- Вот где я вновь разделю свои силы. Мы будем незаметны для земных
станций. Потом, когда мы уже пройдем эту точку, мы окажемся над горизонтом
уже за пределами видимости последней земной станции. Тут мы включим
двигатели и произведем перемену курса. Чуть переменим направление эскадры,
- он слегка повернул нож, - потому что мы не хотим, чтобы ее поразили
дежурные снаряды сил защитников, которые уже к этому времени будут на
позиции. Но главная перемена курса ожидает эти два корабля. Вот этот и
десантный транспорт. Меняем орбиту и включаем ускорение. Облетаем Луну,
словно хлыст, и прибываем сюда. Далеко от защитников на стационарную
орбиту Земли.
- На орбиту, которая проходит точно над Мохаве?
- Именно. "Даннеброг" будет прикрывать, поставит ракетный зонтик,
если что-нибудь взлетит с Земли. Это будет несложно, потому что их ракетам
придется преодолевать тяготение. У нас будет достаточно времени, чтобы их
перехватить. А лунных баз нам бояться нечего, потому что у нас достаточно
бомб и железных ядер, чтобы заткнуть им глотку, если они что-нибудь
задумают.
- На словах выглядит очень просто, - сказал Ян.
- Я знаю. На самом деле это будет непросто. На войне никогда просто
не бывает. Можешь выдумывать какие угодно ходы, но потом вмешается шанс и
человеческий фактор и повлияют на окончательный результат.
Он налил рюмку водки из запотевшей бутылки и опрокинул ее в рот.
- Еще несколько порций, и спать, а там увидим, что нас ждет, когда мы
выйдем из-за Луны. Тебе предлагаю тоже отдохнуть. А если ты из верующих,
молись, чтобы твой непонятный зятек и впрямь оказался на нашей стороне.
Ян улегся, но спать не мог. Они неслись на невообразимой скорости к
неведомой судьбе. Ко всему этому примешивалась Двора, но думать о ней не
следовало, а он все же думал. Халвмерк, все его друзья остались там. И
жена - их теперь разделяют многие световые годы. Война, убийство - все это
скоро кончится. Раньше или позже. А Сергуд-Смит? Это решающий фактор во
всем предприятии. Выполнится ли его план - или это всего лишь хитроумный,
коварный и предательский замысел, чтобы всех их уничтожить? Теплая плоть,
мертвая плоть, пушки, смерть или жизнь - все втянулось в единый
круговорот, и звонок разбудил его. Оказывается, он все же заснул. Вдруг в
голову пришла мысль, что это был сигнал тревоги, и под ложечкой засосало
от внезапного напряжения. Война вступила в финальную стадию.
Вернувшись к адмиралу Скугаарду, Ян застал его в философском
расположении духа. Скугаард прислушивался к приглушенным комментариям
компьютеров и кивал головой, глядя на изображение на экранах.
- Ты слышал? - спросил он. - Главный калибр опять стреляет по
невидимой мишени, и уничтожит ее до нашего прибытия. Ты способен
представить то математическое искусство, которое понадобилось для того,
чтобы это оказалось возможным? Я думаю: сколько лет потребовалось бы нам,
чтобы провести эти вычисления вручную? Смотри - он указал на исковерканную
кратерами поверхность Луны, медленно проплывавшую под ними. - Я обеспечил
компьютерами точными фотографиями Луны. На этих картах я отметил три
ракетные базы, которые мы обнаружили на обращенной к Земле стороне. После
этого я отдал главному калибру простой приказ: открыть огонь и уничтожить
эти базы. Что сейчас и происходит. Чтобы сделать это, потребовалось
осмотреть Луну и определить нашу скорость и ускорение. Затем вычислить
новую орбиту для ядер, учитывая нашу скорость, их стартовую скорость и
точный угол, под которым они должны лететь к спутнику. Волшебство. -
Вдохновение его исчезло и тут же сменилось спокойствием и выдержкой, с
которыми он готовился к битве. - Три минуты, и Земля окажется над
горизонтом. Поглядим, какой нам окажут прием.
Когда перед глазами медленно поднялась земная атмосфера, статические
заряды в радиоприемниках сменили сдавленные голоса - они быстро
становились все более отчетливыми по мере приближения к станциям.
Компьютеры следили за всеми частотами связи, чтобы в случае чего прервать
вражеские сообщения.
- Хорошая активность, - сказал Скугаард. - Они порядком встревожены.
Но у них остались неплохие командиры - все они стоят большего, чем товарищ
Капустин. Но если Сергуд-Смит делает свое дело, должны поступать
противоречивые приказы. Остается уповать на любую мелочь.
Голубой шар Земли был уже ясно на виду; сеть радарных импульсов
заполнила пространство, за ними следили более точные, чем у повстанцев,
лазерные детекторы. Как только это произошло, флот пришельцев прервал
радиомолчание и приступил к поискам. Цифры и кодовые символы заполнили
экран.
- Так пока для нас лучше, - сказал Скугаард. - А потом может стать
много хуже.
Ян молчал, пока адмирал запрашивал расчеты курсов, скорости сближения
- всевозможные математические детали, от которых зависела космическая
война. Он не спешил, хотя, пока он обдумывал решения, проходили тысячи
миль. Ошибка, будь она сделана, окажется неисправимой - поэтому ее быть не
должно.
- Сигнал первой эскадре. План семь. Затем связь со второй эскадрой.
Кодовый доклад.
Скугаард откинулся в кресле, ожидая, затем кивнул Яну.
- Противник раскинул широкую сеть, и я сам бы так поступил вместо
того, чтобы рисковать всем, прикрывая несколько орбитальных баз. Они
знают, что из-за Луны мы выйдем не по той же орбите, на которой были,
когда они потеряли с нами контакт. Для нас это и хорошо, и плохо. Хорошо -
для остальных из первой эскадры. Они прочно оседлали две орбиты с наиболее
важными спутниковыми колониями Лагранжа, и будут они пытаться захватить
их, или нет, зависит лишь от того, насколько горячим окажется
преследование. Вскоре мы это узнаем - как только будет завершена коррекция
вражеского флота. Преследование будет осуществляться медленно, потому что
силы нашего противника очень рассеяны. И для нас это может оказаться
плохо, потому что они могут направить на перехват больше кораблей, чем мне
бы хотелось. Будем надеяться, что они ошибутся в выборе цели.
- Вы о чем?
Скугаард указал на экран, на изображение десантного транспорта.
- В настоящую минуту все зависит от этого корабля. Подбить его, и мы
наверняка проиграем войну. Сейчас его орбита проходит над Центральной
Европой, и это заставит противника призадуматься. Но в последнюю минуту он
сменит курс, и мы тоже, и окажемся над Мохаве. С нашей помощью база будет
захвачена, ракеты обезврежены. Когда ракеты будут в наших руках, мы будем
в состоянии отразить любую атаку из космоса, или уничтожить базу при
нападении с Земли. Конец сражению, конец войне. Но если разобьют этот
транспорт, мы не сможем взять базу, израильтян контратакуют и перебьют, и
мы проиграем войну... погоди! Вызов от второй эскадры.
Адмирал прочитал доклад и ухмыльнулся.
- Готово! Ландуолл и его люди захватил все три энергостанции на
спутниках. - Ухмылка растаяла. - Они сцепились с перехватчиками. Мы
потеряли два корабля.
Говорить тут было не о чем. Захват спутников, да и околоземных
колоний, играл огромную роль в окончании войны, но только при условии
взятия Космического центра. Но сейчас и та, и другая акция представляли
собой диверсию с целью расколоть силы противника и не дать им возможность
подбить десантный корабль. Насколько эти действия успешны, нельзя будет
понять, пока земные силы не установят свой новый курс.
- Предварительная установка, - тихо сообщил компьютер, - восемьдесят
процентов вероятности, что три корабля пойдут наперехват команде
один-альфа.
- Я надеялся, что их будет один или два, - сказал Скугаард. - Не
люблю лишнего. - Он обратился к компьютеру. - Опознать всех троих.
Они ждали. Хотя приближающиеся корабли можно было отчетливо
рассмотреть с помощью электронных средств, они пока оставались лишь
точками в пространстве. Лишь когда стали различимы физические формы,
опознавательная программа обратилась к дополнительным признакам
идентификации. Степень ускорения при перемене курса дала возможность
установить тип двигателей. Когда они стали вести сообщения друг с другом,
появилась возможность раскрыть код. Все это заняло время - время, в
течении которого дистанция между противниками быстро сокращалась.
- Опознание завершено, - сказал компьютер. Скугаард развернулся лицом
к экранам, по которым побежали цифры - так быстро, что их невозможно было
прочитать вслух.
- Тин хельведе! - в холодной ярости сказал он. - Что-то не ладится,
что-то очень не ладится. Этих кораблей не должно быть здесь. Это самые
мощные штурмовые корабли, они вооружены до зубов всем, что только есть на
Земле. Нам не прорваться. Мы можем считать себя покойниками.

22
Не могло быть никаких сомнений - в пустыне Мохаве было лето. В
течении зимних месяцев условия менялись; возможны были облака, иногда даже
дождь. Пустыня могла стать непривычно зеленой, покрытой крошечными
цветами, которые увядали через несколько дней. Красота. Этого нельзя было
сказать о лете.
До заката температура могла упасть до 38 градусов, что американцы, с
ослиным упрямством отвергающие метрическую систему, продолжают называть 90
градусами. Могло быть на несколько градусов холоднее, но только на
несколько. Затем поднималось солнце.
Оно пылало, как отверстие топки, освещая горизонт. К полудню 60 (130)
градусом не были необычны.
Небо к востоку было светлее, температура едва переносима. Самолеты
шли на посадку. С диспетчерской башней Космического центра они были на
связи еще с того момента, когда начали снижаться над Аризоной.
Самолеты снижались, направляясь к огням посадочной полосы, и солнце
блестело на фюзеляжах.
Лейтенант Пэкер зевнул, глядя, как первый из прибывших подкатывает к
месту выгрузки. Большие черные кресты на боках. Крауты. Лейтенант не любил
краутов - в параноидальных исторических книгах, которые ему приходилось
штудировать, о них говорилось, как о Врагах Демократии - как и о русских,
комми, шпиках, ниггерах и неисчислимом множестве прочих. Там было столько
плохих ребят, что порой трудно было удержать нить повествования и легко
запутаться, но он ухитрился сохранить особую неприязнь к раутам, хотя до
сих пор не встречал ни одного их них. И почему бы не поручить охрану базы
славным американским парням? Такие здесь были, и он в том числе, но
Космический центр - база международная, а потому сюда могла пригнать любую
ооновскую солдатню. Но все же крауты...
Как только замолкли моторы, медленно распрямились трапы. Из первого
самолета вышла группа офицеров и направилась к нему. За ними затопали
солдаты и стали строиться в шеренги. Пэкер мельком взглянув в справочник
"Формы армий мира", но генеральские звезды он смог узнать и без его
помощи. Он вытянулся в струнку и отсалютовал.
- Лейтенант Пэкер, третье подразделение моторизованной кавалерии, -
доложил он.
Офицеры отдали честь.
- Генерал фон Блонштейн. Хересляйтунг. Где наш транспорт?
Даже голос как у краута из старого кино.
- Одну секунду, генерал. Он на пути из гаража. Мы не ждали вашего
появления до...
- Ветер в хвост, - сказал генерал, затем повернулся и стал отрывисто
командовать на своем языке.
Лейтенант Пэкер казался встревоженным, глядя, как перестроенные
солдаты быстрым шагом двинулись к ангарам. Он шел перед генералом, который
не обращал на него внимания, пока он не отважился заговорить:
- Прошу прощения, сэр, но у меня есть приказ. Транспорт уже в пути -
вот первые машины. Они доставят ваших людей в казармы...
- Гут, - сказал генерал, отворачиваясь. Пэкер быстро передвинулся,
чтобы вновь оказаться перед ним.
- Вашим людям нельзя в ангары. Это охраняемая территория.
- Слишком жарко. Им нужно в тень.
- Но это запрещено, даю вам слово! Я обязан доложить, - он потянулся
к радио, и один из офицеров сильно ударил его поруке рукояткой пистолета.
Затем рукоятка прошлась Пэкеру по ребрам. Лейтенант смол лишь ошеломленно
вытаращить глаза и схватиться за пораненные костяшки пальцев.
- На этом пистолете есть глушитель, - сказал генерал, причем малейшие
следы акцента растворились неведомо куда. - Делайте, что я скажу, или вас
немедленно пристрелят. Не поворачивайтесь, идите к самолету с этими
людьми. Одно слово, неверное движение, и вы покойник. Вперед. - Затем он
добавил по-еврейски: - Сделайте укол и оставьте его там.
Когда замер последний мотор, компьютер в контрольной башне отсоединил
программу посадки, отключил ее и сообщил о завершении операции. Один из
операторов сверился с обстановкой, воспользовавшись биноклем. Множество
грузовиков и автобусов. Офицер конвоя направляется к самолету в
сопровождении двух новоприбывших. Видимо, распить бутылочку. Наверное,
германские солдаты не отличаются от своих американских коллег. Шумят,
галдят, гремят. Хорошо, что их будут постоянно содержать за проволокой.
- Не сюда, в кузов, - сказал капрал, когда солдат открыл дверцу и
стал забираться в кабину.
- Йа, йа, гут, - сказал солдат, не обращая внимания на команду.
- Господи! Уходи, не пониманию твоего дерьмового языка, придурок
хренов! - он с изумлением смотрел, как солдат наклоняется и шлепает его
поруке. Капрал протестующе открыл рот, затем упал, перевалившись через
баранку. Израильтянин убрал в чехол миниатюрный шприц и оттащил капрала от
колес. Открылась дверца со стороны водителя. Второй израильтянин сел на
сиденье, снял шлем и положил его рядом с собой, затем надел мягкое кепи
капрала.
Генерал Блонштейн взглянул на часы.
- Сколько еще? - спросил он.
- Три-четыре минуты, не больше, - сказал помощник. - Осталось
загрузить последние машины.
- Хорошо. Проблемы есть?
- Ничего важного, Несколько человек задавали вопросы, но сейчас они
спят. Но мы не трогали еще ни охраняемых ворот, ни зданий.
- Этого нельзя делать, пока каждый не займет позицию. Сколько
осталось до начала?
- Шестьдесят секунд.
- Не меняем. Последние люди к нам присоединятся. Не будем менять
расписания атаки ни под каким предлогом.
Двора сидела рядом с Вазилом, который вел тяжелый грузовик. Ее
подразделение разместилось в кузове. Длинные волосы Дворы были стянуты в
узел и спрятаны под шлем, на лице ее не было и следа косметики.
- Сколько еще? - спросил Вазил, нажимая подошвой на акселератор.
Мотор в ответ взревел. Она поглядела на часы.
- Может начаться в любую минуту, если они придерживаются плана.
- Большое место, - сказал он, оглядывая служебные башни, порталы и
склады, выстроившиеся вдоль проволочной ограды. - Может быть, мы его и
захватим, но не сможем удержать.
- Ты был на последнем совещании. Мы получим подкрепление.
- Ты ни разу не обмолвилась, откуда оно придет.
- Конечно, нет. Чтобы ты не мог рассказать, если тебя схватят.
Великан холодно улыбнулся и похлопал по связке гранат, висевшей у
него на шее.
- Меня могут взять только мертвым. Говори.
Двора улыбнулась и показала на небо.
- Помощь придет оттуда.
Вазил хмыкнул и отвернулся.
- Ты говоришь, прямо как равви, - сказал он, и тут же ее радио
разразилось серией пронзительных гудков.
- Пошли! - сказала Дворы, но он уже надавил на акселератор. - Стрелки
готовы? - спросила она по радио.
- На позиции, - произнес голос в ее голове. Она затянула ремешок под
подбородком, чтобы головной телефон плотнее прижимался к кости.
Огромный грузовик обогнул склад и остановился возле здания военной
полиции. Ворота, блокировавшие вход, были закрыта. Наружу высунулся "МР" и
осклабился:
- Тебе влетит, приятель, потому что ты зарвался. Такие штуки тут не
проходят...
Время для безвредных уколов прошло. В прорезь в тенте грузовика
просунулся ствол пулемета и открыл огонь, поворачиваясь из стороны в
строну. Поскольку на конце ствола находился длинный глушитель, раздавались
лишь частые кашляющие звуки; разбиваемое стекло и пробиваемый металл
гремели куда сильнее. С другой стороны другой пулемет убил "МР".
- Круши! - сказала Двора.
Тяжелый грузовик рванулся вперед, врезался в ворота, продавил их под
визг разрываемого металла, повалил и перекатился. Повсюду вдалеке загудели
тревожные сигналы, к ним добавился приглушенный грохот взрывов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20