— А это хорошо или плохо? — поинтересовался генерал.— Это странно, — ответил голос в трубке. — Вначале мы предполагали запуск с земли, но, судя по нашим фотографиям, все советские ракеты “земля — земля” находятся на прежних позициях. Китайские — тоже. Ни с одной из известных нам наземных ракетных баз запуска произведено не было.— Возможно, с подводной лодки?— Предположение вполне логичное, но космическая служба засекла бы такую ракету еще раньше, чем база “Роббинс” и прочие станции. Но у них — никаких сигналов. То есть вообще ничего.— Не из космоса же она свалилась.— Эту возможность полностью тоже нельзя отметать.— Поправьте меня, если я не прав... но ведь у нас нет пока защиты против внеземного вмешательства?— Нет, генерал, такой пока нет.— Угу... Так что мне сообщить президенту?— На вашем месте я бы посоветовал ему сидеть под землей, пока мы окончательно все не выясним.Генерал Лейбер повесил трубку, соображая, позвонить президенту сейчас или чуть погодя, после того, как он пообщается с базой “Эндрюс”. Так и не придя ни к какому решению, он взялся за вторую клешню. Если все это дело не выгорит, омаров ему доведется снова пробовать не скоро. Может, и не доведется вообще.Но клешня так и осталась неразделанной. Снова зазвонил телефон. Лейбер поднял трубку и услышал на том конце провода голос майора Чикса.— Есть что-нибудь? — недовольно осведомился он.— Определенный прогресс, сэр...— Плевать мне на ваш прогресс. Узнали, что это была за штука?— М-м... и да и нет, — был ответ.— Это что же значит?— Видите ли, сэр... думаю, мы можем сказать со всей определенностью, что из себя представляет данный объект, но определить его разрушительную мощь, боюсь, должны другие специалисты. Хотя мы тоже попытаемся — я как раз заказал нужную литературу...— Заказали? У вас что, лишнего экземпляра “Джейн” на базе нет?— Видите ли, авиационный справочник “Джейн” в данном случае не подходит, сэр. Этот... гм... объект определенно — повторяю — определенно не значится в этом справочнике.— Слушайте, кончайте эти ваши вокруг да около. Говорите прямо — что там?— Я и докладываю, сэр. Как только мы построили печи...— Высокотемпературные органические нагревательные конструкции, — поправил его генерал. — Советую вам вспомнить наш предыдущий разговор. Налогоплательщики просто не могут отдать триста пятьдесят тысяч долларов за обыкновенные кирпичные печи.— Так точно, сэр. Как бы то ни было, мы разъяли имевшиеся фрагменты и восстановили наименее поврежденные из них. К счастью, абсолютно невосстановимой оказалась примерно треть объекта, остальные две...— Дальше, дальше.— Э-э... — майор заколебался, — к счастью, уцелела и большая часть фрагментов того, что мы определили как двигатель. Кузнецы — о, простите, консультанты по металлургии — смогли даже соединить эти фрагменты воедино. Это очень нам помогло.— Прекрасно, майор, но все эти подробности меня не интересуют. Я желаю знать его наступательные характеристики. Сколько килотонн? Мощность, какая мощность?— Он... не располагает взрывной мощностью, сэр.— Чем же он тогда располагает? — поинтересовался генерал, потрогав неразделанную клешню омара. Ну да, так он и знал — холодная и уже невкусная.— Именно об этом, генерал, я вам и докладываю. Понимаете, при работе над двигателем нам удалось восстановить поршни. Это очень важно. Благодаря им нам удалось определить, что объект был изготовлен в Америке. Потому что европейские поршни обычно длиной в три фута шесть дюймов, а здесь были американские, четыре и восемь с половиной.— Значит, сделан в Америке, — в голосе генерала Лейбера слышался праведный гнев. — Значит, нашелся предатель, который продал его вражескому прави?.. — Закончить фразу ему помешала мысль о том, не было ли ядерных ракет среди проданных им самим за последнее время астрономических партий армейского оборудования. Нет, вроде ничего такого не было — он бы запомнил размеры. — О'кей, майор, давайте характеристики. Я записываю.Майор Чикс тяжело вздохнул:— Вес объекта примерно пятьсот тонн в момент... э-э... взлета.— О ракете с таким взлетным весом я еще не слышал, — удивленно прервал его генерал. — Слава Богу, что она не сдетонировала.— Собственно говоря, сэр, опасность детонации отсутствовала.— Почему вы так уверены?— Потому что... это невозможно, сэр.— Вы хотите сказать — она была невооруженной?— Так точно, сэр. Это я могу утверждать с абсолютной уверенностью.— Но если так — какого черта ее вообще запустили?— Могу сказать только одно, сэр: целью запуска было нанесение максимального урона...— Да это и так понятно, кретин.— Но объект не имеет ни ядерного, ни химического заряда... ни каких-либо других, сэр.— Я вас уже просто не понимаю.— М-м... возможно, сэр, вы предпочли бы лично ознакомиться с объектом? По телефону многое нельзя объяснить...— Выезжаю.Генерал Лейбер повесил трубку. * * * На территорию базы “Эндрюс” генералу Лейберу удалось попасть только после длительной перебранки с охраной. Бравый унтер пытался втолковать ему, что база закрыта для всех, кроме значащихся в списке, по приказу...— Да я знаю, раздолбай чертов! — что было сил заорал генерал Лейбер. — Я же сам и отдал этот приказ! — И высоко поднял руку с пентагоновским пропуском. Его пропустили.К ангару генерал Лейбер приблизился с опаской — а вдруг оно все-таки... Хотя майор вроде уверял его, что взорваться оно просто-напросто не может. Но, с другой стороны, у майора ведь хватило идиотизма побить своим флеш-роялем карты самого генерала Лейбера. Так что от этого ничтожества можно ждать всего.Когда майор ввел его в боковую дверь ангара, генерал успел подумать, что лучше этому майору все-таки не ошибаться: если с ним, Лейбером, что-то случится, президенту придется еще Бог знает сколько сидеть под землей.В ангаре, похожем на огромную пещеру, освещенную неоновыми лампами, было жарко. В дальнем конце полыхали заревом с десяток печей, окруженных странными грибообразными предметами, — генерал подумал, что это и должны быть наковальни. На бетонном полу валялись инструменты. Кузнецов нигде видно не было.— А где же мои кузнецы? — бодро вопросил генерал Лейбер. — Не могли же они сбежать! Правительство черт знает сколько за них заплатило.— Я отослал их в укрытие, генерал. Их работа закончена, и мне к тому же не хотелось, чтобы они присутствовали непосредственно при опознании объекта.— А-а. Идея хорошая. Ну, давайте все же на него взглянем.— Сюда, пожалуйста.Генерал Лейбер последовал за майором, на ходу развязывая галстук.— Черт знает какая у вас здесь жара.— Для того чтобы железо стало ковким, температура требуется немалая, — объяснил майор. — Вот почему нам не подошли жаровни для барбекю, которые вы нам прислали.— Кузнецы в вестернах пользуются очень похожими. А разница — откуда мне ее знать?Противоположный конец ангара освещен не был. Майор Чикс защелкал выключателями — под потолком одна за другой вспыхивали лампы.— В определенном смысле вы были правы, генерал. Начать следовало именно с колокола. Но даже последовав вашему мудрому совету, потрудиться нам пришлось — ого-го. Увидите сами.Пока генерал видел только одно — свет выхватывал из темноты груды покореженного металла. Совсем рядом с ним темной кучей высился шлак. Дальше на полу оказались аккуратно разложенные неповрежденные части. Все зрелище напомнило генералу снимки, сделанные инспекционной комиссией после гибели “Челленджера”. Частей было много — металлические стержни, какие-то странные конструкции и здоровенные поршни, почему-то напомнившие генералу о грузовиках.— Как я уже докладывал, — продолжал между тем майор, — только собрав двигатель, мы начали догадываться, что это была за штука. Но даже тогда мы не были уверены — если бы не мой сын, который увлекается моделированием.— Моделированием? — с сомнением в голосе переспросил генерал. — То есть... это была репетиция ракетной атаки?— А? Нет-нет, — покачал головой майор. — Идемте.Генерал Лейбер пробирался вслед за майором между обломками, словно Тезей по лабиринту. Хотя многие части действительно удалось восстановить, большинство из них были далеки от своего первоначального вида — пережженные, покореженные, потрескавшиеся. Они были слишком изувечены, чтобы их можно было полностью восстановить.— Вот, — обернулся к генералу майор Чикс, указывая на громадный черный цилиндр, установленный на деревянной подставке. — Это, можно сказать, его сердце, сэр.Генерал обошел цилиндр со всех сторон. Открытый торец был добрых семи футов в диаметре. От цилиндра пахло обгоревшим металлом — как из доменной печи.— Это мы собрали буквально из кусочков.— Топливный двигатель?— Можно сказать и так, генерал.— Значит, это все же ракета.— И да, и нет.— Хватит с меня этих ваших “да и нет”, майор. Говорите прямо!— Это не ракета. Его просто использовали в этом качестве. С этой точки зрения его можно назвать баллистическим снарядом.— Значит, ракета, — упрямо повторил генерал.— Нет, сэр. Ракета действительно имеет топливный двигатель. Здесь его, признаюсь вам, нет.— Нет? А как же эту штуку запустили? Может быть, из пращи?!— На этот вопрос я не могу вам ответить, сэр. Мы сами ломаем головы.Сунув в рот сигару, генерал сдвинул на затылок фуражку и, заткнув большие пальцы за ремень, выпрямился.— Если вы знаете, что это, то должны знать и как оно двигалось, черт возьми!— Это я как раз могу вам сказать, — майор тяжело вздохнул. — Обычно — на угле или на дровах.Генерал моргнул.— Еще раз.— На дровах или на угле, — повторил майор. — Их использовали в качестве топлива. Но само движение осуществлялось за счет побочного продукта.— Какого же?— Пара, сэр.— Пара? — Сигара выпала изо рта генерала и, ударившись о цилиндр, рассыпалась искрами. — Бог мой! Вы хоть понимаете, насколько это серьезно? Пар. Любая вшивая банановая республика может наладить эту технологию за два дня. Если это так — мы вступаем в новую эру паровых ракет, чтоб их!..— Не совсем так, генерал. Эти устройства были уже с давних пор известны во всех странах мира.— То есть?— Генерал, я до сих пор не знаю, как вам это сказать, но... Одним словом, объект, который мы выловили из воронки в Лафайет-парке, является паровозом.Генерал побледнел.— Ч-чем?!— Паровозом. Видите эти колеса? На них он и двигался.Генерал повернул голову. К стене ангара действительно были прислонены несколько огромных колес со спицами.— Паровоз. Это... как в вестернах? С трубой? Это вы... вы мне о нем говорите?— Боюсь, что так, генерал.— Но это же бред какой-то.— Так точно, сэр.— Паровозы... Они ведь обычно ездят по рельсам, а не летают по воздуху?— Так точно.— Ив любом случае систем наведения у них нет?— У этого тоже не было.— И боеголовок.— Этот конкретный паровоз совершенно безопасен, сэр, Если только не упадет кому-нибудь на голову.— Тогда за каким дьяволом ему понадобилось сваливаться с небес, если он, по вашим словам, безобиден, как агнец?— Ну... если бы он приземлился на сто ярдов севернее, то полностью уничтожил бы Белый дом.— Но это же крохотная мишень по сравнению с энергией, затраченной на его запуск. Придумать такое мог только законченный идиот.— Этого я не могу объяснить, сэр.— Каким образом он вообще оказался в воздухе? Это, по крайней мере, вы должны знать?— Я много бы отдал за это, сэр. Но... я не знаю. Передняя часть цилиндра обгорела при вхождении в атмосферу, но сзади, где должен был бы быть реактивный двигатель, нет ничего... обычная задняя часть паровоза.— Нет, что-то еще быть должно. Что-то, что вы пропустили.— Есть еще нечто странное, сэр.— Показывайте.Стоя на месте, генерал следил, как майор подошел к аккуратно разложенным на полу частям паровоза. Поддев носком ботинка какую-то железку, он пододвинул ее чуть ближе к стоявшему у стены колесу. Неожиданно железка словно подпрыгнула и намертво приклеилась к спице.— Все намагничено, — объяснил майор. — Буквально каждый кусок железа.— Но мы же выяснили это еще там, в парке. Чуть ли не с самого начала, майор.— Уровень намагниченности необычайно высокий. Чтобы достичь его, нужно колоссальное количество электроэнергии.— Что еще?Майор Чикс развел руками.— Пока все, сэр.Генерал Лейбер с минуту молча рассматривал окружавшие их с майором кучи покореженного металла. Внезапно он почувствовал себя маленьким-маленьким, будто его окружают не железяки, а неведомо как восставшие из тьмы веков кровожадные ящеры. А он — единственный кусок мяса, оказавшийся у них на виду.— И как прикажете мне объяснить это все президенту? — произнес он дрогнувшим голосом.Майор только пожал плечами.— Думаю, что лучше рассказать ему все как есть, сэр. Конечно, это не очень-то приятно, но все же лучше, чем баллистическая ракета... в любом случае.— Баллистическая ракета! — взревел генерал. — Ракета! С ракетой мы бы за пять минут справились! Вычислили бы по серийному номеру, кто ее запустил! А с этой хреновиной? Кому это понадобилось, скажите?!— Попытаемся узнать, как только прибудут справочники по локомотивам.— А как его запустили, черт возьми?!— Это мы вряд ли сможем узнать из справочника.— Уж это конечно.— Но... я не вижу проблемы, сэр. Если даже такая штука попадет в цель — что без системы наведения в принципе невозможно, — наземные повреждения будут крайне незначительны.— Наземные! На земле больше не воюют, мистер! Войны ведут в отдельных кабинетах. На приемах с коктейлями. На дворе двадцатый век, милый мой! Вы думаете, Россия и Америка еще не передрались только потому, что сидят и высчитывают, у кого больше шансов победить на полях сражений? Черта с два, дражайший вы мой!— С теорией равновесия сил я знаком, генерал. Но этот... предмет никак не вписывается в нее. Это ведь не ядерное устройство.— Этот — нет. Но кто знает, каким будет следующий?— Но мы же даже не знаем, будет ли он вообще.— И вы осмелились бы взять на себя ответственность и уверить в этом президента? Осмелились бы, я вас спрашиваю?— Никак нет, сэр.— Теперь я объясню тебе кое-что, сынок. В национальной обороне есть две абсолютные вещи. Это — возможность отследить потенциальную угрозу и предотвратить ее. И возможность достойно ответить в случае атаки. Так вот, против этой штуки никакой защиты у нас нет. Просвистела она с такой скоростью, что ее не засекли даже спутники. Мы едва успели эвакуировать в убежище президента. И самое главное — мы не знаем, кто эту чертову фигню запустил. Мы не можем признать, что она приземлилась на нашей территории: тем самым мы выкажем свою слабость. А следовательно — не можем обратиться к миру с заявлением, что больше не потерпим подобных штук. А если это повторится — шансы наши становятся совсем, совсем невеликими.— Я думаю, вы все же преувеличиваете, сэр.— Преувеличиваю? Да мы же становимся просто мишенью в тире. Сколько таких вот паровиков в России? В Китае? В странах третьего мира? Тысячи! Может, даже десятки тысяч. И каждый из них — потенциальная угроза, усек? Как нам теперь защищать себя? Грохнуть ракетами по всему миру — дескать, тогда уничтожим и противника?— Но второго все же может и не быть, — майор неуверенно пожал плечами.— Может. Но я должен быть уверенным на все сто. Кто вообще знает о существовании этого паровоза?— Кроме вас и меня, еще трое моих людей.— Предупредите их как следует — об этой штуковине ни ползвука. Никаких поездов, паровозов или чего там еще. Что сказать президенту — это я сам придумаю. А вы в это время проштудируете эти ваши справочники. Я хочу знать, когда эта штука была построена, кем, сколько их всего существует в мире — и все это не позже, чем сегодня вечером. Поняли меня? Есть вопросы?— Так точно, понял, генерал Лейбер, сэр.— Я буду у себя в кабинете — кому-то нужно держать в руках эту страну. Ну, удачи!И, повернувшись на каблуках, генерал Мартин Лейбер направился к выходу из ангара. Едва он перешагнул порог, как налетел порыв холодного ветра. На лбу генерала выступили капли пота, седеющие усы покрылись инеем. Вытерев лицо платком, Лейбер открыл дверцу своей машины.Но потел он до самого Пентагона. И не замечал этого. Глава 8 — А ты вроде и не очень расстроен, папочка, — заметил Римо, гоня грузовик по темным городским улицам.— Я совсем не расстроен, — ответил Чиун. — С чего бы, собственно? Я согласился сопровождать тебя в том, что должно было стать короткой приятной поездкой, но превратилось в поход, равного которому мир не знал со времен возвращения Одиссея из-под стен Трои. Так что мне вовсе нечего расстраиваться...— Откуда ж мне было знать, что те три зоопарка, в которые мы уже заехали, откажутся принять Рэмбо?— Ты мог позвонить заранее. И спросить.— Я торопился. Хотелось поскорее скинуть бабу с воза...— Какую бабу? — Чиун завертел головой.— Да нет, я так, — усмехнулся Римо.— Так что во всем виноват опять ты. Хотя я и не хотел говорить этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28