Вероника невольно сравнивала этот свой визит с предыдущим. И тот факт, что она оказалась вовлеченной в корпоративное расследование, причем числилась в списке подозреваемых в шпионаже, не мог не оказывать на нее влияния.Мистер Клайн встретил ее без улыбки. Он даже не встал с кресла, не предложил ей сесть.Глядя на нее своими прозрачными, ничего не выражающими зелеными глазами, он процедил:– Мисс Ричардс, мне стала известна весьма неприятная информация, касающаяся вашего прошлого.Мисс Ричардс? А почему не Вероника? И тут до нее дошел смысл всего остального.– Мое прошлое? – спросила она еле слышно.– Да. До меня дошли сведения о том, что вы уволились из «Си-ай-эс» при туманных, я бы даже сказал, довольно скандальных обстоятельствах. Короче, говорят, что вы продали секретную информацию о той компании, на которую работали, руководству «Хайпертона».Вероника враз смертельно побледнела. Теперь главное было – не грохнуться в обморок прямо в кабинете босса.– Я…Что тут скажешь? Она не могла ничего возразить. Лгать она не хотела и не могла – она дала себе слово больше не терзать собственную совесть.Цена была слишком высока.– Как вы об этом узнали? – спросила она. Клайн стал еще мрачнее.– То есть вы хотите сказать, что это правда?– Да, – еле слышно пробормотала она.Если бы только она могла произнести это «да» громко, с гордо поднятой головой. Но только не умела она гордиться тем, что побывала в шпионках.– Я уверен, что вы поймете меня. У меня нет иного выхода, кроме как прервать ваш договор с «Клайн технолоджи». Если вы обещаете уйти, не поднимая шума, мы дадим вам возможность уволиться, сохранив за собой право на весь социальный пакет.А что, если она все же поднимет шум? Тогда он прогонит ее без выходного пособия? Но стоило лишь взглянуть на него, как ответ пришел сам собой. Прогонит и глазом не моргнет.– Я действительно хочу знать, кто вам об этом сказал.– Я не имею права назвать вам имя.Вот так. Но разве и без того непонятно? Маркус и Алекс – только они на всей планете знали об этом. И Вероника не могла представить, что Алекс вдруг взял да и позвонил Клайну, чтобы рассказать о содеянном ею.Вероника уже направилась было к выходу, но вдруг замерла и вновь повернулась к Клайну:– Я не шпионка, мистер Клайн. Если вы по ошибке поверите в это, вы подвергнете свою компанию еще большему риску.– Разумеется, я поставлю приглашенного специалиста по корпоративным расследованиям в известность, что вы отрицаете свое участие в теперешней утечке информации.– Вы уволили Ронни? – Маркус повысил голос. Он никак не мог поверить в то, о чем ему только что сообщил Джордж Клайн. – Какого черта вы так поступили?Клайн глубоко вздохнул.– Я знаю, что это довольно безжалостный ход, но раз она призналась в том, что продавала корпоративные секреты, я не мог держать ее у себя.Маркус вскочил с места и, перегнувшись через стол, оперся ладонями о стеклянную столешницу.– Хватит пудрить мне мозги. Вы хотите, чтобы наш шпион успокоился и поверил, что вы его не подозреваете.Клайн не стал вскакивать с места. Он спокойно встретил яростный взгляд приглашенного Маркуса.– Да, черт возьми. Я хочу внушить ему, что он в безопасности. Я не желаю, чтобы он сбежал до того, как мы соберем веские улики, которые имели бы цену в суде. Я уничтожу этого ублюдка.– И ради этого вы принесли в жертву невинного работника.– Не такая уж она невинная. Она подтвердила, что продавала секретные сведения.Маркус стремительно развернулся в кресле.– Это случилось всего один раз, черт возьми! Ей были нужны деньги, чтобы спасти жизнь сестры.– Вы хотите сказать, что она не могла раздобыть деньги иным путем?– Она думала, что не может. – В данный момент только это имело значение.– Я не даю работу корпоративным шпионам, бывшим или действующим.Маркус снова повернулся к Клайну. Он был готов защищать Ронни до последнего, он бы дорого дал за то, чтобы заставить Клайна пожалеть о своем поступке.– Расследование здесь веду я. Вам надо было сначала со мной поговорить.Клайн рассмеялся, и Маркус был поражен произошедшей в нем переменой. Глаза Клайна излучали дружелюбие.– Ты напоминаешь мне ковбоя из старого вестерна. Те тоже не признавали ничьих авторитетов, в том числе и тех, кто нанимал их на службу.– Я не пытаюсь умалить ваш авторитет. Клайн улыбался.– Это инстинкт. Я понял это буквально с первого момента, как тебя увидел. Ты, вероятно, считал оправданным свое нежелание сообщать мне о прошлом Вероники.– Я бы рассказал вам, если бы этот факт стал существенным фактором в расследовании.– Другими словами, ты бы сказал, если бы посчитал нужным. А я-то думал, что только ФБР так работает.Маркус поймал себя на том, что невольно улыбнулся, и сел. Клайн был прав. Маркус и сам знал за собой эту черту – поступать так, как считал нужным, и доверять только собственной интуиции. Впрочем, эти качества делали его неплохим работником в своей области.– Я пытался помочь ей сохранить работу. За последние два года ей чертовски много пришлось пережить.Клайн вздохнул. По его опущенным плечам было видно, что он сожалеет о том, что так поступил со своей сотрудницей.– Я знаю. Родители ее погибли, оставив на ее попечении младшую сестру, а теперь у нее еще и ребенок.– Откуда, черт возьми, вам все это известно? – Клайн сам как-то сказал Маркусу, что у него нет времени читать личные дела сотрудников.– Я прочел ее личное дело, после того как Джек Брансон пришел ко мне со своей озабоченностью.Вот ублюдок! Маркус готов был согласиться с Клайном по крайней мере в одном вопросе: он тоже хотел прижать Джека к стенке, после того, разумеется, как ему будет дан шанс совершить ошибку.– И еще я поговорил о ней с Эллисон. – Клайн пристально посмотрел на Маркуса. – Эллисон на удивление хорошо знает все местные сплетни.– И что? – Что же могла личная помощница Клайна поведать ему о Ронни?– Да ничего особенного. Можете представить мой шок, когда она сообщила мне, что услышала от одной из сослуживиц: ребенок Вероники был зачат приглашенным мною горячим парнем и этот мой консультант сделал ей предложение.Сэнди ни минуты не теряла, разнося по фирме свежие новости. Интересно, как она это сделала: разослала каждому по электронному сообщению?– Ронни еще не решила.– Ну, тогда я оказал тебе услугу, разве нет? Не имея работы в Сиэтле, она быстрее придет к верному решению.Клайн был прав, но только Маркусу от этого было не легче. Он не хотел ставить Ронни в безвыходное положение. У нее должен быть выбор. Каким будет их брак, если выйти за него ее вынудят обстоятельства?– Не пытайтесь оправдать ваше беспардонное обращение с преданной вам, исполнительной и трудолюбивой служащей.Клайн снова засмеялся.– У тебя есть свой кодекс чести, да? О чем это он?– Какой кодекс?– Ну, такой, который был принят на старом добром Западе. Не просто жить по законам, которые спускаются сверху, но и собственные правила поведения чтить. Ты, может, полагаешь, что несправедливо пользоваться финансовой беспомощностью женщины для решения насущных задач?– А вы так не считаете? Клайн пожал плечами:– Черт, я не знаю. Но если все делается для ее же блага, то не все ли равно, какими методами этого добиваешься?Маркус не стал вступать в дискуссию о цели и средствах, которые ее оправдывают или нет. Если бы речь шла о любой другой женщине, кроме Ронни, он, пожалуй, согласился бы с Клайном. Не важно, каким образом заставить мать своего ребенка выйти за тебя замуж. Главное, что она – мать твоего ребенка. Но если женщину любишь, то получить ее согласие любой ценой не значит чего-то добиться.Любишь?Да, черт возьми! А что же еще, если не любовь, он питает к ней уже почти два года?Ронни нужна ему больше, чем любимая работа, чем привычный образ жизни, чем друзья, включая Алекса.Только любовью можно объяснить непреодолимое желание соединить судьбу с женщиной, которая однажды его бросила и причинила ему больше мук, чем кто-либо другой, не считая родителей.Одно ясно – он не станет использовать эту ситуацию, чтобы заставить ее выйти за него замуж.– Когда Джек поделился с вами информацией о Ронни?– Сегодня утром.– А он откуда узнал?Маркусу было известно, что от сотрудников «Си-ай-эс» он таких сведений получить не мог. Оставался «Хайпертон» – та компания, куда Ронни продала секреты. Но, откровенно говоря, Маркус не видел, в чем смысл парням из «Хайпертона» разглашать подобное. Таким образом они ставили под удар собственную репутацию.– Он сказал, что ему об этом поведал старый друг из Портленда. Он работал там на одной компьютерной фирме, перед тем как прийти на работу ко мне.Маркус в это не поверил, но он должен был подождать, пока они с Клайном не соберут достаточно улик против Джека. И лишь потом можно будет выколотить из него сведения о том, кто сдал ему Ронни.– Послушай, Маркус. То, что я узнал сегодня, дальше никуда не пойдет. Я даже Эллисон ничего не сказал. Она думает, что Вероника увольняется, потому что переезжает в Портленд. Я также наказал Джеку не разглашать эту информацию, поскольку сам по себе факт, что на нас работал человек с запятнанной репутацией, плохо отразится на имидже компании. – Клайн хищно усмехнулся. – Так что тебе только остается состряпать против него дело.– Я уже над этим работаю. Я установил на его компьютере программу слежения, так что все IP-адреса входящих и отправленных сообщений стекаются ко мне. Я дал задание и службе внутренней безопасности отслеживать его звонки по мобильному.Алекс также уже вел тайное расследование деятельности Джека на его прежнем рабочем месте в Портленде.– Очень скоро мы узнаем, кому он продает сведения. А дальше посадить его в лужу – уже дело техники.– Хорошо, – смачно произнес Клайн в предчувствии глубокого удовлетворения.У Клайна тоже был свой кодекс чести, и согласно ему он сделает так, что предателю не поздоровится.Маркус гнал «ягуар» на полной скорости. С работы он сразу помчался к Ронни. Когда Клайн сообщил ему о ее увольнении, у Маркуса словно все внутри оборвалось. Можно представить, что чувствовала сейчас Ронни. Черт, он надеялся, что не застанет ее в слезах. Он не вынесет этой пытки.Она не могла знать о том, что та экзекуция, что устроил ей Клайн, на его языке называлась «сделать так, чтобы плохой парень почувствовал себя в безопасности».На стоянке перед домом Ронни Маркус пренебрег привычным ритуалом и, вместо того чтобы спокойно выключить машину, просто переставил «ягуар» на первую передачу, чтобы с места не уехал, и выскочил из него не оглядываясь. Он не старался придать себе уверенности и спокойствия, не стал дожидаться лифта, а бросился к ней по лестнице.Маркус позвонил. Тишина. Проклятие, она должна быть дома! Даже если ее не было, то в квартире Дженни и Эрон. Маркус ударил по двери кулаком:– Ронни, детка, открой.Дверь отворилась. На пороге стояла Ронни с опухшими глазами и мокрыми щеками. Она все же плакала.– Маркус…Чему же тут удивляться? Разве могла она ожидать от него иного? Конечно, он должен был прийти и поддержать ее после того, что с ней случилось. Возможно, она не уверена, что он ее любит. Черт возьми, он и сам понял это только сегодня. Но она знала, что дорога ему. Очень.Маркус вошел, прикрыл дверь и одним рывком привлек ее к себе.– Все будет хорошо, детка. Доверься мне, – сказал он, согревая дыханием ее волосы и целуя в макушку.– Доверять тебе? – срывающимся от всхлипов голосом спросила она.Он прижал ее к себе еще теснее и застонал. Она вздрагивала от рыданий.– Да, детка. Ты больше не одна. Я всегда буду рядом. Она напряглась и попыталась высвободиться. Как этона нее похоже. Она дьявольски независима, но все равно он не допустит, чтобы она осталась наедине со своей бедой.– Все будет хорошо. Клайн пообещал, что он никому ничего не скажет. Никакие призраки не последуют за тобой в Портленд.– В Портленд?Маркус вздохнул.– Сладкая моя, я вижу, ты расстроена. Но надо ли повторять все, что я говорю?Она сделала настойчивую попытку оттолкнуть его, и на этот раз он отступил ровно настолько, чтобы, обнимая ее, видеть ее лицо.– Тебе бы это понравилось, верно? – спросила она, сверля его серыми глазами.Он не собирался лгать и не понимал, почему его желание, чтобы она переехала в Портленд, так ее расстраивает.– Да. Мне хочется жить с собственной женой в одном городе.Она буквально вогнала его взглядом в землю.– Я тебе не верю!– Оставь это, крошка. Я думал, ты все понимаешь. Я хочу быть твоим мужем. Хочу, чтобы Эрон звал меня папой. – По тому, как она вела себя с ним в первой половине дня, Маркус сделал заключение, что она тоже начинает смотреть на жизнь его глазами. Она сказала, что любит его, черт побери!Ронни вырвалась из его объятий и начала пятиться от него, пока не оказалась в другом конце комнаты.– Как у тебя хватило наглости прийти в мой дом после того, как сломал мне жизнь?Маркус не понимал причину такого к себе отношения. Однако он не стал давать волю эмоциям.Она сейчас не способна мыслить рационально. Она все еще под впечатлением оттого, что случилось в «Клайн технолоджи».Маркус попытался ободрить ее улыбкой.– Жизнь твоя вовсе не сломана. Тебе придется поверить мне, сладкая.– Тебе легко говорить. – Сняв очки, она начала яростно тереть щеки. – Ты получаешь все, что хочешь. И не стесняешься в средствах. Я лишилась работы, и ты думаешь, что теперь у меня нет иного выбора, кроме как выйти за тебя и уехать в Портленд.Маркус приложил все силы к тому, чтобы ее обвинения не задели его за живое. Однако говорить, что он рад ее увольнению, – это слишком.– Я не рад тому, что тебя уволили.– Верно, – с ядовитым сарказмом сказала она. Тело его налилось свинцом от гнева, но он взял себяв руки.– Не буду отрицать, что хочу, чтобы ты переехала ко мне в Портленд. Но лучше бы ты сделала это по своей воле, а не в силу обстоятельств, – честно сказал он.Ни один мужчина не хочет чувствовать себя единственным портом, готовым принять истерзанный бурей корабль – его возлюбленную.– Если у тебя такие высокие принципы, то зачем ты рассказал мистеру Клайну о том, что произошло в «Си-ай-эс»? – спросила она и всхлипнула.Она отвернулась от него. Его словно с размаху ударили по голове. Нет, хуже – будто смерть пришла за ним и отняла все его мечты и надежды.– Ты думаешь, что это я сказал Клайну о «Хайпертоне»? – Голос его звучал хрипло.Она даже не потрудилась обернуться.– А разве не ты?Раньше он мог бы подумать, что в голосе ее звучала надежда, но теперь уже был научен горьким опытом. Она все еще не верила ему. И никогда не позволит себе на него положиться. Как же строить совместную жизнь без взаимного доверия? Боль от осознания потери надрывала ему душу.Он любит ее. И что?Она, возможно, тоже его любит, но едва ли станет доверять ему настолько, насколько это необходимо для брака. Даже если она выйдет за него, то ее недоверие способно разрушить любое счастье. Он увидел череду блеклых лет, маячивших впереди, в роли «папы на воскресенье», себя в роли стороннего наблюдателя, когда Ронни влюбится в другого и выйдет за него замуж. Он будет беспомощным свидетелем того, как другой мужчина займет его место в сердце Эрона. И папой он будет называть другого.Маркус отвернулся и пошел прочь. Если ей и был кто-то нужен сейчас, то совсем не он, Маркус. Он пришел, чтобы ее успокоить, побыть рядом, но его присутствие лишь причиняло ей боль. Он был как альпинист, решившийся на свободный прыжок на страховочном тросе с высоты ста футов и вдруг обнаруживший, что его трос перетерся.Он положил руку на ручку двери.– К чему говорить, что я этого не делал? – спросил он с горечью. – Ты все равно не поверишь. Глава 20 Вероника смотрела на руку Маркуса. Дверная ручка повернулась, как при замедленной съемке. Он говорил «доверься мне», повторяя эту фразу раз за разом, но она словно и не слышала. Она обвиняла. Она требовала его к ответу, но ни на грош ему не доверяла.Она любила его. И это чувство вдруг высветило ее мысли и представления с предельной ясностью, как в лучах рентгена. Она не имела представления, кто, кроме Маркуса, мог сообщить о ее прошлом Клайну. Ну и что? Доверие по своей природе подразумевает безоговорочную веру, а также риск – риск вручить свою жизнь другому человеку.Как могла она говорить, что любит Маркуса, и при этом ему не доверять?Щелчок замка словно запустил в ней скрытый механизм. Она бросилась к двери и буквально упала Маркусу на спину.– Ты прав. Все это не имеет значения. Я уже знаю правду.Он был напряжен. Она обвила его руками, словно могла удержать силой.– Не надо, Ронни. Мы подумаем, как нам быть с визитами к Эрону по выходным, и я помогу тебе найти работу здесь, в Сиэтле, если ты позволишь мне это сделать, но сейчас я должен уйти.Он больше не хочет на ней жениться? Но почему ее это должно удивлять? Только безумец женился бы на женщине, которая не верит ни одному его слову.Вероника крепко обняла Маркуса.– Нет, ты не можешь уйти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29