Это отнюдь не такие величественные архитектурные творения, как, например, собор св. Петра или Парфенон… Великие храмы, в сущности, самые простые, небольшие постройки – из неокрашенного дерева, с двухскатной крышей, без всяких украшений… Лишь кое-где тускло поблескивают медные скрепления… Эти храмы представляют собой точное воспроизведение древней хижины. И внутри этого храма, по рассказам наших проводников, ничего нет, кроме завернутого в материю металлического зеркала – эмблемы богини солнца Аматэрасу, то есть никаких алтарей, изображений божеств и т. п. Вообще внутреннее устройство синтоистского храма крайне просто. Здесь не может не поражать скромное устройство, аскетически простое убранство. Никакой мебели, никаких предметов украшения, роскоши, являющихся непременными атрибутами храмов многих других религий. Именно в этом – резкое отличие синтоистских храмов от буддийских. Таковы все синтоистские храмы, а храмы в Исэ – наиболее простые по постройке. Небезынтересно, что этот исторический примитив стал эстетическим началом у японцев. Вся исконная эстетика японского дома – отсутствие украшений, игра одним пространством и линиями – в храме Исэ доведена до максимума.
Жрец не забывает нам напомнить, что храм построен в духе самого древнего японского национального зодчества из цельных досок «японского кипарисового дерева». Он рассказал нам также, что во время больших служб в зале храма исполняется синтоистская музыка и танцы, считающиеся наиболее старинными произведениями восточной сценической классики. Они являются выражением своеобразного храмового музыкального и хореографического искусства, характерного для Японии и стран Юго-Восточной Азии.
Жемчужная ферма
Еще находясь под свежим впечатлением от виденного во время нашего путешествия, мы вновь не можем не восхититься красотой картины, возникшей перед нашими глазами. Как-то внезапно в непосредственной близости перед нами возникает будто только что законченное художником полотно с еще не просохшими красками, естественная морская гавань, почти со всех сторон окаймленная цепью невысоких гор. Здесь, на небольшом острове Татокудзима, в бухте Агован, находится жемчужная ферма японского короля жемчуга Кокити Микимото.
На самой живописной возвышенности острова Касикодзима, господствующей над всеми окрестными горами, высится небольшой, но очень уютный отель смешанной японо-европейской архитектуры.
С веранды отеля, сделанной в виде бревенчатого сруба с нарочито грубо обтесанными стропилами и корявыми бревнами, открывается изумляющая своей картинностью панорама. Столетние ели печально и тревожно шумят над крышей отеля. В лесной чаще подальше от берега слышатся стенания.
Обращает на себя внимание архитектурное своеобразие веранды, и один из владельцев отеля поясняет нам, что в Японии любят простоту, безыскусную натуральность в постройке и отделке. В дальнейшем мы имели много случаев убедиться в том, что японцы действительно стремятся сохранить своего рода «примитивизм», царствующий буквально во всем… эстетический примитивизм.
Перед нами раскинулась ровная зеркальная гладь почти круглой бухты и вечнозеленый тропический покров острова. Особым, неизъяснимым зрелищем любуемся мы во время заката солнца и ранней утренней зарей, когда бирюзовая поверхность залива покрывается золотыми брызгами режущих глаз лучей. Иногда нам кажется, что перед нами не земная природа с ее игрой света и теней, а какое-то кажущееся видение – мираж, который вот-вот исчезнет у нас на глазах. В памяти невольно промелькнули слышанные когда-то легенды о сказочном подводном мире, о волшебном происхождении жемчуга. Известна легенда о том, будто свыше четырех тысяч лет тому назад прекрасную индийскую принцессу морские пираты силою вырвали из объятий ее страстно любящего, но бессильного против разбойников супруга и увезли в заморскую страну. Сохраняя верность своему возлюбленному, принцесса, неутешно переживая разлуку, не в силах была справиться со слезами любви, которые, падая в бирюзовую морскую воду, превращались в жемчужины… И вот теперь люди стремятся собрать ее слезы.
Позже мне стало известно, что запись этой сказочной истории содержится в древнейшем китайском энциклопедическом словаре «Эръя», составление которого приписывается одному из древних мудрецов – знаменитому Чжоу-гуну, жившему в одиннадцатом столетии до нашей эры. Но и теперь в японском языке, вместе с образным выражением «плакать жемчугом», бытует множество слов и понятий, связанных с природой и загадочными свойствами жемчужных перлов. В китайских письменных памятниках сохранилось предание о том, будто жемчуг таится в подбородке мифического существа – дракона, олицетворяющего дух морей и рек, или во рту змеи, в коже акулы, в ногах черепахи. Древние утверждали также, будто поглощение человеком одной из разновидностей жемчуга дарует ему долголетие, будто жемчуг избавляет от пожаров. В одном старинном китайском письменном памятнике встречается упоминание о том, что существовала чудесная жемчужина, которая исполняла любое желание ее обладателя и охраняла его от всех несчастий. В представлении японцев жемчуг нередко служит символом совершенства, проницательности, блеска. О человеке большого дарования иногда говорят, что в его власти жемчужина ума. В качестве высокой похвалы в адрес художественного произведения можно услышать выражение, что округлость его формы подобна жемчужине, а гладкость – нефриту.
К этому надо добавить, что в Японии с древнейших времен из уст в уста в народе передаются многочисленные легенды и предания относительно магических свойств жемчужин. В некоторых из них жемчужины изображаются как «слезы луны», в других говорится о существовании «светящегося ночью перла», о жемчужине, «превратившей ночь в день», о «ярком сиянии и излучении жемчужиной тепла, достаточного для приготовления риса» и т. д. и т. д. Ловцы жемчуга в заливе Исэ рассказали нам свою легенду о том, будто однажды в месяц жемчужницы поднимаются из воды и вступают в царство лунного света. Эта легенда японских ловцов жемчуга перекликается с преданием, бытующим в Восточной Индии, о том, что во время полнолуния устрицы-фавориты поднимаются на поверхность моря, чтобы получить падающие капельки тумана, превращающиеся в жемчужины. Так воображение человека создало легенду о простейших устрицах, пьющих по ночам лунный свет.
Предание о том, будто жемчуг – слезы сирен или русалок, нашло свое поэтическое выражение в строках китайского поэта Дуфу:
Прибыл гость
С берегов отдаленного моря,
Жемчуга подарил он мне –
Слезы русалок.
На жемчужинах –
Знаков неясных узоры,
Я прочесть попытался –
Но не разгадал их.
Я бамбуковый короб
Тогда изготовил,
Чтобы жемчуг хранить
Для уплаты налога.
Но гляжу: превратился он
В капельки крови,
И со мною опять
Нищета и тревога.
К жемчужной ферме мы добираемся на моторной лодке, которая в течение пятнадцати минут, разрезая стеклянную гладь залива, подходит к причалу небольшого островка Татокудзима. И здесь началось самое необыкновенное для нас зрелище, связанное с добычей жемчуга.
Ама – морские девы
Впервые мы наблюдаем работу искателей жемчужных раковин на дне моря. Три молодые коренастые японки одна за другой прыгают в воду со специального плота. Окунувшись в воду, девушки начинают делать согревательные движения, поскольку декабрьская вода даже в Японии весьма студеная. Проделав несколько движений, девушки очень ловко ныряют в воду, опускаясь вертикально на дно залива. Пузыри воздуха всплывают то там, то здесь, бурлят над водой и так же быстро успокаиваются, затихают. Солнечные лучи пронизывают зеленоватую морскую воду почти до самого дна, и сквозь волнистую хрустальную толщу мы можем наблюдать, как стремительно углубляются они на несколько метров, а затем, исчезнув на мгновение в глубине залива, быстро выплывают на поверхность и сбрасывают в плавающую бадью пойманные на дне моря жемчужные двустворчатые раковины.
Позже нам рассказали, что ныряльщицы, или по-японски «ама», что в переводе означает «морские девы», тренируются с самого раннего детства.
Слово «ама» уходит в глубокую старину: оно встречается в самых древних японских памятниках. «Ама» иногда значит «рыбак», но для современного языка это слово глубоко архаично; употребление его, в сущности, ограничено только районом Сима. И означает теперь это слово не «рыбак», а «ныряльщицы» за раковинами – жемчужными и съедобными. Ама многие годы обучаются своему редкому и нелегкому занятию. Работу свою они начинают приблизительно с 16–20 лет. Мы узнаем, что, как утверждают японские источники, «золотые годы» ама от 40 до 58 лет. Профессия ама является традиционной на полуострове Сима. Именно женщины занимаются этим промыслом, хотя в давние времена первенство принадлежало мужчинам. Нам сообщают, что местные японские девушки и женщины обладают отменными физическими данными. Они могут весьма продолжительное время находиться под водой, более продолжительно, чем мужчины. Они не так быстро мерзнут под водой. Занятие этим тяжелым трудом требует от ама необыкновенной выносливости и мужества.
Японские друзья сообщают нам, что местные японские женщины особенно активно начали заниматься морским промыслом в связи с тем, что на полуострове Сима ощущается большой недостаток пахотной земли, местное население не всегда полностью обеспечено урожаем этого края. Это вынуждало многих искать дополнительные средства к существованию. Люди стали пробовать свои силы в морском промысле. Вот одна из иллюстраций. Селение Сюкудасо (на крайней западной оконечности полуострова Сима) – из двух поселков (вместе создают одну административную единицу); жителей – немногим более 7 тысяч человек, пахотной земли – 644 тан (1 тан=0,099 га), из них «заливных» полей – 151 тан, «сухих» – 493 тан, то есть немногим более 6 га!
А это селение – одно из тех, которые поставляют наибольшее число ныряльщиц…
Следует также отметить особые условия полуострова Сима и своеобразие рельефа морского дна: здесь естественная лагуна для благоприятного развития разного рода морских продуктов, здесь масса затонов в извилинах крайне изрезанного берега, отсутствие большой волны, относительно теплая и постоянная температура воды.
По сообщенным нам данным, в 1950 году в районе Сима насчитывалось 6819 ама. Интересно отметить, что «морские девы» разделяются на две категории. Первая категория ама работает на небольшой глубине – до десяти метров. Они оснащены небольшой бадьей около восьмидесяти сантиметров в диаметре, которая привязана к поясу ама веревкой длиной приблизительно пятнадцать метров. Эта бадья одновременно служит в качестве поплавка и вместилища пойманных раковин. Ама, работающие в мелких водах, могут держаться под водой до двух минут. Вторая категория ама специально работает на большой глубине. Для того, чтобы нырять на большую глубину, ама берут с собой грузило из чугуна весом около пятнадцати килограммов. Грузило помогает ама быстро опуститься на нужную глубину – от двадцати до тридцати пяти метров, а иногда и до сорока метров. Когда ама достигает дна, она отпускает грузило, которое поднимается с помощью шнура. Ама, работающая на большой глубине, обычно трудится в паре с мужчиной. Во время ныряния ама одним концом обвязывает себя «веревкой жизни» – так называют они спасательную веревку небольшого диаметра. Другой конец веревки привязывается к барабану лебедки, установленной на борту лодки или баржи. По сигналу ама ее партнер с помощью лебедки помогает быстро подняться ама на поверхность воды. Отдыхает ама недолго. Обычно она отдыхает в воде, держась рукой за борт лодки. После короткого отдыха ама вновь повторяет ныряние. Работа ама на больших глубинах представляет собой весьма тяжкий труд. Через девять-десять нырков на глубину тридцать–сорок метров ама должна согреться у огня, даже в самую знойную летнюю пору. После короткого отдыха и согревания она вновь продолжает работу. По сведениям японских источников, ама работает с восхода до захода солнца, то есть двенадцать часов в день. Ама трудится ежедневно, включая и воскресные дни. Роль помощника выполняет обычно либо отец, либо муж ама или самый близкий ей человек. Ама, ныряющие на большую глубину, могут держаться под водой до четырех минут. Ама не вооружены никаким, даже самым простейшим дыхательным аппаратом. Они лишь надевают очки или большое зрительное стекло для защиты глаз.
Обычно продолжительность сезона работы ама зависит от климатических условий местности. Самый длительный период – с марта по сентябрь. Самый короткий – два месяца: июль–август. Работа ама регламентируется условиями заповедного промысла на различные морские продукты. Лов жемчужной раковины, например, запрещен с 1 августа по 31 октября, морской улитки – с 1 октября по 31 января, трепанга – с 1 марта по 31 мая. Кроме того, каждая рыболовная артель ограничивает по договоренности зону ловли. Нередко ама работает и в зимний период, когда вода особенно холодная, и это пагубно отражается на здоровье. Например, лов трепанга продолжается и в наиболее холодный период (декабрь–февраль), когда добываются трепанги для того, чтобы снабдить наиболее фешенебельные рестораны столицы. Небезынтересно отметить, что лов жемчужных раковин продолжается всего неделю или десять дней в году. Ограниченный срок ловли жемчужных раковин объясняется стремлением не допустить хищнического истребления раковин.
Между апрелем и октябрем ама в среднем выходит в море на промысел около сотни раз, и ее дневной лов составляет по стоимости приблизительно тысячу иен.
Мы долго и точно зачарованные наблюдаем работу морских ныряльщиц. Они очень быстро и удивительно ловкими движениями опускаются на дно, мгновенно поднимаются на поверхность, привычным движением руки бросают раковины в плавающую бадью и продолжают нырять. Когда ама, всплывая на поверхность воды, выдыхает воздух из легких, она создает сильную струю, которая вырывается с шумом и издает необычный, несколько печальный звук, точно голос сирены.
Подводная работа ама крайне отрицательно сказывается на ее физическом состоянии. Нам рассказали, что за сезон работы, продолжающийся около пяти месяцев, ама теряет в весе до пятнадцати килограммов. Нечеловеческий труд заставляет ама принимать пищу пять-шесть раз в день. В одной из статей мы прочли, что ама съедает ежедневно около двух килограммов риса, более десятка яиц, различные морские продукты. Ама вынуждена принимать усиленное питание и в зимний период, когда морской промысел прекращается, чтобы подготовиться к новому сезону. Нам рассказали также, что на полуострове Сима есть несколько ама в возрасте до семидесяти лет, продолжающие активно заниматься морским промыслом.
Рабочая одежда ама во время ныряния состоит из тонкой сорочки и трусов из хлопчатобумажной ткани белого цвета. Голова завязывается платком, чтобы закрыть уши. Примечательно, что во время ныряния нескольких ама образуется своеобразный пейзаж: синее море пронизывается белыми всплесками то всплывающих, то исчезающих ныряльщиц в белых одеждах. Ама вооружена специальным инструментом, который по-японски называется «тэноми» – своеобразное долото, с помощью которого отрываются раковины, прирастающие к водорослям и камням.
Морские стихии и опасность промысла сказываются на душевном мире ама. По рассказам японских друзей, «морские девы» довольно суеверны. В японских описаниях работы ама мы прочли, что они, например, делают специальные отметки на ручке долота в виде пятиконечной звездочки или сеточки. Эти заклинательные знаки будто бы могут застраховать ама от несчастья в море, сберечь ей жизнь, принести удачу. Перед тем как нырнуть в воду, партнер ама должен совершить своеобразный обряд: зачерпнуть ковш морской воды, пригубить и вылить воду на борт лодки или баржи. Ама, в свою очередь, с помощью долота берет немного морской воды, подносит к языку, прикасается долотом ко лбу и громко причмокивает. Иногда партнер ама перед нырянием забирает немного воды тем же долотом и сбрасывает несколько капель в лодку, а затем ударяет долотом о край лодки. Нередко ама привязывает к своей прическе заклинательные письмена в виде иероглифических знаков синтоистского или буддийского содержания. Все это и составляет довольно бесхитростный духовный обряд перед тем, как начать свое наступление на таинственное подводное царство.
Тайны жемчужин
Вскоре мы видим, как бадьи, плавающие на зеленом зеркале, подобно гигантским поплавкам, плотно охваченным веревкой, заметно наполняются только что извлеченными с морского дна двустворчатыми жемчужными раковинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Жрец не забывает нам напомнить, что храм построен в духе самого древнего японского национального зодчества из цельных досок «японского кипарисового дерева». Он рассказал нам также, что во время больших служб в зале храма исполняется синтоистская музыка и танцы, считающиеся наиболее старинными произведениями восточной сценической классики. Они являются выражением своеобразного храмового музыкального и хореографического искусства, характерного для Японии и стран Юго-Восточной Азии.
Жемчужная ферма
Еще находясь под свежим впечатлением от виденного во время нашего путешествия, мы вновь не можем не восхититься красотой картины, возникшей перед нашими глазами. Как-то внезапно в непосредственной близости перед нами возникает будто только что законченное художником полотно с еще не просохшими красками, естественная морская гавань, почти со всех сторон окаймленная цепью невысоких гор. Здесь, на небольшом острове Татокудзима, в бухте Агован, находится жемчужная ферма японского короля жемчуга Кокити Микимото.
На самой живописной возвышенности острова Касикодзима, господствующей над всеми окрестными горами, высится небольшой, но очень уютный отель смешанной японо-европейской архитектуры.
С веранды отеля, сделанной в виде бревенчатого сруба с нарочито грубо обтесанными стропилами и корявыми бревнами, открывается изумляющая своей картинностью панорама. Столетние ели печально и тревожно шумят над крышей отеля. В лесной чаще подальше от берега слышатся стенания.
Обращает на себя внимание архитектурное своеобразие веранды, и один из владельцев отеля поясняет нам, что в Японии любят простоту, безыскусную натуральность в постройке и отделке. В дальнейшем мы имели много случаев убедиться в том, что японцы действительно стремятся сохранить своего рода «примитивизм», царствующий буквально во всем… эстетический примитивизм.
Перед нами раскинулась ровная зеркальная гладь почти круглой бухты и вечнозеленый тропический покров острова. Особым, неизъяснимым зрелищем любуемся мы во время заката солнца и ранней утренней зарей, когда бирюзовая поверхность залива покрывается золотыми брызгами режущих глаз лучей. Иногда нам кажется, что перед нами не земная природа с ее игрой света и теней, а какое-то кажущееся видение – мираж, который вот-вот исчезнет у нас на глазах. В памяти невольно промелькнули слышанные когда-то легенды о сказочном подводном мире, о волшебном происхождении жемчуга. Известна легенда о том, будто свыше четырех тысяч лет тому назад прекрасную индийскую принцессу морские пираты силою вырвали из объятий ее страстно любящего, но бессильного против разбойников супруга и увезли в заморскую страну. Сохраняя верность своему возлюбленному, принцесса, неутешно переживая разлуку, не в силах была справиться со слезами любви, которые, падая в бирюзовую морскую воду, превращались в жемчужины… И вот теперь люди стремятся собрать ее слезы.
Позже мне стало известно, что запись этой сказочной истории содержится в древнейшем китайском энциклопедическом словаре «Эръя», составление которого приписывается одному из древних мудрецов – знаменитому Чжоу-гуну, жившему в одиннадцатом столетии до нашей эры. Но и теперь в японском языке, вместе с образным выражением «плакать жемчугом», бытует множество слов и понятий, связанных с природой и загадочными свойствами жемчужных перлов. В китайских письменных памятниках сохранилось предание о том, будто жемчуг таится в подбородке мифического существа – дракона, олицетворяющего дух морей и рек, или во рту змеи, в коже акулы, в ногах черепахи. Древние утверждали также, будто поглощение человеком одной из разновидностей жемчуга дарует ему долголетие, будто жемчуг избавляет от пожаров. В одном старинном китайском письменном памятнике встречается упоминание о том, что существовала чудесная жемчужина, которая исполняла любое желание ее обладателя и охраняла его от всех несчастий. В представлении японцев жемчуг нередко служит символом совершенства, проницательности, блеска. О человеке большого дарования иногда говорят, что в его власти жемчужина ума. В качестве высокой похвалы в адрес художественного произведения можно услышать выражение, что округлость его формы подобна жемчужине, а гладкость – нефриту.
К этому надо добавить, что в Японии с древнейших времен из уст в уста в народе передаются многочисленные легенды и предания относительно магических свойств жемчужин. В некоторых из них жемчужины изображаются как «слезы луны», в других говорится о существовании «светящегося ночью перла», о жемчужине, «превратившей ночь в день», о «ярком сиянии и излучении жемчужиной тепла, достаточного для приготовления риса» и т. д. и т. д. Ловцы жемчуга в заливе Исэ рассказали нам свою легенду о том, будто однажды в месяц жемчужницы поднимаются из воды и вступают в царство лунного света. Эта легенда японских ловцов жемчуга перекликается с преданием, бытующим в Восточной Индии, о том, что во время полнолуния устрицы-фавориты поднимаются на поверхность моря, чтобы получить падающие капельки тумана, превращающиеся в жемчужины. Так воображение человека создало легенду о простейших устрицах, пьющих по ночам лунный свет.
Предание о том, будто жемчуг – слезы сирен или русалок, нашло свое поэтическое выражение в строках китайского поэта Дуфу:
Прибыл гость
С берегов отдаленного моря,
Жемчуга подарил он мне –
Слезы русалок.
На жемчужинах –
Знаков неясных узоры,
Я прочесть попытался –
Но не разгадал их.
Я бамбуковый короб
Тогда изготовил,
Чтобы жемчуг хранить
Для уплаты налога.
Но гляжу: превратился он
В капельки крови,
И со мною опять
Нищета и тревога.
К жемчужной ферме мы добираемся на моторной лодке, которая в течение пятнадцати минут, разрезая стеклянную гладь залива, подходит к причалу небольшого островка Татокудзима. И здесь началось самое необыкновенное для нас зрелище, связанное с добычей жемчуга.
Ама – морские девы
Впервые мы наблюдаем работу искателей жемчужных раковин на дне моря. Три молодые коренастые японки одна за другой прыгают в воду со специального плота. Окунувшись в воду, девушки начинают делать согревательные движения, поскольку декабрьская вода даже в Японии весьма студеная. Проделав несколько движений, девушки очень ловко ныряют в воду, опускаясь вертикально на дно залива. Пузыри воздуха всплывают то там, то здесь, бурлят над водой и так же быстро успокаиваются, затихают. Солнечные лучи пронизывают зеленоватую морскую воду почти до самого дна, и сквозь волнистую хрустальную толщу мы можем наблюдать, как стремительно углубляются они на несколько метров, а затем, исчезнув на мгновение в глубине залива, быстро выплывают на поверхность и сбрасывают в плавающую бадью пойманные на дне моря жемчужные двустворчатые раковины.
Позже нам рассказали, что ныряльщицы, или по-японски «ама», что в переводе означает «морские девы», тренируются с самого раннего детства.
Слово «ама» уходит в глубокую старину: оно встречается в самых древних японских памятниках. «Ама» иногда значит «рыбак», но для современного языка это слово глубоко архаично; употребление его, в сущности, ограничено только районом Сима. И означает теперь это слово не «рыбак», а «ныряльщицы» за раковинами – жемчужными и съедобными. Ама многие годы обучаются своему редкому и нелегкому занятию. Работу свою они начинают приблизительно с 16–20 лет. Мы узнаем, что, как утверждают японские источники, «золотые годы» ама от 40 до 58 лет. Профессия ама является традиционной на полуострове Сима. Именно женщины занимаются этим промыслом, хотя в давние времена первенство принадлежало мужчинам. Нам сообщают, что местные японские девушки и женщины обладают отменными физическими данными. Они могут весьма продолжительное время находиться под водой, более продолжительно, чем мужчины. Они не так быстро мерзнут под водой. Занятие этим тяжелым трудом требует от ама необыкновенной выносливости и мужества.
Японские друзья сообщают нам, что местные японские женщины особенно активно начали заниматься морским промыслом в связи с тем, что на полуострове Сима ощущается большой недостаток пахотной земли, местное население не всегда полностью обеспечено урожаем этого края. Это вынуждало многих искать дополнительные средства к существованию. Люди стали пробовать свои силы в морском промысле. Вот одна из иллюстраций. Селение Сюкудасо (на крайней западной оконечности полуострова Сима) – из двух поселков (вместе создают одну административную единицу); жителей – немногим более 7 тысяч человек, пахотной земли – 644 тан (1 тан=0,099 га), из них «заливных» полей – 151 тан, «сухих» – 493 тан, то есть немногим более 6 га!
А это селение – одно из тех, которые поставляют наибольшее число ныряльщиц…
Следует также отметить особые условия полуострова Сима и своеобразие рельефа морского дна: здесь естественная лагуна для благоприятного развития разного рода морских продуктов, здесь масса затонов в извилинах крайне изрезанного берега, отсутствие большой волны, относительно теплая и постоянная температура воды.
По сообщенным нам данным, в 1950 году в районе Сима насчитывалось 6819 ама. Интересно отметить, что «морские девы» разделяются на две категории. Первая категория ама работает на небольшой глубине – до десяти метров. Они оснащены небольшой бадьей около восьмидесяти сантиметров в диаметре, которая привязана к поясу ама веревкой длиной приблизительно пятнадцать метров. Эта бадья одновременно служит в качестве поплавка и вместилища пойманных раковин. Ама, работающие в мелких водах, могут держаться под водой до двух минут. Вторая категория ама специально работает на большой глубине. Для того, чтобы нырять на большую глубину, ама берут с собой грузило из чугуна весом около пятнадцати килограммов. Грузило помогает ама быстро опуститься на нужную глубину – от двадцати до тридцати пяти метров, а иногда и до сорока метров. Когда ама достигает дна, она отпускает грузило, которое поднимается с помощью шнура. Ама, работающая на большой глубине, обычно трудится в паре с мужчиной. Во время ныряния ама одним концом обвязывает себя «веревкой жизни» – так называют они спасательную веревку небольшого диаметра. Другой конец веревки привязывается к барабану лебедки, установленной на борту лодки или баржи. По сигналу ама ее партнер с помощью лебедки помогает быстро подняться ама на поверхность воды. Отдыхает ама недолго. Обычно она отдыхает в воде, держась рукой за борт лодки. После короткого отдыха ама вновь повторяет ныряние. Работа ама на больших глубинах представляет собой весьма тяжкий труд. Через девять-десять нырков на глубину тридцать–сорок метров ама должна согреться у огня, даже в самую знойную летнюю пору. После короткого отдыха и согревания она вновь продолжает работу. По сведениям японских источников, ама работает с восхода до захода солнца, то есть двенадцать часов в день. Ама трудится ежедневно, включая и воскресные дни. Роль помощника выполняет обычно либо отец, либо муж ама или самый близкий ей человек. Ама, ныряющие на большую глубину, могут держаться под водой до четырех минут. Ама не вооружены никаким, даже самым простейшим дыхательным аппаратом. Они лишь надевают очки или большое зрительное стекло для защиты глаз.
Обычно продолжительность сезона работы ама зависит от климатических условий местности. Самый длительный период – с марта по сентябрь. Самый короткий – два месяца: июль–август. Работа ама регламентируется условиями заповедного промысла на различные морские продукты. Лов жемчужной раковины, например, запрещен с 1 августа по 31 октября, морской улитки – с 1 октября по 31 января, трепанга – с 1 марта по 31 мая. Кроме того, каждая рыболовная артель ограничивает по договоренности зону ловли. Нередко ама работает и в зимний период, когда вода особенно холодная, и это пагубно отражается на здоровье. Например, лов трепанга продолжается и в наиболее холодный период (декабрь–февраль), когда добываются трепанги для того, чтобы снабдить наиболее фешенебельные рестораны столицы. Небезынтересно отметить, что лов жемчужных раковин продолжается всего неделю или десять дней в году. Ограниченный срок ловли жемчужных раковин объясняется стремлением не допустить хищнического истребления раковин.
Между апрелем и октябрем ама в среднем выходит в море на промысел около сотни раз, и ее дневной лов составляет по стоимости приблизительно тысячу иен.
Мы долго и точно зачарованные наблюдаем работу морских ныряльщиц. Они очень быстро и удивительно ловкими движениями опускаются на дно, мгновенно поднимаются на поверхность, привычным движением руки бросают раковины в плавающую бадью и продолжают нырять. Когда ама, всплывая на поверхность воды, выдыхает воздух из легких, она создает сильную струю, которая вырывается с шумом и издает необычный, несколько печальный звук, точно голос сирены.
Подводная работа ама крайне отрицательно сказывается на ее физическом состоянии. Нам рассказали, что за сезон работы, продолжающийся около пяти месяцев, ама теряет в весе до пятнадцати килограммов. Нечеловеческий труд заставляет ама принимать пищу пять-шесть раз в день. В одной из статей мы прочли, что ама съедает ежедневно около двух килограммов риса, более десятка яиц, различные морские продукты. Ама вынуждена принимать усиленное питание и в зимний период, когда морской промысел прекращается, чтобы подготовиться к новому сезону. Нам рассказали также, что на полуострове Сима есть несколько ама в возрасте до семидесяти лет, продолжающие активно заниматься морским промыслом.
Рабочая одежда ама во время ныряния состоит из тонкой сорочки и трусов из хлопчатобумажной ткани белого цвета. Голова завязывается платком, чтобы закрыть уши. Примечательно, что во время ныряния нескольких ама образуется своеобразный пейзаж: синее море пронизывается белыми всплесками то всплывающих, то исчезающих ныряльщиц в белых одеждах. Ама вооружена специальным инструментом, который по-японски называется «тэноми» – своеобразное долото, с помощью которого отрываются раковины, прирастающие к водорослям и камням.
Морские стихии и опасность промысла сказываются на душевном мире ама. По рассказам японских друзей, «морские девы» довольно суеверны. В японских описаниях работы ама мы прочли, что они, например, делают специальные отметки на ручке долота в виде пятиконечной звездочки или сеточки. Эти заклинательные знаки будто бы могут застраховать ама от несчастья в море, сберечь ей жизнь, принести удачу. Перед тем как нырнуть в воду, партнер ама должен совершить своеобразный обряд: зачерпнуть ковш морской воды, пригубить и вылить воду на борт лодки или баржи. Ама, в свою очередь, с помощью долота берет немного морской воды, подносит к языку, прикасается долотом ко лбу и громко причмокивает. Иногда партнер ама перед нырянием забирает немного воды тем же долотом и сбрасывает несколько капель в лодку, а затем ударяет долотом о край лодки. Нередко ама привязывает к своей прическе заклинательные письмена в виде иероглифических знаков синтоистского или буддийского содержания. Все это и составляет довольно бесхитростный духовный обряд перед тем, как начать свое наступление на таинственное подводное царство.
Тайны жемчужин
Вскоре мы видим, как бадьи, плавающие на зеленом зеркале, подобно гигантским поплавкам, плотно охваченным веревкой, заметно наполняются только что извлеченными с морского дна двустворчатыми жемчужными раковинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50