– Надо же, как интересно, – пробормотала Мередит и поспешила открыть дверь официанту. Сделав заказ, она вернулась в гостиную и села в кресло.
Пристально глядя на нее, Рид чуть наклонился вперед и заявил:
– А я сердит на тебя, дорогая.
– Да? – вопросительно посмотрела на него Мередит. – Из-за того, что я не согласилась выпить чаю с твоими друзьями?
– Нет, конечно же, нет. Это ерунда. Но меня в некотором роде удивило, что ты обедала с Патси, хотя я приглашал тебя в гости.
– Но, Рид, – удивилась Мередит, – нам с Патси нужно было обсудить множество дел. Я же говорила тебе на прошлой неделе, что с этой поездкой у меня связаны серьезные планы…
– Да неужели! – иронически хмыкнул он. – Ты могла бы обсудить с Патси все ваши дела по телефону.
– Нет, не могла! – сердито отрезала Мередит.
Она по-настоящему разозлилась, поняв в который уже раз, что он не принимает ее работу всерьез. Подавив нарастающее раздражение, Мередит продолжала уже более спокойно:
– Нужно было обсудить дела, и, кроме того, мне очень хотелось ее увидеть.
– А меня – не очень.
– Рид, не надо…
Раздался громкий стук в дверь, и в номер вошел официант, держа в руках поднос с напитками. Мередит встала, поблагодарила его и взяла из пепельницы несколько монет, специально приготовленных для чаевых. Она передала Риду его бокал, взяла свой и села на диван.
– Чин-чин. – Рид отпил виски с содовой.
– Чин-чин.
Мередит просто поднесла стакан к губам и сразу же поставила его на столик: сегодня вечером ей пить совсем не хотелось.
Рид снова взглянул на нее, и на этот раз он улыбался.
Мередит поняла, что неприятный момент миновал. Сегодня Рид не такой раздражительный, как обычно, подумала она. И уж конечно, сейчас он в лучшем настроении, чем полтора часа назад, когда она убежала от него в холле.
– Ты рассказала Патси, что собираешься в ближайшие месяцы перебраться в Лондон? – спросил Рид.
Мередит недоуменно уставилась на него.
– О чем ты говоришь, Рид? Я никуда не собираюсь перебираться.
– Когда я в ноябре был в Нью-Йорке, ты сказала, что намерена жить в Лондоне.
– Я этого не говорила.
– О, Мередит, как ты можешь! Я практически сделал тебе предложение, сказал, что не могу жить вдали от тебя, что наши отношения не могут продолжаться, когда нас разделяет Атлантический океан. Я совершенно четко дал тебе понять: я хочу, чтобы ты жила здесь, со мной. И ты приняла эти слова явно благосклонно.
– Да нет же, Рид, совсем нет!
– Да!
– Тебе это показалось, Рид. У меня и в мыслях такого не было.
Он недоверчиво посмотрел на нее, и в его темных глазах мелькнула внезапная ярость.
– Я отчетливо помню: я сказал, что ты нужна мне здесь, в Лондоне. И ты согласилась переехать сюда.
Мередит совершенно не помнила подобного разговора и уже было собралась сказать об этом, когда Рид подошел и сел с ней рядом на диван.
– Что с тобой, дорогая? Почему ты себя так ведешь? – спросил он, придвигаясь ближе и закидывая руку на спинку дивана. – Не усложняй все, милая, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ты нужна мне, Мередит, и нужна здесь. Не в Нью-Йорке, а именно в Лондоне. Я говорил тебе об этом в Штатах, я убеждал тебя бросить твой бизнес и переехать как можно скорее. И жить здесь со мной.
– Ты и в самом деле ничего не понимаешь, Рид. Я сама не знаю, как это произошло, что ты решил, будто я… Но поверь, я ни за что не брошу свою работу.
– Ну и не бросай, дорогая. Хочешь работать – работай, хотя в этом нет никакой необходимости. Я вполне могу содержать нас обоих, ты же знаешь. Галерея – ерунда, так просто, хобби. Я же получаю большой доход из наследственного фонда. Конечно, когда умрет старик, титул достанется Монти, он как-никак старший сын, зато я получу мамины деньги.
Пораженная, Мередит молча смотрела на него. Она не находила слов, ее охватило острое отчаяние.
Вдруг Рид обнял ее. Он был высоким, сильным мужчиной, и его руки сжали Мередит, как тиски. Рид впился в ее губы поцелуем.
Она оттолкнула его и, с трудом высвободившись из его объятий, вскочила с дивана. Рид отпустил ее так же неожиданно, как и схватил. Как-то странно взглянув на нее, он спросил тихим ледяным голосом:
– Почему ты так яростно меня отпихиваешь, будто я прокаженный? В чем дело?
Мередит закусила губу и ничего не ответила. Потом подошла к окну и стала смотреть на улицу.
В комнате воцарилось гробовое молчание.
Мередит всю трясло. Она хотела поскорее прекратить невыносимую сцену и вообще покончить со всем этим. Но по возможности сделать это тактично. Однако Рид все усложнил, напридумав того, чего не было.
Через какое-то время, успокоившись, она медленно повернулась к нему и ласково сказала:
– Рид, послушай… Дело в том… Все у нас с тобой не так… И уже довольно давно.
– Как ты можешь так говорить! Мы чудесно провели время в Нью-Йорке! Если не ошибаюсь, всего только месяц назад.
Мередит покачала головой, и отчаяние охватило ее с еще большей силой. Ей так хотелось быть мягкой, расстаться с ним по-хорошему. Она знала, что ни в чем перед ним не виновата.
– Не так уж все было чудесно, Рид, по крайней мере для меня. Я поняла, что мы совершенно разные люди и абсолютно не подходим друг другу. Я точно знаю, что так дальше продолжаться не может и что пора прекратить наши отношения. Ничего у нас с тобой не получится.
– Все совсем не так, и ты прекрасно это знаешь. Если бы ты жила здесь, если бы наши чувства не проходили постоянную проверку на расставание, все было бы иначе. Пожалуйста, переезжай в Лондон, чтобы быть со мной, Мередит.
– Я снова и снова повторяю, Рид, для меня наше совместное будущее невозможно. И к тому же бизнес забирает почти все мое время. – О, можешь не продолжать. Ни за что не поверю, что ты – одержимая работой деловая женщина. Я таких терпеть не могу, а тебя я люблю.
Мередит промолчала, и Рид повторил:
– Я тебя люблю.
– О Рид… мне так жаль… но я не могу ответить тебе тем же.
– Ты настраивала меня на другое, – тихо сказал он и злобно прищурился.
– Да, признаюсь, прошлой осенью ты очаровал меня, это правда. Но это было лишь увлечение, не больше. Я не могу связать с тобой свою жизнь, просто не могу.
– Но у нас все отлично, Мередит! Что ты такое говоришь?
Мередит сделала глубокий вздох и решительно начала:
– Я очень быстро поняла, что ты не воспринимаешь меня и мою жизнь всерьез. Меня саму, моих детей, уж о моей работе и говорить нечего. А я, если уж на то пошло, не собираюсь ради тебя отказываться от себя и от детей. И работу свою никогда не брошу. Все это слишком важно для меня. Я столько лет и сил отдала своему делу.
– Ты не оправдала моих ожиданий, Мередит. – Рид вдруг заговорил холодно и язвительно: – Я-то думал, ты женщина старомодная и шкала ценностей у тебя тоже старомодная. Видимо, это просчет с моей стороны. Неужели я мог так ошибиться? А может, ты просто-напросто обманывала меня? – Он насмешливо поднял бровь.
Стараясь сдерживаться, Мередит медленно ответила:
– Знаешь, Рид, ты сейчас сказал очень важную вещь. Я ощущала бремя твоих ожиданий, но я не могла им соответствовать. Тогда, в ноябре, я начала вдруг понимать: ты абсолютно уверен, что ты – это самое главное в моей жизни. Боюсь, что это не так. Сегодня я встретилась с тобой именно затем, чтобы сказать тебе все это и прекратить наши отношения.
Рид Джеймисон не мог произнести ни слова. За всю его жизнь – а ему исполнился сорок один год – его ни разу не бросала женщина. Рид сам решал, когда начать, а когда оборвать ту или иную связь; он всегда чувствовал себя кукловодом, дергающим марионеток за ниточки, исходя только из собственных интересов.
Он тяжелым взглядом смотрел на Мередит. Эта женщина взяла над ним верх, и в его груди закипала холодная ярость. Рид вскочил на ноги и зло бросил:
– Как я рад, что понял, какова ты на самом деле, прежде чем совершил непоправимую ошибку – женился на тебе!
Не говоря больше ни слова, Рид широким шагом пересек гостиную, схватил свое пальто и вышел вон, хлопнув дверью с такой силой, что на потолке закачалась и зазвенела люстра.
Мередит подбежала к двери, щелкнула замком и на миг прислонилась к ней, стараясь унять дрожь во всем теле. Немного успокоившись, она подошла к столу, села и набрала номер Патси. Телефон звонил, звонил. Мередит уже собиралась повесить трубку, когда наконец услышала голос Патси:
– Алло?
– Патси, это я. У меня сейчас был Рид, и я ему сказала, что между нами все кончено. Он ушел… вернее сказать, убежал в дикой ярости.
– Вот и замечательно. Я имею в виду, замечательно, что ты с ним объяснилась. Конечно, он выскочил как пуля. Он ведь не привык, чтобы его бросали, да еще так бесцеремонно. Но это его проблема. Женщины его избаловали, и Рид уверился, что он – дар Божий и что при виде столь неотразимого мужчины любое существо женского пола начинает млеть от счастья.
– Да, ты права. А вообще-то он, как говорят феминистки, грязная мужская свинья. Выражение устаревшее, но верное. Я поняла это в его прошлый приезд в Нью-Йорк. Понимаешь, ему наплевать на мою работу, на мою жизнь. Он эгоист и никак не возьмет в толк, чего это я не бросаю все и не спешу поселиться с ним под одной крышей. Он сказал, что хочет на мне жениться.
– Рид сделал предложение?! Силы небесные! Значит, крепко ты его прихватила, дорогая моя. После развода с Тиной Лонгдон никому еще не удавалось его окрутить.
– Я тебя не очень понимаю.
– Видишь ли, он из тех мужчин, жизненное кредо которых: люби меня на моих условиях, дорогуша. Спасибо за все. Прощай. «Неуловимые парни» – так их называют. Я лично знакома с несколькими женщинами, сердце которых разбил Рид.
– Почему же ты мне об этом не говорила?
– Ну как не говорила, Мередит, я же тебя предупреждала. Сказала, что с ним не просто.
– Да, ты о чем-то таком упомянула: мол, знаем мы этих чайльд-гарольдов. Но я никогда на самом деле не понимала, что ты имеешь в виду.
– Понимаешь, эту роль он играет уже много лет. По сути это всего лишь поза. Но срабатывает безотказно. Не то чтобы он в ней сильно нуждался, женщины и так липли бы на него как мухи на мед: такой очаровашка.
– Да, правда. Но ты считаешь, женщины клюют именно на этот байронизм?
– Ну конечно. Будем смотреть правде в глаза. Многие клюют на томный взгляд, одухотворенное выражение лица, переменчивый нрав. Масса женщин увлекается этими пресловутыми чайльд-гарольдами – хотят им помочь, сделать их счастливыми. – Патси помолчала и спросила: – А тебя в нем разве не это привлекло?
– Нет, – быстро ответила Мередит. – Честно говоря, только в его последний приезд я заметила, что у него быстро меняется настроение и что он часто бывает мрачным. И меня это ужасно раздражало.
Патси расхохоталась.
– Да-а, кажется, ты не сильно огорчена, что дала ему пинка под зад!
Мередит тоже рассмеялась.
– Ни капельки. Вообще-то я не люблю обижать людей, но у меня не было выхода. Следовало поговорить с Ридом и покончить с этим раз и навсегда.
– Понятно.
– Я решила, что необходимо честно признаться Риду, причем немедленно. Лучше сразу выяснить все до конца, а не тянуть до последнего. Подобные проволочки ничего, кроме горечи, не приносят.
– Уж мне ли не знать! – воскликнула Патси. – Тони не мог пережить нашего развода несколько лет. И во всем, конечно, обвиняет меня. Слушай, приходи ко мне ужинать, а? Или давай куда-нибудь сходим, чтобы тебе не сидеть одной… – тихо добавила она.
– Спасибо, дорогая, но я хочу остаться в номере. Тут и поужинаю. Да и вещи надо упаковать. Ты заедешь завтра в шесть утра?
– Да. Ты уж извини, но чем раньше мы отправимся, тем лучше. Нам ехать четыре часа, ну, три с половиной, если дорога свободна. Пару часов пробудем в Кесвике, а оттуда двинемся в Райпон. Мы должны успеть переделать уйму дел за один день. Хотя в Райпоне можно и заночевать.
– Конечно. Патси…
– Что?
– Как ты считаешь, я не слишком ранила его чувства?
– Очень может быть. Ты недооцениваешь свое влияние на него.
– Я, наверное, всего лишь задела его мужскую гордость, вот и все.
– Разумеется, но дело не только в этом. Понимаешь, я уверена, что Рид, наш блистательный плейбой, довольно сильно в тебя влюблен. Я всегда так думала. Ну да ладно, в кои-то веки нашла коса на камень, и он получил свое Ватерлоо.
7
Мередит никак не удавалось уснуть. Она долго ворочалась, потом, отчаявшись, встала с кровати. Накинув теплый шерстяной халат, прошла в гостиную и села на диван. Мысли одна за другой беспорядочно проносились в голове.
Мередит не задернула тяжелые бархатные портьеры на окне, и теперь сквозь тонкие кружевные занавески светила луна, отчего вся комната была залита серебряным сиянием.
Откинувшись на шелковые подушки, Мередит думала о Риде. Как плохо они расстались и какой же дурочкой она была, что вообще с ним связалась. Сорок четыре года, пора бы уж лучше разбираться в людях.
Ей так не везет с мужчинами. Всегда не везло.
Нет, неправда.
Однажды ей повезло. Но только однажды. Он словно был создан для нее. Но он умер. Умер совсем молодым. Какая безвременная смерть… все это говорили. И это чистая правда.
Умереть в тридцать шесть лет, что за ужасная насмешка судьбы!
Тысячу раз Мередит задавала себе этот вопрос. Пыталась отыскать хоть какой-то смысл в этой кошмарной неожиданной смерти. Но ответа не находила. Не было никакого смысла. Никакого.
Ей осталась лишь зияющая пустота.
Нет, конечно, у нее была Кэт, ее малышка, и Амелия, бедняжка Амелия… Они разделили горечь утраты. Как они оплакивали его… бесконечно… Мередит и Амелия. Его женщины. Женщины, любившие его.
«Я всегда буду его оплакивать, – подумала Мередит, и старая знакомая боль сжала сердце. – О, Джек, зачем ты меня покинул?» Сколько раз она безмолвно выкрикивала этот вопрос? И ни разу за все эти двадцать два года не получила ответа. И не получит.
А еще Мередит часто размышляла, встретит ли она когда-нибудь такого мужчину, как Джек. Теперь она уже поняла, что вряд ли: таких, как он, очень мало. И они всегда уже принадлежат кому-то. Джек женился очень рано, в двадцать два года. Женился на своей первой любви. На Амелии. А она в один кошмарный день упала с лошади. Ей было двадцать пять, и она была беременна. Она потеряла ребенка и на всю жизнь осталась калекой, прикованной к инвалидному креслу. Но Джек любил ее, он всегда любил и берег Амелию, и она навсегда останется его женой. Так он сказал Мередит, и она его поняла. Она сама любила Амелию, а Амелия любила Мередит и Джека, и Кэт она тоже любила. Амелия сама молча благословила их любовь, она была полна доброты и преданности. Джек.
Светловолосый, голубоглазый, загорелый. Такой живой, веселый, энергичный. Полный добродушного юмора, сыплющий забавными историями, всегда улыбающийся. Неудивительно, что она влюбилась в него с первого взгляда в тот самый день, когда увидела. Coup de foudre.
Как давно это было.
В мае 1969 года.
Ей только-только исполнилось восемнадцать.
Мередит закрыла глаза. И сразу увидела Джека. Она вспомнила, что почувствовала в тот день, когда взглянула в его смеющиеся глаза: из этого плена ей не выбраться.
Какое красивое лицо для мужчины, мелькнуло тогда у нее в голове, чувственный рот и такие необыкновенные глаза. Голубые-голубые. Как небо. Его глаза – как кусочки летнего неба.
Сейчас, много лет спустя, Мередит увидела себя – какой она была в тот майский день… Все трое стояли у нее перед глазами: она сама, Джек и Амелия.
Сколько лет прошло…
Она словно провалилась во времени… провалилась в прошлое…
– Чем могу быть вам полезен? – вежливо спросил молодой человек, вставая со ступеньки, на которой сидел; он снял солнечные очки в черепаховой оправе и внимательно посмотрел на нее.
– Я ищу мистера Сильвера, – ответила Мередит и торопливо спрыгнула с велосипеда, от смущения едва не свалившись. Ей вдруг стало неловко при виде этого красавца, такого ухоженного и хорошо одетого: серые брюки, светло-голубая рубашка, темно-синий кашемировый свитер.
Молодой человек подошел к ней и протянул руку.
– Вы его уже нашли, – заявил он. – Мистер Сильвер – это я.
– Мистер Джек Сильвер? – уточнила она, пожимая протянутую руку.
Он кивнул.
– Именно так. И вообще единственный Сильвер из всех, кто ныне здравствует, насколько мне известно. Все остальные Сильверы вон там. – Он махнул рукой куда-то в сторону.
Она проследила за его рукой и справа от небольшой рощицы увидела маленькое огороженное стеной кладбище.
– У вас собственное кладбище? – В голосе Мередит звучал неподдельный ужас.
Он кивнул и снова поинтересовался:
– Так чем могу быть вам полезен?
– Я приехала по объявлению в газете… насчет работы регистратора в гостинице…
– Ах да, конечно! С кем имею честь?
– Меня зовут Мередит Стреттон.
– Добрый день, Мередит Стреттон. Рад познакомиться, – сказал он, снова протягивая девушке руку. – Очень, очень рад познакомиться, Мередит Стреттон!
Она во второй раз пожала ему руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24