Кон знал такие места по всему Западу. Многими он никогда не пользовался, но местонахождение их хранил в памяти на всякий случай.
Кон Воллиен понимал, что это не его открытие. Почти любой такой стоянкой пользовались и раньше. Там всегда можно найти остатки старых костров, наконечники стрел и копий и даже грубо сработанные каменные топоры.
При помощи длинного стального ножа, изобретенного для переселенцев братьями Бови, Кон Воллиен нарезал ветвей, устроил для Маккаскела ложе и накрыл его собственным одеялом.
— Несколько дней от вас, Мак, будет мало пользы, — заметил он, — поэтому вам лучше полежать. Я помогу вашим, пока вы не встанете на ноги.
— У меня не хватает слов благодарности, Воллиен. Это очень любезно с вашей стороны.
— Просто по-соседски. Мы тут помогаем друг другу как добрые соседи. Считайте это Божьим промыслом.
— Но вы же нам не сосед! — сказал Том. — На самом-то деле.
— Это как посмотреть. У нас считаются соседями люди, живущие в сотнях миль друг от друга. Поселения-то редкие. При этом я не слыхал, чтобы кто-нибудь ограничивал смысл этого слова. Моя матушка говаривала: кто в нужде — тот и сосед.
Подтверждая слова делами, Кон работал. Он нарезал еще ветвей для постелей, заготовил топлива для костра на ночь, лишь ненадолго останавливаясь и прислушиваясь.
Воллиен любил запах дыма, любил отблеск заката на листве. Он слышал журчание воды в ручейке, слышал слабый шелест листьев, тронутых белкой, занятой заготовками припасов. Недолго посидев у костра, он встал и, взяв ружье, сказал:
— Я скоро вернусь. В моих седельных мешках есть еда, но будьте экономны. Неизвестно, как долго мы пробудем здесь.
Кон Воллиен скрылся между деревьями, выбрав путь, параллельный тому, по которому они только что пришли.
— Должно быть, отец у него был весьма воспитанным человеком, — заметила Сюзанна, когда он ушел.
Она стояла на коленях перед костром, помешивая суп из вяленого мяса. Их единственной посудой была миска Кона.
Холодный ветер шевелил листву и тихо постанывал в соснах. Подошел Том с охапкой дров для. костра.
— Темнеет, — сказал он. — Па, а медведи приходят на огонь?
— Не думаю, сынок. Животные боятся огня и запаха человека.
Сюзанна взглянула на сына.
— Ты что-нибудь услышал, Том?
Мальчик пожал плечами.
— В лесу всегда слышишь какие-нибудь звуки. Мистер Воллиен говорит, что надо прислушиваться к естественным звукам, и тогда уши начнут улавливать только посторонние. Но я еще не очень-то умею различать их.
Весело плясало пламя костра. Сюзанна посмотрела на мужа. Дункан равномерно дышал, глаза были прикрыты, но он не спал. Должно быть, его мучила боль, но он не показывал виду. Внезапно она почувствовала гордость за него, но одновременно ее охватил страх. Что будет, когда Воллиен снова уедет и они останутся в лесу одни с раненым Дунканом. Пройдет много дней, может, несколько недель, прежде чем муж сможет ездить верхом или даже ходить.
— Том, возьми папино ружье, а я возьму дробовик.
— Интересно, забрали бандиты наш порох и патроны? Как они нам понадобятся, ма! Я думал, что отлучусь не больше чем не пару часов.
— Сколько ты взял с собой?
— Не больше восьми или десяти зарядов. И не думаю, что у папы есть еще, кроме тех, что в револьвере.
Кон Воллиен шел вдоль опушки леса, осторожно ставя ногу при каждом шаге, стараясь не наступить на сучок. Он предпочитал ходить по лесу в мокасинах, но его последняя пара совсем истрепалась, а у него не было скво, которая сшила бы ему новую. В прериях индейцы, конечно, сшили бы ему мокасины. Хорошие люди эти индейцы… если встречаешься с ними не на тропе войны.
Отойдя немного от стоянки, когда до него перестал доноситься треск костра, он остановился, улавливая малейшие шорохи ночи. Ветки стучали одна о другую, шуршали листья, птица, белка или, может быть, кролики закопошились в своем гнезде. Решив, что все спокойно, он двинулся вперед кошачьей поступью.
Редкие облака скрывали звезды, поднялся ветер. Он потянул носом, не пахнет ли дымком их костра. Запаха не было.
Это не значило, что нет оснований для беспокойства. Банда Шеббитта могла затаиться поблизости. Оглянувшись в ту сторону, где был их лагерь, Воллиен ничего не увидел. Лагерь был хорошо укрыт, подступы к нему были сильно затруднены завалами деревьев. Деревья из новой поросли достигали уже сорока — пятидесяти футов в высоту, а поваленные стволы образовали настоящий лабиринт. Даже днем всаднику не одолеть этот барьер, да и пешему быстро не пройти.
Сморщив лоб от напряжения, Кон всматривался в продолговатую луговину, еле заметно серевшую внизу. По ней что-то двигалось.
Может быть, медведь…
Воллиен стоял неподвижно и ждал. Хорошо бы Маккаскелам вернуться в хижину. Хорошее местечко… Вода под боком, выпасы отличные. В прудах жили бобры, а где бобры, там и рыба и прочая живность. Лоси любят осиновые рощи, а вокруг хижины было полно осин.
Внизу все замерло, никакого движения больше не было. Ветер дул в сторону луговины, и если там был медведь или лось, они учуяли его запах.
Зачем он здесь, снова встал перед ним вопрос. Что ему нужно от этих восточных переселенцев? Они ему не родня. Он никогда не видел их до того утра, как пришел выпить у них кофе… Хороший кофе, ничего не скажешь.
Воллиен отвел взгляд от луговины, следя за ней боковым зрением. Иногда он так лучше замечал движение.
Внизу что-то было. В полусотне ярдов от него, нет, подальше. Его уши не улавливали звуков, но кто бы это ни был, он к нему приближался.
В одежде нейтрального цвета Кон был невидим на фоне деревьев. Он продолжал выжидать. Пальцы сжимали нож Бови. Для ночной схватки — самое подходящее оружие. Выстрел даст сигнал всей банде, и они навалятся на него скопом. Конечно, это мог быть и зверь, только в это ему теперь верилось с трудом.
Воллиен стоял неподвижно, готовый ко всему. Кто бы это ни был, он двигался очень тихо. Может быть, Гурон? Кон пригнулся, пытаясь уловить слабейший шорох травы. Он помнил рассказы отца об ирокезах, смертельных врагах белых людей, о том, как истребляли ирокезов в сражениях, происходивших после прибытия французов.
Кон Воллиен весь превратился в слух. Он встретился с Гуроном лишь один раз и чуть не расстался с жизнью. Но теперь…
Послышался шорох шагов по траве, бросок из темноты, сверкнуло лезвие ножа.
Кон отпрянул и почувствовал прикосновение холодной стали. Держа винтовку в левой руке, он резанул ножом сверху вниз и получил ответный удар в плечо, при этом нож упал. Кон повалился на спину, выбросив ноги вперед, чтобы ударить Гурона в лицо, когда тот нырнет за ним. Маневр удался, после чего Кон вскочил, размахивая винтовкой, которую держал уже обеими руками.
Но винтовка рассекала пустой воздух. Воллиен стал шарить по траве, искать выбитый из руки нож, нашел и сразу бесшумно сместился влево, держа ружье перед собой, подобно мечу, готовый отразить внезапное нападение. Снова шорох шагов. Воллиен упал на колени, и Гурон перекатился через него. Кон снова и снова бил ножом воздух.
Черт возьми! Где же Гурон? Едва эта мысль промелькнула в его сознании, как к нему скользнула тень, отбила в сторону его ружье и снова нависла над ним.
Воллиен ударил нападавшего кулаком в висок и почувствовал, как Гурон зашатался, снова занес кулак, но индеец увернулся. Согнувшись, хватая ртом воздух, Воллиен напряженно ждал новой атаки.
Атаки не было, Кон медленно выпрямился.
Было тихо. В необъятном небе сияли звезды. Ветер шевелил траву, и листья осин издавали таинственный шелест. Мало-помалу дыхание восстановилось. Гурон — а это, несомненно, был он — исчез.
Опустившись на одно колено, Воллиен поднял ружье, медленно выпрямился.
— Проклятье! — прошептал он тихо. — Черт бы его побрал!
Первый раз в жизни ему хотелось убить человека, и первый раз за долгое время он испытывал страх.
Глава 15
Когда Кон Воллиен скрылся в темноте, Сюзанна прислушивалась к шороху его шагов, пока видна была его тень. Потом наступила тишина.
Дункан съел суп и заснул. Один раз он пошевелился и тихо простонал. Сюзанну пронзил страх.
Что, если у него какое-то внутреннее повреждение? Он сильно расшибся при падении и довольно долго пробыл без помощи. Что, если она останется здесь одна с Томом?
Эта мысль ужаснула ее. Она отличалась независимым характером, но рядом всегда был Дункан, а раньше — отец. Что она станет делать одна в этой глуши?
Внезапно Сюзанна осознала, что ее независимость на самом-то деле была ложной. Ее прежняя жизнь зависела от законов, от общества, от всех тех вещей, которые обеспечивали ее свободу и давали право на уважение. А здесь ничего этого не было. Здесь она была одна.
Огонь отбрасывал колдовские тени, тихий ветер проникал сквозь листву, раздувая костер. Дункан забормотал во сне. Она взглянула на Тома. Сын спал, свернувшись калачиком.
Сюзанна подложила в костер дров, взгляд ее упал на дробовик. В нем было два заряда, еще два патрона лежали у нее в карманах. Этого было слишком мало.
Все имущество осталось в хижине. Что, если бандиты его уничтожили? У Дункана при себе было лишь немного денег.
Сюзанна смотрела на огонь, наслаждаясь теплом. К счастью, топлива здесь хватало.
Что-то зашуршало в лесу, и по спине у нее побежали мурашки. Дробовик лежал в стороне, ей до него не дотянуться… Какая же она дура?! Кон Воллиен и шагу не делал без оружия. Оно было частью его самого, и теперь она поняла почему.
Сюзанна отодвинулась от костра, подкинув сушняк, повела плечами, будто ей вдруг стало холодно, но затем подошла к одеялам, как бы желая взять пальто. Но вместо него взяла дробовик и повернулась к костру.
На границе освещенного пламенем круга стоял человек. Тот самый мужчина с темным лицом, в рубашке из оленьей кожи, что был вместе с плосконосым человеком у хижины.
— Здравствуйте, — спокойно сказала Сюзанна. — Я что-нибудь могу Для вас сделать?
Его глаза перебегали с нее на Дункана.
— Он нездоров?
— Да. Он ранен. Пума бросилась на лошадь, и та сбросила его.
— Очень предусмотрительно с вашей стороны… я имею в виду дробовик.
— Учусь.
Внезапно он весело рассмеялся.
— Да… да, вижу. Это так. А ваш попутчик?
— Друг. Он оказал нам большую помощь.
Гурон сделал шаг вперед.
— Кто он такой? Я должен знать.
На щеке Гурона был глубокий порез, изрезана была и рубаха из оленьей кожи.
— Вы ранены? У вас порезано лицо.
— Пустяки. Скажите мне, кто он такой?
— Его имя Кон Воллиен.
— А-а! — издал он звук неожиданно резкий и пугающе громкий. — Передайте ему: в следующий раз я убью его!
— Почему? Зачем вам его убивать? Или кого бы то ни было? Не дикость ли это?
Он внимательно посмотрел на нее.
— Я и есть дикарь. Я — Гурон.
— Не думаю, что вы дикарь. Когда вы пришли к хижине, вы заступились за меня. Тот человек… Если бы не вы, могла случиться беда.
— Ред Хил убил бы его. Это он заступился за вас.
— Вот как? Тогда передайте мистеру Хилу, что я замужем и счастлива со своим мужем.
Гурон задумчиво посмотрел на нее.
— Хил убил бы его. Убил бы и вашего мужа. А потом забрал бы вас.
— И вы ему это позволили бы?
— А что здесь такого? Кто вы мне?
— Я женщина. Вы джентльмен.
Впервые улыбка осветила его лицо.
— Вы умны, делая мне такой комплимент. Но спросите любого, и вам скажут, что Гурон — дикарь. Спросите вашего друга.
— Мистера Воллиена? — И она показала на его лицо. — Это он?
— Это была наша вторая встреча. После первой я думал, что убил его. С нетерпением буду ждать третьей.
— Гурон, он хороший человек.
— Наверное. Но я убью его. Никто не уходил от Гурона дважды.
И он исчез.
Сюзанна стояла, пристально вглядываясь в темноту. Потом быстро повернулась. Кон Воллиен подошел к костру, глядя мимо нее.
— Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали.
— Это был Гурон.
— Здесь? — Воллиен уставился на нее. — Вы разговаривали с ним?
Он очень хорошо говорит… на великолепном английском. Может быть, с легким французским акцентом, но я не уверена.
— Ну, черт возьми!
— Вам бы лучше поесть, мистер Воллиен.
Кон взглянул на Маккаскела.
— Как он?
— Страдает от боли, но спит. Я накормила его бульоном.
Итак, Гурон был здесь, в их укрытии. Приведет ли он остальных? Вполне вероятно, хотя Гурон был непредсказуем.
— О чем вы думаете?
— Об этом индейце… При следующей встрече один из нас будет убит. Он двигается неслышно, как привидение. Когда он поблизости, чувствуешь себя неспокойно. Первый раз он чуть не убил меня.
Кон съел то, что она ему подала. Он был угнетен, тревога не проходила. Дважды Гурон подкрадывался к нему бесшумно, а он полагал, что никто не способен на это. Внезапно он встал.
— Мы возвращаемся.
— Возвращаемся?
— Да, в вашу хижину. Вы же решили остаться там, это в самом деле хорошее место. Они могут вернуться, а могут и не вернуться, но пора прекратить это бегство. Пора начинать оседлую жизнь, а лучше, чем там, места не найдешь.
Они помогли Маккаскелу взобраться в седло. Кон Воллиен поехал вперед, показывая дорогу. Теперь они ехали не по еле видной тропе, по которой пробирались сюда, а по вьющейся среди осин верхней дороге. Неожиданно они оказались на гребне горы. Под ними, окутанное лунным сиянием, расстилалось широкое ровное плато.
Они пересекли его галопом, затем вновь вступили в рощу, петляя среди деревьев. Дождь размочил листья, и лошади ступали бесшумно. Наконец показалась хижина.
Возле дома стоял фургон. Кон велел своим спутникам подождать под тополями.
— Сначала пойду я, — сказал он.
Приблизиться к дому незаметно было невозможно, поэтому Воллиен открыто направил лошадь через луг прямо к хижине, не спуская с нее глаз и приготовясь к худшему. Но ничего не произошло.
Дверь свободно повернулась на петлях; как видно, бандиты ничего не тронули.
— Ложитесь-ка теперь спать.
— Там три мула в загоне, — спохватился Том. — Это на задах.
— Ложись и спи. Я присмотрю за ними.
У двери Сюзанна оглянулась:
— Вы останетесь? Утром вы будете здесь?
— Да, буду.
Кон пошел прочь и остановился только уже в темноте под деревьями. Тут он внимательно огляделся. Да, они выбрали удачное место.
Кон нашел загон. Он так и предполагал — первый владелец хижины натаскал сухих бревен и уложил их среди густо растущих осин, получилась грубая ограда. Вероятно, он работал сидя верхом, укладывая бревна как ему было удобно. Однако он оставил изрядный участок пастбища для прокорма скота.
Воллиен не представлял, как произойдет следующая встреча. Теперь, когда враги знают, что он здесь, они будут действовать осторожнее — имя Кона Воллиена им известно.
Но их семеро! Дункан Маккаскел был бы подмогой, но он ранен, Сюзанна и Том тоже могли бы помочь, но лучше им быть подальше, пусть сидят в хижине. Сам же он предпочитает оставаться снаружи. Он был сторонником маневренной войны, а не позиционной.
Воллиен изучал обстановку, укрывшись в тени хижины. Подход со стороны ручья можно прикрыть огнем из дома. То же самое относится и к тропе со стороны склона. Самые уязвимые — окна и дверь.
Наиболее опасный участок находился возле склона, где откос резко спускался к бобровым плотинам. Бандиты могли подобраться к дому оттуда, и тогда их не удастся остановить.
Взгляд Воллиена перешел со склона через бобровые запруды к голым древесным стволам, лежавшим на зеленой болотистой почве. За ними была спокойная неподвижная вода.
Хорошее место выбрали Маккаскелы. Удачное сочетание спокойной рощи и тихой воды. А неподалеку ручей быстро катил свои воды по крупным камням.
Когда-то здесь жил человек, может быть, с семьей. Он увидел и полюбил это место, построил здесь хижину, а потом уехал. Надоело ему, что ли? Или он умер? Был убит индейцами или бандитами? Не погребен ли он в каком-нибудь приисковом туннеле, о котором только один он и знал? А может быть, просто поехал к Вишневому ручью, Который люди стали называть Денвером, и остался там?
Из дома вышла Сюзанна.
— Вы прислушиваетесь? Мне нужно быть потише?
Он пожал плечами.
— Я думал о том, что здесь жить лучше, безусловно, лучше. В городах не место настоящим мужчинам.
— Может, вы и правы, мистер Воллиен, но жизнь в городе имеет свои преимущества. Например, образование и культура.
— Может быть. Мне мало что известно об этих вещах.
— Вы думаете, они явятся ночью?
— Сомневаюсь. Но не буду пытаться перехитрить Гурона. Он хитрец каких мало. И когда они придут в следующий раз, мэм, то, как говорится, будем драться не на жизнь, а на смерть — третьего не дано.
Воллиен сдвинул шляпу на затылок.
— Вы люди новые в этих краях и потому учтите главное: если они вернутся, то лишь для того, чтобы убить. Не важно, что они будут говорить: «Сделайте то-то, и мы вас отпустим с миром» или «Поступите так-то, и мы не тронем вашего мальчика». Мэм, не верьте ни одному их слову. Для людей, ступивших на путь насилия, может быть лишь один ответ. Надо защищаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14