроме письма директрисы, страницу, исписанную рукой ма
ленькой школьницы, покрытую большими А, выведенными старательно и ровно
. Анжелика спрятала этот листок в корсаж, словно любовную записку.
Поскольку близился час расставания, граф де Пейрак, который незаметно ул
изнул, принес в свою очередь послание, которое только что составил для Он
орины. Это был большой лист зеленого цвета, спрятанный в красный конверт.
Граф попросил рыцаря о любезности прочитать Онорине письмо, когда он вер
нется в Монреаль. Он приложил к посланию кольцо, которое снял с пальца и от
правил Онорине, как знак отцовской любви, чтобы она носила его на шее.
Ч Пусть знает, что мы по-прежнему любим ее.
Анжелика, застигнутая врасплох, добавила несколько слов и сочинила длин
ное послание Маргарите Буржуа. Она передала также несколько игрушек для
Онорины.
Шевалье также испросил прощения за то, что был плохим сотрапезником. Ран
а, которую он получил в ходе кампании у Катаракуи его ослабила, ибо он поте
рял много крови. Он часто ощущал какую-то пустоту в голове. И, возможно, это
му стоило поверить.
В последний момент он снова изобразил, что забывается, но это была уже шут
ка, для развлечения.
Он приказал принести и поставить на стол большую коробку, украшенную инд
ейскими узорами.
Когда подняли крышку, то оказалось, что внутри находится множество фигур
ок из дерева, ярко расписанных, которые шевалье принялся выстраивать в р
яды, одну за другой, их равновесие удерживалось при помощи специального
пьедестала.
Он узнал, Ч сказал он, Ч что брат Люк из монастыря Реколле на реке Сен-Ша
рль, перед тем, как стать монахом, увлекался созданием и росписью солдатс
ких отрядов Ч игрушек для детей, и мальтийский рыцарь решил попросить у
него несколько игрушек в подарок для счастливых родителей Раймона-Роже
де Пейрак.
Ч Для вашего новорожденного сына, Ч сказал он, повернувшись к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9