— спросил Клэгг.
— У меня есть предположение.
— Мерриэм Клэгг?
Шевлин посмотрел в глаза доктору Руперту.
— Я подозреваю именно его.
— Я тоже, — сказал Клэгг и добавил: — Мой дальний родственник всегда считался весьма состоятельным. Но теперь он время от времени нуждается в деньгах. А он не тот человек, кто рискнет своим имуществом, если только прибыль не обещает быть более чем достаточной.
Несколько минут все молчали. Они пили чай в тишине, а потом Лайна сказала:
— Мистер Шевлин, боюсь, мне придется вас уволить.
— Почему?
— Принять такую жертву от вас с моей стороны непорядочно. Вашей жизни угрожает опасность.
Он улыбнулся в ответ.
— Мэм, вы ошибаетесь. Я заварил кашу не ради вас, а ради тех десяти процентов от полумиллиона долларов и ради Элая Паттерсона. — Его глаза сверкнули. — Хотя должен заметить, что уж если бы собрался рискнуть своей жизнью, то не нашел бы для этого лучшей причины, чем вы.
Лайна вспыхнула, но не отвела взгляд.
— Глупая причина, мистер Шевлин. Девушка всегда предпочитает живого мужчину мертвому.
— У нас простые чувства, мисс Теннисон, — сказал Шевлин. — Мы несложный народ. Когда на Западе человек хочет быть плохим или подлым, и при этом он достаточно крутой и сильный, то его мало что остановит. С другой стороны, если человек остается честным, то потому, что такова его воля. Не так, как у вас на Востоке, где действует закон и все такое прочее. Здесь очень мало полутонов, и есть только черное и белое, а общественное мнение осуждает лишь трусость и нарушение слова. А когда дело доходит до боя, никто не смеет отойти в сторону, если считается, что это его бой. В противном случае ему придется покинуть Запад. Вы предпочли бы живого мужчину, но я уверен также, что вы предпочли бы мужчину, который способен постоять за свои убеждения. Мэм, я думаю, что это мой бой, точно так же, как ваш, и мне не нужно от вас ни цента. — Он встал и взялся за шляпу. — Теперь я собираюсь идти и устроить такой пожар, какой никто никогда не устраивал. Я вынесу весь сор на открытое место и разнесу на мелкие кусочки всех колоссов на глиняных ногах, так что никакой мистер Бен Стоув никогда не сможет вернуть что-нибудь обратно. Я не слишком изобретательный человек, мисс Теннисон, поэтому собираюсь просто броситься головой вперед и долбить. А вы не стойте у меня на пути.
Бразос дремал у себя на стуле, когда в дверях конюшни появился Шевлин. Старый конюх с удивлением уставился на него.
— Ты видел Гиба Джентри? Он пустился за тобой следом.
— Я пришел не оттуда. — Шевлин окинул взглядом темную улицу и зашел в конюшню, держась подальше от света. Он оставил свою лошадь в тени в нескольких ярдах от входа. — Бразос, где живет Мэйсон?
Старик долго и внимательно смотрел на него, потом указал переулок на другой стороне улицы.
— Примерно сто ярдов вглубь. Длинная лачуга с тремя окнами. Ты не ошибешься.
— Спасибо. — Шевлин вышел на улицу.
— Он там не один, — крикнул ему вслед Бразос. — С ним должен быть Дик Тэйлор.
Дик Тэйлор был человеком суровым, весьма суровым.
Майк пересек улицу и углубился в переулок. Возле длинной хижины спешился. Подойдя к двери, попытался войти, но дверь оказалась запертой. Он навалился плечом и вломился внутрь.
— Какого черта? — послышался сонный голос Мэйсона.
Шевлин отошел в сторону от дверного проема и прислушался. В глубине комнаты кто-то затаил дыхание.
— Зажги свет, — сказал он. — Нужно поговорить. — И не дожидаясь, сам зажег спичку.
На столе стояла керосиновая лампа. Подняв еще теплое стекло, он поднес к фитилю пламя спички. Мэйсон задрал голову и, моргая, уставился на него.
Шевлин повернулся ко второй кровати. На ней лежал Дик Тэйлор, худой мужчина со впалыми щеками и колючими глазами. Он недобро смотрел на Шевлина.
— Я пришел поговорить с ним. — Шевлин ткнул пальцем в сторону Мэйсона. — Ты в этом участвуешь?
— Посмотрим.
— Не на что смотреть. Отвечай как есть. Если участвуешь, получишь по заслугам. Если нет, закрой пасть и лежи тихо, тогда я тебя не трону.
— Не тронешь? — Тэйлор опустил ноги на пол. — Ах так…
Как только его ноги коснулись пола, Майк схватил его за грудки и рывком приподнял с койки. И в тот же момент его крепкий, как камень, кулак мелькнул в воздухе. Пытаясь выпрямиться, Тэйлор вильнул было в бок, но кулак врезался ему в челюсть, другой удар пришелся по лицу. Еще один рывок вернул его навстречу новым ударам. Наконец резкий толчок в живот отбросил его в угол комнаты.
— Если ты не дурак, — сказал Шевлин, — то лежи тихо и надейся, что я про тебя забуду.
Он повернулся к Мэйсону. Последний смотрел на него бледный как полотно и совершенно проснувшийся.
— Какого черта…
Но тут свет упал на лицо Шевлина, и Мэйсон смог разглядеть своего посетителя.
— Майк! Майк Шевлин!
— Конечно. — Майк опустился на койку Тэйлора, бросив взгляд на распростертое в углу тело с окровавленной головой. — Тебе следовало бы знать, что я вернусь, Мэйс. А теперь скажи мне: кто убил Элая Паттерсона?
Мэйсон подобрал окурок сигары и попытался зажечь спичку, но она сломалась. Он попытался снова — и не смог, руки его дрожали. Мэйсон никогда не был храбрецом.
— Ну, Майк, ты же знаешь, я…
— Мэйс, — остановил его Шевлин спокойно, — ты видел, что произошло с Тэйлором. С тобой я поступлю гораздо хуже, и у меня мало времени. Говори, кто убил Элая, и можешь уматывать.
Он зажег спичку и дал Мэйсону прикурить.
— Джентри, — выдавил Мэйсон. — Он…
— Джентри все взял на себя, но он солгал. А теперь скажи мне, ради кого он солгал. — Майк жестом указал в сторону улицы. — Ты представляешь, что случится сегодня ночью? — продолжал он. — Холлистер вернулся. Он собрал всех скотоводов. И они ворвутся сюда. Конечно, им неслабо достанется, но Стоуву тоже не поздоровится. А потом Хойт и я уберем ваши останки.
Блажен, кто верует! Если бы все оказалось так просто. Рэй никогда не умел выбрать время и на сей раз наверняка промахнется. Хойт тоже может опоздать с решением, и тогда кое-кто окажется один на один против сатанинского воинства.
И этим кое-кем будет Майк Шевлин.
Глава 9
Мэйсон колебался, губы его дрожали. Он хорошо помнил Майка, но облик ночного гостя разительно отличался от того образа, который сохранила память. Нынешний Майк Шевлин выглядел больше, сильнее и тверже. Он умел действовать решительно, чему Мэйсон только что получил наглядное подтверждение. Речь шла не о том, что мог предпринять Тэйлор, будь у него такая возможность, поскольку его лишили ее быстро и без особых усилий. А Мэйсон был далеко не Дик Тэйлор.
Он подумал о лошади. Она стояла в конюшне, расположенной всего в нескольких ярдах от дома. Мэйсон урвал немалый куш. У него хватило ума хранить свою долю в тайнике за городом, поскольку он хорошо знал, что неизбежно придет время бежать. Так случалось и раньше. И вот теперь время пришло. Но он слишком долго жил в Рафтере, и ему хотелось остаться в городке навсегда. Здесь его защищали, и он защищал.
— Майк, — запротестовал он, — тебе придется поверить. Я действительно не знаю.
— Не надо врать.
— Клянусь Богом, Майк! Им нужен был свидетель, и мне заплатили, чтобы я поклялся, что это дело рук Джентри.
— Кто заплатил?
— Ты не поверишь, но деньги дал Гиб. Сам Джентри.
Шевлин бросил взгляд в сторону Тэйлора. Тот, застонав, стиснул зубы, что было верным признаком сломанной челюсти. Взгляд Майка вернулся к Мэйсону.
— Итак?
— Это все, что я знаю, клянусь. Мне заплатил Джентри.
— А тебе ничего не пришло в голову?
Мэйсон, поколебавшись, пожал плечами.
— Клянусь, я больше ничего не знаю.
— Бен мог это сделать?
— Нет, только не Бен. По крайней мере, я так думаю. И не потому, что он побоялся бы. Джентри тоже в стороне. Джентри достаточно близок Бену, так я какое-то время считал… Но меньше всего на свете они хотели хоть какого-нибудь расследования. Все стремились отмазаться втихомолку. Посуди сам: если придет кто-нибудь и начнет задавать вопросы, ему могут в ответ что-нибудь ляпнуть, и тогда сама перестрелка окажется под сомнением. А Бен… Я и не догадывался, что он такой прохиндей. Провернул все необычайно ловко. Мне не приходилось видеть, чтобы с такой проблемой управлялись столь быстро и без последствий. — К Мэйсону понемногу вернулись спокойствие и уверенность. — Майк, а что тут произойдет? Ты сказал, что Холлистер вернулся и собирается разнести все на кусочки? Ну, а кто будет всем заправлять, когда стихнет стрельба? — Он попытался подняться. — А почему мы не с тобой, Майк? Я знаю, как работает весь механизм.
Шевлин смерил его холодным взглядом.
— Да что ты знаешь? Ты мне так ничего и не смог рассказать. — И чуть помолчав, добавил: — Где золото?
В ответ Мэйсон хитро посмотрел на него.
— Хороший вопрос. Где же золото? В городе его не осталось ни унции, можешь не сомневаться.
Майк внимательно прислушивался к тому, что происходило снаружи, стараясь уловить хоть малейший звук, доносившийся с улицы. Неужели сегодня ночью?
— Если что-нибудь знаешь — говори, — коротко отрезал Шевлин и подумал, что напрасно теряет время. В любой момент может грянуть гром.
— Как насчет нашего дела? — продолжал настаивать Мэйсон. — Как насчет…
— Нет никакого дела. Или ты говоришь, или я…
Он схватил Мэйсона за грудки и рывком поставил на ноги. Потом толчком пригвоздил к стене с такой силой, что дом затрясся, и опять двинулся на Мэйсона. Тот выставил вперед руки:
— Ради Бога, Майк, не бей меня!
— Тогда говори!
— Я знаю только, что не все делал Бен. Это начал Эванс.
— Эванс? — Шевлин удивился. Эванс был нечистым на руку адвокатом, чьим партнером стал потом Рэй Холлистер. — Эванс? — Он сразу же понял многое. Но один вопрос все-таки еще оставался. — Где Эванс? — спросил Шевлин. — Что с ним стало?
Мэйсон усмехнулся.
— В том-то и дело. Что с ним случилось? Похоже, что, когда из города выгнали Рэя, уехал и Эванс. Или так говорят. Но никто не видел, как он уезжал. Эванс не из тех, кто бежит с поля сражения.
Не стоило зря терять время. Майк повернулся к двери.
— Послушайся моего совета, Мэйсон, убирайся из города. У тебя мало времени: чуть-чуть замешкаешься — попадешь в самое пекло.
Шевлин вышел на улицу и закрыл за собой дверь.
Город заполнили темнота и безмолвие, но это было безмолвие ожидания. Это было безмолвие, на мгновение застывшее на краю бездны.
Шевлин подошел к вороному и, взявшись за уздечку, задумался. Ситуация понемногу менялась. Теперь у него появились нежданные союзники. Первый — доктор Клэгг, на него во всем можно положиться. Сегодня ночью он останется дома, чтобы защитить свою семью и Лайну.
Второй — Вилсон Хойт. Он, конечно, не с ним, зато против Стоува, Джентри и Холлистера. Вот, пожалуй, и все. Его мысли вернулись к Эвансу. Майк знавал адвоката в свое время. Не составляло секрета, что в Рафтере он приложил руку к разного рода темным делам. Поговаривали даже, что он участвовал в контрабанде, хотя смысла в этой деятельности Майк не видел по причине удаленности городка от границ, но такие слухи ходили. Мэйсон сказал, что Эванс подготовил тайник для золота… Он знал или догадывался? А может, только слышал?
Машинально расстегнув кобуру, Шевлин привычным взглядом бойца как бы ощупывал стены конюшни. Ему понравилась постройка, она казалась надежной.
Майк не спеша двинулся по переулку, затем пересек улицу. С каждым шагом у него усиливалось ощущение, будто скальп отделяется от черепа.
Стул, который раньше стоял возле дверей конюшни, исчез, но, когда Майк, выйдя на свет, ступил в помещение, раздался голос Бразоса:
— Шевлин, нельзя так пугать людей, тебя за это когда-нибудь грохнут.
— Не исключено.
— Так случилось по дороге в Техас, в ту ночь, когда поссорились Сьюттон и Тэйлор.
Легкий ветерок прогнал по улице трепещущий клочок белой бумаги. Где-то скрипела вывеска, в стойле стукнула копытом и зафыркала лошадь.
Стоя в глубине дверного проема, Шевлин уловил слабый отблеск света, отраженного стальной поверхностью. Блик двигался в такт едва слышному топоту. В просвете между зданиями показался всадник. Взгляд Шевлина заскользил вдоль улицы, отмечая промежутки между домами. Там затаились восемь или девять всадников.
Стоя за спиной Шевлина, Бразос насчитал столько же и торопливо заметил:
— Сегодня ночью в городе нет рудокопов. Ни одного.
Бен держит их наготове вооруженными, догадался Майк.
Огни в конторе прииска погасли так же, как и в здании тюрьмы. Единственным источником света остался фонарь над дверью конюшни.
Шевлин достаточно хорошо знал Стоува и понимал, что тот попытается достичь победы одним решительным ударом, который поставит нападающих на грань полного уничтожения. Он явно вознамерился убить двух зайцев: устранить несогласных и предотвратить распространение из города каких-либо слухов. Затяжное сражение привлечет внимание, но быстрое, внезапное столкновение, которое вот-вот произойдет, местная общественность и пресса воспримут как стычку со скотоводами или бандитами.
И все же наступавшие, всадники были как раз те самые ковбои, владельцы мелких ранчо, с которыми Шевлин скакал когда-то бок о бок, в общем, хорошие, честные люди, введенные в заблуждение. Их надо остановить.
Рэй Холлистер, конечно, нападет на контору Стоува, чтобы захватить документы, и на сами прииски — сначала на Солнечные Россыпи, потом и на скважину Славы. А Бен его бесспорно уже там ждет с отрядом, вооруженным дробовиками. Его приспешники спрятались вокруг входа в шахту и возле конторы, в здании подъемника и в кузнечном цехе. Невидимые и защищенные, они будут вести огонь по ничего не подозревающим всадникам, четко выделяющимся на фоне светлеющего неба.
— Пойду на ту сторону улицы, — шепнул Майк.
— Тебя могут убить.
— Только если он попытается выйти отсюда, — раздался голос из темноты. Это был Бэбкок.
— Бэбкок, — взмолился Майк, — если тебе хоть сколько-нибудь дорога жизнь твоих друзей, останови их. Стоув уже наготове.
— Ты хочешь сказать, был наготове, — возразил Бэбкок. — Сегодня мы застигли его врасплох.
— Открой глаза, Бэб, уже с вечера на улицах и в салунах нет ни одного рудокопа. Будь я на месте Рэя, сначала проверил бы, что за расклад в городе.
— Рэй сам о себе позаботится.
— Не сомневаюсь, но что ждет остальных? Ты вытаскивал Рэя не из одной передряги, куда заводили вас его дурацкие идеи, так что тебе лучше поторопиться. Если нападете на прииск, вас разнесут на кусочки.
— Чепуха!
С улицы доносился приглушенный топот, хорошо знакомый Шевлину. Такой мерный шум создает стадо бычков при перегоне скота или табун лошадей, пасущихся возле лагеря. Но теперь он свидетельствовал о приближении боевого отряда.
— Останови их, — снова попросил Майк.
Бэбкок переступил с ноги на ногу.
— Угомонись. Теперь уже ничто не остановит Рэя. Ты в этом не участвуешь, вот и держись подальше.
— Ради Бога! Неужели ты думаешь, что Холлистер заботится об интересах скотоводов? Кто, по-твоему, привлек сюда Бена Стоува?
— Он сам привлекся.
— Из-за верности Холлистеру погибнут твои друзья. Ваша преданность Рэю слепа, он никогда не думал ни о ком, кроме себя. Неужели до тебя до сих пор не дошло, что Эванс и Холлистер поставили Бена Стоува во главе отряда, который разогнал тогда скотоводов?
— Наглая ложь! — хрипло произнес Бэбкок. — А теперь заткнись!
— Я не лгу, Холлистер вместе с Бэном привлек и Джентри. Опомнись, Бэбкок! Сегодня ты здесь только затем, чтобы таскать каштаны из огня для Рэя. Он надеется выгнать Стоува и снова оказаться в седле.
Каждая черточка на лице Бэбкока выражала упорство. Убеждение на него не подействовало. Что же делать? Через несколько минут уже будет поздно. Нечего тут метать бисер. Да и кто знает, что на уме у Бэбкока? Он крепкий орешек, закаленный, хитрый, как старый волк. Кстати, где теперь Винклер? Надо срочно найти старого волчатника.
В конюшне было темно и тихо. Безмятежно потряхивая гривами, хрустели сеном лошади. Бледно мерцал фонарь над дверью.
Шел третий, а может, и четвертый час ночи. До рассвета — больше двух часов, вполне достаточно, чтобы произвести погром под покровом тьмы.
Теперь всадники стали хорошо видны в просветах между домами. Трое стояли в ряд в первом проеме, двое — в следующем. Остальные, судя про звукам, медленно вели лошадей шагом по улице.
— Бэбкок, — сказал Шевлин, — ты присутствуешь накануне рокового события. Сейчас перед твоими глазами на этой пыльной улице придет конец скотоводству в Рафтере. Ты долго и упорно хранил верность иллюзиям, но остановись на мгновение и подумай. Помнишь ту ночь в Рок-Спрингсе, когда я отделал Рэя? Тебе известно, что он никогда не стоял вровень с крупными скотоводами прошлого, но сумел убедить Еву Бэнкрофт, что является влиятельным человеком. Но скажи по правде, знаешь ли ты хоть одного бродягу, который боялся бы или уважал Рэя Холлистера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— У меня есть предположение.
— Мерриэм Клэгг?
Шевлин посмотрел в глаза доктору Руперту.
— Я подозреваю именно его.
— Я тоже, — сказал Клэгг и добавил: — Мой дальний родственник всегда считался весьма состоятельным. Но теперь он время от времени нуждается в деньгах. А он не тот человек, кто рискнет своим имуществом, если только прибыль не обещает быть более чем достаточной.
Несколько минут все молчали. Они пили чай в тишине, а потом Лайна сказала:
— Мистер Шевлин, боюсь, мне придется вас уволить.
— Почему?
— Принять такую жертву от вас с моей стороны непорядочно. Вашей жизни угрожает опасность.
Он улыбнулся в ответ.
— Мэм, вы ошибаетесь. Я заварил кашу не ради вас, а ради тех десяти процентов от полумиллиона долларов и ради Элая Паттерсона. — Его глаза сверкнули. — Хотя должен заметить, что уж если бы собрался рискнуть своей жизнью, то не нашел бы для этого лучшей причины, чем вы.
Лайна вспыхнула, но не отвела взгляд.
— Глупая причина, мистер Шевлин. Девушка всегда предпочитает живого мужчину мертвому.
— У нас простые чувства, мисс Теннисон, — сказал Шевлин. — Мы несложный народ. Когда на Западе человек хочет быть плохим или подлым, и при этом он достаточно крутой и сильный, то его мало что остановит. С другой стороны, если человек остается честным, то потому, что такова его воля. Не так, как у вас на Востоке, где действует закон и все такое прочее. Здесь очень мало полутонов, и есть только черное и белое, а общественное мнение осуждает лишь трусость и нарушение слова. А когда дело доходит до боя, никто не смеет отойти в сторону, если считается, что это его бой. В противном случае ему придется покинуть Запад. Вы предпочли бы живого мужчину, но я уверен также, что вы предпочли бы мужчину, который способен постоять за свои убеждения. Мэм, я думаю, что это мой бой, точно так же, как ваш, и мне не нужно от вас ни цента. — Он встал и взялся за шляпу. — Теперь я собираюсь идти и устроить такой пожар, какой никто никогда не устраивал. Я вынесу весь сор на открытое место и разнесу на мелкие кусочки всех колоссов на глиняных ногах, так что никакой мистер Бен Стоув никогда не сможет вернуть что-нибудь обратно. Я не слишком изобретательный человек, мисс Теннисон, поэтому собираюсь просто броситься головой вперед и долбить. А вы не стойте у меня на пути.
Бразос дремал у себя на стуле, когда в дверях конюшни появился Шевлин. Старый конюх с удивлением уставился на него.
— Ты видел Гиба Джентри? Он пустился за тобой следом.
— Я пришел не оттуда. — Шевлин окинул взглядом темную улицу и зашел в конюшню, держась подальше от света. Он оставил свою лошадь в тени в нескольких ярдах от входа. — Бразос, где живет Мэйсон?
Старик долго и внимательно смотрел на него, потом указал переулок на другой стороне улицы.
— Примерно сто ярдов вглубь. Длинная лачуга с тремя окнами. Ты не ошибешься.
— Спасибо. — Шевлин вышел на улицу.
— Он там не один, — крикнул ему вслед Бразос. — С ним должен быть Дик Тэйлор.
Дик Тэйлор был человеком суровым, весьма суровым.
Майк пересек улицу и углубился в переулок. Возле длинной хижины спешился. Подойдя к двери, попытался войти, но дверь оказалась запертой. Он навалился плечом и вломился внутрь.
— Какого черта? — послышался сонный голос Мэйсона.
Шевлин отошел в сторону от дверного проема и прислушался. В глубине комнаты кто-то затаил дыхание.
— Зажги свет, — сказал он. — Нужно поговорить. — И не дожидаясь, сам зажег спичку.
На столе стояла керосиновая лампа. Подняв еще теплое стекло, он поднес к фитилю пламя спички. Мэйсон задрал голову и, моргая, уставился на него.
Шевлин повернулся ко второй кровати. На ней лежал Дик Тэйлор, худой мужчина со впалыми щеками и колючими глазами. Он недобро смотрел на Шевлина.
— Я пришел поговорить с ним. — Шевлин ткнул пальцем в сторону Мэйсона. — Ты в этом участвуешь?
— Посмотрим.
— Не на что смотреть. Отвечай как есть. Если участвуешь, получишь по заслугам. Если нет, закрой пасть и лежи тихо, тогда я тебя не трону.
— Не тронешь? — Тэйлор опустил ноги на пол. — Ах так…
Как только его ноги коснулись пола, Майк схватил его за грудки и рывком приподнял с койки. И в тот же момент его крепкий, как камень, кулак мелькнул в воздухе. Пытаясь выпрямиться, Тэйлор вильнул было в бок, но кулак врезался ему в челюсть, другой удар пришелся по лицу. Еще один рывок вернул его навстречу новым ударам. Наконец резкий толчок в живот отбросил его в угол комнаты.
— Если ты не дурак, — сказал Шевлин, — то лежи тихо и надейся, что я про тебя забуду.
Он повернулся к Мэйсону. Последний смотрел на него бледный как полотно и совершенно проснувшийся.
— Какого черта…
Но тут свет упал на лицо Шевлина, и Мэйсон смог разглядеть своего посетителя.
— Майк! Майк Шевлин!
— Конечно. — Майк опустился на койку Тэйлора, бросив взгляд на распростертое в углу тело с окровавленной головой. — Тебе следовало бы знать, что я вернусь, Мэйс. А теперь скажи мне: кто убил Элая Паттерсона?
Мэйсон подобрал окурок сигары и попытался зажечь спичку, но она сломалась. Он попытался снова — и не смог, руки его дрожали. Мэйсон никогда не был храбрецом.
— Ну, Майк, ты же знаешь, я…
— Мэйс, — остановил его Шевлин спокойно, — ты видел, что произошло с Тэйлором. С тобой я поступлю гораздо хуже, и у меня мало времени. Говори, кто убил Элая, и можешь уматывать.
Он зажег спичку и дал Мэйсону прикурить.
— Джентри, — выдавил Мэйсон. — Он…
— Джентри все взял на себя, но он солгал. А теперь скажи мне, ради кого он солгал. — Майк жестом указал в сторону улицы. — Ты представляешь, что случится сегодня ночью? — продолжал он. — Холлистер вернулся. Он собрал всех скотоводов. И они ворвутся сюда. Конечно, им неслабо достанется, но Стоуву тоже не поздоровится. А потом Хойт и я уберем ваши останки.
Блажен, кто верует! Если бы все оказалось так просто. Рэй никогда не умел выбрать время и на сей раз наверняка промахнется. Хойт тоже может опоздать с решением, и тогда кое-кто окажется один на один против сатанинского воинства.
И этим кое-кем будет Майк Шевлин.
Глава 9
Мэйсон колебался, губы его дрожали. Он хорошо помнил Майка, но облик ночного гостя разительно отличался от того образа, который сохранила память. Нынешний Майк Шевлин выглядел больше, сильнее и тверже. Он умел действовать решительно, чему Мэйсон только что получил наглядное подтверждение. Речь шла не о том, что мог предпринять Тэйлор, будь у него такая возможность, поскольку его лишили ее быстро и без особых усилий. А Мэйсон был далеко не Дик Тэйлор.
Он подумал о лошади. Она стояла в конюшне, расположенной всего в нескольких ярдах от дома. Мэйсон урвал немалый куш. У него хватило ума хранить свою долю в тайнике за городом, поскольку он хорошо знал, что неизбежно придет время бежать. Так случалось и раньше. И вот теперь время пришло. Но он слишком долго жил в Рафтере, и ему хотелось остаться в городке навсегда. Здесь его защищали, и он защищал.
— Майк, — запротестовал он, — тебе придется поверить. Я действительно не знаю.
— Не надо врать.
— Клянусь Богом, Майк! Им нужен был свидетель, и мне заплатили, чтобы я поклялся, что это дело рук Джентри.
— Кто заплатил?
— Ты не поверишь, но деньги дал Гиб. Сам Джентри.
Шевлин бросил взгляд в сторону Тэйлора. Тот, застонав, стиснул зубы, что было верным признаком сломанной челюсти. Взгляд Майка вернулся к Мэйсону.
— Итак?
— Это все, что я знаю, клянусь. Мне заплатил Джентри.
— А тебе ничего не пришло в голову?
Мэйсон, поколебавшись, пожал плечами.
— Клянусь, я больше ничего не знаю.
— Бен мог это сделать?
— Нет, только не Бен. По крайней мере, я так думаю. И не потому, что он побоялся бы. Джентри тоже в стороне. Джентри достаточно близок Бену, так я какое-то время считал… Но меньше всего на свете они хотели хоть какого-нибудь расследования. Все стремились отмазаться втихомолку. Посуди сам: если придет кто-нибудь и начнет задавать вопросы, ему могут в ответ что-нибудь ляпнуть, и тогда сама перестрелка окажется под сомнением. А Бен… Я и не догадывался, что он такой прохиндей. Провернул все необычайно ловко. Мне не приходилось видеть, чтобы с такой проблемой управлялись столь быстро и без последствий. — К Мэйсону понемногу вернулись спокойствие и уверенность. — Майк, а что тут произойдет? Ты сказал, что Холлистер вернулся и собирается разнести все на кусочки? Ну, а кто будет всем заправлять, когда стихнет стрельба? — Он попытался подняться. — А почему мы не с тобой, Майк? Я знаю, как работает весь механизм.
Шевлин смерил его холодным взглядом.
— Да что ты знаешь? Ты мне так ничего и не смог рассказать. — И чуть помолчав, добавил: — Где золото?
В ответ Мэйсон хитро посмотрел на него.
— Хороший вопрос. Где же золото? В городе его не осталось ни унции, можешь не сомневаться.
Майк внимательно прислушивался к тому, что происходило снаружи, стараясь уловить хоть малейший звук, доносившийся с улицы. Неужели сегодня ночью?
— Если что-нибудь знаешь — говори, — коротко отрезал Шевлин и подумал, что напрасно теряет время. В любой момент может грянуть гром.
— Как насчет нашего дела? — продолжал настаивать Мэйсон. — Как насчет…
— Нет никакого дела. Или ты говоришь, или я…
Он схватил Мэйсона за грудки и рывком поставил на ноги. Потом толчком пригвоздил к стене с такой силой, что дом затрясся, и опять двинулся на Мэйсона. Тот выставил вперед руки:
— Ради Бога, Майк, не бей меня!
— Тогда говори!
— Я знаю только, что не все делал Бен. Это начал Эванс.
— Эванс? — Шевлин удивился. Эванс был нечистым на руку адвокатом, чьим партнером стал потом Рэй Холлистер. — Эванс? — Он сразу же понял многое. Но один вопрос все-таки еще оставался. — Где Эванс? — спросил Шевлин. — Что с ним стало?
Мэйсон усмехнулся.
— В том-то и дело. Что с ним случилось? Похоже, что, когда из города выгнали Рэя, уехал и Эванс. Или так говорят. Но никто не видел, как он уезжал. Эванс не из тех, кто бежит с поля сражения.
Не стоило зря терять время. Майк повернулся к двери.
— Послушайся моего совета, Мэйсон, убирайся из города. У тебя мало времени: чуть-чуть замешкаешься — попадешь в самое пекло.
Шевлин вышел на улицу и закрыл за собой дверь.
Город заполнили темнота и безмолвие, но это было безмолвие ожидания. Это было безмолвие, на мгновение застывшее на краю бездны.
Шевлин подошел к вороному и, взявшись за уздечку, задумался. Ситуация понемногу менялась. Теперь у него появились нежданные союзники. Первый — доктор Клэгг, на него во всем можно положиться. Сегодня ночью он останется дома, чтобы защитить свою семью и Лайну.
Второй — Вилсон Хойт. Он, конечно, не с ним, зато против Стоува, Джентри и Холлистера. Вот, пожалуй, и все. Его мысли вернулись к Эвансу. Майк знавал адвоката в свое время. Не составляло секрета, что в Рафтере он приложил руку к разного рода темным делам. Поговаривали даже, что он участвовал в контрабанде, хотя смысла в этой деятельности Майк не видел по причине удаленности городка от границ, но такие слухи ходили. Мэйсон сказал, что Эванс подготовил тайник для золота… Он знал или догадывался? А может, только слышал?
Машинально расстегнув кобуру, Шевлин привычным взглядом бойца как бы ощупывал стены конюшни. Ему понравилась постройка, она казалась надежной.
Майк не спеша двинулся по переулку, затем пересек улицу. С каждым шагом у него усиливалось ощущение, будто скальп отделяется от черепа.
Стул, который раньше стоял возле дверей конюшни, исчез, но, когда Майк, выйдя на свет, ступил в помещение, раздался голос Бразоса:
— Шевлин, нельзя так пугать людей, тебя за это когда-нибудь грохнут.
— Не исключено.
— Так случилось по дороге в Техас, в ту ночь, когда поссорились Сьюттон и Тэйлор.
Легкий ветерок прогнал по улице трепещущий клочок белой бумаги. Где-то скрипела вывеска, в стойле стукнула копытом и зафыркала лошадь.
Стоя в глубине дверного проема, Шевлин уловил слабый отблеск света, отраженного стальной поверхностью. Блик двигался в такт едва слышному топоту. В просвете между зданиями показался всадник. Взгляд Шевлина заскользил вдоль улицы, отмечая промежутки между домами. Там затаились восемь или девять всадников.
Стоя за спиной Шевлина, Бразос насчитал столько же и торопливо заметил:
— Сегодня ночью в городе нет рудокопов. Ни одного.
Бен держит их наготове вооруженными, догадался Майк.
Огни в конторе прииска погасли так же, как и в здании тюрьмы. Единственным источником света остался фонарь над дверью конюшни.
Шевлин достаточно хорошо знал Стоува и понимал, что тот попытается достичь победы одним решительным ударом, который поставит нападающих на грань полного уничтожения. Он явно вознамерился убить двух зайцев: устранить несогласных и предотвратить распространение из города каких-либо слухов. Затяжное сражение привлечет внимание, но быстрое, внезапное столкновение, которое вот-вот произойдет, местная общественность и пресса воспримут как стычку со скотоводами или бандитами.
И все же наступавшие, всадники были как раз те самые ковбои, владельцы мелких ранчо, с которыми Шевлин скакал когда-то бок о бок, в общем, хорошие, честные люди, введенные в заблуждение. Их надо остановить.
Рэй Холлистер, конечно, нападет на контору Стоува, чтобы захватить документы, и на сами прииски — сначала на Солнечные Россыпи, потом и на скважину Славы. А Бен его бесспорно уже там ждет с отрядом, вооруженным дробовиками. Его приспешники спрятались вокруг входа в шахту и возле конторы, в здании подъемника и в кузнечном цехе. Невидимые и защищенные, они будут вести огонь по ничего не подозревающим всадникам, четко выделяющимся на фоне светлеющего неба.
— Пойду на ту сторону улицы, — шепнул Майк.
— Тебя могут убить.
— Только если он попытается выйти отсюда, — раздался голос из темноты. Это был Бэбкок.
— Бэбкок, — взмолился Майк, — если тебе хоть сколько-нибудь дорога жизнь твоих друзей, останови их. Стоув уже наготове.
— Ты хочешь сказать, был наготове, — возразил Бэбкок. — Сегодня мы застигли его врасплох.
— Открой глаза, Бэб, уже с вечера на улицах и в салунах нет ни одного рудокопа. Будь я на месте Рэя, сначала проверил бы, что за расклад в городе.
— Рэй сам о себе позаботится.
— Не сомневаюсь, но что ждет остальных? Ты вытаскивал Рэя не из одной передряги, куда заводили вас его дурацкие идеи, так что тебе лучше поторопиться. Если нападете на прииск, вас разнесут на кусочки.
— Чепуха!
С улицы доносился приглушенный топот, хорошо знакомый Шевлину. Такой мерный шум создает стадо бычков при перегоне скота или табун лошадей, пасущихся возле лагеря. Но теперь он свидетельствовал о приближении боевого отряда.
— Останови их, — снова попросил Майк.
Бэбкок переступил с ноги на ногу.
— Угомонись. Теперь уже ничто не остановит Рэя. Ты в этом не участвуешь, вот и держись подальше.
— Ради Бога! Неужели ты думаешь, что Холлистер заботится об интересах скотоводов? Кто, по-твоему, привлек сюда Бена Стоува?
— Он сам привлекся.
— Из-за верности Холлистеру погибнут твои друзья. Ваша преданность Рэю слепа, он никогда не думал ни о ком, кроме себя. Неужели до тебя до сих пор не дошло, что Эванс и Холлистер поставили Бена Стоува во главе отряда, который разогнал тогда скотоводов?
— Наглая ложь! — хрипло произнес Бэбкок. — А теперь заткнись!
— Я не лгу, Холлистер вместе с Бэном привлек и Джентри. Опомнись, Бэбкок! Сегодня ты здесь только затем, чтобы таскать каштаны из огня для Рэя. Он надеется выгнать Стоува и снова оказаться в седле.
Каждая черточка на лице Бэбкока выражала упорство. Убеждение на него не подействовало. Что же делать? Через несколько минут уже будет поздно. Нечего тут метать бисер. Да и кто знает, что на уме у Бэбкока? Он крепкий орешек, закаленный, хитрый, как старый волк. Кстати, где теперь Винклер? Надо срочно найти старого волчатника.
В конюшне было темно и тихо. Безмятежно потряхивая гривами, хрустели сеном лошади. Бледно мерцал фонарь над дверью.
Шел третий, а может, и четвертый час ночи. До рассвета — больше двух часов, вполне достаточно, чтобы произвести погром под покровом тьмы.
Теперь всадники стали хорошо видны в просветах между домами. Трое стояли в ряд в первом проеме, двое — в следующем. Остальные, судя про звукам, медленно вели лошадей шагом по улице.
— Бэбкок, — сказал Шевлин, — ты присутствуешь накануне рокового события. Сейчас перед твоими глазами на этой пыльной улице придет конец скотоводству в Рафтере. Ты долго и упорно хранил верность иллюзиям, но остановись на мгновение и подумай. Помнишь ту ночь в Рок-Спрингсе, когда я отделал Рэя? Тебе известно, что он никогда не стоял вровень с крупными скотоводами прошлого, но сумел убедить Еву Бэнкрофт, что является влиятельным человеком. Но скажи по правде, знаешь ли ты хоть одного бродягу, который боялся бы или уважал Рэя Холлистера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19