Может, он их как-нибудь по-особенному гладит, хотя вряд ли Перл могла так уставать только от его поглаживаний. По крайней мере его любовнице не придется дожидаться, пока он приплетется домой пьяный, или готовить ему утром какое-то непонятное питье, чтобы он мог опохмелиться.
Как же она собирается заключить с ним сделку? Просить, умолять, унижаться?
Если необходимо будет, проговорил внутренний голос. Она вздрогнула, но подбородок не опустила. Лучше Донован, чем Леннокс или апачи. Может, она даже узнает, почему Перл сказала, что он «прекрасен, как долларовая бумажка».
Теперь по телу ее пробежала дрожь другого рода. Может быть, он знает игру пальцев, интимную игру, чтобы доставить наслаждение, а потом и расслабление, чем она занималась сама с собой. Каково будет ощутить его крупные руки на своей голой коже? У нее перехватило дыхание, а соски вдруг затвердели.
Она крепко прикусила губу, чтобы избавиться от своих фантазий, и бодро свернула за угол к складскому двору. Его стены из серого кирпича и здания складов стояли здесь с самого основания Рио-Педраса десять лет назад. Рядом били природные родники, каждый из которых теперь имел свою ограду за пределами главного загона.
«Донован и сыновья» всегда работали много, и сейчас они упорно трудились, нагружая несколько повозок. Виола быстро оглядела их, ища того единственного молодого человека, одетого в хорошо пошитый костюм. Правда, иногда он одевался в грубую одежду, но только когда правил повозкой. Его чисто выбритое лицо всегда являло сильный контраст с обильной растительностью, украшавшей лица остальных мужчин, вроде бачков Эванса.
Ее взгляд остановился на темной как ночь голове, на широких плечах, напряженных от работы. Человек изо всех сил тянул веревки, охватывающие груз на повозке. Хороший рост и сложение, но вот красная фланель? Человек обернулся, и его яркие глаза встретились с ее глазами.
Виола задохнулась и кивнула ему.
Его брови удивленно поднялись. Он так же молча ответил на ее приветствие. Быстро что-то сказав Эвансу, он пошел к ней, все-таки похожий на джентльмена, несмотря на покрывавшую его пыль. Она почти не сознавала, что остальные с интересом смотрят на нее.
– Миссис Росс. Видеть вас здесь – честь для меня. – Ее бабка одобрила бы его рукопожатие, но не его внешность. Его черные волосы растрепались, одежда покрыта пылью, от него пахло лошадьми и потом.
А плечи его казались гораздо более мужскими под красной фланелью, чем когда скрывались под английским тонким сукном.
Виола попробовала думать логично. Она пришла сюда, чтобы получить его покровительство, вне зависимости от того, какова его внешность.
* * *
Уильям улыбнулся, глядя на Виолу, не понимая, зачем она пришла на складской двор. Может, ей нужны деньги, чтобы вернуться на восток?
– Могу я поговорить с вами наедине, мистер Донован?
Бедняжка, вид у нее такой смущенный и неловкий.
– Конечно. Можно пройти в контору, – ответил он и повел ее через двор. – Не хотите ли горячего кофе или чаю?
– Нет, благодарю вас. То, что я хочу сказать, не займет много времени.
Она, наверное, хочет сесть на ближайший дилижанс, идущий из поселка, если разговор быстрый. Если он купит ей билет, она исчезнет через день. Проклятие.
Уильям ввел ее в маленькую комнату, скупо обставленную мебелью крепкой, исцарапанной, покрытой всякими деловыми бумагами. В многочисленные добродетели Моргана не входило раскладывать бумаги по полочкам, когда его клерк в отлучке.
Она села на указанный стул, но ужасно волновалась, почти ерзала на стуле. Ему хотелось подхватить ее и поклясться, что мир больше никогда не причинит ей вреда, а потом выследить Чарли Джонса и его дуру жену. Он закрыл деревянные ставни на единственном окне, почти преградив дорогу свету и шуму, доносившемуся из оживленного загона, и сел на свой большой дубовый вращающийся стул.
– Чем я могу вам помочь, миссис Росс? – Он старался говорить ласково, его калифорнийская протяжная речь казалась тихой по сравнению с приглушенным шумом, доносившимся снаружи.
Она глубоко втянула воздух, выпрямилась, вытянулась и заговорила:
– Могу ли я стать вашей любовницей, мистер Донован?
– Что?! О чем вы говорите, черт побери? – Он поперхнулся, так его ошарашили ее слова. – Вы что, шутите, миссис Росс?
– Вряд ли, мистер Донован. – Она прямо посмотрела ему в глаза, на шее у нее билась жилка. – Вы, вероятно, не слышали, но моя партнерша по бизнесу продала все мистеру Ленноксу.
Он коротко кивнул. Значит, он прав: ей нужны деньги.
– Я встретил мистера и миссис Джонс, когда они ехали из поселка. Больше я с ними не веду дела, – хрипло добавил он.
– Вот именно. Но мне остается только либо выйти замуж за мистера Леннокса, либо найти другого мужчину, который защищал бы меня. Я предпочту принадлежать вам, чем индейцу.
– Иисусе, Мария и Иосиф, – пробормотал Уильям, вставая и начиная ходить по комнате. «Думай, мальчуган, думай. Она заслуживает лучшего, чем быть твоей любовницей». При мысли, что ему предстоит каждую ночь держать ее в объятиях, его обдало жаром. Брак? Нет, она ни за что не согласится на католическую церемонию. – Есть и другие мужчины, которые захотят жениться на вас, – хриплым голосом заметил он.
– Я больше не выйду замуж. И потом, мистер Леннокс перекрыл все возможные предложения, кроме своего собственного.
– Сукин сын, – такого ублюдка нужно пристрелить. – А что ваши родственники?
– Когда я вышла за Эдварда, они лишили меня наследства. Обе семьи вернули мои письма, извещающие о его смерти.
Как может родитель бросить своего ребенка, из-за чего бы ни произошла между ними ссора? Его отец отдал все, чтобы защитить своих детей.
У него внутри все сжалось. Кондомы помогают, но не всегда. Если она останется в его постели достаточно долго, вероятность велика…
– Вы можете забеременеть, – предостерег он, снова глядя на ее лицо. Святая Дева, чего бы он ни сделал, чтобы видеть гордую и счастливую Виолу, держащую на руках его младенца.
– Я не могу иметь детей.
– Причина может заключаться не в вас, – предположил Уильям, его протяжное произношение стало более отчетливым. А я буду нежно любить, чтобы доказать свою мощь там, где другой потерпел неудачу.
«Дыши глубоко, мальчуган, пусть похоть помолчит, – предупредил его мозг. – Ты хорошо обучен и не станешь набрасываться на женщину».
Виола посмотрела на него и твердо покачала головой:
– У братьев и сестер Эдварда по крайней мере уже по трое детей. Нет, проблемы, конечно, во мне.
Он задумчиво оглядел се хрупкое тело и вспомнил других хрупких женщин, которые зачинают редко, а то и вообще никогда. Может, Виола и права насчет своего бесплодия.
Больше того, она оказалась настолько упрямой, что продолжала настаивать на своем безумном предложении – стать его любовницей, и никакие его аргументы не помогали. Может, если он возьмет ее, то утолит свой голод перед ее неизбежным отъездом. Его плоть готова согласиться с ее предложением.
Прежде чем снова заговорить, он подошел к окну, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Нужно предупредить ее о том, что ее ждет, если она останется с ним.
– У меня большие требования и необычные вкусы. – Теперь его голос звучал более мрачно. Если она придет в его постель, он будет играть в те игры, которые любит, не сомневайтесь. Но он никогда не заставлял женщину заниматься чем-то против ее желания и не станет ее принуждать.
– А я знаю, что вы очень хорошо платите девушкам миссис Смит, чтобы удовлетворить их. Я подумала, что вы будете довольны, если у вас будет женщина, которая доступна всегда. – Жаркий румянец покрыл ее щеки, а сердце забилось в горле. Она облизнула губы. Святая Дева, разговор так возбуждает ее, но понимает ли она, о чем речь?
Он стукнул кулаком по неровной стене.
– Божья Матерь! Да вы хоть немного понимаете, миссис Росс, что я могу с вами сделать?
Она не обратила внимания на его богохульство.
– Нет, но я хочу научиться.
Одному Богу известно, что ему представилось при подобном заявлении. Волосы Виолы цвета лунных лучей, раскинутые на его бедрах, а сама она ласкает его плоть. Виола, распростертая под ним на шелковых простынях, стонущая от наслаждения и умоляющая продлить их занятия. Ну и так далее…
Что она не станет делать, став его любовницей?
– Вы даете мне карт-бланш, миссис Росс, совершать в спальне все, что мне захочется?
– Ваши лошади вас любят, а один раз вы отстегали кнутом человека, который бил собаку. Я уверена, что вы будете обращаться со мной по крайней мере не хуже.
Говорит ли она серьезно? Действительно ли она позволит ему делать с собой все, что ему захочется? В конце концов он решил, что взять ее нужно теперь, быстро, прежде чем она одумается. И он произнес вслух условия сделки.
– Даю вам слово. И еще я буду защищать вас от тех, кто захочет причинить вам вред.
– Например, от мистера Леннокса? – Он сжал челюсти.
– От Леннокса уж точно.
– Благодарю вас. – Она улыбнулась и продолжала более оживленно: – Сколько?
От ее делового тона Уильям закашлялся, настолько он контрастировал с тем, как страстно ее соски натягивали тонкую ткань платья.
– Сколько вы предполагаете?
– Сто долларов в неделю. Полагаю, в заведении миссис Смит вы постоянно тратите больше.
Если он будет платить ей понедельно, она сможет уехать, предупредив его за несколько дней. Все в нем восставало против такого решения, Уильям страшно хотел удержать ее как можно дольше.
Он ответил, прислонясь к стене и напустив на себя непроницаемый вид:
– Понедельная плата меня не устраивает. Нужно время, чтобы научить вас всему, что мне нравится.
– Сколько времени?
На мгновение он прикрыл глаза и задумался. Каково самое короткое пребывание учащегося в Лайонсгейте?
– Три месяца.
Она и глазом не моргнула.
– Тысяча долларов.
Проклятие, она не стала упираться, услышав о сроке, который он потребовал. И он четко подвел итоги их сделки, чтобы получить ее полное согласие, перед тем как перейти к действиям.
– И за назначенную сумму, а также за мое покровительство вы будете жить под моей крышей, будете постоянно в моем распоряжении и научитесь, как меня ублажать наилучшим способом.
– Да, сзр. – Она глубоко втянула воздух, отчего синий ситец ее платья натянулся на груди. По спине у него пробежала дрожь. Его охватило такое возбуждение, словно он и не провел целую ночь в борделе.
Он окинул ее взглядом, и она не отвела глаз. Потом он долго смотрел в окно сквозь ставни и старался сообразить. Неужели он на самом деле согласится с ее просьбой? С другой стороны, может ли он отказаться? Ответ ясен: не может.
Вдали, где без умолку грохотали бочки, которые грузили на повозки, кто-то насвистывал.
– Хорошо, – выговорил наконец Уильям, и собственный голос показался ему излишне грубым. – Потребуется какое-то время, чтобы собрать такую большую сумму наличных. Где бы вы хотели подождать?
– Нет!
Он уставился на нее, заметив первую испуганную нотку в ее голосе. Неужели она физически боится Леннокса, а не только раздражена его навязчивостью?
– Я хочу сказать, что мы можем начать сейчас же, – промолвила Виола, запинаясь. – Я уверена, что вы можете заплатить мне эти деньги.
Их глаза встретились, и в Уильяме шевельнулась злость. Что с ней сделал подлый ублюдок? Может, угрожал? Его нужно повесить, пусть даже он самый ценный клиент его фирмы.
Уильям слегка поклонился.
– Благодарю вас за вашу уверенность во мне. Хорошо, мы начнем немедленно. – И дадим ей еще один шанс передумать.
Виола задрожала и покраснела, вид у нее просто восхитительный. Он улыбнулся, наслаждаясь предвкушением, охватившим его тело. Протянув к ней руки, он помог ей подняться, внимательно вглядываясь в ее глаза, ища в них хотя бы намек на телесное возбуждение. Она снова задрожала.
Уильям улыбнулся, поцеловал ей руку, довольный своей уверенностью. Он немного помедлил, чтобы вкусить ее сладкий, слегка пряный запах.
– Снимите шляпку, Виола.
– Да, сэр. – Она запуталась в завязках, но в конце концов шляпку сняла и отложила в сторону.
– Красивые волосы, – пробормотал он, заводя ей за ухо выбившийся локон.
Она заморгала и кивнула, явно ничего не понимая. Она все еще недоумевала, когда он провел пальцами по ее шее, по плечам и вниз по рукам. Кожа гладкая как шелк, а под ней – мягкое тепло. Сильные мускулы – результат работы на прииске Росса. Изящнее, чем сон.
Его любовница. На три месяца, его волшебная королева будет радоваться только ему. Наверное, довольно долгий срок.
Он поднес ее руки к губам и поцеловал, поглаживая ее пальцы.
– Доставьте мне удовольствие своими руками, Виола. – Ее имя он произнес протяжно. – Облегчите меня ртом, прежде чем мы выйдем во двор.
– Что? – пискнула она.
– Сделайте так, чтобы я кончил у вас во рту, Виола.
– Я не умею, – прошептала она.
Кровь его побежала быстрее от удивления, а потом от голода. Ей-богу, он будет первым, кто заполнит ее рот…
Она покраснела, составляя резкий контраст с ее совершенно белым воротничком, и смотрела на него.
«Легче, мальчуган, не испугай невинную леди». Он постарался говорить спокойно и придал лицу нежное выражение.
– Вот увидишь, золотце, все очень легко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.
– Хорошо. – Она с трудом сглотнула, сердце с чудовищной быстротой билось у нее в горле. Он поцеловал ее дрожащие пальцы и, отпустив их, снова уселся на большой вертящийся стул.
– Можешь начать с того, что потрогаешь меня. Тебе придется меня раздеть, хотя бы частично.
– Конечно. – Она нерешительно подошла к нему, глаза у нее стали огромные. Неужели ее болван муж плохо с ней обращался? Конечно, нет: во время их переговоров она не казалась испуганной. Она не может быть нетронутой, слишком откровенно она торговалась, и совсем не похожа на пугливую девственницу. И потом, за пять лет супружеской жизни муж чему-то да научил ее.
Он вздрогнул, когда она легко коснулась его плеч, и закрыл глаза. Она замерла. Проклятие, она не знает даже, как нужно прикасаться к мужчине. Действительно, придется ею руководить.
Уильям глубоко втянул воздух один раз, другой, чтобы стряхнуть настойчивое побуждение тела и начать командовать.
– Расстегните на мне рубашку, Виола. Сначала – голая кожа груди к голой коже.
Она осторожно расстегнула фланелевую и мягкую белую нижнюю рубашки. Потом положила ладонь ему на грудь и слегка провела ею по волосам на груди. Потом аккуратно обвела пальцем вокруг соска, потом потерла его.
Если она и несведуща, какой казалась, в том, что доставляет мужчине удовольствие, то она, конечно, имела природный талант.
– О да, золотце. – Уильяму с трудом удавалось говорить ровно. – Поцелуй его для меня. Всем ртом. Губами, языком, зубами.
Она теребила его сосок осторожно, неумело, затем заколебалась, пока он почти приказал ей двигаться дальше, потом поцеловала. Он тут же увидел рай небесный.
Тихонько вздохнув, оттого что она очень быстро отвела свои губы, он почувствовал разочарование. Ему нужно большего.
– Языком и зубами тоже, золотце. – Сейчас он добивался ее послушания по мелочам, чтобы не испугать.
Виола осторожно подчинялась. От ее робкого влажного прикосновения его обдало жаром. Как-то ему удалось сохранить молчание. Он старался контролировать себя.
Она обвела языком вокруг его второго соска, а потом начала сосать. Он застонал и беспокойно заерзал на стуле.
– Продолжай, делай то же самое, но опускайся по моей груди и животу, золотце.
Он гордился тем, как ровно звучал его голос. У мастера, особенно такого опытного, как он, не должно возникнуть желания стонать после нескольких минут неуклюжих ласк красивой женщины – не важно, сколько бы он ни видел ее во сне. Он представил себе, в каком состоянии будет его голова, когда она коснется губами его причинного места.
Виола провела носом и языком по линии волос вниз к его животу, еще больше расстегнув на нем рубашку. Он вознаградил ее стонами и содроганиями, используя голос, чтобы руководить ею, а она изучала его.
– Ах, золотце, вот так. Очень хорошо. Вот здесь задержись немного. Славная девочка.
Она так и сделала, отчего по его кишкам и спине прошло долгое содрогание. Ему захотелось застонать, и он стиснул челюсти.
Он побуждал ее двигаться дальше, и она экспериментировала с различными прикосновениями: твердыми и мягкими; толкала или обводила губами, языком или зубами. Кровь мчалась по его жилам, ему хотелось все большего. Он погладил ее по голове, молча приблизив к себе. Она склонилась к его прикосновению, продолжая ласкать его торс.
Когда ее подбородок коснулся твердой выпуклости под его брюками, она вздрогнула и замерла.
– Открой его, золотце.
– Мистер Донован, вы действительно уверены? – спросила она, запинаясь, все еще описывая маленькие круги по его животу. Но он больше не мог терпеть, не мог устоять против требований своей похоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Как же она собирается заключить с ним сделку? Просить, умолять, унижаться?
Если необходимо будет, проговорил внутренний голос. Она вздрогнула, но подбородок не опустила. Лучше Донован, чем Леннокс или апачи. Может, она даже узнает, почему Перл сказала, что он «прекрасен, как долларовая бумажка».
Теперь по телу ее пробежала дрожь другого рода. Может быть, он знает игру пальцев, интимную игру, чтобы доставить наслаждение, а потом и расслабление, чем она занималась сама с собой. Каково будет ощутить его крупные руки на своей голой коже? У нее перехватило дыхание, а соски вдруг затвердели.
Она крепко прикусила губу, чтобы избавиться от своих фантазий, и бодро свернула за угол к складскому двору. Его стены из серого кирпича и здания складов стояли здесь с самого основания Рио-Педраса десять лет назад. Рядом били природные родники, каждый из которых теперь имел свою ограду за пределами главного загона.
«Донован и сыновья» всегда работали много, и сейчас они упорно трудились, нагружая несколько повозок. Виола быстро оглядела их, ища того единственного молодого человека, одетого в хорошо пошитый костюм. Правда, иногда он одевался в грубую одежду, но только когда правил повозкой. Его чисто выбритое лицо всегда являло сильный контраст с обильной растительностью, украшавшей лица остальных мужчин, вроде бачков Эванса.
Ее взгляд остановился на темной как ночь голове, на широких плечах, напряженных от работы. Человек изо всех сил тянул веревки, охватывающие груз на повозке. Хороший рост и сложение, но вот красная фланель? Человек обернулся, и его яркие глаза встретились с ее глазами.
Виола задохнулась и кивнула ему.
Его брови удивленно поднялись. Он так же молча ответил на ее приветствие. Быстро что-то сказав Эвансу, он пошел к ней, все-таки похожий на джентльмена, несмотря на покрывавшую его пыль. Она почти не сознавала, что остальные с интересом смотрят на нее.
– Миссис Росс. Видеть вас здесь – честь для меня. – Ее бабка одобрила бы его рукопожатие, но не его внешность. Его черные волосы растрепались, одежда покрыта пылью, от него пахло лошадьми и потом.
А плечи его казались гораздо более мужскими под красной фланелью, чем когда скрывались под английским тонким сукном.
Виола попробовала думать логично. Она пришла сюда, чтобы получить его покровительство, вне зависимости от того, какова его внешность.
* * *
Уильям улыбнулся, глядя на Виолу, не понимая, зачем она пришла на складской двор. Может, ей нужны деньги, чтобы вернуться на восток?
– Могу я поговорить с вами наедине, мистер Донован?
Бедняжка, вид у нее такой смущенный и неловкий.
– Конечно. Можно пройти в контору, – ответил он и повел ее через двор. – Не хотите ли горячего кофе или чаю?
– Нет, благодарю вас. То, что я хочу сказать, не займет много времени.
Она, наверное, хочет сесть на ближайший дилижанс, идущий из поселка, если разговор быстрый. Если он купит ей билет, она исчезнет через день. Проклятие.
Уильям ввел ее в маленькую комнату, скупо обставленную мебелью крепкой, исцарапанной, покрытой всякими деловыми бумагами. В многочисленные добродетели Моргана не входило раскладывать бумаги по полочкам, когда его клерк в отлучке.
Она села на указанный стул, но ужасно волновалась, почти ерзала на стуле. Ему хотелось подхватить ее и поклясться, что мир больше никогда не причинит ей вреда, а потом выследить Чарли Джонса и его дуру жену. Он закрыл деревянные ставни на единственном окне, почти преградив дорогу свету и шуму, доносившемуся из оживленного загона, и сел на свой большой дубовый вращающийся стул.
– Чем я могу вам помочь, миссис Росс? – Он старался говорить ласково, его калифорнийская протяжная речь казалась тихой по сравнению с приглушенным шумом, доносившимся снаружи.
Она глубоко втянула воздух, выпрямилась, вытянулась и заговорила:
– Могу ли я стать вашей любовницей, мистер Донован?
– Что?! О чем вы говорите, черт побери? – Он поперхнулся, так его ошарашили ее слова. – Вы что, шутите, миссис Росс?
– Вряд ли, мистер Донован. – Она прямо посмотрела ему в глаза, на шее у нее билась жилка. – Вы, вероятно, не слышали, но моя партнерша по бизнесу продала все мистеру Ленноксу.
Он коротко кивнул. Значит, он прав: ей нужны деньги.
– Я встретил мистера и миссис Джонс, когда они ехали из поселка. Больше я с ними не веду дела, – хрипло добавил он.
– Вот именно. Но мне остается только либо выйти замуж за мистера Леннокса, либо найти другого мужчину, который защищал бы меня. Я предпочту принадлежать вам, чем индейцу.
– Иисусе, Мария и Иосиф, – пробормотал Уильям, вставая и начиная ходить по комнате. «Думай, мальчуган, думай. Она заслуживает лучшего, чем быть твоей любовницей». При мысли, что ему предстоит каждую ночь держать ее в объятиях, его обдало жаром. Брак? Нет, она ни за что не согласится на католическую церемонию. – Есть и другие мужчины, которые захотят жениться на вас, – хриплым голосом заметил он.
– Я больше не выйду замуж. И потом, мистер Леннокс перекрыл все возможные предложения, кроме своего собственного.
– Сукин сын, – такого ублюдка нужно пристрелить. – А что ваши родственники?
– Когда я вышла за Эдварда, они лишили меня наследства. Обе семьи вернули мои письма, извещающие о его смерти.
Как может родитель бросить своего ребенка, из-за чего бы ни произошла между ними ссора? Его отец отдал все, чтобы защитить своих детей.
У него внутри все сжалось. Кондомы помогают, но не всегда. Если она останется в его постели достаточно долго, вероятность велика…
– Вы можете забеременеть, – предостерег он, снова глядя на ее лицо. Святая Дева, чего бы он ни сделал, чтобы видеть гордую и счастливую Виолу, держащую на руках его младенца.
– Я не могу иметь детей.
– Причина может заключаться не в вас, – предположил Уильям, его протяжное произношение стало более отчетливым. А я буду нежно любить, чтобы доказать свою мощь там, где другой потерпел неудачу.
«Дыши глубоко, мальчуган, пусть похоть помолчит, – предупредил его мозг. – Ты хорошо обучен и не станешь набрасываться на женщину».
Виола посмотрела на него и твердо покачала головой:
– У братьев и сестер Эдварда по крайней мере уже по трое детей. Нет, проблемы, конечно, во мне.
Он задумчиво оглядел се хрупкое тело и вспомнил других хрупких женщин, которые зачинают редко, а то и вообще никогда. Может, Виола и права насчет своего бесплодия.
Больше того, она оказалась настолько упрямой, что продолжала настаивать на своем безумном предложении – стать его любовницей, и никакие его аргументы не помогали. Может, если он возьмет ее, то утолит свой голод перед ее неизбежным отъездом. Его плоть готова согласиться с ее предложением.
Прежде чем снова заговорить, он подошел к окну, отчаянно пытаясь сосредоточиться. Нужно предупредить ее о том, что ее ждет, если она останется с ним.
– У меня большие требования и необычные вкусы. – Теперь его голос звучал более мрачно. Если она придет в его постель, он будет играть в те игры, которые любит, не сомневайтесь. Но он никогда не заставлял женщину заниматься чем-то против ее желания и не станет ее принуждать.
– А я знаю, что вы очень хорошо платите девушкам миссис Смит, чтобы удовлетворить их. Я подумала, что вы будете довольны, если у вас будет женщина, которая доступна всегда. – Жаркий румянец покрыл ее щеки, а сердце забилось в горле. Она облизнула губы. Святая Дева, разговор так возбуждает ее, но понимает ли она, о чем речь?
Он стукнул кулаком по неровной стене.
– Божья Матерь! Да вы хоть немного понимаете, миссис Росс, что я могу с вами сделать?
Она не обратила внимания на его богохульство.
– Нет, но я хочу научиться.
Одному Богу известно, что ему представилось при подобном заявлении. Волосы Виолы цвета лунных лучей, раскинутые на его бедрах, а сама она ласкает его плоть. Виола, распростертая под ним на шелковых простынях, стонущая от наслаждения и умоляющая продлить их занятия. Ну и так далее…
Что она не станет делать, став его любовницей?
– Вы даете мне карт-бланш, миссис Росс, совершать в спальне все, что мне захочется?
– Ваши лошади вас любят, а один раз вы отстегали кнутом человека, который бил собаку. Я уверена, что вы будете обращаться со мной по крайней мере не хуже.
Говорит ли она серьезно? Действительно ли она позволит ему делать с собой все, что ему захочется? В конце концов он решил, что взять ее нужно теперь, быстро, прежде чем она одумается. И он произнес вслух условия сделки.
– Даю вам слово. И еще я буду защищать вас от тех, кто захочет причинить вам вред.
– Например, от мистера Леннокса? – Он сжал челюсти.
– От Леннокса уж точно.
– Благодарю вас. – Она улыбнулась и продолжала более оживленно: – Сколько?
От ее делового тона Уильям закашлялся, настолько он контрастировал с тем, как страстно ее соски натягивали тонкую ткань платья.
– Сколько вы предполагаете?
– Сто долларов в неделю. Полагаю, в заведении миссис Смит вы постоянно тратите больше.
Если он будет платить ей понедельно, она сможет уехать, предупредив его за несколько дней. Все в нем восставало против такого решения, Уильям страшно хотел удержать ее как можно дольше.
Он ответил, прислонясь к стене и напустив на себя непроницаемый вид:
– Понедельная плата меня не устраивает. Нужно время, чтобы научить вас всему, что мне нравится.
– Сколько времени?
На мгновение он прикрыл глаза и задумался. Каково самое короткое пребывание учащегося в Лайонсгейте?
– Три месяца.
Она и глазом не моргнула.
– Тысяча долларов.
Проклятие, она не стала упираться, услышав о сроке, который он потребовал. И он четко подвел итоги их сделки, чтобы получить ее полное согласие, перед тем как перейти к действиям.
– И за назначенную сумму, а также за мое покровительство вы будете жить под моей крышей, будете постоянно в моем распоряжении и научитесь, как меня ублажать наилучшим способом.
– Да, сзр. – Она глубоко втянула воздух, отчего синий ситец ее платья натянулся на груди. По спине у него пробежала дрожь. Его охватило такое возбуждение, словно он и не провел целую ночь в борделе.
Он окинул ее взглядом, и она не отвела глаз. Потом он долго смотрел в окно сквозь ставни и старался сообразить. Неужели он на самом деле согласится с ее просьбой? С другой стороны, может ли он отказаться? Ответ ясен: не может.
Вдали, где без умолку грохотали бочки, которые грузили на повозки, кто-то насвистывал.
– Хорошо, – выговорил наконец Уильям, и собственный голос показался ему излишне грубым. – Потребуется какое-то время, чтобы собрать такую большую сумму наличных. Где бы вы хотели подождать?
– Нет!
Он уставился на нее, заметив первую испуганную нотку в ее голосе. Неужели она физически боится Леннокса, а не только раздражена его навязчивостью?
– Я хочу сказать, что мы можем начать сейчас же, – промолвила Виола, запинаясь. – Я уверена, что вы можете заплатить мне эти деньги.
Их глаза встретились, и в Уильяме шевельнулась злость. Что с ней сделал подлый ублюдок? Может, угрожал? Его нужно повесить, пусть даже он самый ценный клиент его фирмы.
Уильям слегка поклонился.
– Благодарю вас за вашу уверенность во мне. Хорошо, мы начнем немедленно. – И дадим ей еще один шанс передумать.
Виола задрожала и покраснела, вид у нее просто восхитительный. Он улыбнулся, наслаждаясь предвкушением, охватившим его тело. Протянув к ней руки, он помог ей подняться, внимательно вглядываясь в ее глаза, ища в них хотя бы намек на телесное возбуждение. Она снова задрожала.
Уильям улыбнулся, поцеловал ей руку, довольный своей уверенностью. Он немного помедлил, чтобы вкусить ее сладкий, слегка пряный запах.
– Снимите шляпку, Виола.
– Да, сэр. – Она запуталась в завязках, но в конце концов шляпку сняла и отложила в сторону.
– Красивые волосы, – пробормотал он, заводя ей за ухо выбившийся локон.
Она заморгала и кивнула, явно ничего не понимая. Она все еще недоумевала, когда он провел пальцами по ее шее, по плечам и вниз по рукам. Кожа гладкая как шелк, а под ней – мягкое тепло. Сильные мускулы – результат работы на прииске Росса. Изящнее, чем сон.
Его любовница. На три месяца, его волшебная королева будет радоваться только ему. Наверное, довольно долгий срок.
Он поднес ее руки к губам и поцеловал, поглаживая ее пальцы.
– Доставьте мне удовольствие своими руками, Виола. – Ее имя он произнес протяжно. – Облегчите меня ртом, прежде чем мы выйдем во двор.
– Что? – пискнула она.
– Сделайте так, чтобы я кончил у вас во рту, Виола.
– Я не умею, – прошептала она.
Кровь его побежала быстрее от удивления, а потом от голода. Ей-богу, он будет первым, кто заполнит ее рот…
Она покраснела, составляя резкий контраст с ее совершенно белым воротничком, и смотрела на него.
«Легче, мальчуган, не испугай невинную леди». Он постарался говорить спокойно и придал лицу нежное выражение.
– Вот увидишь, золотце, все очень легко. Я научу тебя всему, что тебе нужно знать.
– Хорошо. – Она с трудом сглотнула, сердце с чудовищной быстротой билось у нее в горле. Он поцеловал ее дрожащие пальцы и, отпустив их, снова уселся на большой вертящийся стул.
– Можешь начать с того, что потрогаешь меня. Тебе придется меня раздеть, хотя бы частично.
– Конечно. – Она нерешительно подошла к нему, глаза у нее стали огромные. Неужели ее болван муж плохо с ней обращался? Конечно, нет: во время их переговоров она не казалась испуганной. Она не может быть нетронутой, слишком откровенно она торговалась, и совсем не похожа на пугливую девственницу. И потом, за пять лет супружеской жизни муж чему-то да научил ее.
Он вздрогнул, когда она легко коснулась его плеч, и закрыл глаза. Она замерла. Проклятие, она не знает даже, как нужно прикасаться к мужчине. Действительно, придется ею руководить.
Уильям глубоко втянул воздух один раз, другой, чтобы стряхнуть настойчивое побуждение тела и начать командовать.
– Расстегните на мне рубашку, Виола. Сначала – голая кожа груди к голой коже.
Она осторожно расстегнула фланелевую и мягкую белую нижнюю рубашки. Потом положила ладонь ему на грудь и слегка провела ею по волосам на груди. Потом аккуратно обвела пальцем вокруг соска, потом потерла его.
Если она и несведуща, какой казалась, в том, что доставляет мужчине удовольствие, то она, конечно, имела природный талант.
– О да, золотце. – Уильяму с трудом удавалось говорить ровно. – Поцелуй его для меня. Всем ртом. Губами, языком, зубами.
Она теребила его сосок осторожно, неумело, затем заколебалась, пока он почти приказал ей двигаться дальше, потом поцеловала. Он тут же увидел рай небесный.
Тихонько вздохнув, оттого что она очень быстро отвела свои губы, он почувствовал разочарование. Ему нужно большего.
– Языком и зубами тоже, золотце. – Сейчас он добивался ее послушания по мелочам, чтобы не испугать.
Виола осторожно подчинялась. От ее робкого влажного прикосновения его обдало жаром. Как-то ему удалось сохранить молчание. Он старался контролировать себя.
Она обвела языком вокруг его второго соска, а потом начала сосать. Он застонал и беспокойно заерзал на стуле.
– Продолжай, делай то же самое, но опускайся по моей груди и животу, золотце.
Он гордился тем, как ровно звучал его голос. У мастера, особенно такого опытного, как он, не должно возникнуть желания стонать после нескольких минут неуклюжих ласк красивой женщины – не важно, сколько бы он ни видел ее во сне. Он представил себе, в каком состоянии будет его голова, когда она коснется губами его причинного места.
Виола провела носом и языком по линии волос вниз к его животу, еще больше расстегнув на нем рубашку. Он вознаградил ее стонами и содроганиями, используя голос, чтобы руководить ею, а она изучала его.
– Ах, золотце, вот так. Очень хорошо. Вот здесь задержись немного. Славная девочка.
Она так и сделала, отчего по его кишкам и спине прошло долгое содрогание. Ему захотелось застонать, и он стиснул челюсти.
Он побуждал ее двигаться дальше, и она экспериментировала с различными прикосновениями: твердыми и мягкими; толкала или обводила губами, языком или зубами. Кровь мчалась по его жилам, ему хотелось все большего. Он погладил ее по голове, молча приблизив к себе. Она склонилась к его прикосновению, продолжая ласкать его торс.
Когда ее подбородок коснулся твердой выпуклости под его брюками, она вздрогнула и замерла.
– Открой его, золотце.
– Мистер Донован, вы действительно уверены? – спросила она, запинаясь, все еще описывая маленькие круги по его животу. Но он больше не мог терпеть, не мог устоять против требований своей похоти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27