Он замялся не зная, как ему следует поступать. Пауза затянулась на несколько минут. Даже полицейский, насмотревшийся за свою службу многого, приосанился на своем месте и с любопытством наблюдал, что же будет дальше. Дэн сидел и ему уже представлялась окружная тюрьма – серое, массивное здание, которое он видел со стороны всего несколько раз.
– Встать для оглашения приговора, – объявил судья и по такому торжественному случаю даже сам встал. – Окружной суд пятидесятого округа, проведя слушание по делу Дэновера Краста, обвиняемого Артаком Граустером в оскорблении личности действием и покушении на убийство, вынес следующее решение:
У Дэна все внутри опустилось.
– Властью данной мне … Дэновера Краста признать виновным в содеянном. Так как ранее подсудимый к ответственности не привлекался, то суд счел возможным ограничится внесением всех личных данных Краста в реестр Д-2, на срок трех стандартных лет, с двухсуточной отсрочкой исполнения приговора. После оглашения приговора, Краст подлежит освобождению из-под стражи прямо в зале суда. Приговор может быть обжалован в течении одной недели, начиная с этого момента, – судья посмотрел на часы, – десяти тридцати, … числа, … года. Все свободны, заседание объявляю закрытым.
– Вот видели, – просиял защитник, – я же говорил, что главное – это не сдаваться.
– Я все видел, – ответил Дэн, – особенно, как вы не сдавались…
– Но приговор не такой уж и жестокий, какой мог быть. Ну, желаю успеха,
– засобирался он, – мне нужно идти, готовится к следующему слушанию.
Полицейский встал и еще не веря в то, что преступника следует отпустить, неохотно расстегнул наручники и уложил инструмент своего труда в подсумок на поясе. Из здания суда они то же вышли вместе. Полицейский остановился и осмотрев Дэна с ног до головы, сказал:
– Да, тебе пока повезло, но я не думаю, что это повторится. Если попадешься по прошествии двух суток, то обижайся сам на себя.
Дэн ничего не ответил.
После рассмотрения дела, судья почувствовал себя гораздо лучше. Благодаря его скромным усилиям не все в этот день закончилось так, как того хотела корпорация «Страк» вообще и руководитель одного из ее филиалов в частности. То, как он обошелся с Дэном, только на первый взгляд могло показаться помилованием. Человек, занесенный в список Д-2 не имел право на легальную работу в мегаполисе, независимо от ее характера. Каждый хозяин, который нанимал такого работника, рисковал очень многим и обычно на это никто не шел. Запрет касался не только работы в мегаполисе, он касался и собственности, которая не должна была превышать пятьсот кредитов на круг и целой кучи разных прав, существование которых обнаруживается только тогда, когда их лишают. Реестр Д-2 был фактическим запретом на проживание в этом огромном городе. У занесенного в этот список, сразу обнаруживалось столько уязвимых мест, что не арестовать его при первой же встрече, мог только очень ленивый полицейский, но таких в полицию как правило не брали.
Глава 3. Ястреб по борту.
Господин Грамп, мужчина около пятидесяти, с идеально уложенной шевелюрой белых как снег, седых волос, вошел в кабинет директора закрытого детского воспитательного учреждения, как к себе домой. За столом сидела женщина средних лет и сосредоточено что-то писала. Она подняла голову и недовольно взглянула на вошедшего без приглашения. Лучезарная улыбка Грампа, сделала, казалось, невозможное, в одно мгновение сердитого выражения госпожи директора как не бывало, а его место заняла довольно милая улыбка.
– Добрый день, – поздоровался посетитель. – К вам можно?
– Здравствуйте, садитесь пожалуйста, – пригласила директриса, указывая на одно из глубоких кресел. Давненько вы к нам не заходили. Я рада вас видеть.
Улыбка на лице женщины была искренней и, скорее всего, она действительно была рада нежданному посетителю. Тот прошелся по длинноворсному, ковровому покрытию и занял предложенное место, галантно забросив ногу на ногу.
– Как дела в вашей фирме? Вы так давно не появлялись, я уже было подумала, что она закрылась.
– Ничего подобного, – возразил мужчина, – все нормально. Вы же знаете, Нильза, как наш бизнес зависит от сезонных колебаний тенденций.
Нильза встала, поправила волосы и выйдя из-за своего стола, устроилась в кресле напротив, но тут же вскочила, достала из низенького шкафчика резной, квадратный графин, наполовину наполненный розоватой жидкостью и два, исполненных в точно таком же стиле фужера. Влив приличную порцию в фужер гостя, а себе на самое донышко, она опять уселась в кресло.
– Что же на этот раз потребовалось вашему хозяину? – спросила она подавая выпивку. – Вы ведь приходите ко мне только по делу, нет чтобы забежать просто так, поболтать.
– У меня очень напряженный график, – извиняющимся тоном сказал Грамп, отпивая глоток из фужера. – А дело у меня обычное. Простое усыновление, как и всегда.
– И как всегда все документы уже готовы и нужно только отобрать детей? У вас поразительное чутье, – похвалила она, – сколько мы с вами работаем, а не было ни одного случая отказа от усыновления. Вы вероятно очень хорошо работаете с будущими приемными родителями.
Она бы хвалила его еще, но у Грампа на пустые разговоры явно не было времени. Он открыл свой кейс и достал оттуда стопочку из пяти одинаковых красных папок.
– На этот раз вы хотите взять пятерых? И как только вашей фирме удается выискивать усыновителей? Я даже не представляю. У нас если в месяц заберут одного ребенка, то это неслыханная радость, а тут приходите вы и желаете забрать сразу пятерых!
– Мы же работаем не на уровне округа или даже конфедерации, – посетитель сделал вид, что обиделся, – мы работаем в десятке секторов нашей галактики, вот отсюда и результат.
– Да, да, я знаю, но просто удивительно, как вам это удается. Я не первый год занимаюсь детьми, но то, как вы работаете, меня просто удивляет.
– Уметь надо… – загадочно ответил Грамп протягивая документы.
– С документами, как всегда, полный порядок? Осталось только проставить имена детей и их идентификационные коды?
– Да.
– Вас как и всегда интересуют только мальчики?
Грамп только кивнул в ответ.
– Тогда нет никаких препятствий и мы можем немедленно приступить к осмотру. Я должна вам сказать, совсем недавно к нам поступило несколько ребят, как раз таких, как вам надо, всем по пять-шесть лет. Родители и опекуны полностью отказались от своих прав.
Они встали и оставив недопитые стаканы на невысоком, овальном столике вышли из кабинета.
Маленький Ричи сидел на крошечном стульчике, выставив по начальничьи вперед ноги и не по детски серьезными, карими глазами, смотрел, как за широкими, во всю стену, раздвижными, стеклянными дверями, на игровой площадке играют другие дети. Желания поиграть самому у него не возникало. Коротко стриженные, после санобработки при приеме, черные волосы мальчика, делали его похожим на маленькую зверушку, а в остальном ребенок, как ребенок, такой же как и все остальные, одетые в одинаковую форму. На нем был одет стандартный прогулочный костюмчик учреждения. Шла уже четвертая неделя, как он попал в это заведение, но он до сих пор никак не мог понять, куда же так надолго запропастилась, обещавшая скоро вернуться мама и где пропадает отец. Нельзя сказать, что здесь с ним плохо обращались. Его кормили и укладывали спать, выводили на прогулку и купали, когда приходило время, но все это происходило совсем не так, как это когда-то делалось дома. Когда он вспоминал это «когда-то», ему становилось совсем плохо, но он ни разу не заплакал – настоящие мужчины не плачут – так говорил его отец.
Ричи не участвовал в играх и старался держаться в стороне от других ребят, которых в его группе было еще человек пятнадцать. Укомплектована группа была мальчиками в возрасте от пяти до семи лет. Некоторые дети выглядели гораздо взрослее своих лет, некоторые даже не тянули на свои пять. В общем все было как обычно в подобных местах.
Дверь отворилась и в сопровождении госпожи Нильзы, одетой в идеальный, светло-синий халат, вошел Грамп.
– Это тот мальчик, про которого я вам говорила, – щебетала без устали директриса, – родители полностью отказались от своих прав. Вернее, отказ был подписан только матерью, так как отец в это время находился в полицейском участке и не имел права ничего подписывать.
– Наверно та еще семейка… – посочувствовал Грамп.
– Это вы правильно сказали, но как ни странно, результаты медицинский тестов не выявили никаких отклонений. Мальчик полностью здоров. Можно только поудивляться, как такое могло случиться. Вот его медицинские данные, – она протянула несколько сшитых листков, – и что самое поразительное, никаких изменений на генетическом уровне. Ничего, что могло бы проявить себя в последствии. Крайне редко случается, когда из подобной семьи к нам попадает такой здоровый ребенок.
– Как он себя ведет?
– Мальчик очень спокойный, – без устали тараторила директриса, – несколько замкнутый, но это нормально для первого времени. Резкая смена обстановки и окружения… Ну да что это я вас буду учить. Какой-то семье очень повезет с этим ребенком.
– Мы всегда выбираем самое лучшее, – напомнил поседевший на своем деле господин.
– А я вас и не обманываю. Что есть, то есть. Вы же мой лучший клиент. Как я могу говорить вам неправду?
Грамп пролистал результаты осмотра выданные беспристрастной автоматической системой, которой было плевать кого она осматривает в данный момент и для чего это вообще делается. Ей было вообще на все плевать. Она, глупая, даже не подозревала о таком понятии, как «все равно». Результаты действительно были хорошими. Особенно Грампа порадовали кривые графиков и долговременный прогноз, выданные на основе анализа структуры ДНК. Мальчик шел по разряду первого сорта.
– Хорошо, – согласился он, возвращая бумаги, – этого я то же возьму, – хотя было бы неплохо, чтобы он был хотя бы на год-два старше, но я думаю ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в хорошее место – то, которого он заслуживает.
Нильза одарила Грампа умильным, по детски влюбленным взглядом, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.
– Вот я только не пойму, – подала она голос, после короткой паузы разочарования, – почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.
– Ну, вы понимаете, – начал неуверено Грамп, – девяносто процентов усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы на эту область рынка. Мы конечно же не отказываем и тем, кто жаждет удочерения, но это очень маленький процент и я лично, как агент, такими детьми не занимаюсь. Знаете ли, лучше я буду первосортным специалистом в одной области, чем в двух, но второго сорта.
– Знаете, как я вас понимаю, – сделала над собой усилие госпожа Нильза, направляясь за Грампом к двери.
Маленький Ричи даже не повернулся на разговор. Седой дядя ему сразу не понравился, как только попытался заглянуть ему в глаза, а тех кто ему не нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора продолжал сидеть, наблюдая за тем, как играют его сверстники на улице. Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате. Многого из разговора он не понял, но из того, что осталось, он узнал, что в этом месте ему осталось быть совсем недолго. Это одновременно и радовало и пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.
Покончив с осмотром, Грамп со своей милой, по своему, спутницей опять вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не в первый раз, так что работа спорилась. Не прошло и часа, как все было оформлено в строгом соблюдении законов конфедерации. Грамп оформлял еще какие-то свои формы, которые он должен был подать на рассмотрение представителям от своего правительства. Когда с работой было покончено, а все документы оформлены и упакованы соответствующим образом, мистер Добродетель позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго сидел и смаковал угощение, получая удовольствие не только от хорошей выпивки, но и от превосходно выполненной работы. Допив, он поставил пустой стакан на столик, рядом положил небольшой пластиковый конверт и стал прощаться.
– Вы уже уходите? – спохватилась директриса.
– Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все, как мы с вами договаривались? Все первичные документы на этих детей должны быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.
– Конечно, конечно. Я же все понимаю. Ваши клиенты уважаемые люди, и они не хотят, чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом и прошлом их будущих детей. Я все сделаю. Приходите еще, не забывайте нас. За мальчиками можете прислать в любое удобное для вас время. Я прикажу, чтобы их подготовили.
Грамп пообещал прислать своего человека завтра утром; пообещал, что забывать не будет и раскланялся. Нильза постояв несколько минут перед закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт, она обнаружила в нем пять тысяч – по тысяче за ребенка, как они в свое время и договаривались, купюрами по сто кредитов. Пересчитав деньги, она с разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку, и крутнув задом, как это делают только обиженные, капризные маленькие девочки, уселась в свое директорское кресло. Она просто не знала, что у господина Грампа было одно золотое правило, которого он всегда старался придерживаться – он никогда не путал бизнес с личными отношениями. Как знать, может быть исполнение именно этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву? А может быть дело было совсем в другом; кто их знает, этих агентов, по непонятно чьим поручениям?
Утром следующего дня, как и было договорено накануне, у въезда на территорию закрытого воспитательного учреждения, для детей в возрасте до десяти лет, остановился комфортабельный микроавтобус, из тех, в которых возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По фиолетовому борту машины шла размашистая надпись на непонятном языке, увенчанная удивительно реалистичной картинкой, какой-то разновидностью голографии, изображающей заходящую на вираж, хищную птицу – какого-то представителя многочисленного отряда ястребиных. Зеркальное остекление кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки увидеть, что делается внутри. С одинаковым успехом оттуда вам могла улыбаться ослепительная, белобрысая красавица или бесстрастно смотреть в центр вашей груди, нацеленный кем-то, импульсный излучатель. Открылась дверца водителя и вышел молодой парень, одетый в спортивном, молодежном стиле. Воровато осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, а в это время суток в округе вообще обычно никого не было, он обошел автобус и открыв боковую дверцу, выпустил двух аккуратненьких девушек, одетых в одинаковые комбинезончики, с точно такими же эмблемами парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.
Водитель остался у автобуса, а они подошли к запертым, ажурным воротам и включили устройство связи. Неохотно засветился покрытый пылью экранчик монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.
– Доброе утро, – поздоровалась одна из девушек, приветливо улыбаясь в глазок камеры.
Сбитый с толку охранник замешкался и сразу просто не нашелся, что сказать. Всего мгновение назад, он видел точно такую же куколку, ну или приблизительно такую… Да кто их там во сне разберет?
– Как дела? – наконец нашелся он, проигнорировав пункт инструкции, который требовал в подобной ситуации попросить посетителя представиться и показать свою карточку в расчехленном виде.
– Мы из частной службы усыновления. Нас должны уже ждать, мы приехали за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.
– Никаких проблем, – ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на одну из кнопок своего небольшого пульта.
У ворот что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько, чтобы прошел человек. Водитель сел в автобус и подогнал его к воротам. Не успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их возле входа. На его лице дебильная улыбка странным образом соседствовала с неподдельным смущением. Он был молод, совсем юноша и вполне природно было наблюдать подобную реакцию. Девушки подошли и хотя он того не требовал, предъявили свои документы. Надо сказать, что они это сделали совсем холодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Встать для оглашения приговора, – объявил судья и по такому торжественному случаю даже сам встал. – Окружной суд пятидесятого округа, проведя слушание по делу Дэновера Краста, обвиняемого Артаком Граустером в оскорблении личности действием и покушении на убийство, вынес следующее решение:
У Дэна все внутри опустилось.
– Властью данной мне … Дэновера Краста признать виновным в содеянном. Так как ранее подсудимый к ответственности не привлекался, то суд счел возможным ограничится внесением всех личных данных Краста в реестр Д-2, на срок трех стандартных лет, с двухсуточной отсрочкой исполнения приговора. После оглашения приговора, Краст подлежит освобождению из-под стражи прямо в зале суда. Приговор может быть обжалован в течении одной недели, начиная с этого момента, – судья посмотрел на часы, – десяти тридцати, … числа, … года. Все свободны, заседание объявляю закрытым.
– Вот видели, – просиял защитник, – я же говорил, что главное – это не сдаваться.
– Я все видел, – ответил Дэн, – особенно, как вы не сдавались…
– Но приговор не такой уж и жестокий, какой мог быть. Ну, желаю успеха,
– засобирался он, – мне нужно идти, готовится к следующему слушанию.
Полицейский встал и еще не веря в то, что преступника следует отпустить, неохотно расстегнул наручники и уложил инструмент своего труда в подсумок на поясе. Из здания суда они то же вышли вместе. Полицейский остановился и осмотрев Дэна с ног до головы, сказал:
– Да, тебе пока повезло, но я не думаю, что это повторится. Если попадешься по прошествии двух суток, то обижайся сам на себя.
Дэн ничего не ответил.
После рассмотрения дела, судья почувствовал себя гораздо лучше. Благодаря его скромным усилиям не все в этот день закончилось так, как того хотела корпорация «Страк» вообще и руководитель одного из ее филиалов в частности. То, как он обошелся с Дэном, только на первый взгляд могло показаться помилованием. Человек, занесенный в список Д-2 не имел право на легальную работу в мегаполисе, независимо от ее характера. Каждый хозяин, который нанимал такого работника, рисковал очень многим и обычно на это никто не шел. Запрет касался не только работы в мегаполисе, он касался и собственности, которая не должна была превышать пятьсот кредитов на круг и целой кучи разных прав, существование которых обнаруживается только тогда, когда их лишают. Реестр Д-2 был фактическим запретом на проживание в этом огромном городе. У занесенного в этот список, сразу обнаруживалось столько уязвимых мест, что не арестовать его при первой же встрече, мог только очень ленивый полицейский, но таких в полицию как правило не брали.
Глава 3. Ястреб по борту.
Господин Грамп, мужчина около пятидесяти, с идеально уложенной шевелюрой белых как снег, седых волос, вошел в кабинет директора закрытого детского воспитательного учреждения, как к себе домой. За столом сидела женщина средних лет и сосредоточено что-то писала. Она подняла голову и недовольно взглянула на вошедшего без приглашения. Лучезарная улыбка Грампа, сделала, казалось, невозможное, в одно мгновение сердитого выражения госпожи директора как не бывало, а его место заняла довольно милая улыбка.
– Добрый день, – поздоровался посетитель. – К вам можно?
– Здравствуйте, садитесь пожалуйста, – пригласила директриса, указывая на одно из глубоких кресел. Давненько вы к нам не заходили. Я рада вас видеть.
Улыбка на лице женщины была искренней и, скорее всего, она действительно была рада нежданному посетителю. Тот прошелся по длинноворсному, ковровому покрытию и занял предложенное место, галантно забросив ногу на ногу.
– Как дела в вашей фирме? Вы так давно не появлялись, я уже было подумала, что она закрылась.
– Ничего подобного, – возразил мужчина, – все нормально. Вы же знаете, Нильза, как наш бизнес зависит от сезонных колебаний тенденций.
Нильза встала, поправила волосы и выйдя из-за своего стола, устроилась в кресле напротив, но тут же вскочила, достала из низенького шкафчика резной, квадратный графин, наполовину наполненный розоватой жидкостью и два, исполненных в точно таком же стиле фужера. Влив приличную порцию в фужер гостя, а себе на самое донышко, она опять уселась в кресло.
– Что же на этот раз потребовалось вашему хозяину? – спросила она подавая выпивку. – Вы ведь приходите ко мне только по делу, нет чтобы забежать просто так, поболтать.
– У меня очень напряженный график, – извиняющимся тоном сказал Грамп, отпивая глоток из фужера. – А дело у меня обычное. Простое усыновление, как и всегда.
– И как всегда все документы уже готовы и нужно только отобрать детей? У вас поразительное чутье, – похвалила она, – сколько мы с вами работаем, а не было ни одного случая отказа от усыновления. Вы вероятно очень хорошо работаете с будущими приемными родителями.
Она бы хвалила его еще, но у Грампа на пустые разговоры явно не было времени. Он открыл свой кейс и достал оттуда стопочку из пяти одинаковых красных папок.
– На этот раз вы хотите взять пятерых? И как только вашей фирме удается выискивать усыновителей? Я даже не представляю. У нас если в месяц заберут одного ребенка, то это неслыханная радость, а тут приходите вы и желаете забрать сразу пятерых!
– Мы же работаем не на уровне округа или даже конфедерации, – посетитель сделал вид, что обиделся, – мы работаем в десятке секторов нашей галактики, вот отсюда и результат.
– Да, да, я знаю, но просто удивительно, как вам это удается. Я не первый год занимаюсь детьми, но то, как вы работаете, меня просто удивляет.
– Уметь надо… – загадочно ответил Грамп протягивая документы.
– С документами, как всегда, полный порядок? Осталось только проставить имена детей и их идентификационные коды?
– Да.
– Вас как и всегда интересуют только мальчики?
Грамп только кивнул в ответ.
– Тогда нет никаких препятствий и мы можем немедленно приступить к осмотру. Я должна вам сказать, совсем недавно к нам поступило несколько ребят, как раз таких, как вам надо, всем по пять-шесть лет. Родители и опекуны полностью отказались от своих прав.
Они встали и оставив недопитые стаканы на невысоком, овальном столике вышли из кабинета.
Маленький Ричи сидел на крошечном стульчике, выставив по начальничьи вперед ноги и не по детски серьезными, карими глазами, смотрел, как за широкими, во всю стену, раздвижными, стеклянными дверями, на игровой площадке играют другие дети. Желания поиграть самому у него не возникало. Коротко стриженные, после санобработки при приеме, черные волосы мальчика, делали его похожим на маленькую зверушку, а в остальном ребенок, как ребенок, такой же как и все остальные, одетые в одинаковую форму. На нем был одет стандартный прогулочный костюмчик учреждения. Шла уже четвертая неделя, как он попал в это заведение, но он до сих пор никак не мог понять, куда же так надолго запропастилась, обещавшая скоро вернуться мама и где пропадает отец. Нельзя сказать, что здесь с ним плохо обращались. Его кормили и укладывали спать, выводили на прогулку и купали, когда приходило время, но все это происходило совсем не так, как это когда-то делалось дома. Когда он вспоминал это «когда-то», ему становилось совсем плохо, но он ни разу не заплакал – настоящие мужчины не плачут – так говорил его отец.
Ричи не участвовал в играх и старался держаться в стороне от других ребят, которых в его группе было еще человек пятнадцать. Укомплектована группа была мальчиками в возрасте от пяти до семи лет. Некоторые дети выглядели гораздо взрослее своих лет, некоторые даже не тянули на свои пять. В общем все было как обычно в подобных местах.
Дверь отворилась и в сопровождении госпожи Нильзы, одетой в идеальный, светло-синий халат, вошел Грамп.
– Это тот мальчик, про которого я вам говорила, – щебетала без устали директриса, – родители полностью отказались от своих прав. Вернее, отказ был подписан только матерью, так как отец в это время находился в полицейском участке и не имел права ничего подписывать.
– Наверно та еще семейка… – посочувствовал Грамп.
– Это вы правильно сказали, но как ни странно, результаты медицинский тестов не выявили никаких отклонений. Мальчик полностью здоров. Можно только поудивляться, как такое могло случиться. Вот его медицинские данные, – она протянула несколько сшитых листков, – и что самое поразительное, никаких изменений на генетическом уровне. Ничего, что могло бы проявить себя в последствии. Крайне редко случается, когда из подобной семьи к нам попадает такой здоровый ребенок.
– Как он себя ведет?
– Мальчик очень спокойный, – без устали тараторила директриса, – несколько замкнутый, но это нормально для первого времени. Резкая смена обстановки и окружения… Ну да что это я вас буду учить. Какой-то семье очень повезет с этим ребенком.
– Мы всегда выбираем самое лучшее, – напомнил поседевший на своем деле господин.
– А я вас и не обманываю. Что есть, то есть. Вы же мой лучший клиент. Как я могу говорить вам неправду?
Грамп пролистал результаты осмотра выданные беспристрастной автоматической системой, которой было плевать кого она осматривает в данный момент и для чего это вообще делается. Ей было вообще на все плевать. Она, глупая, даже не подозревала о таком понятии, как «все равно». Результаты действительно были хорошими. Особенно Грампа порадовали кривые графиков и долговременный прогноз, выданные на основе анализа структуры ДНК. Мальчик шел по разряду первого сорта.
– Хорошо, – согласился он, возвращая бумаги, – этого я то же возьму, – хотя было бы неплохо, чтобы он был хотя бы на год-два старше, но я думаю ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в хорошее место – то, которого он заслуживает.
Нильза одарила Грампа умильным, по детски влюбленным взглядом, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.
– Вот я только не пойму, – подала она голос, после короткой паузы разочарования, – почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.
– Ну, вы понимаете, – начал неуверено Грамп, – девяносто процентов усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы на эту область рынка. Мы конечно же не отказываем и тем, кто жаждет удочерения, но это очень маленький процент и я лично, как агент, такими детьми не занимаюсь. Знаете ли, лучше я буду первосортным специалистом в одной области, чем в двух, но второго сорта.
– Знаете, как я вас понимаю, – сделала над собой усилие госпожа Нильза, направляясь за Грампом к двери.
Маленький Ричи даже не повернулся на разговор. Седой дядя ему сразу не понравился, как только попытался заглянуть ему в глаза, а тех кто ему не нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора продолжал сидеть, наблюдая за тем, как играют его сверстники на улице. Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате. Многого из разговора он не понял, но из того, что осталось, он узнал, что в этом месте ему осталось быть совсем недолго. Это одновременно и радовало и пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.
Покончив с осмотром, Грамп со своей милой, по своему, спутницей опять вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не в первый раз, так что работа спорилась. Не прошло и часа, как все было оформлено в строгом соблюдении законов конфедерации. Грамп оформлял еще какие-то свои формы, которые он должен был подать на рассмотрение представителям от своего правительства. Когда с работой было покончено, а все документы оформлены и упакованы соответствующим образом, мистер Добродетель позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго сидел и смаковал угощение, получая удовольствие не только от хорошей выпивки, но и от превосходно выполненной работы. Допив, он поставил пустой стакан на столик, рядом положил небольшой пластиковый конверт и стал прощаться.
– Вы уже уходите? – спохватилась директриса.
– Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все, как мы с вами договаривались? Все первичные документы на этих детей должны быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.
– Конечно, конечно. Я же все понимаю. Ваши клиенты уважаемые люди, и они не хотят, чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом и прошлом их будущих детей. Я все сделаю. Приходите еще, не забывайте нас. За мальчиками можете прислать в любое удобное для вас время. Я прикажу, чтобы их подготовили.
Грамп пообещал прислать своего человека завтра утром; пообещал, что забывать не будет и раскланялся. Нильза постояв несколько минут перед закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт, она обнаружила в нем пять тысяч – по тысяче за ребенка, как они в свое время и договаривались, купюрами по сто кредитов. Пересчитав деньги, она с разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку, и крутнув задом, как это делают только обиженные, капризные маленькие девочки, уселась в свое директорское кресло. Она просто не знала, что у господина Грампа было одно золотое правило, которого он всегда старался придерживаться – он никогда не путал бизнес с личными отношениями. Как знать, может быть исполнение именно этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву? А может быть дело было совсем в другом; кто их знает, этих агентов, по непонятно чьим поручениям?
Утром следующего дня, как и было договорено накануне, у въезда на территорию закрытого воспитательного учреждения, для детей в возрасте до десяти лет, остановился комфортабельный микроавтобус, из тех, в которых возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По фиолетовому борту машины шла размашистая надпись на непонятном языке, увенчанная удивительно реалистичной картинкой, какой-то разновидностью голографии, изображающей заходящую на вираж, хищную птицу – какого-то представителя многочисленного отряда ястребиных. Зеркальное остекление кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки увидеть, что делается внутри. С одинаковым успехом оттуда вам могла улыбаться ослепительная, белобрысая красавица или бесстрастно смотреть в центр вашей груди, нацеленный кем-то, импульсный излучатель. Открылась дверца водителя и вышел молодой парень, одетый в спортивном, молодежном стиле. Воровато осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, а в это время суток в округе вообще обычно никого не было, он обошел автобус и открыв боковую дверцу, выпустил двух аккуратненьких девушек, одетых в одинаковые комбинезончики, с точно такими же эмблемами парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.
Водитель остался у автобуса, а они подошли к запертым, ажурным воротам и включили устройство связи. Неохотно засветился покрытый пылью экранчик монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.
– Доброе утро, – поздоровалась одна из девушек, приветливо улыбаясь в глазок камеры.
Сбитый с толку охранник замешкался и сразу просто не нашелся, что сказать. Всего мгновение назад, он видел точно такую же куколку, ну или приблизительно такую… Да кто их там во сне разберет?
– Как дела? – наконец нашелся он, проигнорировав пункт инструкции, который требовал в подобной ситуации попросить посетителя представиться и показать свою карточку в расчехленном виде.
– Мы из частной службы усыновления. Нас должны уже ждать, мы приехали за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.
– Никаких проблем, – ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на одну из кнопок своего небольшого пульта.
У ворот что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько, чтобы прошел человек. Водитель сел в автобус и подогнал его к воротам. Не успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их возле входа. На его лице дебильная улыбка странным образом соседствовала с неподдельным смущением. Он был молод, совсем юноша и вполне природно было наблюдать подобную реакцию. Девушки подошли и хотя он того не требовал, предъявили свои документы. Надо сказать, что они это сделали совсем холодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55