Придется помочь. Мужчине ничего более не остается. А мне неохота.
— Мы тебя о помощи не просим, — терпеливо разъяснил Крис Мэйо. — Ты иди, куда шел, или сиди вот у костра.
— Это не дело. Я-то уже совсем собрался уносить ноги, а тут вы являетесь: пристыдили меня — глаз не поднять. Я поеду с вами, и будь что будет. — Он помолчал. — Меня зовут Реппато Пратт. Я с Хайланд-Рим, штат Кентукки.
Представившись сам и представив спутницу, Крис указал на тюки.
— Если у тебя найдется поесть, мы будем очень признательны, коли поделишься. Сегодня у нас маковой росинки во рту не было, только водой и пробавлялись.
— Вижу, что выбора у меня нет: придется делиться. Когда я сделал ноги, я прихватил одну из вьючных лошадей и навесил на нее все, что смог, по большей части жратву. Я и патронов взял: без свинца остаться — последнее дело.
Реппато Пратт поворошил огонь и ногой подтолкнул котелок с кофе ближе к угольям. Вытащив огромный охотничий нож, он принялся с изумительным проворством строгать грудинку на сковороду с длинной ручкой. Проворство это свидетельствовало не только о незаурядных способностях хозяина, но и об остроте ножа.
— Они направляются в край индейцев чероки. По крайней мере, так мне показалось. Это отсюда к юго-востоку, Мик. Но солдатику долго не протянуть, сдается мне… ренегаты — народ подлый, мстительный, вот одолеет их злоба, они его и порешат.
— Кто у них заправляет?
Пратт настругал грудинки, затем поднял взгляд.
— Я тут покумекал, и сдается мне, что вперед по большей части лезет Джастин Парли: он себя зовет майор Парли. Но есть еще двое, с кем надобно считаться. Один — головорез-убийца по имени Дел Робб.
Этот Робб — смазливый парень и классный наездник. Он пришил пару парней на Миссисипи и подался на запад. Какое-то время ошивался у реки Фосфорной в Восточном Техасе, но не поладил с Кулленом Бейкером, Бобом Ли и прочей шайкой, так что пришлось ему уносить ноги.
На его счету — убийство в форте Уорт; потом он еще подстрелил кого-то в Бивиле, но парень выжил; потом Робб подался к Ньюсу и некоторое время болтался там. Вот все сплетни, что мне довелось услышать краем уха, пока я ехал с ними.
Парли — он у них вроде главаря, но Дел Робб забыть о себе не дает, и многие полагают, что в банде заправляет он.
Второй — Серебряный Дик, Дик Контего. Его так прозвали из-за серебристо-седой гривы. Хрупкий такой, тихий, и волос красивее я у мужчины в жизни своей не видел, и все время их расчесывает. Даже обзавелся щегольской старинной расческой с округлой ручкой. Без него бандиты шагу не ступят, но он никого не торопит, никого не принуждает. Тихо сидит себе в сторонке, но остальные ничего не предпринимают без его одобрения. Серебряный Дик кажется безобидным, но что-то в нем есть такое, отчего волосы у меня встают дыбом, а почему — не знаю.
Пока Пратт рассказывал, Крис внимательно слушал: перед мысленным взором его вырисовывалась четкая картина банды. Большинство этих людей партизанили в Гражданской войне; мало кто служил в регулярных войсках; а по мере того как банда головорезов во главе с Парли и двумя его лейтенантами ехала по стране, к ней прибились уже совершенные проходимцы. Такое сообщество нестабильно и удерживается разве что страхом и жадностью.
Крис знавал такого рода группировки в родной Ирландии. Зачастую они начинали как борцы за свободу, а затем лучшие люди откалывались или гибли в сражениях, и оставались те, кто потерял всякую ориентировку и думал только об убийствах и грабежах да о собственных своих амбициях.
— Ты с ними пробыл достаточно, — сказал Крис. — Сколько их?
— Сейчас семнадцать, но вокруг форта Сандерс рыщут их соратники, а из Техаса навстречу им спешат еще несколько.
— Как ты думаешь, где они встанут лагерем на ближайшие две ночи?
Реппато Пратт обдумал дело со всех сторон, затем кивнул.
— Одну стоянку я могу предсказать почти наверняка. Потому что место это укрыто от чужих глаз и вокруг полно воды и топлива. Мы останавливались там по пути сюда. — Он оглядел Криса. — Ты, надеюсь, не собираешься столкнуться с ними лоб в лоб?
— Нет, — подтвердил Крис. И тут в голову ему пришла мысль. — Надо атаковать; сидеть сложа руки нельзя. Но силой их не возьмешь, нас слишком мало, потому надо действовать хитростью; нанести удар в самое больное место и не позволить удрать. Следует украсть или спугнуть их коней. Пусть-ка дьяволы повоюют стоя.
Пратт кивнул.
— Ну! Вы это слышали? — Он поглядел на Барду. — Он придумал как раз то, что нам по силам. Были конными — станут пешими, и тогда… ха, в этой стране человек без лошади как без рук. — Он подумал. — Непростое это дело. Даже невозможное. Коней здорово охраняют.
— Ты давай разливай кофе и дай подумать. И расскажи-ка мне про лагерь все, что знаешь; я хочу знать, где они привязывают коней.
Говоря это, Крис подумал, что должны быть и другие способы, кроме этого, пришедшего в голову так неожиданно. Секрет в том, чтобы нападать, всегда нападать, а не ждать, пока нападут на тебя, — так говорил ему дядя. Враг всегда уязвим. Слабое место есть у всех, не может быть, чтобы не было. Украсть их провизию? Поджечь прерию? Оставить их без воды? Дело не в том, какими силами ты располагаешь, но в том, как ты их используешь.
Крис Мэйо сидел у огня, поедал грудинку и пил кофе, наслаждаясь каждым глотком так, как наслаждается только человек, изрядно изголодавшийся. В глубине души он сокрушался об отсутствии навыков, присущих тем, кто встарь воевал с индейцами, тех самых навыков, что следопыты переняли у самих индейцев. Ох, мало у него необходимого опыта, хотелось бы больше… Однако в одном Крис был твердо уверен: первый ход надо сделать против коней. Бандитов необходимо лишить средств передвижения, а затем, прежде чем они вернут лошадей или добудут новых, может подоспеть кавалерия. «Или другое чудо случится», — подумал Крис мрачно. По крайней мере, лишившись коней, убивать полковника они не станут — из страха перед армией США.
А как отнять коней — в этом ирландец положился на будущее. Все зависело от ситуации.
Можно ли доверять Реппато Пратту? Крис полагал, что да, однако на всякий случай решил ехать замыкающим. Так он и сказал Пратту, пока мужчины тушили костер и готовились в путь.
— Мы тебя, мистер, не знаем, потому, ежели не возражаешь, ты поедешь впереди рядом с молодой леди. А я вроде как стану держаться в хвосте.
— Да ради Бога, браток! Прокатиться рядом с мисс Маклин любой бы рад! Я это почитаю за великую честь!
Крис Мэйо нахмурился. А ведь прав этот парень, черт бы его побрал! С какой стати Пратту должно достаться все хорошее, а ему, Крису, — шиш с маслом? Размышляя об этом, ирландец следовал за Праттом и Бардой, держась в нескольких ярдах, с винтовкой наперевес. След читался легко.
За едой Пратт обрисовал ситуацию на ручье. Стоянка находилась в лощине среди невысоких холмов, чьи покатые, покрытые травою склоны ласкали взгляд, успокаивали душу и ничем не выдавали присутствия людей. Узкая цепочка следов уводила сквозь кусты в небольшую впадинку: там-то и протекал ручей. Тут же росли несколько тополей, ивы и низкорослый кустарник. На одном берегу заболоченного ручья топорщились густые заросли рогоза. Выход из лощины скрывался за тополями, в юго-западной части; предполагалось, что именно рядом с этими деревьями и привяжут ночью коней.
— Они пустят лошадей на выпас?
— Поначалу да, но для этого коней отведут за деревья и приставят к ним надежных сторожей. Пастись лошади будут в длинной, глубокой долине между холмов, так что никто не сможет подобраться к табуну незамеченным. А с этой шайкой, Мик, шутки плохи: заметят — считай, подстрелили… в переговоры они не вступают.
Крис почувствовал страх. Ирландец признавался себе в том, что боится, но он уже ввязался в это дело и знал, что дороги назад нет, пока с ним эта девушка, такая решительная, такая беззащитная. Против подобных подонков у них только один шанс: надо выстрелить первыми и не промахнуться; а он, Крис Мэйо, винтовку в руках держит впервые. Чтобы дать выход обуревающим его чувствам, юноша холодно объявил Пратту:
— Ты будешь так любезен называть меня по имени, или мне придется задать тебе хорошую взбучку… что окажется делом малоприятным, учитывая, что ты так любезно взялся нам помочь.
Пратт хихикнул.
— Ладно, ладно. Зови меня Реп.
Они скакали около часа, когда выходец из Кентукки вдруг подал голос:
— Крис, ты лучше вот о чем подумай. Этот народ не сидит сложа руки, и через прерию к ним не подъедешь. Они наверняка выставили часового в тополях или на вершине холма. Он нас за милю углядит.
Крис раздраженно нахмурился. То, о чем помянул Пратт, казалось настолько очевидным, что ирландец почувствовал себя последним глупцом.
— Так поехали вон там, через низины, — обронил он.
Реппато Пратт повел отряд в обход, через соединенные между собою долины среди гряды холмов. Тут и там обнажалась порода, земля стала суше, растительность поредела. Крис утер со лба пот и перехватил винтовку поудобнее, чтобы вытереть ладони о штаны. После этой поездочки от костюма его мало что останется, а другого-то нет!
Трудно бедняку жить на свете: шагу не ступишь, чтобы не подумать о последствиях. Тому, у кого есть второй костюм или запасная пара штанов, нужно только подойти к гардеробу или там к шкафу и не спеша выбрать себе подходящий наряд, но тот, у кого смена одежды всего одна, постоянно беспокоится, что останется без таковой. Эта верховая прогулка дорого обойдется его штанам; очень скоро на коленях и седалище протрутся изрядные дыры, а ведь в запасе осталась только одна пара брюк, да и та потерялась, как пить дать, либо сперли в конце пути.
Держась в низинах, они медленно продвигались вперед. Атаковать придется под покровом ночи. Эта мысль пришла Крису в голову и не слишком его обеспокоила. Он, конечно, не краснокожий, но и он в свое время побраконьерствовал всласть и умел передвигаться в темноте проворно и бесшумно.
Дело шло к закату, когда Пратт поднял руку, давая знак остановиться. Выходец из Кентукки спешился и прошел немного вперед, зорко глядя себе под ноги. Путники оказались перед ручьем, что впадал в реку; на расстоянии мили-двух взгляд различал верхушки деревьев — там-то и протекала река.
Пратт вернулся к спутникам.
— Здесь побывали двое, — сообщил он. — Они разведывали местность, явно проверяя, нет ли погони. Верховые.
— Думаешь, они вернутся?
— Вряд ли. Никто из этой шайки особыми амбициями не отличается. Ренегаты, конечно, за местностью наблюдают, но мы были осторожны, пыли не поднимали и держались в низинах, так что голову дам на отсечение, что наши друзья-ренегаты даже не подозревают об эскорте. Впереди нас, я сам видел, есть одно местечко: надежно укрытое от глаз, и ручей тут же. Мы просто схоронимся там и подождем до ночи.
Долго ждать им не пришлось. Крис Мэйо снял куртку и, тщательно свернув, положил на седло. Ирландец знал: впереди — опасность и, очень может быть, живым из переделки он не выберется, однако отступать не собирался. Он был испуган, порядком угнетен и нервничал изрядно, но отступать не собирался, нет.
Как ни странно, есть ему не хотелось. На все еще светлом небе показались первые звезды, легкий ветерок зашелестел в листве, тихо зашептались травы. Юноша подошел к ручью, напился, затем умылся холодной водой. Когда он выпрямился, рядом стояла Барда.
— Крис, — проговорила она, — я боюсь. — Девушка подняла взгляд. — А вы?
— Тоже.
— Но вы не отступите?
— Нет.
— Это я вас втравила в это дело. Если с вами что-нибудь случится, я никогда себе не прощу.
— Поздно об этом говорить, мисс Маклин. Мы все влипли. Все трое.
— Даже не верится, что все это происходит со мной. Не верится, что эти люди способны на подобные зверства, как говорите вы и Реп.
— Никто в это не верит, покуда гром не грянет. У всех одно на уме: уж со мной-то ничего подобного в жизни не произойдет. Такие истории всегда происходят с кем-то еще, вы читаете об этом в газетах — и не воспринимаете всерьез. Воры, грабители и прочий сброд, они обычно не храбрее нас с вами, а зачастую — гораздо трусливее. Они просто поняли, что вы перепугаетесь до смерти и защищаться не станете, потому что внушили себе: эти люди опасны, сопротивляться бесполезно.
Девушка молчала. Крису нравилось быть с нею рядом, однако он умел трезво оценивать ситуацию. Не рехнулся же он в самом-то деле! Она — дочь полковника, он — чернорабочий-иммигрант, человек с весьма неопределенным будущим. Кроме того, в далекой Ирландии живет Мейри Кинселла. Однако образ Мейри слегка померк в его памяти, и это тревожило юношу, потому что это ведь ради Мейри он в один прекрасный день возвратится в Старый Свет.
— Вы очень храбрый, — проговорила Барда. — Я никогда не забуду, что вы для меня сделали.
— Ежели мы выберемся отсюда живыми, — уточнил Крис. — Я вовсе не так уж храбр, а стреляют они куда лучше.
Реппато Пратт тихо спустился к ручью и напился. Встал на ноги, утирая щетинистый подбородок.
— Сейчас они поедят, а после уведут лошадей в лагерь.
Крис внезапно решился.
— Мы пойдем сейчас. Как только они примутся сгонять табун, мы нанесем удар.
Реп заколебался, затем пожал плечами. Крис обернулся к Барде.
— Вы стойте поблизости и, как только мы побежим, тоже бегите со всех ног. Очень может быть, что мы не успеем за вами вернуться.
Маленький отряд двинулся в путь; как только вдали показался неприятель, они остановились и затаились в зарослях, зорко наблюдая за происходящим.
Табун пасся ярдах в трехстах от того места, где поджидали Реп и Крис. Очень скоро двое пеших часовых направились к лошадям, чтобы отогнать их к месту ночлега. Солнце село. Пастухи ни о чем не подозревали; кони медленно и неохотно двинулись прочь от пастбища.
— Езжайте шагом, — прошептал Крис, — пока они не заметят нас или пока мы не окажемся на расстоянии двух сотен ярдов. А тогда пусть получат!
Маленький отряд решительно двинулся вперед сквозь сгущающуюся тьму, сквозь предвечерние сумерки, когда все предметы вокруг принимают расплывчатые, неясные очертания. Держа револьвер наготове, Крис успокаивал полковничьего жеребца:
— Тихо, дружок, тихо!
Лошади сбивались в табун, медленно продвигаясь по узкой тропке, что уводила в лощину, к разбойничьему лагерю.
— Ну, все, — тихо проговорил Крис. — Пора!
Последнее слово он выкрикнул во весь голос; всадники ударили коней пятками и во весь опор поскакали вперед. Вьючная кляча Реппато едва поспевала за ними. Вспугнутые лошади ренегатов вскинули головы и раздули ноздри: прямо на них мчались четыре темные фигуры. Воздух звенел от крика.
Реп выстрелил, один из пастухов закружился на месте, упал, шатаясь, поднялся на ноги, затем снова упал: пуля Криса Мэйо попала-таки в цель. Второй обратился в бегство, нимало не сомневаясь, что на помощь полковнику подоспел кавалерийский отряд. Крича и стреляя, три всадника неслись сломя голову вслед за убегающими лошадьми. С холма донесся выстрел, Крис инстинктивно пригнулся, ощутив легкое дуновение: пуля пронеслась мимо. Еще мгновение — и, гоня лошадей впереди себя прямо на широкую равнину, всадники растворились в темноте.
Крис не верил собственным глазам. Они свершили-таки задуманное; теперь какое-то время бандиты не смогут стронуться с места! Всадники отогнали коней подальше в ночную прерию и отстали только тогда, когда табун понемногу замедлил бег и кони стали разбредаться в разные стороны. Тогда Реп и Крис, не пытаясь согнать коней вместе, просто отпустили их на все четыре стороны, будучи уверены, что немногие найдут дорогу назад.
В лагере Джастин Парли нетерпеливо ждал доклада, и доклад превзошел самые худшие его ожидания.
— Три или четыре всадника, — сообщил часовой, — может, даже больше. Первым выстрелом они уложили Веса Джексона, а Нобль удрал.
— Что лошади?
— Разбрелись по прерии, все до единой, черт бы их подрал! Нам повезет, если вернем хоть с полдюжины.
— А Нобль?
— Ждет своей участи. Говорит, что ничего не мог поделать. Клянется, что это была кавалерия США.
— Трус и дурак. Избавьтесь от него.
Серебряный Дик Контего оторвался от кофе.
— Вы бы обдумали дело со всех сторон, майор. — Когда Дик хотел, чтобы слова его прозвучали особенно убедительно, он всегда величал собеседника по званию. — У Нобля в краю индейцев полным-полно родни. Он сам наполовину чероки, сами знаете, а мы едем как раз к нему на родину. О нем непременно спросят.
Колебался Парли не более секунды.
— Разумеется. Не следует судить людей слишком строго. К тому времени, как мы доберемся до владений племени чероки, очень может быть, что он даст нам повод позабыть о его проступке. Впрочем, почему бы не предоставить ему шанс прямо сейчас? Нобль! — позвал главарь.
Перепуганный здоровяк выступил вперед, отирая обильную испарину. Отвислое брюхо, тяжелая челюсть — настоящий великан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Мы тебя о помощи не просим, — терпеливо разъяснил Крис Мэйо. — Ты иди, куда шел, или сиди вот у костра.
— Это не дело. Я-то уже совсем собрался уносить ноги, а тут вы являетесь: пристыдили меня — глаз не поднять. Я поеду с вами, и будь что будет. — Он помолчал. — Меня зовут Реппато Пратт. Я с Хайланд-Рим, штат Кентукки.
Представившись сам и представив спутницу, Крис указал на тюки.
— Если у тебя найдется поесть, мы будем очень признательны, коли поделишься. Сегодня у нас маковой росинки во рту не было, только водой и пробавлялись.
— Вижу, что выбора у меня нет: придется делиться. Когда я сделал ноги, я прихватил одну из вьючных лошадей и навесил на нее все, что смог, по большей части жратву. Я и патронов взял: без свинца остаться — последнее дело.
Реппато Пратт поворошил огонь и ногой подтолкнул котелок с кофе ближе к угольям. Вытащив огромный охотничий нож, он принялся с изумительным проворством строгать грудинку на сковороду с длинной ручкой. Проворство это свидетельствовало не только о незаурядных способностях хозяина, но и об остроте ножа.
— Они направляются в край индейцев чероки. По крайней мере, так мне показалось. Это отсюда к юго-востоку, Мик. Но солдатику долго не протянуть, сдается мне… ренегаты — народ подлый, мстительный, вот одолеет их злоба, они его и порешат.
— Кто у них заправляет?
Пратт настругал грудинки, затем поднял взгляд.
— Я тут покумекал, и сдается мне, что вперед по большей части лезет Джастин Парли: он себя зовет майор Парли. Но есть еще двое, с кем надобно считаться. Один — головорез-убийца по имени Дел Робб.
Этот Робб — смазливый парень и классный наездник. Он пришил пару парней на Миссисипи и подался на запад. Какое-то время ошивался у реки Фосфорной в Восточном Техасе, но не поладил с Кулленом Бейкером, Бобом Ли и прочей шайкой, так что пришлось ему уносить ноги.
На его счету — убийство в форте Уорт; потом он еще подстрелил кого-то в Бивиле, но парень выжил; потом Робб подался к Ньюсу и некоторое время болтался там. Вот все сплетни, что мне довелось услышать краем уха, пока я ехал с ними.
Парли — он у них вроде главаря, но Дел Робб забыть о себе не дает, и многие полагают, что в банде заправляет он.
Второй — Серебряный Дик, Дик Контего. Его так прозвали из-за серебристо-седой гривы. Хрупкий такой, тихий, и волос красивее я у мужчины в жизни своей не видел, и все время их расчесывает. Даже обзавелся щегольской старинной расческой с округлой ручкой. Без него бандиты шагу не ступят, но он никого не торопит, никого не принуждает. Тихо сидит себе в сторонке, но остальные ничего не предпринимают без его одобрения. Серебряный Дик кажется безобидным, но что-то в нем есть такое, отчего волосы у меня встают дыбом, а почему — не знаю.
Пока Пратт рассказывал, Крис внимательно слушал: перед мысленным взором его вырисовывалась четкая картина банды. Большинство этих людей партизанили в Гражданской войне; мало кто служил в регулярных войсках; а по мере того как банда головорезов во главе с Парли и двумя его лейтенантами ехала по стране, к ней прибились уже совершенные проходимцы. Такое сообщество нестабильно и удерживается разве что страхом и жадностью.
Крис знавал такого рода группировки в родной Ирландии. Зачастую они начинали как борцы за свободу, а затем лучшие люди откалывались или гибли в сражениях, и оставались те, кто потерял всякую ориентировку и думал только об убийствах и грабежах да о собственных своих амбициях.
— Ты с ними пробыл достаточно, — сказал Крис. — Сколько их?
— Сейчас семнадцать, но вокруг форта Сандерс рыщут их соратники, а из Техаса навстречу им спешат еще несколько.
— Как ты думаешь, где они встанут лагерем на ближайшие две ночи?
Реппато Пратт обдумал дело со всех сторон, затем кивнул.
— Одну стоянку я могу предсказать почти наверняка. Потому что место это укрыто от чужих глаз и вокруг полно воды и топлива. Мы останавливались там по пути сюда. — Он оглядел Криса. — Ты, надеюсь, не собираешься столкнуться с ними лоб в лоб?
— Нет, — подтвердил Крис. И тут в голову ему пришла мысль. — Надо атаковать; сидеть сложа руки нельзя. Но силой их не возьмешь, нас слишком мало, потому надо действовать хитростью; нанести удар в самое больное место и не позволить удрать. Следует украсть или спугнуть их коней. Пусть-ка дьяволы повоюют стоя.
Пратт кивнул.
— Ну! Вы это слышали? — Он поглядел на Барду. — Он придумал как раз то, что нам по силам. Были конными — станут пешими, и тогда… ха, в этой стране человек без лошади как без рук. — Он подумал. — Непростое это дело. Даже невозможное. Коней здорово охраняют.
— Ты давай разливай кофе и дай подумать. И расскажи-ка мне про лагерь все, что знаешь; я хочу знать, где они привязывают коней.
Говоря это, Крис подумал, что должны быть и другие способы, кроме этого, пришедшего в голову так неожиданно. Секрет в том, чтобы нападать, всегда нападать, а не ждать, пока нападут на тебя, — так говорил ему дядя. Враг всегда уязвим. Слабое место есть у всех, не может быть, чтобы не было. Украсть их провизию? Поджечь прерию? Оставить их без воды? Дело не в том, какими силами ты располагаешь, но в том, как ты их используешь.
Крис Мэйо сидел у огня, поедал грудинку и пил кофе, наслаждаясь каждым глотком так, как наслаждается только человек, изрядно изголодавшийся. В глубине души он сокрушался об отсутствии навыков, присущих тем, кто встарь воевал с индейцами, тех самых навыков, что следопыты переняли у самих индейцев. Ох, мало у него необходимого опыта, хотелось бы больше… Однако в одном Крис был твердо уверен: первый ход надо сделать против коней. Бандитов необходимо лишить средств передвижения, а затем, прежде чем они вернут лошадей или добудут новых, может подоспеть кавалерия. «Или другое чудо случится», — подумал Крис мрачно. По крайней мере, лишившись коней, убивать полковника они не станут — из страха перед армией США.
А как отнять коней — в этом ирландец положился на будущее. Все зависело от ситуации.
Можно ли доверять Реппато Пратту? Крис полагал, что да, однако на всякий случай решил ехать замыкающим. Так он и сказал Пратту, пока мужчины тушили костер и готовились в путь.
— Мы тебя, мистер, не знаем, потому, ежели не возражаешь, ты поедешь впереди рядом с молодой леди. А я вроде как стану держаться в хвосте.
— Да ради Бога, браток! Прокатиться рядом с мисс Маклин любой бы рад! Я это почитаю за великую честь!
Крис Мэйо нахмурился. А ведь прав этот парень, черт бы его побрал! С какой стати Пратту должно достаться все хорошее, а ему, Крису, — шиш с маслом? Размышляя об этом, ирландец следовал за Праттом и Бардой, держась в нескольких ярдах, с винтовкой наперевес. След читался легко.
За едой Пратт обрисовал ситуацию на ручье. Стоянка находилась в лощине среди невысоких холмов, чьи покатые, покрытые травою склоны ласкали взгляд, успокаивали душу и ничем не выдавали присутствия людей. Узкая цепочка следов уводила сквозь кусты в небольшую впадинку: там-то и протекал ручей. Тут же росли несколько тополей, ивы и низкорослый кустарник. На одном берегу заболоченного ручья топорщились густые заросли рогоза. Выход из лощины скрывался за тополями, в юго-западной части; предполагалось, что именно рядом с этими деревьями и привяжут ночью коней.
— Они пустят лошадей на выпас?
— Поначалу да, но для этого коней отведут за деревья и приставят к ним надежных сторожей. Пастись лошади будут в длинной, глубокой долине между холмов, так что никто не сможет подобраться к табуну незамеченным. А с этой шайкой, Мик, шутки плохи: заметят — считай, подстрелили… в переговоры они не вступают.
Крис почувствовал страх. Ирландец признавался себе в том, что боится, но он уже ввязался в это дело и знал, что дороги назад нет, пока с ним эта девушка, такая решительная, такая беззащитная. Против подобных подонков у них только один шанс: надо выстрелить первыми и не промахнуться; а он, Крис Мэйо, винтовку в руках держит впервые. Чтобы дать выход обуревающим его чувствам, юноша холодно объявил Пратту:
— Ты будешь так любезен называть меня по имени, или мне придется задать тебе хорошую взбучку… что окажется делом малоприятным, учитывая, что ты так любезно взялся нам помочь.
Пратт хихикнул.
— Ладно, ладно. Зови меня Реп.
Они скакали около часа, когда выходец из Кентукки вдруг подал голос:
— Крис, ты лучше вот о чем подумай. Этот народ не сидит сложа руки, и через прерию к ним не подъедешь. Они наверняка выставили часового в тополях или на вершине холма. Он нас за милю углядит.
Крис раздраженно нахмурился. То, о чем помянул Пратт, казалось настолько очевидным, что ирландец почувствовал себя последним глупцом.
— Так поехали вон там, через низины, — обронил он.
Реппато Пратт повел отряд в обход, через соединенные между собою долины среди гряды холмов. Тут и там обнажалась порода, земля стала суше, растительность поредела. Крис утер со лба пот и перехватил винтовку поудобнее, чтобы вытереть ладони о штаны. После этой поездочки от костюма его мало что останется, а другого-то нет!
Трудно бедняку жить на свете: шагу не ступишь, чтобы не подумать о последствиях. Тому, у кого есть второй костюм или запасная пара штанов, нужно только подойти к гардеробу или там к шкафу и не спеша выбрать себе подходящий наряд, но тот, у кого смена одежды всего одна, постоянно беспокоится, что останется без таковой. Эта верховая прогулка дорого обойдется его штанам; очень скоро на коленях и седалище протрутся изрядные дыры, а ведь в запасе осталась только одна пара брюк, да и та потерялась, как пить дать, либо сперли в конце пути.
Держась в низинах, они медленно продвигались вперед. Атаковать придется под покровом ночи. Эта мысль пришла Крису в голову и не слишком его обеспокоила. Он, конечно, не краснокожий, но и он в свое время побраконьерствовал всласть и умел передвигаться в темноте проворно и бесшумно.
Дело шло к закату, когда Пратт поднял руку, давая знак остановиться. Выходец из Кентукки спешился и прошел немного вперед, зорко глядя себе под ноги. Путники оказались перед ручьем, что впадал в реку; на расстоянии мили-двух взгляд различал верхушки деревьев — там-то и протекала река.
Пратт вернулся к спутникам.
— Здесь побывали двое, — сообщил он. — Они разведывали местность, явно проверяя, нет ли погони. Верховые.
— Думаешь, они вернутся?
— Вряд ли. Никто из этой шайки особыми амбициями не отличается. Ренегаты, конечно, за местностью наблюдают, но мы были осторожны, пыли не поднимали и держались в низинах, так что голову дам на отсечение, что наши друзья-ренегаты даже не подозревают об эскорте. Впереди нас, я сам видел, есть одно местечко: надежно укрытое от глаз, и ручей тут же. Мы просто схоронимся там и подождем до ночи.
Долго ждать им не пришлось. Крис Мэйо снял куртку и, тщательно свернув, положил на седло. Ирландец знал: впереди — опасность и, очень может быть, живым из переделки он не выберется, однако отступать не собирался. Он был испуган, порядком угнетен и нервничал изрядно, но отступать не собирался, нет.
Как ни странно, есть ему не хотелось. На все еще светлом небе показались первые звезды, легкий ветерок зашелестел в листве, тихо зашептались травы. Юноша подошел к ручью, напился, затем умылся холодной водой. Когда он выпрямился, рядом стояла Барда.
— Крис, — проговорила она, — я боюсь. — Девушка подняла взгляд. — А вы?
— Тоже.
— Но вы не отступите?
— Нет.
— Это я вас втравила в это дело. Если с вами что-нибудь случится, я никогда себе не прощу.
— Поздно об этом говорить, мисс Маклин. Мы все влипли. Все трое.
— Даже не верится, что все это происходит со мной. Не верится, что эти люди способны на подобные зверства, как говорите вы и Реп.
— Никто в это не верит, покуда гром не грянет. У всех одно на уме: уж со мной-то ничего подобного в жизни не произойдет. Такие истории всегда происходят с кем-то еще, вы читаете об этом в газетах — и не воспринимаете всерьез. Воры, грабители и прочий сброд, они обычно не храбрее нас с вами, а зачастую — гораздо трусливее. Они просто поняли, что вы перепугаетесь до смерти и защищаться не станете, потому что внушили себе: эти люди опасны, сопротивляться бесполезно.
Девушка молчала. Крису нравилось быть с нею рядом, однако он умел трезво оценивать ситуацию. Не рехнулся же он в самом-то деле! Она — дочь полковника, он — чернорабочий-иммигрант, человек с весьма неопределенным будущим. Кроме того, в далекой Ирландии живет Мейри Кинселла. Однако образ Мейри слегка померк в его памяти, и это тревожило юношу, потому что это ведь ради Мейри он в один прекрасный день возвратится в Старый Свет.
— Вы очень храбрый, — проговорила Барда. — Я никогда не забуду, что вы для меня сделали.
— Ежели мы выберемся отсюда живыми, — уточнил Крис. — Я вовсе не так уж храбр, а стреляют они куда лучше.
Реппато Пратт тихо спустился к ручью и напился. Встал на ноги, утирая щетинистый подбородок.
— Сейчас они поедят, а после уведут лошадей в лагерь.
Крис внезапно решился.
— Мы пойдем сейчас. Как только они примутся сгонять табун, мы нанесем удар.
Реп заколебался, затем пожал плечами. Крис обернулся к Барде.
— Вы стойте поблизости и, как только мы побежим, тоже бегите со всех ног. Очень может быть, что мы не успеем за вами вернуться.
Маленький отряд двинулся в путь; как только вдали показался неприятель, они остановились и затаились в зарослях, зорко наблюдая за происходящим.
Табун пасся ярдах в трехстах от того места, где поджидали Реп и Крис. Очень скоро двое пеших часовых направились к лошадям, чтобы отогнать их к месту ночлега. Солнце село. Пастухи ни о чем не подозревали; кони медленно и неохотно двинулись прочь от пастбища.
— Езжайте шагом, — прошептал Крис, — пока они не заметят нас или пока мы не окажемся на расстоянии двух сотен ярдов. А тогда пусть получат!
Маленький отряд решительно двинулся вперед сквозь сгущающуюся тьму, сквозь предвечерние сумерки, когда все предметы вокруг принимают расплывчатые, неясные очертания. Держа револьвер наготове, Крис успокаивал полковничьего жеребца:
— Тихо, дружок, тихо!
Лошади сбивались в табун, медленно продвигаясь по узкой тропке, что уводила в лощину, к разбойничьему лагерю.
— Ну, все, — тихо проговорил Крис. — Пора!
Последнее слово он выкрикнул во весь голос; всадники ударили коней пятками и во весь опор поскакали вперед. Вьючная кляча Реппато едва поспевала за ними. Вспугнутые лошади ренегатов вскинули головы и раздули ноздри: прямо на них мчались четыре темные фигуры. Воздух звенел от крика.
Реп выстрелил, один из пастухов закружился на месте, упал, шатаясь, поднялся на ноги, затем снова упал: пуля Криса Мэйо попала-таки в цель. Второй обратился в бегство, нимало не сомневаясь, что на помощь полковнику подоспел кавалерийский отряд. Крича и стреляя, три всадника неслись сломя голову вслед за убегающими лошадьми. С холма донесся выстрел, Крис инстинктивно пригнулся, ощутив легкое дуновение: пуля пронеслась мимо. Еще мгновение — и, гоня лошадей впереди себя прямо на широкую равнину, всадники растворились в темноте.
Крис не верил собственным глазам. Они свершили-таки задуманное; теперь какое-то время бандиты не смогут стронуться с места! Всадники отогнали коней подальше в ночную прерию и отстали только тогда, когда табун понемногу замедлил бег и кони стали разбредаться в разные стороны. Тогда Реп и Крис, не пытаясь согнать коней вместе, просто отпустили их на все четыре стороны, будучи уверены, что немногие найдут дорогу назад.
В лагере Джастин Парли нетерпеливо ждал доклада, и доклад превзошел самые худшие его ожидания.
— Три или четыре всадника, — сообщил часовой, — может, даже больше. Первым выстрелом они уложили Веса Джексона, а Нобль удрал.
— Что лошади?
— Разбрелись по прерии, все до единой, черт бы их подрал! Нам повезет, если вернем хоть с полдюжины.
— А Нобль?
— Ждет своей участи. Говорит, что ничего не мог поделать. Клянется, что это была кавалерия США.
— Трус и дурак. Избавьтесь от него.
Серебряный Дик Контего оторвался от кофе.
— Вы бы обдумали дело со всех сторон, майор. — Когда Дик хотел, чтобы слова его прозвучали особенно убедительно, он всегда величал собеседника по званию. — У Нобля в краю индейцев полным-полно родни. Он сам наполовину чероки, сами знаете, а мы едем как раз к нему на родину. О нем непременно спросят.
Колебался Парли не более секунды.
— Разумеется. Не следует судить людей слишком строго. К тому времени, как мы доберемся до владений племени чероки, очень может быть, что он даст нам повод позабыть о его проступке. Впрочем, почему бы не предоставить ему шанс прямо сейчас? Нобль! — позвал главарь.
Перепуганный здоровяк выступил вперед, отирая обильную испарину. Отвислое брюхо, тяжелая челюсть — настоящий великан!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22