– Граф и графиня Гельфенштейн в моей власти… Горе им, горе всякому, кто покусится спасти их от моей мести!
Она отошла на несколько шагов и сказала, возвысив голос:
– Час пробил!
В ту же минуту из соседних могил выскочило несколько крестьян и бросились на Флориана. Неожиданность этого нападения не дала ему времени даже подумать об обороне. В одну минуту он был сбит с ног и обезоружен.
– Закройте ему голову и заткните рот, чтобы не слышно было его криков, – сказала Сара крестьянам. – Вот так… Свяжите его покрепче и отнесите в развалины монастыря. А сами скорее, опять по местам.
Четверо крестьян унесли Флориана; остальные снова прилегли за окрестными могилами в густой, высокой траве. Зильда спряталась в чаще деревьев.
Вскоре на кладбище вошли четверо слуг с зажженными факелами. Впереди них шел старый церковный сторож, который должен был указать новобрачным могилу баронессы Риттмарк. Подойдя к памятнику, он указал на него супругам.
– Отойдите и подождите нас, – сказал граф старику и слугам с факелами.
Маргарита подошла, опираясь на руку мужа, к гробнице матери, и оба опустились на колени перед могилой.
– Перед этим прахом повторяю тебе клятву любить тебя всю жизнь, – с увлечением сказал граф своей молодой жене. – Пусть все эти мертвецы восстанут против меня, если я когда-нибудь изменю тебе!
– А скажи-ка, благородный граф, сколько таких клятв ты нарушил? – сказала Сара, внезапно выходя из-за деревьев.
Испуганная Маргарита бросилась в объятия мужа.
– Не бойся, милая, – сказал он, прижимая ее к себе левой рукой, а правой отталкивая колдунью. – Я не дам тебя обидеть. Прочь, несчастная! – крикнул он Саре. – Стража, сюда, возьмите эту женщину!
– Час пробил! – громка произнесла Сара, и в ту же минуту из-за ближайших могил поднялись крестьяне и бросились на графа и графиню. За ними другие воины Сары окружили и закололи двух сторожей и четверых слуг с факелами.
– Час пробил теперь для всех! – повторила Сара звучным голосом.
– Час пробил теперь для всех! – откликнулся голос на другом конце кладбища, где другая засада ожидала этого сигнала, чтобы кинуться на слабый конвой Гельфенштейна.
Почти в ту же минуту раздались два-три выстрела и послышался смешанный шум, топот лошадей, удары мечей о латы…
III
Человек двадцать крестьян разом бросилось на графа, – он защищался, как лев, и сбрасывал прицепившихся к нему многочисленных врагов, как дикий кабан стряхивает впившихся в него собак. Если бы его не связывала Маргарита, которую он старался защитить, то ему, может быть, удалось бы ускользнуть от своих врагов.
Но, наконец, побежденный, он упал, и его связали, как Флориана, не затыкая впрочем рта.
– Негодяи, – воскликнул он, обращаясь к крестьянам, окружившим плачущую Маргариту, – горе тому из вас, кто осмелится дотронуться до нее. Клянусь Богом!..
– Твои угрозы также бесполезны, как были бы бесполезны обещания и мольбы, – прервала Сара. – Я одна могу распоряжаться здесь. Слышишь ли, гордая графиня? – продолжала она, приближаясь к Маргарите. – Ты побледнела, ты уже трепещешь, но этого еще мало: я хочу видеть тебя коленях, хочу, чтобы ты молила о пощаде!
– Никогда! – гордо отвечала Маргарита. – Никогда дочь Максимилиана не преклонит колени перед такой женщиной, как вы.
– Безумная! – возразила Сара. – Ты своей спесью только усиливаешь ненависть и гнев, кипящие во мне… Оглянись… Разве ты забыла, что здесь, в этом месте, исчезают все пустые различия, придуманные людьми. Когда нас схоронят под этой землей, из которой все мы вышли, кто через две недели различит труп гордой графини Эдельсгейм от трупа бедной цыганки Зильды?
Несмотря на свое негодование, Гельфенштейн начинал сознавать опасность своего положения и чувствовал, что единственное средство спасти графиню – обратиться к великодушию Сары.
Подавив свой гнев и гордость – чего, конечно, он не сделал бы для спасения собственной жизни – он начал голосом, дрожавшим от подавленного негодования.
– Какова бы ни была месть, которую вы задумали, Сара, она должна пасть только на меня: графиня не виновата в моих проступках относительно вас.
– Не виновата, говоришь ты? – прервала Сара. – Как? Эта женщина, обладающая богатством, счастьем, лишила меня, бедную, одинокую, единственной любви, единственного утешения, которое могло заставить меня забыть мои несчастья и преступления. И ты осмеливаешься говорить, что она не виновата… Ты, кажется, шутишь…
– Зильда, я тебя…
– Зильда умерла в тот день, когда вы перестали любить ее, граф; я теперь Сара, Черная Колдунья, дочь сатаны, женщина, жаждущая мести!..
– Сара, – сказал граф, сдерживая свою ярость при взгляде на бледную встревоженную Маргариту, – Сара, положим что я виноват. Но скажи мне, что мне делать, чтобы получить твое примирение, – продолжал он, заменив этим словом слово прощение, которое не мог выговорить. – Назначь выкуп…
– Выкуп! – прервала Сара с презрением. – Все сокровища мира не вознаградили бы меня за один миг тех мучений, которые терзают меня. Выкуп!.. Нет… слезы за слезы, позор за позор, горе за горе!.. Ты видишь эту женщину, – прибавила она, указывая на Маргариту жестом, полным ненависти и ревности… – Она молода, хороша… чиста, как ангел… Твои губы едва осмелились прикоснуться к ее девственному рту, не правда ли?.. Потому что она знатная дама, а только знатных любят с уважением… Итак, эта женщина, которую я также ненавижу, как ты любишь, которая меня также презирает как ты ее уважаешь… эта женщина, моя соперница, мой враг, и я отдам ее этим крестьянам и завтра буду иметь право оттолкнуть ногой благородную графиню, публично опозоренную, обесчещенную всей этой сволочью, как вы выражаетесь, господа дворяне.
– Сара, ради Бога! – воскликнули в один голос граф и Маргарита, приведенные в отчаяние этими ужасными словами.
– Что мне Бог, – прервала Сара с яростью, доходившей до исступления. – Я ведь ридская колдунья, дочь ада! Мой покровитель – сам черт, и я сейчас отдам ему свою душу, если он подскажет мне какое-нибудь еще более страшное наказание для этой ненавистной женщины.
– О! Как это ужасно, – воскликнула Маргарита, когда Сара обратилась к крестьянам, давая им знак приблизиться… – Какова бы ни была ваша злоба… неужели вы решитесь подвергнуть женщину такой пытке… Я в вашей власти… убейте меня, замучьте, если простой смерти недовольно для вашей ненависти, но пощадите!
– А, вот ты умоляешь! – сказала Сара, положив руку на плечо Маргариты и глядя на нее с таким выражением, что у молодой женщины от ужаса кровь застыла в жилах.
– Не смотрите на меня так, – говорила Маргарита умоляющим голосом. – О! Вы были правы, сказав, что я склоню перед вами колени. Да, Сара, я на коленях прошу вас, умоляю – прикажите убить, но не предавайте на оскорбления!
– А, вот ты и плачешь? – говорила Зильда.
– Пощадите! Именем вашей матери, вашей сестры, пощадите!
– Моя мать? – вскрикнула Сара… – Она умерла от горя и нищеты… Моя сестра? О! Ты хорошо сделала, что пробудила это воспоминание… Моя сестра, говоришь ты?.. Ее могила там, рядом с могилой матери… Она умерла от отчаянья, когда ее покинул твой муж. Несчастная! Ты не знаешь разве, что здесь в каждой могиле лежит жертва, готовая восстать против вас? Смотри: здесь прах моего мужа, бедного старика, которого я убила… да, убила… чтобы спасти графа Гельфенштейна, моего любовника… А там дальше могила моего отца, который при виде моего преступления убил себя на моих глазах… Осмелься еще произнести имя этих жертв, чтобы вымолить прощение себе и графу – палачу их!
– О, умираю! – с отчаянием произнесла графиня. – Сжальтесь, пощадите!
– Сжалиться! – отвечала колдунья. – А надо мной сжалились?.. Всякому свой черед… идите, друзья мок, идите, – сказала она, обращаясь к приближавшимся крестьянам. – Возьмите-ка эту барыню, отнесите ее в развалины монастыря, и да благословят черти брачную ночь прекрасной графини Гельфенштейн..
Люди Сары кинулись на Маргариту.
– Меч мой, меч мой, – кричал граф, делая тщетные усилия освободиться. – Все мое состояние, всю мою жизнь тому, кто освободит меня и даст мне меч.
– Людвиг! Спаси меня!.. – кричала Маргарита отбиваясь от окруживших ее крестьян. – Мать моя! О мать моя, защити меня!
Вдруг она выхватила нож из-за пояса одного крестьянина.
– Вам достанется только мой труп, – вскрикнула она, стараясь поразить себя… – Прощай, Людвиг!..
Прежде чем она успела нанести себе удар, ее схватили за руку и выхватили нож; но в это время послышался топот нескольких лошадей.
– Проклятие! – воскликнула Сара. – Верно, кто-нибудь убежал и привел людей на помощь.
По кладбищу раздались быстрые шаги. Крестьяне, одолевшие небольшой конвой графа Гельфенштейна, обратились в бегство, увидав приближение целого вооруженного отряда.
Освобожденные друзья и служители графа бросились ему на помощь, и крестьяне, не зная, как велико число врагов, побросали факелы и пустились в бегство.
Сара в ярости бросилась к своей сопернице, без сомнения, чтобы умертвить ее; но графиня лежала в густой траве и в темноте, когда факелы были погашены, Сара не смогла найти свою соперницу. Она была вынуждена бежать, чтобы не попасть в руки людей графа.
Едва граф освободился и убедился, что графиня в безопасности под охраной нескольких друзей и оруженосцев, он немедля бросился в погоню за крестьянами.
Пока друзья его старались успокоить Маргариту, которую тревожила участь мужа, к ней подошел рыцарь, вооруженный с головы до ног.
Он поднял забрало своего шлема и почтительно поклонился. Маргарита узнала сенешаля Георга Мансбурга.
– Вы здесь, сенешаль! – воскликнула она с удивлением. – Благодарю Бога, пославшего вас вовремя, чтобы спасти нас! Ни я, ни граф не забудем услуги, которую вы нам оказали.
– Я ехал к вам, в Вейнсберг, – отвечал Мансбург, – и, проезжая невдалеке от церкви, услышал крики и шум и бросился сюда. К несчастью мы не знали дороги и потому сделали большой круг. Скажите однако, графиня, что здесь случилось?
Маргарита рассказала ему все в нескольких словах и спросила его, не имеет ли он какого-нибудь известия об императоре.
– Увы, графиня, – отвечал он печально, – я привез вам грустную новость…
– Мой отец?.. Что с ним?..
– Его величество император Максимилиан скончался.
– О, Боже мой, Боже мой! – воскликнула молодая женщина в отчаянии.
Сенешаль рассказал Маргарите подробно все обстоятельства, предшествовавшие смерти императора.
Он заболел в Инсбруке и отправился больной в маленький австрийский городок Велп, где вскоре сделался жертвой своего недуга и невоздержанности.
Не успел Мансбург кончить свой рассказ, как в некотором расстоянии от кладбища раздался ужасный крик.
– Это муж! – вскрикнула Маргарита, пораженная недобрым предчувствием. – Это его голос. Бога ради, сенешаль, бегите к нему на помощь.
Бедная женщина в отчаянии бросилась по направлению, откуда слышался крик, терзавший ее сердце. Но на бегу она наткнулась на стену кладбища и должна была пойти в обход через церковь. Поручив графиню своего оруженосцу, Мансбург с вооруженными людьми перелез через стену и скрылся в темноте.
– Сюда, сюда! – кричал его воин, услыхав подавленный крик.
Но вместо того, чтобы идти направо, как указывал ему этот человек, сенешаль поехал налево, уверяя, что крик послышался в этой стороне, хотя все спутники были другого мнения; но они должны были следовать за своим начальником.
Целый час продолжались безуспешные поиски, и наконец Мансбург отправился по первоначально указанному направлению; здесь они вскоре нашли трупы двух крестьян; подле них один солдат поднял меч, который все признали за меч графа.
Солдаты помчались во весь опор по дороге, но нигде не могли найти следов Гельфенштейна. Похитители или убийцы его имели в выигрыше два часа времени, так что догнать их было трудно, тем более что, скорее всего, они бежали полями. Темнота ночи и знание местности давали им большое преимущество над людьми Мансбурга, лошади которых были очень утомлены и спотыкались на каждом шагу.
Полагая, что достаточно проявил свое усердие, Мансбург пошел назад. На полдороги он встретил графиню Гельфенштейн. Сенешаль сообщил ей печальный результат своих поисков лицемерными выражениями огорчения и участия, которые тронули молодую женщину. Маргарита велела возобновить поиски и, чтобы подстрекнуть усердие воинов, обещала им большую награду. Зажгли факелы и снова начали обыскивать около того места, где лежали трупы крестьян. Ясно было, что здесь происходила ожесточенная борьба. Солдаты шли некоторое время по следам крестьян, но вдруг поднялась буря, и проливной дождь погасил факелы; на земле появились лужи, так что следов нельзя было рассмотреть. От дальнейших поисков пришлось отказаться.
Мансбург проводил несчастную графиню Гельфенштейн в Вейнсберг. По дороге к нему подошел один из его людей, Освальд Фридау. Мансбург давно убедился в уме и пронырливости этого человека, и хотя не слишком доверял ему – достойный сенешаль не доверял никому – но всегда обращался к нему, когда приходилось поручить кому-нибудь дело, требовавшие ловкости и скрытности.
Мансбург по взгляду Освальда догадался, что он хочет что-то сообщить ему. Он остановил лошадь и подозвал его знаком.
– Что скажешь, Освальд? – спросил сенешаль.
– Знаете, ваше сиятельство, кого мы нашли связанным по руках и по ногам в развалинах монастыря?
– Кого?
– Рыцаря Флориана Гейера фон Гейерсберга.
– Рыцаря Гейерсберга, начальника Черной Шайки, крестьянского вождя?
– Точно так, ваше сиятельство.
– Уверен ли ты, что это он?
– Уверен, ваше сиятельство. Мы с Рудольфом служили в эскадроне и тотчас узнали его.
– Вот хорошая новость! – Мансбург на минуту задумался. – Ты говорил кому-нибудь об этом? – спросил он Освальда.
– Никому, ваше сиятельство, и Рудольф не велел никому говорить, пока вы не распорядитесь.
– Ты умный малый, Освальд.
Сенешаль полез было в карман, чтобы наградить верного слугу, но скупость удержала его руку. Он опять принялся что-то соображать. Судя по выражению его лица, мысли его были очень сложны.
– Что же прикажете, ваше сиятельство? – спросил Освальд, подождав несколько минут.
– Где пленник?
– Я оставил его под надзором Рудольфа и толстого Килиана.
– А Килиан знает, кто он?
– Нет.
– Хорошо. Ступай, отпусти Килиана и останься при Гейерсберге с Рудольфом. Не допускайте к нему никого. Не развязывайте ему рта и покройте ему голову плащом, чтобы никто не мог узнать его. Когда придем в Вейнсберг, посади его в тюрьму и приходи ко мне с тюремщиком; я скажу вам, что дальше делать. Ступай, продолжай служить скромно и толково, будешь награжден.
Освальд, ожидавший получить что-нибудь, посущественнее надежды, отошел с гримасой. Мансбург догнал графиню и поехал с ней рядом. Уважал ли он горе молодой женщины, или был слишком занят своими мыслями, только он очень редко обращался к своей спутнице и не сказал ей ни слова о поимке Флориана.
IV
Замок Вейнсберг, от которого теперь остались одни развалины, был построен на холме милях в двух от Гейльброна. По возвращении в замок Маргарита разослала гонцов по всем направлениям разузнавать о муже.
Многие из посланных не возвратились; другие вернулись, не узнав ничего определенного. Они донесли только, что крестьянские отряды разоряют соседние замки. В ту же ночь несколько соседних владетелей, бежавших из своих сожженных замков, приехали в Вейнсберг искать убежища от крестьян. Таким образом, известия подтвердились! На следующий день, при первых лучах солнца, из замка увидели черно-красное знамя евангелического союза, за которым следовало несколько сотен хорошо вооруженных крестьян. Этот авангард остановился на некотором расстоянии от холма, чтобы дождаться главного корпуса, не замедлившего показаться вдали. Прибежавшие беглецы уведомили жителей замка, что это скопище состоит из шаек Черной Колдуньи, Иеклейна Рорбаха, Флориана и Георга Мецлера. Целью их было овладеть городом и особенно, замком, где укрывались дворяне.
За отсутствием владетеля Вейнсберга, графа Гельфенштейна, начальство над гарнизоном принял граф Мансбург. Зная по недавнему горькому опыту, что от шаек Сары и Иеклейна Рорбаха нельзя ждать пощады, обитатели Вейнсберга поспешили принять все меры к защите. Они наскоро восстановили укрепления замка и сверх того у, подошвы холма возвели форпосты, чтобы по возможности долее задержать осаждающих. Граф Гельфенштейн недавно нанял восемьдесят ландскнехтов, которые с прежним конвоем графини составили довольно значительный гарнизон. Притом многие бежавшие дворяне привели с собой по несколько вооруженных людей. К несчастью, пришлось отрядить часть этих сил на защиту города, что было тем необходимее, что многие из жителей были склонны помочь осаждающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Она отошла на несколько шагов и сказала, возвысив голос:
– Час пробил!
В ту же минуту из соседних могил выскочило несколько крестьян и бросились на Флориана. Неожиданность этого нападения не дала ему времени даже подумать об обороне. В одну минуту он был сбит с ног и обезоружен.
– Закройте ему голову и заткните рот, чтобы не слышно было его криков, – сказала Сара крестьянам. – Вот так… Свяжите его покрепче и отнесите в развалины монастыря. А сами скорее, опять по местам.
Четверо крестьян унесли Флориана; остальные снова прилегли за окрестными могилами в густой, высокой траве. Зильда спряталась в чаще деревьев.
Вскоре на кладбище вошли четверо слуг с зажженными факелами. Впереди них шел старый церковный сторож, который должен был указать новобрачным могилу баронессы Риттмарк. Подойдя к памятнику, он указал на него супругам.
– Отойдите и подождите нас, – сказал граф старику и слугам с факелами.
Маргарита подошла, опираясь на руку мужа, к гробнице матери, и оба опустились на колени перед могилой.
– Перед этим прахом повторяю тебе клятву любить тебя всю жизнь, – с увлечением сказал граф своей молодой жене. – Пусть все эти мертвецы восстанут против меня, если я когда-нибудь изменю тебе!
– А скажи-ка, благородный граф, сколько таких клятв ты нарушил? – сказала Сара, внезапно выходя из-за деревьев.
Испуганная Маргарита бросилась в объятия мужа.
– Не бойся, милая, – сказал он, прижимая ее к себе левой рукой, а правой отталкивая колдунью. – Я не дам тебя обидеть. Прочь, несчастная! – крикнул он Саре. – Стража, сюда, возьмите эту женщину!
– Час пробил! – громка произнесла Сара, и в ту же минуту из-за ближайших могил поднялись крестьяне и бросились на графа и графиню. За ними другие воины Сары окружили и закололи двух сторожей и четверых слуг с факелами.
– Час пробил теперь для всех! – повторила Сара звучным голосом.
– Час пробил теперь для всех! – откликнулся голос на другом конце кладбища, где другая засада ожидала этого сигнала, чтобы кинуться на слабый конвой Гельфенштейна.
Почти в ту же минуту раздались два-три выстрела и послышался смешанный шум, топот лошадей, удары мечей о латы…
III
Человек двадцать крестьян разом бросилось на графа, – он защищался, как лев, и сбрасывал прицепившихся к нему многочисленных врагов, как дикий кабан стряхивает впившихся в него собак. Если бы его не связывала Маргарита, которую он старался защитить, то ему, может быть, удалось бы ускользнуть от своих врагов.
Но, наконец, побежденный, он упал, и его связали, как Флориана, не затыкая впрочем рта.
– Негодяи, – воскликнул он, обращаясь к крестьянам, окружившим плачущую Маргариту, – горе тому из вас, кто осмелится дотронуться до нее. Клянусь Богом!..
– Твои угрозы также бесполезны, как были бы бесполезны обещания и мольбы, – прервала Сара. – Я одна могу распоряжаться здесь. Слышишь ли, гордая графиня? – продолжала она, приближаясь к Маргарите. – Ты побледнела, ты уже трепещешь, но этого еще мало: я хочу видеть тебя коленях, хочу, чтобы ты молила о пощаде!
– Никогда! – гордо отвечала Маргарита. – Никогда дочь Максимилиана не преклонит колени перед такой женщиной, как вы.
– Безумная! – возразила Сара. – Ты своей спесью только усиливаешь ненависть и гнев, кипящие во мне… Оглянись… Разве ты забыла, что здесь, в этом месте, исчезают все пустые различия, придуманные людьми. Когда нас схоронят под этой землей, из которой все мы вышли, кто через две недели различит труп гордой графини Эдельсгейм от трупа бедной цыганки Зильды?
Несмотря на свое негодование, Гельфенштейн начинал сознавать опасность своего положения и чувствовал, что единственное средство спасти графиню – обратиться к великодушию Сары.
Подавив свой гнев и гордость – чего, конечно, он не сделал бы для спасения собственной жизни – он начал голосом, дрожавшим от подавленного негодования.
– Какова бы ни была месть, которую вы задумали, Сара, она должна пасть только на меня: графиня не виновата в моих проступках относительно вас.
– Не виновата, говоришь ты? – прервала Сара. – Как? Эта женщина, обладающая богатством, счастьем, лишила меня, бедную, одинокую, единственной любви, единственного утешения, которое могло заставить меня забыть мои несчастья и преступления. И ты осмеливаешься говорить, что она не виновата… Ты, кажется, шутишь…
– Зильда, я тебя…
– Зильда умерла в тот день, когда вы перестали любить ее, граф; я теперь Сара, Черная Колдунья, дочь сатаны, женщина, жаждущая мести!..
– Сара, – сказал граф, сдерживая свою ярость при взгляде на бледную встревоженную Маргариту, – Сара, положим что я виноват. Но скажи мне, что мне делать, чтобы получить твое примирение, – продолжал он, заменив этим словом слово прощение, которое не мог выговорить. – Назначь выкуп…
– Выкуп! – прервала Сара с презрением. – Все сокровища мира не вознаградили бы меня за один миг тех мучений, которые терзают меня. Выкуп!.. Нет… слезы за слезы, позор за позор, горе за горе!.. Ты видишь эту женщину, – прибавила она, указывая на Маргариту жестом, полным ненависти и ревности… – Она молода, хороша… чиста, как ангел… Твои губы едва осмелились прикоснуться к ее девственному рту, не правда ли?.. Потому что она знатная дама, а только знатных любят с уважением… Итак, эта женщина, которую я также ненавижу, как ты любишь, которая меня также презирает как ты ее уважаешь… эта женщина, моя соперница, мой враг, и я отдам ее этим крестьянам и завтра буду иметь право оттолкнуть ногой благородную графиню, публично опозоренную, обесчещенную всей этой сволочью, как вы выражаетесь, господа дворяне.
– Сара, ради Бога! – воскликнули в один голос граф и Маргарита, приведенные в отчаяние этими ужасными словами.
– Что мне Бог, – прервала Сара с яростью, доходившей до исступления. – Я ведь ридская колдунья, дочь ада! Мой покровитель – сам черт, и я сейчас отдам ему свою душу, если он подскажет мне какое-нибудь еще более страшное наказание для этой ненавистной женщины.
– О! Как это ужасно, – воскликнула Маргарита, когда Сара обратилась к крестьянам, давая им знак приблизиться… – Какова бы ни была ваша злоба… неужели вы решитесь подвергнуть женщину такой пытке… Я в вашей власти… убейте меня, замучьте, если простой смерти недовольно для вашей ненависти, но пощадите!
– А, вот ты умоляешь! – сказала Сара, положив руку на плечо Маргариты и глядя на нее с таким выражением, что у молодой женщины от ужаса кровь застыла в жилах.
– Не смотрите на меня так, – говорила Маргарита умоляющим голосом. – О! Вы были правы, сказав, что я склоню перед вами колени. Да, Сара, я на коленях прошу вас, умоляю – прикажите убить, но не предавайте на оскорбления!
– А, вот ты и плачешь? – говорила Зильда.
– Пощадите! Именем вашей матери, вашей сестры, пощадите!
– Моя мать? – вскрикнула Сара… – Она умерла от горя и нищеты… Моя сестра? О! Ты хорошо сделала, что пробудила это воспоминание… Моя сестра, говоришь ты?.. Ее могила там, рядом с могилой матери… Она умерла от отчаянья, когда ее покинул твой муж. Несчастная! Ты не знаешь разве, что здесь в каждой могиле лежит жертва, готовая восстать против вас? Смотри: здесь прах моего мужа, бедного старика, которого я убила… да, убила… чтобы спасти графа Гельфенштейна, моего любовника… А там дальше могила моего отца, который при виде моего преступления убил себя на моих глазах… Осмелься еще произнести имя этих жертв, чтобы вымолить прощение себе и графу – палачу их!
– О, умираю! – с отчаянием произнесла графиня. – Сжальтесь, пощадите!
– Сжалиться! – отвечала колдунья. – А надо мной сжалились?.. Всякому свой черед… идите, друзья мок, идите, – сказала она, обращаясь к приближавшимся крестьянам. – Возьмите-ка эту барыню, отнесите ее в развалины монастыря, и да благословят черти брачную ночь прекрасной графини Гельфенштейн..
Люди Сары кинулись на Маргариту.
– Меч мой, меч мой, – кричал граф, делая тщетные усилия освободиться. – Все мое состояние, всю мою жизнь тому, кто освободит меня и даст мне меч.
– Людвиг! Спаси меня!.. – кричала Маргарита отбиваясь от окруживших ее крестьян. – Мать моя! О мать моя, защити меня!
Вдруг она выхватила нож из-за пояса одного крестьянина.
– Вам достанется только мой труп, – вскрикнула она, стараясь поразить себя… – Прощай, Людвиг!..
Прежде чем она успела нанести себе удар, ее схватили за руку и выхватили нож; но в это время послышался топот нескольких лошадей.
– Проклятие! – воскликнула Сара. – Верно, кто-нибудь убежал и привел людей на помощь.
По кладбищу раздались быстрые шаги. Крестьяне, одолевшие небольшой конвой графа Гельфенштейна, обратились в бегство, увидав приближение целого вооруженного отряда.
Освобожденные друзья и служители графа бросились ему на помощь, и крестьяне, не зная, как велико число врагов, побросали факелы и пустились в бегство.
Сара в ярости бросилась к своей сопернице, без сомнения, чтобы умертвить ее; но графиня лежала в густой траве и в темноте, когда факелы были погашены, Сара не смогла найти свою соперницу. Она была вынуждена бежать, чтобы не попасть в руки людей графа.
Едва граф освободился и убедился, что графиня в безопасности под охраной нескольких друзей и оруженосцев, он немедля бросился в погоню за крестьянами.
Пока друзья его старались успокоить Маргариту, которую тревожила участь мужа, к ней подошел рыцарь, вооруженный с головы до ног.
Он поднял забрало своего шлема и почтительно поклонился. Маргарита узнала сенешаля Георга Мансбурга.
– Вы здесь, сенешаль! – воскликнула она с удивлением. – Благодарю Бога, пославшего вас вовремя, чтобы спасти нас! Ни я, ни граф не забудем услуги, которую вы нам оказали.
– Я ехал к вам, в Вейнсберг, – отвечал Мансбург, – и, проезжая невдалеке от церкви, услышал крики и шум и бросился сюда. К несчастью мы не знали дороги и потому сделали большой круг. Скажите однако, графиня, что здесь случилось?
Маргарита рассказала ему все в нескольких словах и спросила его, не имеет ли он какого-нибудь известия об императоре.
– Увы, графиня, – отвечал он печально, – я привез вам грустную новость…
– Мой отец?.. Что с ним?..
– Его величество император Максимилиан скончался.
– О, Боже мой, Боже мой! – воскликнула молодая женщина в отчаянии.
Сенешаль рассказал Маргарите подробно все обстоятельства, предшествовавшие смерти императора.
Он заболел в Инсбруке и отправился больной в маленький австрийский городок Велп, где вскоре сделался жертвой своего недуга и невоздержанности.
Не успел Мансбург кончить свой рассказ, как в некотором расстоянии от кладбища раздался ужасный крик.
– Это муж! – вскрикнула Маргарита, пораженная недобрым предчувствием. – Это его голос. Бога ради, сенешаль, бегите к нему на помощь.
Бедная женщина в отчаянии бросилась по направлению, откуда слышался крик, терзавший ее сердце. Но на бегу она наткнулась на стену кладбища и должна была пойти в обход через церковь. Поручив графиню своего оруженосцу, Мансбург с вооруженными людьми перелез через стену и скрылся в темноте.
– Сюда, сюда! – кричал его воин, услыхав подавленный крик.
Но вместо того, чтобы идти направо, как указывал ему этот человек, сенешаль поехал налево, уверяя, что крик послышался в этой стороне, хотя все спутники были другого мнения; но они должны были следовать за своим начальником.
Целый час продолжались безуспешные поиски, и наконец Мансбург отправился по первоначально указанному направлению; здесь они вскоре нашли трупы двух крестьян; подле них один солдат поднял меч, который все признали за меч графа.
Солдаты помчались во весь опор по дороге, но нигде не могли найти следов Гельфенштейна. Похитители или убийцы его имели в выигрыше два часа времени, так что догнать их было трудно, тем более что, скорее всего, они бежали полями. Темнота ночи и знание местности давали им большое преимущество над людьми Мансбурга, лошади которых были очень утомлены и спотыкались на каждом шагу.
Полагая, что достаточно проявил свое усердие, Мансбург пошел назад. На полдороги он встретил графиню Гельфенштейн. Сенешаль сообщил ей печальный результат своих поисков лицемерными выражениями огорчения и участия, которые тронули молодую женщину. Маргарита велела возобновить поиски и, чтобы подстрекнуть усердие воинов, обещала им большую награду. Зажгли факелы и снова начали обыскивать около того места, где лежали трупы крестьян. Ясно было, что здесь происходила ожесточенная борьба. Солдаты шли некоторое время по следам крестьян, но вдруг поднялась буря, и проливной дождь погасил факелы; на земле появились лужи, так что следов нельзя было рассмотреть. От дальнейших поисков пришлось отказаться.
Мансбург проводил несчастную графиню Гельфенштейн в Вейнсберг. По дороге к нему подошел один из его людей, Освальд Фридау. Мансбург давно убедился в уме и пронырливости этого человека, и хотя не слишком доверял ему – достойный сенешаль не доверял никому – но всегда обращался к нему, когда приходилось поручить кому-нибудь дело, требовавшие ловкости и скрытности.
Мансбург по взгляду Освальда догадался, что он хочет что-то сообщить ему. Он остановил лошадь и подозвал его знаком.
– Что скажешь, Освальд? – спросил сенешаль.
– Знаете, ваше сиятельство, кого мы нашли связанным по руках и по ногам в развалинах монастыря?
– Кого?
– Рыцаря Флориана Гейера фон Гейерсберга.
– Рыцаря Гейерсберга, начальника Черной Шайки, крестьянского вождя?
– Точно так, ваше сиятельство.
– Уверен ли ты, что это он?
– Уверен, ваше сиятельство. Мы с Рудольфом служили в эскадроне и тотчас узнали его.
– Вот хорошая новость! – Мансбург на минуту задумался. – Ты говорил кому-нибудь об этом? – спросил он Освальда.
– Никому, ваше сиятельство, и Рудольф не велел никому говорить, пока вы не распорядитесь.
– Ты умный малый, Освальд.
Сенешаль полез было в карман, чтобы наградить верного слугу, но скупость удержала его руку. Он опять принялся что-то соображать. Судя по выражению его лица, мысли его были очень сложны.
– Что же прикажете, ваше сиятельство? – спросил Освальд, подождав несколько минут.
– Где пленник?
– Я оставил его под надзором Рудольфа и толстого Килиана.
– А Килиан знает, кто он?
– Нет.
– Хорошо. Ступай, отпусти Килиана и останься при Гейерсберге с Рудольфом. Не допускайте к нему никого. Не развязывайте ему рта и покройте ему голову плащом, чтобы никто не мог узнать его. Когда придем в Вейнсберг, посади его в тюрьму и приходи ко мне с тюремщиком; я скажу вам, что дальше делать. Ступай, продолжай служить скромно и толково, будешь награжден.
Освальд, ожидавший получить что-нибудь, посущественнее надежды, отошел с гримасой. Мансбург догнал графиню и поехал с ней рядом. Уважал ли он горе молодой женщины, или был слишком занят своими мыслями, только он очень редко обращался к своей спутнице и не сказал ей ни слова о поимке Флориана.
IV
Замок Вейнсберг, от которого теперь остались одни развалины, был построен на холме милях в двух от Гейльброна. По возвращении в замок Маргарита разослала гонцов по всем направлениям разузнавать о муже.
Многие из посланных не возвратились; другие вернулись, не узнав ничего определенного. Они донесли только, что крестьянские отряды разоряют соседние замки. В ту же ночь несколько соседних владетелей, бежавших из своих сожженных замков, приехали в Вейнсберг искать убежища от крестьян. Таким образом, известия подтвердились! На следующий день, при первых лучах солнца, из замка увидели черно-красное знамя евангелического союза, за которым следовало несколько сотен хорошо вооруженных крестьян. Этот авангард остановился на некотором расстоянии от холма, чтобы дождаться главного корпуса, не замедлившего показаться вдали. Прибежавшие беглецы уведомили жителей замка, что это скопище состоит из шаек Черной Колдуньи, Иеклейна Рорбаха, Флориана и Георга Мецлера. Целью их было овладеть городом и особенно, замком, где укрывались дворяне.
За отсутствием владетеля Вейнсберга, графа Гельфенштейна, начальство над гарнизоном принял граф Мансбург. Зная по недавнему горькому опыту, что от шаек Сары и Иеклейна Рорбаха нельзя ждать пощады, обитатели Вейнсберга поспешили принять все меры к защите. Они наскоро восстановили укрепления замка и сверх того у, подошвы холма возвели форпосты, чтобы по возможности долее задержать осаждающих. Граф Гельфенштейн недавно нанял восемьдесят ландскнехтов, которые с прежним конвоем графини составили довольно значительный гарнизон. Притом многие бежавшие дворяне привели с собой по несколько вооруженных людей. К несчастью, пришлось отрядить часть этих сил на защиту города, что было тем необходимее, что многие из жителей были склонны помочь осаждающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30