– Бунджи! Бунджи! – позвал Кула. Огромный монгол в своих мохеровых, как бы вывернутых наизнанку штанах распахнул дверь.Увидев Скуирелли, он остановился, и тревожное выражение исчезло с его лица.Опустившись на четвереньки, он стал биться лбом об пол.– Какое великое событие! – едва не прослезился он.– О чем ты говоришь? – спросила Скуирелли.– Ты взошла на Львиный трон!– На Львиный трон?! Где он?– Под твоим драгоценным задом, о бунджи.Скуирелли подпрыгнула.– Это Львиный трон? В самом деле? Ты, наверное, шутишь. Конечно же, шутишь.– Я не шучу, бунджи. Настал час, которого так долго ждал весь Тибет.Актриса опустилась на позолоченное кресло.– Вот это да! Львиный трон. Я сижу на Львином троне. Какой замечательный момент! Я чувствую, как все мое существо вибрирует на какой-то высокой космической частоте. Что мне следует объявить в своем первом указе? Неужели этот момент так и останется незапечатленным?– О Покровительница! Преврати этих китайцев, которые ломятся в ворота Поталы, в овечьи орешки.– Каких еще китайцев?– Нас предали, бунджи!– Предали?– Вонючий настоятель, предоставивший нам убежище, выдал нас этим проклятым китайцам.– Это карма! – вскричала Скуирелли, соскакивая с кресла.Кула тоже поднялся.– Чем мы заслужили такую плохую карму?– Нет-нет, это хорошая карма. Прекрасная! Просто замечательная!– Что же тут замечательного?Скуирелли широко раскинула руки, как бы вызывая к жизни живописную сцену.– Это конец второго действия. Нет, погоди, начало третьего. Бунджи-лама пробуждается и, не отдавая себе отчета, усаживается на Львиный трон. И в этот момент полного, казалось бы, торжества ее предает один из подданных, который обожает подглядывать и сует свой нос не в свои дела. Но тут врывается ее верный слуга-монгол – это ты – с дурными новостями.– Вы же сказали, что это хорошая карма, – удивился Кула.Скуирелли принялась мерить комнату шагами.– В реальной жизни это скверные новости, но в кино это потрясающий поворот сюжета. Не прерывай свою бунджи. На чем я остановилась? О, да. Теперь бунджи знает, что должна схватить яка за рога и, несмотря ни на что, победить. – Актриса хлопнула в ладоши. – Публика проглотит эту сцену с радостью, как попкорн!Кула посмотрел на дверь.– Зачем ты говоришь все это, бунджи, в то время как наши жизни в опасности?– Этого требует сюжет. Надо предусмотреть такие острые моменты в сценарии.Кула смотрел на нее непонимающим взглядом.Чикейн продолжала расхаживать из угла в угол.– О'кей, теперь мне следует повернуть ход событий. Но как это сделать? Как?Снаружи послышался сильный грохот.Скуирелли остановилась.– Что это?– Враги веры взломали ворота, – ответил Кула.– Лучше не придумаешь! – воскликнула актриса.– Сейчас они заполнят дворец, как полчища муравьев, – добавил Кула.– Это просто фантастика! У них численное превосходство сто к одному. Публика будет просто рыдать от восторга. Отлично! Мне нравится, очень нравится. И мне нравится быть бунджи-ламой!В комнату ворвался мастер Синанджу.– Нам надо бежать, – выпалил он.– Бежать? Ни за что в жизни! Я сейчас в сценическом костюме. Сижу на Львином троне. И надеюсь его удержать.– Китайцы просто сомнут нас. Мы не в состоянии сражаться с таким количеством.– Путь прегражден, – сообщил Лобсанг, появившись у двери. – Бунджи должна остаться здесь.– Она умрет, – уверенно произнес Чиун.– Если и умрет, – спокойно отозвался азиат, – значит, такова воля богов. Услышав о ее гибели, люди восстанут все как один.– Бунджи находится под покровительством Синанджу. Ее гибель навлечет позор на мой род. Я не допущу, чтобы она погибла.Кула подошел к Лобсангу и приложил лезвие кинжала к его горлу.– Мы поступим так, как велит мастер Синанджу.Скуирелли топнула босой ногой.– У меня что, нет права голоса?– Вы бунджи, – сказал Кула, склоняя голову перед актрисой. – Разумеется, мы выполним малейшую вашу прихоть.– Хорошо. Так вот, я желаю...К женщине незаметно скользнул мастер Синанджу и коснулся ее затылка. Губы Чикейн продолжали шевелиться, но ни одного звука не вылетело из ее уст. Она попыталась было откашляться. Безрезультатно, только горло заболело.«Мой голос! – с нарастающей паникой подумала Скуирелли. – Я потеряла свой голос».Кула бесцеремонно взвалил ее на свои могучие, подобные окорокам плечи и куда-то потащил. Скуирелли только подпрыгивала при каждом его широком шаге.– Сюда, – прошипел Чиун.– Этот путь никуда не ведет, – опасливо сказал Лобсанг. – Мы только попадем в руки к китайцам.– Ты можешь идти другим путем, жрец, – презрительно бросил Кула.В самом конце коридора стояла большая бронзовая статуя Будды, слишком тяжелая, чтобы ее могли унести китайцы, грабившие Поталу. Будда сидел на деревянных подмостках, с поднятыми вверх руками. В одной руке он держал лотос.Чиун схватил статую, качнул ее направо, налево, затем во всех направлениях. Будда вместе с подмостками начал погружаться куда-то вниз.Когда улыбающаяся голова Будды стала склоняться, Чиун жестом показал остальным, чтобы они встали на подмостки. Первым, придерживая барахтающуюся Скуирелли, поднялся Кула, за ним последовал Лобсанг, на худом лице которого отразилось сильное разочарование. Все четверо спустились на подмостках, как на грузовом лифте, в прохладный подземный ход.Внизу стояла кромешная тьма. Лобсанг зажег свечу из сала яка, и в ее мерцании беглецы увидели отсыревшие стены – ход вел куда-то к сумеречной тени.– Идите до конца и ждите меня там, – скомандовал Чиун. – Я попробую установить Будду на прежнее место, чтобы китайцы не догадались, где мы скрылись. Быстрее!Освещая себе путь зловонной свечой, Лобсанг и Кула со Скуирелли на плечах двинулись вперед.Мастер Синанджу внимательно осмотрел Будду. Он осел на кучу мягкого песка. Поворот лотоса высвободил захваты, удерживавшие статую. Под тяжелым весом куча песка расползлась во все стороны, и Будда очутился ниже уровня пола. Этот секрет открыл предыдущий мастер Синанджу и, как и полагается, вписал в летопись рода. Однако он не упомянул, как вернуть Будду в прежнее положение.Вдали уже слышались крики и тяжелый топот бегущих ног. Солдаты искали беглецов. Если они обнаружат опустившегося Будду – все пропало.Поняв, что для водворения статуи на прежнее место понадобится немало времени, Чиун решил, что самое разумное завалить подземный ход.Проход по традициям тибетской архитектуры был сооружен из не скрепленных раствором блоков. Мастер Синанджу прошел до первого поворота и стал искать опорный камень. Оказалось, он находился в специальной нише.Мастер Синанджу приложил к нему свою ладонь, пытаясь нащупать какие-нибудь трещины или разломы. Нащупав слабину, он сжал свои костлявые руки в кулаки.Ударил по предполагаемому разлому одним кулаком, затем другим. Еще и еще, много раз. Камень с каждым ударом уходил все дальше в глубь ниши. Наконец он во что-то уперся и раскололся на части.Окружающие камни, лишившись опоры, глухо застонали.Чиун, откинув голову, энергично заработав руками, припустил что было мочи на своих худых, как щепки, ногах.Мастер не сомневался, что остальным хватило времени добежать до выхода. Если боги по-прежнему благосклонны к нему, то он успеет присоединиться к беглецам, прежде чем проход завалит камнями.Грохот падающих камней преследовал мастера Синанджу буквально по пятам.Он возблагодарил богов, что с ним не было Римо. Его не очень-то проворный ученик наверняка отставал бы на несколько шагов, подвергаясь большой опасности, ибо безжалостный каменный дождь все усиливался. Глава 35 К раннему утру караван, который следовал за грузовиком с Римо Уильямсом, растянулся на добрую половину мили.Прямо-таки идеальная цель для китайских вертолетов или артиллерии!Тибетцы без каких-либо помех промчались через сонный горный городок. По пути к ним присоединялись другие грузовики, и все они оставляли за собой горящие здания.– Как только китайцы узнают о том, что происходит, они сразу же обложат нас, как волки яка, – невесело усмехнулся Римо, вглядываясь в ярко-голубое утреннее небо.– Они боятся Гонпо Джигме, боятся Разрушителя, – отмахнулся Бумба Фун. – Вот увидишь, все они сразу же разбегутся.– И не рассчитывай!В этот момент на западе появилась вереница вертолетов. Они направлялись на север.– Легки на помине, – кивнул на горизонт Римо.Вертолеты, впрочем, по-прежнему двигались на север. Видимо, они держали курс на Лхасу.– Что-то случилось, – заметил Уильямс.– Да. К тому же китайцы слишком испуганны, чтобы напасть на Разрушителя Гонпо.– Приемник в машине есть? – спросил Римо, протягивая руку к приборной доске. Он настроился на какую-то радиостанцию, и тут же из динамика послышался взволнованный голос, говорящий то ли по-тибетски, то ли по-китайски.– Что он сказал?– Это радио Лхаса, – ответил Бумба Фун. – Они ввели чрезвычайное положение.– И?..– Больше ничего. Тибетцам приказано не выходить из домов. Вероятно, они узнали о приближении Гонпо Джигме и теперь дрожат от страха.– Может, волнения вызваны прибытием в страну бунджи-ламы? – предположил, в свою очередь, Римо.– Да. Китайский диктор упомянул и о бунджи-ламе.– И что с ней?– Говорят, бунджи посажена в тюрьму Драпчи.– Пожалуй, это неплохо, – раздумчиво протянул белый.– Но она бежала.– А вот это не очень хорошо.– Прочему, Гонпо?– Я знаю бунджи-ламу гораздо лучше, чем ты.– Я вообще не знаю бунджи-ламы, – признался Бумба Фун.Появилась еще одна вереница вертолетов, эти направлялись к высоким горам, окружающим Лхасу.– Они, вероятно, считают, что мы китайская колонна, которая спешит на выручку к солдатам, – обронил Римо, наблюдая, как вертолеты палят очередями над горными хребтами.Бумба Фун ухмыльнулся:– Мы ворвемся в Лхасу так, словно началось светопреставление.– Этого-то я и опасаюсь, – вздохнул Римо, размышляя, удастся ли ему вырваться из Тибета живым, когда вся страна охвачена волнениями. И одному будет нелегко это сделать. * * * Скуирелли Чикейн была вне себя от бешенства.Но к сожалению, даже не могла излить свой священный гнев, что весьма усугубляло ее бешенство. Висеть на плече, как большой кусок говядины, – уже само по себе достаточно противно, но лишиться дара речи – это уж слишком!Она попыталась молотить кулачками по спине Кулы, но только отбила себе руки. К тому же Скуирелли вовсе не хотела сломать своего «Оскара».Итак, ее спасают. Во всех фильмах, в которых ей доводилось играть, подобная ситуация раздражала актрису больше всего. Ей было уже за сорок, когда она впервые получила позволение самой спасать свою фотогеничную попу.И вот теперь, став верховной жрицей Тибета, воплощением Будды, вновь попадает в такое же положение. Бесспорно, это значительный шаг назад, вредный как для ее имиджа, так и для карьеры. Если бы она могла говорить! Уж она высказала бы им все, что о них думает.Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они вышли из сырого подземного хода в какую-то холодную пещеру. Повеяло свежим ветром, но, едва Скуирелли глотнула этого живительного воздуха, как из прохода послышался глухой шум.В следующий миг в пещеру вбежал мастер Синанджу.– Поторапливайтесь! – закричал он. – Потолок вот-вот обвалится.Что это за рокот, подумала Скуирелли, когда ее потащили дальше. Землетрясение?Из прохода донеслись новые раскаты гула, и земля задрожала под ногами беглецов. Из каменного прохода пахнуло затхлостью, поднялись клубы пыли и песка.Подземный ход обрушился. Почему? Скуирелли понять не могла, но, главное, теперь китайцам их не догнать.Впечатляющий сюжетный ход, но как дальше пойдет развитие сюжета? Конечно, лучше всего была бы стремительная, с риском для жизни погоня.Потолок, однако, выдержал. Опасность миновала.Кула поставил ее на ноги, и она по очереди словно лазером пронзила их всех сценически отработанным взглядом своих голубых глаз. Кула был сконфужен. Лобсанг даже отпрянул. Но мастер Синанджу подчеркнуто игнорировал ее.Скуирелли, разумеется, пришла в бешенство, но тем не менее решила внимательно осмотреться вокруг. Пещера впечатляла. Каждый угол привлекал по-своему. В стенах были вытесаны каменные статуи, крутом блестели большие медные чаны с маслом яка, в котором плавали фитили, горящие тусклым желтым светом.Тут же стоял целый ряд похожих на валы молитвенных колес. Скуирелли крутанула их все и помолилась, чтобы к ней вернулся голос. Но голос так и не вернулся. Вероятно, она поступила неправильно, помолившись самой себе.Все четверо осторожно поползли туда, откуда пахнуло свежестью. Через ближний вход в пещеру струился ясный утренний свет.У входа – пещера представляла собой храм, вытесанный в склоне большой горы, – они постояли, глядя на Поталу. По ее многочисленным этажам, как бы олицетворявшим идею общества Харе Кришна о совместном владении, бегали солдаты в зеленых формах. Сновали они и по многоярусным крышам, украшенным золотыми львами. Из окон валил дым, летела пыль.– Джип едет, – прошипел Кула, показывая на дорогу вниз.Мужчины тотчас присели на корточки, чтобы их не заметили. Одна лишь актриса замешкалась, но чья-то сильная рука властно пригнула ее к земле.Джип проехал мимо.Скуирелли легла на живот и попыталась исторгнуть из себя хоть какие-то звуки. Тщетно! Она сердито показала спутникам на свой рот.Промчались еще несколько джипов. Затем загромыхали танки, спеша на оборонительные позиции. То и дело сновали грузовики с брезентовыми кузовами. Там, сурово сдвинув брови, сидели солдаты Народно-освободительной армии.– Пожалуй, тут слишком много китайцев на одного мастера Синанджу и монгола, – прошипел Лобсанг.Скуирелли гневно сверкнула глазами. Что она для них – рубленая печень яка?Сидя на четвереньках, Чиун внимательно осмотрел людную улицу.– Бежать будет довольно трудно, – вынужден был признать он, и его карие глаза превратились в узкие щелочки.– Тогда придется стоять здесь до конца, – поклялся Кула. – Если надо, мы все умрем, служа земному посланнику Будды.«Умрем? – подумала Скуирелли. – Мне никак нельзя умирать. Я главная героиня».Она хотела выразить эту мысль вслух, но мужчины, увлеченные спором, не обращали на нее никакого внимания. Как это типично для актеров на вторых ролях!– Умереть каждый дурак сможет, – возразил Чиун. – Надо просто найти себе надежное убежище и тщательно разработать стратегический план.Глаза его устремились к кольцу заснеженных гор. Казалось, они совсем рядом, а ведь карабкаться на них было очень рискованно.Кула проследил за взглядом мастера Синанджу.– Да, горы – надежное укрытие.– Но как их достичь? – спросил Лобсанг.Монгол бегло осмотрел свой «АК-47» и сказал:– Я найду нам достойного коня. – И, не произнеся больше ни слова, полез вверх, в горы. * * * Следующий час стал одним из самых нудных и в то же время напряженных во всей шестидесятилетней жизни Скуирелли Чикейн. Это было даже хуже, чем ждать директора, чтобы договориться о съемке фильма.Они скрылись возле теней подземного храма и затаились. Снаружи доносился грохот грузовиков с пехотой, шум вертолетов и неразборчивые крики китайских командиров. Несколько раз репродукторы разражались громкими призывами и увещеваниями по всей Лхасе.– Они призывают нас сдаться, – произнес Чиун.– Мы никогда не сдадимся, – решительным голосом отозвался Лобсанг.Скуирелли ничего не сказала. Она яростно вращала молитвенные колеса, умоляя Будд Прошлого, Настоящего и Будущего вернуть ей голос. Очевидно, они были в каком-то другом космическом измерении, ибо из ее горла вырывалось лишь невнятное хрипение.Послышался шум приближающегося вертолета. Он подлетел угрожающе близко, к самому входу. Вся пещера наполнилась оглушительным гулом.Актриса тотчас устремила взгляд своих голубых глаз на вход. Вертолет кружил снаружи, как огромная стрекоза. Поднимаемая им пыль застила все вокруг.Лобсанг схватился за «АК-47». Неумело вскинув его к плечу, он прицелился в пилота.И в тот же миг чья-то твердая рука быстрым движением перехватила автомат.– Это Кула, – проскрипел голос мастера Синанджу. – Он привел нам коня, на котором мы сможем бежать.Скуирелли попыталась рассмотреть человека сквозь прозрачный плексиглас кабины. Там и в самом деле сидел большой такой, симпатичный монгол. Кула довольно ухмылялся и показывал пальцем ввысь. Затем вертолет, сделав еще крут, исчез из виду.Оставалось только вскарабкаться на вершину холма, где их, вращая лопастями, поджидал вертолет.– Мы сможем бежать прямо из-под носа врагов веры, – хвастливо заявил Кула.– Ты умеешь управлять этим изобретением нечестивых? Мы будем в безопасности? – боязливо спросил Лобсанг.– Если мы погибнем, значит, так было предопределено судьбой, – рассмеялся Кула.– Если мы погибнем, – отозвался Чиун, подбирая подол своего одеяния, чтобы подняться на борт, – ты будешь отвечать за это все свои последующие жизни.Они поднялись и полетели к снежным вершинам, окружающим долину Лхасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28