Он не уймется и никогда не поймет, что разбит, что у него нет шансов на победу. Холлистер хоть и глуп, но весьма изобретателен в нападении, кроме того, с ним Бэбкок. Если и есть в Рафтере человек, способный переиграть Холлистера, так это Майк Шевлин. А потом он лично его убьет.
Построенная цепочка неожиданно доставила Стоуву глубокое удовлетворение. Он понял, что ненавидит Шевлина и, если уже на то пошло, ненавидел всегда. Майк единственный никогда не признавал его главенства. Гиб с ним считался, а этот…
Над его столиком нависла тень. Стоув запрокинул назад голову и увидел грубоватое, но симпатичное лицо Мерриэма.
— Привет, Клэгг. Садись.
Мерриэм остался стоять.
— Ты весьма рискуешь, Бен, — произнес он ровным голосом. — У Шевлина только одно на уме. Он ищет того, кто Убил Паттерсона.
Стоув пожал плечами, его лицо осталось непроницаемым.
— И что? Нам нужен Шевлин — мы им воспользуемся. А потом о нем позаботимся.
— Кто позаботится?
Бен улыбнулся.
— Я позабочусь. Я оставлю эту привилегию за собой. Тебе же придется участвовать в этом деле.
— Сегодня я получил письмо… от губернатора, — сообщил Мерриэм.
— Не знал, что вы друзья.
— Отнюдь. Мы не друзья. Я помогал ему на выборах. Сделал пожертвование.
— Тогда о чем беспокоиться? Скажи ему, что в Рафтере все в порядке.
— Он лучше знает, поверь мне. А мое пожертвование не играет никакой особой роли. Оно лишь означает поддержку его политики, на него нельзя купить вседозволенность.
Бен чувствовал, что следует быть поосторожней. Мерриэм последнее время стал слишком ранимым. Неужели он испугался? Что его так заело? Хуже всего то, что без Мерриэма ему пока не обойтись, еще немного, но…
— Садись, — предложил он снова, — и не кричи так громко. — Бен облокотился о стол. — Послушай, я хочу подрядить Шевлина, чтобы он отвез барахло, а когда доставит его куда надо… я с ним рассчитаюсь.
— А он согласится?
На лице Стоува мелькнула недобрая улыбка.
— Еще бы. Любой человек прислушивается к деньгам. Единственный вопрос, который его сейчас занимает, это как завладеть всем целиком. И не переживай ты за Элая Паттерсона, он давно мертв. А полмиллиона золотом — большая куча денег. У Майка Шевлина за всю жизнь не было ничего, кроме коня и револьвера, а тут ему дают такой шанс. Согласится.
— Не люблю убийств.
— Ты уже говорил, но Шевлин умрет далеко отсюда.
А в это время Майк разделся у себя в номере, повалился в постель, натянул одеяло и уже почти засыпал.
Но Лайна Теннисон не спала, лежа в своей постели в доме доктора Клэгга, а напряженно вглядывалась в темноту, вспоминая лицо, которое заметила в спускной выработке шахты, лишь едва заметила. Какое красноречие пришлось ей пустить в ход, чтобы увести оттуда Бена Стоува. Она тараторила без умолку и даже уговорила его проводить ее домой, хотя он внушал ей беспокойство больше, чем кто-либо другой. Насколько она одурачила его своей болтовней? Она боялась, что не одурачила совсем.
Но в одном Лайна была уверена: Бен Стоув — самый безжалостный и жестокий человек из всех, кого она встречала. Она нисколько не сомневалась, что он приказал Лону Корту убить ее и убьет, если подвернется случай.
Смерть Евы Бэнкрофт подорвала моральный дух Рафтера. Том Хейс оказался еще одним, кто не спал сейчас в городе. Беседа, которую с ним затеял Стоув, напугала Хейса. И вот он лежал теперь без сна, вспоминая завуалированную угрозу, которая прозвучала в словах управляющего.
Всю жизнь Хейс провел в тени больших людей, но он им никогда не завидовал, потому что быть большим человеком — значит стать объектом для ненависти.
Хейс прилежно уходил от разногласий, отказывался принимать чью-либо сторону в споре, старался избегать решений, которые могли бы навлечь беду. И вот теперь, побывав на собрании у доктора Клэгга, так глупо поставил себя под удар. Он был напуган.
Внезапно вскочив, Том схватил одежду.
Глава 17
Лайна проснулась неожиданно, преисполненная тревожных предчувствий. Она не встала с кровати и даже не пошевельнулась, а лишь широко раскрыла глаза и внимательно прислушалась.
Луна еще не взошла, и в комнате было совершенно темно. Ветер стих, но ей показалось, что она уловила какое-то движение. Где-то в глубине дома скрипнула половица. Неужели Руперта вызвали так поздно ночью? Она сразу же отвергла это предположение, потому что в таких случаях Дотти всегда вставала, чтобы заварить чай. В доме определенно что-то происходило. И вдруг до нее донеслись негромкие, но вполне отчетливо сказанные слова:
— Полегче, док. Не хотелось бы мне убивать единственного во всей округе врача. Сиди тихо, и никто не пострадает.
Лайна узнала голос. Он принадлежал человеку по прозвищу Рыжий, который работал на Стоува. Наверное, каким-то образом Стоуву стало известно о том, что против него затевают, он принял контрмеры и нанес упреждающий удар.
А где же Бразос, удивилась она. И сразу же вспомнила: Руперт отправил его из города с сообщением к двум владельцам ранчо, которые, по мнению Клэгга, помогли бы им изгнать Стоува. Сначала Бразос посетит Волта Келли, а затем отправится в противоположную сторону — к Джо Холидею.
Кто еще оставался? Билли Таунсенд и Филд. Их нужно как можно скорее предупредить, если, конечно, до них еще не добрались. Лайна быстро оделась и поспешила к окну. Очень осторожно она приподняла раму и вылезла во двор.
Мог ли кто-то из нападавших остаться на улице? Весьма вероятно. Девушка бесшумно скользнула вдоль стены и затаилась. Сколько у нее осталось времени до того, как они войдут в ее комнату?
Возле ворот кто-то стоял. Лайна прошла вдоль зарослей сирени, потом, поколебавшись, стремительно пересекла открытое пространство и скрылась в тени сарая. До конюшни, конечно, не добраться, но для того, что она задумала, лошадь не требовалась.
Тихонько отворив калитку за сараем, Лайна выбежала в проход между участками, закрыла за собой дверцу и отправилась той же дорогой, по которой Майк Шевлин однажды подкрался к дому. Она шла торопливым шагом, иногда переходя на бег. Город был погружен во тьму. Огни горели только в «Голубом Роге», в комнатах, где жил Таунсенд. Возле входа в салун околачивались двое.
Если Бен раскрыл замысел Руперта, тогда ему также известно, что прииски принадлежат Лайне. Ей нужно спрятаться в такое место, где ее не будут искать. И она подумала о комнате Шевлина в гостинице «Невада».
Майка сейчас нет, но Лайна знала, что он оставил за собой номер, поскольку часто приезжал в город. Теперь, как и в прошлый раз, она обошла гостиницу и поднялась по наружной лестнице на второй этаж.
Коридор был пуст. Она летела по нему, моля Бога о том, чтобы дверь оказалась незапертой. Так оно и случилось, и Лайна поспешно юркнула внутрь. В тот же момент в бок ей уперся ствол револьвера.
— Майк? — прошептала она.
— Да, — ответил он тихо. — Что случилось?
Она сжато описала события, которые произошли с момента их встречи в доме до настоящего времени.
— Понимаешь, у них нет никаких шансов осуществить задуманное. Даже не уверена, что Руперт успел переговорить с Хойтом. Я как раз собиралась рассказать тебе обо всем, когда поехала на участок, но тебя там не оказалось, и я не удержалась и заглянула в тоннель. Потом появился Бен Стоув. Когда я тебя увидела, то думала только о том, как бы увести его поскорее.
— А ты не заметила кого-нибудь еще? В шахте или вокруг?
— Нет… больше никого.
Майк слушал ее вполуха, пытаясь предугадать последующие шаги Бена. Теперь Стоув знает своих потенциальных противников. Убьет ли он их? Если да, то как объяснит исчезновение нескольких столь уважаемых граждан? Или он просто припугнет их как следует, угрожая смертью, и отпустит на все четыре стороны?
Интуиция подсказала, что Стоув уже перешел черту. Он убивал. И убивал не раз. Ему сходило с рук. С безнаказанностью к нему пришло ощущение власти, всегда возникающее у подобных людей, и они начинают думать, что им все дозволено. Их эгоизм разрастается до таких размеров, что они уже не останавливаются ни перед чем ради достижения своих целей.
И все же Стоув всегда обладал холодной предусмотрительностью. Раньше он не был похож на лихого, беспечного удальца. Насколько изменился его характер?
— Лайна, тебе придется спрятаться, — заявил Шевлин. — На какое-то время скрыться из виду, и надежней места, чем мой номер, для этого не найти. У меня есть кое-какая еда, а искать тебя здесь никому и в голову не придет.
— А ты?
— Я вывожу золото. Бен предложил мне сделку — он отдает мне долю Джентри.
Она внимательно посмотрела ему в лицо.
— Это, должно быть, много, не так ли?
Майк обнял ее за плечи.
— Да, довольно много. И он попытается убить меня. Наверное, даже прежде, чем я достигну конца маршрута, или, по крайней мере, сразу же после выгрузки. Но если мне удастся продержаться, то в результате стану богатым человеком. Вот только это не даст мне того, чего я больше всего хочу.
— И что же ты хочешь?
— Тебя.
Лайна не пыталась вырваться или отстранить его. Она просто смотрела ему в лицо холодным, почти оценивающим взглядом.
Майк думал о ней слишком много за последние несколько дней и сам себя за это называл дураком. Он не верил, что у него хватит духу сказать ей что-либо подобное. Но вот хватило же, и она не рассмеялась ему в лицо. Это было что-то.
Наконец она пришла в себя и прошептала:
— Но ты же так рискуешь! Стоит ли того это золото?
— У меня уже нет выбора. Я вывезу золото, чтобы сохранить его для тебя. И постараюсь выжить. Все теперь завязано в один тугой узел.
— Майк, я боюсь.
— Ты останешься здесь. Я вернусь. Если Бен лишится золота, ему конец. Он не сможет выкупить прииск, не сможет расплатиться со своими людьми. Для него и Мерриэма Клэгга песенка спета. Мерриэм заложил все имущество ради того, чтобы скупить золото.
— Они пойдет на все.
— Я тоже так думаю.
— Будь осторожен. Ты идешь совсем один.
Шевлин посмотрел на нее и улыбнулся печально.
— А когда я имел компанию?
— Неужели у тебя никогда никого не было, совсем никого?
— Нет… не было. Может, поэтому я все время переезжаю с места на место. Легче оставаться одному, если ты все время в движении. Кажется естественным не иметь друзей и близких, если ты в чужом краю.
— Майк, — взмолилась она, — пожалуйста, не уходи. Давай уедем отсюда. Пойдем в законодательное собрание, обратимся к губернатору, пусть он расследует.
— Лайна, к тому времени они вывезут твое золото, и все будет шито-крыто. Конечно, ты уволишь Бена Стоува и вернешь себе прииски, но можешь не сомневаться, они взорвут проходы к месторождению, и тогда ты потратишь все свое состояние только на то, чтобы открыть его заново. — Поколебавшись, Шевлин добавил: — Я приехал сюда, потому что хотел узнать правду об Элае Паттерсоне, смыть позор с его честного имени и посадить его убийцу в тюрьму, кем бы он ни был.
— Ты не убьешь его?
— Нет, если только он меня не вынудит. Когда-нибудь закон придет и в эти края. Чем скорее такое случится, тем лучше. Мы не можем жить без закона, и каждый из нас должен по мере сил помогать тем людям, которые его претворяют в жизнь. В конце концов, они наши слуги, без них у нас расцвела бы анархия. Поверь, я знаю, что говорю, видел и то и другое.
Возле двери он задержался.
— Держи револьвер поблизости и не открывай, если кто-нибудь постучится.
Шевлин вышел и закрыл за собой дверь. Он уже прошел коридор, когда Лайна поняла, что забыла взять с собой револьвер. Она подперла дверную ручку стулом, потом села на кровать и сняла туфли. Нужно сидеть совсем тихо, чтобы не возникал вопрос: кто остался в номере Майка Шевлина после его ухода?
О Дотти Клэгг переживать тоже не стоит. Она, конечно, будет смертельно напугана и взволнована, но если Лайна вернется в дом доктора, то принесет с собой только лишнее беспокойство. Она доверится Шевлину и будет ждать.
Шевлин интересовал ее. И она поняла, что между ними уже возникли чувства, для которых не нужно слов. С самого начала ее тянуло к нему. Худой и немножко нелепый, он в то же время обладал какой-то необычной мягкостью и природной чуткостью.
Пытаясь вспомнить все, что дядя Элай рассказывал о нем, Лайна прилегла на подушку и тут же заснула. Она не видела, как ручка двери медленно повернулась, не слышала, как дверь тихонько заскрипела под давлением чьей-то руки.
Стул, припертый к ручке, стоял неподвижно, и человек в коридоре оставил попытку войти. Если бы она не спала, то могла бы услышать его дыхание, а потом приглушенный скрип половиц, сопровождавший его отступление. Но Лайна смотрела другие сны.
Глава 18
…Рафтер растворился во мгле, словно следящая за добычей кошка, но от его столь же бдительных, как у кошки, глаз ничто не могло укрыться, или почти ничто.
Проспав три часа, Майк чувствовал себя бодрым. Выйдя на улицу, он взял курс на светящееся окно конторы Бена Стоува. Тишину вокруг непрерывно нарушали ночные шорохи, которые человек не улавливает, но тем не менее четко осознает.
Бен поднял взгляд на вошедшего, и в глазах его сразу же появилась настороженность.
Майк уперся кулаками в письменный стол Стоува.
— Бен, — заявил он. — Я вывезу золото, если ты приготовишь все до… рассвета.
Тот с минуту жевал сигару, размышляя о том, значит такая спешка. Почему Шевлин так быстро решился? Может, узнал о захвате доктора Клэгга и его сторонников? Маловероятно. Бену уже доложили, что Майк ушел из ресторана в гостиницу и не покидал ее до настоящего момента.
— Подумай сам, Бен, — продолжал Шевлин, — если Холлистер все еще рядом, он наверняка заслал в город лазутчиков. Меня подозревать не станут, и если мы двинемся немедленно, то успеем выбраться в безопасное место до того, как Холлистер начнет действовать.
— Похоже на правду, — согласился Бен и пристально взглянул на гостя. — У тебя есть люди, которых ты возьмешь с собой?
— Нет, это твоя забота. Я делаю дело; а ты обеспечиваешь людей. Ты же знаешь, Бен, со смертью Джентри у меня не осталось друзей в городе. Я возьму свою долю и уеду отсюда.
— Хорошо. Через час в устье каньона Перри. Золото будет ждать тебя там.
— Мне понадобятся вьючные мулы, примерно тридцать — сорок. Столько золота по текущим ценам должно весить тонну.
— По каким причинам предпочтение отдается мулам, а не фургону?
— Они будут искать фургон. К тому же я могу пройти с мулами там, где фургон не проедет. — Шевлин понизил голос. — Я хочу перейти хребет, Бен.
— Ты с ума сошел! Там же нет дороги.
— Я гонял коров по всей округе гораздо больше, чем ты, и мне известны тропы, о которых Рэй Холлистер даже не подозревает.
— Хорошо. — Бен отодвинул кресло и встал. — Только не вздумай что-нибудь затеять, Майк. Ты мне нужен, но я тебе не доверяю. Сделаешь дело, мы с тобой рассчитаемся и — прощай! Но только попробуй хитрить — не проживешь и суток.
— Не глупи, Бен. Где еще я смогу получить столько денег? — Шевлин уже направился к двери, но вдруг обернулся. — Кстати, Бен, кто такой Берт Перри? Твой человек?
— Перри? Обычный приезжий с Востока, который мнит себя знатоком рудного дела. — Тут Стоув почувствовал в вопросе какой-то подвох. — А что такое?
— Просто любопытно. Участок, на который он меня нанял… Там нет никаких признаков руды, думаю, что и не было.
После ухода Шевлина Стоув еще долго сидел неподвижно.
Он курил сигару, а когда она потухла, продолжал задумчиво жевать окурок.
Берт Перри настолько походил на того, кем ему полагалось быть, что, посомневавшись несколько дней, Стоув совсем перестал обращать на него внимание. Он слыхал, что Перри время от времени выпивает с Мерриэмом Клэггом, но это казалось совершенно неважным. Большую часть жизни Клэгг провел на Востоке. Оттуда же приехал Берт Перри. Так что же могло быть естественней случайной беседы двух земляков? А вдруг за этим стоит что-то большее? Что, если Берта Перри вызвал сюда Мерриэм? Для какой-нибудь особой работы — сторожить золото или выполнить еще кое-что позднее?
Теперь Стоув осознал, до какой степени презрение к Мерриэму заглушило в нем здравый смысл. Бен был настолько уверен, что использует Мерриэма, что ему даже в голову не пришло взглянуть на обратную сторону медали. Вдруг Клэгг использует его?
Он, Бен Стоув, является управляющим приисками, и, если губернатор пришлет сюда следственное подразделение, отвечать за все придется ему одному. Клэгг потеряет все свое состояние, но у него может быть еще какой-нибудь запасной козырь, о котором Бену ничего не известно. Хватило же у Мерриэма мозгов посадить Берта Перри на никчемный участок, откуда можно наблюдать за золотом.
Стоув вернулся к своему долгосрочному плану, в соответствии с которым собирался устранить Джентри, а затем Мерриэма, завоевать уважение в Рафтере, да и во всем штате. Люди не смотрят, каким путем деньги пришли к человеку, говорил он себе, их интересует только, есть ли они у тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Построенная цепочка неожиданно доставила Стоуву глубокое удовлетворение. Он понял, что ненавидит Шевлина и, если уже на то пошло, ненавидел всегда. Майк единственный никогда не признавал его главенства. Гиб с ним считался, а этот…
Над его столиком нависла тень. Стоув запрокинул назад голову и увидел грубоватое, но симпатичное лицо Мерриэма.
— Привет, Клэгг. Садись.
Мерриэм остался стоять.
— Ты весьма рискуешь, Бен, — произнес он ровным голосом. — У Шевлина только одно на уме. Он ищет того, кто Убил Паттерсона.
Стоув пожал плечами, его лицо осталось непроницаемым.
— И что? Нам нужен Шевлин — мы им воспользуемся. А потом о нем позаботимся.
— Кто позаботится?
Бен улыбнулся.
— Я позабочусь. Я оставлю эту привилегию за собой. Тебе же придется участвовать в этом деле.
— Сегодня я получил письмо… от губернатора, — сообщил Мерриэм.
— Не знал, что вы друзья.
— Отнюдь. Мы не друзья. Я помогал ему на выборах. Сделал пожертвование.
— Тогда о чем беспокоиться? Скажи ему, что в Рафтере все в порядке.
— Он лучше знает, поверь мне. А мое пожертвование не играет никакой особой роли. Оно лишь означает поддержку его политики, на него нельзя купить вседозволенность.
Бен чувствовал, что следует быть поосторожней. Мерриэм последнее время стал слишком ранимым. Неужели он испугался? Что его так заело? Хуже всего то, что без Мерриэма ему пока не обойтись, еще немного, но…
— Садись, — предложил он снова, — и не кричи так громко. — Бен облокотился о стол. — Послушай, я хочу подрядить Шевлина, чтобы он отвез барахло, а когда доставит его куда надо… я с ним рассчитаюсь.
— А он согласится?
На лице Стоува мелькнула недобрая улыбка.
— Еще бы. Любой человек прислушивается к деньгам. Единственный вопрос, который его сейчас занимает, это как завладеть всем целиком. И не переживай ты за Элая Паттерсона, он давно мертв. А полмиллиона золотом — большая куча денег. У Майка Шевлина за всю жизнь не было ничего, кроме коня и револьвера, а тут ему дают такой шанс. Согласится.
— Не люблю убийств.
— Ты уже говорил, но Шевлин умрет далеко отсюда.
А в это время Майк разделся у себя в номере, повалился в постель, натянул одеяло и уже почти засыпал.
Но Лайна Теннисон не спала, лежа в своей постели в доме доктора Клэгга, а напряженно вглядывалась в темноту, вспоминая лицо, которое заметила в спускной выработке шахты, лишь едва заметила. Какое красноречие пришлось ей пустить в ход, чтобы увести оттуда Бена Стоува. Она тараторила без умолку и даже уговорила его проводить ее домой, хотя он внушал ей беспокойство больше, чем кто-либо другой. Насколько она одурачила его своей болтовней? Она боялась, что не одурачила совсем.
Но в одном Лайна была уверена: Бен Стоув — самый безжалостный и жестокий человек из всех, кого она встречала. Она нисколько не сомневалась, что он приказал Лону Корту убить ее и убьет, если подвернется случай.
Смерть Евы Бэнкрофт подорвала моральный дух Рафтера. Том Хейс оказался еще одним, кто не спал сейчас в городе. Беседа, которую с ним затеял Стоув, напугала Хейса. И вот он лежал теперь без сна, вспоминая завуалированную угрозу, которая прозвучала в словах управляющего.
Всю жизнь Хейс провел в тени больших людей, но он им никогда не завидовал, потому что быть большим человеком — значит стать объектом для ненависти.
Хейс прилежно уходил от разногласий, отказывался принимать чью-либо сторону в споре, старался избегать решений, которые могли бы навлечь беду. И вот теперь, побывав на собрании у доктора Клэгга, так глупо поставил себя под удар. Он был напуган.
Внезапно вскочив, Том схватил одежду.
Глава 17
Лайна проснулась неожиданно, преисполненная тревожных предчувствий. Она не встала с кровати и даже не пошевельнулась, а лишь широко раскрыла глаза и внимательно прислушалась.
Луна еще не взошла, и в комнате было совершенно темно. Ветер стих, но ей показалось, что она уловила какое-то движение. Где-то в глубине дома скрипнула половица. Неужели Руперта вызвали так поздно ночью? Она сразу же отвергла это предположение, потому что в таких случаях Дотти всегда вставала, чтобы заварить чай. В доме определенно что-то происходило. И вдруг до нее донеслись негромкие, но вполне отчетливо сказанные слова:
— Полегче, док. Не хотелось бы мне убивать единственного во всей округе врача. Сиди тихо, и никто не пострадает.
Лайна узнала голос. Он принадлежал человеку по прозвищу Рыжий, который работал на Стоува. Наверное, каким-то образом Стоуву стало известно о том, что против него затевают, он принял контрмеры и нанес упреждающий удар.
А где же Бразос, удивилась она. И сразу же вспомнила: Руперт отправил его из города с сообщением к двум владельцам ранчо, которые, по мнению Клэгга, помогли бы им изгнать Стоува. Сначала Бразос посетит Волта Келли, а затем отправится в противоположную сторону — к Джо Холидею.
Кто еще оставался? Билли Таунсенд и Филд. Их нужно как можно скорее предупредить, если, конечно, до них еще не добрались. Лайна быстро оделась и поспешила к окну. Очень осторожно она приподняла раму и вылезла во двор.
Мог ли кто-то из нападавших остаться на улице? Весьма вероятно. Девушка бесшумно скользнула вдоль стены и затаилась. Сколько у нее осталось времени до того, как они войдут в ее комнату?
Возле ворот кто-то стоял. Лайна прошла вдоль зарослей сирени, потом, поколебавшись, стремительно пересекла открытое пространство и скрылась в тени сарая. До конюшни, конечно, не добраться, но для того, что она задумала, лошадь не требовалась.
Тихонько отворив калитку за сараем, Лайна выбежала в проход между участками, закрыла за собой дверцу и отправилась той же дорогой, по которой Майк Шевлин однажды подкрался к дому. Она шла торопливым шагом, иногда переходя на бег. Город был погружен во тьму. Огни горели только в «Голубом Роге», в комнатах, где жил Таунсенд. Возле входа в салун околачивались двое.
Если Бен раскрыл замысел Руперта, тогда ему также известно, что прииски принадлежат Лайне. Ей нужно спрятаться в такое место, где ее не будут искать. И она подумала о комнате Шевлина в гостинице «Невада».
Майка сейчас нет, но Лайна знала, что он оставил за собой номер, поскольку часто приезжал в город. Теперь, как и в прошлый раз, она обошла гостиницу и поднялась по наружной лестнице на второй этаж.
Коридор был пуст. Она летела по нему, моля Бога о том, чтобы дверь оказалась незапертой. Так оно и случилось, и Лайна поспешно юркнула внутрь. В тот же момент в бок ей уперся ствол револьвера.
— Майк? — прошептала она.
— Да, — ответил он тихо. — Что случилось?
Она сжато описала события, которые произошли с момента их встречи в доме до настоящего времени.
— Понимаешь, у них нет никаких шансов осуществить задуманное. Даже не уверена, что Руперт успел переговорить с Хойтом. Я как раз собиралась рассказать тебе обо всем, когда поехала на участок, но тебя там не оказалось, и я не удержалась и заглянула в тоннель. Потом появился Бен Стоув. Когда я тебя увидела, то думала только о том, как бы увести его поскорее.
— А ты не заметила кого-нибудь еще? В шахте или вокруг?
— Нет… больше никого.
Майк слушал ее вполуха, пытаясь предугадать последующие шаги Бена. Теперь Стоув знает своих потенциальных противников. Убьет ли он их? Если да, то как объяснит исчезновение нескольких столь уважаемых граждан? Или он просто припугнет их как следует, угрожая смертью, и отпустит на все четыре стороны?
Интуиция подсказала, что Стоув уже перешел черту. Он убивал. И убивал не раз. Ему сходило с рук. С безнаказанностью к нему пришло ощущение власти, всегда возникающее у подобных людей, и они начинают думать, что им все дозволено. Их эгоизм разрастается до таких размеров, что они уже не останавливаются ни перед чем ради достижения своих целей.
И все же Стоув всегда обладал холодной предусмотрительностью. Раньше он не был похож на лихого, беспечного удальца. Насколько изменился его характер?
— Лайна, тебе придется спрятаться, — заявил Шевлин. — На какое-то время скрыться из виду, и надежней места, чем мой номер, для этого не найти. У меня есть кое-какая еда, а искать тебя здесь никому и в голову не придет.
— А ты?
— Я вывожу золото. Бен предложил мне сделку — он отдает мне долю Джентри.
Она внимательно посмотрела ему в лицо.
— Это, должно быть, много, не так ли?
Майк обнял ее за плечи.
— Да, довольно много. И он попытается убить меня. Наверное, даже прежде, чем я достигну конца маршрута, или, по крайней мере, сразу же после выгрузки. Но если мне удастся продержаться, то в результате стану богатым человеком. Вот только это не даст мне того, чего я больше всего хочу.
— И что же ты хочешь?
— Тебя.
Лайна не пыталась вырваться или отстранить его. Она просто смотрела ему в лицо холодным, почти оценивающим взглядом.
Майк думал о ней слишком много за последние несколько дней и сам себя за это называл дураком. Он не верил, что у него хватит духу сказать ей что-либо подобное. Но вот хватило же, и она не рассмеялась ему в лицо. Это было что-то.
Наконец она пришла в себя и прошептала:
— Но ты же так рискуешь! Стоит ли того это золото?
— У меня уже нет выбора. Я вывезу золото, чтобы сохранить его для тебя. И постараюсь выжить. Все теперь завязано в один тугой узел.
— Майк, я боюсь.
— Ты останешься здесь. Я вернусь. Если Бен лишится золота, ему конец. Он не сможет выкупить прииск, не сможет расплатиться со своими людьми. Для него и Мерриэма Клэгга песенка спета. Мерриэм заложил все имущество ради того, чтобы скупить золото.
— Они пойдет на все.
— Я тоже так думаю.
— Будь осторожен. Ты идешь совсем один.
Шевлин посмотрел на нее и улыбнулся печально.
— А когда я имел компанию?
— Неужели у тебя никогда никого не было, совсем никого?
— Нет… не было. Может, поэтому я все время переезжаю с места на место. Легче оставаться одному, если ты все время в движении. Кажется естественным не иметь друзей и близких, если ты в чужом краю.
— Майк, — взмолилась она, — пожалуйста, не уходи. Давай уедем отсюда. Пойдем в законодательное собрание, обратимся к губернатору, пусть он расследует.
— Лайна, к тому времени они вывезут твое золото, и все будет шито-крыто. Конечно, ты уволишь Бена Стоува и вернешь себе прииски, но можешь не сомневаться, они взорвут проходы к месторождению, и тогда ты потратишь все свое состояние только на то, чтобы открыть его заново. — Поколебавшись, Шевлин добавил: — Я приехал сюда, потому что хотел узнать правду об Элае Паттерсоне, смыть позор с его честного имени и посадить его убийцу в тюрьму, кем бы он ни был.
— Ты не убьешь его?
— Нет, если только он меня не вынудит. Когда-нибудь закон придет и в эти края. Чем скорее такое случится, тем лучше. Мы не можем жить без закона, и каждый из нас должен по мере сил помогать тем людям, которые его претворяют в жизнь. В конце концов, они наши слуги, без них у нас расцвела бы анархия. Поверь, я знаю, что говорю, видел и то и другое.
Возле двери он задержался.
— Держи револьвер поблизости и не открывай, если кто-нибудь постучится.
Шевлин вышел и закрыл за собой дверь. Он уже прошел коридор, когда Лайна поняла, что забыла взять с собой револьвер. Она подперла дверную ручку стулом, потом села на кровать и сняла туфли. Нужно сидеть совсем тихо, чтобы не возникал вопрос: кто остался в номере Майка Шевлина после его ухода?
О Дотти Клэгг переживать тоже не стоит. Она, конечно, будет смертельно напугана и взволнована, но если Лайна вернется в дом доктора, то принесет с собой только лишнее беспокойство. Она доверится Шевлину и будет ждать.
Шевлин интересовал ее. И она поняла, что между ними уже возникли чувства, для которых не нужно слов. С самого начала ее тянуло к нему. Худой и немножко нелепый, он в то же время обладал какой-то необычной мягкостью и природной чуткостью.
Пытаясь вспомнить все, что дядя Элай рассказывал о нем, Лайна прилегла на подушку и тут же заснула. Она не видела, как ручка двери медленно повернулась, не слышала, как дверь тихонько заскрипела под давлением чьей-то руки.
Стул, припертый к ручке, стоял неподвижно, и человек в коридоре оставил попытку войти. Если бы она не спала, то могла бы услышать его дыхание, а потом приглушенный скрип половиц, сопровождавший его отступление. Но Лайна смотрела другие сны.
Глава 18
…Рафтер растворился во мгле, словно следящая за добычей кошка, но от его столь же бдительных, как у кошки, глаз ничто не могло укрыться, или почти ничто.
Проспав три часа, Майк чувствовал себя бодрым. Выйдя на улицу, он взял курс на светящееся окно конторы Бена Стоува. Тишину вокруг непрерывно нарушали ночные шорохи, которые человек не улавливает, но тем не менее четко осознает.
Бен поднял взгляд на вошедшего, и в глазах его сразу же появилась настороженность.
Майк уперся кулаками в письменный стол Стоува.
— Бен, — заявил он. — Я вывезу золото, если ты приготовишь все до… рассвета.
Тот с минуту жевал сигару, размышляя о том, значит такая спешка. Почему Шевлин так быстро решился? Может, узнал о захвате доктора Клэгга и его сторонников? Маловероятно. Бену уже доложили, что Майк ушел из ресторана в гостиницу и не покидал ее до настоящего момента.
— Подумай сам, Бен, — продолжал Шевлин, — если Холлистер все еще рядом, он наверняка заслал в город лазутчиков. Меня подозревать не станут, и если мы двинемся немедленно, то успеем выбраться в безопасное место до того, как Холлистер начнет действовать.
— Похоже на правду, — согласился Бен и пристально взглянул на гостя. — У тебя есть люди, которых ты возьмешь с собой?
— Нет, это твоя забота. Я делаю дело; а ты обеспечиваешь людей. Ты же знаешь, Бен, со смертью Джентри у меня не осталось друзей в городе. Я возьму свою долю и уеду отсюда.
— Хорошо. Через час в устье каньона Перри. Золото будет ждать тебя там.
— Мне понадобятся вьючные мулы, примерно тридцать — сорок. Столько золота по текущим ценам должно весить тонну.
— По каким причинам предпочтение отдается мулам, а не фургону?
— Они будут искать фургон. К тому же я могу пройти с мулами там, где фургон не проедет. — Шевлин понизил голос. — Я хочу перейти хребет, Бен.
— Ты с ума сошел! Там же нет дороги.
— Я гонял коров по всей округе гораздо больше, чем ты, и мне известны тропы, о которых Рэй Холлистер даже не подозревает.
— Хорошо. — Бен отодвинул кресло и встал. — Только не вздумай что-нибудь затеять, Майк. Ты мне нужен, но я тебе не доверяю. Сделаешь дело, мы с тобой рассчитаемся и — прощай! Но только попробуй хитрить — не проживешь и суток.
— Не глупи, Бен. Где еще я смогу получить столько денег? — Шевлин уже направился к двери, но вдруг обернулся. — Кстати, Бен, кто такой Берт Перри? Твой человек?
— Перри? Обычный приезжий с Востока, который мнит себя знатоком рудного дела. — Тут Стоув почувствовал в вопросе какой-то подвох. — А что такое?
— Просто любопытно. Участок, на который он меня нанял… Там нет никаких признаков руды, думаю, что и не было.
После ухода Шевлина Стоув еще долго сидел неподвижно.
Он курил сигару, а когда она потухла, продолжал задумчиво жевать окурок.
Берт Перри настолько походил на того, кем ему полагалось быть, что, посомневавшись несколько дней, Стоув совсем перестал обращать на него внимание. Он слыхал, что Перри время от времени выпивает с Мерриэмом Клэггом, но это казалось совершенно неважным. Большую часть жизни Клэгг провел на Востоке. Оттуда же приехал Берт Перри. Так что же могло быть естественней случайной беседы двух земляков? А вдруг за этим стоит что-то большее? Что, если Берта Перри вызвал сюда Мерриэм? Для какой-нибудь особой работы — сторожить золото или выполнить еще кое-что позднее?
Теперь Стоув осознал, до какой степени презрение к Мерриэму заглушило в нем здравый смысл. Бен был настолько уверен, что использует Мерриэма, что ему даже в голову не пришло взглянуть на обратную сторону медали. Вдруг Клэгг использует его?
Он, Бен Стоув, является управляющим приисками, и, если губернатор пришлет сюда следственное подразделение, отвечать за все придется ему одному. Клэгг потеряет все свое состояние, но у него может быть еще какой-нибудь запасной козырь, о котором Бену ничего не известно. Хватило же у Мерриэма мозгов посадить Берта Перри на никчемный участок, откуда можно наблюдать за золотом.
Стоув вернулся к своему долгосрочному плану, в соответствии с которым собирался устранить Джентри, а затем Мерриэма, завоевать уважение в Рафтере, да и во всем штате. Люди не смотрят, каким путем деньги пришли к человеку, говорил он себе, их интересует только, есть ли они у тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19