Тут он вдруг увидел Юкико. Она выбежала из ворот соседнего дома и скрылась в их воротах. Она не заметила Кикудзи.
— Юкико, Юкико!
Она вышла на улицу.
— Добро пожаловать домой! Вы меня увидели, да? — Юкико залилась краской. — Соседи позвали к телефону, младшая сестра звонила…
— Да-а?..
Для Кикудзи это было неожиданностью. Интересно, с каких пор она пользуется телефоном соседей?..
— Сегодня небо было точно такое же, как вчера перед вечером. Только цвет теплее, потому что день выдался ясный-ясный…
Юкико взглянула на небо.
Переодеваясь, Кикудзи вынул из кармана чек и положил его на буфет.
Убирая снятую Кикудзи одежду, Юкико сказала, не поднимая головы:
— Сестра сказала по телефону, что в воскресенье вечером они вдвоем с папой собирались к нам…
— К нам?
— Да.
— Отчего же не приехали? — непринужденно произнес Кикудзи.
Рука Юкико, чистившей щеткой брюки Кикудзи, застыла.
— Как это «отчего же не приехали»? — произнесла Юкико. — Я же недавно послала им письмо с просьбой пока не бывать у нас.
Кикудзи в полном недоумении чуть было не спросил почему, но, спохватившись, промолчал. Он догадался — Юкико боится посещения отца. А вдруг он поймет, что они до сих пор еще не настоящие муж и жена…
Однако Юкико, быстро подняв глаза на Кикудзи, сказала:
— А папе очень хочется побывать у нас. Пригласите его, пожалуйста!
Кикудзи ответил, ослепленный взглядом Юкико:
— Разве требуется особое приглашение? Взял бы и приехал запросто.
— Потому что к замужней дочери… Да нет, не так все это просто…
Голос Юкико звучал почти весело.
Возможно, Кикудзи больше Юкико боится посещения ее отца. После свадьбы он ни разу не пригласил ни родителей, ни братьев, ни сестер Юкико и вспомнил об этом только сейчас. Он как бы забыл о существовании родных своей жены. Ему было не до них — настолько он был поглощен своим странным союзом с Юкико. А может быть, он просто ни о ком не мог думать, кроме Юкико, именно потому, что никакого союза не было.
Да, он ни о ком не думал. Лишь воспоминания о госпоже Оота и Фумико, которые, очевидно, и делали его бессильным, всплывали в его голове. Они всплывали и начинали порхать, словно призрачная бабочка. Казалось, он видит, как из темных глубин подсознания поднимается призрак с легкими крылышками бабочки. Скорее всего эти воспоминания были не призраком госпожи Оота, а призраком его собственной совести.
Сейчас Юкико сказала о своем письме, где просила родителей не бывать пока в их доме. Этого было достаточно для Кикудзи, чтобы понять, как мучается и недоумевает Юкико. Тикако Куримото была поражена, что они всю зиму обходятся без прислуги, а Юкико, возможно, опасалась даже прислуги — как бы чужой человек не разгадал тайны их супружеских отношений. И в то же время Юкико почти всегда была в безоблачном настроении, она так и сияла счастьем. И кажется, не только из жалости к Кикудзи.
— Когда ты послала это письмо?.. Ну в котором просила отца не бывать у нас… — спросил Кикудзи.
— Дайте вспомнить… Кажется, после Нового года, что-нибудь после седьмого января… Помните, мы были с вами у родителей на Новый год…
— Конечно, третьего числа.
— Ну вот, дня через четыре или пять после этого… Помните, на второй день после Нового года моя младшая сестра пришла нас поздравить одна. Извинялась, что папе с мамой некогда — полно визитеров.
— Да, она пришла и пригласила нас на следующий день в Иокогаму, — кивнул Кикудзи. — Но знаешь, все же нехорошо, что ты послала родителям такое письмо. Давай пригласим их, ладно? Ну хотя бы на следующее воскресенье.
— Давайте! Папа очень обрадуется. И младшую сестру возьмет с собой. Обязательно! Может, папе почему-либо неловко приходить одному?.. Да и мне как-то легче, если и сестра придет… Странно, правда?..
Наверно, присутствие сестры поможет Юкико держаться естественно. Наверно, Юкико хочет скрыть от родителей свое непохожее на брак супружество.
Юкико исчезла, должно быть пошла протопить маленькую баню. Оттуда донесся плеск воды, Юкико пробовала, достаточно ли она нагрелась.
— Искупаетесь перед ужином?
— Да, пожалуй.
Когда он сидел в бассейне, из-за застекленной двери Раздался голос Юкико.
— Что это за чек на буфете?
— Чек? А-а, это деньги, полученные за чашку. Надо будет отдать Куримото.
— Так много за чашку?
— Не только за чашку, но и за наш кувшин сино тоже.
— А сколько на нашу долю?
— Что-то около половины…
— О, и половина большие деньги!
— Да. Надо подумать, на что их истратить.
Про чашку Юкико знает — они говорили о ней вчера вечером на прогулке. А вот история кувшина ей неизвестна.
Юкико все стояла за стеклянной дверью бани.
— А если не истратить, а купить акции…
— Акции?
Для Кикудзи это было полной неожиданностью.
— Знаете… — Юкико раздвинула стеклянные двери и вошла в баню. — Папа однажды подарил деньги мне и младшей сестре, примерно четверть этих денег, за чашку и кувшин, и сказал нам — умножайте их! Мы передали деньги нашему маклеру. Он купил на них акций. Придерживал акции, когда они падали в цене, продавал, когда цены повышались, и покупал новые. И деньги действительно понемногу стали расти.
— М-м…
Кикудзи вдруг с полной отчетливостью увидел семейные обычаи дома Юкико.
— Мы с младшей сестрой каждый день просматривали в газетах колонку биржевого бюллетеня.
— Эти акции и сейчас у тебя есть?
— Да. Правда, я их никогда не видела, они ведь все время у маклера… Когда акции падают, мы их не продаем, так что убытку не бывает, — простодушно сказала Юкико.
— Ну что ж, поручим и эти деньги маклеру, Юкико-сан!
Кикудзи, улыбаясь, взглянул на Юкико. Она была в белом переднике и красных шерстяных носках.
— Может, ты тоже окунешься и согреешься, а?
Юкико вдруг засмущалась, опустила свои красивые глаза.
— Нет, мне ужин надо готовить! И быстро вышла из бани.
4
В субботу погода была такая, словно уже наступил март.
Завтра должны были приехать отец и младшая сестра Юкико. После ужина Юкико одна отправилась за покупками. Вернулась с полными руками свертков и даже цветами. Допоздна прибирала кухню. Потом, усевшись перед зеркалом, долго разглядывала прическу.
— Сегодня я совсем уже было решилась остричься покороче. Вы же не возражаете? Но потом подумала — папа завтра увидит и испугается. Ну и сделала только укладку, да неудачно, не нравится мне. Что-то не то.
Она долго смотрелась в зеркало и разговаривала сама с собой.
Улегшись в постель, она никак не могла успокоиться.
Неужели ее так радует предстоящий визит отца и младшей сестры? Кикудзи даже почувствовал нечто похожее на легкую ревность. И все же он подумал, что, может быть, ей просто грустно. Он нежно привлек ее к себе.
— Какие у тебя руки холодные! Совсем замерзли.
Кикудзи положил ее руки себе на грудь. Одной рукой обнял ее за шею, другой, продев ее в рукав ночного кимоно, погладил ее плечо.
— Расскажите что-нибудь!
Юкико отвела губы, шевельнула головой.
— Щекотно! — Кикудзи откинул ее выбившиеся из прически волосы, заправил их ей за уши. — Помнишь, ты в Идзу тоже просила: «Расскажите что-нибудь…»?
— Не помню!
А Кикудзи не мог забыть. Той ночью он в отчаянии барахтался на самом дне мрака и, прикрыв трепещущие веки, пытался вызвать в памяти образы госпожи Оота и Фумико и тем самым обрести силы для Юкико. Завтра приедет отец Юкико, может быть, эта ночь станет гранью… Кикудзи вновь вспомнил госпожу Оота и волны, но от этого ощущение чистоты Юкико только увеличилось.
— Юкико, может, ты что-нибудь расскажешь?
— А мне нечего рассказывать…
— Завтра, когда приедет твой отец, что ты собираешься сказать ему?
— Вот еще, стоит заранее думать! Что придет в голову, то и скажу. Папе хочется у нас побывать… Он обрадуется, когда увидит, как счастливо мы живем. С него и достаточно.
Кикудзи лежал неподвижно, Юкико уткнулась лицом в его грудь и тоже застыла…
На следующий день отец и младшая сестра Юкико приехали рано, в начале одиннадцатого. Юкико была очень оживленной, весело суетилась в комнатах и на кухне. То и дело раздавался ее смех, сестра ей вторила. Когда они сели обедать, пришла Тикако Куримото.
— Вижу, вижу, гости у вас. Я только на минуточку, переговорить с Кикудзи-саном… — донесся из передней ее голос.
Юкико позвала Кикудзи, он вышел в переднюю.
— Значит, вы соизволили продать чашку орибэ? Отобрали у меня, чтобы продать? А как прикажете понимать, что вы мне прислали за нее деньги? — напустилась на него Тикако. — Я тут же хотела приехать к вам, но подумала, что вас дома нет, вы ведь только по воскресеньям бываете. Впрочем, могла и вечером приехать…
Тикако вытащила из хозяйственной сумки письмо Кикудзи.
— Я возвращаю вам ваше письмо. И деньги в конверте. Прошу проверить.
— Я бы просил вас принять их, — сказал Кикудзи.
— Почему я должна принять их? Вроде отступных, что ли?
— Да будет вам! С какой стати мне давать вам отступные, да еще теперь?
— Вот именно! По меньшей мере странно давать мне отступные из денег, полученных за чашку.
— Все же очень просто! Чашка ваша, следовательно, и деньги за нее ваши.
— Кикудзи-сан, я ведь вам ее подарила! Вы просили эту чашку, я и отдала ее, решила, что это хороший свадебный подарок. Хоть она и была дорога мне как память о вашем отце…
— А вы считайте, что продали ее мне.
— Нет, не могу! Я вам уже говорила, что не дошла еще до такого состояния, чтобы продать памятный подарок вашего отца… Теперь вы ее продали. Она у торговца. Если вы будете настаивать, чтобы я взяла эти деньги, я выкуплю чашку у торговца!
Не надо было ей писать правду, подумал Кикудзи. Она бы тогда не знала, что чашка продана торговцу чайной утварью.
— Что же вы тут стоите? Проходите, пожалуйста! — примирительно сказала Юкико. — У нас только мой папа и младшая сестра, из Иокогамы приехали. Проходите, пожалуйста.
— Ваш отец?.. Боже, вот уж не ожидала! Как приятно здесь с ним встретиться! — Тикако вдруг удовлетворенно опустила плечи и понимающе кивнула.

Словарь японских слов
Варадзи — соломенные сандалии.
Гэта — японская национальная обувь в виде деревянной дощечки на двух поперечных подставках.
Дзабутон — плоская подушечка для сидения на полу.
Дзё — мера длины, равная 3,8 м.
Дзори — сандалии из соломы или бамбука.
Какэмоно — картина или каллиграфическая надпись, выполненная на полосе шелка или бумаги.
Касури — хлопчатобумажная ткань.
Кимоно — японская национальная одежда.
Котацу — прямоугольная жаровня, вделанная в углубление в полу и накрываемая одеялом.
Кэн — мера длины, равная 1,8 м.
Мидзуя — комната для мытья чайной утвари в чайном павильоне.
Оби — длинный широкий пояс на женском кимоно.
Ри — мера длины, равная 3,9 км.
Сакэ — японская рисовая водка.
Сёдзи — раздвижная стена в японском доме.
Сун — мера длины, равная 3 см.
Сэн — мелкая денежная единица, сотая часть иены.
Сяку — мера длины, равная 30,3 см.
Сямисэн — трехструнный щипковый инструмент.
Таби — японские носки с отделением для большого пальца.
Тан — мера длины, равная 10,6 м.
Танка — японское пятистишие.
Татами — плетеные циновки стандартного размера (примерно 1,5 кв. м), которыми застилаются полы в японском доме; числом татами определяется площадь жилых помещений.
Те — мера длины, равная примерно 110 м.
Токонома — ниша в японском доме, обычно украшаемая картиной или свитком с каллиграфической надписью, вазой с цветами.
Фурисодэ — кимоно с длинными рукавами.
Фуросики — квадратный платок, в котором носят мелкие вещи, книги и т. п.
Фусума — раздвижные деревянные рамы, оклеенные с обеих сторон плотной бумагой. Служат внутренними перегородками в японском доме.
Хайку (хокку) — японское трехстишие.
Хакама — широкие штаны, заложенные у пояса в глубокие складки.
Хаори — накидка, принадлежность парадного (мужского и женского) костюма.
Хибати — жаровня: деревянный, металлический или фарфоровый сосуд с золой, поверх которой укладывается горящий древесный уголь.
Юката — ночное кимоно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19