Когда на следующее утро грабителя найдут полицейские, они тут же начнут сверять отпечатки пальцев, найденные на месте преступления. Будут соблюдены все необходимые формальности, допрошены и отпущены все подозреваемые, но копам никогда не найти отпечатков пальцев его, Римо.Не могут же они знать, что досье на Римо Уильямса уничтожено двадцать лет назад. После того, как его признали умершим.Возвращаясь домой, Римо весело посвистывал. Он отнюдь не считал себя мертвецом. Наоборот, жизнь в нем так и бурлила. Ночной ветер принес соленое дыхание Атлантики, на уличный фонарь села чайка и принялась высматривать, чем бы поживиться.А Римо все раздумывал, какой долгий путь пришлось ему преодолеть: из сиротского приюта в дебри Вьетнама, где он служил морским пехотинцем, затем работал под своим собственным именем патрульным в полицейском участке в Нью-Арке, Нью-Джерси. Тогда он старался защищать честных граждан от всякого рода уголовников, которые постоянно меняли тактику. И наконец, камера смертников в ньюаркской тюрьме – там прошли его последние дни. Там он был дома.Минул год, прежде чем он стал считать Куинси, штат Массачусетс, своим домом. Нельзя сказать, что место это плохое. Скорее место хорошее – жилое предместье Бостона, чудесный пляж, где разгуливают бакланы и чайки, и мелкий песочек, на котором приятно сидеть часами... Голубая водная гладь – можно даже плавать, когда зараженность бактериями не превышает предельной нормы. Обычно дважды в год.Отсюда удобно добираться до Логанского аэропорта, когда того требует работа, и до Веймутской военно-воздушной базы, когда чрезвычайные обстоятельства диктуют какой-нибудь вылет за счет налогоплательщиков. Достаточно лишь завести автомобиль, и через пять минут окажешься на юго-восточной автостраде (хотя Римо не любил Бостон с его оживленным уличным движением). К тому же, если не считать редких ночных ограблений магазинов и прохожих, здесь было довольно спокойно.Окончательно освоиться в Куинси, штат Массачусетс, Римо мешали лишь мысли о его прежнем доме.Свернув за угол Хэнкок-стрит и увидев перед собой среднюю школу, Уильямс наконец понял, почему ему так трудно здесь обжиться.За зданием школы в свете уличных фонарей отливало теплым золотисто-коричневым цветом другое строение. Некогда здесь помещалась Независимая церковь. По рассказам старожилов, отцы церкви продали ее под сикхский храм. Затем, во время строительного бума, здесь обосновался риэлтор.Здание представляло собой так называемый кондоминиум, совместное владение из шестнадцати отдельных секций. Правда, обитали здесь только Римо и человек, обучавший его Синанджу, которое было отнюдь не наркотиком, а образом жизни. Ныне строение выглядело как некая дикая помесь церкви и замка эпохи Тюдоров. Весьма безобразный вид! Увенчано оно было высоким шпилем со слуховыми окнами – в этом шпиле располагался третий этаж. Стены выложены из необработанных камней и высоко под карнизами прикрыты декоративными панелями в стиле Тюдоров. Бетонный фундамент выкрашен в бежевый цвет. Кое-где, словно драгоценности, сверкали мозаичные окна.И все же это был дом. Римо уже привык к нему. Из похожей на маяк башни с амбразурами по вечерам призывно лился янтарный свет.Все это так далеко от его прошлого, того времени, когда он был патрульным Римо Уильямсом, ветераном Вьетнама, честным гражданином. Жизнь, правда, была не слишком замечательной. Да и может ли быть замечательная жизнь у человека, не помнящего своих родителей? Впрочем, монахини сиротского приюта Святой Терезы воспитали его правильно, служба в морской пехоте сделала его настоящим мужчиной, а работа в полиции помогла приобрести некие жизненные идеалы.Все шло не так уж плохо, пока его не арестовали.Конечно, можно было предположить, что Римо стал жертвой ошибки, но ведь он был честным полицейским! Случилось так, что полицейский значок Уильямса нашли возле трупа убитого наркоторговца в переулке, который входил в зону его патрулирования. Ни одного полицейского не предали бы суду на основании такого вещественного доказательства, а Римо Уильямса предали. Ни одного полицейского не осудили бы при подобных обстоятельствах, а Римо Уильямса осудили.Оказавшись в камере смертников, Римо еще сохранял веру в американское правосудие. Правда, начал уже подозревать, что пострадал именно из-за своей честности.Он все еще ломал голову над тем, кто именно из начальства подставил его, когда для последней исповеди пришел монах-капуцин. Монах тайком передал ему черную пилюлю и велел проглотить ее уже на электрическом стуле, перед тем как включат рубильник.Римо проглотил пилюлю за мгновение до того, как электрический ток заструился по его содрогающемуся телу.Он не сознавал, как очутился в тюремном морге.Когда «казненный» очнулся, оказалось, что у него новое лицо, нет имени, и перед ним открываются две возможности, ни одна из которых не сулит ничего хорошего. Патрульного Римо Уильямса упрятало в тюрьму не вышестоящее начальство. Его подставило собственное правительство. Имя парня значилось в досье ЦРУ с тех самых пор, как один цэрэушник заметил, с какой холодной методичностью Римо снимал вьетконговских снайперов из своего ружья со скользящим затвором. В один прекрасный момент досье извлекли из общего хранилища, и в результате Римо Уильямс стал живым мертвецом. А так как считалось, что он в могиле, досье наконец было закрыто.Но Римо предупредили, что в случае отказа сотрудничать он снова подвергнется казни и тогда уж...Ему не оставалось ничего другого, кроме как согласиться на сотрудничество. Вот так он и стал тайным сотрудником, самостоятельно работающим агентом КЮРЕ CURE (англ.) – «лекарство».
, сверхсекретной правительственной организации, созданной в начале шестидесятых годов Президентом Соединенных Штатов. К сожалению, тот умер, так и не увидев плодов начатого им эксперимента. В те темные дни заигрывание с демократией в Америке привело чуть ли не к катастрофе. Организованная преступность проникла в высокие правительственные круги. Законы, призванные защищать законопослушных граждан, вместо этого защищали нарушителей закона от правосудия. Перед молодым идеалистом-президентом встала дилемма: приостановить действие конституции, признав, что демократия зашла в тупик, или создать тайное агентство, чтобы поставить заслон на пути преступности.Так было создано КЮРЕ. Аббревиатура КЮРЕ не просто сокращение, а кодовое название, и означало оно «лекарство от социальных зол Америки». И вот агентство, ведя свою тайную работу, дошло до того, что анонимная борьба за справедливость стала пробуксовывать. Тогда-то директор КЮРЕ и выбрал честного, патриотически настроенного непревзойденного стрелка Римо Уильямса в качестве агента, призванного уничтожать внутренних и внешних врагов страны. В качестве Верховного Разрушителя.Римо уже изрядно подзабыл те далекие дни, когда его заново обучали владению оружием, употреблению различных ядов и другим смертоносным искусствам, которые показались ему безнадежно устаревшими, стоило ему только начать учебу у пожилого корейца, мастера Синанджу. Те, кто занимался кунг-фу, назвали бы Синанджу боевым искусством.И в этом качестве оно не имеет себе равных. Уникальнейшая система нападения и защиты, которую практиковали величайшие из потомственных убийц, известных в истории человечества. Такому мастерству учили лишь одного человека из целого поколения, при том непременном условии, что он уроженец затерянной корейской рыбачьей деревушки Синанджу. Тем не менее американское правительство упросило последнего из живущих мастера Синанджу обучить этому заповедному искусству белого человека – Римо Уильямса.Теперь Римо никогда не брал с собой огнестрельного оружия – просто ни к чему. Отныне при виде такового в нем не просыпался инстинкт самосохранения. Римо с гордостью таскал по земле свои сто сорок пять фунтов тугих мускулов и подвижных костей – самый жестокий и неумолимый убийца после тиранозавра.Приятно чувствовать себя таким крепким и сильным. Очень приятно! По артериям и венам обучившегося Синанджу циркулировала чистая, не загрязненная химикалиями и наркотиками кровь, а легкие усваивали кислород столь эффективно, что каждая клеточка тела работала, словно крошечное горнило. Римо научился использовать весь потенциал человеческого тела и даже мог его приумножить. * * * В ночи послышался странный монотонный звук.– Ом-м-м...И вновь:– Ом-м-м...Римо вдруг заметил незнакомый силуэт в северном окне квадратной башни.Сделав несколько шагов, Уильямс тут же перешел на бег, техника которого была столь отлажена, что бегун с невероятной быстротой приближался к цели.Римо распахнул переднюю дверь и взбежал по лестнице. Сейчас он был предельно собран и напряжен, ибо чувствовал, что рядом смерть. Смерть и незнакомые живые люди. Не американцы. От американцев не исходит такого маслянистого, дымного запаха.На верхней лестничной площадке он, не раздумывая, перепрыгнул через какие-то разбросанные по полу вещи и толкнул дверь, ведущую в башню.Посреди квадратной комнаты в позе лотоса сидел азиат в оранжевом одеянии. Голова у него была чисто выбрита, лицо – гладкое, словно шелковая китайская бумага.Из приоткрытого рта слышался все тот же печальный звук:– Ом-м-м Священный звук в индуизме и буддизме.
.Увидев, что он уже не один, азиат постарался как можно сильнее высунуть язык.– Кто ты такой, черт тебя подери?Сзади, у подножия лестницы, тотчас хлопнула дверь, и чувствительные ноздри Римо уловили острый человеческий запах. Не успел он повернуться, как до него донесся чей-то раскатистый голос:– А, Белый Тигр! Я несу тебе смерть. Поймай ее, если можешь. – Римо не ошибся, в тот же миг уловив свист ножа, летящего ему в открытую спину. Глава 3 В процессе обучения под наставничеством Чиуна, последнего мастера Синанджу, Римо Уильямс выработал автоматическую мгновенную реакцию на любую опасность.Все холодное оружие, предназначенное для метания, производит специфические звуки. Римо научился различать их уже на раннем этапе постижения премудростей искусства, когда мастер Синанджу выхватывал из своих широких рукавов тупые ножи, кинжалы и даже ножницы и метал их в спину ученика. Римо получил немало царапин и всяческих порезов, но научился-таки, не размышляя, уворачиваться всякий раз, когда слух его улавливал свист летящего ножа. В процессе обучения метательное оружие оттачивалось все острее и острее. Натачивать его до бритвенной остроты Чиун поручал самому Римо.– Ты пытаешься меня убить? – однажды спросил Римо Уильямс.– Да, – напрямик ответил мастер Синанджу.– Ты открыто в этом признаешься?Мастер Синанджу беспечно пожал плечами.– Конечно. Ибо враги твои шутить не будут. Чтобы развить в тебе молниеносную реакцию, для твоего же блага я должен воссоздать реальную обстановку со всеми реальными угрозами. Поэтому-то я и заставляю тебя точить ножи. Должен же ты со своими притупленными, как у всякого белого, чувствами полностью отдавать себе отчет, какой опасности подвергаешься!И Римо все острее сознавал опасность. Царапины и порезы сменились ранами, которые превратились в шрамы, после чего он научился уворачиваться от летящих ножей. Только когда ученик достиг в этом полного совершенства, Чиун перешел к следующему уровню: умению обращать нож против нападающего.И сейчас Римо мгновенно отступил в сторону, развернулся и, прекрасно отработанным движением поймав кинжал – он сразу же понял, что это кинжал, ибо свист был чуточку громче, чем от стилета или охотничьего ножа, – использовал инерцию его полета, чтобы направить в обратную сторону.Холодное оружие, острием вперед, полетело в того, кто его метнул. Это называлась: «Вернуть обратно гневную монету».Кинжал с глухим звуком вонзился в стену.Под его подрагивающей костяной рукояткой, пригнувшись, заливался веселым смехом какой-то человек.– Отлично, Белый Тигр! Отлично!Нападающий выпрямился. Лицо его походило на лучезарный медный гонг; миндалины темных глаз сверкали добродушным весельем.– Что ты здесь делаешь, Кула?Монгол Кула быстро поднялся по лестнице и в знак приветствия развел свои могучие ручищи в стороны.Отскочив, Римо ускользнул от его медвежьих объятий.– Где Чиун? – спросил он, держась на безопасном расстоянии. От еды и питья, которые употребляют монголы, сквозь поры их кожи просачиваются неприятные запахи, которые Уильямс предпочел не вдыхать.– Готовит нам чай, как полагается всякому доброму хозяину. – Монгол подозрительно покосился на белого. – Ты не рад меня видеть?Римо и сам толком не знал. Он по возможности избегал всякого общества: каждый раз, когда Чиун принимал гостей, дело обычно заканчивалось неприятностями.– Чиун не предупреждал меня о вашем приходе, – заметил Римо.– Он и сам не знал.– И как же вы нас нашли?– Я позвонил по волшебному номеру, слуга мастера Синанджу – Пуллянг – назвал мне адрес.– Что это еще за волшебный номер?– 1-800-СИНАНДЖУ.– У Чиуна бесплатный телефон?– В наши дни у всех такой телефон.– И у тебя тоже?Кула кивнул:– 1-800-ОГРАБЛЕНИЕ. А у тебя какой волшебный номер?– Никакого.– Не заслужил права его иметь? Понятно. – Кула хотел было дружески хлопнуть Римо по спине, но вместо этого заехал себе по лицу. Оказалось, Уильямс уже стоит по правую руку от Кулы.– Не огорчайся, Белый Тигр, ты еще заслужишь право иметь свой волшебный номер. Мне дал номер сам Болдбатор Хан. Его волшебный номер 1-88-ЧИНГИС.– Послушай, в Америке зови меня Римо. О'кей?Монгол Кула явно обиделся.– Ты забыл о том времени, когда мы с тобой давали прикурить китайским солдатам – ты, Белый Тигр, и я, твоя могучая рука?!– Нет, не забыл, просто задвинул воспоминания в дальний уголок.– В вестибюле гостиницы Чингисхана в Улан-Баторе стоит статуя, прославляющая твои подвиги.– В самом деле? – переспросил Римо, светлея.– Да. Она олицетворяет твое славное прошлое. Разумеется, ты вылеплен с косыми, а не круглыми глазами, чтобы не пугать наших ребятишек.– Удачная мысль. И где же Чиун?– Внизу, общается с бунджи-ламой.– Кто такой бунджи-лама?– Увы, великий святой.– Почему «увы»?– Узнаешь, когда увидишь. – Римо ткнул большим пальцем в сторону двери; в проеме можно было видеть безмятежно восседающего на полу бритого человека.– А это что за грубиян?– Святой Лобсанг Дром Ринпоче. Судьбой ему предназначено найти затерявшегося бунджи-ламу.– Если бунджи-лама затерялся, то как может он сидеть внизу с Чиуном?– Сам увидишь.– А почему бы и нет? – спросил Римо сам себя. – Подожди здесь.Кула скрестил на груди свои толстые лапищи.– Всю свою жизнь я ждал встречи с бунджи-ламой. Могу подождать и еще немного.– Разумно, – бросил Римо, спускаясь по лестнице. Хорошего настроения как не бывало. С Кулой их свела судьба много лет назад, в монгольской распивочной.В то время монгол был главарем бандитской шайки, и Римо нанял его, чтобы тот помог найти мастера Синанджу, отправившегося в дикие степи внешней Монголии на поиски погребенных там сокровищ Чингисхана. Сокровища были найдены и поделены между мастером Синанджу и Болдбатором Ханом, который с помощью монгольской армии отразил попытку китайских войск завладеть этой добычей для Пекина.В этой войне Римо пришлось очень и очень нелегко: вдобавок ко всему он не получил даже самой незначительной доли сокровищ.Уильямс нашел мастера Синанджу на первом этаже, в кухне.Одет Чиун был в одно из тех кимоно темно-синего цвета с роскошным золотым шитьем, которые приберегал для встреч с главами правительств. Правда, сидело оно на его хрупких плечах, как коврик на палках-подпорках.Мастер Синанджу ничуть не походил на самого опасного в мире убийцу. Росту в нем было примерно пять футов, весу – столько же, сколько в выдолбленном стволе. На голове – пучки редких волос, спадающие на крошечные ушки. Когда он проходил мимо печи, можно было разглядеть его морщинистое лицо. Узкий клинышек бороды выделялся на пергаментной коже цвета потемневшей слоновой кости.Выглядел Чиун не просто стариком, а древнем старцем, но двигался быстро, с птичьей грацией. Римо с его скупыми движениями мог только позавидовать этому. Старый кореец прикинулся, будто не замечает присутствия Римо, однако его карие глаза не упускали из виду ничего.Чиун хлопотал над плитой, заваривая чай. Но тонкий аромат тонул в затхлом неприятном запахе, словно исходящем из могилы.– Что ты варишь, папочка? Мясо яка?– Завариваю чай для наших почтенных гостей, – ответил Чиун каким-то странным скрипучим голосом.Римо нахмурился.– Пахнет мясом яка. В чем дело?– У нас гости.– Мой нос подтверждает это, – откликнулся ученик, оглядываясь. По всей вероятности, пахло от большого черного сундука, с которым обычно путешествуют на пароходах. Сундук стоял в самом углу кухни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
, сверхсекретной правительственной организации, созданной в начале шестидесятых годов Президентом Соединенных Штатов. К сожалению, тот умер, так и не увидев плодов начатого им эксперимента. В те темные дни заигрывание с демократией в Америке привело чуть ли не к катастрофе. Организованная преступность проникла в высокие правительственные круги. Законы, призванные защищать законопослушных граждан, вместо этого защищали нарушителей закона от правосудия. Перед молодым идеалистом-президентом встала дилемма: приостановить действие конституции, признав, что демократия зашла в тупик, или создать тайное агентство, чтобы поставить заслон на пути преступности.Так было создано КЮРЕ. Аббревиатура КЮРЕ не просто сокращение, а кодовое название, и означало оно «лекарство от социальных зол Америки». И вот агентство, ведя свою тайную работу, дошло до того, что анонимная борьба за справедливость стала пробуксовывать. Тогда-то директор КЮРЕ и выбрал честного, патриотически настроенного непревзойденного стрелка Римо Уильямса в качестве агента, призванного уничтожать внутренних и внешних врагов страны. В качестве Верховного Разрушителя.Римо уже изрядно подзабыл те далекие дни, когда его заново обучали владению оружием, употреблению различных ядов и другим смертоносным искусствам, которые показались ему безнадежно устаревшими, стоило ему только начать учебу у пожилого корейца, мастера Синанджу. Те, кто занимался кунг-фу, назвали бы Синанджу боевым искусством.И в этом качестве оно не имеет себе равных. Уникальнейшая система нападения и защиты, которую практиковали величайшие из потомственных убийц, известных в истории человечества. Такому мастерству учили лишь одного человека из целого поколения, при том непременном условии, что он уроженец затерянной корейской рыбачьей деревушки Синанджу. Тем не менее американское правительство упросило последнего из живущих мастера Синанджу обучить этому заповедному искусству белого человека – Римо Уильямса.Теперь Римо никогда не брал с собой огнестрельного оружия – просто ни к чему. Отныне при виде такового в нем не просыпался инстинкт самосохранения. Римо с гордостью таскал по земле свои сто сорок пять фунтов тугих мускулов и подвижных костей – самый жестокий и неумолимый убийца после тиранозавра.Приятно чувствовать себя таким крепким и сильным. Очень приятно! По артериям и венам обучившегося Синанджу циркулировала чистая, не загрязненная химикалиями и наркотиками кровь, а легкие усваивали кислород столь эффективно, что каждая клеточка тела работала, словно крошечное горнило. Римо научился использовать весь потенциал человеческого тела и даже мог его приумножить. * * * В ночи послышался странный монотонный звук.– Ом-м-м...И вновь:– Ом-м-м...Римо вдруг заметил незнакомый силуэт в северном окне квадратной башни.Сделав несколько шагов, Уильямс тут же перешел на бег, техника которого была столь отлажена, что бегун с невероятной быстротой приближался к цели.Римо распахнул переднюю дверь и взбежал по лестнице. Сейчас он был предельно собран и напряжен, ибо чувствовал, что рядом смерть. Смерть и незнакомые живые люди. Не американцы. От американцев не исходит такого маслянистого, дымного запаха.На верхней лестничной площадке он, не раздумывая, перепрыгнул через какие-то разбросанные по полу вещи и толкнул дверь, ведущую в башню.Посреди квадратной комнаты в позе лотоса сидел азиат в оранжевом одеянии. Голова у него была чисто выбрита, лицо – гладкое, словно шелковая китайская бумага.Из приоткрытого рта слышался все тот же печальный звук:– Ом-м-м Священный звук в индуизме и буддизме.
.Увидев, что он уже не один, азиат постарался как можно сильнее высунуть язык.– Кто ты такой, черт тебя подери?Сзади, у подножия лестницы, тотчас хлопнула дверь, и чувствительные ноздри Римо уловили острый человеческий запах. Не успел он повернуться, как до него донесся чей-то раскатистый голос:– А, Белый Тигр! Я несу тебе смерть. Поймай ее, если можешь. – Римо не ошибся, в тот же миг уловив свист ножа, летящего ему в открытую спину. Глава 3 В процессе обучения под наставничеством Чиуна, последнего мастера Синанджу, Римо Уильямс выработал автоматическую мгновенную реакцию на любую опасность.Все холодное оружие, предназначенное для метания, производит специфические звуки. Римо научился различать их уже на раннем этапе постижения премудростей искусства, когда мастер Синанджу выхватывал из своих широких рукавов тупые ножи, кинжалы и даже ножницы и метал их в спину ученика. Римо получил немало царапин и всяческих порезов, но научился-таки, не размышляя, уворачиваться всякий раз, когда слух его улавливал свист летящего ножа. В процессе обучения метательное оружие оттачивалось все острее и острее. Натачивать его до бритвенной остроты Чиун поручал самому Римо.– Ты пытаешься меня убить? – однажды спросил Римо Уильямс.– Да, – напрямик ответил мастер Синанджу.– Ты открыто в этом признаешься?Мастер Синанджу беспечно пожал плечами.– Конечно. Ибо враги твои шутить не будут. Чтобы развить в тебе молниеносную реакцию, для твоего же блага я должен воссоздать реальную обстановку со всеми реальными угрозами. Поэтому-то я и заставляю тебя точить ножи. Должен же ты со своими притупленными, как у всякого белого, чувствами полностью отдавать себе отчет, какой опасности подвергаешься!И Римо все острее сознавал опасность. Царапины и порезы сменились ранами, которые превратились в шрамы, после чего он научился уворачиваться от летящих ножей. Только когда ученик достиг в этом полного совершенства, Чиун перешел к следующему уровню: умению обращать нож против нападающего.И сейчас Римо мгновенно отступил в сторону, развернулся и, прекрасно отработанным движением поймав кинжал – он сразу же понял, что это кинжал, ибо свист был чуточку громче, чем от стилета или охотничьего ножа, – использовал инерцию его полета, чтобы направить в обратную сторону.Холодное оружие, острием вперед, полетело в того, кто его метнул. Это называлась: «Вернуть обратно гневную монету».Кинжал с глухим звуком вонзился в стену.Под его подрагивающей костяной рукояткой, пригнувшись, заливался веселым смехом какой-то человек.– Отлично, Белый Тигр! Отлично!Нападающий выпрямился. Лицо его походило на лучезарный медный гонг; миндалины темных глаз сверкали добродушным весельем.– Что ты здесь делаешь, Кула?Монгол Кула быстро поднялся по лестнице и в знак приветствия развел свои могучие ручищи в стороны.Отскочив, Римо ускользнул от его медвежьих объятий.– Где Чиун? – спросил он, держась на безопасном расстоянии. От еды и питья, которые употребляют монголы, сквозь поры их кожи просачиваются неприятные запахи, которые Уильямс предпочел не вдыхать.– Готовит нам чай, как полагается всякому доброму хозяину. – Монгол подозрительно покосился на белого. – Ты не рад меня видеть?Римо и сам толком не знал. Он по возможности избегал всякого общества: каждый раз, когда Чиун принимал гостей, дело обычно заканчивалось неприятностями.– Чиун не предупреждал меня о вашем приходе, – заметил Римо.– Он и сам не знал.– И как же вы нас нашли?– Я позвонил по волшебному номеру, слуга мастера Синанджу – Пуллянг – назвал мне адрес.– Что это еще за волшебный номер?– 1-800-СИНАНДЖУ.– У Чиуна бесплатный телефон?– В наши дни у всех такой телефон.– И у тебя тоже?Кула кивнул:– 1-800-ОГРАБЛЕНИЕ. А у тебя какой волшебный номер?– Никакого.– Не заслужил права его иметь? Понятно. – Кула хотел было дружески хлопнуть Римо по спине, но вместо этого заехал себе по лицу. Оказалось, Уильямс уже стоит по правую руку от Кулы.– Не огорчайся, Белый Тигр, ты еще заслужишь право иметь свой волшебный номер. Мне дал номер сам Болдбатор Хан. Его волшебный номер 1-88-ЧИНГИС.– Послушай, в Америке зови меня Римо. О'кей?Монгол Кула явно обиделся.– Ты забыл о том времени, когда мы с тобой давали прикурить китайским солдатам – ты, Белый Тигр, и я, твоя могучая рука?!– Нет, не забыл, просто задвинул воспоминания в дальний уголок.– В вестибюле гостиницы Чингисхана в Улан-Баторе стоит статуя, прославляющая твои подвиги.– В самом деле? – переспросил Римо, светлея.– Да. Она олицетворяет твое славное прошлое. Разумеется, ты вылеплен с косыми, а не круглыми глазами, чтобы не пугать наших ребятишек.– Удачная мысль. И где же Чиун?– Внизу, общается с бунджи-ламой.– Кто такой бунджи-лама?– Увы, великий святой.– Почему «увы»?– Узнаешь, когда увидишь. – Римо ткнул большим пальцем в сторону двери; в проеме можно было видеть безмятежно восседающего на полу бритого человека.– А это что за грубиян?– Святой Лобсанг Дром Ринпоче. Судьбой ему предназначено найти затерявшегося бунджи-ламу.– Если бунджи-лама затерялся, то как может он сидеть внизу с Чиуном?– Сам увидишь.– А почему бы и нет? – спросил Римо сам себя. – Подожди здесь.Кула скрестил на груди свои толстые лапищи.– Всю свою жизнь я ждал встречи с бунджи-ламой. Могу подождать и еще немного.– Разумно, – бросил Римо, спускаясь по лестнице. Хорошего настроения как не бывало. С Кулой их свела судьба много лет назад, в монгольской распивочной.В то время монгол был главарем бандитской шайки, и Римо нанял его, чтобы тот помог найти мастера Синанджу, отправившегося в дикие степи внешней Монголии на поиски погребенных там сокровищ Чингисхана. Сокровища были найдены и поделены между мастером Синанджу и Болдбатором Ханом, который с помощью монгольской армии отразил попытку китайских войск завладеть этой добычей для Пекина.В этой войне Римо пришлось очень и очень нелегко: вдобавок ко всему он не получил даже самой незначительной доли сокровищ.Уильямс нашел мастера Синанджу на первом этаже, в кухне.Одет Чиун был в одно из тех кимоно темно-синего цвета с роскошным золотым шитьем, которые приберегал для встреч с главами правительств. Правда, сидело оно на его хрупких плечах, как коврик на палках-подпорках.Мастер Синанджу ничуть не походил на самого опасного в мире убийцу. Росту в нем было примерно пять футов, весу – столько же, сколько в выдолбленном стволе. На голове – пучки редких волос, спадающие на крошечные ушки. Когда он проходил мимо печи, можно было разглядеть его морщинистое лицо. Узкий клинышек бороды выделялся на пергаментной коже цвета потемневшей слоновой кости.Выглядел Чиун не просто стариком, а древнем старцем, но двигался быстро, с птичьей грацией. Римо с его скупыми движениями мог только позавидовать этому. Старый кореец прикинулся, будто не замечает присутствия Римо, однако его карие глаза не упускали из виду ничего.Чиун хлопотал над плитой, заваривая чай. Но тонкий аромат тонул в затхлом неприятном запахе, словно исходящем из могилы.– Что ты варишь, папочка? Мясо яка?– Завариваю чай для наших почтенных гостей, – ответил Чиун каким-то странным скрипучим голосом.Римо нахмурился.– Пахнет мясом яка. В чем дело?– У нас гости.– Мой нос подтверждает это, – откликнулся ученик, оглядываясь. По всей вероятности, пахло от большого черного сундука, с которым обычно путешествуют на пароходах. Сундук стоял в самом углу кухни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28