– Что? А, да, совсем позабыл. Сюда и приводи.Вполне удовлетворенный полученным ответом, Эрик уже развернул коня мордой в направлении замка, но тут в дело вмешался Бугай. Просидевший весь разговор под березой со взглядом, устремленным в просторы полей, он неожиданно встал, взял коня Эрика под уздцы и сказал:– Погодь. – Все замерли в ожидании, и продолжение последовало примерно через полминуты. Бугай со странной интонацией – не поймешь, то ли просьба, то ли приказ – произнес: – Возьми четыре лошади, Эрик.Джерри просто промолчал в тихом опупении, а молодой барон, чуть не вывалившись из седла, залопотал:– Четыре… Для тебя… И ты… Но почему? Тебе ж вроде все нравится?..Бугай молчал, но руку не убирал, и через некоторое время Эрик, уже не надеясь получить ответ, смиренно согласился:– Ладно. Как скажешь. Четыре так четыре.Однако Бугай все-таки ответил – отпустив поводья и отвернувшись, он поинтересовался у ближайшей березы:– А тебе понравится всю жизнь дрова колоть и воду таскать? * * * Когда Джерри вернулся в черту деревни, там уже начинался хаос, характерный для праздника Летнего Солнцестояния. В день открытия ярмарки никакой торговли не проводилось. С утра и до обеда в С. Хмарь съезжались гости: крестьяне, ремесленники и купцы со всего Даланда (попадались даже столичные штучки), затем все они собирались на территории рынка, ярмарка провозглашалась открытой, начинались всяческие развлечения и народные игры, плавно переходящие в повальную пьянку и традиционный мордобой стенка на стенку (обычно деление на команды проходило по принципу: Сонная Хмарь против остального мира).Джерри обожал этот день – он с удовольствием окунался в атмосферу веселья, легкой взвинченности, предвкушения гулянки, не говоря уж о перманентно проводимой процедуре подсчета барышей (все цены на единственном постоялом дворе С. Хмари на период ярмарки вырастали минимум втрое). Но сегодня он не мог радоваться, так же, впрочем, как и грустить, нервничать или размышлять. Джерри страдал – один вид довольных, сытых лиц вызывал у него отвращение, а попадавшая в поле зрения пища, в огромных количествах свозимая на продажу, приводила к конвульсивному сжатию кулаков и потемнению в глазах. Те, кому случалось подолгу обходиться без еды, могут резонно заметить, что не стоит сгущать краски – однодневная голодовка не приводит к фатальным последствиям. Это так, но не надо забывать: прожив без малого восемнадцать лет в трактире, Джерри привык к режиму регулярного и усиленного питания. И если по молодости он выглядел лишь плотно сбитым, то в будущем обещал приблизиться к стандартам своего достойного папаши, оказавшегося бы безусловным фаворитом конкурса на самое объемистое брюхо деревни.Так что с непривычки Джерри был по-настоящему плох. Настолько, что даже не подумал об элементарной возможности заскочить к кому-нибудь из знакомых и перекусить. Нет, медленно и неуклонно, как зомби, он брел к своей цели, дому мельника, нисколько не прячась и не выбирая дороги. Ему предстояло пересечь практически всю деревню, так в своем беспамятстве он вообще хотел двинуться прямо по главному тракту и не сделал этого только потому, что тот представлял собой месиво из людей, лошадей и подвод, через которое невозможно было продраться. В результате Джерри пошел ближайшим параллельным проулком, тоже весьма оживленным, и, разумеется, нарвался на неприятности… Пройдя примерно две трети пути, уже в северной части деревни, он вдруг услышал окрик:– Эй, парень! Постой-ка!Джерри мгновенно очнулся и проклял себя за ротозейство: голос невозможно было не узнать – черный. Похоже, не сам Мраз, но такой же свистяще-шипящий. Сердце отчаянно заколотилось, но юноша не обернулся и не сбавил шагу в отчаянной надежде, что кричали не ему.– Эй, светленький, в грязной рубахе! Я к тебе обращаюсь!Нет! Никаких шансов – сегодня грязная рубаха могла быть только на нем… Не дав себе впасть в панику, Джерри остановился и оглянулся – черный догонял широкими шагами, но, не доходя футов трех, тоже встал. Капюшон плаща был по-прежнему глубоко надвинут, но с такого расстояния лицо можно было рассмотреть, и юноша содрогнулся, убеждаясь, что старый волшебник не врал – оно было похоже на человеческое, очень похоже, только выглядело как череп, обтянутый кожей. Особенно впечатляли глаза – небольшие, запавшие, они, казалось, горели мрачными красноватыми огоньками и притягивали к себе.Джерри тут же решил не очень-то притягиваться и поспешно осмотрелся по сторонам. Ничего хорошего. Несколько прохожих, из них ни одного знакомого, пара удаляющихся повозок, да еще какие-то всадники в самом конце проулка, по которому он пришел.– Ты сын трактирщика из «Горелого Полена»?По интонации это больше напоминало утверждение, но Джерри все равно тянул с ответом. Да, прикидываться, будто он – это вовсе не он, явно бесполезно, но, может, стоит сыграть недоумка?– Лучше отвечай!– Ну я… – мрачно буркнул Джерри, все еще колеблясь.– А тебе передавали, что не нужно прятаться? – Несмотря на мягкость тона, угрозу невозможно было не почувствовать, и трактирщик решил взять на вооружение тактику Бугая – промолчал. Это подействовало, черный не смог скрыть раздражения:– Вы тут немые все или просто слов не знаете? – Впрочем, будто вспомнив о чем-то, черный вдруг резко изменил манеру. Его голос мог показаться дружелюбным, если бы такое было в принципе возможно. – Не стоит доставлять никому излишнего беспокойства, парень. Не пытайся бороться с тем, что все равно должно произойти. Это хороший совет, тебе следует его запомнить. Кстати, как тебя зовут?– Роджер. – Он никогда прежде так не представлялся, но интуитивно почувствовал, что «Джерри» прозвучит катастрофически несолидно.– Что ж, прекрасно, Роджер. Мы хотим с тобой поговорить, только и всего. Ради этого мы проделали очень большой путь, так почему бы тебе нас не уважить?Юноша неожиданно обнаружил, что глухо отмалчиваться, когда с тобой не просто разговаривают, а задают вопросы, совсем не так легко, как может показаться со стороны. «Да и хрен с вами со всеми!» – с непонятно откуда взявшимся безрассудством подумал он и широко усмехнулся:– Оно и верно. Почему бы мне вас не уважить?– Тогда пошли в трактир. – Довольный черный уже стал отворачиваться, но Джерри покачал головой:– Сейчас не могу. Дела. Зайду попозже, вечерком.Поскольку собеседнику понадобилось время, чтобы переварить пилюлю, Джерри успел еще раз осмотреться. Но нет, опять ничего толкового. Никто не обращал на них внимания, помощи ждать неоткуда… Разве что те всадники вдалеке? Их осталось двое, но как будто они двигаются сюда. Джерри напряг зрение, и ему показалось… Но в этот момент черный, вроде не сделав и шага, вырос прямо перед ним, нагнулся (он был намного выше Джерри), в упор посмотрел ему в глаза и прошептал:– Роджер, ты хочешь пойти в трактир!– Да ну?.. – едва слышно пробормотал Джерри – с некоторым недоумением он и впрямь ощутил подобное желание. Не противиться, махнуть на все рукой, а заодно пожрать и отдохнуть – разве не заманчиво? Однако юноша чувствовал также, что это не совсем его желание, что ему каким-то образом давят на мозги. И не так трудно было догадаться каким – магия, чтоб ее разорвало!Короче, испуг опять оказался сильнее всего – Джерри инстинктивно отпрянул и весьма откровенно выглянул из-за плеча черного на дорогу. Всадники действительно приближались, и – да, ему не привиделось! – это были светоносцы. (Капитан Бреденсвоорт с утра допекал волшебника гундежом по поводу необходимости патрулирования деревни, пока тот наконец не сдался. Правда, не запретив при этом разве что дышать…) Джерри, сразу ощутив прилив наглости, вновь усмехнулся и ткнул пальцем в направлении рыцарей:– Вы бы лучше поглядели назад!Черный тоже усмехнулся, мрачно, оскалив редкие желтые зубы:– Я, парень, староват для таких фокусов!Джерри не совсем понял, что имелось в виду, но резонно заметил:– Не хотите – не надо. А вообще-то сюда едет парочка светоносцев.Черный сразу перестал лыбиться и развернул голову вполоборота, а Джерри подавил импульс немедленно обратиться в бегство и напустил на себя решительный вид:– Значится, так. Я ухожу. Если почувствую… хоть чего-то – заору так, что за Северными горами будет слышно.– Это едва ли, – скептически возразил черный, но Джерри просто повернулся и пошел.Не оглядываться стоило большого труда, не бежать – еще большего, но до ближайшего промежутка между домами Джерри сумел продержаться. А затем сдался по обеим позициям – бросив короткий взгляд через плечо, сиганул что есть мочи в неширокую щель между заборами. Картина, увиденная позади, изрядно добавляла скорости, – вражеское отродье шло следом, неторопливо, но уверенно, а светоносцы уже почти поравнялись с черным, но не обращали на того ни малейшего внимания.На этот раз бегство трактирщика не было слепым – он прекрасно понимал, что еще один заход на цель будет сделать просто не в состоянии, и поэтому придерживался прежнего направления, к дому мельника.Добравшись же до ворот, Джерри не стал ломиться внутрь, а нырнул в ближайшую канаву, благо в связи с жарой та практически пересохла. И дело не в том, что юноша руководствовался благородными соображениями, будто негоже приходить в гости, таская на хвосте всякую нежить. Собственно, он задыхался и не соображал ничего вообще, но так ему почему-то казалось правильнее.Черный появился очень скоро, хотя вроде и не бежал, – Джерри к этому моменту едва успел немного отдышаться и организовать себе наблюдательный пункт, то есть отполз под прикрытие куста и выглянул из-под него, всеми силами стараясь слиться с окружающей зеленью. Видимость сквозь ветки и листья получилась неважная, но вполне достаточная, чтобы рассмотреть, как черный, выйдя на развилку, поворачивает в его сторону и прет так уверенно, будто юноша стоит во весь рост и приветственно машет ручкой.Дом мельника стоял на окраине деревни, вдалеке от главных сегодняшних событий, так что вокруг не было ни души и, наблюдая за неумолимым приближением врага, Джерри приготовился струхнуть еще круче прежнего. Но, к его удивлению, не вышло – круче оказалось просто некуда… Продолжать смотреть тоже было выше сил, так что юноша тихонько съехал на дно канавы, закрыл глаза, сжал зубы, чтобы вдруг не застучали, и взмолился: «Нет, ты меня не видишь. Не можешь меня видеть! Да здесь и нет никого! Роджер, дурень, дальше побежал, в лесу прятаться. А здесь пусто, совсем пусто! Нет никого!»Тем временем шаги приближались, пока вдруг не замерли совсем рядом – если б Джерри встал на дне канавы, то оказался бы на расстоянии вытянутой руки от черного. Однако за этим ничего не последовало, и трактирщик, уже начавший входить во вкус, продолжил:«Ну, чего встал? Роджер тебе нужен, так шагай! Дальше он побежал, ясно же сказано. Да и чего ему тут останавливаться? Тебя, что ль, ждать?.. Нет, он уже далеко, а ты зря время тратишь. Здесь же только лягушки по канавам квакают…»Лягушки и вправду квакали, но тут к ним присоединился голос черного, неожиданно вступившего в диалог:– Эй, Роджер, я знаю, что ты где-то здесь. Выходи сам. Если найду, будет хуже.Джерри был уже настолько захвачен разворачивающейся беседой, что едва не ответил вслух, но в последний момент прикусил язык.«Дохлую крысу ты найдешь! А, может, и парочку – здесь этого говна навалом! Да для начала тебя вообще никто не слышит. Понял?»– Последний раз предупреждаю! – Реплика последовала с небольшим запозданием.«Кому это интересно?» Еще пауза. Потом злобное:– Вот гаденыш мелкий! Куда он мог подеваться?!«Ага! Обломись, уродина! Хрен ты меня… то есть его… поймаешь! Иди себе, ищи. Одним словом, проваливай!»Как ни странно, но после очередной задержки черный послушался. Пробормотав под нос несколько слов на неизвестном языке (Джерри жалел, что не может ответить должным образом, но добавил-таки парочку общих фраз на своем), черный двинулся в обратном направлении, что фактически означало прекращение погони. Как-то даже не очень веря в случившееся, Джерри, не отрывая глаз и, кажется, даже не дыша, отсмотрел картину появления врага в обратном порядке – черный удаляется, сворачивает, скрывается из виду…Надо отметить, что этим легким недоверием реакция Джерри на случившееся и ограничилась – он не стал ни возносить благодарственных молитв, ни пытаться разобраться в происшедшем с практической стороны. Нет, он воспринял свое столкновение с черным как данность, выбрался из канавы и прошел мимо ворот к небольшой калитке – главный-то вход явно закрыт, а тут мало ли… И действительно, стоило ему слегка толкнуть деревянную дверцу, как та послушно распахнулась внутрь большого пустынного двора (вообще-то у мельника работников хватало, но сейчас все они, видно, были отпущены на ярмарку). Пожав плечами, Джерри прикрыл за собой калитку, пересек двор и, поднявшись на крыльцо, крепко постучал кулаком в дверь, судорожно соображая, что скажет, если откроет мельник.Но открыла Элли. Все получилось настолько легко, что Джерри не смог скрыть удивления, она, естественно, тоже:– Привет! Ты чего тут делаешь?Такая манера здороваться может показаться не слишком вежливой (в сущности, так оно и есть), но это было вполне в духе Элли, так что Джерри только сосредоточился на формулировке правильного ответа, но, когда процесс был еще в самом разгаре, неожиданно услышал собственный голос, выпаливший:– Элли, дай пожрать!На самом деле ничего лучше он все равно не смог бы придумать – Элли была очень любопытна, а данное начало явно предвещало сенсацию. Так что она нахмурилась с очевидным притворством и широко распахнула дверь:– Ну, заходи!В последующие полчаса Джерри абстрагировался от всего внешнего и не поднимал глаз от тарелки, периодически наполнявшейся разнообразными праздничными яствами (по такому случаю основным компонентом меню служила курятина – очень даже недурственно). Элли, разумеется, все это время хлопотала вокруг и только что не подпрыгивала от нетерпения, но под локоть гостя не толкала. Такая сдержанность, несвойственная ее возрасту (а она была на пару лет моложе Джерри и его друзей), тоже вполне соответствовала ее характеру, заслуживающему того, чтобы посвятить ему несколько отдельных строк.Для глухой деревни в глубинах отнюдь не самого передового королевства Элли являлась персонажем, крайне далеким от среднестатистического. Причем отнюдь не в смысле внешности. Пока еще вполне стройная, с длинной русой косой и большими голубыми глазами, в целом она была недурна, но по высоким стандартам – совершенно ничего особенного. Единственное, что всегда привлекало к ней внимание (главным образом местных жителей), так это полное несходство с собственным отцом – высоким, здоровым и очень смуглым мужиком. Мать Элли умерла родами, так что докопаться до правды было затруднительно даже для самых выдающихся мастеров сплетни… Зато недостаток внешней выразительности Элли с лихвой компенсировала другими качествами. Например, в отличие от подавляющего большинства сверстниц она обучалась грамоте в школе при местной церкви. Притом мельник, всю жизнь полагавший, что бабу лишние знания только портят, вынужден был уступить напору своей совсем еще сопливой дочки. Дальше – больше, она успешно сопротивлялась многочисленным попыткам родителя привить ей столь необходимые для будущей хозяйки навыки по приготовлению пищи и уходу за скотиной, а вместо этого коллекционировала байки про Большой Мир (и несмотря на ограниченность источников, знала их едва ли не побольше Джерри). Общество других девочек с их куклами и прочей дребеденью Элли презирала, с ранних лет явно отдавая предпочтение молодым людям. Но в то же время и в мальчишеских забавах не участвовала – если говорить прямо, она набивала руку в провоцировании ухаживаний и регулировании дальнейшего их протекания.Однако сказать, что у Элли уже сложился четкий жизненный план, которому она следовала с завидной последовательностью, было бы явным преувеличением. Конечно нет, она элементарно стремилась делать то, что ей нравится, и полагалась на интуицию. Очень развитую – Элли умела и пококетничать, и покапризничать, и проявить решительность точно в соответствии с требованиями момента. Поэтому не стоит удивляться, что послеобеденную кружку кваса (при виде которой Джерри невольно поморщился – пивко порадовало бы куда сильнее) Элли сопроводила донельзя прямым вопросом:– Так тебя Эрик послал?Трактирщик испытывал заметное облегчение, но соображалка включалась с трудом, а посему пришлось промычать нечто подтверждающе-нечленораздельное и в свою очередь поинтересоваться:– А папаша твой где?– Не знаю. Он чего-то забыл сегодня доложиться.Джерри, как и большинство людей, любил посмеяться над другими, но с трудом воспринимал шутки в свой адрес, потому ответил хмуро:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37