А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Поразмыслив, Клос решил переговорить с Карпинским. Случай вскоре представился.
— Я хотел бы поговорить с вами, господин капитан, — обратился к нему Клос.
— В чем дело? — Карпинский посмотрел на него с удивлением. — Зайдемте ко мне.
— Нет-нет, — тихо проговорил Клос. — Я хотел бы сказать всего несколько слов в отношении Вольфа. Я хотел бы вам помочь в его розыске.
— Зачем это вам? — В голосе Карпинского слышалось явное недоверие. Он спросил «зачем», а не «как».
— Мотивы не так уж существенны.
— Прошу вас принять во внимание, — сказал сухо американец, — что я не очень доверяю так называемым добрым немцам, которые только вчера перестали быть гитлеровцами.
— Я понял вас.
— Тогда говорите конкретно, что вам известно о Вольфе, а остальным я займусь сам.
— Мне, по существу, ничего не известно.
— Тогда чего же вы хотите?
— Я просил бы вас, господин капитан, провести небольшой эксперимент, может быть небезопасный для меня.
Карпинский внимательно посмотрел на Клоса.
— Эксперимент? — повторил он. — И я должен вам верить?
— Я рискую большим, доверяя вам, господин капитан, — сказал Клос. — И прошу вас только об одном, чтобы все это осталось между нами.
— Я не верю ни одному немецкому офицеру, — пробормотал Карпинский.
— Речь идет не только о немецких офицерах, — возразил Клос.
— Ну хорошо, говорите наконец, что же это за эксперимент?
План Клоса был несложным, но весьма рискованным.
Карпинский слушал с удивлением: этот молодой немецкий офицер, отлично говорящий по-английски, отличался не только смелостью, но и тонким умом. Он ненавидел Вольфа… Но была ли это только ненависть?
В тот же вечер Клос приступил к выполнению своего плана. Нелегко было убедить Олерса, Вормитца, Любофа и Фаренвирста встретиться с ним. Но они в конце концов согласились, когда Клос намекнул, что желает сообщить им нечто весьма важное.
В одном из крыльев здания был открыт вход на чердак. Американские охранники, даже те, которые делали ночной обход коридоров, никогда не заглядывали на низкий, темный, заваленный рухлядью, чердак. Когда Клос взобрался по крутой лестнице, четверо гестаповцев уже ждали его. На старом столе стояла свеча, а узкое окошко в крыше было тщательно замаскировано.
— Что вы от нас хотите? — спросил Олерс, когда Клос уселся на пол и закурил сигарету.
Начиналось самое трудное. От того, убедит ли он их, зависел успех его плана.
— Я пришел, чтобы вас предостеречь, — начал он решительно.
— А нам нечего бояться! — усмехнулся Фаренвирст.
— Сейчас не время для шуток. — Голос Клоса прозвучал сухо и спокойно. — Собственно говоря, речь идет не только о вас. Группа офицеров во главе с генералов Вильманом хочет выслужиться перед американцами.
— Вильман, — вставил Вормитц, — начал выслуживаться еще перед капитуляцией. Он запер нас, как крыс, в здании гестапо. Случайно, вы, Клос, не знаете, кто из его офицеров руководил этой операцией?
— Вы считаете, что это сейчас очень важно? — в свою очередь спросил Клос. «Известно ли им, что это был я?» — пронеслось у него в голове.
— Важно или неважно, — сухо сказал гестаповец, — главное — установить, кто был этот офицер.
— Давайте не будем заниматься мелочами. Так вот, группа офицеров во главе с Вильманом намеревается выдать американцам группенфюрера Вольфа. — Клос полагал, что его слова произведут должное впечатление, однако на лицах четырех гестаповцев появилась только ироническая улыбка.
— Пусть они сначала его найдут, — проворчал Олерс, но замолк под строгим взглядом Вормитца.
— Почему вы обращаетесь с этим к нам? — спросил он Клоса.
Клос ожидал такого вопроса и заранее подготовился к ответу.
— По двум причинам. Во-первых, вы были ближайшими сотрудниками группенфюрера, и, во-вторых, только вы смогли бы ему помочь.
— Вы так уверенно говорите, Клос, как будто мы знаем, где сейчас скрывается Вольф, — сказал Олерс.
На его лице появилась та же усмешка.
— Только вы знаете, находится он в лагере или нет, — ответил Клос. — Существует опасность, что Вильман или американцы могут его обнаружить. Чтобы этого не случилось, вы должны помочь ему бежать из лагеря. Я уверен, что и вам удастся скрыться.
— Бежать! — рассмеялся Вормитц. — Вы что, сошла с ума, Клос? Выход из лагеря охраняется днем и ночью, кругом колючая проволока…
— Я бы не стал встречаться с вами, — прервал его Клос, — если бы не был уверен, что побег из лагеря возможен. Я сейчас все объясню. Одного моего солдата определили на работу в котельную. Желоб, по которому доставляется в котельную уголь, выходит за ограждение лагеря. Надеюсь, вы понимаете? Достаточно выгрести уголь, проползти по желобу около тридцати метров — и вы на свободе. Правда, подъем достаточно крут, но там есть крюки, за которые можно зацепить веревку. Вчера я был там и все видел, — добавил Клос.
Он обязательно должен склонить их к побегу. Если они поверят ему, то непременно сообщат об этом Вольфу, и тогда он вместе с ними появится в установленное время в котельной. План казался простым и вселяющим надежду на успех. Тем более что эти четверо гестаповцев не надеялись на то, что американцы выпустят их из лагеря.
Гестаповцы молчали, размышляя над предложением. Клос пытался угадать о произведенном впечатлении по выражению их лиц, но они были непроницаемы.
— Ну что ж! — сказал наконец Вормитц. — А каков шанс на успех этого побега, если мы поверим вам, Клос?
— Огромный, — ответил капитан. — Я же говорил вам, что все осмотрел сам. В доме моих друзей будут приготовлены для нас гражданская одежд» и необходимые документы. Несколько дней мы сможем там переждать, а потом…
Гестаповцы все еще колебались.
— Зачем вам, господин Клос, все это нужно? — бросил Олерс. — Почему вы не спасаете свою собственную шкуру? Наконец, почему вы возвратились обратно, если уже выходили из лагеря?
Эти вопросы Клос также заранее предвидел.
— Мне не грозит никакой опасности, — с уверенностью ответил он, — но меня раздражают эти свиньи, которые не сумели сдержать фронта и теперь преклоняются перед американцами. Они готовы лизать им сапоги за пачку сигарет или плитку шоколада.
— Да, — вздохнул Олерс, — никто не хочет получать по морде.
— Я скажу вам больше, — медленно проговорил Клос. Он решил теперь быть «откровенным». — Вы спрашивали, кто тот офицер, который выполнял последний приказ генерала Вильмана, Это был я…
— Что-о? — изумился Фаренвирст. — Ты паршивая свинья!
— Спокойно! — вмешался Вормитц. — Я знал об этом, но ждал, когда Клос скажет сам. Почему вы это сделали?
— Это был приказ, а вы понимаете, что значит приказ для немецкого офицера. Кроме того, — добавил Клос, — я думал, что Вильман будет сражаться до конца. Но как видно теперь, я глубоко ошибался.
Вновь подал голос Вормитц, который, видимо, был руководителем этой четверки.
— Мы согласны, — произнес он. — Когда назначим побег?
— Завтра вечером нас будут ждать. За вами и за группенфюрером сразу же ухожу из лагеря я и тот солдат, который показал мне дорогу. Предлагаю сразу же после вечерней переклички собраться в котельной. Успеете ли вы, господа офицеры, сообщить об этом группенфюреру Вольфу? — озабоченно спросил Клос.
Никто из них ему не ответил.
«Первый раунд выигран, — подумал Клос, осторожно спускаясь по крутой лестнице чердака. — Если они поверили, то уже завтра вечером Вольф будет у меня в руках. А это значит, что он окажется в руках американцев, а потом они передадут его нам. Но не откажутся ли эти четверо от своего решения?»
Клос не заметил скорчившегося под лестницей человека. Это был Шикель, шпик 1-го лейтенанта Левиса, который слышал слова Клоса: «Завтра вечером в котельной».

Левис торжествовал. Завербованный им шпик выдержал первое испытание и сразу же донес о побеге, подготавливаемом офицером вермахта. Левис решил не докладывать об этом ни Карпинскому, ни Робертсу и лично арестовать беглецов, чтобы ни с кем не делиться своим успехом. Он был любителем кино, ему нравились драматические концовки, и поэтому он решил подождать до вечера, а когда участники побега соберутся в котельной, во главе группы военной полиции ворваться туда и арестовать их. Однако совершенно случайно он оказался там значительно раньше.
Клос ждал в котельной еще до вечерней переклички, с нетерпением посматривая на часы. Придут ли? И увидит ли он наконец группенфюрера Вольфа? Или, может быть, Вольф один из четверых? Если так, то кто же?
Он заранее согласовал с Карпинским систему сигнализации, так как понимал, что малейшая ошибка может погубить весь план. Неуловимый Вольф был противником, которого нельзя недооценивать. Доверится ли он своим бывшим подчиненным? Поверит ли в то, что действительно есть шанс на побег?
Клос взял лопату и начал отгребать уголь: он не хотел возбуждать подозрение у Вольфа. Вдруг он услышал скрип двери, повернулся и увидел на пороге солдат военной полиции. Неужели Карпинский решил выйти из игры? Ну и черт с ним…
1-й лейтенант Левис стоял, широко расставив ноги, и улыбался.
— Ну что, попался, братишка? — спросил он торжествующе. — Захотелось подышать свежим воздухом, да?
Солдаты поволокли Клоса по двору. Он даже не заметил, как из казармы вышли Вормитц и Олерс и, увидев его в окружении американцев, возвратились обратно.
Клос был доставлен в кабинет Левиса. 1-й лейтенант приказал:
— Отвечай, кто еще с тобой должен был бежать из лагеря?
— Я ничего вам не скажу. — Клос был взбешен: так хорошо продуманный план провалился.
— Отвечай! — крикнул Левис, убежденный, что немецкий офицер немедленно сознается и он, Левис, одержит над ним свою первую победу.
В дверях появился капитан Карпинский.
— Что это за спектакль, Левис? Немедленно освободите этого офицера! — приказал он тихо, но таким тоном, что Левис перепугался не на шутку.
Клос понял, что не Карпинский, а Левис без ведома своих начальников помешал ему выполнить намеченный план. Он вышел из кабинета, а трактирщик из Техаса лишний раз убедился, что не следует заранее радоваться успехам.
— Вы идиот, Левис! — кричал Карпинский. — Кто вам разрешил арестовывать этого Клоса? Почему вы ничего мне не доложили?
— Готовился побег из лагеря, — прошептал Левис.
— Не было никакого побега! — рычал Карпинский. — Вы слышите, не было!
Теперь уже Левис ничего не понимал. Он тяжело дышал, вытаращив на капитана покрасневшие глаза.
— Вы, господин капитан, хотите сказать, что я был обманут? Что мой осведомитель ввел меня в заблуждение?..
Карпинский только махнул рукой.
— На будущее, — бросил он еще раз, — не смейте заниматься самоуправством! Вы поняли меня, Левис?
Карпинский вышел из кабинета, хлопнув дверью. Ему предстояла неприятная беседа с Робертсом, который не любил, когда в лагере происходило что-либо без его ведома.
— Мы договорились работать совместно, — тихо проговорил он, когда Карпинский вернулся в кабинет. — Что за история с этим Клосом?
— Небольшой эксперимент, который на этот раз не удался, — объяснил Карпинский. — Может быть, попробуем его повторить?..
— Не информируя об этом меня?
— Можешь быть спокоен, все будет тебе доложено, — сказал сухо Карпинский.
— Буду надеяться. А что касается Клоса, то, с твоего позволения, я также займусь им. Только иначе. Этот человек может быть для нас весьма полезным, но следует ему разъяснить, что нам нужен не только Вольф, пожалуй, даже прежде всего не Вольф. Понимаешь?
— Не совсем, — ответил Карпинский.
…После ухода капитана Левис вызвал фон Шикеля к себе в кабинет. Он имел теперь возможность дать себе волю выместить досаду на шпике.
— Ты дурень, ты идиот! — кричал он. — Не было никакого побега, слышишь? Ты обманул меня! Если хочешь выйти из этого лагеря живым, то не позволяй себе никогда ничего подобного!
— Но, господин 1-й лейтенант, — оправдывался Шикель, — их там было пятеро. Я знаю их всех по именам: Клос, Вормитц…
Он не успел закончить, как сильный удар бросил его на пол. Левис был трактирщиком из Техаса и не любил, когда его обманывали.
Удастся ли еще раз уговорить их бежать? Поверят ли они, что его провал был случайностью, что путь через котельную может быть использован по-прежнему? Клос обещал Карпинскому, что попробует еще раз, хотя не очень надеется на успех.
К удивлению Клоса, Олерс, которого он встретил на следующий день утром на казарменном дворе, легко согласился возобновить переговоры.
— Конечно, конечно! — сказал он с усмешкой. — Мы тоже хотели бы встретиться и поговорить с вами, Клос.
Какое-то странное чувство не давало покоя Клосу. Почему только эти четверо? Почему никто другой среди многих десятков сотрудников службы СС и гестапо никогда не видел Вольфа? Многое казалось ему странным в этой истории.
Условились снова встретиться на чердаке. Клос сообщил об этом Карпинскому, но, как ему показалось, американец выслушал его довольно равнодушно.
— Вряд ли теперь это удастся, — неуверенно проговорил он и, помолчав, добавил: — Почему вы, господин Клос, так стремитесь найти Вольфа?..
Было уже совсем темно, когда Клос осторожно поднялся на чердак. Дверь была закрыта, но когда он слегка постучал, ему сразу же открыли. Клос увидел четверых гестаповцев, сидящих в глубине помещения на старых ящиках. Он сказал им: «Добрый вечер», но не получил ответа. Глядя на их лица, Клос понял, что они приготовили ему какой-то сюрприз. Может быть, ретироваться? Нет, уже поздно, да и было ли когда-нибудь такое, чтобы он, Клос, прерывал начатую игру?
Узкое окошко чердака было завешено чем-то темным, и Клос подумал, что стоит ему сорвать эту тряпку, как Карпинский со своими людьми тотчас же появится здесь. Но это он сделает только в крайнем случае. А пока надо надеяться на успех.
— Мы ждали вас, Клос, — прервал наконец молчание Олерс. В его голосе слышались угрожающие нотки.
— Мы были уверены, — добавил тотчас же фон Любоф, — что вас отпустят.
— Да, мне удалось выкарабкаться, — сказал Клос, делая вид, что не замечает тона Любофа. — Я просто пришел раньше условленного времени. Они не смогли меня ни в чем уличить. Никто не подозревает ни вас, ни группенфюрера.
Он заметил, как гестаповцы усмехнулись. «Не переиграл ли? Не слишком ли наивно веду себя? Может быть, на этот раз недооценил противника?» — подумал Клос.
— Мы верим вам, Клос, верим, что вы настоящий немец и неплохой друг. — Вормитц уже не скрывал иронии. — Вам великолепно удалось сделать из этих американцев законченных ослов, чего они вполне заслуживают.
— Господа, — Клос решил взять инициативу в свои руки, — только мы впятером знали точное время побега. — Посмотрел на них и снова заметил на их лицах ироническую усмешку. — Только мы пятеро, — повторил он. — Значит, один из нас предатель. Мы должны выяснить, кто он. Спасение жизни группенфюрера Вольфа настолько важное дело, что необходимо исключить излишний риск.
«Убедительно ли я говорю?» — подумал Клос. Через минуту послышался голос фон Любофа.
— Ну что ж, Клос, вы облегчили нам задачу, — начал он. — Представьте себе, мы тоже пришли к убеждению, что среди нас находится предатель. Мы даже знаем, кто он. Не интересует ли вас это, господин Клос?
Из темноты чердака вышел человек, угрожающе нацелив на Клоса пистолет. Клос тотчас же узнал его: Бруннер! Итак, в этом же лагере», вероятно переодевшись в форму рядового вермахта, скрывается его давнишний непримиримый враг.
— Узнаете? — спросил Олерс. — Сегодня утром я случайно встретил своего старого приятеля Бруннера, который, как оказалось, хорошо знает вас, Клос, и он был настолько любезен, что объяснил нам, для чего вы так усердно хотите помочь нам.
При этих словах гестаповцы разразились смехом.
— Спокойно, не вздумай бежать, мой дорогой приятель, — проговорил Бруннер. — Если будешь кричать и звать на помощь, я застрелю тебя на месте. Понял?
Клос молчал. Он понимал, что Бруннер может его застрелить. У Клоса не было возможности дотянуться до окна, чтобы сорвать штору и тем самым подать сигнал тревоги Карпинскому. Ситуация была безнадежной.
— Ну, давай кончай! — проговорил Вормитц.
Бруннер закурил сигарету.
— Сейчас, одну минуту… Я слишком долго ждал этого. — И, повернувшись к Клосу, сказал: — Тебе всегда везло в жизни, Ганс. Пять лет ты ловко водил нас за нос, но теперь тебя уже ничто не спасет.
— А тебя, Бруннер, уже давно следовало бы вздернуть, — вставил Клос, — и будь уверен, в конце концов ты этим и кончишь. Я очень сожалею, что не нашел группенфюрера Вольфа, но то, что не удалось мне, удастся кому-нибудь другому.
— Вы никогда не найдете его, — уверенно сказал Вормитц.
Клос присел на ящик спиной к окну. Он держался так, как будто ему ничто не угрожало и он не знал, что через минуту может погибнуть. Удастся ли ему выиграть хотя бы несколько минут?
— Вы хотите убить меня сразу, — спросил Клос, — или, может быть, соизволите поговорить со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29