Вообще, мне иногда кажется, что моим далеким предком был хан
Мамай Ц чуть что не по мне, и приходится изо всех сил сдерживать чешущиес
я кулаки. Все мне говорят Ц у тебя такой хороший характер, ты никогда не к
ричишь, не споришь. Про кулаки никто не догадывается.
Так вот, в случае с Ястребовым кулаки дали себя знать. Но не пойду же я бить
очень молодого доктора наук, метящего в академики? И созрел у меня коварн
ый план мести.
Ястребов появился на следующее утро Ц такой же великий и недовольный. В
его глазах было написано: дуры! Серость тупая!
Я сидела за машинкой и очень быстро печатала. Настолько быстро Ц раньше
же я долго работала машинисткой, Ц что Ястребов, на секунду забыв про пре
зрение, спросил: «Где это ты так стрекотать научилась?»
Я ему не ответила, потому что меня позвали к телефону. Не переставая печат
ать, я прислонила трубку к уху и стала громко говорить по-японски Ц как р
аз в то время я его изучала. Ястребов замер: «Ты на каком это языке?» Я, не пе
реставая печатать: «Да на японском. Приехала моя подруга японка, импреса
рио Рихтера, пригласила вечером на концерт маэстро».
Надпись в глазах Ястребова стала медленно меняться.
Тут Татьяна Степановна ко мне с вопросом обращается: «Лариска, с утра хож
у, как дура, не могу вспомнить, как „Илиада“ Гомера начинается?»
Я, печатая: «Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» Гекзаметром, в
общем, ответила. А чтоб Ястребов не спросил вторую строчку, о которой я, ес
тественно, понятия не имела, уже подоспела Анна: «Ларис, считать лень, скол
ько будет 1250 умножить на 1348?» Я, без запинки: 1685048.
Ястребов остолбенел, схватил ручку, бумагу (калькуляторов в то время еще
не было) и стал умножать. Все сошлось. Он закричал как сумасшедший: «Что ты
тут делаешь? Ты же уникум!»
И тут мы хором как грянули: «А у нас тут все такие!»
Ястребов побледнел, осел на стул. Отзывчивая Любка накапала ему валокорд
ина. Он пришел в себя, забрал работу и ушел. Наверно, так до конца ничего и н
е понял.
Сейчас, по телевизору, молодой еще академик, он выступал перед аудиторие
й, а в глазах была знакомая надпись: «Все вы дураки и серые тупицы».
А я смеялась и вспоминала, как мы потом пили все вместе Рислинг, и я предло
жила тост Ц за Любку, которая так хорошо молчала в трубке, когда я лопотал
а по-японски, за Татьяну Степанну, и за Анну, и за Нинку, чтоб она больше ник
огда не плакала. А девчонки, наоборот, предложили выпить за меня, что я так
здорово все это придумала.
Кстати, а как все-таки начинается «Илиада»?
КТО УЧИТ ПТИЦ ДОРОГУ НАХОДИ
ТЬ?
Последний мост
Кто учит птиц дорогу находит
ь,
Лететь в ночи, лететь в ночи по звездам?
И нет сетей им путь загородить
К давно забытым гнездам.
Любовь ли их в дорогу позвал
а,
В дорогу позвала, где так недолго лето?
Зачем летят из вечного тепла, из вечного тепла?
Мне не узнать об этом.
Не сжигай последний мост,
Подожди еще немного.
В темноте при свете звезд
Ты найди ко мне дорогу.
Знаю я, что так непрост
Путь к забытому порогу.
Не сжигай последний мост,
Отыщи ко мне дорогу.
Не сжигай последний мост.
Не сжигай последний мост.
В моих краях такие холода.
Одни снега и ветры завывают.
А ты летишь неведомо куда,
Где дни не остывают.
Но теплые края не для тебя,
Они не для тебя, и, если обернешься,
Поймешь, что жить не можешь, не любя,
Не можешь, не любя,
И в холода вернешься.
Дальняя дорога
Ветер крышу сдул и прилетел
в мой дом,
Он рояль раскрыл и ноты растревожил.
Больше я не буду вспоминать о том,
Что прошло и снова быть не может.
Я, как этот ветер, в темноту во
рвусь,
Странником ночным брожу я одиноко.
К нотам на рояле больше не вернусь.
Музыке уже не звучать в моей душе.
Дальняя дорога,
Прошлое не трогай,
Дальняя дорога,
От былого ни следа.
Дальняя дорога,
Дальняя дорога,
Поздняя дорога в никуда.
Где мой перекресток четырех
дорог?
Серый камень, где мой верный путь начертан?
Улетел куда-то с нотами листок.
Я теперь его ищу по свету.
Мне осветят путь горящие мос
ты,
Улетают искры, превращаясь в звезды.
В прежней жизни клавишей коснешься ты.
Музыке уже не звучать в моей душе.
Память-птица
Память-птица, память-птица
Может в сердце затаиться,
Может долго не тревожить,
Может вовсе не вспорхнуть.
Память-птица, память-птица
Копит годы, копит лица.
Все она на свете может
Оживить и зачеркнуть.
Ты птицею летишь.
Бросает тень крыло,
То вверх, то камнем вниз,
То просто рядом кружишь.
Мне холодно пока,
Ты улетай в тепло,
С теплом ко мне вернись,
Не возвращайся стужей.
Память-птица, память-птица
Как усталая певица
С тихим голосом далеким
За кулисами души.
Память-птица, память-птица,
На исписанной странице
Незаконченную строчку
Мне тихонько подскажи.
Ты птицею летишь.
Бросает тень крыло,
То вверх, то камнем вниз,
То просто рядом кружишь.
Мне холодно пока,
Ты улетай в тепло,
С теплом ко мне вернись,
Не возвращайся стужей.
Память-птица, память-птица,
Если радость возвратится,
Ты упрячь мои обиды
В самый дальний уголок.
Память-птица, память-птица,
Помоги беде забыться,
Чтоб из самой черной тучи
Солнца луч пробиться мог.
Во все времена...
Что за тяга к старинным веща
м,
К оборотам ушедших мгновений?
Словно кто-то тебе завещал
Не предать дни былые забвенью.
Погаси электрический свет,
Теплым воском пусть плавятся свечи.
Поплывем вспять течению лет
В чьи-то страсти, разлуки и встречи.
Во все времена светила луна.
Любовью любовь называлась.
На смену балам плыла тишина
И снова балами взрывалась.
И кто-то в ночи шептал имена.
Так много веков продолжалось.
Во все времена светила луна,
И нам она тоже досталась.
Мы откроем старинный сундук,
Пыль времен отряхнем мы с событий,
И забытый, таинственный звук
Из реки дней ушедших к нам вытек.
И в камине огонь затрещал,
Нам поведали сказки поленья…
Что за тяга к старинным вещам,
К оборотам ушедших мгновений?
Отель Шератон
Была молодой и зеленой
И сытой бывала не слишком.
О Хилтонах и Шератонах
Читала в заманчивых книжках.
А лучшей едою считала
Котлеты, а к ним макароны.
И даже во сне не мечтала
О Хилтонах и Шератонах.
Отель Шератон, лакей откроет
двери.
Отель Шератон, сама себе не верю.
Отель Шератон, подхватит чемоданы.
Отель Шератон, неведомые страны.
Ведет меня в горку кривая,
В Парижах бываю и в Боннах.
И запросто там проживаю
И в Хилтонах, и в Шератонах.
По белому свету летаю
За йены, за марки, за кроны,
Но лучшей едою считаю
Котлеты, а к ним макароны!
Разгадай мой сон
День как день Ц никаких нов
остей.
День как день, проводили гостей.
Перемыта посуды гора,
И опять на работу с утра.
Разгадай мой сон Ц
Что бы это значило? Ц
Плыл на лодке слон,
Веслами покачивал.
Плыл по воле волн,
Плыл Ц не поворачивал.
Очень странный сон.
Что бы это значило?
Год как год Ц лето, осень, вес
на.
Год как год, нет ни ночи без сна.
Тихо плещет о лодку волна.
Я уже не могу без слона.
Разгадай мой сон Ц
Что бы это значило? Ц
Плыл на лодке слон,
Веслами покачивал.
Плыл по воле волн,
Плыл Ц не поворачивал.
Очень странный сон.
Что бы это значило?
Жизнь как жизнь Ц дни текут,
как вода.
Жизнь как жизнь, ты мой сон отгадал.
Мы с тобою по жизни плывем,
Волшебство и сновиденья зовем.
Старый трамвай
Век свой доживающим трамвае
м
Покатилась в прошлое любовь.
Кто-то остановки называет,
Нам не разобрать забытых слов.
На один не сходится билетик Ц
И желаний исполненья нет.
В наш трамвай подсядет кто-то третий
И счастливый оторвет билет.
Нарисуй на стекле вопросите
льный знак,
Нарисуй на стекле восклицательный знак.
Пусть колеса стучат сердцу в такт, сердцу в такт Ц
Вопросительный знак, восклицательный знак.
И подумает кто-то Ц здесь что-то не так Ц
Вопросительный знак, восклицательный знак!
Рельсы старым улицам мешали,
Звон трамвайный улицы будил.
Что-то долго мы с тобой решаем Ц
Кто-то первым должен выходить.
Поворот. Качнулся наш вагончик.
Прошуршала ветка по стеклу.
Круг мы завершили, путь окончен
У вчера и завтра на ветру.
Дым отечества
Учил урок прилежный школьны
й мой приятель,
Что дым отечества нам сладок и приятен.
Но в детство канула забытая тетрадка,
Давно дымит мое отечество не сладко.
И вот недавно я узнал совсем случайно,
Что друг давно к другому берегу отчалил,
Открыл свой бизнес там, и дело процветает,
Но все равно ему чего-то не хватает.
Душа не лечится, душа не лечи
тся,
И по ночам ушедшее тревожит.
Там дым отечества, там дым отечества,
Хоть горек он, но нет его дороже.
И человечество, и человечество
Ломает головы, понять не может
Мое отечество, мое отечество,
Где горек дым, но нет его дороже.
Глядят ученые-астрологи на
звезды
И составляют невеселые прогнозы,
И обожают цвет коричневый уроды,
И изгоняют из отечества народы.
И у посольства вьются очереди шумно.
Хоть там немало дураков, но много умных.
Их потеряв, мое отечество мельчает.
Они уедут, чтобы мучиться ночами.
Доченька
У тебя для грусти нет причин
ы,
В зеркала так часто не глядись.
Замирают вслед тебе мужчины,
Если мне не веришь Ц обернись.
А ты опять вздыхаешь,
В глазах печаль тая.
Какая ты смешная,
Доченька моя,
Как будто что-то знаешь,
Чего не знаю я.
Какая ж молодая ты еще,
Доченька моя.
Мы с тобой уедем к морю летом,
В город, где магнолии в цвету.
Я открою все свои секреты,
Все твои печали отведу.
А ты опять вздыхаешь,
В глазах печаль тая.
Какая ты смешная,
Доченька моя,
Как будто что-то знаешь,
Чего не знаю я.
Какая ж молодая ты еще,
Доченька моя.
Посмотри на линии ладони,
Все поймешь, гадалок не зови.
Это ангел, нам не посторонний
Прочертил там линию любви.
Письма
Моды на письма давно уже нет,
А мне почтальоном вручен
Синий конверт, невесомый конверт,
В нем несколько слов ни о чем.
Если б ты жил от меня далеко
И не было связи другой,
Тебе до меня дозвониться легко,
Всегда телескоп под рукой.
Но что тебе навеяло такое на
строение?
Такое настроение в тебе не угадать.
А может, твоя бабушка, как девочка, рассеянно
Забыла своей юности пожухшую тетрадь.
А в бабушкиной юности была другая музыка,
И как сейчас танцуем мы, для бабушки смешно.
А в бабушкиной юности писали письма грустные.
Нам кажется, что только что, ей кажется Ц давно.
Пух тополиный влетает в окно
,
Век наш в транзистор включен.
Я неотрывно смотрю на одно
Из нескольких слов ни о чем.
Мы на ходу произносим слова,
Вечно куда-то спешим.
Молодость бабушки тоже права.
И ты мне еще напиши.
Я САМА НЕ ПОЙМУ
Я сама не пойму
Отражают зеркала
Взгляд мой беспокойный.
Вольной птицей я была,
Стала вдруг невольной.
Отчего же, не пойму,
Так могло случиться,
Что к приходу твоему
Крашу я ресницы.
Все девчонки говорят Ц
Ты какой-то странный.
И, мечтая за моря,
Учат иностранный,
Говорят, что я б могла
Стать фотомоделью,
Ну, а я тебя ждала
Целую неделю.
Я тебе цветов куплю
И в кино билеты.
Я сама скажу Ц люблю!
Что ответишь мне ты?
А вокруг полно ребят,
Есть получше лица,
Но лишь только для тебя
Крашу я ресницы.
На Покровке
По старенькой Покровке
Крадется ночь-воровка,
Колдует и пугает, ведет свою игру.
А я, ее сыночек, гуляю этой ночью
И сам пока не знаю,
Где окажусь к утру.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
Весенняя тусовка,
В зеленые одежды закутались дворы.
А я пройду по маю и чей-то взгляд поймаю,
Хоть я уже не в гору,
Но все же не с горы.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
К трамвайной остановке
Пойду я на свиданье, как в прежние года.
Покровские ворота закрыты для кого-то,
А для меня, я знаю,
Открыты навсегда.
Странная женщина
Желтых огней горсть
В ночь кем-то брошена.
Я твой ночной гость.
Гость твой непрошеный.
Что ж так грустит твой взгляд?
В голосе трещина.
Про тебя говорят Ц
Странная женщина.
Странная женщина, странная,
Схожа ты с птицею раненой,
Грустная, крылья сложившая,
Радость полета забывшая.
Кем для тебя в жизни стану я?
Странная женщина, странная.
Я не прошу простить,
Ты ж промолчишь в ответ.
Я не хочу гостить
И уходить в рассвет.
В грустных глазах ловлю
Искорки радости.
Я так давно люблю
Все твои странности.
Не долго думая
Ночь была теплой, как чай нед
опитый.
Воздух таким упоительным был.
Понял я вдруг, ты и есть Афродита,
Пену я сдул и тебя полюбил.
Я любовался изгибами тела,
Греческий миф для себя я открыл.
Был я влюблен, только ты не хотела,
Чтоб я тебе о любви говорил.
Не долго думая, с небес
Ко мне в ту ночь спустился бес.
Не долго думая, мне голову морочил.
Но оказалась ты не той
Моей несбывшейся мечтой,
Одной из тысячи ночей недолгой ночью.
Что ж ты, богиня, меня не спрос
ила Ц
Что я люблю и чего не люблю?
Искру зажгла и сама ж погасила,
И вся любовь покатилась к нулю.
Теплая ночь приближалась к р
ассвету,
Куталась ты в одеяло из сна.
Понял я вдруг Ц ничего в тебе нету,
Ты не богиня, а пена одна.
Лебединое озеро
Смотрю на сцену, замирая,
Как будто нет вокруг людей.
А там, как ангелы из рая,
Порхает стайка лебедей.
Залюбовался я Одеттою,
В прикид из перышек одетою.
Машет, машет ножкой тонкой,
Очень жалко мне девчонку.
В том, что лебедь на диете,
Виноват Чайковский Петя.
Ой, упал мой лебедь белый.
Петя, Петя, что ты сделал?
А во дворе кипели страсти Ц
Ребята, нам бы так пожить!
А принц с ума сошел от счастья,
В колготках беленьких кружит.
Он к ней подплыл, душа продажная,
И показал свое адажио.
Машет, машет ножкой тонкой,
Очень жалко мне девчонку.
В том, что лебедь на диете,
Виноват Чайковский Петя.
Ой, упал мой лебедь белый.
Петя, Петя, что ты сделал?
На вид-то принц нормальный п
арень,
Чего несется как шальной?
Как будто кто его ошпарил,
И стало плохо с головой.
Мне закричать Одетте хочется Ц
Беги, а то все плохо кончится!
Удивительно!
Подцепили изящно вы каперсу
Леденящим копьем серебра.
Взгляд горящий, летящий по адресу,
Намекнул мне прозрачно Ц пора!
Недопитый глоток бенедиктина
Покачнул изумрудную тень.
Ах, какой же был день удивительный,
Ах, какой удивительный день.
Занавески поплыли к сближен
ию,
Ненароком спугнув мотылька.
Как прелестна в капризном движении
Мне обвившая шею рука.
Опасаясь вам быть утомительным,
Быстро сбросил одежды я прочь.
Ах, какой была ночь удивительной,
Ах, какой удивительной ночь.
Бледный свет по подушкам рас
сыпался,
За окном новый день поджидал.
Мой бокал опрокинут, я выпил все,
Вы простите меня за финал.
Вы в любви были так убедительны,
Я ценю ваш старательный пыл.
Быстро вас я забыл, удивительно,
Удивительно быстро забыл.
Старая знакомая
Завертела меня жизнь, закрут
ила.
Вечно занят, днем и ночью дела.
Я забыл тебя, а ты позвонила
И зачем-то вдруг к себе позвала.
Не узнал я сразу в трубке тво
й голос,
А потом узнал и был удивлен,
И сказал, что я по-прежнему холост
И к тому же ни в кого не влюблен.
Старая знакомая,
Наша жизнь расколота,
Наша жизнь поломана,
Чья же в том вина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Мамай Ц чуть что не по мне, и приходится изо всех сил сдерживать чешущиес
я кулаки. Все мне говорят Ц у тебя такой хороший характер, ты никогда не к
ричишь, не споришь. Про кулаки никто не догадывается.
Так вот, в случае с Ястребовым кулаки дали себя знать. Но не пойду же я бить
очень молодого доктора наук, метящего в академики? И созрел у меня коварн
ый план мести.
Ястребов появился на следующее утро Ц такой же великий и недовольный. В
его глазах было написано: дуры! Серость тупая!
Я сидела за машинкой и очень быстро печатала. Настолько быстро Ц раньше
же я долго работала машинисткой, Ц что Ястребов, на секунду забыв про пре
зрение, спросил: «Где это ты так стрекотать научилась?»
Я ему не ответила, потому что меня позвали к телефону. Не переставая печат
ать, я прислонила трубку к уху и стала громко говорить по-японски Ц как р
аз в то время я его изучала. Ястребов замер: «Ты на каком это языке?» Я, не пе
реставая печатать: «Да на японском. Приехала моя подруга японка, импреса
рио Рихтера, пригласила вечером на концерт маэстро».
Надпись в глазах Ястребова стала медленно меняться.
Тут Татьяна Степановна ко мне с вопросом обращается: «Лариска, с утра хож
у, как дура, не могу вспомнить, как „Илиада“ Гомера начинается?»
Я, печатая: «Гнев, о, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» Гекзаметром, в
общем, ответила. А чтоб Ястребов не спросил вторую строчку, о которой я, ес
тественно, понятия не имела, уже подоспела Анна: «Ларис, считать лень, скол
ько будет 1250 умножить на 1348?» Я, без запинки: 1685048.
Ястребов остолбенел, схватил ручку, бумагу (калькуляторов в то время еще
не было) и стал умножать. Все сошлось. Он закричал как сумасшедший: «Что ты
тут делаешь? Ты же уникум!»
И тут мы хором как грянули: «А у нас тут все такие!»
Ястребов побледнел, осел на стул. Отзывчивая Любка накапала ему валокорд
ина. Он пришел в себя, забрал работу и ушел. Наверно, так до конца ничего и н
е понял.
Сейчас, по телевизору, молодой еще академик, он выступал перед аудиторие
й, а в глазах была знакомая надпись: «Все вы дураки и серые тупицы».
А я смеялась и вспоминала, как мы потом пили все вместе Рислинг, и я предло
жила тост Ц за Любку, которая так хорошо молчала в трубке, когда я лопотал
а по-японски, за Татьяну Степанну, и за Анну, и за Нинку, чтоб она больше ник
огда не плакала. А девчонки, наоборот, предложили выпить за меня, что я так
здорово все это придумала.
Кстати, а как все-таки начинается «Илиада»?
КТО УЧИТ ПТИЦ ДОРОГУ НАХОДИ
ТЬ?
Последний мост
Кто учит птиц дорогу находит
ь,
Лететь в ночи, лететь в ночи по звездам?
И нет сетей им путь загородить
К давно забытым гнездам.
Любовь ли их в дорогу позвал
а,
В дорогу позвала, где так недолго лето?
Зачем летят из вечного тепла, из вечного тепла?
Мне не узнать об этом.
Не сжигай последний мост,
Подожди еще немного.
В темноте при свете звезд
Ты найди ко мне дорогу.
Знаю я, что так непрост
Путь к забытому порогу.
Не сжигай последний мост,
Отыщи ко мне дорогу.
Не сжигай последний мост.
Не сжигай последний мост.
В моих краях такие холода.
Одни снега и ветры завывают.
А ты летишь неведомо куда,
Где дни не остывают.
Но теплые края не для тебя,
Они не для тебя, и, если обернешься,
Поймешь, что жить не можешь, не любя,
Не можешь, не любя,
И в холода вернешься.
Дальняя дорога
Ветер крышу сдул и прилетел
в мой дом,
Он рояль раскрыл и ноты растревожил.
Больше я не буду вспоминать о том,
Что прошло и снова быть не может.
Я, как этот ветер, в темноту во
рвусь,
Странником ночным брожу я одиноко.
К нотам на рояле больше не вернусь.
Музыке уже не звучать в моей душе.
Дальняя дорога,
Прошлое не трогай,
Дальняя дорога,
От былого ни следа.
Дальняя дорога,
Дальняя дорога,
Поздняя дорога в никуда.
Где мой перекресток четырех
дорог?
Серый камень, где мой верный путь начертан?
Улетел куда-то с нотами листок.
Я теперь его ищу по свету.
Мне осветят путь горящие мос
ты,
Улетают искры, превращаясь в звезды.
В прежней жизни клавишей коснешься ты.
Музыке уже не звучать в моей душе.
Память-птица
Память-птица, память-птица
Может в сердце затаиться,
Может долго не тревожить,
Может вовсе не вспорхнуть.
Память-птица, память-птица
Копит годы, копит лица.
Все она на свете может
Оживить и зачеркнуть.
Ты птицею летишь.
Бросает тень крыло,
То вверх, то камнем вниз,
То просто рядом кружишь.
Мне холодно пока,
Ты улетай в тепло,
С теплом ко мне вернись,
Не возвращайся стужей.
Память-птица, память-птица
Как усталая певица
С тихим голосом далеким
За кулисами души.
Память-птица, память-птица,
На исписанной странице
Незаконченную строчку
Мне тихонько подскажи.
Ты птицею летишь.
Бросает тень крыло,
То вверх, то камнем вниз,
То просто рядом кружишь.
Мне холодно пока,
Ты улетай в тепло,
С теплом ко мне вернись,
Не возвращайся стужей.
Память-птица, память-птица,
Если радость возвратится,
Ты упрячь мои обиды
В самый дальний уголок.
Память-птица, память-птица,
Помоги беде забыться,
Чтоб из самой черной тучи
Солнца луч пробиться мог.
Во все времена...
Что за тяга к старинным веща
м,
К оборотам ушедших мгновений?
Словно кто-то тебе завещал
Не предать дни былые забвенью.
Погаси электрический свет,
Теплым воском пусть плавятся свечи.
Поплывем вспять течению лет
В чьи-то страсти, разлуки и встречи.
Во все времена светила луна.
Любовью любовь называлась.
На смену балам плыла тишина
И снова балами взрывалась.
И кто-то в ночи шептал имена.
Так много веков продолжалось.
Во все времена светила луна,
И нам она тоже досталась.
Мы откроем старинный сундук,
Пыль времен отряхнем мы с событий,
И забытый, таинственный звук
Из реки дней ушедших к нам вытек.
И в камине огонь затрещал,
Нам поведали сказки поленья…
Что за тяга к старинным вещам,
К оборотам ушедших мгновений?
Отель Шератон
Была молодой и зеленой
И сытой бывала не слишком.
О Хилтонах и Шератонах
Читала в заманчивых книжках.
А лучшей едою считала
Котлеты, а к ним макароны.
И даже во сне не мечтала
О Хилтонах и Шератонах.
Отель Шератон, лакей откроет
двери.
Отель Шератон, сама себе не верю.
Отель Шератон, подхватит чемоданы.
Отель Шератон, неведомые страны.
Ведет меня в горку кривая,
В Парижах бываю и в Боннах.
И запросто там проживаю
И в Хилтонах, и в Шератонах.
По белому свету летаю
За йены, за марки, за кроны,
Но лучшей едою считаю
Котлеты, а к ним макароны!
Разгадай мой сон
День как день Ц никаких нов
остей.
День как день, проводили гостей.
Перемыта посуды гора,
И опять на работу с утра.
Разгадай мой сон Ц
Что бы это значило? Ц
Плыл на лодке слон,
Веслами покачивал.
Плыл по воле волн,
Плыл Ц не поворачивал.
Очень странный сон.
Что бы это значило?
Год как год Ц лето, осень, вес
на.
Год как год, нет ни ночи без сна.
Тихо плещет о лодку волна.
Я уже не могу без слона.
Разгадай мой сон Ц
Что бы это значило? Ц
Плыл на лодке слон,
Веслами покачивал.
Плыл по воле волн,
Плыл Ц не поворачивал.
Очень странный сон.
Что бы это значило?
Жизнь как жизнь Ц дни текут,
как вода.
Жизнь как жизнь, ты мой сон отгадал.
Мы с тобою по жизни плывем,
Волшебство и сновиденья зовем.
Старый трамвай
Век свой доживающим трамвае
м
Покатилась в прошлое любовь.
Кто-то остановки называет,
Нам не разобрать забытых слов.
На один не сходится билетик Ц
И желаний исполненья нет.
В наш трамвай подсядет кто-то третий
И счастливый оторвет билет.
Нарисуй на стекле вопросите
льный знак,
Нарисуй на стекле восклицательный знак.
Пусть колеса стучат сердцу в такт, сердцу в такт Ц
Вопросительный знак, восклицательный знак.
И подумает кто-то Ц здесь что-то не так Ц
Вопросительный знак, восклицательный знак!
Рельсы старым улицам мешали,
Звон трамвайный улицы будил.
Что-то долго мы с тобой решаем Ц
Кто-то первым должен выходить.
Поворот. Качнулся наш вагончик.
Прошуршала ветка по стеклу.
Круг мы завершили, путь окончен
У вчера и завтра на ветру.
Дым отечества
Учил урок прилежный школьны
й мой приятель,
Что дым отечества нам сладок и приятен.
Но в детство канула забытая тетрадка,
Давно дымит мое отечество не сладко.
И вот недавно я узнал совсем случайно,
Что друг давно к другому берегу отчалил,
Открыл свой бизнес там, и дело процветает,
Но все равно ему чего-то не хватает.
Душа не лечится, душа не лечи
тся,
И по ночам ушедшее тревожит.
Там дым отечества, там дым отечества,
Хоть горек он, но нет его дороже.
И человечество, и человечество
Ломает головы, понять не может
Мое отечество, мое отечество,
Где горек дым, но нет его дороже.
Глядят ученые-астрологи на
звезды
И составляют невеселые прогнозы,
И обожают цвет коричневый уроды,
И изгоняют из отечества народы.
И у посольства вьются очереди шумно.
Хоть там немало дураков, но много умных.
Их потеряв, мое отечество мельчает.
Они уедут, чтобы мучиться ночами.
Доченька
У тебя для грусти нет причин
ы,
В зеркала так часто не глядись.
Замирают вслед тебе мужчины,
Если мне не веришь Ц обернись.
А ты опять вздыхаешь,
В глазах печаль тая.
Какая ты смешная,
Доченька моя,
Как будто что-то знаешь,
Чего не знаю я.
Какая ж молодая ты еще,
Доченька моя.
Мы с тобой уедем к морю летом,
В город, где магнолии в цвету.
Я открою все свои секреты,
Все твои печали отведу.
А ты опять вздыхаешь,
В глазах печаль тая.
Какая ты смешная,
Доченька моя,
Как будто что-то знаешь,
Чего не знаю я.
Какая ж молодая ты еще,
Доченька моя.
Посмотри на линии ладони,
Все поймешь, гадалок не зови.
Это ангел, нам не посторонний
Прочертил там линию любви.
Письма
Моды на письма давно уже нет,
А мне почтальоном вручен
Синий конверт, невесомый конверт,
В нем несколько слов ни о чем.
Если б ты жил от меня далеко
И не было связи другой,
Тебе до меня дозвониться легко,
Всегда телескоп под рукой.
Но что тебе навеяло такое на
строение?
Такое настроение в тебе не угадать.
А может, твоя бабушка, как девочка, рассеянно
Забыла своей юности пожухшую тетрадь.
А в бабушкиной юности была другая музыка,
И как сейчас танцуем мы, для бабушки смешно.
А в бабушкиной юности писали письма грустные.
Нам кажется, что только что, ей кажется Ц давно.
Пух тополиный влетает в окно
,
Век наш в транзистор включен.
Я неотрывно смотрю на одно
Из нескольких слов ни о чем.
Мы на ходу произносим слова,
Вечно куда-то спешим.
Молодость бабушки тоже права.
И ты мне еще напиши.
Я САМА НЕ ПОЙМУ
Я сама не пойму
Отражают зеркала
Взгляд мой беспокойный.
Вольной птицей я была,
Стала вдруг невольной.
Отчего же, не пойму,
Так могло случиться,
Что к приходу твоему
Крашу я ресницы.
Все девчонки говорят Ц
Ты какой-то странный.
И, мечтая за моря,
Учат иностранный,
Говорят, что я б могла
Стать фотомоделью,
Ну, а я тебя ждала
Целую неделю.
Я тебе цветов куплю
И в кино билеты.
Я сама скажу Ц люблю!
Что ответишь мне ты?
А вокруг полно ребят,
Есть получше лица,
Но лишь только для тебя
Крашу я ресницы.
На Покровке
По старенькой Покровке
Крадется ночь-воровка,
Колдует и пугает, ведет свою игру.
А я, ее сыночек, гуляю этой ночью
И сам пока не знаю,
Где окажусь к утру.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
Весенняя тусовка,
В зеленые одежды закутались дворы.
А я пройду по маю и чей-то взгляд поймаю,
Хоть я уже не в гору,
Но все же не с горы.
На Покровке я родился,
На Покровке я крестился,
На Покровке я влюбился,
Коренной ее жилец.
На Покровке, на Покровке
Вьется жизнь моя веревкой,
А веревке, как ни вейся,
Будет где-нибудь конец.
На старенькой Покровке
К трамвайной остановке
Пойду я на свиданье, как в прежние года.
Покровские ворота закрыты для кого-то,
А для меня, я знаю,
Открыты навсегда.
Странная женщина
Желтых огней горсть
В ночь кем-то брошена.
Я твой ночной гость.
Гость твой непрошеный.
Что ж так грустит твой взгляд?
В голосе трещина.
Про тебя говорят Ц
Странная женщина.
Странная женщина, странная,
Схожа ты с птицею раненой,
Грустная, крылья сложившая,
Радость полета забывшая.
Кем для тебя в жизни стану я?
Странная женщина, странная.
Я не прошу простить,
Ты ж промолчишь в ответ.
Я не хочу гостить
И уходить в рассвет.
В грустных глазах ловлю
Искорки радости.
Я так давно люблю
Все твои странности.
Не долго думая
Ночь была теплой, как чай нед
опитый.
Воздух таким упоительным был.
Понял я вдруг, ты и есть Афродита,
Пену я сдул и тебя полюбил.
Я любовался изгибами тела,
Греческий миф для себя я открыл.
Был я влюблен, только ты не хотела,
Чтоб я тебе о любви говорил.
Не долго думая, с небес
Ко мне в ту ночь спустился бес.
Не долго думая, мне голову морочил.
Но оказалась ты не той
Моей несбывшейся мечтой,
Одной из тысячи ночей недолгой ночью.
Что ж ты, богиня, меня не спрос
ила Ц
Что я люблю и чего не люблю?
Искру зажгла и сама ж погасила,
И вся любовь покатилась к нулю.
Теплая ночь приближалась к р
ассвету,
Куталась ты в одеяло из сна.
Понял я вдруг Ц ничего в тебе нету,
Ты не богиня, а пена одна.
Лебединое озеро
Смотрю на сцену, замирая,
Как будто нет вокруг людей.
А там, как ангелы из рая,
Порхает стайка лебедей.
Залюбовался я Одеттою,
В прикид из перышек одетою.
Машет, машет ножкой тонкой,
Очень жалко мне девчонку.
В том, что лебедь на диете,
Виноват Чайковский Петя.
Ой, упал мой лебедь белый.
Петя, Петя, что ты сделал?
А во дворе кипели страсти Ц
Ребята, нам бы так пожить!
А принц с ума сошел от счастья,
В колготках беленьких кружит.
Он к ней подплыл, душа продажная,
И показал свое адажио.
Машет, машет ножкой тонкой,
Очень жалко мне девчонку.
В том, что лебедь на диете,
Виноват Чайковский Петя.
Ой, упал мой лебедь белый.
Петя, Петя, что ты сделал?
На вид-то принц нормальный п
арень,
Чего несется как шальной?
Как будто кто его ошпарил,
И стало плохо с головой.
Мне закричать Одетте хочется Ц
Беги, а то все плохо кончится!
Удивительно!
Подцепили изящно вы каперсу
Леденящим копьем серебра.
Взгляд горящий, летящий по адресу,
Намекнул мне прозрачно Ц пора!
Недопитый глоток бенедиктина
Покачнул изумрудную тень.
Ах, какой же был день удивительный,
Ах, какой удивительный день.
Занавески поплыли к сближен
ию,
Ненароком спугнув мотылька.
Как прелестна в капризном движении
Мне обвившая шею рука.
Опасаясь вам быть утомительным,
Быстро сбросил одежды я прочь.
Ах, какой была ночь удивительной,
Ах, какой удивительной ночь.
Бледный свет по подушкам рас
сыпался,
За окном новый день поджидал.
Мой бокал опрокинут, я выпил все,
Вы простите меня за финал.
Вы в любви были так убедительны,
Я ценю ваш старательный пыл.
Быстро вас я забыл, удивительно,
Удивительно быстро забыл.
Старая знакомая
Завертела меня жизнь, закрут
ила.
Вечно занят, днем и ночью дела.
Я забыл тебя, а ты позвонила
И зачем-то вдруг к себе позвала.
Не узнал я сразу в трубке тво
й голос,
А потом узнал и был удивлен,
И сказал, что я по-прежнему холост
И к тому же ни в кого не влюблен.
Старая знакомая,
Наша жизнь расколота,
Наша жизнь поломана,
Чья же в том вина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14