А в ее глазах — голубых глазах — застыл ужас. Никогда я их не забуду. Она напоминала испуганного ребенка, который шарахается от любого шороха. Но кроме страха, я увидел и безумие. Оно ясно читалось на ее лице.
Лэнг говорил очень медленно, и она немного успокоилась. Я стал приближаться к ним — тоже очень медленно, и показал ей, что в руках у меня нет оружия. Мне оставалось пройти еще ярда два, но тут Лэнг велел мне остановиться и сказал: «Не делай лишних движений, малыш. Будь умницей».
К этому времени Бекки как будто успокоилась: Лэнг умел уговаривать людей. Он объяснил, что хочет побеседовать с ней, и только. Она, мол, может делать все, что ей заблагорассудится. Он сказал, что хотел бы зайти в дом и поговорить за чашечкой кофе, но можно и здесь, это не важно. Не важно…
Мэтью снова сжал руки Мариетты и еще ниже наклонил голову. Мариетта прикусила губу, боясь сказать что-нибудь некстати.
— Не знаю, как все это случилось. — Мэтью повысил голос. — Возле дверей лежала куча досок. И топорик. Бекки схватила его и начала орать.
— Мэтью.
— А я стоял. Просто… стоял, — говорил он глухим, придушенным голосом. Потом со стоном закрыл руками глаза.
— Все в порядке, — прошептала Мариетта. — Все хорошо.
— Он не сделал ничего! — вдруг с яростью закричал он. — Даже револьвер не вытащил. Просто стоял, расправив плечи, и смотрел… Смотрел, как она приближается.
Мэтью задыхался, а Мариетта ничем не могла ему помочь, только держала его за руки и плакала.
— Все произошло так быстро. Лэнг упал, а Бекки стояла и смотрела на меня. Она не кричала и не двигалась — просто смотрела. И я не помню, как в руках у меня оказался револьвер.
Он замолчал, не в силах выговорить ни слова. Его горячие слезы текли по пальцам Мариетты, а она целовала его склоненную голову и шептала:
— Мэтью… Мэтью…
Прошло много, очень много времени, прежде чем Мэтью успокоился и выровнялось его дыхание.
— Ребекка Макгенри. Это был первый человек, которого я убил. Прямо на глазах у ее маленьких детей. Я убил ее. А в доме еще был младенец. Совсем крошечная девочка, такая слабенькая и голодная… она даже не могла плакать. Братья и сестра не помнили, как ее зовут. — Он шмыгнул носом и поднял голову. — Она умерла на следующий день, в городе. Никто не смог ее спасти.
Мэтью вздохнул.
— Ну, а дальше, сама понимаешь, — продолжал он, вытирая мокрое лицо. — Кое-кто знал, как связаться с родителями Бекки, они приехали в Абилин и забрали детей домой, в Кентукки. Супругов Макгенри и младенца похоронили, а я отвез тело Лэнга в Абилин.
Мэтью встал, подошел к раковине, умылся и намочил чистое полотенце для Мариетты.
— Вот, милая, возьми. Тебе сразу станет лучше. Как только она взяла полотенце и вытерла слезы.
Мэтью снова сел за стол.
— В Абилине Лэнгу устроили пышные похороны. Весь город собрался. Старик, наверное, посмеялся бы над всем этим — особенно когда увидел бы огромную надгробную плиту на своей могиле.
— Что ты делал потом?
Мэтью с отсутствующим видом повертел в руке хрупкую фарфоровую чашечку.
— По-моему, я тогда немного двинулся. Носился по Нью-Мехико и Аризоне, ни с кем не общался и почти непрерывно пил. Не помню, как я попал домой. Когда увидел отца, Джимми и всех своих родных, сначала даже не сообразил, почему они здесь оказались. — Он улыбнулся. — Вид у меня был ужасный. Я не мылся и не брился месяца два, а может, и больше, и был худой, точно скелет. И лошадь моя выглядела не лучше. Но дома мне обрадовались. Отец чуть не расплакался. Джимми обнял так, что я едва цел остался. С тех пор, как я уехал, он очень повзрослел и изменился. Все изменились: и отец, и мама, и бабушка. Знаешь, Этти, до тех пор, пока мы с тобой не встретились, я думал, что никогда больше мне не будет так хорошо, как в тот день. Я снова был дома, в кругу своей семьи. Они приняли меня так, как будто забыли о прежних ссорах. И никто не спрашивал, что со мной произошло. Мне дали время прийти в себя.
Мэтью взглянул на Мариетту:
— Я никому об этом не рассказывал. Наверное, это и есть тот подарок, который я должен был тебе сделать, по мнению Элизабет. Только вот история вышла не очень романтичная, да?
Мариетта нежно погладила его по щеке.
— Более ценного подарка я никогда в жизни не получала. Спасибо тебе за доверие, Мэтью.
Он прижал ее ладонь к своим губам.
— Я люблю тебя, Этти.
— И я люблю тебя, Мэтью Кейган.
Он посмотрел на Мариетту, широко раскрыв глаза от удивления.
— Я люблю тебя, — повторила она и опустилась на колени рядом с Мэтью, положив руки ему на плечи. — Я давно люблю тебя. Никогда никого я так не любила.
— А про-профессора Колла? — спросил он хрипло, не сводя с нее растерянного взгляда.
— Я любила Дэвида, — тихо ответила Мариетта. — Он был добр ко мне, и я любила его как друга. Но тебя я люблю иначе. — Она заглянула ему в глаза. — Эта любовь так сильна, что пугает меня.
— Я чувствую то же, Этти.
— Вряд ли. — Мариетта улыбнулась. — Ты красивый, добрый, замечательный… Самый лучший мужчина из всех, каких я встречала. А я обыкновенная, невзрачная простушка.
Мэтью неожиданно подхватил ее и посадил себе на колени.
— Не смей больше так говорить, Этти! У меня сердце замирает от твоей красоты.
Всю свою страсть он вложил не только в слова, но и в поцелуй.
— Ты это серьезно сказала? — спросил он, оторвавшись наконец от Мариетты.
— Насчет того, что ты красивый? Конечно…
— Нет! — Мэтью скорчил гримасу. — Я о другом. Это действительно так?
— Люблю ли я тебя? — Мариетта улыбнулась. — Да, я люблю тебя, Мэтью Иезекия Кейган.
Мэтью смотрел на нее в полном изумлении.
— И ты хотела поехать в «Лос Роблес», чтобы признаться мне в любви?
— Да. — Мариетта вспыхнула. — А еще чтобы извиниться и объяснить, почему я все время тебе отказывала, и…
Он ласково закрыл ей рот рукой.
— Давай не будем, хорошо? Я всю ночь глаз не сомкнул, и, готов дать голову на отсечение, ты тоже. Нам обоим нужно выспаться, а потом уж обсуждать разные важные вопросы.
— Но… — начала было Мариетта, увернувшись от Мэтью, но он снова зажал ей рот ладонью.
— Сегодня я не буду спрашивать, выйдешь ли ты за меня замуж. Я сейчас даже думать об этом не в состоянии. Я приду завтра, и ты узнаешь, что я намерен делать дальше. Хорошо?
Мариетта кивнула.
— Тогда ты и расскажешь, что чувствуешь. Потом я задам тебе все вопросы, которые мучают меня уже недели три, а ты на них ответишь, да?
Они улыбнулись друг другу.
— Да, дорогая?
Мариетта звонко рассмеялась.
— О женщины! — воскликнул Мэтью, убрав руку. — Я еще вернусь к этой теме. Скоро. Но сейчас, — он встал, — я так устал, что готов заснуть прямо на полу в твоей гостиной.
— Пожалуйста, — разрешила Мариетта и была вознаграждена весьма красноречивым взглядом.
— Милая, ты не понимаешь, что говоришь. Это самое опасное предложение, какое мне когда-либо делали. — Мэтью взял со стола шляпу и надел ее. — Высплюсь в тюрьме. Там тихо. А в «Лос Роблес» я просто не доеду. Приду завтра, часа в три дня.
— Я буду ждать.
Он поцеловал Мариетту, зевнул и смущенно засмеялся:
— Да, что-то я совсем вымотался. Старею. Забавно. — Мэтью погладил волосы Мариетты, словно еще раз хотел убедиться, насколько они мягкие. — Еще никогда в жизни мне не было так хорошо. Наверное, мне приснится что-нибудь приятное.
— Надеюсь, что так, — сказала Мариетта, крепко обняв его. — Я люблю тебя, Мэтью.
— Я тоже тебя люблю! — Он поцеловал ее и шагнул к двери, потом остановился и добавил: — Будь добра, дай мне завтра правильный ответ. Значит, я красивый? — спросил Мэтью напоследок, потирая подбородок.
Мариетта расхохоталась.
— Мне это нравится, — сказал он, направляясь к выходу, — очень нравится.
Глава 25
— Замечательно! — пробормотала Мариетта, сняв крышку с ящика. Она вынула из груды оберточной бумаги большую тяжелую книгу. — Потрясающе.
Она положила книгу на колени и погладила шелковый зеленый переплет первого тома «Британской Энциклопедии» последнего издания.
— Детям это очень пригодится, — одобрительно сказала сама себе Мариетта, положив фолиант на пол, потом снова принялась рыться в ящике. — Да, конечно. — На первую книгу легла вторая, потом третья. — Все новое, современное. Отличный комплект для следующего учебного года.
Она посмотрела на два других ящика, в которых тоже лежали книги для школы. Ими также следовало бы заняться… Но уже первый час, скоро приедет Мэтью, и к его визиту надо подготовиться. А кроме того, чем дольше она здесь пробудет, тем длиннее будет нотация, которую ей прочитают Джас и Либерти, узнав, что их подопечная тайком ускользнула из дома. Как только они заметят ее исчезновение, то немедленно примчатся в школу, а потом отведут в Ханлан-Хаус. Книги никуда не денутся, зато сейчас у нее есть возможность побыть несколько часов одной и как следует все обдумать.
Отложив последний тяжелый том в сторону, Мариетта решила передохнуть и снова вернулась мыслями к мучившей ее проблеме. Мэтью любит ее. Любит. Это невероятно! Но она поверила ему. Более того, она знала, чувствовала это всем своим существом. Осознание этого чуда пришло вчера, когда Мэтью рассказывал свою историю.
Мэтью Кейган действительно любит ее. Какое счастье! Мариетта удивленно покачала головой. Как это случилось? Чем она заслужила такой потрясающий подарок? Непонятно. Но она больше не сомневалась в чувствах Мэтью. Они бесценны, и их надо принять…
Даже если она не выйдет за него замуж.
Вздохнув, Мариетта закрыла пустой ящик и засунула его под парту. В это время во дворе послышался стук копыт.
— Вот и Дроганы прискакали. Или по крайней мере один из них. Что за наказание! — Она с сожалением взглянула на остальные ящики, потом вдруг задумалась. — Интересно…
Мэтью верхом на Уроде въехал прямо в сад.
— Почему бы тебе не въехать на крыльцо? — насмешливо спросил Либерти.
Мэтью привязал свою сердито фыркающую лошадь к забору.
— Придержи язык, — предостерег он Дрогана, — а то Урод услышит и разнесет забор в щепки. Веди себя прилично, — обратился Мэтью к лошади. — Я оставлю тебя ненадолго.
Он поднялся на крыльцо, кивнув братьям Дроганам, которые по обыкновению удобно устроились на стульях:
— Добрый день, ребята.
— Добрый день, — сказал Джастис и, сняв ноги с перил, сел прямо. — Что случилось? Кажется, у тебя плохие новости?
Угрюмо поджав губы, Мэтью устало потер глаза и только потом ответил:
— Да, очень плохие. Я получил телеграмму. Эллиот Чемберс и его парни убили отца Этти пять дней назад.
— Господи! — Либерти так и подскочил на месте.
— Как? — удивился Джастис. — Ведь у него была охрана!
— Четыре федеральных маршала. Они тоже мертвы. А Чемберс, конечно, ускользнул. Один Бог знает куда.
— Пять дней! — воскликнул Джастис. — Это много, если его еще не нашли. Чемберс может быть где угодно, даже за границей.
— Не знаю, почему они так долго тянули с телеграммой, — сердито сказал Мэтью и, сняв шляпу, запустил руку в волосы. — Наверное, не хотели огорчать Этти, придумывали какие-то отговорки, но, черт возьми, если Чемберс обезумел настолько, что убил Хардести, то он может убить и ее! Этти должна находиться под постоянным наблюдением до тех пор, пока его не арестуют. И я не хочу, чтобы она выходила из дома. Ни под каким предлогом!
Братья кивнули.
— Хорошо, Мэт, — сказал Джастис.
— Я привезу все самое необходимое и буду дежурить по ночам. Составим расписание, чтобы можно было сменять друг друга.
— Я выбираю дежурство в спальне, — предложил Либерти.
Джастис засмеялся, но Мэтью бросил на него суровый взгляд.
— Мне не до шуток, — проворчал он, нахлобучив шляпу. — Господи! Как я скажу Этти, что ее отца убили?
— Прости нас, Мэт, — извинился Либерти.
— Несколько дней назад она о нем говорила, — сказал Мэтью. — Сенатор прислал ей письмо, они помирились… Боже!..
Все трое на мгновение замолчали, не зная, что сказать. Мэтью подошел к двери.
— Надо побыстрее с этим покончить, — решительно сказал он и постучал.
Мариетта услышала шаги и торопливо открыла два оставшихся ящика. Потом схватила стамеску и молоток и, торжествующе улыбаясь, приготовилась встретить братьев Дроганов.
— Вы, конечно, очень рассердились, но я не хочу ничего слушать до тех пор, пока вы не поможете мне вытащить книги…
В дверях стоял Эллиот Чемберс.
— Добрый день, миссис Колл, — проговорил он с улыбкой и снял с головы элегантный черный котелок.
Парализованная ужасом, Мариетта застыла на месте. От этого невысокого мужчины с довольно непримечательной внешностью исходило ощущение силы и уверенности в себе. Одетый в дорогой модный костюм, он был похож на заурядного бизнесмена или какого-нибудь добропорядочного и совершенно безобидного банкира. Мариетта всегда считала, что Чемберс — это самое яркое воплощение противоречий, какие только могут совмещаться в одном человеке. Он вел себя мягко и учтиво; трудно было представить, что Чемберс способен кому-то причинить вред или даже маленькую неприятность. Но на самом деле он был злобен, порочен и (Мариетта очень хорошо это знала!) чудовищно жесток.
— Как приятно увидеть вас снова! — сказал он так любезно, словно они встретились на светском рауте в Вашингтоне. Казалось, Чемберс вот-вот пригласит ее на танец. — Вы прекрасно выглядите.
Мариетта крепко сжала в руках инструменты: стамеску и молоток.
— Ч-что вы здесь делаете? Чемберс спокойно шагнул к ней.
— Я был разочарован, узнав, что вы отклонили мое приглашение в Сакраменто. Ведь я приехал туда исключительно ради вас. Я полагал, что вас сумеет убедить мистер Куинн, но увы! В дело вмешался маршал Кейган. — Чемберс аккуратно положил свой котелок на парту. Мариетта попятилась. — Маршал Кейган принес мне много неприятностей. Я думаю, что вы об этом знаете. Боже, сколько тут книг!
Книги? Мысли вихрем кружились в голове Мариетты.
— Вы принесли людям гораздо больше бед. Да вы об этом и сами знаете, — сказала она, дрожа от страха и ярости.
Чемберс любезно улыбнулся:
— Да, тем, кто вставал у меня на пути. Но на многих я оказывал положительное влияние. И приносил им немалую пользу.
— Как на моего отца, например, — с горечью отозвалась Мариетта. — Но это не относится к тем, на ком вы наживались. И уж тем более не относится к моему мужу.
Чемберс полистал словари, лежавшие на парте.
— Профессор Колл был прекрасный человек, — мягко возразил он. — Я восхищался им, любил его и очень уважал. Его глупое поведение достойно сожаления, и я сделал все возможное, чтобы остановить мистера Колла. Право, мне даже трудно припомнить, когда еще я проявлял столько терпения. Жаль, что пришлось заставить его замолчать.
У Мариетты все внутри оборвалось.
— Заставить замолчать? Да вы убили его! Эллиот Чемберс поднял на нее глаза.
— Другого выхода не было, и, поверьте, я очень сожалел. Вероятно, вы не знаете, но я увлекаюсь математикой и читал работы вашего мужа. Он…
— Как вы смеете?! — закричала Мариетта, разъяренная тем, что убийца говорит о своей жертве в таком тоне.
— Он был блестящий ученый, — закончил Чемберс. — Блестящий. Мне было больно лишать его жизни. Это относится и к вам, миссис Колл.
Мариетта попятилась. Чемберс опустил в карман свою изящную руку.
— Мне жаль, мадам. Можете расценивать это как комплимент. — Он вытащил маленький револьвер, очень похожий на тот, который дал ей Мэтью в Найтс ферри. — На своем веку я встретил пятерых человек, убивать которых было мне неприятно. К их числу относится профессор Колл и вы. А вот ваш отец — другое дело. Все эти годы он был как заноза в пальце: постоянно боялся чего-то и жаловался. Я с удовольствием смотрел на его агонию.
Слова Чемберса поразили Мариетту в самое сердце.
— Это… это ложь! — воскликнула она, задыхаясь.
— Простите, — вежливо извинился он. — Я не хотел расстраивать вас, миссис Колл. Не следовало мне говорить о смерти сенатора. — Чемберс шагнул к Мариетте и внимательно взглянул на нее, слегка склонив голову набок. — Вы всегда мне нравились. Вы не красавица, конечно. Зато какой ум! Какая женственность! Великолепное сочетание. Я много раз жалел, что не могу насладиться вашим очарованием физически. И завидовал профессору Коллу.
— Вы не убили моего отца… — лепетала Мариетта, чувствуя, к своему стыду, что у нее дрожит нижняя губа, а на глаза наворачиваются слезы. — Вы не сделали этого…
— Простите, — снова извинился Чемберс. — Я причинил вам боль, но вы недолго будете страдать, дорогая. Обещаю. Я мог бы утешить вас тем, что вы скоро встретитесь с ним на небесах. Увы! Что-то мне в это не верится. С мужем — да, тут нет никаких сомнений. Но ваш батюшка… как бы помягче выразиться… находится совсем в другом месте.
— Вы… вы…
— К сожалению, я не могу больше беседовать с вами, миссис Колл, — сказал Чемберс, направив револьвер на Мариетту. — По вине сенатора я должен уехать из страны, и как можно скорее. Сейчас я отправляюсь в Нью-Мехико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Лэнг говорил очень медленно, и она немного успокоилась. Я стал приближаться к ним — тоже очень медленно, и показал ей, что в руках у меня нет оружия. Мне оставалось пройти еще ярда два, но тут Лэнг велел мне остановиться и сказал: «Не делай лишних движений, малыш. Будь умницей».
К этому времени Бекки как будто успокоилась: Лэнг умел уговаривать людей. Он объяснил, что хочет побеседовать с ней, и только. Она, мол, может делать все, что ей заблагорассудится. Он сказал, что хотел бы зайти в дом и поговорить за чашечкой кофе, но можно и здесь, это не важно. Не важно…
Мэтью снова сжал руки Мариетты и еще ниже наклонил голову. Мариетта прикусила губу, боясь сказать что-нибудь некстати.
— Не знаю, как все это случилось. — Мэтью повысил голос. — Возле дверей лежала куча досок. И топорик. Бекки схватила его и начала орать.
— Мэтью.
— А я стоял. Просто… стоял, — говорил он глухим, придушенным голосом. Потом со стоном закрыл руками глаза.
— Все в порядке, — прошептала Мариетта. — Все хорошо.
— Он не сделал ничего! — вдруг с яростью закричал он. — Даже револьвер не вытащил. Просто стоял, расправив плечи, и смотрел… Смотрел, как она приближается.
Мэтью задыхался, а Мариетта ничем не могла ему помочь, только держала его за руки и плакала.
— Все произошло так быстро. Лэнг упал, а Бекки стояла и смотрела на меня. Она не кричала и не двигалась — просто смотрела. И я не помню, как в руках у меня оказался револьвер.
Он замолчал, не в силах выговорить ни слова. Его горячие слезы текли по пальцам Мариетты, а она целовала его склоненную голову и шептала:
— Мэтью… Мэтью…
Прошло много, очень много времени, прежде чем Мэтью успокоился и выровнялось его дыхание.
— Ребекка Макгенри. Это был первый человек, которого я убил. Прямо на глазах у ее маленьких детей. Я убил ее. А в доме еще был младенец. Совсем крошечная девочка, такая слабенькая и голодная… она даже не могла плакать. Братья и сестра не помнили, как ее зовут. — Он шмыгнул носом и поднял голову. — Она умерла на следующий день, в городе. Никто не смог ее спасти.
Мэтью вздохнул.
— Ну, а дальше, сама понимаешь, — продолжал он, вытирая мокрое лицо. — Кое-кто знал, как связаться с родителями Бекки, они приехали в Абилин и забрали детей домой, в Кентукки. Супругов Макгенри и младенца похоронили, а я отвез тело Лэнга в Абилин.
Мэтью встал, подошел к раковине, умылся и намочил чистое полотенце для Мариетты.
— Вот, милая, возьми. Тебе сразу станет лучше. Как только она взяла полотенце и вытерла слезы.
Мэтью снова сел за стол.
— В Абилине Лэнгу устроили пышные похороны. Весь город собрался. Старик, наверное, посмеялся бы над всем этим — особенно когда увидел бы огромную надгробную плиту на своей могиле.
— Что ты делал потом?
Мэтью с отсутствующим видом повертел в руке хрупкую фарфоровую чашечку.
— По-моему, я тогда немного двинулся. Носился по Нью-Мехико и Аризоне, ни с кем не общался и почти непрерывно пил. Не помню, как я попал домой. Когда увидел отца, Джимми и всех своих родных, сначала даже не сообразил, почему они здесь оказались. — Он улыбнулся. — Вид у меня был ужасный. Я не мылся и не брился месяца два, а может, и больше, и был худой, точно скелет. И лошадь моя выглядела не лучше. Но дома мне обрадовались. Отец чуть не расплакался. Джимми обнял так, что я едва цел остался. С тех пор, как я уехал, он очень повзрослел и изменился. Все изменились: и отец, и мама, и бабушка. Знаешь, Этти, до тех пор, пока мы с тобой не встретились, я думал, что никогда больше мне не будет так хорошо, как в тот день. Я снова был дома, в кругу своей семьи. Они приняли меня так, как будто забыли о прежних ссорах. И никто не спрашивал, что со мной произошло. Мне дали время прийти в себя.
Мэтью взглянул на Мариетту:
— Я никому об этом не рассказывал. Наверное, это и есть тот подарок, который я должен был тебе сделать, по мнению Элизабет. Только вот история вышла не очень романтичная, да?
Мариетта нежно погладила его по щеке.
— Более ценного подарка я никогда в жизни не получала. Спасибо тебе за доверие, Мэтью.
Он прижал ее ладонь к своим губам.
— Я люблю тебя, Этти.
— И я люблю тебя, Мэтью Кейган.
Он посмотрел на Мариетту, широко раскрыв глаза от удивления.
— Я люблю тебя, — повторила она и опустилась на колени рядом с Мэтью, положив руки ему на плечи. — Я давно люблю тебя. Никогда никого я так не любила.
— А про-профессора Колла? — спросил он хрипло, не сводя с нее растерянного взгляда.
— Я любила Дэвида, — тихо ответила Мариетта. — Он был добр ко мне, и я любила его как друга. Но тебя я люблю иначе. — Она заглянула ему в глаза. — Эта любовь так сильна, что пугает меня.
— Я чувствую то же, Этти.
— Вряд ли. — Мариетта улыбнулась. — Ты красивый, добрый, замечательный… Самый лучший мужчина из всех, каких я встречала. А я обыкновенная, невзрачная простушка.
Мэтью неожиданно подхватил ее и посадил себе на колени.
— Не смей больше так говорить, Этти! У меня сердце замирает от твоей красоты.
Всю свою страсть он вложил не только в слова, но и в поцелуй.
— Ты это серьезно сказала? — спросил он, оторвавшись наконец от Мариетты.
— Насчет того, что ты красивый? Конечно…
— Нет! — Мэтью скорчил гримасу. — Я о другом. Это действительно так?
— Люблю ли я тебя? — Мариетта улыбнулась. — Да, я люблю тебя, Мэтью Иезекия Кейган.
Мэтью смотрел на нее в полном изумлении.
— И ты хотела поехать в «Лос Роблес», чтобы признаться мне в любви?
— Да. — Мариетта вспыхнула. — А еще чтобы извиниться и объяснить, почему я все время тебе отказывала, и…
Он ласково закрыл ей рот рукой.
— Давай не будем, хорошо? Я всю ночь глаз не сомкнул, и, готов дать голову на отсечение, ты тоже. Нам обоим нужно выспаться, а потом уж обсуждать разные важные вопросы.
— Но… — начала было Мариетта, увернувшись от Мэтью, но он снова зажал ей рот ладонью.
— Сегодня я не буду спрашивать, выйдешь ли ты за меня замуж. Я сейчас даже думать об этом не в состоянии. Я приду завтра, и ты узнаешь, что я намерен делать дальше. Хорошо?
Мариетта кивнула.
— Тогда ты и расскажешь, что чувствуешь. Потом я задам тебе все вопросы, которые мучают меня уже недели три, а ты на них ответишь, да?
Они улыбнулись друг другу.
— Да, дорогая?
Мариетта звонко рассмеялась.
— О женщины! — воскликнул Мэтью, убрав руку. — Я еще вернусь к этой теме. Скоро. Но сейчас, — он встал, — я так устал, что готов заснуть прямо на полу в твоей гостиной.
— Пожалуйста, — разрешила Мариетта и была вознаграждена весьма красноречивым взглядом.
— Милая, ты не понимаешь, что говоришь. Это самое опасное предложение, какое мне когда-либо делали. — Мэтью взял со стола шляпу и надел ее. — Высплюсь в тюрьме. Там тихо. А в «Лос Роблес» я просто не доеду. Приду завтра, часа в три дня.
— Я буду ждать.
Он поцеловал Мариетту, зевнул и смущенно засмеялся:
— Да, что-то я совсем вымотался. Старею. Забавно. — Мэтью погладил волосы Мариетты, словно еще раз хотел убедиться, насколько они мягкие. — Еще никогда в жизни мне не было так хорошо. Наверное, мне приснится что-нибудь приятное.
— Надеюсь, что так, — сказала Мариетта, крепко обняв его. — Я люблю тебя, Мэтью.
— Я тоже тебя люблю! — Он поцеловал ее и шагнул к двери, потом остановился и добавил: — Будь добра, дай мне завтра правильный ответ. Значит, я красивый? — спросил Мэтью напоследок, потирая подбородок.
Мариетта расхохоталась.
— Мне это нравится, — сказал он, направляясь к выходу, — очень нравится.
Глава 25
— Замечательно! — пробормотала Мариетта, сняв крышку с ящика. Она вынула из груды оберточной бумаги большую тяжелую книгу. — Потрясающе.
Она положила книгу на колени и погладила шелковый зеленый переплет первого тома «Британской Энциклопедии» последнего издания.
— Детям это очень пригодится, — одобрительно сказала сама себе Мариетта, положив фолиант на пол, потом снова принялась рыться в ящике. — Да, конечно. — На первую книгу легла вторая, потом третья. — Все новое, современное. Отличный комплект для следующего учебного года.
Она посмотрела на два других ящика, в которых тоже лежали книги для школы. Ими также следовало бы заняться… Но уже первый час, скоро приедет Мэтью, и к его визиту надо подготовиться. А кроме того, чем дольше она здесь пробудет, тем длиннее будет нотация, которую ей прочитают Джас и Либерти, узнав, что их подопечная тайком ускользнула из дома. Как только они заметят ее исчезновение, то немедленно примчатся в школу, а потом отведут в Ханлан-Хаус. Книги никуда не денутся, зато сейчас у нее есть возможность побыть несколько часов одной и как следует все обдумать.
Отложив последний тяжелый том в сторону, Мариетта решила передохнуть и снова вернулась мыслями к мучившей ее проблеме. Мэтью любит ее. Любит. Это невероятно! Но она поверила ему. Более того, она знала, чувствовала это всем своим существом. Осознание этого чуда пришло вчера, когда Мэтью рассказывал свою историю.
Мэтью Кейган действительно любит ее. Какое счастье! Мариетта удивленно покачала головой. Как это случилось? Чем она заслужила такой потрясающий подарок? Непонятно. Но она больше не сомневалась в чувствах Мэтью. Они бесценны, и их надо принять…
Даже если она не выйдет за него замуж.
Вздохнув, Мариетта закрыла пустой ящик и засунула его под парту. В это время во дворе послышался стук копыт.
— Вот и Дроганы прискакали. Или по крайней мере один из них. Что за наказание! — Она с сожалением взглянула на остальные ящики, потом вдруг задумалась. — Интересно…
Мэтью верхом на Уроде въехал прямо в сад.
— Почему бы тебе не въехать на крыльцо? — насмешливо спросил Либерти.
Мэтью привязал свою сердито фыркающую лошадь к забору.
— Придержи язык, — предостерег он Дрогана, — а то Урод услышит и разнесет забор в щепки. Веди себя прилично, — обратился Мэтью к лошади. — Я оставлю тебя ненадолго.
Он поднялся на крыльцо, кивнув братьям Дроганам, которые по обыкновению удобно устроились на стульях:
— Добрый день, ребята.
— Добрый день, — сказал Джастис и, сняв ноги с перил, сел прямо. — Что случилось? Кажется, у тебя плохие новости?
Угрюмо поджав губы, Мэтью устало потер глаза и только потом ответил:
— Да, очень плохие. Я получил телеграмму. Эллиот Чемберс и его парни убили отца Этти пять дней назад.
— Господи! — Либерти так и подскочил на месте.
— Как? — удивился Джастис. — Ведь у него была охрана!
— Четыре федеральных маршала. Они тоже мертвы. А Чемберс, конечно, ускользнул. Один Бог знает куда.
— Пять дней! — воскликнул Джастис. — Это много, если его еще не нашли. Чемберс может быть где угодно, даже за границей.
— Не знаю, почему они так долго тянули с телеграммой, — сердито сказал Мэтью и, сняв шляпу, запустил руку в волосы. — Наверное, не хотели огорчать Этти, придумывали какие-то отговорки, но, черт возьми, если Чемберс обезумел настолько, что убил Хардести, то он может убить и ее! Этти должна находиться под постоянным наблюдением до тех пор, пока его не арестуют. И я не хочу, чтобы она выходила из дома. Ни под каким предлогом!
Братья кивнули.
— Хорошо, Мэт, — сказал Джастис.
— Я привезу все самое необходимое и буду дежурить по ночам. Составим расписание, чтобы можно было сменять друг друга.
— Я выбираю дежурство в спальне, — предложил Либерти.
Джастис засмеялся, но Мэтью бросил на него суровый взгляд.
— Мне не до шуток, — проворчал он, нахлобучив шляпу. — Господи! Как я скажу Этти, что ее отца убили?
— Прости нас, Мэт, — извинился Либерти.
— Несколько дней назад она о нем говорила, — сказал Мэтью. — Сенатор прислал ей письмо, они помирились… Боже!..
Все трое на мгновение замолчали, не зная, что сказать. Мэтью подошел к двери.
— Надо побыстрее с этим покончить, — решительно сказал он и постучал.
Мариетта услышала шаги и торопливо открыла два оставшихся ящика. Потом схватила стамеску и молоток и, торжествующе улыбаясь, приготовилась встретить братьев Дроганов.
— Вы, конечно, очень рассердились, но я не хочу ничего слушать до тех пор, пока вы не поможете мне вытащить книги…
В дверях стоял Эллиот Чемберс.
— Добрый день, миссис Колл, — проговорил он с улыбкой и снял с головы элегантный черный котелок.
Парализованная ужасом, Мариетта застыла на месте. От этого невысокого мужчины с довольно непримечательной внешностью исходило ощущение силы и уверенности в себе. Одетый в дорогой модный костюм, он был похож на заурядного бизнесмена или какого-нибудь добропорядочного и совершенно безобидного банкира. Мариетта всегда считала, что Чемберс — это самое яркое воплощение противоречий, какие только могут совмещаться в одном человеке. Он вел себя мягко и учтиво; трудно было представить, что Чемберс способен кому-то причинить вред или даже маленькую неприятность. Но на самом деле он был злобен, порочен и (Мариетта очень хорошо это знала!) чудовищно жесток.
— Как приятно увидеть вас снова! — сказал он так любезно, словно они встретились на светском рауте в Вашингтоне. Казалось, Чемберс вот-вот пригласит ее на танец. — Вы прекрасно выглядите.
Мариетта крепко сжала в руках инструменты: стамеску и молоток.
— Ч-что вы здесь делаете? Чемберс спокойно шагнул к ней.
— Я был разочарован, узнав, что вы отклонили мое приглашение в Сакраменто. Ведь я приехал туда исключительно ради вас. Я полагал, что вас сумеет убедить мистер Куинн, но увы! В дело вмешался маршал Кейган. — Чемберс аккуратно положил свой котелок на парту. Мариетта попятилась. — Маршал Кейган принес мне много неприятностей. Я думаю, что вы об этом знаете. Боже, сколько тут книг!
Книги? Мысли вихрем кружились в голове Мариетты.
— Вы принесли людям гораздо больше бед. Да вы об этом и сами знаете, — сказала она, дрожа от страха и ярости.
Чемберс любезно улыбнулся:
— Да, тем, кто вставал у меня на пути. Но на многих я оказывал положительное влияние. И приносил им немалую пользу.
— Как на моего отца, например, — с горечью отозвалась Мариетта. — Но это не относится к тем, на ком вы наживались. И уж тем более не относится к моему мужу.
Чемберс полистал словари, лежавшие на парте.
— Профессор Колл был прекрасный человек, — мягко возразил он. — Я восхищался им, любил его и очень уважал. Его глупое поведение достойно сожаления, и я сделал все возможное, чтобы остановить мистера Колла. Право, мне даже трудно припомнить, когда еще я проявлял столько терпения. Жаль, что пришлось заставить его замолчать.
У Мариетты все внутри оборвалось.
— Заставить замолчать? Да вы убили его! Эллиот Чемберс поднял на нее глаза.
— Другого выхода не было, и, поверьте, я очень сожалел. Вероятно, вы не знаете, но я увлекаюсь математикой и читал работы вашего мужа. Он…
— Как вы смеете?! — закричала Мариетта, разъяренная тем, что убийца говорит о своей жертве в таком тоне.
— Он был блестящий ученый, — закончил Чемберс. — Блестящий. Мне было больно лишать его жизни. Это относится и к вам, миссис Колл.
Мариетта попятилась. Чемберс опустил в карман свою изящную руку.
— Мне жаль, мадам. Можете расценивать это как комплимент. — Он вытащил маленький револьвер, очень похожий на тот, который дал ей Мэтью в Найтс ферри. — На своем веку я встретил пятерых человек, убивать которых было мне неприятно. К их числу относится профессор Колл и вы. А вот ваш отец — другое дело. Все эти годы он был как заноза в пальце: постоянно боялся чего-то и жаловался. Я с удовольствием смотрел на его агонию.
Слова Чемберса поразили Мариетту в самое сердце.
— Это… это ложь! — воскликнула она, задыхаясь.
— Простите, — вежливо извинился он. — Я не хотел расстраивать вас, миссис Колл. Не следовало мне говорить о смерти сенатора. — Чемберс шагнул к Мариетте и внимательно взглянул на нее, слегка склонив голову набок. — Вы всегда мне нравились. Вы не красавица, конечно. Зато какой ум! Какая женственность! Великолепное сочетание. Я много раз жалел, что не могу насладиться вашим очарованием физически. И завидовал профессору Коллу.
— Вы не убили моего отца… — лепетала Мариетта, чувствуя, к своему стыду, что у нее дрожит нижняя губа, а на глаза наворачиваются слезы. — Вы не сделали этого…
— Простите, — снова извинился Чемберс. — Я причинил вам боль, но вы недолго будете страдать, дорогая. Обещаю. Я мог бы утешить вас тем, что вы скоро встретитесь с ним на небесах. Увы! Что-то мне в это не верится. С мужем — да, тут нет никаких сомнений. Но ваш батюшка… как бы помягче выразиться… находится совсем в другом месте.
— Вы… вы…
— К сожалению, я не могу больше беседовать с вами, миссис Колл, — сказал Чемберс, направив револьвер на Мариетту. — По вине сенатора я должен уехать из страны, и как можно скорее. Сейчас я отправляюсь в Нью-Мехико.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24