– Информация исчерпывающая и верная. Они не ошиблись.
– И тем не менее вот ты. Перед моими глазами.
– Нет. Прямо перед твоими глазами – Александра Дюпре. И Ксандрой Фочен я больше не стану. – Не стоит снова позволять себе быть слабой и беззащитной, открывать свою душу человеку, которого она когда-то любила, будучи Ксандрой. Никогда!
– Ты утверждала в свое время, что ты круглая сирота.
Губы ее непроизвольно скривились в циничной усмешке.
– Утверждала? Эту информацию предоставило тебе очередное детективное агентство, когда ты хотел проверить мое досье и удостовериться, что я подходящая кандидатура на роль твоей любовницы. Я просто никогда этого не отрицала.
– Получается, ты полностью поменяла имидж и ради карьеры придумала себе легенду, по которой и жила.
– Да.
– Ты лгала мне изо дня в день в течение всего времени, пока не распался наш союз.
Союз? Так теперь называются любовные отношения, когда от них практически ничего не остается?
– Я никогда не лгала тебе.
– Ты позволяла называть тебя Ксандрой.
– Многие манекенщицы работают под псевдонимами.
– В отличие от них ты не ограничилась вымышленным именем, ты вела совершенно иной образ жизни, далеко уведший тебя от реальности. А эта женщина, Мэделейн, на самом деле твоя сестра?
– Да, а Хантер – ее муж.
Брови его поползли вверх в саркастической ухмылке.
– Это я уже понял.
Александра сжала пальцы в кулаки, чтобы не дать волю рукам. В памяти снова всплыли события той встречи, когда она объявила о своей беременности. Неприкрытая враждебность и ярость, граничащие с бешенством, проявленные Димитрием в ответ на это известие, навсегда оставили рану в ее сердце. Она вздрогнула.
– Я всегда думала, что ты парень хладнокровный, сдержанный. Не большой любитель сцен и сентиментальных разборок. Никаких приступов болезненной раздражительности, полная уравновешенность и деловитость. В общем, утонченный, изысканный грек.
– Добавь еще – богатый.
– Наплевать мне на твои грязные капиталы. Мне было абсолютно все равно, богат ты или беден.
– Теперь придется обратить внимание и на это. Все попытки отстранить меня от ребенка, если ты предпримешь таковые, окажутся тщетными. Тебе не одолеть меня, если в борьбу вступят деньги.
Страх сковывал ее все больше, но она не сдавалась.
– Меня не напугать. Не забывай, что мы не в Греции. И если ты мужчина и богат, это еще не достаточное основание, чтобы предъявлять права на моего ребенка. Семейный кодекс Соединенных Штатов в деле воспитания детей главенствующую роль отдает матери. – Александра проштудировала американское законодательство сразу же по прибытии в Нью-Йорк, с особым пристрастием отнесясь к статьям о родительских претензиях в рамках гражданских браков. Хотя она прекрасно понимала, что, если Димитрию когда-нибудь взбредет в голову официально выдвинуть свои требования, у нее будет масса неприятностей.
– Возможно, так оно и есть. Но выиграть судебный процесс тебе будет сложно. Непомерные судебные издержки, баснословные расходы на высокопрофессиональных адвокатов. Тебе этого просто не потянуть.
Картина, которую он нарисовал, была унылой и суровой.
– Чтобы удержать своего сына, я пойду на все, чего бы мне это ни стоило.
– На все?
– Да. На все!
– Тогда возвращайся в мой дом.
Александра стремительно вскочила с кресла.
– Самонадеянная гадина! Неужели ты действительно думаешь, что после всего, что между нами произошло, я вновь стану твоей любовницей и безропотно последую за тобой?
– Мне не нужна любовница.
– Вот и прекрасно. Эта роль уже не для меня. Все в прошлом. Я вынесла из этого спектакля все, что хотела знать. В следующий раз, когда меня потянет на мужчин, прежде, чем лечь с кем-то из них в постель, обязательно позабочусь, чтобы на пальце у меня было обручальное кольцо, надетое при священнике и в сопровождении клятвы о вечной любви.
– Кто этот человек? – Низкий голос Димитрия звучал как грозный рев хищного животного.
– Пока не знаю. Могу только заверить, что он будет полной противоположностью тебе.
– Пока еще не знаешь? – Он притянул ее ближе к себе за лацканы накинутого на плечи пиджака. – А я подозреваю, что этот мифический персонаж ничем не будет от меня отличаться, потому что им стану именно я. Никто другой никогда не посмеет прикоснуться к матери моего сына.
Он произносил эти слова прямо ей в лицо, его горячее дыхание обжигало кожу, пока и это незначительное расстояние между ними не исчезло. Его уста жадно впились ей в губы, страсть, словно электрическим разрядом, пронзила все тело, высвободившись откуда-то из глубин томительного ожидания.
Натиск был таким молниеносным, что некогда было упрекать себя за слабость. Его губы жадно, со страстью законного обладателя, с пылом единоличного собственника покрывали ее поцелуями. И она отвечала ему взаимностью, словно женщина, на протяжении долгих лет лишенная счастья физической близости с возлюбленным.
Она нежно обвила руками его шею, тело прильнуло к нему, губы разжались. Приглашение было принято, и следующий поцелуй был более продолжительным, руки его ласкали ей спину, крепче прижимая к телу, чтобы дать возможность ощутить его тепло и возбуждение. Несмотря на легкость, с которой Александра поддалась на его ласки, она быстро взяла себя в руки и так резко вывернулась из его объятий, что, неловко попятившись назад, оступилась и упала, приземлившись на пол, правда довольно удачно.
В считанные секунды Димитрий оказался на коленях возле нее.
– Глупая женщина! Могла ведь и ушибиться. С тобой все в порядке? – Он быстро поставил ее на ноги.
Она сердито шлепнула его по рукам, отстраняя от себя.
– Я не ушиблась.
– Зачем подвергать себя такому риску? – Он пристально смотрел ей в глаза. – С какими еще неприятностями успел столкнуться наш сын?
Если бы в руках у нее оказалось ружье, она бы убила Димитрия, не задумываясь, за этот снисходительный взгляд, полный осуждения.
– Моей вины в падении я не вижу. Ты вел себя как последний распутник, полез целоваться. Что мне оставалось делать? Молчаливо смириться и робко терпеть?
Вид у него был оскорбленный, мужская гордость задета.
– С каких это пор мои поцелуи вызывают такое отвращение?
– Женатым мужчинам не следует приставать с поцелуями к посторонним женщинам, – назидательно сказала она.
Он недоуменно пожал плечами.
– Совершенно верно. Именно это тебя беспокоит?
Этот бесчувственный, аморальный человек, казалось, ничего не понимал. Конечно, ее это беспокоило. Женат он был на Фебе, а целоваться лез к ней.
– Скажи, кто из нас сумасшедший: я или ты? – отчаявшись, произнесла Александра.
Губы его дрогнули.
– Я схожу с ума с тех самых пор, как получил от своих осведомителей первый неутешительный отчет о твоем местонахождении.
Он обнял ее за плечи, безжалостно сминая свой пиджак, накинутый на хрупкую фигуру Александры. Затем быстро склонился и ловко подхватил ее на руки. Было ли это проявлением отцовства, которое теперь нависло над ней как угроза? За год совместной жизни с Димитрием он всего лишь однажды взял ее на руки, и то когда она, выпив шампанского сверх нормы, уснула в машине по дороге домой.
– Отпусти меня, пожалуйста, Димитрий. – Слова вылились в вежливую просьбу, а не в настойчивое требование, что было еще одим свидетельством ее слабости. Но будь то просьбой или требованием, удовлетворены они не были.
– Не думаю, что мне следует это делать. Ты такая слабенькая, еле стоишь на ногах.
Она недовольно закатила глаза.
– Со мной ничего не случится, если ты не будешь лезть ко мне с поцелуями.
– Этого я обещать не могу.
– Бедная Феба. Она поняла, за какого обманщика ее угораздило выйти замуж?
– Феба замужем за очень достойным человеком, – ответил Димитрий голосом человека, оскорбленного в лучших чувствах.
– Да, ты честнейший и благороднейший из мужчин! Не смеши меня, – пренебрежительно бросила Александра. – Порядочный человек никогда бы не бросил забеременевшую любовницу, чтобы сочетаться законным браком с другой.
Димитрий опустился в кресло, осторожно усаживая Александру на колени. Пристальный взгляд его синих глаз просто обжег ей лицо.
– Ты думаешь, что я женился на Фебе? Что у меня от совести ничего не осталось? – Последнее предложение было произнесено со злостью.
– А ты, конечно, хочешь убедить меня в обратном?
– Так оно и есть. Я холост.
Александра устало закрыла глаза. Столь откровенной лжи она никак не ждала.
– Она сама призналась мне в этом, не трудись фантазировать дальше.
– Ей не в чем было признаваться. – Слова его звучали настолько убедительно, что Александра невольно начала восстанавливать в памяти тот злосчастный телефонный разговор с Фебой.
– Она сказала, что у телефона миссис Петронидис.
– А затем объяснила, что замужем за моим родным братом.
– Что?!
– Она сказала тебе, что она моя невестка.
– Ничего она мне больше не говорила! – Хотя, может быть, и говорила. Александра тогда слышала ее голос, просто слов уже не разбирала.
Обескураженная, она быстро соскочила с колен Димитрия.
– Так ты говоришь, что не женат на Фебе Петронидис? Но дело в том, что я не верю больше ни единому твоему слову. И тебе придется предъявлять мне доказательства.
Димитрий гневно сверкнул глазами.
– Как смеешь ты подвергать сомнению мои слова?
– Ты никогда не поверишь, с какой легкостью мне это дается, – призналась Александра.
Такое откровение, как ни странно, укротило Димитрия.
– Я предоставлю любые требующиеся доказательства, – сердито произнес он.
– Отлично. И до тех пор советую тебе не попадаться мне на глаза.
– Нет. Теперь я тебя ни на секунду не выпущу из поля своего зрения. Мы поедем ко мне.
– Ни за что. Я еще не окончательно сошла с ума, чтобы остаться с тобой на ночь в гостиничном номере.
– У меня люкс, две отдельные спальни. Хотя совсем недавно ты бы не настаивала ни на отдельной комнате, ни на персональной кровати.
Она смотрела на него с безграничным возмущением.
– Даже не мечтай об этом. Никуда я с тобой не пойду.
– Тогда мне лучше остаться здесь. Квартира просторная. Уверен, что найдется свободная комната, которую твоя сестра без особого ущерба сможет выделить в мое временное пользование.
Александра пришла в полное замешательство.
– Здесь ты остаться не можешь. Мэделейн это го не потерпит. Она тебя на дух не переносит.
Он пожал в ответ своими могучими плечами.
– Если на то пошло, то, оказывается, это мама твоя не вынесет скандальной хроники насчет дочери.
Шире от злости и негодования глаза Александры уже стать не могли.
– Да. – Шесть долгих лет она жила под чужим именем, чтобы только не опорочить в материнских глазах семью. «Женщины в нашем роду никогда не работали», – твердила мать с упреком.
Только вот младшее поколение семьи Дюпре могло оказаться на улице, если бы одной из дочерей не пришло в голову устроиться на работу, чтобы регулярно и достойно обеспечивать родню. Кузен одной из ее школьных подруг предложил попробовать себя в модельном бизнесе. И Александра согласилась на свой первый контракт только с одной-единственной оговоркой: никто не должен знать ее настоящего имени. Работодателям идея эта понравилась, и они пошли дальше, придумав ей псевдоним и сказочную историю о девочке-сироте из Франции, ставшей манекенщицей.
Александра не знала, что с ней случится в следующий момент: либо она упадет в обморок, либо закипит от злости. В его умелом передергивании фактов явно звучала угроза, если не откровенный шантаж.
– Я тебя не отвергала. Это ты меня предательски бросил, чтобы жениться на своей девственной греческой невесте.
– Но я на ней не женился.
– Иногда, чтобы стать преступником, не обязательно совершать убийство.
Вместо того, чтобы ожесточиться, он неожиданно разулыбался.
– Ты хочешь сказать, что веришь моим словам?
– Нет!
– Тебе все еще нужны доказательства?
– Да!
– Тогда тебе придется уговорить свою сестру приютить меня на ночлег в вашем доме, потому что я не отойду от тебя ни на шаг.
– Значит, если тебя не приютят здесь на ночлег, ты позаботишься, чтобы имя мое попало на страницы скандальной светской хроники, так? – сказала она, пытаясь выставить его полным посмешищем.
Он и глазом не повел.
– Так.
– Я тебя презираю.
– Неважно. Значит, будем уговаривать Мэделейн выделить мне угол на ночлег?
В конце концов Александра сдалась и решила, что уехать вместе с ним в гостиницу будет единственным разумным решением. Волноваться ей не о чем. Она твердо стоит на своем, и позиции ее крепки. Дозволенный ею поцелуй был лишь свидетельством оживших приятных воспоминаний, но больше этого не повториться.
Все, что между ними теперь осталось и что надо было скорее обсудить, так это его роль и участие в жизни их будущего ребенка.
Если бы еще дня два тому назад кто-нибудь спросил Александру о шансах, имеющихся у ее бывшего любовника, на совместный завтрак в его гостиничном номере, она бы только рассмеялась. Но вот они сидят за столом друг напротив друга, завтрак был сервирован в номере всего несколько минут назад, и теперь она неторопливо отправляет в рот маленькие кусочки яичницы. Он смотрел на нее с вниманием и интересом, рассчитывая, очевидно, на взаимность.
Она отчетливо представляла себе, что именно он видел. Сидящую перед ним растрепанную, страшную ведьму. Под глазами синяки, а кожа болезненного землистого цвета. Большинство женщин, в начале беременности страдающие токсикозом, успешно избавляются от него к трем-четырем месяцам своего интересного положения. Александра в их число не входила. Изо дня в день она просыпалась с полным ощущением того, что подхватила грипп. А она ведь уже на пятом месяце.
Единственным утешением было то, что Димитрий выглядел ничуть не лучше. Теперь она видела, что он здорово похудел, а вокруг глаз появились новые морщинки. Тяжелая болезнь деда, хлопотливые поиски матери его будущего ребенка, очевидно, не лучшим образом сказались на нем.
– Перестань играть с едой, растаскивая ее по тарелке, лучше съешь это все скорее.
Она резко подняла голову.
– Не надо мне давать советов, что и как делать.
Он откинулся на спинку стула и улыбнулся.
– Кажется, тебе без полезных советов не обойтись. Я слышал, что беременные женщины светятся от счастья. А ты выглядишь, словно только что переболела тяжелой формой гриппа.
Дурацкие, набежавшие невзначай слезы заволокли глаза. Она прекрасно знала, что от красавицы манекенщицы, за которой Димитрию пришлось побегать, чтобы уложить в свою кровать, не осталось и следа. Но зачем об этом говорить?
– Зато теперь мне больше не удастся зарабатывать на жизнь каторжным трудом манекенщицы, правда?
Он наклонился над столом и взял ее за руку.
– Я же не сказал, что ты потеряла красоту и привлекательность. Просто выглядишь не совсем здоровой и счастливой.
Она с силой высвободила свою руку, тепло его ладони жгло кожу.
– Хочешь сказать, что я не рада ребенку?
– То, что ты на пятом месяце непростой, по всей видимости, беременности, и является уже достаточным доказательством твоего огромного желания произвести на свет моего ребенка.
– Я не хочу родить твоего ребенка. Я хочу этого ребенка.
Губы его сложились в дьявольской усмешке.
– Это одно и то же.
– Ты сказал, что хочешь отнять у меня сына.
– Ты думала, что я женат на Фебе и хочу любой ценой заполучить ребенка, оторвав его от биологической матери? – Руки его в знак возмущения взлетели высоко вверх. Этот яростный жест был ей хорошо знаком. – Разве было у меня на это право?
Уверенной в своей правоте она уже себя не чувствовала, так что просто пожала плечами.
– Мнение твое обо мне довольно низкое, – мрачно заключил Димитрий. – Неопровержимые доказательства брака между Фебой и моим братом Спиросом будут у меня в течение ближайшего часа.
Александра промолчала. Поверить словам она сможет, только увидев документы. Не Спирос давал официальное объявление о предстоящей свадьбе с молоденькой гречанкой.
Она насильно заставляла себя есть. Яичница была еще теплой. Пышная и аппетитная на вид, она становилась по вкусу похожей на опилки, попадая на язык.
– Ты сказала, что не вернешься на подиум, чтобы зарабатывать на жизнь.
Александра кивнула, подозревая, куда далее пойдет разговор. Предоставлять ему более подробную информацию о своем финансовом состоянии она не собиралась.
– А чем ты занимаешься сейчас?
– Пользуюсь щедростью и хорошим расположением Хантера.
Димитрий недоверчиво прищурил глаза.
– Я авансировал пять лучших сыскных агентств. Теперь, когда мне известно твое настоящее имя, получить всю информацию о тебе будет нетрудно. Один или два телефонных звонка, и твое личное досье окажется у меня на столе.
– Я зарабатываю на жизнь переводами. Как устным, так и письменным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13