Ее лицо раскраснелось от жара, шедшего от духовки. Селия повернулась к дочери, посмотрела на ее одежду и тяжело вздохнула от разочарования.
— Единственное, чем ты можешь помочь мне в данный момент, так это подняться наверх и надеть бюстгальтер, — проворчала она, все еще стоя у плиты. В своем ярком фартуке она совсем не походила на строгую и требовательную мать, к образу которой привыкла Шей.
— Зачем? — удивленно спросила Шей и подошла к большому подносу, чтобы попробовать оливки.
Селия долго искала нужные слова:
— Затем… Затем, что я прекрасно вижу твои.., твои.., капли росы.
Шей чуть было не подавилась оливкой, а поняв, что имела в виду мать, рассмеялась. Она и представить себе не могла, что существует такой образ.
— Капли росы? — переспросила она, вытаращив на мать глаза. — Это называется соски. Соски. Пора бы уже знать это. У каждой женщины со времен Евы есть соски на груди. Это своеобразная часть женской анатомии. Их создал Господь Бог, мама, и совершенно бессмысленно стесняться этого.
— Но и не стоит открыто демонстрировать их, — сердито сказала Селия и снова тяжело вздохнула. Она в очередной раз подумала, что в поведении дочери проявляется ее всепобеждающий прагматизм. — Что подумают о тебе Джон и Ян?
Веселая улыбка исчезла с лица Шей, и она нахмурилась. Подойдя к окну, она смотрела на свежую зелень, но ее уже так не радовал удивительно красивый ландшафт. Сама того не желая, мать обезоружила ее самым эффективным способом. Она напомнила ей о том внутреннем конфликте, который всегда раздирал душу Шей на части. Она долго пыталась примирить себя с собой, но из этого ничего не вышло. За всю свою жизнь она так и не сделала ничего такого, что могло бы заставить близких гордиться ею.
— Ты стыдишься меня, мама? — спросила она тихим голосом.
— О, Шей! Конечно же, нет, дорогая! — воскликнула Селия с нескрываемым сожалением. Она быстро подошла к дочери и обняла ее за талию. — Это все из-за того, что я хочу весело провести этот уик-энд. Я хочу, чтобы у нас все было спокойно и хорошо. Понимаешь? Я не хочу, чтобы мы все испытывали ненужное напряжение. У тебя уже была стычка с Яном. Кстати, что между вами произошло?
— Ничего особенного, — уклончиво ответила Шей. — Мы просто не понравились друг другу. Это всего лишь неприязнь — глубокая, тотальная и неисправимая. — Шей не стала объяснять подробности случившегося, полагая это излишним.
— И ты, конечно, не считаешь себя виноватой. — Селия отошла от дочери и продолжила готовить ужин. — Когда же ты научишься вести себя? Шей, я всегда говорила твоему отцу, что он толкает тебя в пропасть своими собственными руками, когда позволяет тебе видеть и слышать все то, что ни одна порядочная молодая леди не должна видеть и слышать. Он был слишком свободным “в своих мыслях, и это передалось тебе.
— И я благодарю Бога за то, что так случилось, — сказала Шей, сдерживая себя. Ее голос прозвучал довольно резко, и она постаралась смягчить его, увидев страдальческое выражение на лице матери. — У нас сегодня будет чудесный ужин, мама. Твои цыплята просто превосходны, если мой нос не обманывает меня. — Она подхватила большой поднос и направилась в столовую. — Я постараюсь не опозорить тебя в глазах твоего мужа и своего сводного брата, — добавила она, выходя из кухни.
Селия по праву могла гордиться своим ужином. Все керамические и металлические приборы и предметы сияли так, что казалось, они были изготовлены из фарфора и серебра. В центре стола она поставила большую хрустальную вазу с огромным букетом живых весенних цветов. Что же касается самих блюд, то они были непревзойденными. В последние годы, когда она жила в одиночестве, никто не мог по достоинству оценить ее кулинарное мастерство. А такой талант у нее действительно был, и он полностью раскрылся сегодня вечером. Шей посмотрела на мать с гордой улыбкой.
Ужин начался после того, как Джон попросил Яна извиниться за все то, что произошло между ним и Шей. Если бы не этот Ян и его сердитый взгляд, то Шей насладилась бы отменным ужином. Джон был джентльменом в полном смысле слова. Он внимательно следил за разговором и часто вставлял фразы, которые резко меняли его направленность.
— Твоя мать сказала мне, что какую-то часть рабочего времени ты проводишь в галерее, — вежливо осведомился он.
— Да, — сказала Шей и, вытерев губы бумажной салфеткой, отодвинула от себя остатки клубничного кекса. — Наши клиенты — люди с большим вкусом, но с маленькими доходами. Мы выставляем и продаем неплохие произведения искусства для тех, кто хоть немного в нем разбирается.
— Должно быть, ты неплохо знаешь тонкости художественного творчества, — заметил Джон, прикуривая ароматную сигару от свечи канделябра.
— Похоже на то, — смеясь ответила Шей. — Я провела немало времени в студиях известных художников.
— Да? Интересно, в каком же качестве?
— Она работала с лучшими художниками, — вмешалась в разговор Селия, нервно потирая руки. — Она… Говорят, что лучше ее… Ее…
Шей бросила быстрый взгляд на Яна, который сидел молча, подперев голову ладонью. Из-за тусклого света свечей его темные волосы казались еще темнее. Он уставился куда-то в пространство, и было совершенно очевидно, что его не интересует предмет разговора.
Шей гордо вскинула голову и решила уточнить обстоятельства своей профессии:
— Моя мать все ходит вокруг да около, не решаясь сказать вам, что я работаю моделью. Я модель высочайшего класса. — Она сделала паузу, которая лишь подчеркнула всю драматичность наступившей тишины. — Я позирую обнаженной.
Она повернулась к своему сводному брату, чтобы увидеть, какой эффект произведет ее смелое заявление. Она нисколько не сомневалась в том, что ее слова будут ему ужасно неприятны. И она не ошиблась. Он посмотрел на нее осуждающим взглядом и опустил голову. Она поняла, что ее заявление потрясло его до самой глубины души, и восприняла это как личный триумф.
Но затем случилось неожиданное. Он поднял голову и, посмотрев на нее изумительно голубыми глазами, сказал:
— А я священник.
Глава 2
В течение нескольких секунд Шей смотрела на Яна, а затем перевела взгляд на мать, как бы пытаясь удостовериться в том, что он не шутит.
— Я.., я думала, что уже говорила тебе о том, что именно Ян обвенчал нас, — прошептала Селия едва слышно.
Шей почувствовала, что ее щеки начинают полыхать огнем. В ушах загудело, и голос матери она слышала как во сне.
— Нет, — выпалила она. — Нет, ты не говорила мне, что Ян священник.
Что она сказала этому человеку? Что она наделала? Черт возьми! Он вовсе не похож на тех священников, которых ей доводилось видеть. В его облике ничто не указывало на его принадлежность к этому сословию. Она предполагала, что священники должны носить соответствующую одежду, а их манеры должны соответствовать их сану. Это нечестно, что он одет, как обычный светский человек. Она подумала, что он только поджидает удобного случая, чтобы уличить кого-то в греховном поступке.
От этих мыслей чувство смущения стало переходить в неконтролируемый гнев. Почему он с самого начала не сказал ей, кто он такой? Из-за него она выглядит как настоящая дура, это он выставил ее на посмешище. Она почувствовала себя оскорбленной. Но не было смысла набрасываться на него сейчас. Ее мать еще больше расстроится из-за нее. Шей взяла себя в руки, мило улыбнулась и, повернувшись к нему, сказала:
— Надеюсь, что моя профессия не очень шокировала вас, ваше преподобие. Он невозмутимо потягивал кофе.
— Чем бы ты ни занималась, это не может шокировать меня.
Она почувствовала скрытую скорбь в его словах и обиженно сжала губы. Она хотела что-то ответить ему, но в разговор вмешалась мать.
— Мне бы очень не хотелось, чтобы вы превратно поняли профессиональные занятия Шей. Она не позирует для вульгарных журналов, которые предназначены специально для мужчин, — сказала Селия с нервным смешком.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты защищала меня перед ним, — довольно резко заметила Шей и посмотрела на Яна.
— А я и не пытаюсь этого делать, Шей, дорогая, — дипломатично ответила ее мать. — Я просто хотела объяснить нашим мужчинам сущность твоей профессии. — Она повернулась к своему мужу и добавила:
— Она работает с самыми лучшими современными художниками, скульпторами и фотографами и помогает им создавать замечательные произведения искусства, которые никто не посмеет назвать непристойными.
Шей глубоко оскорбили умоляющие нотки в голосе матери.
— О, мама, оставь это, ради Бога! — раздраженно воскликнула она и встала, с шумом отодвинув от себя стул. — Пока вы все трое будете здесь молиться за мою грешную душу, я помою посуду. — Не сказав больше ни слова, она повернулась и пошла на кухню.
Некоторое время спустя она с остервенением драила тарелки, окуная руки в горячую мыльную воду. Ее юбка была прикрыта кухонным полотенцем, которое она использовала вместо фартука. Когда раздался стук закрываемой двери, она даже не повернулась. Ей пока не хотелось говорить с матерью. Но когда за ее спиной послышался низкий мужской голос, она вздрогнула от неожиданности.
— Хочешь, я помогу тебе?
— Нет, — коротко отрезала Шей, стараясь не задумываться, отчего так сильно забилось сердце. — Почему твой отец не установил на кухне посудомоечную машину, когда строил дом? — сердито спросила она, чтобы скрыть от него внезапно охватившую ее нервозность. Ее безразличие к происходящему было показным, а на самом деле ее очень огорчало то, что она вела себя в его присутствии неподобающим образом.
Он поставил на стол стопку грязной посуды и рассмеялся.
— Мне кажется, что сейчас она ему совсем не нужна. Он и твоя мать с превеликим удовольствием сами занимаются этим делом. Каждый вечер после ужина они приходят на кухню и с упоением моют и чистят. При этом они весело болтают и строят планы на будущее. Они так близки друг другу в этот момент, что я даже немного завидую им.
Несколько успокоенная тем, что он не обиделся на ее слова. Шей повернулась к нему и с любопытством посмотрела в глаза:
— Ты единственный ребенок в семье?
— Да.
— Я тоже. Мне кажется, что большинство детей в маленьких семьях чувствуют себя забытыми, заброшенными, когда их родители заняты собственными интимными вопросами. У них возникает чувство, что они вторглись в чужую семью.
— Ты знаешь это по собственному опыту? Она резко повернула голову, подчиняясь защитному рефлексу, но выражение его лица было мягким и понимающим.
— Да, думаю, что это так, — призналась она и снова повернулась к раковине, когда он вышел из кухни за очередной стопкой посуды.
Через некоторое время он вернулся, и она задала ему вопрос, который не собиралась задавать. Он просто сорвался с ее губ:
— Почему ты не сказал мне, что ты священник, прежде чем я выставила себя на посмешище?
Он снова рассмеялся.
— Обстоятельства вышли из-под контроля, — сказал он. — Я просто не успел этого сделать.
Он взял старомодный веник и стал тщательно подметать пол на кухне.
— Как ты думаешь, когда я мог сделать такое признание? Когда стоял совершенно голый перед тобой, открыв от удивления рот? Или ты считаешь, я должен носить на шее табличку с надписью, что я священник?
Ей стало совершенно ясно, что он насмехается над ней. Она сжала зубы, помолчала несколько секунд и сказала сдавленным голосом:
— Ты вполне бы мог сказать о своей работе, когда мы с тобой беседовали до приезда родителей.
— Что? Лишить тебя возможности наброситься на меня со своими идиотскими упреками и прекратить твои попытки соблазнить меня?
Она бросила тарелку в раковину, выплеснув на себя горячую воду.
— Я вовсе не хотела наскакивать на тебя! — закричала она, повернувшись к нему лицом. — И не предпринимала никаких попыток соблазнить тебя!
— Ах так, значит, ты бегала здесь без нижнего белья просто ради интереса?
— Я сделала это только потому, что не люблю носить смешные приспособления, придуманные викторианцами. — Она тут же позабыла о своем гневе и хитро посмотрела на Яна. — Я так понимаю, что ты все-таки обратил на это внимание, хотя ты и священник.
Его голубые глаза скользнули по всем изгибам ее упругого тела, этот взгляд совершенно явно говорил о возбужденном желании. Затем он снова посмотрел ей в глаза и равнодушно пожал плечами.
— Я должен был быть совершенно слепым, чтобы не обратить на это внимания.
Он взял сухую тряпку и наклонился вниз, чтобы вытереть насухо только что вымытую кастрюлю. Шей гневно дернула головой и повернулась к раковине.
— Ты очень категоричен в своей критике одежды, которую носят другие люди, — сказала она, продолжая мыть посуду. — А ты сам во что одет? Я никогда еще не видела, чтобы священник носил слаксы и спортивную майку.
Про себя она отметила, что в этих слаксах и оксфордской майке он был скорее похож на чиновника из Манхэттена, который приехал в Коннектикут, чтобы немного отдохнуть и отвлечься от городской суеты.
— Никто не смог бы догадаться, что ты священник, если бы судил по твоей одежде.
Это замечание немного позабавило Яна. Он повернулся к сушилке и поставил туда несколько тарелок:
— А как же, по твоему мнению, должны выглядеть священники?
— Не так, как ты, — упрямо сказала она, не вдаваясь в подробности.
Разумеется, она могла сказать, что священники обычно старше и толще. По ее мнению, у них должно быть доброе, умудренное опытом лицо и серебристые от седины волосы и еще, наверное, большие очки в металлической оправе. Во всяком случае, у священников просто не должно быть такого милого лица и угольно-черных волос, которые у любой женщины могут вызвать желание протянуть руку и погладить их. У них не должно быть таких изумительно голубых глаз, взгляд которых пронизывал собеседника насквозь, проникая в самые потаенные уголки души. А если они и бывают у священников, то ни в коем случае не должны так напряженно смотреть на женщину, как бы раздевая ее. К тому же у священника не может быть такого совершенного тела, высокого и стройного, упругого и сильного, местами гладкого, а местами поросшего темными волосами, еще более увеличивающими соблазнительность тела.
Ян взял со стола полотенце и стал быстро вытирать насухо посуду, которую она сложила на столе. В течение нескольких минут они молча занимались своим делом. Во всем доме было очень тихо, и только звяканье посуды нарушало тишину.
— Что случилось с нашими родителями? Где они? — озабоченно спросила Шей.
Его улыбка могла бы показаться ей умопомрачительной, если бы она не знала, какой он строгий судья в вопросах морали.
— Они пошли прогуляться вокруг дома, — весело сказал Ян и многозначительно подмигнул. — Очевидно, они хотят немного растрясти свой ужин. А если говорить откровенно, то я думаю, что они решили воспользоваться возможностью оторваться от нас и заняться поцелуями. Мне кажется, что это вполне простительно для молодоженов.
— А почему бы им в таком случае не пойти наверх и не уединиться в своей комнате?
— Это было бы слишком откровенно. Шей засмеялась:
— Я совершенно не могу представить свою мать в качестве невесты.
— Дети очень редко думают о своих родителях как о мужчине и женщине, а тем более как о сексуальных партнерах.
— Ты что-то имеешь против? — спросила Шей и посмотрела ему в глаза. При этом немного подняла голову и почувствовала, как ее локоны упали на лицо.
Возникла довольно продолжительная пауза, в течение которой он внимательно изучал ее.
— Против? Против чего? — спросил он наконец, не скрывая своего удивления.
— Я спрашиваю, ты не против того, что твой отец женился на моей матери? — пояснила Шей. — Я помню, что ты очень тепло отзывался о своей матери и о том времени, когда вы все вместе жили здесь. У вас была хорошая и крепкая семья.
Он повесил полотенце себе на шею и осторожно втиснул тарелки в сушилку.
— Отец очень сильно любил мою мать, — сказал он грустно. — То же самое Селия говорила мне о твоем отце. Она ведь тоже любила его, не правда ли? Говоря языком статистики, они относятся к той категории населения, которая вступила во второй брак после смерти одного из супругов. Твоя мать и мой отец любят друг друга в данный момент, но это вовсе не означает, что они забыли свое прошлое, забыли все то, что было у них до этого брака.
Шей задумалась над его словами:
— Мне очень нравится твой отец. И не только потому, что он очень приятный человек. Для меня самое главное то, что он дал счастье моей матери. Я никогда не думала, что она сможет быть такой счастливой, умиротворенной и радостной после смерти моего отца.
— Ты не обижаешься на него? — спросил он, внимательно вглядываясь в ее глаза. — Ты не воспринимаешь его как постороннего человека, который пытается занять место твоего отца?
Шей грустно улыбнулась ему и сказала, отвернувшись:
— Это очень глубокое наблюдение.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Буря в Эдеме'


1 2 3 4