и Г. Роубичек и С. Гроф в Чехословакии.
Второе показание для применения ЛСД, упомянутое Сандоз в аннотации Делизида, относится к применению в экспериментальных исследованиях по природе психозов. Оно происходит от того факта, что необычные состояния психики, вызываемые ЛСД у здоровых людей, подобны многим проявлениям некоторых психических нарушений. В первые дни исследований ЛСД, часто утверждалось, что воздействие ЛСД соответствует некой «модели психоза». Эта идея была, однако, отвергнута, так как тщательные сравнительные исследования показали, что есть существенные различия между проявлениями психозов и ЛСД экспириенсом. Тем не менее, использую модель ЛСД, возможно исследовать отклонения от нормальной психики и состояния ума, и наблюдать биохимические и электрофизиологические изменения, связанные с ними. Возможно, нам удастся заглянуть, таким образом, в природу психозов. В соответствии с некоторыми теориями, различные умственные нарушения могут возникать из-за продуктов психотоксического обмена веществ, которые способны даже в минимальных количествах изменять функции клеток мозга. ЛСД представляет собой вещество, которое определённо не встречается в организме человека, но чьё существование и действие позволяют считать, что могут существовать продукты патологического обмена, которые даже в мельчайших количествах могут вызывать психические нарушения. Как результат этого, концепция биохимического происхождения некоторых психических нарушений получила все большую поддержку, и породила научные исследования в этой области.
Одним из медицинских применений ЛСД, затрагивающее основные этические вопросы, является его назначение умирающим. Эта практика возникла из наблюдений в американских клиниках, что особенно тяжёлые болезненные состояния пациентов, больных раком, которые больше не облегчаются обычными болеутоляющими препаратами, могут смягчаться или совсем устраняться при помощи ЛСД. Разумеется, это не означает болеутоляющего эффекта в истинном смысле. Уменьшение чувствительности к боли возникает, скорее, потому что пациенты под влиянием ЛСД настолько отделены от своего тела, что физическая боль больше не проникает в их сознание. Для того чтобы ЛСД мог быть эффективным в таких случаях, особенно важно, чтобы пациент был подготовлен и проинструктирован о природе этого экспириенса и изменениях, которые ожидают его. Во многих случаях оказалось полезным, чтобы представитель духовенства или психотерапевт направлял мысли пациента в религиозное русло. Многочисленные случаи рассказывают о пациентах, которые приобрели на смертном одре важные прозрения относительно жизни и смерти, освобождённые от боли, в ЛСД экстазе, смирившиеся со своей судьбой, они встретили свой земной конец спокойно и без страха.
Знания, полученные до настоящего времени, о применении ЛСД у смертельно больных, были подытожены и опубликованы С. Грофом и Дж. Халифаксом в их книге «Человек перед лицом смерти» (E. P. Dutton, New York, 1977). Авторы, совместно с Э. Кастом, С. Коэном и В.А. Панке, были срели первых, кто изучал подобное применение ЛСД.
Последняя всеобъемлющая публикация об использовании ЛСД в психиатрии, «Области бессознательного: данные исследований ЛСД» (The Viking Press, New York, 1975), также написана С. Грофом, чешским психиатром, эмигрировавшим в Соединённые Штаты. Эта книга даёт новую оценку ЛСД экспириенса с точки зрения Фрейда и Юнга, а также экзистенциального анализа.
Глава 5. От лекарства к наркотику
В течение первых лет после его открытия, ЛСД принёс мне то же счастье и удовлетворение, что чувствовал бы любой химик-фармацевт, узнав, что вещество, которое он получил, стало ценным лекарственным препаратом. Ведь целью деятельности химика, работающего в фармацевтике, как раз и является получение новых лекарств; в этом и состоит смысл его работы.
Немедицинское применение ЛСД
Радость быть отцом ЛСД была омрачена после более чем десяти лет непрерывной научной работы и медицинского использования ЛСД; эта радость была смыта огромной волной увлечения наркотиками, которая начала распространяться в западном мире, главным образом в США, в конце 50-х. Было странным, насколько быстро ЛСД приспособился к своей роли в качестве наркотика, и со временем, как только появилась информация о нем, стал наркотиком номер один. Чем больше распространялось употребление ЛСД как наркотика, увеличивая число несчастных случаев, вызванных бездумным, без медицинского контроля, применением, тем больше ЛСД становился трудным ребёнком для меня и для компании Сандоз.
Было очевидно, что вещество со столь фантастическим действием на умственное восприятие и ощущение внутреннего и внешнего мира, вызовет интерес за пределами медицины, но я не ожидал, что ЛСД, с его непостижимыми, жуткими, потрясающими эффектами, столь неподходящий как средство для развлечения, найдёт всемирное применение в качестве наркотика. Я предполагал любопытство и интерес со стороны людей искусства – актёров, художников, писателей – но никак людей в целом. После научных публикаций в начале столетия о мескалине, который, как уже упоминалось, вызывает психические эффекты, подобные ЛСД, использование этого вещества оставалось в сфере медицины, а также, с целью экспериментов, в художественных и литературных кругах. Я ожидал того же и от ЛСД. И действительно, первые немедицинские эксперименты с собой при помощи ЛСД проводились писателями, художниками, музыкантами и другими интеллектуалами.
Употребление ЛСД вызывало удивительные эстетические переживания и давало способность проникать в суть творческого процесса. Художники испытывали необычайные влияния на свою творческую работу. Один из видов искусства, использовавший это, стал известен как психоделическое искусство. Оно подразумевает творения, созданные под влияние ЛСД или других психоделиков, при этом они используются в качестве стимула или источника вдохновения. Образцом публикаций на эту тему является книга Роберта Е.Л. Мастерса и Джин Хьюстон «Психоделическое искусство» (Balance House, 1968). Работы в психоделическом искусстве не создаются во время действия препарата, а лишь в последствии, когда художник вдохновлён этими переживаниями. Во время действия препарата, творческая деятельность затруднена, если не вовсе невозможна. Поток образов слишком велик и растёт слишком быстро, чтобы запечатлеть его. Несметные видения парализуют деятельность. Таким образом, продукты творчества, созданные непосредственно во время действия ЛСД, в большинстве примитивны по характеру и заслуживают внимания не столько благодаря своим художественным качествам, сколько потому, что они являются своего рода картой психики, которая позволяет проникнуть в глубинную структуру сознания художника, активизированную и ставшую сознательной благодаря ЛСД. Это было показано позднее в широкомасштабных экспериментах мюнхенского психиатра Рихарда П. Хартманна, в которых приняли участие тридцать известных художников. Он опубликовал результаты в своей книге Malerei aus Bereichen des Unbewussten: Kunstler Experimentieren unter LSD (Живопись из области бессознательного: эксперименты художников с ЛСД), Verlag M. Du Mont Schauberg, Cologne, 1974).
Эксперименты с ЛСД дали также новый толчок к исследованиям сущности религиозных и мистических переживаний. Религиоведы и философы обсуждали вопрос о том, являются ли религиозные и мистические переживания, часто встречающиеся во время ЛСД сеансов подлинными, то есть сравнимыми со спонтанными религиозно-мистическими озарениями.
Это немедицинская, но все ещё серьёзная стадия исследований ЛСД, временами параллельная медицинским исследованиям, временами сопровождавшая их, все больше затмевалась в начале 60-х, в то время как употребление ЛСД как наркотика со скоростью эпидемии распространялось во всех классах общества, превратившись в настоящую манию в Соединённых Штатах. Быстрый рост употребления наркотиков, который начался в этой стране приблизительно двадцать лет назад, не был, однако, последствием открытия ЛСД, как заявляли поверхностные наблюдатели. Скорее он имел глубокие социологические корни: материализм, отстранение от природы из-за индустриализации и растущей урбанизации, отсутствие удовлетворения от работы в механизированном мире, скука и бесцельность богатого пресыщенного общества, отсутствие религиозных, воспитательных и осмысленных философских основ жизни.
Существование ЛСД даже считалось его энтузиастами неким предопределённым совпадением – его должны были открыть именно в это время, чтобы помочь людям, страдающим от условий современности. Не удивительно, что впервые ЛСД распространился как наркотик в США, стране, где наиболее развита индустриализация, урбанизация и механизация, даже сельского хозяйства. Это те же самые факторы, что привели к возникновению и росту движения хиппи, которое распространялось одновременно с волной употребления ЛСД. Они неразрывно связаны. Было бы интересно проследить, в какой мере потребление психоделиков продвигало движение хиппи и наоборот.
Движение ЛСД от медицины и психиатрии к наркотику началось и ускорилось благодаря публикациям о сенсационных экспериментах с ЛСД, которые, хотя и проводились в психиатрических клиниках и университетах, но результаты которых опубликовывались во всех подробностях не в научных изданиях, а, скорее, в газетах и журналах. Репортёры становились подопытными кроликами. Сидни Катц, например, участвовал в эксперименте с ЛСД в больнице канадской провинции Саскачеван под наблюдением известных психиатров; тем не менее, он не опубликовал свои переживания в медицинском журнале. Вместо этого, он описал их в статье озаглавленной «Двенадцать часов в качестве сумасшедшего» в своём журнале Канадский Национальный Журнал МакЛин'з, красочно иллюстрированной полными фантазии деталями. Весьма популярный немецкий журнал Куик, в своём 12 выпуске от 21 марта 1954 года, опубликовал сенсационный отчёт художника Вильфрида Целлера, свидетеля «Дерзкого научного эксперимента» («Ein kuhnes wissenschaftliches Experiment»), который принял «несколько капель лизергиновой кислоты» в психиатрической клинике Венского Университета. Среди многочисленных публикаций подобного рода, которые способствовали пропаганде ЛСД среди непрофессионалов, стоит упомянуть ещё один пример: крупноформатная, иллюстрированная статья в журнале Лук за сентябрь 1959. Озаглавленная «Любопытная История Нового Гари Гранта», она сделала огромный вклад в распространение употребления ЛСД. Грант, знаменитая кинозвезда получал ЛСД в респектабельной калифорнийской клинике во время сеансов психотерапии. Он сообщил корреспонденту журнала Лук, что всю жизнь искал внутреннего согласия, но ни йога, ни гипноз, ни мистицизм не помогли ему. Только лечение при помощи ЛСД сделало из него нового, окрепшего человека, и, после трёх распавшихся браков, он поверил, что вновь может любить и сделать женщину счастливой.
Эволюции ЛСД от лекарства к наркотику способствовала, прежде всего, деятельность доктора Тимоти Лири и доктора Ричарда Альперта из Гарвардского Университета. В следующих разделах я вернусь более подробно к доктору Лири и моим встречам с этим человеком, который стал всемирно известен как апостол ЛСД.
На рынке США также появились книги, в которых фантастические эффекты ЛСД описывались более подробно. Здесь надо упомянуть только о двух наиболее важных из них: «Исследование Внутреннего Пространства», написанная Джейн Данлэп (Harcourt Brace and World, New York, 1961) и «Моё Эго и Я», написанная Констанцией А. Ньюланд (N A.L. Signet Books, New York, 1963). Хотя в обоих случаях ЛСД использовался в рамках психиатрии, авторы адресовали свои книги, ставшие бестселлерами, широкой публике. В своей книге, названной «Интимный и совершенно честный отчёт одной женщины о смелом эксперименте с новейшим психиатрическим препаратом ЛСД 25» Констанция А. Ньюланд описала интимные подробности того, как она излечилась от фригидности. После подобных признаний можно легко представить, что многие люди захотят самостоятельно попробовать это чудесное лекарство. Ошибочное мнение, созданное подобными отчётами – что достаточно просто принять ЛСД, чтобы самому достигнуть таких чудотворных эффектов и изменений – вскоре привело к широкому распространению самостоятельных экспериментов с новым препаратом.
Появлялись также и объективные, информативные книги о ЛСД и его задачах, например, такие, как прекрасная работа психиатра доктора Сидни Коэна «Внешнее внутри» (Atheneum, New York, 1967), в которой ясно раскрывались опасности легкомысленного употребления ЛСД. Однако они были не в силах остановить ЛСД эпидемию.
Поскольку эксперименты с ЛСД зачастую проводились в неведении о его глубоких, потрясающих и непредсказуемых эффектах и без медицинского наблюдения, они часто плохо заканчивались. С ростом потребления ЛСД как наркотика, стали учащаться «страшные путешествия» (horror trips) – эксперименты с ЛСД, которые приводили к состояниям потерянности и панике, часто становившиеся причинами несчастных случаев или даже преступлений.
Быстрый рост немедицинского потребления ЛСД в начале 60-х отчасти относится на счёт наркотических законодательств, существовавших тогда в большинстве стран, которые не включали в себя ЛСД. По этой причине люди, всегда употреблявшие наркотики, перешли с запрещённых наркотиков на легальный тогда ещё ЛСД. Кроме того, срок последнего патента Сандоз на изготовление ЛСД истёк в 1963, устранив последний барьер для нелегального изготовления этого препарата.
Рост наркотического использования ЛСД стал для нашей фирмы тяжёлой ношей. Национальные экспертные лаборатории и медицинские власти запрашивали у нас сведения о его химических и фармакологических свойствах, устойчивости и токсичности ЛСД, аналитических методах для его обнаружения в образцах конфискованных наркотиков, а также в человеческом теле, в крови и моче. Это повлекло за собой многотомную переписку, которая разрослась в связи с вопросами со всего мира о несчастных случаях, отравлениях, преступлениях, и так далее, причиной которых было злоупотребление ЛСД. Все это означало огромные, бесполезные трудности, к которым деловое управление Сандоз относилось с неодобрением. Так случилось, что однажды профессор Штолль, в то время исполнительный директор фирмы, упрекнул меня: «Уж лучше бы вы никогда не открывали ЛСД».
В то время я постоянно был охвачен сомнениями относительно того, что ценные фармакологические и психические свойства ЛСД могут быть перевешены его опасностями, а также вредом, причинённым его злоупотреблением. Должен ли ЛСД стать для человечества благом или проклятием? Я часто спрашивал себя об этом, когда думал о своём трудном ребёнке. Другие мои препараты Метергин, Дигидроэрготамин и Гидергин не вызывали у меня подобных сложностей и проблем. Они не были трудными детьми; благодаря отсутствию у них необычных свойств, которыми можно было злоупотреблять, они должным образом стали терапевтически ценными лекарствами.
Шумиха вокруг ЛСД достигла апогея во время с 1964 по 1966, не только благодаря восторженным откликам о чудесных эффектах ЛСД со стороны любителей наркотиков и хиппи, но и благодаря отчётам о несчастных случаях, психических срывах, преступлениях, убийствах и самоубийствах, произошедших под влиянием ЛСД. Царила настоящая ЛСД истерия.
Сандоз прекращает выпуск ЛСД В связи с этой ситуацией, управление Сандоз было вынуждено сделать публичное заявление о проблемах с ЛСД и опубликовать отчёт о принятых в соответствии с этим мерах. Ниже приводиться письмо доктора А. Черлетти, бывшего в то время директором Фармацевтического Отдела Сандоз:
Решение относительно ЛСД 25 и других галлюциногенных веществ
Прошло более 25 лет с того момента, как в лабораториях САНДОЗ Альбертом Хофманном был открыт ЛСД. Несмотря на то, что фундаментальная важность этого открытия подтверждена влиянием, которое оно оказало на развитие современной психиатрической науки, следует признать, что оно взвалило на фирму САНДОЗ, владеющую правами на этот продукт, тяжёлое бремя ответственности.
Открытие нового вещества с выдающимися биологическими свойствами, помимо научной ценности, заключающейся в его синтезе, обычно является первым решающим шагом к созданию нового полезного лекарства. В случае же ЛСД, вскоре стало ясно, что, несмотря на выдающиеся свойства этого вещества, или, вернее, благодаря самой природе этих свойств, несмотря на то, что ЛСД был полностью защищён патентами САНДОЗ со времени его синтеза в 1938 году, обычные средства практических исследований не были достаточны.
С другой стороны, все свидетельства, полученные в научных лабораториях САНДОЗ во время начальных экспериментов на животных и человеке, указывали на важную роль, которую это вещество могло играть в качестве исследовательского инструмента в неврологии и психиатрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Второе показание для применения ЛСД, упомянутое Сандоз в аннотации Делизида, относится к применению в экспериментальных исследованиях по природе психозов. Оно происходит от того факта, что необычные состояния психики, вызываемые ЛСД у здоровых людей, подобны многим проявлениям некоторых психических нарушений. В первые дни исследований ЛСД, часто утверждалось, что воздействие ЛСД соответствует некой «модели психоза». Эта идея была, однако, отвергнута, так как тщательные сравнительные исследования показали, что есть существенные различия между проявлениями психозов и ЛСД экспириенсом. Тем не менее, использую модель ЛСД, возможно исследовать отклонения от нормальной психики и состояния ума, и наблюдать биохимические и электрофизиологические изменения, связанные с ними. Возможно, нам удастся заглянуть, таким образом, в природу психозов. В соответствии с некоторыми теориями, различные умственные нарушения могут возникать из-за продуктов психотоксического обмена веществ, которые способны даже в минимальных количествах изменять функции клеток мозга. ЛСД представляет собой вещество, которое определённо не встречается в организме человека, но чьё существование и действие позволяют считать, что могут существовать продукты патологического обмена, которые даже в мельчайших количествах могут вызывать психические нарушения. Как результат этого, концепция биохимического происхождения некоторых психических нарушений получила все большую поддержку, и породила научные исследования в этой области.
Одним из медицинских применений ЛСД, затрагивающее основные этические вопросы, является его назначение умирающим. Эта практика возникла из наблюдений в американских клиниках, что особенно тяжёлые болезненные состояния пациентов, больных раком, которые больше не облегчаются обычными болеутоляющими препаратами, могут смягчаться или совсем устраняться при помощи ЛСД. Разумеется, это не означает болеутоляющего эффекта в истинном смысле. Уменьшение чувствительности к боли возникает, скорее, потому что пациенты под влиянием ЛСД настолько отделены от своего тела, что физическая боль больше не проникает в их сознание. Для того чтобы ЛСД мог быть эффективным в таких случаях, особенно важно, чтобы пациент был подготовлен и проинструктирован о природе этого экспириенса и изменениях, которые ожидают его. Во многих случаях оказалось полезным, чтобы представитель духовенства или психотерапевт направлял мысли пациента в религиозное русло. Многочисленные случаи рассказывают о пациентах, которые приобрели на смертном одре важные прозрения относительно жизни и смерти, освобождённые от боли, в ЛСД экстазе, смирившиеся со своей судьбой, они встретили свой земной конец спокойно и без страха.
Знания, полученные до настоящего времени, о применении ЛСД у смертельно больных, были подытожены и опубликованы С. Грофом и Дж. Халифаксом в их книге «Человек перед лицом смерти» (E. P. Dutton, New York, 1977). Авторы, совместно с Э. Кастом, С. Коэном и В.А. Панке, были срели первых, кто изучал подобное применение ЛСД.
Последняя всеобъемлющая публикация об использовании ЛСД в психиатрии, «Области бессознательного: данные исследований ЛСД» (The Viking Press, New York, 1975), также написана С. Грофом, чешским психиатром, эмигрировавшим в Соединённые Штаты. Эта книга даёт новую оценку ЛСД экспириенса с точки зрения Фрейда и Юнга, а также экзистенциального анализа.
Глава 5. От лекарства к наркотику
В течение первых лет после его открытия, ЛСД принёс мне то же счастье и удовлетворение, что чувствовал бы любой химик-фармацевт, узнав, что вещество, которое он получил, стало ценным лекарственным препаратом. Ведь целью деятельности химика, работающего в фармацевтике, как раз и является получение новых лекарств; в этом и состоит смысл его работы.
Немедицинское применение ЛСД
Радость быть отцом ЛСД была омрачена после более чем десяти лет непрерывной научной работы и медицинского использования ЛСД; эта радость была смыта огромной волной увлечения наркотиками, которая начала распространяться в западном мире, главным образом в США, в конце 50-х. Было странным, насколько быстро ЛСД приспособился к своей роли в качестве наркотика, и со временем, как только появилась информация о нем, стал наркотиком номер один. Чем больше распространялось употребление ЛСД как наркотика, увеличивая число несчастных случаев, вызванных бездумным, без медицинского контроля, применением, тем больше ЛСД становился трудным ребёнком для меня и для компании Сандоз.
Было очевидно, что вещество со столь фантастическим действием на умственное восприятие и ощущение внутреннего и внешнего мира, вызовет интерес за пределами медицины, но я не ожидал, что ЛСД, с его непостижимыми, жуткими, потрясающими эффектами, столь неподходящий как средство для развлечения, найдёт всемирное применение в качестве наркотика. Я предполагал любопытство и интерес со стороны людей искусства – актёров, художников, писателей – но никак людей в целом. После научных публикаций в начале столетия о мескалине, который, как уже упоминалось, вызывает психические эффекты, подобные ЛСД, использование этого вещества оставалось в сфере медицины, а также, с целью экспериментов, в художественных и литературных кругах. Я ожидал того же и от ЛСД. И действительно, первые немедицинские эксперименты с собой при помощи ЛСД проводились писателями, художниками, музыкантами и другими интеллектуалами.
Употребление ЛСД вызывало удивительные эстетические переживания и давало способность проникать в суть творческого процесса. Художники испытывали необычайные влияния на свою творческую работу. Один из видов искусства, использовавший это, стал известен как психоделическое искусство. Оно подразумевает творения, созданные под влияние ЛСД или других психоделиков, при этом они используются в качестве стимула или источника вдохновения. Образцом публикаций на эту тему является книга Роберта Е.Л. Мастерса и Джин Хьюстон «Психоделическое искусство» (Balance House, 1968). Работы в психоделическом искусстве не создаются во время действия препарата, а лишь в последствии, когда художник вдохновлён этими переживаниями. Во время действия препарата, творческая деятельность затруднена, если не вовсе невозможна. Поток образов слишком велик и растёт слишком быстро, чтобы запечатлеть его. Несметные видения парализуют деятельность. Таким образом, продукты творчества, созданные непосредственно во время действия ЛСД, в большинстве примитивны по характеру и заслуживают внимания не столько благодаря своим художественным качествам, сколько потому, что они являются своего рода картой психики, которая позволяет проникнуть в глубинную структуру сознания художника, активизированную и ставшую сознательной благодаря ЛСД. Это было показано позднее в широкомасштабных экспериментах мюнхенского психиатра Рихарда П. Хартманна, в которых приняли участие тридцать известных художников. Он опубликовал результаты в своей книге Malerei aus Bereichen des Unbewussten: Kunstler Experimentieren unter LSD (Живопись из области бессознательного: эксперименты художников с ЛСД), Verlag M. Du Mont Schauberg, Cologne, 1974).
Эксперименты с ЛСД дали также новый толчок к исследованиям сущности религиозных и мистических переживаний. Религиоведы и философы обсуждали вопрос о том, являются ли религиозные и мистические переживания, часто встречающиеся во время ЛСД сеансов подлинными, то есть сравнимыми со спонтанными религиозно-мистическими озарениями.
Это немедицинская, но все ещё серьёзная стадия исследований ЛСД, временами параллельная медицинским исследованиям, временами сопровождавшая их, все больше затмевалась в начале 60-х, в то время как употребление ЛСД как наркотика со скоростью эпидемии распространялось во всех классах общества, превратившись в настоящую манию в Соединённых Штатах. Быстрый рост употребления наркотиков, который начался в этой стране приблизительно двадцать лет назад, не был, однако, последствием открытия ЛСД, как заявляли поверхностные наблюдатели. Скорее он имел глубокие социологические корни: материализм, отстранение от природы из-за индустриализации и растущей урбанизации, отсутствие удовлетворения от работы в механизированном мире, скука и бесцельность богатого пресыщенного общества, отсутствие религиозных, воспитательных и осмысленных философских основ жизни.
Существование ЛСД даже считалось его энтузиастами неким предопределённым совпадением – его должны были открыть именно в это время, чтобы помочь людям, страдающим от условий современности. Не удивительно, что впервые ЛСД распространился как наркотик в США, стране, где наиболее развита индустриализация, урбанизация и механизация, даже сельского хозяйства. Это те же самые факторы, что привели к возникновению и росту движения хиппи, которое распространялось одновременно с волной употребления ЛСД. Они неразрывно связаны. Было бы интересно проследить, в какой мере потребление психоделиков продвигало движение хиппи и наоборот.
Движение ЛСД от медицины и психиатрии к наркотику началось и ускорилось благодаря публикациям о сенсационных экспериментах с ЛСД, которые, хотя и проводились в психиатрических клиниках и университетах, но результаты которых опубликовывались во всех подробностях не в научных изданиях, а, скорее, в газетах и журналах. Репортёры становились подопытными кроликами. Сидни Катц, например, участвовал в эксперименте с ЛСД в больнице канадской провинции Саскачеван под наблюдением известных психиатров; тем не менее, он не опубликовал свои переживания в медицинском журнале. Вместо этого, он описал их в статье озаглавленной «Двенадцать часов в качестве сумасшедшего» в своём журнале Канадский Национальный Журнал МакЛин'з, красочно иллюстрированной полными фантазии деталями. Весьма популярный немецкий журнал Куик, в своём 12 выпуске от 21 марта 1954 года, опубликовал сенсационный отчёт художника Вильфрида Целлера, свидетеля «Дерзкого научного эксперимента» («Ein kuhnes wissenschaftliches Experiment»), который принял «несколько капель лизергиновой кислоты» в психиатрической клинике Венского Университета. Среди многочисленных публикаций подобного рода, которые способствовали пропаганде ЛСД среди непрофессионалов, стоит упомянуть ещё один пример: крупноформатная, иллюстрированная статья в журнале Лук за сентябрь 1959. Озаглавленная «Любопытная История Нового Гари Гранта», она сделала огромный вклад в распространение употребления ЛСД. Грант, знаменитая кинозвезда получал ЛСД в респектабельной калифорнийской клинике во время сеансов психотерапии. Он сообщил корреспонденту журнала Лук, что всю жизнь искал внутреннего согласия, но ни йога, ни гипноз, ни мистицизм не помогли ему. Только лечение при помощи ЛСД сделало из него нового, окрепшего человека, и, после трёх распавшихся браков, он поверил, что вновь может любить и сделать женщину счастливой.
Эволюции ЛСД от лекарства к наркотику способствовала, прежде всего, деятельность доктора Тимоти Лири и доктора Ричарда Альперта из Гарвардского Университета. В следующих разделах я вернусь более подробно к доктору Лири и моим встречам с этим человеком, который стал всемирно известен как апостол ЛСД.
На рынке США также появились книги, в которых фантастические эффекты ЛСД описывались более подробно. Здесь надо упомянуть только о двух наиболее важных из них: «Исследование Внутреннего Пространства», написанная Джейн Данлэп (Harcourt Brace and World, New York, 1961) и «Моё Эго и Я», написанная Констанцией А. Ньюланд (N A.L. Signet Books, New York, 1963). Хотя в обоих случаях ЛСД использовался в рамках психиатрии, авторы адресовали свои книги, ставшие бестселлерами, широкой публике. В своей книге, названной «Интимный и совершенно честный отчёт одной женщины о смелом эксперименте с новейшим психиатрическим препаратом ЛСД 25» Констанция А. Ньюланд описала интимные подробности того, как она излечилась от фригидности. После подобных признаний можно легко представить, что многие люди захотят самостоятельно попробовать это чудесное лекарство. Ошибочное мнение, созданное подобными отчётами – что достаточно просто принять ЛСД, чтобы самому достигнуть таких чудотворных эффектов и изменений – вскоре привело к широкому распространению самостоятельных экспериментов с новым препаратом.
Появлялись также и объективные, информативные книги о ЛСД и его задачах, например, такие, как прекрасная работа психиатра доктора Сидни Коэна «Внешнее внутри» (Atheneum, New York, 1967), в которой ясно раскрывались опасности легкомысленного употребления ЛСД. Однако они были не в силах остановить ЛСД эпидемию.
Поскольку эксперименты с ЛСД зачастую проводились в неведении о его глубоких, потрясающих и непредсказуемых эффектах и без медицинского наблюдения, они часто плохо заканчивались. С ростом потребления ЛСД как наркотика, стали учащаться «страшные путешествия» (horror trips) – эксперименты с ЛСД, которые приводили к состояниям потерянности и панике, часто становившиеся причинами несчастных случаев или даже преступлений.
Быстрый рост немедицинского потребления ЛСД в начале 60-х отчасти относится на счёт наркотических законодательств, существовавших тогда в большинстве стран, которые не включали в себя ЛСД. По этой причине люди, всегда употреблявшие наркотики, перешли с запрещённых наркотиков на легальный тогда ещё ЛСД. Кроме того, срок последнего патента Сандоз на изготовление ЛСД истёк в 1963, устранив последний барьер для нелегального изготовления этого препарата.
Рост наркотического использования ЛСД стал для нашей фирмы тяжёлой ношей. Национальные экспертные лаборатории и медицинские власти запрашивали у нас сведения о его химических и фармакологических свойствах, устойчивости и токсичности ЛСД, аналитических методах для его обнаружения в образцах конфискованных наркотиков, а также в человеческом теле, в крови и моче. Это повлекло за собой многотомную переписку, которая разрослась в связи с вопросами со всего мира о несчастных случаях, отравлениях, преступлениях, и так далее, причиной которых было злоупотребление ЛСД. Все это означало огромные, бесполезные трудности, к которым деловое управление Сандоз относилось с неодобрением. Так случилось, что однажды профессор Штолль, в то время исполнительный директор фирмы, упрекнул меня: «Уж лучше бы вы никогда не открывали ЛСД».
В то время я постоянно был охвачен сомнениями относительно того, что ценные фармакологические и психические свойства ЛСД могут быть перевешены его опасностями, а также вредом, причинённым его злоупотреблением. Должен ли ЛСД стать для человечества благом или проклятием? Я часто спрашивал себя об этом, когда думал о своём трудном ребёнке. Другие мои препараты Метергин, Дигидроэрготамин и Гидергин не вызывали у меня подобных сложностей и проблем. Они не были трудными детьми; благодаря отсутствию у них необычных свойств, которыми можно было злоупотреблять, они должным образом стали терапевтически ценными лекарствами.
Шумиха вокруг ЛСД достигла апогея во время с 1964 по 1966, не только благодаря восторженным откликам о чудесных эффектах ЛСД со стороны любителей наркотиков и хиппи, но и благодаря отчётам о несчастных случаях, психических срывах, преступлениях, убийствах и самоубийствах, произошедших под влиянием ЛСД. Царила настоящая ЛСД истерия.
Сандоз прекращает выпуск ЛСД В связи с этой ситуацией, управление Сандоз было вынуждено сделать публичное заявление о проблемах с ЛСД и опубликовать отчёт о принятых в соответствии с этим мерах. Ниже приводиться письмо доктора А. Черлетти, бывшего в то время директором Фармацевтического Отдела Сандоз:
Решение относительно ЛСД 25 и других галлюциногенных веществ
Прошло более 25 лет с того момента, как в лабораториях САНДОЗ Альбертом Хофманном был открыт ЛСД. Несмотря на то, что фундаментальная важность этого открытия подтверждена влиянием, которое оно оказало на развитие современной психиатрической науки, следует признать, что оно взвалило на фирму САНДОЗ, владеющую правами на этот продукт, тяжёлое бремя ответственности.
Открытие нового вещества с выдающимися биологическими свойствами, помимо научной ценности, заключающейся в его синтезе, обычно является первым решающим шагом к созданию нового полезного лекарства. В случае же ЛСД, вскоре стало ясно, что, несмотря на выдающиеся свойства этого вещества, или, вернее, благодаря самой природе этих свойств, несмотря на то, что ЛСД был полностью защищён патентами САНДОЗ со времени его синтеза в 1938 году, обычные средства практических исследований не были достаточны.
С другой стороны, все свидетельства, полученные в научных лабораториях САНДОЗ во время начальных экспериментов на животных и человеке, указывали на важную роль, которую это вещество могло играть в качестве исследовательского инструмента в неврологии и психиатрии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19