Она будет держаться с ним холодно, отчужденно и ни за что на свете не выдаст своих чувств.
Час спустя прибежала Леинани и сообщила, что на дороге из Лахаина появился всадник и свернул к плантации. Роман! Селия поблагодарила служанку и попыталась успокоиться.
Она не станет волноваться из-за него! Не станет!
– Селия, вы прекрасно выглядите.
Роман открыл дверь, и в зал ворвался порыв ветра. Сильный пассат нес с собой запах моря, цветов и сахара.
– Благодарю вас.
Роман, казавшийся сегодня особенно высоким, заполнил собою весь зал. Он был в костюме для верховой езды, облегавшем его сильную мускулистую фигуру. Лицо еще больше потемнело от загара, поэтому глаза стали светлее. Селия преодолела желание протянуть к нему руки и броситься в его объятия.
– Ну, где наша пациентка? – весело спросил Роман.
– Гаттерас ждет вас на веранде, и еще, по словам Мак-Рори, несколько рабочих нуждаются в вашей помощи. Гензо порезал ногу о кусок железа, а другой мужчина страдает приступами головокружения.
– Сперва Гаттерас, затем остальные. Мне нужно повидать вашего мужа.
– Моего? Ах да, Бо. – Селия густо покраснела и опустила глаза.
Когда она подняла голову, Роман обнажил в широкой улыбке белоснежные зубы.
– Селия, вы забыли, что у вас муж? А вот я помню.
Крайне смущенная, она проводила Романа на веранду, где ее тетка полулежала в кресле.
– Думаете, я смогу ходить? – Гаттерас, улыбаясь, взглянула на Романа.
– Еще бы! Сначала вам будет трудно, может, придется воспользоваться палкой или даже двумя. Но вы будете ходить, уверяю вас.
– Это же прекрасно!
Гаттерас задохнулась от радости. Селия была тронута. Тетка никогда не жаловалась и вела себя так, будто необходимость передвигаться на носилках – небольшое неудобство. Только сейчас Селия поняла, как тревожила Гаттерас ее беспомощность.
Роман опустился на колени и взял руки пожилой женщины:
– Гаттерас, не стану вас обманывать, это будет нелегко. Как только вы пойдете, ноги начнут опухать и болеть. Вы пока очень слабы, возможно, пройдет не один месяц, прежде чем вы вернетесь к прежнему образу жизни. Но ходить вы будете!
Гаттерас разразилась слезами.
– Отлично! – сказала она. – И, надеюсь, без помощи палок. Я собираюсь совершить путешествие и переписываюсь с одним господином из Калифорнии, которому нужна компаньонка для внучек. Когда настанет время, я должна быть готова.
Роман кивнул. Селия рассказывала ему об объявлениях, которые давала тетка, и о том, как та мечтает путешествовать.
– Я сам приеду на пристань в Лахаина, проводить вас. Все, о чем я прошу, – учитесь ходить постепенно. Не опирайтесь сразу всем весом на ногу, увеличивайте нагрузки день ото дня. Со временем все образуется.
– Понятно, – Гаттерас пыталась скрыть разочарование.
– Время пройдет быстро, – вставила Селия. – Как только вы сможете гулять, я стану ходить на прогулки вместе с вами, и в один прекрасный день мы отправимся в горы, к заводи…
Девушка замолчала, чуть было не сказав «к заводи Пеле», и почувствовала на себе взгляд Романа. Ее бросило в жар.
Оставив Гаттерас, Селия и Роман вернулись в дом. Его присутствие воспламенило ее. А ведь когда-то она лежала обнаженная рядом с ним, ощущала его глубоко внутри себя…
Она с негодованием прогнала эту мысль.
– Полагаю, вы останетесь на ночь? – спросила Селия, вспомнив, что она хозяйка.
– Едва ли. В Лахаина меня ждут больные и у меня много дел.
Дел? Нет, это Кинау, его гавайская любовница с гибким телом танцовщицы! Селия уже почти не владела собой, но все же заставила себя продолжить разговор и проводить Романа до двери. Глядя ему вслед, она подумала, что заболеет от переполнявшей ее ревности, такой же неотвратимой, как буря «кона».
Хотя и школа, и Гаттерас оставались прежними, в жизни Селии произошло много перемен, связанных в основном с ее замужеством.
Не обладая ею физически, Бо пытался компенсировать это другими способами – десятки раз в день он давал Селии понять, что она принадлежит ему, смотрел, как она одевается, причесывается, проверял, как жена учит детей в школе, следил за ней в те часы, когда она бывала свободна.
Он радовался ее беременности, постоянно говоря о наследнике, сыне, который унаследует его долю в Маунтен Вью, и даже думать не желал о том, что может родиться девочка.
– Маунтен Вью нужен мальчик, наследник! – Ночью Селия ворочалась в постели и видела кошмары: она качала колыбель, а над ней склонились Бо и Роман, и каждый из них утверждал, что отец ребенка он.
Как-то раз за завтраком Бо заявил, что хочет нарисовать портрет Селии. Тина, поев, убежала на лужайку поиграть с Хили, а Гаттерас, которая теперь по часу в день ходила с палочкой и начала от этого худеть, отправилась на прогулку.
Селия взглянула на мужа. Его взгляд выражал полную отрешенность, но лицо казалось напряженным.
– Бо?.. Не думаю, что…
– Вскоре после твоего приезда сюда, я попросил тебя мне позировать, но ты высокомерно отказалась. Теперь ты моя жена и не можешь мне отказать. – Он улыбнулся Селии, но она видела, что он серьезен. – Я задумал несколько портретов. Один – парадный, где ты будешь в подвенечном платье. Мы повесим его над камином в гостиной. А другой, – что-то странное промелькнуло в его глазах, – будет только для меня. Я повешу его в моих апартаментах.
Бо сохранил за собой холостяцкие апартаменты в дальнем крыле, заявив, что ему нужно место, где он сможет рисовать и отдыхать от забот. Он часто уединялся там, не позволяя никому, кроме Чанг Лю, приносить ему пищу и белье. Никто из слуг не находил в этом ничего необычного, поскольку Бо всегда отличался капризами. Таким он остался и сейчас.
Селия взглянула на него:
– Но, Бо… Два портрета? Сколько же времени придется позировать? Я занята, у меня ученики, школа…
– Ты моя жена, Селия, и скоро станешь матерью моего ребенка. Эти обязанности важнее всех других.
Что она могла ответить? Если Бо решил написать ее портреты, это никому не причинит вреда, и она должна пойти ему навстречу.
На следующий день Селия уселась в гостиной у камина в кресло, обитое красно-коричневой тканью, чтобы позировать для набросков. Подвенечное платье прекрасно выглядело на ней. Селия позировала около двадцати минут, затем минут пять отдыхала. Бо смешивал краски, поглощенный работой, а Селия старалась не менять позу.
Она размышляла о завтрашнем дне, об уроках, о том, как быть с Кавео. Гавайский мальчик путал многие буквы, был непослушен и недисциплинирован. Селия раздражалась и беспокоилась о его будущем.
Ее преследовали мысли о Романе. Когда он снова приедет в Маунтен Вью? Вспоминает ли он о ней, как она о нем?
Время пролетело незаметно, и Селия поняла, что сеанс окончен, когда Бо пригласил ее подойти и посмотреть его работу.
Селия взглянула на холст. На темном фоне была изображена женщина, сидящая в кресле. Хотя это был только первый набросок, сходство с оригиналом бросалось в глаза. Однако рисунок казался резким, линии слишком размашистыми.
– Ну, что скажешь? – Она смешалась:
– Бо, ты изобразил меня строгой и холодной. Такой я тебе и кажусь?
Он нетерпеливо передернул плечами:
– Нет, конечно. С чего ты взяла? Я надеюсь нарисовать тебя такой, какая ты есть. Красивой, царственной хозяйкой Маунтен Вью.
На следующий вечер Бо снова попросил ее позировать. Селия надела подвенечное платье и пошла вниз по лестнице, придерживая шлейф.
– Зачем ты это надела?
– Ты же хотел меня нарисовать! Я думала…
– Сегодня я буду работать над другим портретом. Я приготовил для тебя костюм, пойдем в мои апартаменты, и я запру дверь, чтобы нас не беспокоили.
– Я… я понимаю.
– Пошли, Селия, пошли. Я нарисую тебя такой красавицей, что тебе и не снилось. Когда ты увидишь этот портрет, он очень взволнует тебя.
В апартаментах Бо были застекленные книжные шкафы и небольшой альков, где лежали чистые холсты. Вторая комната использовалась как студия. Там было еще больше картин, некоторые из них висели на стенах, другие стояли в углу.
Селия поморщилась от сильного запаха скипидара и красок. Может, это и учуяла Тина? Однако он совсем не походил на аромат цветов. Девочка, видимо, ошиблась.
Пока Бо рылся на полке, Селия прохаживалась по комнате, разглядывая рисунки. Здесь было много пейзажей Мауи, несколько калифорнийских видов, сделанных в поселке золотоискателей, и несколько женских портретов, что удивило Селию. Полуобнаженные женщины, едва прикрытые одеждой, с темными, чувственными глазами.
– Что ты думаешь о моих работах? – спросил Бо.
Селия обернулась:
– Ты же знаешь, я считаю тебя очень одаренным художником.
Она не могла оторваться от женских портретов. Эти дамы не походили на обитательниц Гавайев. Может, Бо рисовал их в Калифорнии? Ни одна порядочная женщина не станет позировать полуобнаженной…
– Ты все не можешь отвести глаз от этих картин?! – усмехнулся Бо. – Иди и надень костюм, который я тебе приготовил.
– Костюм?
Ее осенили две ужасные догадки. Во-первых, женщины на портретах Бо вовсе не были порядочными, скорее всего ему позировали проститутки. И во-вторых, Бо хотел, чтобы она, его жена, позировала ему в таком же наряде или совсем обнаженной. Почему?
– Ну же, Селия. Обещаю, никто не увидит эту картину, если тебя это беспокоит. – Бо указал на холсты. – Их видел только Чанг Лю, а этот китаец не в счет.
Она уставилась на мужа, который протягивал ей кусок расшитой золотом парчи.
– Бо, мне даже не верится, что ты просишь меня об этом. Ведь я твоя жена, а не… одна из этих женщин.
– Я хочу, чтобы ты позировала в таком виде, Селия. Как одалиска, как рабыня в гареме, как… проститутка. С проститутками я могу… Я мужчина.
Он замолчал. Поняв все, Селия вздрогнула. Бо мог заниматься любовью только с проститутками и теперь хотел уподобить им свою жену, чтобы обладать ею. Вот зачем он привел ее сюда!
– Иди и переоденься в этот костюм. Я требую! – воскликнул Бо.
– Нет!
Они сверлили друг друга глазами.
– Я не стану наряжаться как проститутка.
– Почему? Ты так горда и высокомерна, что не можешь доставить своему мужу удовольствие, Селия? Я для тебя сделал все. Дал тебе роскошный дом, лучший на Мауи и даже на всех Сандвичевых островах. В твоем распоряжении деньги, ты носишь моего ребенка, и я даже позволил тебе преподавать в школе. И ты мне отказываешь?
– Зачем ты хочешь унизить меня? – Ее голос дрогнул. Селии стало нехорошо. После той восхитительной ночи с Романом… Нет, нет, она не могла опуститься до секса с Бо. Даже мысль об этом внушала ей отвращение.
Бо взглянул на жену:
– Я не стану принуждать тебя, Селия. Я… – Затем, увидев, что она покачала головой, он резко проговорил: – Не важно. Я понял, ты не хочешь меня слушаться, но тогда, Селия, уходи отсюда. Сейчас же. – Бо повысил голос: – Уходи! Я сказал, уходи!
Она еще не видела его таким разгневанным и злым.
– Уверена, успокоившись, ты поймешь…
– Не успокоюсь! Ничего не пойму! Уходи и пришли сюда Чанга. Я должен его видеть. Пришли его.
– Зачем? – робко спросила Селия.
– Он мне нужен! – закричал Бо.
Селия вышла из комнаты, интуитивно чувствуя, что однажды, в очередном приступе хандры, Бо запрется в своих апартаментах. Она пошла на кухню и позвала повара.
– Я иду к нему, мисси.
Глядя на повара с непроницаемым, но приветливым выражением лица, Селия поняла, что не любит его. Ей был неприятен этот единственный человек, которому Бо доверял и всегда посылал за ним, находясь в дурном настроении.
Чем занимается Бо целыми днями сидя взаперти? Должно быть, рисует, читает, может, смотрит в окно на горы и холмы. Впрочем, какое ей дело? Если сегодня у Бо депрессия, ей даже повезло, что он уединился.
Бо провел у себя шесть дней, отказываясь отвечать на записки и пользуясь только услугами Чанг Лю.
Мак-Рори несколько раз приходил в дом, чтобы увидеться с Бо, и злился, слыша от Селии, что того нельзя беспокоить.
– Ну, ему самому пора побеспокоиться, – вскипел он, придя в очередной раз и глядя на Селию с таким выражением, словно виновата она. – Что он вообразил? Что он маленький царек, позволяющий себе лишь наблюдать за тем, как его царство обходится без него?
– Нет, я убеждена, что он…
– Что вы об этом знаете, мисси? Простите меня, вы такая милая и хорошенькая, но понятия не имеете о переработке сахара, как и ваш расчудесный супруг, провалиться мне на этом месте!
– Что вы имеете в виду?
Мак-Рори потер широкое вспотевшее лицо, сплошь изборожденное морщинами:
– Рабочие недовольны. Им не нравится новый «луна», которого нанял Бо. Тот жестоко обращается с ними, и их раздражение растет.
– Понимаю, – сказала Селия.
– Нет, вы не понимаете. Эти японцы очень хорошо работают, но эти сукины дети, простите за выражение, мисси, могут сильно разозлиться. Джон Бернсайд это знал. Он твердо управлял заводом, но был справедлив и знал что к чему. А Бо вообще не управляет Маунтен Вью.
Селия тяжело вздохнула. Бо ходил в контору несколько раз в неделю и важно рассуждал о благотворных переменах на плантации.
– Я сама займусь этим и поговорю с мужем, мистер Мак-Рори. Уверена, мы быстро решим этот вопрос.
Но, когда она отправила мужу записку с Чангом, Бо вернул ее нераспечатанной.
– Чанг. – Она остановила китайца. – Почему муж не ответил на мою записку? Он болен, с ним что-то не в порядке? Почему он не показывается? Это дело касается плантации, оно очень важное.
– Миста Бо ни с кем не говорить, – ответил Чанг.
– Но с кем-то он должен общаться, не может же он заживо похоронить себя в своих комнатах и целыми днями рисовать!
Узкие глаза китайца не выражали никаких эмоций.
– Он сказать, что не хотеть говорить с женщинами. И с Мак-Рори, и с кем-то еще. Вы должны примириться, мисси.
– Но это касается Маунтен Вью, сахарной плантации! – растерянно пробормотала Селия.
Чанг усмехнулся, показав белые ровные зубы.
– Сахар, – повторил он. – Миста Бо ненавидеть сахар.
Селия уставилась на повара:
– Но он любит Маунтен Вью! Он больше всего на свете хотел стать его хозяином!
Чанг отвел глаза.
– Миста Бо ненавидеть сахар, – повторил китаец.
Чуть позже Селия отправилась сообщить Мак-Рори, что Бо не покинет свои апартаменты даже из-за проблем на заводе.
Мак-Рори сердито пожал плечами:
– Я этого ожидал. Бо – просто лентяй, бездельник. Опасения Джона подтвердились. Его сын не более пригоден управлять плантацией, чем собака Хили.
В тот вечер, поужинав с Тиной и Гаттерас, Селия рано отправилась к себе, устроилась в постели с книгой в руках под мягким светом масляной лампы. Как страстно стремился ее муж стать хозяином Маунтен Вью. Теперь это осуществилось, Бо занял место Отца, женился на его невесте, сидит в конторе, отдает распоряжения рабочим.
Помимо воли, она вспомнила слова Романа о том, что Бо разорит Маунтен Вью за полгода.
Правда ли это? Здесь все, от самой простой служанки до сотен рабочих сахарного завода, зависели от того, как Бо будет управлять Маунтен Вью. Кроме того, другие плантаторы привозили сюда свой урожай сахарного тростника на переработку.
Почему Бо потерял интерес к плантации?
Селия не могла сосредоточиться на романе, дважды закрывала книгу и выходила в коридор, ведущий в западное крыло дома, собираясь поговорить с Бо и решить вместе с ним эти проблемы.
Что-то неосознанное удерживало ее. Из-за Бо дела в Маунтен Вью шли из рук вон плохо, но Селия не могла противиться своему внутреннему голосу.
На следующее утро Селия поднялась рано и, к своему удивлению, увидела Бо на веранде с чашкой кофе. Перед ним стояла нетронутая тарелка с яйцами и ветчиной.
– Бо! Ты уже встал! Ты пойдешь сегодня и контору?
– Думаю, да, – хмуро ответил он.
– Уверена, это обрадует мистера Мак-Рори, – сказала она. – Он уже несколько дней пытается увп деть тебя: возникла проблема с рабочими. Он говорит…
– Хватит, Селия. Я же пришел. – Бо злобно оттолкнул тарелку. Он похудел и осунулся, в глазах появилось какое-то странное, отсутствующее выражение. Бо смотрел вдаль и словно совсем не замечал жену. – Разве тебе недостаточно того, что я спустился вниз и завтракаю с тобой? Чего еще тебе надо?
– Завтракаешь? Да ты не притронулся к еде! Я хочу, чтобы ты соблюдал приличия. Вот все, что мне надо.
Дни тянулись медленно, и даже ученики казались Селии такими же непослушными, как в первый день школьных занятий. Селии пришлось строго с ними поговорить. Она поставила Кавео, их лидера, возле двери, пока он не успокоился и не начал читать и считать.
– Я не обязан вам подчиняться, – заявил ей Кавео, вздернув подбородок. – Я могу быстро найти работу на заводе. Так говорит миста Григгс.
– Кто такой мистер Григгс?
– Это «хаоле нуи», новый «луна». Он считает, что я буду хорошим возчиком. И он прав!
– И это все, кем ты сможешь быть, Кавео, если не научишься читать лучше, чем сейчас, – разочарованно заметила Селия.
Мальчик удивленно посмотрел на Селию, и вдруг на его глаза навернулись слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Час спустя прибежала Леинани и сообщила, что на дороге из Лахаина появился всадник и свернул к плантации. Роман! Селия поблагодарила служанку и попыталась успокоиться.
Она не станет волноваться из-за него! Не станет!
– Селия, вы прекрасно выглядите.
Роман открыл дверь, и в зал ворвался порыв ветра. Сильный пассат нес с собой запах моря, цветов и сахара.
– Благодарю вас.
Роман, казавшийся сегодня особенно высоким, заполнил собою весь зал. Он был в костюме для верховой езды, облегавшем его сильную мускулистую фигуру. Лицо еще больше потемнело от загара, поэтому глаза стали светлее. Селия преодолела желание протянуть к нему руки и броситься в его объятия.
– Ну, где наша пациентка? – весело спросил Роман.
– Гаттерас ждет вас на веранде, и еще, по словам Мак-Рори, несколько рабочих нуждаются в вашей помощи. Гензо порезал ногу о кусок железа, а другой мужчина страдает приступами головокружения.
– Сперва Гаттерас, затем остальные. Мне нужно повидать вашего мужа.
– Моего? Ах да, Бо. – Селия густо покраснела и опустила глаза.
Когда она подняла голову, Роман обнажил в широкой улыбке белоснежные зубы.
– Селия, вы забыли, что у вас муж? А вот я помню.
Крайне смущенная, она проводила Романа на веранду, где ее тетка полулежала в кресле.
– Думаете, я смогу ходить? – Гаттерас, улыбаясь, взглянула на Романа.
– Еще бы! Сначала вам будет трудно, может, придется воспользоваться палкой или даже двумя. Но вы будете ходить, уверяю вас.
– Это же прекрасно!
Гаттерас задохнулась от радости. Селия была тронута. Тетка никогда не жаловалась и вела себя так, будто необходимость передвигаться на носилках – небольшое неудобство. Только сейчас Селия поняла, как тревожила Гаттерас ее беспомощность.
Роман опустился на колени и взял руки пожилой женщины:
– Гаттерас, не стану вас обманывать, это будет нелегко. Как только вы пойдете, ноги начнут опухать и болеть. Вы пока очень слабы, возможно, пройдет не один месяц, прежде чем вы вернетесь к прежнему образу жизни. Но ходить вы будете!
Гаттерас разразилась слезами.
– Отлично! – сказала она. – И, надеюсь, без помощи палок. Я собираюсь совершить путешествие и переписываюсь с одним господином из Калифорнии, которому нужна компаньонка для внучек. Когда настанет время, я должна быть готова.
Роман кивнул. Селия рассказывала ему об объявлениях, которые давала тетка, и о том, как та мечтает путешествовать.
– Я сам приеду на пристань в Лахаина, проводить вас. Все, о чем я прошу, – учитесь ходить постепенно. Не опирайтесь сразу всем весом на ногу, увеличивайте нагрузки день ото дня. Со временем все образуется.
– Понятно, – Гаттерас пыталась скрыть разочарование.
– Время пройдет быстро, – вставила Селия. – Как только вы сможете гулять, я стану ходить на прогулки вместе с вами, и в один прекрасный день мы отправимся в горы, к заводи…
Девушка замолчала, чуть было не сказав «к заводи Пеле», и почувствовала на себе взгляд Романа. Ее бросило в жар.
Оставив Гаттерас, Селия и Роман вернулись в дом. Его присутствие воспламенило ее. А ведь когда-то она лежала обнаженная рядом с ним, ощущала его глубоко внутри себя…
Она с негодованием прогнала эту мысль.
– Полагаю, вы останетесь на ночь? – спросила Селия, вспомнив, что она хозяйка.
– Едва ли. В Лахаина меня ждут больные и у меня много дел.
Дел? Нет, это Кинау, его гавайская любовница с гибким телом танцовщицы! Селия уже почти не владела собой, но все же заставила себя продолжить разговор и проводить Романа до двери. Глядя ему вслед, она подумала, что заболеет от переполнявшей ее ревности, такой же неотвратимой, как буря «кона».
Хотя и школа, и Гаттерас оставались прежними, в жизни Селии произошло много перемен, связанных в основном с ее замужеством.
Не обладая ею физически, Бо пытался компенсировать это другими способами – десятки раз в день он давал Селии понять, что она принадлежит ему, смотрел, как она одевается, причесывается, проверял, как жена учит детей в школе, следил за ней в те часы, когда она бывала свободна.
Он радовался ее беременности, постоянно говоря о наследнике, сыне, который унаследует его долю в Маунтен Вью, и даже думать не желал о том, что может родиться девочка.
– Маунтен Вью нужен мальчик, наследник! – Ночью Селия ворочалась в постели и видела кошмары: она качала колыбель, а над ней склонились Бо и Роман, и каждый из них утверждал, что отец ребенка он.
Как-то раз за завтраком Бо заявил, что хочет нарисовать портрет Селии. Тина, поев, убежала на лужайку поиграть с Хили, а Гаттерас, которая теперь по часу в день ходила с палочкой и начала от этого худеть, отправилась на прогулку.
Селия взглянула на мужа. Его взгляд выражал полную отрешенность, но лицо казалось напряженным.
– Бо?.. Не думаю, что…
– Вскоре после твоего приезда сюда, я попросил тебя мне позировать, но ты высокомерно отказалась. Теперь ты моя жена и не можешь мне отказать. – Он улыбнулся Селии, но она видела, что он серьезен. – Я задумал несколько портретов. Один – парадный, где ты будешь в подвенечном платье. Мы повесим его над камином в гостиной. А другой, – что-то странное промелькнуло в его глазах, – будет только для меня. Я повешу его в моих апартаментах.
Бо сохранил за собой холостяцкие апартаменты в дальнем крыле, заявив, что ему нужно место, где он сможет рисовать и отдыхать от забот. Он часто уединялся там, не позволяя никому, кроме Чанг Лю, приносить ему пищу и белье. Никто из слуг не находил в этом ничего необычного, поскольку Бо всегда отличался капризами. Таким он остался и сейчас.
Селия взглянула на него:
– Но, Бо… Два портрета? Сколько же времени придется позировать? Я занята, у меня ученики, школа…
– Ты моя жена, Селия, и скоро станешь матерью моего ребенка. Эти обязанности важнее всех других.
Что она могла ответить? Если Бо решил написать ее портреты, это никому не причинит вреда, и она должна пойти ему навстречу.
На следующий день Селия уселась в гостиной у камина в кресло, обитое красно-коричневой тканью, чтобы позировать для набросков. Подвенечное платье прекрасно выглядело на ней. Селия позировала около двадцати минут, затем минут пять отдыхала. Бо смешивал краски, поглощенный работой, а Селия старалась не менять позу.
Она размышляла о завтрашнем дне, об уроках, о том, как быть с Кавео. Гавайский мальчик путал многие буквы, был непослушен и недисциплинирован. Селия раздражалась и беспокоилась о его будущем.
Ее преследовали мысли о Романе. Когда он снова приедет в Маунтен Вью? Вспоминает ли он о ней, как она о нем?
Время пролетело незаметно, и Селия поняла, что сеанс окончен, когда Бо пригласил ее подойти и посмотреть его работу.
Селия взглянула на холст. На темном фоне была изображена женщина, сидящая в кресле. Хотя это был только первый набросок, сходство с оригиналом бросалось в глаза. Однако рисунок казался резким, линии слишком размашистыми.
– Ну, что скажешь? – Она смешалась:
– Бо, ты изобразил меня строгой и холодной. Такой я тебе и кажусь?
Он нетерпеливо передернул плечами:
– Нет, конечно. С чего ты взяла? Я надеюсь нарисовать тебя такой, какая ты есть. Красивой, царственной хозяйкой Маунтен Вью.
На следующий вечер Бо снова попросил ее позировать. Селия надела подвенечное платье и пошла вниз по лестнице, придерживая шлейф.
– Зачем ты это надела?
– Ты же хотел меня нарисовать! Я думала…
– Сегодня я буду работать над другим портретом. Я приготовил для тебя костюм, пойдем в мои апартаменты, и я запру дверь, чтобы нас не беспокоили.
– Я… я понимаю.
– Пошли, Селия, пошли. Я нарисую тебя такой красавицей, что тебе и не снилось. Когда ты увидишь этот портрет, он очень взволнует тебя.
В апартаментах Бо были застекленные книжные шкафы и небольшой альков, где лежали чистые холсты. Вторая комната использовалась как студия. Там было еще больше картин, некоторые из них висели на стенах, другие стояли в углу.
Селия поморщилась от сильного запаха скипидара и красок. Может, это и учуяла Тина? Однако он совсем не походил на аромат цветов. Девочка, видимо, ошиблась.
Пока Бо рылся на полке, Селия прохаживалась по комнате, разглядывая рисунки. Здесь было много пейзажей Мауи, несколько калифорнийских видов, сделанных в поселке золотоискателей, и несколько женских портретов, что удивило Селию. Полуобнаженные женщины, едва прикрытые одеждой, с темными, чувственными глазами.
– Что ты думаешь о моих работах? – спросил Бо.
Селия обернулась:
– Ты же знаешь, я считаю тебя очень одаренным художником.
Она не могла оторваться от женских портретов. Эти дамы не походили на обитательниц Гавайев. Может, Бо рисовал их в Калифорнии? Ни одна порядочная женщина не станет позировать полуобнаженной…
– Ты все не можешь отвести глаз от этих картин?! – усмехнулся Бо. – Иди и надень костюм, который я тебе приготовил.
– Костюм?
Ее осенили две ужасные догадки. Во-первых, женщины на портретах Бо вовсе не были порядочными, скорее всего ему позировали проститутки. И во-вторых, Бо хотел, чтобы она, его жена, позировала ему в таком же наряде или совсем обнаженной. Почему?
– Ну же, Селия. Обещаю, никто не увидит эту картину, если тебя это беспокоит. – Бо указал на холсты. – Их видел только Чанг Лю, а этот китаец не в счет.
Она уставилась на мужа, который протягивал ей кусок расшитой золотом парчи.
– Бо, мне даже не верится, что ты просишь меня об этом. Ведь я твоя жена, а не… одна из этих женщин.
– Я хочу, чтобы ты позировала в таком виде, Селия. Как одалиска, как рабыня в гареме, как… проститутка. С проститутками я могу… Я мужчина.
Он замолчал. Поняв все, Селия вздрогнула. Бо мог заниматься любовью только с проститутками и теперь хотел уподобить им свою жену, чтобы обладать ею. Вот зачем он привел ее сюда!
– Иди и переоденься в этот костюм. Я требую! – воскликнул Бо.
– Нет!
Они сверлили друг друга глазами.
– Я не стану наряжаться как проститутка.
– Почему? Ты так горда и высокомерна, что не можешь доставить своему мужу удовольствие, Селия? Я для тебя сделал все. Дал тебе роскошный дом, лучший на Мауи и даже на всех Сандвичевых островах. В твоем распоряжении деньги, ты носишь моего ребенка, и я даже позволил тебе преподавать в школе. И ты мне отказываешь?
– Зачем ты хочешь унизить меня? – Ее голос дрогнул. Селии стало нехорошо. После той восхитительной ночи с Романом… Нет, нет, она не могла опуститься до секса с Бо. Даже мысль об этом внушала ей отвращение.
Бо взглянул на жену:
– Я не стану принуждать тебя, Селия. Я… – Затем, увидев, что она покачала головой, он резко проговорил: – Не важно. Я понял, ты не хочешь меня слушаться, но тогда, Селия, уходи отсюда. Сейчас же. – Бо повысил голос: – Уходи! Я сказал, уходи!
Она еще не видела его таким разгневанным и злым.
– Уверена, успокоившись, ты поймешь…
– Не успокоюсь! Ничего не пойму! Уходи и пришли сюда Чанга. Я должен его видеть. Пришли его.
– Зачем? – робко спросила Селия.
– Он мне нужен! – закричал Бо.
Селия вышла из комнаты, интуитивно чувствуя, что однажды, в очередном приступе хандры, Бо запрется в своих апартаментах. Она пошла на кухню и позвала повара.
– Я иду к нему, мисси.
Глядя на повара с непроницаемым, но приветливым выражением лица, Селия поняла, что не любит его. Ей был неприятен этот единственный человек, которому Бо доверял и всегда посылал за ним, находясь в дурном настроении.
Чем занимается Бо целыми днями сидя взаперти? Должно быть, рисует, читает, может, смотрит в окно на горы и холмы. Впрочем, какое ей дело? Если сегодня у Бо депрессия, ей даже повезло, что он уединился.
Бо провел у себя шесть дней, отказываясь отвечать на записки и пользуясь только услугами Чанг Лю.
Мак-Рори несколько раз приходил в дом, чтобы увидеться с Бо, и злился, слыша от Селии, что того нельзя беспокоить.
– Ну, ему самому пора побеспокоиться, – вскипел он, придя в очередной раз и глядя на Селию с таким выражением, словно виновата она. – Что он вообразил? Что он маленький царек, позволяющий себе лишь наблюдать за тем, как его царство обходится без него?
– Нет, я убеждена, что он…
– Что вы об этом знаете, мисси? Простите меня, вы такая милая и хорошенькая, но понятия не имеете о переработке сахара, как и ваш расчудесный супруг, провалиться мне на этом месте!
– Что вы имеете в виду?
Мак-Рори потер широкое вспотевшее лицо, сплошь изборожденное морщинами:
– Рабочие недовольны. Им не нравится новый «луна», которого нанял Бо. Тот жестоко обращается с ними, и их раздражение растет.
– Понимаю, – сказала Селия.
– Нет, вы не понимаете. Эти японцы очень хорошо работают, но эти сукины дети, простите за выражение, мисси, могут сильно разозлиться. Джон Бернсайд это знал. Он твердо управлял заводом, но был справедлив и знал что к чему. А Бо вообще не управляет Маунтен Вью.
Селия тяжело вздохнула. Бо ходил в контору несколько раз в неделю и важно рассуждал о благотворных переменах на плантации.
– Я сама займусь этим и поговорю с мужем, мистер Мак-Рори. Уверена, мы быстро решим этот вопрос.
Но, когда она отправила мужу записку с Чангом, Бо вернул ее нераспечатанной.
– Чанг. – Она остановила китайца. – Почему муж не ответил на мою записку? Он болен, с ним что-то не в порядке? Почему он не показывается? Это дело касается плантации, оно очень важное.
– Миста Бо ни с кем не говорить, – ответил Чанг.
– Но с кем-то он должен общаться, не может же он заживо похоронить себя в своих комнатах и целыми днями рисовать!
Узкие глаза китайца не выражали никаких эмоций.
– Он сказать, что не хотеть говорить с женщинами. И с Мак-Рори, и с кем-то еще. Вы должны примириться, мисси.
– Но это касается Маунтен Вью, сахарной плантации! – растерянно пробормотала Селия.
Чанг усмехнулся, показав белые ровные зубы.
– Сахар, – повторил он. – Миста Бо ненавидеть сахар.
Селия уставилась на повара:
– Но он любит Маунтен Вью! Он больше всего на свете хотел стать его хозяином!
Чанг отвел глаза.
– Миста Бо ненавидеть сахар, – повторил китаец.
Чуть позже Селия отправилась сообщить Мак-Рори, что Бо не покинет свои апартаменты даже из-за проблем на заводе.
Мак-Рори сердито пожал плечами:
– Я этого ожидал. Бо – просто лентяй, бездельник. Опасения Джона подтвердились. Его сын не более пригоден управлять плантацией, чем собака Хили.
В тот вечер, поужинав с Тиной и Гаттерас, Селия рано отправилась к себе, устроилась в постели с книгой в руках под мягким светом масляной лампы. Как страстно стремился ее муж стать хозяином Маунтен Вью. Теперь это осуществилось, Бо занял место Отца, женился на его невесте, сидит в конторе, отдает распоряжения рабочим.
Помимо воли, она вспомнила слова Романа о том, что Бо разорит Маунтен Вью за полгода.
Правда ли это? Здесь все, от самой простой служанки до сотен рабочих сахарного завода, зависели от того, как Бо будет управлять Маунтен Вью. Кроме того, другие плантаторы привозили сюда свой урожай сахарного тростника на переработку.
Почему Бо потерял интерес к плантации?
Селия не могла сосредоточиться на романе, дважды закрывала книгу и выходила в коридор, ведущий в западное крыло дома, собираясь поговорить с Бо и решить вместе с ним эти проблемы.
Что-то неосознанное удерживало ее. Из-за Бо дела в Маунтен Вью шли из рук вон плохо, но Селия не могла противиться своему внутреннему голосу.
На следующее утро Селия поднялась рано и, к своему удивлению, увидела Бо на веранде с чашкой кофе. Перед ним стояла нетронутая тарелка с яйцами и ветчиной.
– Бо! Ты уже встал! Ты пойдешь сегодня и контору?
– Думаю, да, – хмуро ответил он.
– Уверена, это обрадует мистера Мак-Рори, – сказала она. – Он уже несколько дней пытается увп деть тебя: возникла проблема с рабочими. Он говорит…
– Хватит, Селия. Я же пришел. – Бо злобно оттолкнул тарелку. Он похудел и осунулся, в глазах появилось какое-то странное, отсутствующее выражение. Бо смотрел вдаль и словно совсем не замечал жену. – Разве тебе недостаточно того, что я спустился вниз и завтракаю с тобой? Чего еще тебе надо?
– Завтракаешь? Да ты не притронулся к еде! Я хочу, чтобы ты соблюдал приличия. Вот все, что мне надо.
Дни тянулись медленно, и даже ученики казались Селии такими же непослушными, как в первый день школьных занятий. Селии пришлось строго с ними поговорить. Она поставила Кавео, их лидера, возле двери, пока он не успокоился и не начал читать и считать.
– Я не обязан вам подчиняться, – заявил ей Кавео, вздернув подбородок. – Я могу быстро найти работу на заводе. Так говорит миста Григгс.
– Кто такой мистер Григгс?
– Это «хаоле нуи», новый «луна». Он считает, что я буду хорошим возчиком. И он прав!
– И это все, кем ты сможешь быть, Кавео, если не научишься читать лучше, чем сейчас, – разочарованно заметила Селия.
Мальчик удивленно посмотрел на Селию, и вдруг на его глаза навернулись слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30