Оказывается, что мы, русские (т. е. русское образованное общество), не толь
ко в области мысли, но и в области чувства, любви, сострадания не умеем быт
ь самостоятельными и платим дань подражательности Западной Европе. Дей
ствительно, разве мы не хлопотали об уничтожении постыдного торга африк
анскими невольниками еще лет за 25 до освобождения наших крепостных? Разв
е критик петербургского журнала (одного из толстых) недавно при разборе
сочинений И.В. Киреевского не поставил ему упреком того, что он в 1831 году за
нимался за границей германской философией, а не болел сердцем о том, «что
есть французский блузник» или «как французский буржуа давит индивидуа
льное развитие своих сыновей и дочерей»: мы бы еще поверили сострадатель
ности критика, если б он указал на наши русские общественные вопросы, на б
едствие наших крестьян и рабочих, но он о них и не упомянул: это забвение м
ногознаменательно. Разве «Русский инвалид», горячо сочувствующий делу
итальянского единства, не глумится в то же время над сочувствием к едино
племенникам-славянам, выражаясь даже таким образом, что «смешно и нелеп
о сожалеть об угнетенных славянах, чем о неграх!» И в самом деле: единоплем
енники! Какая узость взгляда! Нет, мы космополиты, а почему мы не называем
узким стремление пьемонтцев освободить всех единоплеменников своих ит
альянцев от чуждого ига. Это… это потому, что ведь они, итальянцы, и даже вс
е, до последнего мужика (каково просвещение!) умеют по-итальянски, а славя
н Европа ненавидит или презирает!…
Так и относительно евреев. Этот вопрос имеет известность европейскую: фр
анцузы, немцы, англичане дали ему самое либеральное разрешение; чего же т
ут сомневаться? Кто посмеет идти против такого авторитета? Напротив Ц т
ут можно либеральничать безопасно, потому что за нас стоит авторитет евр
опейский, можно легким способом удостоиться аттенции иностранной журн
алистики и самому, в собственном сердце, почувствовать себя передовым че
ловеком!…
А подумал ли, вспомнил ли хоть кто-нибудь из благородных защитников прин
ципа допущения евреев к высшим должностям в государстве о той громадной
массе русских, лишенных даже и тех прав, которыми евреи пользовались пос
тоянно, прежде последней дарованной им льготы, пользовались едва ли не с
самого начала их поселения в Малороссии? Кому из «либералов» пришли по п
оводу евреев на память Ц хоть наши старообрядцы беспоповщинского толк
а? Конечно Ц это свои; необразованное мужичье, коснеющее в предрассудка
х, за них еще не стыдили нас ни французы, ни англичане: со своими что за счет
ы! И в самом деле, отчего ни один, так близко принимающий к сердцу положени
е еврейского народа, отчего сам г. Мельгунов, доказывающий в «Нашем време
ни», что для исправления правосудия в России необходимо допустить в личн
ый состав судов Ц немецких евреев, Ц не сказал при этом случае ни слова
о раскольниках, а если и упомянул про русского человека, так только для то
го, чтоб назвать его тут же, кстати, Ц плутом?!
Мы вовсе не сочувствуем расколу как расколу, но говорим только, что стран
ен и подозрителен рьяный восторг, в который наши либералы приходят при м
ысли о новых правах евреев, когда наши беспоповщинцы и вообще старообряд
цы не могут быть избираемы в городские общественные должности, не могут
строить молелен, когда их сожительство с женами не признается нашим зако
нодательством за брак наравне с еврейским и дети не считаются законными?
…
На этот раз воздерживаемся от более пространных суждений о расколе, дово
льствуясь сделанным нами заявлением и отлагая подробнейшее рассмотрен
ие этого вопроса до… другого времени.

Что такое «еврей» относите
льно христианской цивилизации?

Москва, 8 августа 1864 г.
Что такое «еврейский вопрос» в России, да и не в России только, а вообще в х
ристианской Европе? Этот вопрос состоит собственно в том, каким образом
заглушить тот диссонанс, примирить то противоречие, которое представля
ет существование еврейского племени среди христианского общества, т. е.
племени, отрицающего самую коренную основу христианского общества, сам
ые его права на бытие? Другими словами: как устроить отношение к национал
ьности христианского народа Ц такой национальности, которая все свое о
пределение находит только в отрицании христианства, Ц и других элемент
ов национальности, даже почти и физиологических не имеет? Если бы евреи о
тступились от своих религиозных верований и признали во Христе истинно
го мессию, никакого бы еврейского вопроса и не существовало. Они тотчас б
ы слились с теми христианскими народами, среди которых обитают. Следоват
ельно, разрешение этого трудного, многосложного, тяжелого и скучного воп
роса, по-видимому, очень легко: нужно только осознать свои заблуждения, от
казаться от того, что все гг. прогрессисты из евреев же называют предрасс
удками. Но тогда бы не было и вопроса, а вопрос существует именно потому, ч
то евреи желают быть согражданами христианского общества, оставаясь в т
о же время верными своему «закону», Ц стало быть, они дорожат этим «закон
ом», стало быть, они вполне разделяют все чаяния, сопряженные с иудаизмом
как вероучением, проникнуты в душе той же исключительностью, которая сос
тавляла некогда священную особенность этого племени до христианства, н
о которая упразднена исполнением обетования во Христе и призванием к уч
астию в благодати всего человечества. Если же таково внутреннее духовно
е отношение евреев к христианам, так, строго говоря, тут примирение невоз
можно. Искренне верующий еврей и искренне верующий христианин могут сос
уществовать в одном месте, друг подле друга, связанные внешним гражданск
им союзом, Ц но без духовного единения, но не составляя друг с другом ник
акого общего нравственного целого: они в области сознания исключают дру
г друга. Нам могут заметить, что и в среде христиан очень много людей невер
ующих, отрицающих христианство. Конечно, так, но это отрицание, являющеес
я внутри самого христианского общества, совсем другого качества и значе
ния, чем отрицание христианства евреями. В христианском обществе (в обши
рном смысле слова) атеизм является фактом партикулярным, личным, как бы н
и было велико число отдельных атеистических личностей; они Ц эти атеист
ы Ц как бы ни было рьяно их отрицание, вращаются в том же круге христианск
ого общечеловеческого сознания Ц только в отрицательном к нему отноше
нии и на место отрицаемого не могут поставить ничего положительного: ни
нового высшего нравственного идеала, ни новой веры (так как они вообще от
вергают всякую жизнь веры в человеке); ни той полноты знания, которая бы сп
особна была заменить веру. Они только не христиане по личным убеждениям,
но сами по себе не суть провозвестники новой положительной истины. Совсе
м в ином отношении находятся к христианству евреи. Их отрицание тем силь
нее, чем теснее связь христианства с иудаизмом. И какая связь: это логичес
кая преемственная связь двух исторических моментов духовного развития
человечества. (Попытаемся рассмотреть вопрос с точки зрения чисто истор
ической, а не с той точки зрения, которая непременно предполагает присут
ствие личной веры: в последнем случае каждому легко уклоняться от спора).
Христианство есть венец иудаизма Ц конечная цель, к которой иудаизм стр
емился, которая осмыслила все его историческое бытие. Ни в истории, как яв
ления исторические, ни в логическом сознании, как факты сознания, Ц хрис
тианство и иудаизм, немыслимы один без другого: христианство немыслимо б
ез предшествовавшего ему иудаизма, и последний только в христианстве на
шел свое объяснение и оправдание. Что же такое евреи в наше время? Это вопл
ощение отжившего исторического периода, это застывший, упраздненный мо
мент общечеловеческого духовного развития, общечеловеческого сознани
я, Ц момент, которого притязания на дальнейшую историческую жизнь равн
осильны отрицанию всего последовавшего после него развития человечест
ва. Еврей есть анахронизм, но анахронизм, не мирящийся с своей участью, а п
ретендующий на значение современное. Между тем, если бы этот анахронизм
имел значение современное, то этим бы исключалось все прочее ныне соврем
енное существующее, Ц все, что является теперь как логический вывод из в
ремени предшествующего. Если верование еврея имеет логическое право на
бытие в наше время, т. е. если предположить, что оно нисколько не упразднен
о историей, то не только христианство не имеет смысла, как последующий ло
гический момент общечеловеческого религиозного сознания, но и вся исто
рия человечества от времен Христа, со всей новейшей, т. е. христианской ци
вилизацией, лишается всякой разумной логической основы, является какою-
то необъяснимою случайностью, теряет право на историческое бытие! Еврей
, отрицая христианство и предъявляя притязания иудаизма, отрицает вмест
е с тем логически все до 1864 года успехи человеческой истории и возвращает
человечество на ту ступень, в тот момент сознания, в котором оно обретало
сь до явления Христа на земле. В этом случае еврей не просто неверующий, ка
к атеист, Ц нет: он, напротив, верит во всею силою души, признает веру, как и
христианин, существенным содержанием человеческого духа, и отрицает хр
истианство Ц не как веру вообще, а в самой его логической основе и истори
ческой законности. Верующий еврей продолжает в своем сознании распинат
ь Христа и бороться в мыслях, отчаянно и яростно, за отжитое право духовно
го первенства, Ц бороться с Тем, Который пришел упразднить «закон» Ц ис
полнением его.
Найдутся, пожалуй, такие господа, которые обвинят нас в желании разжечь в
заимную ненависть христиан и евреев, возбудить религиозный фанатизм и т.
д. Этим господам несравненно привольнее пребывать в каком-то смутном со
стоянии, в какой-то сырой неопределенности мысли и чувства, не разрешая п
ротиворечий, не отдавая себе ясного отчета ни в чем, не подвергая логичес
кой пытке внутренний мир своего сознания. Таким безобразным смещением, т
акой путаницей понятий особенно страждет наша российская общественная
современность, прикрывая плащом прогресса, гуманности и т. д. Ц свою тощ
ую логику. Русское общество закидано кругом таким множеством блестящих
фраз, так называемых «последних результатов науки» и «аксиом всего прос
вещенного мира», что от них, кроме сумбура, ничего в головах и не остается.
Если Пушкин, говоря про одного генерала, сказал: «Он чином от ума избавлен
», то едва ли не с большим правом можно применить это и к нашим господам, кр
асующимся в чинах либералов, гуманистов, прогрессистов и проч. Главная з
адача людей мыслящих и искренно любящих Россию, в наше время, должна бы со
стоять в критической поверке всего того умственного и нравственного хл
ама, который накопился в русских людях вследствие ложного, несамостояте
льного развития нашего просвещения, Ц в строгом разборе тех ходячих фр
аз, которыми пробавляется значительная часть нашего общества, и едва ли
не преимущественно в высших его сферах. Никогда разъяснение истины не пр
иведет ко лжи и злу, никогда свет не создаст мрака Ц напротив, точнее и от
четливее определит настоящие отношения жизненных явлений между собой.
Что же касается до евреев, то всякое разъяснение этого вопроса Ц с одной
стороны, поможет только еще более разогнать мрак фанатического неразум
ия и слепой ненависти, а с другой Ц способно, может быть, будет и воздержа
ть несколько от потворства лжи, от излишней и грешной любезности с нею, от
вредного притупления нравственного чувства и от опасных уступок в ущер
б русской народности.
Мы хотели бы уяснить для сознания самих евреев всю полноту противоречия
, представляемого иудаизмом в мире христианском. «Иудей, Ц говорит Хомя
ков в своих „Исторических записках“ после Христа, есть живая бессмыслиц
а, не имеющая разумного существования и потому никакого значения в истор
ическом мире»… Логический выход из такого положения возможен только од
ин: отречься от жидовства и принять те начала, которые составляют закон в
сего современного просвещенного мира. Это честный, прямой и вполне плодо
творный выход, но есть и другой Ц путь отрицательный и более комфортабе
льный Ц путь безверия: перестать быть жидом, не отрекаясь от жидовства, н
о не делаться и христианином, а чем-то средним, какой-то нравственной и ум
ственной амфибией. Это то, что прогрессисты Ц евреи, называют: примкнуть
к общечеловеческой цивилизации. По нашему мнению, это значитЦ повиснут
ь на воздухе, но не так ведь думают прогрессисты, и мы желали бы, чтобы сами
эти евреи объяснили нам Ц что это за почва, на которую они предполагают с
тать, отрешившись от религиозных предрассудков своей народности и не пр
истав к религиозным убеждениям той или другой европейской народности, с
реди которой они живут? Они не евреи и не христиане в смысле верования что
же они такое? Философы… Какие? Какой из школ Ц ведь им нет числа? Да и какая
из них вполне закончена, представляет вполне установившуюся систему, не
отстраняемую дальнейшим прогрессом мышления? Не пришли ли наконец эти ш
колы в своем логическом развитии и в попытках утвердить абсолютную исти
ну на чистом логическом основании Ц вне религии, к отрицанию всякой абс
олютной истины, подставив, так сказать, человечеству под ноги вечно коле
блющуюся почву истин относительных? К тому же вообще современная филосо
фия едва ли может быть понята совершенно отвлеченно, независимо от всяко
го религиозного и даже христианского сознания: она возится с ним, боретс
я или отрицает, старается разрешить вопросы, им поставленные, внести кри
тику разума в целый мир представлений неизвестных дохристианскому ист
орическому миру, и неразлучных с человеческим сознанием Ц с наступлени
ем христианского периода истории… Посмотрим теперь на другую сторону о
бщечеловеческой цивилизации по отношению к еврею Ц на нравственно-быт
овую. Влияние христианства как начала общественного и бытового пребыва
ет в человеке, принадлежащем к быту христианского общества, и действует
в нем Ц непосредственно, нередко даже без его ведома и сознания, и хотя бы
даже он умственно и отрицал христианство. Но не таково положение еврея. О
н чужд или иметь притязание быть чуждым влияния христианства как общест
венного и бытового начала. Если бы даже еврей и уверял, что мыслью своей он
принадлежит к школе того или другого философа, то пришлось бы все-таки сп
росить каждого еврея Ц к какой школе он принадлежит в своем быту, каким о
бщественным нравственным началом он руководствуется? Мы не предложим э
того вопроса даже нигилисту-христианину, ибо убеждены, что разрыв его с х
ристианством чисто внешний и что есть нравственные пределы, чрез которы
е не позволит переступить ему его совесть, Ц которая, будучи раз просвещ
ена христианским сознанием, никогда не может снизойти до спокойного сос
тояния совести язычника. Она всегда будет предъявлять запросы, на которы
е надо будет приискивать успокоительные ответы. Мы, конечно, разумеем зд
есь не тех падших, загрубелых злодеев, которые случаются и в христианско
м обществе: мы говорим о нормальном состоянии совести и нравственной при
роды человека. От христианского нравственного сознания невозможно отд
елаться человеку Ц раз, когда оно его коснулось, Ц непосредственно ли, и
ли посредством общества, среди которого он возрос и воспитался. Но еврей,
имеющий притязание стоять вообще вне всякого христианского сознания и
Действительно пребывавший в постоянном разобщении с христианским духо
вным миром через свои религиозные верования, Ц еврей, отрекшись от этих
верований и, следовательно, от обязательности бытового еврейского нрав
ственного закона, Ц каким новым нравственным, общественным и бытовым з
аконом будет управляться в частном и общественном быту Законом личной с
овести, на сердцах написанными Но сердце человека подвижно, и почему же м
ожет быть обязательно для человека слушаться своей совести, как скоро он
а не освещена и не освящена христианским вероучением, раскрывшим челове
ку всю полноту нравственного закона, в нем пребывающего, и призвавшим ег
о к бесконечному совершенствованию? Вне христианского света, внесенног
о во внутренний мир совести человека, совесть блуждает в потемках, естес
твенное сознание естественных законов совести неясно, шатко и зыбко;

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Еврейский вопрос'


1 2 3 4