– Прекрасный конь. Английский лошадь.
– Принеси вина и приготовь нам комнаты, мы будем отдыхать, – приказал служанке де Гик, к лошадям он отнесся довольно равнодушно. – Ты что так смотришь? – спросил он Витьку. – Какие у тебя оторопелые глаза…
В Витькиных ушах кованой медью загрохотало небо, когда де Гик сказал Моруаку:
– Это мой юный друг. Он спас мне жизнь…
Голубое, золотое, серебряное, стальное, и кожаное, и страусиное, и фетровое закружилось перед Витькиными повлажневшими глазами. Витька подскочил к Моруаку, схватил его за руку и потряс.
– Здравствуйте, товарищ д'Артаньян.
– Ты храбрый мальчик. – Моруак потрепал Витьку по голове. – Но я не д'Артаньян. Я Моруак. А д'Артаньян?.. Я где-то слышал это имя.
Девчонка тут же сунулась, вся просияв.
– Он хочет записаться в мушкетеры.
– Да ну? – Моруак засмеялся. – А как насчет вина?
– Непьющий! – гаркнул Витька.
Девчонка взяла Витьку за руку и заявила тоненьким гордым голосом:
– Он будет сражаться за нашего короля.
Моруак схватился за бока.
– Прекрасно! Теперь наш король в безопасности.
– Я выпивать и кушать! – нервно завопил англичанин.
Моруак взял де Гика и англичанина под руки, и они трое поднялись по лестнице наверх. Служанка поспешила вслед за ними с подносом.
– У нас самое лучшее вино в округе, – похвастала она. – Пусть господин де Гик скажут.
– О да, – сказал де Гик.
Витька остался с девчонкой. Он поглядел на нее свысока, он, конечно, опять витал и парил, чувствуя необыкновенную легкость в теле и в мыслях. Девчонка казалась ему маленькой и беззащитной.
– Видала! Вот это люди – мушкетеры. Мои друзья. – Витька прошелся по комнате, выпятив живот. Споткнулся о лежавшего на полу гвардейца.
– Слышишь, он дышит.
– Это неважно, он скоро перестанет. А в вашем государстве, где вы жили, у вас есть знакомые девочки?
– Полно. Полкласса. И во дворе штук пять.
– И все красивые? Наверно, все принцессы.
– Кривляки, – сказал Витька. – Все с бантами. И все воображают… Правда, есть одна без банта, с челкой, Секретарева Анна. – Витька наклонился к гвардейцу, дотронулся до него осторожно. – Послушай, он умрет.
– Наверно, – сказала девчонка. – А кто эта Анука? Она ведь не сестра вам. Я догадалась. Она красивая?
Витька распрямился, на его лицо снова легла тень.
– Очень. Она такая. Она не бухается на колени и не плачет. Анука – дочь вождя. Нет, даже не вождя. Анука – дочь своего народа.
– У меня ведь, кроме слез, нету другой защиты, – сказала девчонка, оправляя платье и чепчик. – А я вам нравлюсь?
Витька посмотрел на нее искоса.
– Н-ничего, – сказал он.
Девчонка притенила глаза мохнатыми ресницами.
– Вы можете меня поцеловать. Я не обижусь.
Витька почувствовал, что снова залезает в свою покрасневшую тесную оболочку. И, чтобы не выглядеть перед девчонкой простаком, а это хуже нет для мушкетера, он наклонился к раненому гвардейцу. Принялся у него пульс щупать.
Сверху спустилась служанка с пустым подносом.
– Ну и едят господа, просто приятно смотреть. Если они заплатят с такой же щедростью, с какой жадностью едят…
– Послушайте, – остановил ее Витька. – Его нужно оттащить куда-нибудь, перевязать. Ведь он умрет.
Девчонка обиженно пожала плечами.
– Я думаю, вам поступать не в мушкетеры нужно, а в монахи.
Они втроем взяли гвардейца за руки, за ноги и поволокли в комнату за кухней. Они положили гвардейца на топчан. Служанка и девчонка стали перевязывать его. Делали они это умело, но без охоты. А Витька направился в кухню. Ему хотелось пить.
Вода пахла болотом, но Витька едва замечал ее отвратительный вкус. Он воображал себя на гнедом коне в ряду мушкетеров, даже чуть-чуть впереди. Скачет Витька вихрем. Враги падают, падают, падают…
– …Я не люблю английских скакунов, у них какой-то вислозадый вид. Мой милый Моруак, я проиграл лошадь этому проклятому англичанину.
Витька врагов шпагой колет. Из пистолета разит. Они умирают в лужах крови. И все падают, падают…
– …Зато потом я отыграл седло. Потом снова проиграл лошадь, но, увы, уже вашу. Потом я снова отыграл седло, кстати, ваше.
Витька уже ворвался в логово врага. Пули свистят. Витька одной рукой отмахивается от пуль свинцовых, от острых копий. Другой рукой главного ихнего герцога за шиворот держит. И скачет вихрем, А враги вокруг падают.
– …Молчите. Вы меня убиваете. По этим лошадям нас должны были узнать во время осады Ларошели.
– Полно, любезнейший друг. Узнать по лошади! Зачем? Чтобы послать в нас пулю? Или, может, чтобы промахнуться?
Витька скачет с ихним главным герцогом в руке. Прямо к королевскому шатру. Бросает ихнего главного герцога к ногам короля. Король тут же ему крест на шею бриллиантовый и говорит:
– …Итак, когда я проиграл вашу лошадь, мне пришло в голову поставить на алмаз, который сверкает на вашем пальце.
– Де Гик, я трепещу. Этот алмаз…
Витька бросил ковшик в кадку. Выскочил из кухни. Возле дубового стола стояли де Гик, довольно пьяный, и Моруак, весь бледный.
– Алмаз – подарок королевы! – крикнул Витька. По его лицу ходили зори. Он весь светился. – Я ж говорил – вы д'Артаньян!
Моруак повернулся круто. Выхватил шпагу.
– Что? Что ты сказал?..
– Это кольцо вам подарила королева за то, что вы привезли ей подвески от герцога Бэкингемского. Да вы не бойтесь. Я вас не выдам. Я свой.
Моруак из бледного сделался красным, как свекла.
– Молчи, несчастный! – Он схватил Витьку за шиворот. – Змееныш! Шпион кардинала!
Де Гик сокрушенно покачал головой. Шляпа сползла ему на нос.
– Невероятно! Его преосвященство выжил из ума, коль набирает детей к себе в шпионы. А впрочем, туда ему и дорога. Хлопот меньше. – Де Гик повалился на дубовую скамью спиной, задрал ногу на ногу и заорал вдруг: – Д'Артаньян? Постой, постой, я вспомнил. Я с ним встречался в одной драке. Бретер, любимец кардинала, плут, короче говоря – отъявленный мерзавец. Мой мальчик, это он тебя подкупил?
Моруак тащил Витьку за шиворот.
– Повесить! Где тут веревка? Ну, я же видел, где-то здесь была веревка.
Витька оправдывался.
– Да никакой я не шпион. Я свой. Честное пионерское – я свой.
– Сейчас ты замолчишь навеки! – Моруак встряхнул его, как тряпку. – Где веревка? Ты видел, где веревка?
Из кухни выбежала девчонка и сразу же на колени.
– Он так хотел стать мушкетером. – Она заплакала, и потрясенный Витька отметил, что слезы ей к лицу.
Моруак топал ногами, обутыми в ботфорты.
– Где веревка? Я его повешу!
– Нельзя же человека вешать дважды, – вытирая нос передником, пробормотала девчонка. – Его уже гвардеец вешал.
Де Гик встал со скамьи, прошелся, покачиваясь и потягиваясь.
– Действительно, мой милый Моруак, воображенья вам недостает. Мальчишку уже вешали. Придумайте-ка что-нибудь другое.
Моруак крякнул, зажал несчастного Витьку между колен, задрал ему голову.
– Я ему голову оторву.
Витька заорал:
– Де Гик!
Де Гик руками развел, губу оттопырил нижнюю.
– Ничего не поделаешь, мой мальчик. Язык у человека можно вырвать только вместе с головой… Короче говоря, мой милый Моруак, я проиграл ваш камень.
– Что?! – Моруак обмяк. Колени его ослабели. – Что ты говоришь, де Гик? Я не ослышался? – бледнея, словно наливаясь молоком, переспросил он. – Ты проиграл мой камень? Мой алмаз…
Витька был все-таки отчаянный мальчишка, а в этих переделках научился соображать мгновенно, на четвереньках он отполз к лестнице. Взбежал наверх, стянул веревку с балки, набросил ее на люстру и подтянул люстру к перилам. Люстра была тяжелого кованого железа с оплывшими огарками. Висела она на крепком, тоже кованом, крюке.
Де Гик сел к столу, уронил голову на руки.
– Да, – сказал он. – Увы. Прости меня. Слепая страсть к игре. Я проиграл твой камень. Но ты не беспокойся, я сделаю попытку отыграться. Я предложу этому проклятому англичанину…
Сытый и довольный, пританцовывая то ли от выигрыша, то ли от вина, ввалился с улицы англичанин.
– Вери вел! Я всех ай лайк. Проклятая война. Люблю французов!
Па улице кудахтали куры. Лошади ели овес.
Де Гик помахал англичанину рукой.
– Я вас приветствую, милорд. Поиграем на этого мальчишку. Алмаз против мальчишки.
– Со шкурой? – спросил англичанин.
– Со всеми потрохами.
Витька перемахнул через перила, залез на люстру. Люстра качалась. Витька кричал:
– Вы не имеете права!
– Я не хочу мальчишку. – Англичанин капризно надул губы. – Он болтать все время. Я заболею, слушая о праве.
– Что вы, милорд. – Де Гик обнял англичанина. – Вы только приглядитесь – забавный мальчик. Милорд, вам будет с ним не скучно. Он будет вам чистить обувь. Уж если человек вам чистит обувь, то пусть он говорит о чем угодно.
– Хи-хи, – англичанин бородку почесал. – Он будет чистить мои ботфорты и в это время говорить о праве. Мой друг, лорд Манчестертон самый младший, умрет от зависти.
– Где ваши кости?
Витька свесился с люстры.
– Вы не имеете права! Я вам не раб!
Де Гик потряс стаканчик. Рука его дрогнула, то ли от выпивки, то ли от проигрыша. Он подумал в нерешительности и вдруг спросил у Витьки:
– Ты когда-нибудь играл в кости?
– Нет, не играл и не хочу. Игра для дураков.
– Возможно, – грустно согласился де Гик. – Кинь кости за меня. Тебе обязательно повезет, ведь ты ни разу не играл.
– Чтоб я сам себя проиграл?
– А может, выиграешь? Как говорится: твоя судьба в твоих руках.
Витька решительно помотал головой:
– Хоть убейте!
Моруак выхватил из-за пояса пистолет с золотой насечкой, с перламутровой инкрустацией, с толстенным дулом. У Витьки мелькнула мысль, что начальная скорость пули у этого пистолета довольно маленькая, даже с наганом паршивеньким не сравнишь, но все же… Он спрятался за цепь, на которой висела люстра.
– Каугли маугли турка ла му, сунду кулунду… – И тут он увидел ворону.
За окном дорога, вдоль дороги канава. Возле канавы старая сухая ива. Только одна ветка среди многих мертвых ветвей жила и потряхивала узкими нежными листьями. На этой живой ветке сидела ворона, синяя-синяя. Витька подумал: «Опять не моя. Наверно, моей вороны прабабушка. Интересно, на что же она колдует?» И тут он заметил, что глаза у вороны грустные. Катятся из них синие слезы, а клюв вороний волшебный крепко скован железом. Вот те на…
– Ты отыграешь мне алмаз?!
– Нет, – сказал Витька. – Зачем ворону заковали?
– Свихнулся от страха. Считаю до трех… Р-раз!
Витька посмотрел вниз и вдруг подумал: «Нелепая у них какая-то жизнь. Вроде по пустякам. Ну, раз привезли королеве подвески, ну, предположим, два…»
– Два! – сказал Моруак.
«А потом бы и революцию бы пора сделать. Эту самую королеву по шее. Я бы на их месте революцию бы затеял».
– Два с половиной!
Усмехнулся Витька. Сказал:
– Иду – Перекинул веревку через кованый рог подсвечника и соскользнул по ней вниз.
– Не бойтесь, вы должны выиграть, – шепнула ему девчонка. – Я буду молиться за вас. – Она встала на колени, сложила руки в молитве.
– Встань с коленок, не позорься. Ну, встань. Чего ты унижаешься-то перед этими. Разоделись, как павлины…
Девчонка поднялась, но молиться не перестала.
Витька взял у де Гика стаканчик с костями.
– Потряси, – сказал ему де Гик. – И когда Витька потряс, де Гик шепнул ему: – Кидай!
– Три! – крикнул англичанин. – Три очка!
Девчонка вздрогнула. Руки, сложенные в молитве, опустила.
– Три, – уныло сказал де Гик. – Милорд, вы не шептали заклинания?
– На кость заклинания не действуют. Это кость святого Селестина. Я есть милорд, я не плутую.
– Ну, извините.
Моруак чуть не рыдал. Он спрятал руки в карманы штанов, чтобы не видно было, как они трясутся мелкой дрожью.
– Нет, мой алмаз пропал. Нет, я тебя повешу!
– Рано вешать. Если мальчишку выиграет я, как можно вешать мой собственность? – Англичанин, ухмыляясь, раскрутил стаканчик и бросил кости.
– Два! – воскликнул де Гик. – Два! Невероятный ход.
Девчонка подскочила ближе и закричала:
– Слава богу! Два очка.
Моруак замахал своей фетровой шляпой мушкетерской, с перьями. Чмокнул девчонку в маковку.
– Мой алмаз спасен! Да здравствует король!
– Я думаю, теперь мальчишку можно вешать, – сказал англичанин угрюмо.
– Да, да, повесить, – Моруак не мог скрыть радости. Он подобрал веревку с пола, набросил петлю Витьке на шею. – Невероятный ход. Чудо! Ты молодец! Идем, я тебя вздерну, чтобы не болтал.
Ветер с улицы принес запах роз.
Девчонка бросилась на колени перед Моруаком.
– Ваша светлость, зачем вам его вешать. – Она обняла Моруаковы колени. – Подарите его мне.
– Я вам не вещь, – сказал Витька голосом далеким и отвлеченным. – Пусть лучше вешает. Я повишу. Я понял, сейчас пол-Франции висит. А те, кто не висит, живут с петлей на шее.
– Что?! – веревка в Моруаковых руках дрогнула. Голос у него стал смущенным, даже жалостливым. – Де Гик, сейчас я не совсем уверен, что он шпионит в пользу кардинала. И все же его необходимо повесить. Не то его без нас повесят. И довольно скоро.
Де Гик сидел насупленный.
– Ты прав, пожалуй. Мальчишка не лишен известной проницательности, но чересчур болтлив. Такие мысли вслух не говорят. – Де Гик посмотрел угрюмым взглядом на Витьку, на девчонку и вдруг развеселился и шлепнул себя по лбу. – Идея! Моруак, мой друг, давайте их поженим. Я причинил девчонке столько горя. Съел колбасу. Убил ее отца. – Де Гик прижал девчонкину голову к своей ослепительно белой рубашке. – Малютка совсем одна на целом свете. Такая тоненькая, как былинка. Такая беззащитная. Мой милый Моруак, где ваше милосердие?
– Забавная идея. Ха-ха! Действительно. Забавная идея, черт возьми! – Моруак захохотал, швырнул в угол веревку и шлепнул Витьку по затылку. – Ну, радуйся, жених.
Витькины мысли сшиблись и рассыпались с пустым стеклянным звоном.
– Вы не имеете права.
– Опять о праве! Я думаю, ты чуточку помешанный. Скажи мне, что такое право? – спросил де Гик. Было видно, что он рассержен. Он шевелил усами.
– Это значит, что я свободный человек, что мной нельзя распоряжаться. Я не вещь.
– Допустим. Но что такое право? Где оно? Ты можешь показать его?
– Как показать? – Витька стоял в растерянности.
– То-то. Болтают люди всякое – распустились. Смотри сюда. – В голосе Моруака была уверенность отличника и щедрость силача. Он выхватил шпагу. – Видишь? Мое право здесь, на кончике шпаги. – Моруак сделал резкий мгновенный выпад. – Вот оно, мое право, сообразил? – Он потрепал Витьку по плечу. – Каков жених? Красавец! – Надел на Витькину голову шляпу. – Мушкетер!.. Но где же взять попа?
– Тот гвардеец, которого вы подстрелили, поп, – сказал де Гик. – Когда я играл с милордом в кости, я видел, как его слуга чистил рясу.
– Мой бог, где есть тот черный? – спросил англичанин. – А впрочем, наплевать. Наверное, он помер.
В дверях кухни стояла служанка. Она все слушала, и все молчала, и все кивала головой.
– Он здесь, – сказала она. – Но еле дышит. Его придется поддержать, чтоб обвенчал как следует.
Де Гик распорядился:
– Милорд, мы сходим за попом. Моруак, вы принесите рясу и библию. А ты, дитя, смотри за женихом.
Когда девчонка и Витька остались одни, в Витькиной усталой голове созрел план. Лошади у конюшни стоят оседланные. Вскочить, пришпорить и вперед! Пыль столбом. Прохожие шарахаются…
– Слушай, – сказал он девчонке. – Я сейчас деру дам. Ты этих павлинов задержи. Заговори им зубы.
– Какого деру? – спросила девчонка настороженно. – А венчание?
– Есть вещи, которыми не шутят. – Витька строго приподнял брови, прошелся по комнате, как это делал отец, когда Витьку воспитывал. – За суп спасибо.
– Я не шучу, – сказала девчонка. – Сейчас приведут попа. Он нас обвенчает.
Тут Витька посмотрел на эту Анетту внимательнее. «Змея», – подумал он. И вдруг ему стало жалко ее.
– Ты что придумала? Ты недоразвитая или глупая совсем?
Нос у девчонки покраснел, ресницы слиплись стрелками.
– А как мне быть? Мужчины в доме нет. Хозяйство у меня большое – одной не углядеть. Все норовят меня обидеть, обсчитать. На слуг нельзя ведь положиться – жулье… А ты красивый.
Витька завыл.
– У-у, дура набитая. Да кто же в твоем возрасте женится?
– Как кто? – девчонка всхлипнула. – Да сколько хочешь. Мою матушку выдали замуж в тринадцать лет и не спросили. Подумаешь, и мне тринадцать. – Она вытерла глаза, привстала на цыпочки и зашептала Витьке в ухо: – Но я совру попу, скажу, что мне тринадцать с половиной. И ты соври… Я тебе нравлюсь? Ведь правда, нравлюсь? И ты мне нравишься. – Девчонка вздохнула счастливым вздохом. – Ну, поцелуй свою невесту. Вот сюда. – Она ткнула пальцем себе в щеку. – Не стесняйся, я зажмурюсь.
Когда она зажмурилась, Витька поднял шпагу.
– Пусти меня.
Но не тут-то было. Девчонка отскочила к двери, мигом подобрала пистолет раненого гвардейца. Тяжелый однозарядный пистолет с серебряной насечкой. Глаза у нее стали дикими, подбородок твердым.
– Никуда ты не уйдешь. – Она нацелила пистолет на Витьку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9