там проституция была строго запрещена.
Но это была отнюдь не единственная проблема. Самое ужасное – как здесь относились к женщинам. Режим работы у них был каторжным: три недели круглосуточной вахты, одна неделя – перерыв по естественным причинам. Вызвать их могли в любую секунду, при этом они не имели права отлучаться с «рабочего места» на расстояние, превышающее дальность внутренней связи, чтобы успеть тут же встать в строй себе подобных перед придирчивым оком очередного клиента. Неудивительно, что женщины – а происходили они из самых разных слоев, от нищих до вполне обеспеченных, и были всех цветов кожи – старались забыться в алкоголе и наркотиках. И кончали они все одинаково: пару лет – и на помойку; восстановиться после подобной «работы» и вновь обрести самоуважение невозможно.
Из-за шторы выскользнула официантка, подающая коктейли. На ней было вполне пристойное платье с воланами, лицо сильно накрашено.
– Чашку кофе, черного, – попросил он.
У нас отличная пина-колада Пина-колада – коктейль, в состав которого входят светлый ром, кокосовый ликер и апельсиновый сок.
, – заученно пробубнила она.
– Спасибо, не нужно. И я хотел бы повидать кого-нибудь из руководства.
– Пожалуйста. Я приглашу Шарлин.
Кофе – горячий и отлично приготовленный, Андерман подумал, что из колумбийских сортов, – появился до Шарлин. Официантка сунула ему в руки карту.
– Шарлин вроде как занята, – пояснила она. – Меня попросили позаботиться о вас. Меня зовут Сэсси.
– Я кое-кого ищу, – сказал Андерман.
Сэсси присела рядом с ним. Теперь Андерман разглядел ее получше: под всем этим гримом скрывалась простенькая девчушка со Среднего Запада, откуда-нибудь из Огайо, которая примчалась в Лас-Вегас на крыльях своей мечты, растратила все деньги и в результате попала вот сюда. Андерман ласково и понимающе ей улыбнулся. Удивительно, но она ответила такой же искренней улыбкой.
– А разве все мы не ищем кого-нибудь? – печально спросила она. Снова взяв у него карту, она зачитала вслух:
Сегодня в меню:
Горячие закуски: интимный массаж или стриптиз по выбору.
Особое угощение…
Сэсси пояснила:
– Это минет – пока у клиента не встанет. Так, читаю дальше:
Основное блюдо:
На все готовая горячая крошка…
– Это значит, что клиент может выбирать любую позицию – миссионерскую, на спине, на коленях, и так далее. Вы меня слушаете?
Андерман кивнул. Все это походило на заказ пиццы по телефону, когда поставщик деловито перечисляет всевозможные начинки.
– Второе основное блюдо по желанию… – продолжала Сэсси. – В качестве подготовки к нему вы можете выбрать отдых в джакузи, шоу с участием двух и более девочек, услаждающих друг дружку, а также оргию, любую, какую только можете вообразить. Есть так называемый «Продвинутый этап» – это для тех, кто предпочитает особые эротические фантазии – садо-мазо и прочее. После этого вам предлагается расслабляющий массаж и душ. Все наши дамы – в статусе свободных подрядчиков, поэтому цена варьируется в зависимости от вида заказов. Мы принимаем наличные, карточки «Visa» и «MasterCard», а также дорожные чеки – естественно, с предъявлением удостоверения личности.
Она замолчала и улыбнулась. И тут же испуганно прижала руку ко рту:
– Ой! Чуть не забыла! Есть еще новая услуга, она пока в меню не обозначена: грудное траханье. Это когда вы вставляете член девушке между грудей и кончаете, или же она в это время вам еще и отсасывает. По выбору.
Андерман глубоко вздохнул. От одного описания у него закружилась голова, но он постарался обуздать разыгравшееся воображение. В октябре ему стукнет семьдесят, так что вопрос об экспериментах в этой области отпадает сам собой. Если он не умрет от сердечного приступа во время, то непременно скончается пару дней спустя, напомнил он себе.
– Итак? – спросила Сэсси. – Вы готовы взглянуть на наших девушек?
– На самом деле мне нужно кое-что другое, – признался он.
– Что же именно, нехороший вы мальчик?
– Мне нужен Эл Скарпи.
Судя по всему, это имя ни о чем ей не говорило.
– Так вам нужен мальчик? Мистер, вы обратились не по адресу, – с достоинством объявила она. – Это честный бордель.
– Да знаю я, знаю! – Андермана взбесила ее надменность. – Эл здесь работает, по крайней мере работал, когда я последний раз с ним связывался.
– Ничего о таком не знаю.
– Вы, наверное, новенькая? – спросил Андерман. Теперь разозлилась она:
– Да я здесь уже два года и никогда про него не слышала.
– Эл Скарпи, – повторил Андерман.
– Не знаю такого!
– Ручонки.
– А, так вам нужен Ручонки? Что ж вы сразу-то не сказали?
– Сказал. По-настоящему его зовут Эл.
– Никто его так не называет, – сказала она, извиняясь.
– Друзья называют.
– У него есть друзья? Вот уж новость!
Сэсси подошла к сцене. Таперша перестала наигрывать тихие мелодии, они с Сэсси о чем-то переговорили. Потом пианистка подняла глаза от клавиш и в упор глянула на Андермана.
Андерман строго глянул в ответ и отхлебнул кофе, который хоть и остыл, но по-прежнему оставался вкусным. Вероятно, ему следует попросить владельцев внести в меню новый пункт: кофе, полный возбуждающими деталями разговор с официанткой, еще кофе. Потому что лично он теперь может позволить себе лишь это.
– Пойдемте со мной. – Сэсси вернулась и, взяв его под руку, вывела наружу, в полыхающий пустынный ад. При беспощадном солнечном свете лицо ее сразу состарилось. Она показала в ту сторону, откуда он только что приехал.
– Поезжайте миль пять на запад и увидите несколько трейлеров – там живут девушки, которые обслуживают рабочих-иммигрантов. Там и Ручонки обитает.
– Спасибо. – И он потянулся в нагрудный карман за бумажником.
Она сунула пятидесятидолларовую бумажку в бюстгальтер и чмокнула его в щеку.
– Заезжайте на обратном пути, если что понадобится.
– Непременно, – сказал Андерман.
Машина раскалилась добела, и садиться в нее было совершенно невозможно. Андерман включил двигатель, вывел на максимум кондиционер и пристроился подождать в падавшей от здания тени. Размышлял он о Сэсси. Она была официанткой, не проституткой, поэтому ее предложение его заинтриговало. Ей постоянно приходилось общаться с тысячами сексуально озабоченных мужиков, так что глаз у нее, несомненно, был наметанным. Располагая таким выбором, почему она сделала столь недвусмысленный намек именно ему?
Андерман продолжал раздумывать об этом и десять минут спустя, когда ехал по убогой, посыпанной гравием дороге. Теперь ему доступны лишь два вида развлечений – шахматы да хорошая музыка. Может, Сэсси и это поняла? Тщеславия он лишился давным-давно и был уверен, что окружающие видят того же старика, которого ежедневно видит в зеркале он сам. Интересно, насколько освещение в борделе льстило ему?
Бордель для работяг казался мерзкой язвой на поверхности пустыни. Четыре угрюмых трейлера, окруженных опутанным колючей проволокой забором. Андерман подъехал к будке охранника и опустил окно. В будке восседал темнокожий мексиканец с обрезом, вентилятор за его спиной шевелил прямые космы.
– Что вам нужно? – спросил мексиканец.
– Ищу кое-кого, – ответил Андерман.
Следующий вопрос мексиканец изобразил поднятием бровей.
– Ручонки, – пояснил Андерман.
Лицо мексиканца превратилось в камень. Андерман подумал, что этот тип отнюдь не столь глуп, каким хотел бы казаться. Насколько он знал, хозяевами этого местечка были именно мексиканцы.
– Кого-кого? – переспросил мексиканец.
Андерман вытянул вперед руки и пошевелил пальцами.
– Ручонки, – повторил он.
Мексиканец нахмурился: юмора он не уловил.
– А вы кто такой?
– Друг.
– Никогда вас раньше не видел, – сказал мексиканец.
Благодатный холодный воздух улетучивался сквозь открытое окно, машина неумолимо нагревалась. На лбу у Андермана выступил пот. Он спросил:
– Слушайте, неужели вам кажется, что я могу представлять какую-то опасность?
Мексиканец повнимательней посмотрел на него:
– Вполне возможно, – мексиканец поднял с пола переносную рацию и спросил: – Ваше имя?
– Не валяйте дурака, – сказал Андерман. Мексиканец нахмурился
– Так вы не скажете, как вас зовут?
– И не подумаю, – сквозь зубы буркнул Андерман. – Лучше ответьте мне вот на такой вопрос: хорошо ли вы знаете Ручонки?
Лицо мексиканца снова окаменело. Андерман улыбнулся:
– Отлично. Я просто хотел убедиться, что мы друг друга понимаем.
Мексиканец пожевал губу и наконец сказал:
– Он вот там, за трейлером с красными дверями.
Андерман въехал на огороженный двор и вылез из машины.
Почва под ногами была мягкой, как пепел, в оставленной «Доджем» колее Андерман увидел раздавленного скорпиона. Он огибал трейлер с красной дверью, и солнце безжалостно долбило его в спину. Каждый шаг был похож на нисхождение в адово пекло.
Ручонки был там, где и предполагалось, – позади трейлера. Торс его был обнажен, и напряженная мускулатура – а ему пришлось напрячься, так как он был занят серьезным делом: отковыривал ломом приборную доску с «Фольксвагена-жука» – являла собой зрелище поистине устрашающее. «Жук» был новехоньким – на ветровом стекле еще красовались временные номера. Его владелица – конопатая проститутка в розовой ночной рубашке – стояла рядом и нервно рыла голой пяткой землю.
Андерман нашел островок тени и принялся наблюдать, как Ручонки раскурочивает машину. Правила наказания проституток, утаивающих деньги, всегда были жесткими. В каждой комнате были установлены подслушивающие устройства, и управляющие всегда знали, кто и за сколько договорился. Как только клиент расплачивался, в обязанности женщины входило отнести деньги в контору, где позже ей выплачивалась ровно половина.
– Так ты не собираешься говорить, где ты их припрятала? – спросил Ручонки уже после того, как превратил «жука» в никчемную оболочку. Он оторвал последнее сиденье и швырнул обивку к ногам конопатой шлюхи. – Или как?
– Мне нечего сказать, – мрачно ответила она.
– Ты что, думаешь, я полный идиот?
– Об этом я вообще никогда не думала.
Ручонки продолжил свою деятельность. Ну что такое немецкий инженерный гений против американского бодибилдинга? Вскоре машина выглядела совсем как «хот род» Хот-род – автомобиль, переделанный для гонок, с которого сняты все лишние детали.
– от нее остался только остов.
– Эти мишленовские шины – недешевая штучка, – сказал Ручонки, нацеливаясь ломом в передние шины. – Выбирай: мне их проткнуть или ты все-таки скажешь, где деньги?
Конопатая проститутка упрямо скрестила на груди руки. Ручонки саданул ломом в правую переднюю шину, та с оглушительным шумом лопнула. Андерман отскочил: мимо пролетел колпак. Из шины выпал маленький пластиковый пакет. Проститутка разразилась рыданиями, потом бегом бросилась к одному из трейлеров.
Андерман, сжимая в руках панаму, приблизился к Элу Скарпи. Тот строго воззрился на адвоката.
– Мистер Андерман? – удивился он, узнав подошедшего. – Странно видеть вас здесь. Ищете приключений?
– Мне надо с вами переговорить, – тихо сказал Андерман. Ручонки натянул на лоснящийся от пота могучий торс майку и предложил:
– Пройдемте в мой трейлер. Там нас никто не побеспокоит.
– Давайте поговорим в моей машине, – предложил Андерман.
– Мне не разрешено покидать территорию. Я заперт здесь совсем как эти шлюхи.
– А разрешение вы получить не можете?
Взяв полотенце, Ручонки тщательно вытер свои действительно на удивление миниатюрные ручки. Андерман отвел взгляд в сторону – он знал, что в противном случае его клиент впадет в настоящую ярость.
– Так о чем разговор, мистер Андерман? Андерман подошел поближе:
– Знаете, кто на днях ободрал казино «Акрополь»?
– Не знаю. А кто?
– Сонни Фонтана.
– Да бросьте, мистер Андерман! И вы, и я – мы оба знаем, что такого быть не может. Я раздавил эту гусеницу на озере Тахо.
– Вы убили кого-то другого, – сказал Андерман.
– Это невозможно.
Андерман покачал головой:
– Фонтана жив. Так как насчет того, чтобы нам с вами кое-куда прокатиться?
Андерман защищал Ручонки четырежды, и каждый раз жюри выносило оправдательные приговоры. И это при том, что во всех процессах его обвиняли в убийстве первой степени. Андерману удавалось так запутать присяжных, что они принимали сторону его клиента даже без того, чтобы Эла Скарпи вызывали давать показания под присягой, – такие показания были бы для клиента Андермана чистой воды самоубийством.
Андерман отъехал в пустыню и остановился как раз на полдороге между двумя борделями – дорогим и дешевым. Не выключая двигателя, он остановился, полез под сиденье и достал оттуда конверт из плотной оберточной бумаги. Ручонки внимательно наблюдал за тем, как под машину заползала гремучка и, казалось, даже не заметил, что конверт лег ему на колено.
– А ведь они устроили в «Цезаре» настоящую вечеринку в мою честь, – сказал он, глянув на Андермана. – Все как положено: девочки, выпивка, музыка.
– Да, я об этом слышал, – ответил Андерман.
– А еще там был праздничный торт. Раньше, когда мне приходилось кого-то убирать, никто мне таких праздников не устраивал. Это было что-то особенное, понимаете?
– Еще бы, – сказал адвокат.
– А теперь вы мне говорите, что это был не Сонни Фонтана. Дерьмо! Думаете, они могут потребовать назад свои деньги?
– Такое возможно, – искренне ответил адвокат.
– И что мне делать?
– Найти Фонтану, – сказал Андерман. – И на этот раз не ошибиться.
Ручонки разорвал конверт. Из него выпали две черно-белые фотографии. Он взял первую и принялся внимательно ее разглядывать:
– Значит, так теперь выглядит этот слизняк?
Андерман кивнул:
– Мои источники говорят, что сейчас он живет где-то в районе Стрипа.
– Хорошенькая пташка. – Ручонки разглядывал вторую карточку.
– Ее зовут Нола Бриггс, – пояснил Андерман. – Она работала дилером на блэкджеке. Она с Фонтаной в сговоре.
– Хотите сказать, если я разыщу ее, то он будет где-то поблизости?
– Вот именно.
– Это может занять некоторое время, – задумался Ручонки.
Несмотря на возраст, при необходимости Андерман мог двигаться с удивительной быстротой и легкостью. Вот и на этот раз он пулей выскочил из машины, открыл багажник, вытащил из него тяжелый бумажный пакет и, даже не успев вспотеть, снова плюхнулся за руль. Пакет приземлился на Ручонкины колени с характерным шмяком.
Ручонки с любопытством заглянул внутрь:
– Господи Иисусе! Здесь, должно быть…
– Пятьдесят штук, – сказал Андерман. – Если надо, выверните весь город наизнанку, но найдите этого сукиного сына. Можете это сделать?
Ручонки расплылся в улыбке:
– Мистер Андерман, да с такими деньгами я целую страну завоевать могу!
– Ну, ваше задание будет не таким масштабным.
– Да, сэр.
На обратном пути Ручонки старательно запомнил лица на фотографиях, потом разорвал карточки в мелкие клочки и выбросил из окошка. Как-то раз Андерману приходилось побывать в одном из Ручонкиных лежбищ, пока его хозяин пребывал в тюрьме. Так вот, все, что могло быть там разорвано на мелкие клочки, было тщательно разорвано – такой уж он был, этот Ручонки.
– Вас послали владельцы казино, да? – осведомился Ручонки, когда впереди показался трейлерный бордель.
Андерман предпочел оставить этот вопрос без ответа: пусть думает что хочет.
– Я высоко это ценю, вот что я хотел сказать. Ну, получить второй шанс и все такое. Я их не подведу. Честное слово.
– Я передам, – сказал Андерман.
– А что насчет телки?
– То есть?
– Ну, я найду ее… И что потом?
Андерман думал над этим, когда ехал сюда. Убийство Фонтаны вряд ли кого обеспокоит – владельцы казино могут даже устроить Элу Скарпи еще одну вечеринку, а вот Нола – это совсем другая история. Похоже, женщину действительно втянули в эту заваруху против воли, и адвокату было искренне ее жаль. Но она, в свою очередь, втянула его, и Андерман вовсе не собирался расплачиваться за ее несчастья потерей собственной лицензии или даже тюрьмой. Так что лучше и ей самой исчезнуть без следа.
– На ваше усмотрение, – сказал адвокат.
19
Да, только в Лас-Вегасе утро может начинаться с обсуждения вопроса о том, мертв ли человек или нет, – думал Валентайн.
Мысль эта посетила его у лифта: он собирался ехать вниз, а в этот момент из какого-то номера два санитара выкатили каталку с накрытым с головой трупом. Один из санитаров, не обращая на Валентайна никакого внимания, нажал кнопку вызова и сунул в рот жевательную резинку.
Валентайн старался выглядеть невозмутимым. Из-под простыни торчала ступня мертвеца, и, судя по ней, покойный был белым мужчиной средних лет, среднего роста, с избыточным весом. Когда Валентайн еще служил в Атлантик-Сити, там трупы, соответствующие этому описанию, находили чуть не каждую неделю. Знакомая история: человек приезжал на какую-нибудь конференцию или торговую выставку, решал, что вот она – долгожданная свобода, принимался играть, пить и шалить с дамочками без всякого удержу дни и ночи напролет, не спал, толком не ел, и старый моторчик в конце концов не выдерживал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Но это была отнюдь не единственная проблема. Самое ужасное – как здесь относились к женщинам. Режим работы у них был каторжным: три недели круглосуточной вахты, одна неделя – перерыв по естественным причинам. Вызвать их могли в любую секунду, при этом они не имели права отлучаться с «рабочего места» на расстояние, превышающее дальность внутренней связи, чтобы успеть тут же встать в строй себе подобных перед придирчивым оком очередного клиента. Неудивительно, что женщины – а происходили они из самых разных слоев, от нищих до вполне обеспеченных, и были всех цветов кожи – старались забыться в алкоголе и наркотиках. И кончали они все одинаково: пару лет – и на помойку; восстановиться после подобной «работы» и вновь обрести самоуважение невозможно.
Из-за шторы выскользнула официантка, подающая коктейли. На ней было вполне пристойное платье с воланами, лицо сильно накрашено.
– Чашку кофе, черного, – попросил он.
У нас отличная пина-колада Пина-колада – коктейль, в состав которого входят светлый ром, кокосовый ликер и апельсиновый сок.
, – заученно пробубнила она.
– Спасибо, не нужно. И я хотел бы повидать кого-нибудь из руководства.
– Пожалуйста. Я приглашу Шарлин.
Кофе – горячий и отлично приготовленный, Андерман подумал, что из колумбийских сортов, – появился до Шарлин. Официантка сунула ему в руки карту.
– Шарлин вроде как занята, – пояснила она. – Меня попросили позаботиться о вас. Меня зовут Сэсси.
– Я кое-кого ищу, – сказал Андерман.
Сэсси присела рядом с ним. Теперь Андерман разглядел ее получше: под всем этим гримом скрывалась простенькая девчушка со Среднего Запада, откуда-нибудь из Огайо, которая примчалась в Лас-Вегас на крыльях своей мечты, растратила все деньги и в результате попала вот сюда. Андерман ласково и понимающе ей улыбнулся. Удивительно, но она ответила такой же искренней улыбкой.
– А разве все мы не ищем кого-нибудь? – печально спросила она. Снова взяв у него карту, она зачитала вслух:
Сегодня в меню:
Горячие закуски: интимный массаж или стриптиз по выбору.
Особое угощение…
Сэсси пояснила:
– Это минет – пока у клиента не встанет. Так, читаю дальше:
Основное блюдо:
На все готовая горячая крошка…
– Это значит, что клиент может выбирать любую позицию – миссионерскую, на спине, на коленях, и так далее. Вы меня слушаете?
Андерман кивнул. Все это походило на заказ пиццы по телефону, когда поставщик деловито перечисляет всевозможные начинки.
– Второе основное блюдо по желанию… – продолжала Сэсси. – В качестве подготовки к нему вы можете выбрать отдых в джакузи, шоу с участием двух и более девочек, услаждающих друг дружку, а также оргию, любую, какую только можете вообразить. Есть так называемый «Продвинутый этап» – это для тех, кто предпочитает особые эротические фантазии – садо-мазо и прочее. После этого вам предлагается расслабляющий массаж и душ. Все наши дамы – в статусе свободных подрядчиков, поэтому цена варьируется в зависимости от вида заказов. Мы принимаем наличные, карточки «Visa» и «MasterCard», а также дорожные чеки – естественно, с предъявлением удостоверения личности.
Она замолчала и улыбнулась. И тут же испуганно прижала руку ко рту:
– Ой! Чуть не забыла! Есть еще новая услуга, она пока в меню не обозначена: грудное траханье. Это когда вы вставляете член девушке между грудей и кончаете, или же она в это время вам еще и отсасывает. По выбору.
Андерман глубоко вздохнул. От одного описания у него закружилась голова, но он постарался обуздать разыгравшееся воображение. В октябре ему стукнет семьдесят, так что вопрос об экспериментах в этой области отпадает сам собой. Если он не умрет от сердечного приступа во время, то непременно скончается пару дней спустя, напомнил он себе.
– Итак? – спросила Сэсси. – Вы готовы взглянуть на наших девушек?
– На самом деле мне нужно кое-что другое, – признался он.
– Что же именно, нехороший вы мальчик?
– Мне нужен Эл Скарпи.
Судя по всему, это имя ни о чем ей не говорило.
– Так вам нужен мальчик? Мистер, вы обратились не по адресу, – с достоинством объявила она. – Это честный бордель.
– Да знаю я, знаю! – Андермана взбесила ее надменность. – Эл здесь работает, по крайней мере работал, когда я последний раз с ним связывался.
– Ничего о таком не знаю.
– Вы, наверное, новенькая? – спросил Андерман. Теперь разозлилась она:
– Да я здесь уже два года и никогда про него не слышала.
– Эл Скарпи, – повторил Андерман.
– Не знаю такого!
– Ручонки.
– А, так вам нужен Ручонки? Что ж вы сразу-то не сказали?
– Сказал. По-настоящему его зовут Эл.
– Никто его так не называет, – сказала она, извиняясь.
– Друзья называют.
– У него есть друзья? Вот уж новость!
Сэсси подошла к сцене. Таперша перестала наигрывать тихие мелодии, они с Сэсси о чем-то переговорили. Потом пианистка подняла глаза от клавиш и в упор глянула на Андермана.
Андерман строго глянул в ответ и отхлебнул кофе, который хоть и остыл, но по-прежнему оставался вкусным. Вероятно, ему следует попросить владельцев внести в меню новый пункт: кофе, полный возбуждающими деталями разговор с официанткой, еще кофе. Потому что лично он теперь может позволить себе лишь это.
– Пойдемте со мной. – Сэсси вернулась и, взяв его под руку, вывела наружу, в полыхающий пустынный ад. При беспощадном солнечном свете лицо ее сразу состарилось. Она показала в ту сторону, откуда он только что приехал.
– Поезжайте миль пять на запад и увидите несколько трейлеров – там живут девушки, которые обслуживают рабочих-иммигрантов. Там и Ручонки обитает.
– Спасибо. – И он потянулся в нагрудный карман за бумажником.
Она сунула пятидесятидолларовую бумажку в бюстгальтер и чмокнула его в щеку.
– Заезжайте на обратном пути, если что понадобится.
– Непременно, – сказал Андерман.
Машина раскалилась добела, и садиться в нее было совершенно невозможно. Андерман включил двигатель, вывел на максимум кондиционер и пристроился подождать в падавшей от здания тени. Размышлял он о Сэсси. Она была официанткой, не проституткой, поэтому ее предложение его заинтриговало. Ей постоянно приходилось общаться с тысячами сексуально озабоченных мужиков, так что глаз у нее, несомненно, был наметанным. Располагая таким выбором, почему она сделала столь недвусмысленный намек именно ему?
Андерман продолжал раздумывать об этом и десять минут спустя, когда ехал по убогой, посыпанной гравием дороге. Теперь ему доступны лишь два вида развлечений – шахматы да хорошая музыка. Может, Сэсси и это поняла? Тщеславия он лишился давным-давно и был уверен, что окружающие видят того же старика, которого ежедневно видит в зеркале он сам. Интересно, насколько освещение в борделе льстило ему?
Бордель для работяг казался мерзкой язвой на поверхности пустыни. Четыре угрюмых трейлера, окруженных опутанным колючей проволокой забором. Андерман подъехал к будке охранника и опустил окно. В будке восседал темнокожий мексиканец с обрезом, вентилятор за его спиной шевелил прямые космы.
– Что вам нужно? – спросил мексиканец.
– Ищу кое-кого, – ответил Андерман.
Следующий вопрос мексиканец изобразил поднятием бровей.
– Ручонки, – пояснил Андерман.
Лицо мексиканца превратилось в камень. Андерман подумал, что этот тип отнюдь не столь глуп, каким хотел бы казаться. Насколько он знал, хозяевами этого местечка были именно мексиканцы.
– Кого-кого? – переспросил мексиканец.
Андерман вытянул вперед руки и пошевелил пальцами.
– Ручонки, – повторил он.
Мексиканец нахмурился: юмора он не уловил.
– А вы кто такой?
– Друг.
– Никогда вас раньше не видел, – сказал мексиканец.
Благодатный холодный воздух улетучивался сквозь открытое окно, машина неумолимо нагревалась. На лбу у Андермана выступил пот. Он спросил:
– Слушайте, неужели вам кажется, что я могу представлять какую-то опасность?
Мексиканец повнимательней посмотрел на него:
– Вполне возможно, – мексиканец поднял с пола переносную рацию и спросил: – Ваше имя?
– Не валяйте дурака, – сказал Андерман. Мексиканец нахмурился
– Так вы не скажете, как вас зовут?
– И не подумаю, – сквозь зубы буркнул Андерман. – Лучше ответьте мне вот на такой вопрос: хорошо ли вы знаете Ручонки?
Лицо мексиканца снова окаменело. Андерман улыбнулся:
– Отлично. Я просто хотел убедиться, что мы друг друга понимаем.
Мексиканец пожевал губу и наконец сказал:
– Он вот там, за трейлером с красными дверями.
Андерман въехал на огороженный двор и вылез из машины.
Почва под ногами была мягкой, как пепел, в оставленной «Доджем» колее Андерман увидел раздавленного скорпиона. Он огибал трейлер с красной дверью, и солнце безжалостно долбило его в спину. Каждый шаг был похож на нисхождение в адово пекло.
Ручонки был там, где и предполагалось, – позади трейлера. Торс его был обнажен, и напряженная мускулатура – а ему пришлось напрячься, так как он был занят серьезным делом: отковыривал ломом приборную доску с «Фольксвагена-жука» – являла собой зрелище поистине устрашающее. «Жук» был новехоньким – на ветровом стекле еще красовались временные номера. Его владелица – конопатая проститутка в розовой ночной рубашке – стояла рядом и нервно рыла голой пяткой землю.
Андерман нашел островок тени и принялся наблюдать, как Ручонки раскурочивает машину. Правила наказания проституток, утаивающих деньги, всегда были жесткими. В каждой комнате были установлены подслушивающие устройства, и управляющие всегда знали, кто и за сколько договорился. Как только клиент расплачивался, в обязанности женщины входило отнести деньги в контору, где позже ей выплачивалась ровно половина.
– Так ты не собираешься говорить, где ты их припрятала? – спросил Ручонки уже после того, как превратил «жука» в никчемную оболочку. Он оторвал последнее сиденье и швырнул обивку к ногам конопатой шлюхи. – Или как?
– Мне нечего сказать, – мрачно ответила она.
– Ты что, думаешь, я полный идиот?
– Об этом я вообще никогда не думала.
Ручонки продолжил свою деятельность. Ну что такое немецкий инженерный гений против американского бодибилдинга? Вскоре машина выглядела совсем как «хот род» Хот-род – автомобиль, переделанный для гонок, с которого сняты все лишние детали.
– от нее остался только остов.
– Эти мишленовские шины – недешевая штучка, – сказал Ручонки, нацеливаясь ломом в передние шины. – Выбирай: мне их проткнуть или ты все-таки скажешь, где деньги?
Конопатая проститутка упрямо скрестила на груди руки. Ручонки саданул ломом в правую переднюю шину, та с оглушительным шумом лопнула. Андерман отскочил: мимо пролетел колпак. Из шины выпал маленький пластиковый пакет. Проститутка разразилась рыданиями, потом бегом бросилась к одному из трейлеров.
Андерман, сжимая в руках панаму, приблизился к Элу Скарпи. Тот строго воззрился на адвоката.
– Мистер Андерман? – удивился он, узнав подошедшего. – Странно видеть вас здесь. Ищете приключений?
– Мне надо с вами переговорить, – тихо сказал Андерман. Ручонки натянул на лоснящийся от пота могучий торс майку и предложил:
– Пройдемте в мой трейлер. Там нас никто не побеспокоит.
– Давайте поговорим в моей машине, – предложил Андерман.
– Мне не разрешено покидать территорию. Я заперт здесь совсем как эти шлюхи.
– А разрешение вы получить не можете?
Взяв полотенце, Ручонки тщательно вытер свои действительно на удивление миниатюрные ручки. Андерман отвел взгляд в сторону – он знал, что в противном случае его клиент впадет в настоящую ярость.
– Так о чем разговор, мистер Андерман? Андерман подошел поближе:
– Знаете, кто на днях ободрал казино «Акрополь»?
– Не знаю. А кто?
– Сонни Фонтана.
– Да бросьте, мистер Андерман! И вы, и я – мы оба знаем, что такого быть не может. Я раздавил эту гусеницу на озере Тахо.
– Вы убили кого-то другого, – сказал Андерман.
– Это невозможно.
Андерман покачал головой:
– Фонтана жив. Так как насчет того, чтобы нам с вами кое-куда прокатиться?
Андерман защищал Ручонки четырежды, и каждый раз жюри выносило оправдательные приговоры. И это при том, что во всех процессах его обвиняли в убийстве первой степени. Андерману удавалось так запутать присяжных, что они принимали сторону его клиента даже без того, чтобы Эла Скарпи вызывали давать показания под присягой, – такие показания были бы для клиента Андермана чистой воды самоубийством.
Андерман отъехал в пустыню и остановился как раз на полдороге между двумя борделями – дорогим и дешевым. Не выключая двигателя, он остановился, полез под сиденье и достал оттуда конверт из плотной оберточной бумаги. Ручонки внимательно наблюдал за тем, как под машину заползала гремучка и, казалось, даже не заметил, что конверт лег ему на колено.
– А ведь они устроили в «Цезаре» настоящую вечеринку в мою честь, – сказал он, глянув на Андермана. – Все как положено: девочки, выпивка, музыка.
– Да, я об этом слышал, – ответил Андерман.
– А еще там был праздничный торт. Раньше, когда мне приходилось кого-то убирать, никто мне таких праздников не устраивал. Это было что-то особенное, понимаете?
– Еще бы, – сказал адвокат.
– А теперь вы мне говорите, что это был не Сонни Фонтана. Дерьмо! Думаете, они могут потребовать назад свои деньги?
– Такое возможно, – искренне ответил адвокат.
– И что мне делать?
– Найти Фонтану, – сказал Андерман. – И на этот раз не ошибиться.
Ручонки разорвал конверт. Из него выпали две черно-белые фотографии. Он взял первую и принялся внимательно ее разглядывать:
– Значит, так теперь выглядит этот слизняк?
Андерман кивнул:
– Мои источники говорят, что сейчас он живет где-то в районе Стрипа.
– Хорошенькая пташка. – Ручонки разглядывал вторую карточку.
– Ее зовут Нола Бриггс, – пояснил Андерман. – Она работала дилером на блэкджеке. Она с Фонтаной в сговоре.
– Хотите сказать, если я разыщу ее, то он будет где-то поблизости?
– Вот именно.
– Это может занять некоторое время, – задумался Ручонки.
Несмотря на возраст, при необходимости Андерман мог двигаться с удивительной быстротой и легкостью. Вот и на этот раз он пулей выскочил из машины, открыл багажник, вытащил из него тяжелый бумажный пакет и, даже не успев вспотеть, снова плюхнулся за руль. Пакет приземлился на Ручонкины колени с характерным шмяком.
Ручонки с любопытством заглянул внутрь:
– Господи Иисусе! Здесь, должно быть…
– Пятьдесят штук, – сказал Андерман. – Если надо, выверните весь город наизнанку, но найдите этого сукиного сына. Можете это сделать?
Ручонки расплылся в улыбке:
– Мистер Андерман, да с такими деньгами я целую страну завоевать могу!
– Ну, ваше задание будет не таким масштабным.
– Да, сэр.
На обратном пути Ручонки старательно запомнил лица на фотографиях, потом разорвал карточки в мелкие клочки и выбросил из окошка. Как-то раз Андерману приходилось побывать в одном из Ручонкиных лежбищ, пока его хозяин пребывал в тюрьме. Так вот, все, что могло быть там разорвано на мелкие клочки, было тщательно разорвано – такой уж он был, этот Ручонки.
– Вас послали владельцы казино, да? – осведомился Ручонки, когда впереди показался трейлерный бордель.
Андерман предпочел оставить этот вопрос без ответа: пусть думает что хочет.
– Я высоко это ценю, вот что я хотел сказать. Ну, получить второй шанс и все такое. Я их не подведу. Честное слово.
– Я передам, – сказал Андерман.
– А что насчет телки?
– То есть?
– Ну, я найду ее… И что потом?
Андерман думал над этим, когда ехал сюда. Убийство Фонтаны вряд ли кого обеспокоит – владельцы казино могут даже устроить Элу Скарпи еще одну вечеринку, а вот Нола – это совсем другая история. Похоже, женщину действительно втянули в эту заваруху против воли, и адвокату было искренне ее жаль. Но она, в свою очередь, втянула его, и Андерман вовсе не собирался расплачиваться за ее несчастья потерей собственной лицензии или даже тюрьмой. Так что лучше и ей самой исчезнуть без следа.
– На ваше усмотрение, – сказал адвокат.
19
Да, только в Лас-Вегасе утро может начинаться с обсуждения вопроса о том, мертв ли человек или нет, – думал Валентайн.
Мысль эта посетила его у лифта: он собирался ехать вниз, а в этот момент из какого-то номера два санитара выкатили каталку с накрытым с головой трупом. Один из санитаров, не обращая на Валентайна никакого внимания, нажал кнопку вызова и сунул в рот жевательную резинку.
Валентайн старался выглядеть невозмутимым. Из-под простыни торчала ступня мертвеца, и, судя по ней, покойный был белым мужчиной средних лет, среднего роста, с избыточным весом. Когда Валентайн еще служил в Атлантик-Сити, там трупы, соответствующие этому описанию, находили чуть не каждую неделю. Знакомая история: человек приезжал на какую-нибудь конференцию или торговую выставку, решал, что вот она – долгожданная свобода, принимался играть, пить и шалить с дамочками без всякого удержу дни и ночи напролет, не спал, толком не ел, и старый моторчик в конце концов не выдерживал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31