– Син Ита, сотрудник внешнего Контроля. Отдел спецопераций. По сути, аналог вашего подразделения, – представила воина Айя. – Итени Рин, сотрудник внешней разведки. Десятая категория. Индивидуальный коэффициент по результатам последнего тестирования – девяносто четыре… Сейчас уже выше, – неожиданно добавила Айя. – Ближайшие цели я в общих чертах обозначила, – продолжила она, обращаясь к Сину. – В курс дела Итени ввела. Детали расскажешь во время перелета. Сработаться с командой, к сожалению, тоже придется по ходу. На Кию с вами отправятся шесть расширенных звеньев десятой категории, доукомплектованных телепатами. Надеюсь, хватит, но, – Айя едва уловимо запнулась, – на телепатов не особенно рассчитывайте. Если Наблюдатели решат вмешаться лично или инопланетник эволюционирует теми же темпами… Все, что телепаты смогут, – закрыть вас от прямого пси-подавления. Надеюсь.
То, что операция не рядовая, было ясно и раньше, и все-таки слова Айи заставили почувствовать себя неуютно.
Очевидно, Контроль собирал бойцов по отделам. Шесть расширенных звеньев. Десятая категория… Более полусотни воинов моего уровня и два десятка телепатов, ненамного уступающих Айе. На Эроне в нашем распоряжении находились силы едва не на порядок меньшие. И тем не менее тогда нам удалось захватить чужака, несмотря на потери.
Чего же так боится Контроль на этот раз?
Понятно – не Наблюдателей. Они стоят слишком высоко. И какие бы оптимистичные предположения насчет отсутствия у них всемогущества ни строились, картина разрываемого на части «Адель» отпечаталась в памяти надолго. Повода считать, что в наземном сражении наше оружие окажется хотя бы сопоставимо с оружием Наблюдателей, не было.
Но на что в таком случае рассчитывает Контроль? Что по каким-то причинам Наблюдатели останутся вне поля битвы?
Тогда чего опасаться? Зачем посылать отлично подготовленную, но малочисленную десантную группу с легким вооружением? Несколько сотен кадровых солдат с тяжелой боевой техникой все равно эффективнее.
Или Контроль надеется, что присутствие небольшого военного контингента удастся скрыть, вторжение под патронажем Наблюдателей пройдет малыми силами и диверсантов будет ждать сюрприз?..
Я вдруг вновь почувствовал непоколебимую уверенность.
Все правильно. Общий план хороший. Надо просто разобраться и аккуратно выполнить свою часть работы.

Несмотря на срочность, вылет все-таки перенесли на следующий день. Группу несколькими рейсами доставили на орбиту, где ее ждали скоростной транспортник и четыре крейсера сопровождения.
Толкотня, расселение, встречи…
Со многими оперативниками я был знаком, с некоторыми участвовал в совместных операциях. Тех, кого видел впервые, набралось не более десятка.
Как выяснилось, расчет курса уже произвели, и в прыжок корабли ушли, едва закончилась погрузка. Однако впервые в моей практике перелет на этом не закончился, а только-только вступил в наиболее протяженную фазу. Предстояло долгое – в четверть арка – путешествие от точки выхода до Кии.
Изображение планеты, возле которой мы вынырнули, транслировалось на добрую половину обзорных экранов. Гигантский темно-оранжевый шар с грязными коричневыми разводами и ожерельем спутников.
Легко представить разочарование первопроходцев. С новым миром, включенным Наблюдателями в общую транспортную сеть, всегда связывались особые надежды.
Казалось бы, энтузиазм исследователей, побывавших в десятках систем, видевших более сотни планет, должен поиссякнуть, а изучение новых миров стать рутинной работой, не вызывающей особых эмоций. Но почему-то выходило иначе.
Не знаю, чего ждут, на что надеются те, кто первым направляется в систему, координаты которой только-только выдали Наблюдатели. Не знаю, что хотят там увидеть… Вопреки теориям, гласящим, что законы развития едины для всех уголков Вселенной. Вопреки статистике, утверждающей, что шансы встретить нечто действительно новое – ничтожно малы… На Кие мечты стали реальностью.
На протяжении всего полета дни походили один на другой. Знакомство с материалами о планете и наземных объектах, групповые тренировки.
Дважды Син проводил общий инструктаж, где излагал подробности недавних конфликтов на Эроне. Инопланетник тоже упоминался. Судя по реакции большинства, существование элиноида новостью не стало.
На особенностях киянской биосферы Син остановился подробнее: схемы, выкладки ученых, стереозаписи, открытия и странные, противоречивые результаты.
На сегодняшний день не удалось установить даже возраст биосферы Кии. По расчетным моделям, он должен был составлять десятки миллионов арков. Однако до сих пор не было найдено ни одного вещественного тому подтверждения – ни окаменевших насекомых, ни вмерзших в каменные толщи органических образований. Словно уже готовую биологическую систему выложили на планету, предоставив возможность развиваться дальше.
При этом система была не просто сбалансирована и самодостаточна, но и почти идеально выстроена. В нее входило ровно столько элементов, сколько необходимо для поддержания существования. Растения, зачатки животного мира, микроорганизмы – все подобрано в точных пропорциях, каждый вид выполняет свою функцию предельно эффективно. Совершенная биосфера, готовящая площадку для дальнейшего развития… кого? Ответа пока не было.
Сердцем исследовательского комплекса на Кие оказался поселок, в котором проживали более двух сотен элиан.
Огромная цифра.
Будь на планете полноценная колония или хотя бы осуществляйся подготовка к ее созданию на базе научного центра – подобный размах выглядел бы естественно. Атак…
Примерно пятая часть научников и обслуживающего персонала работала на полигонах – трех кусочках планеты, отсеченных от остального мира, где в замкнутом пространстве воспроизводился сокращенный природный цикл, свойственный биосфере Кии.
Два полигона располагались неподалеку от поселения. Третий, превосходящий по размеру поселение и другие полигоны вместе взятые, – на значительном удалении.
Кроме поселения и полигонов, на планете были развернуты два десятка автономных станций с ретрансляторами. Посещались они изредка и в основном для профилактических работ.
При дальнейшем изучении материалов стало ясно, почему полномасштабной колонизации Кии ждать не стоит. Планета пятого типа: едва согреваемая на экваторе, с навеки вмерзшими в землю ледяными горбами на полюсах. Ураганные ветра почти круглый год. Атмосфера по элианским меркам разреженная, о полноценном дыхании речь не идет. И тем не менее жизнеформа зародилась именно здесь…
Подробности проводимых исследований не излагались. Упоминалось лишь, что основной объем исследовательской работы выполняется не в центральном поселении, а на полигонах. Один из них и был отмечен в информпакете Контроля как ключевой район, который наравне с поселением может стать первоочередным объектом атаки.
Почему из трех живых биолабораторий выделили лишь одну, я не понял. Ни в общем блоке данных, ни в техническом описании самого полигона я не заметил чего-то выдающегося, отличающего объект от собратьев.
Беседы с Сином вопросов, как правило, не снимали. По его словам, организация операции лежала на Совете и нескольких элианах из верхушки Контроля. Сам он являлся лишь полномочным представителем Контроля, посвященным в детали немногим более меня.
Тактические схемы наших действий на Кие подробно проработаны не были. Имелись лишь общие наметки и соображения. Видимо, операция действительно готовилась в крайней спешке.
Приходилось разрабатывать варианты действий на ходу. С аналитиками десятой категории руководство, правда, поскупилось. Но твердых «девяток» выдало. На деле – разница небольшая. Десятая категория – почетная, отражающая не столько мастерство и опыт работы, сколько некое значительное достижение. Свою десятку я заработал во время первой операции на Эроне. Пошли вместо меня другого, мог до сих пор ходить в «девятках».
К моменту, когда перелет подошел к концу и наша небольшая эскадра достигла орбиты Кии, аналитики выстроили достаточно подробную картину возможного развития событий в случае внешней атаки. Выдали оптимальную диспозицию и способы организации обороны от предполагаемого противника. Так что на первые несколько суток задачи оказались определенными и весьма масштабными. Не предвиделось ни отдыха, ни малейших пауз в графике работы.

Садились мы ночью, и разглядеть на обзорных экранах даже общие черты исследовательского комплекса не удалось. Лишь видно было, как далеко внизу мягко мерцает тонкий узор посадочных огней – скорее дань традиции, нежели действительная помощь навигационным системам.
Касание первого модуля. Второго, третьего… Четвертый, командный, мягко, почти без толчка опустился на пружинящую поверхность космодрома. Такого столпотворения здесь не было с момента основания центра, когда транспорты с материалами и оборудованием без перерыва сновали на орбиту и обратно.
Все. На месте. Теперь предстояла малоприятная, но неизбежная процедура, пройденная мною на десятке планет, – общение с комитетом по встрече, переходящее в брюзжание и взаимное недовольство.
Ученые с незапамятных времен терпеть не могли присутствие военных на своей территории. И хотя понимали – если мы здесь, значит, это необходимо, – относились к нам, как правило, прохладно.
Но в этот раз меня сумели удивить. Комитет по встрече состоял всего из трех элиан: директора исследовательского поселения, его помощника и начальника снабжения, под чьим руководством предстояло расселяться.
Последовали короткие, без напускного дружелюбия приветствия. Однако неудовольствия от нашего прибытия я не уловил ни в мимике, ни в психосферах встречавших.
Несмотря на заблаговременную подготовку к нашему прилету, с организационными вопросами провозились до утра. Заодно пришлось перезнакомиться почти со всем местным руководством, неожиданно малочисленным.
Расселили нас достаточно плотно, если не сказать в тесноте. Поселение не было рассчитано на лишние восемь десятков элиан.
К рассвету – совершенно не зрелищному из-за затянутого густыми и какими-то маслянистыми комками облаков неба – все более-менее устроилось. Я даже позволил себе выделить две сотни тактов на сон.
Далее последовало знакомство с местной столовой. На мой далекий от профессионального кулинара вкус кормили отлично. Не хуже, чем в любом кафе Лии; а уж с тем, что готовил я, не сравнить. Я сделал мысленную пометку – узнать, как в научно-исследовательскую группу попал столь искусный повар.
После завтрака мне организовали экскурсию по центральному корпусу. Никаких специальных помещений и лабораторий здесь не было. Жилые блоки, столовая, медицинский и ремонтный отсеки, а также разводка коротких подземных туннелей к гаражу с вездеходами и к двум ближайшим зданиям – исследовательским центрам.
Наличие подземного сообщения меня несколько удивило, но помощник директора, вызвавшийся в провожатые, объяснил это просто – ветер. Иногда буря длилась сутками, причем при выходе наружу буквально сбивало с ног, не спасали и усилители иллулиаров. Потому подземными туннелями связывались все строения поселения, не менее двух вели к каждому.
Пока я изучал комплекс, большая часть нашей маленькой армии занялась разгрузкой и монтажом снаряжения, завезенного двумя прибывшими утром транспортниками. Основная работа по размещению детекторов, установке сети наблюдения на прилегающей к поселению территории была впереди.
Тяжелого вооружения у нас не было. Только несколько автономных боевых модулей, которые предполагалось собрать в ближайшие день-два.
И все.
В огневой мощи Контроль решил с Наблюдателями не тягаться. Почему, по мнению Контроля, Наблюдатели не будут применять тяжелое оружие при отсутствии такового у нас, я не знал.
Во второй половине дня Син и еще несколько элиан отправились на дальний полигон. За эту точку предстояло отвечать контролеру.
Странно. Выходит, научно-исследовательский модуль был для него важнее основного поселения со всеми проживающими здесь элианами.
И это при том, что, согласно имеющимся у меня материалам, никаких особо ценных объектов на полигоне не было.
Я еще раз изучил блок данных, на этот раз запросив информацию из аналитмодуля исследовательского центра.
Ничего нового. Почти то же, что в выданном на Элии пакете. Чем же тогда руководствовался Син?

День пролетел незаметно. Из графика мы почти не выбились, поэтому первое серьезное знакомство с Кией состоялось уже вечером. Директор хотел организовать полноценную экскурсию, но я отказался. Пока время терпело – я ощущал это почти физически, – мне хотелось прочувствовать пульс планеты. Немного странное желание. Телепат я посредственный, и уловить глубинные течения психополей, свойственные иному миру, мне не под силу. И все же подобная попытка почему-то казалась необходимой.
Прогноз погоды по киянским меркам был более чем благоприятный. В итоге я натянул иллулиар средней защиты, покинул жилблок и по широкой, расписанной сложным узором дорожке вышел на центральную аллею.
Аллея, впрочем, слишком громкое слово. Постепенно теряя в ширине, лента дороги ярко-желтым клинком из угла в угол пронзала неровный прямоугольник поселения. Мягкое покрытие сродни тому, что использовалось на посадочных площадках, пружинило под ногами. Низкие плотные кусты сплетались в непривычное рыжее ограждение. Местный климат не позволял растениям тянуться ввысь, не важно, были ли они стройными и гибкими или массивными, во много обхватов толщиной.
Мертвая почва, обжигающий холодом мертвый ветер… Дома такой и на полюсе не каждую зиму встретишь – в период активного занятия альпинизмом я частенько штурмовал ледники, – а здесь – обычное явление. Удивительно, что жизнеформа зародилась именно на Кие. А может, подобная погода как раз и стимулировала поиск новых путей адаптации и развития?..
В конце дорожка выполнила четкий поворот и вывела к южным воротам. За ними простиралась морщинистая темно-красная равнина, покрытая совсем уж чахлой растительностью и редкими пологими горбами холмов. Вдалеке, в сотне тактов ходьбы, проблескивала сквозь пыльную взвесь серебристая змейка – ограда одного из полигонов. Другой располагался далеко за северными воротами.
Вообще-то никто не мешал ограничиться обычной прогулкой, а объезд полигонов устроить с утра, воспользовавшись вездеходом или, если позволит погода, флаером. Да и стотактовое путешествие в сумерках по незнакомой территории действием разумным назвать было трудно, но… оперативник я десятой категории или нет? Боевого иллулиара с десятком сканеров и аналитическим блоком на мне не было, но ведь и без них я на что-то годился?!
Преодолев треть дистанции, я признал свое суждение ошибочным.
Как выяснилось, тонкие ломкие пласты известняка – грунт равнины – скрывали под собой полости, иногда довольно глубокие. О том, что полости существуют, я узнал, по пояс провалившись в одну из них. Хрупкая серая пластина, присыпанная галькой и, для большей убедительности, вырванным с корнем кустом, скрывала природную ловушку в ожидании самонадеянного дурака, решившегося на вечернюю прогулку. Хорошо, дно оказалось ровным.
Кое-как выбравшись, я некоторое время изучал неглубокую яму, дивясь коварству местности, затем, несмотря на тусклые отблески упирающегося в горизонт дня, включил ночной стереорежим.
О том, что в обнаружении обманок «ночник» не помощник, я узнал через несколько десятков шагов. На этот раз полость была не глубокой, но скрытой хитрее – на вид абсолютно надежным наплывом горной породы. Выбравшись, я с неудовольствием отметил, что удалился от поселения довольно далеко, и возвращение займет едва ли не столько же времени, сколько остаток путешествия. Да и как-то несолидно с моим опытом…
Придя к решению продолжать путь, я вырубил «ночник» и включил встроенный фонарь – устройство редко используемое, но до сих пор входящее в комплект служебных иллулиаров. Переведя светильник в видимый диапазон и максимально расширив яркий желтый конус, я двинулся дальше.
Потом мне толи просто везло, то ли спасали фонарь и запоздало проснувшаяся осторожность, однако я не оступился ни разу.
Серебристая лента, с закатом солнца превратившаяся в темно-серую полосу, мало-помалу приближалась, росла ввысь и все больше походила на то, чем, в сущности, и являлась, – на высокий сплющенный купол, способный как сдержать удар стихии, так и полностью изолировать наземную часть полигона от внешнего мира.
Легкость, с которой я преодолел остаток пути, в итоге сыграла злую шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37