На секунду ей показалось, что он прищурился, но потом выражение глаз смягчилось.
– Поздравляю, Анастасия.
Сбоку от нее застыл Лукас и натянуто улыбался.
– Благодарю. Рада, что вы выбрались к нам.
Он кивнул.
– Мне очень нужно побеседовать с Лукасом по делу, увы. Можем мы ненадолго уединиться?
Поколебавшись, Лукас все же согласился:
– Да, разумеется. – Он глянул на Анастасию, извинившись без слов.
Тристан улыбнулся:
– Вполне очевидно, вам нужно выпить. Я сейчас вернусь.
Глядя, как он растворяет в толпе, Мередит заулыбалась, а вместе с ней и Эмили.
– У него отличный нюх, этого не отнять.
Анастасия тоже улыбнулась, но через силу. Она была слишком занята, обдумывая, почему Лукас так посмотрел на Генри, когда тот появился. Ее беспокойство усилилось, стоило ей вспомнить панику в глазах Генри, когда она спросила, какой пост он занимает в военном министерстве. Если ее подозрения насчет Клиффилда обоснованны, тогда Лукас находится в смертельной опасности. Не самое лучшее – быть низким другом предателя.
– Что вы думаете по поводу Генри? – Анастасия понизила голос до шепота.
– Что-то не ладится между ними. – Мередит встала на точки, чтобы видеть, как мужчины уходят. – Холодность, официальность. Это всегда так?
– Нет, – покачала головой Анастасия.
– Я разговаривала с Чарли, прежде чем отправиться сюда. – Мередит скрестила руки на груди.
Анастасия грустно улыбнулась. Как бы ей хотелось, чтобы он тоже пришел на бракосочетание, но как объяснить его присутствие? Он не принадлежал к сливкам общества. И должен был оставаться в стороне, чтобы не раскрыть их отношения.
– Он сказал, что у него груда бумаг о Генри и его деятельности, которую он хочет просмотреть вместе с тобой, – продолжила Мередит.
– Отлично, завтра я наведаюсь к нему в контору, и мы посмотрим, что он обнаружил, – сдерживая волнение, замела Анастасия.
– Возьмешь Лукаса с собой? – спросила Мередит, а Эмили вытянула шею, чтобы услышать ответ.
– Нет, – вздохнула Анастасия, вспомнив, как он отреагировал на ее обвинения в последний раз. – Пока у меня не будет весомых доказательств, я не стану с ним снова это обсуждать. Даже не знаю, что лучше: молиться Господу, чтобы я была права или чтобы ошиблась. Лукас будет мучиться в любом случае.
Чуть откинувшись на спинку кресла, Эмили обменялась с Мередит многозначительным взглядом, а Анастасия выругалась про себя.
– Тебя беспокоят переживания Лукаса?
Анастасия устало вздохнула:
– Конечно, беспокоят, ведь он мой муж.
– Муж по необходимости, – хмыкнула Эмили.
– Эмили! – остановила ее Мередит.
Но Анастасия покачала головой:
– Ты права, Эмили. Ни я, ни он не рассчитывали, что все закончится свадьбой, но это не отменяет наш брак. Это ничего не меняет для меня, поэтому я никогда по своей воле не причиню вред Лукасу, пусть мне обещают все секреты всех врагов Англии. И если Генри тот, за кого мы его принимаем, это разобьет сердце Лукаса. Если нет… – Она поморщилась, словно от боли.
– Если нет? – переспросила Мередит, более осторожно, чем Эмили.
– Тогда я безвозвратно разрушу их дружбу. Я увидела сомнение в глазах Лукаса, когда Генри приближался к нам. Он никогда не простит себе этого, если наши обвинения останутся недоказанными.
– Сомнение? – повторила Эмили. – Вот уж чего не заметила.
– Я тоже, – покачала головой Мередит.
Анастасия помолчала, пока не утихли возражения ее подруг. Для них переживания Лукаса были незаметны, как и для всех остальных. Но ведь Анастасия заметила.
Это означало, что она знала Лукаса лучше, чем другие. Она могла увидеть любые незначительные изменения в выражении его лица и понимала, что у него на сердце. Как любая хорошая жена.
Мередит дотронулась до ее руки.
– Я очень беспокоюсь о тебе из-за этого замужества. Беспокоюсь о твоих страхах и чувстве вины, о которых мы говорили тогда.
Анастасия прикусила губу.
– Не знаю, что принесет мне будущее, но я ездила на могилу к Гилберту и… – Она запнулась. – И попрощалась с ним. Жить в прошлом невозможно. Сейчас, наверное, подошло время открыть двери будущему. А оно – не знаю, к лучшему или худшему – связано с Лукасом.
Какое-то мгновение выражение на лицах подруг было невозможно понять. Потом они заметно расслабились, как будто очень долго ждали именно такого признания. Поразмыслив, Анастасия поняла, что так оно, наверное, и было.
Не один раз Лукас говорил ей о том же самом. Она жила, используя память о Гилберте как щит, используя горе как оправдание, чтобы замкнуться в себе. Как оправдание своих страхов. Чтобы оставаться от людей и мира на расстоянии вытянутой руки.
Теперь Анастасия не видела необходимости удерживать тяжесть этого фасада. В первый раз за долгое время она смотрела вперед, в будущую жизнь. Вперед, чтобы увидеть, что принесет ей брак с Лукасом.
Глава 20
Лукас открыл дверь в спальню и жестом пригласил Анастасию войти. В первый момент она не могла двинуться с места. Ей уже доводилось бывать в его доме. Нет, в их доме, но она никогда не поднималась наверх. Никогда не была в его личных комнатах.
Анастасия пересилила себя и вошла внутрь. Комната совсем не походила на ту, что она подробно представляла себе в запретных фантазиях. Загадочную, полную тайн, греховности и всего того, что для нее олицетворял Лукас.
Вместо этого перед ней предстала комната, залитая светом от свечей и камина. Уютная. Душевная. Как раз такая, какую придумала бы себе сама, если бы закрыла глаза и помечтала. А потом она увидел кровать.
Огромную и мягкую, манящую улечься, спать в ней… Место, где можно заниматься любовью с утра до вечера, всю ночь.
Анастасия отвернулась, краска залила щеки, когда Лукас закрыл за ними дверь. Она не смотрела на него, что давалось ей с трудом. Она напомнила себе, что именно в его доме они первый раз занимались любовью. Яростно и страстно.
Теперь все будет по-другому. Теперь она – жена Лукаса. Больше не будет чувства вины перед Гилбертом, когда он словно стоял рядом и проклинал каждый раз, стоило ей откликнуться на прикосновение Лукаса.
Анастасия посмотрела на мужа. О чем он думает? Что он хочет получить от этого вынужденного союза?
– Там еще одна гостиная, – отрывисто произнес он, указывая на дверь рядом с кроватью. – А за ней – другая спальня, твой будуар.
Анастасия кивнула, но не тронулась с места.
– Ты хочешь, чтобы я спала там?
У нее перехватило дыхание, когда он посмотрел на нее. В его взгляде было все. И никакой двусмысленности. Сегодня она не будет спать в другой спальне, во всяком случае, если сама не попросит об этом.
– Нет. Я хочу, чтобы ты спала здесь. Со мной, – признался он. – Но могу представить, что тебе этого не захочется. Я не собираюсь тебя принуждать.
Рассмеявшись, Анастасия подошла к нему и приложила палец к его губам.
– Загляни мне в глаза, Лукас. Чего я, по-твоему, желаю?
Он изменился в лице, изменилась его осанка. Взгляд затуманился, плечи расслабленно опустились. Кончиком языка он медленно провел по ее пальцу. Моментально ее колени ослабли.
Он отнял ее руку от своих губ и прикоснулся поцелуем, теперь уже к запястью, затем не отрываясь губы поднялись по руке до сгиба локтя. Рукав мешал, и тогда Лукас положил ее руку себе на плечо и, обняв за талию, прижал к себе.
Анастасия глубоко вздохнула, когда грудью прикоснулась к нему. Желание начало жечь изнутри, и он должен был выпустить его на волю. Сейчас никто не мог помешать им. Впереди была целая ночь и роскошная кровать, готовая помочь исполнить любое желание.
И еще ей хотелось познать, исследовать его. В прошлый и в позапрошлый раз она позволила себе проигнорировать себя. Но сегодня она хочет видеть тело Лукаса, не торопясь дотрагиваться до него, понять, как доставить ему удовольствие.
Пальцы дрожали, когда она, вцепившись в его расстегнутый фрак, не торопясь стянула плотную ткань с его плеч. Фрак упал на пол тяжелым комом, а на нее обрушилась волна тепла, которую сдерживала ткань. Жар его тела закручивался вокруг нее, обволакивая со всех сторон.
Раскрытые ладони она положила на его широченную грудь и наслаждалась, слыша низкие тягучие стоны Лукаса, когда ее руки, лаская, двинулись вниз.
– Ана…
– Дай только потрогать тебя, Лукас. Сначала я очень боялась, вдруг сделаю что-то не так.
И снова его лицо смягчилось, а объятия стали сильнее.
– Теперь ты не боишься?
Она покачала головой:
– Нет. Первый раз за долгое время совсем не боюсь.
Лукас проглотил комок в горле, и она увидела, как подпрыгнуло адамово яблоко, а потом объятия раскрылись. Руки опустились, и она поняла, что он позволяет ей делать все, о чем она просила. Раскрывает себя для нее, предоставляет свободу действий.
От этой мысли закружилась голова, но не хватало смелости действовать. Что она знала о том, как доставить удовольствие мужчине? Знала лишь, как Лукас заставляет ее стонать и, прикасаясь к ней, вызывает дрожь.
Губы сложились в улыбку. Вот, что ей нужно. Она будет пользоваться своим телом как компасом.
Вздохнув поглубже, Анастасия начала с его сорочки. Лукас помог, избавился от нее, и сорочка упала на пол, присоединившись к фраку. Сердце бешено колотилось, когда она, отступив на шаг, окинула его взглядом. Один раз она уже видела его вот так, обнаженным, и запомнила, что он прекрасен, что он само совершенство. Сейчас она уверилась в этом. И главное – теперь он принадлежал ей.
Анастасия кончиками пальцев провела по его коже. Он выдохнул со свистом, но не двинулся. Не схватил ее в объятия, хотя сжал руки. Лукас явно боролся со своими инстинктами, предоставив ей власть над ним и удовольствием, которого ей так страстно хотелось. Сердце воспарило, когда она, потянувшись к нему губами, прижала их к его ключице.
Лукас постарался отвлечься от того, как она прикасалась губами к его коже. Только для того, чтобы сохранить над собой контроль. Только для того. И, конечно, это не удавалось. Ее прикосновения опьяняли, срывая барьеры в сознании, обостряя реакцию на все, включая ее саму. Потому что сейчас она стала всем для него.
Анастасия тоже сосредоточилась на нем. Ее губы нежно прикасались к груди, здесь и там, здесь и там, и шаг за шагом опускались все ниже. Лукас, закрыв глаза, изо всех сил боролся с собой, чтобы не застонать.
Еще одно проигранное сражение.
У него были женщины намного опытнее Аны. Но никто из них не мог дать ему то, что он чувствовал сейчас, когда она языком, словно дротиком, наносила удары в его обнаженное тело. Никто из них не мог довести его тело до такого возбуждения, сделать его таким мощным. Наверное, потому, что никто, соблазняя его, не обращался к его сердцу.
С Аной все не так. Без усилий она поставила его на колени. И если вдруг вздумает уйти, он так и останется поверженным.
Но она не ушла. Наоборот, мягкие губы прижались к его плоскому соску и стали осторожно его ласкать. Наслаждение обрушилось на него, и все добрые намерения пошли прахом. Он вскрикнул, погружая пальцы в ее волосы. Шпильки разлетелись в стороны, и локоны, освободившись, накрыли руки до запястьев.
Не прерывая своего занятия, Анастасия посмотрела на Лукаса. Он не сомневался в ее робости, какой она была в первый раз, когда они прикоснулись друг к другу. Она отодвинется. Извинится. Вместо этого она подмигнула.
У Лукаса приоткрылся рот, зато его мужское естество, которое уже и так вздулось от возбуждения, форменным образом зазвенело от такого нахальства. Вот он, тихий омут, – за очечками скрывалась искусительница. Лукас чувствовал это всегда и вот теперь убедился воочию. А она тем временем сместилась на другую сторону его груди и стала повторять ту же самую, чреватую взрывом эмоций ласку с противоположным соском.
– Маленькая распутница, – хрипло выдавил Лукас, зажав в руках ее голову и приближая к своему лицу. Анастасия с вызовом вскинула брови, сразив его наповал. Наклонившись, он прижался к ее губам.
В ответ она обхватила его руками за шею, поднялась на цыпочки, чтобы встретить жар его поцелуя с такой же страстью и жаждой. Выпустив из рук ее волосы, тяжелой волной упавшие ей на спину, он провел пальцами вдоль спины вниз. Она вздрогнула, но не оторвалась он его губ. До тех пор, пока он, подхватив ее под ягодицы, не приподнял ее с пола и не прижал к себе.
– Лукас, – забормотала она, прижимаясь еще теснее и обхватив его ногами.
Он нес ее к кровати. К их кровати, на которой всю оставшуюся жизнь он будет изучать каждый сантиметр тела этой женщины, чтобы она смогла испытать все удовольствия, которые он только в силах придумать.
Эта мысль его лишь подстегнула.
Лукас уложил ее и немедленно занялся платьем. Не глядя, расстегивал пуговицы и освобождал крючки. Он смотрел ей в лицо, чувствуя, как она гладит его по бокам.
Наконец, когда последняя деталь одежды была снята, Анастасия удовлетворенно вздохнула. Что-то несомненно эротичное было в том, что огонь камина согревал ее обнаженную кожу, что жар, исходящий от Лукаса, был сильнее этого огня, что ее голые груди находились в соблазнительной близости с широкой грудью Лукаса.
Он подвинул ее и улегся рядом. Последовала пауза, когда он не дотрагивался до нее, а только лежал, опершись на локоть, и смотрел. И в том, как он это делал, была такая нежность, такая теплота, что у нее на глазах навернулись слезы, накапливаясь в уголках.
– Мне хочется доставить тебе удовольствие, – прошептала она. Это был первый раз, когда она говорила такие вещи, не стесняясь.
Лукас улыбнулся в ответ:
– Ты доставляешь мне немыслимое удовольствие. Большее, чем любая другая женщина, которую я знал. Удивляюсь, откуда ты знаешь, как это делается.
Вот тут жар, который Анастасия сдерживала, окрасил щеки.
– Я вспоминаю, какое наслаждение ты даешь мне, и делаю то же самое.
Теплоту и нежность в его глазах сменило требовательное и настойчивое желание. На этот призыв ее тело отозвалось затвердевшими сосками и жаром, разлившимся между бедер.
– Как аукнется, так и откликнется, да? – Его широкая ладонь легла на ее живот.
Слишком занятая своими ощущениями, Анастасия не нашла что ответить.
– Тогда позволь, я продолжу твое образование.
Бросив на нее обжигающий взгляд, Лукас перекатился, оказавшись на ней. И в какой-то момент она почувствовала его возбуждение, вздувшуюся ткань штанов, но он тут же соскользнул вниз, потом еще ниже и еще. Он повторял все то, что она делала чуть раньше, лаская ее кожу губами, с вызывающей боль медлительностью двигаясь к соскам. Когда его горячее дыхание коснулось их, она выгнулась, вскрикнув от удовольствия.
Он хмыхнул, продолжая сосать, мять, теребить чувствительную плоть, пока ей не почудилось, что она вот-вот взорвется от наслаждения, которое пронзило каждый ее нерв и тяжело и влажно уместилось между ног.
Но Лукас еще не закончил. Он продолжал свое путешествие вниз по ее телу, пробуя на вкус, легонько покусывая, доводя до лихорадочного состояния, так, что ее голова металась на подушках.
Потом его язык добрался до бедер, и он руками раздвинул ей ноги. Анастасия широко открыла глаза, сообразив, что он сейчас будет делать. Не верила себе, но так и случилось. Ртом он уткнулся туда, где соединялись ее бедра.
Анастасия почувствовала его жаркое дыхание и, не удержавшись, закричала от неожиданного наслаждения. Лукас, успокаивая, осторожно положил одну руку ей на живот, а пальцами второй раздвинул складки ее лона. Затем его рот вернулся на то же место, а язык, двигаясь вдоль складок вверх, наконец нашел, лаская, главную точку наслаждения.
Анастасия затрепетала, ухватившись за подушку, пытаясь продлить мощный всплеск чувств, который так искусно вызвал ее новый муж. Раздвинутые бедра одновременно вскинулись вверх вместе с рукой, которой он пытался удержать ее. Но его рот не останавливался. Он ласкал, он сосал, он входил в нее языком. А она с каждым его движением все ближе и ближе подбиралась к границе беспамятства, к гибельному краю. Содрогаясь, теряла контроль над своим телом от его колдовских прикосновений.
Когда в последний раз он ввинтил в нее язык, она перестала сдерживаться. Каждая частица ее существа взорвалась многокрасочным калейдоскопом наслаждения. Ашстасия дрожала, когда волна за волной омывали ее, смывая в никуда.
Очнувшись, Анастасия поняла, что он встает. Широко открыв глаза, пытаясь сфокусировать их после пережитого потрясения, она смогла лишь прошептать:
– Лукас?
Улыбнувшись, он, торопясь, скинул штаны, а вслед за ними и башмаки.
– Я еще не закончил, – успокоил ее Лукас, вновь ложась рядом.
Он перевернул ее на бок, и теперь они лежали лицом к лицу. Перед ее голодными глазами во всей красе предстал его налитой жезл, который давил ей на живот, слегка вздрагивая, стоило только ей вздохнуть.
– Хочешь меня ублажить? – спросил он шепотом.
– Да! – Застонав, она трясущимися руками схватилась за его обнаженные бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Поздравляю, Анастасия.
Сбоку от нее застыл Лукас и натянуто улыбался.
– Благодарю. Рада, что вы выбрались к нам.
Он кивнул.
– Мне очень нужно побеседовать с Лукасом по делу, увы. Можем мы ненадолго уединиться?
Поколебавшись, Лукас все же согласился:
– Да, разумеется. – Он глянул на Анастасию, извинившись без слов.
Тристан улыбнулся:
– Вполне очевидно, вам нужно выпить. Я сейчас вернусь.
Глядя, как он растворяет в толпе, Мередит заулыбалась, а вместе с ней и Эмили.
– У него отличный нюх, этого не отнять.
Анастасия тоже улыбнулась, но через силу. Она была слишком занята, обдумывая, почему Лукас так посмотрел на Генри, когда тот появился. Ее беспокойство усилилось, стоило ей вспомнить панику в глазах Генри, когда она спросила, какой пост он занимает в военном министерстве. Если ее подозрения насчет Клиффилда обоснованны, тогда Лукас находится в смертельной опасности. Не самое лучшее – быть низким другом предателя.
– Что вы думаете по поводу Генри? – Анастасия понизила голос до шепота.
– Что-то не ладится между ними. – Мередит встала на точки, чтобы видеть, как мужчины уходят. – Холодность, официальность. Это всегда так?
– Нет, – покачала головой Анастасия.
– Я разговаривала с Чарли, прежде чем отправиться сюда. – Мередит скрестила руки на груди.
Анастасия грустно улыбнулась. Как бы ей хотелось, чтобы он тоже пришел на бракосочетание, но как объяснить его присутствие? Он не принадлежал к сливкам общества. И должен был оставаться в стороне, чтобы не раскрыть их отношения.
– Он сказал, что у него груда бумаг о Генри и его деятельности, которую он хочет просмотреть вместе с тобой, – продолжила Мередит.
– Отлично, завтра я наведаюсь к нему в контору, и мы посмотрим, что он обнаружил, – сдерживая волнение, замела Анастасия.
– Возьмешь Лукаса с собой? – спросила Мередит, а Эмили вытянула шею, чтобы услышать ответ.
– Нет, – вздохнула Анастасия, вспомнив, как он отреагировал на ее обвинения в последний раз. – Пока у меня не будет весомых доказательств, я не стану с ним снова это обсуждать. Даже не знаю, что лучше: молиться Господу, чтобы я была права или чтобы ошиблась. Лукас будет мучиться в любом случае.
Чуть откинувшись на спинку кресла, Эмили обменялась с Мередит многозначительным взглядом, а Анастасия выругалась про себя.
– Тебя беспокоят переживания Лукаса?
Анастасия устало вздохнула:
– Конечно, беспокоят, ведь он мой муж.
– Муж по необходимости, – хмыкнула Эмили.
– Эмили! – остановила ее Мередит.
Но Анастасия покачала головой:
– Ты права, Эмили. Ни я, ни он не рассчитывали, что все закончится свадьбой, но это не отменяет наш брак. Это ничего не меняет для меня, поэтому я никогда по своей воле не причиню вред Лукасу, пусть мне обещают все секреты всех врагов Англии. И если Генри тот, за кого мы его принимаем, это разобьет сердце Лукаса. Если нет… – Она поморщилась, словно от боли.
– Если нет? – переспросила Мередит, более осторожно, чем Эмили.
– Тогда я безвозвратно разрушу их дружбу. Я увидела сомнение в глазах Лукаса, когда Генри приближался к нам. Он никогда не простит себе этого, если наши обвинения останутся недоказанными.
– Сомнение? – повторила Эмили. – Вот уж чего не заметила.
– Я тоже, – покачала головой Мередит.
Анастасия помолчала, пока не утихли возражения ее подруг. Для них переживания Лукаса были незаметны, как и для всех остальных. Но ведь Анастасия заметила.
Это означало, что она знала Лукаса лучше, чем другие. Она могла увидеть любые незначительные изменения в выражении его лица и понимала, что у него на сердце. Как любая хорошая жена.
Мередит дотронулась до ее руки.
– Я очень беспокоюсь о тебе из-за этого замужества. Беспокоюсь о твоих страхах и чувстве вины, о которых мы говорили тогда.
Анастасия прикусила губу.
– Не знаю, что принесет мне будущее, но я ездила на могилу к Гилберту и… – Она запнулась. – И попрощалась с ним. Жить в прошлом невозможно. Сейчас, наверное, подошло время открыть двери будущему. А оно – не знаю, к лучшему или худшему – связано с Лукасом.
Какое-то мгновение выражение на лицах подруг было невозможно понять. Потом они заметно расслабились, как будто очень долго ждали именно такого признания. Поразмыслив, Анастасия поняла, что так оно, наверное, и было.
Не один раз Лукас говорил ей о том же самом. Она жила, используя память о Гилберте как щит, используя горе как оправдание, чтобы замкнуться в себе. Как оправдание своих страхов. Чтобы оставаться от людей и мира на расстоянии вытянутой руки.
Теперь Анастасия не видела необходимости удерживать тяжесть этого фасада. В первый раз за долгое время она смотрела вперед, в будущую жизнь. Вперед, чтобы увидеть, что принесет ей брак с Лукасом.
Глава 20
Лукас открыл дверь в спальню и жестом пригласил Анастасию войти. В первый момент она не могла двинуться с места. Ей уже доводилось бывать в его доме. Нет, в их доме, но она никогда не поднималась наверх. Никогда не была в его личных комнатах.
Анастасия пересилила себя и вошла внутрь. Комната совсем не походила на ту, что она подробно представляла себе в запретных фантазиях. Загадочную, полную тайн, греховности и всего того, что для нее олицетворял Лукас.
Вместо этого перед ней предстала комната, залитая светом от свечей и камина. Уютная. Душевная. Как раз такая, какую придумала бы себе сама, если бы закрыла глаза и помечтала. А потом она увидел кровать.
Огромную и мягкую, манящую улечься, спать в ней… Место, где можно заниматься любовью с утра до вечера, всю ночь.
Анастасия отвернулась, краска залила щеки, когда Лукас закрыл за ними дверь. Она не смотрела на него, что давалось ей с трудом. Она напомнила себе, что именно в его доме они первый раз занимались любовью. Яростно и страстно.
Теперь все будет по-другому. Теперь она – жена Лукаса. Больше не будет чувства вины перед Гилбертом, когда он словно стоял рядом и проклинал каждый раз, стоило ей откликнуться на прикосновение Лукаса.
Анастасия посмотрела на мужа. О чем он думает? Что он хочет получить от этого вынужденного союза?
– Там еще одна гостиная, – отрывисто произнес он, указывая на дверь рядом с кроватью. – А за ней – другая спальня, твой будуар.
Анастасия кивнула, но не тронулась с места.
– Ты хочешь, чтобы я спала там?
У нее перехватило дыхание, когда он посмотрел на нее. В его взгляде было все. И никакой двусмысленности. Сегодня она не будет спать в другой спальне, во всяком случае, если сама не попросит об этом.
– Нет. Я хочу, чтобы ты спала здесь. Со мной, – признался он. – Но могу представить, что тебе этого не захочется. Я не собираюсь тебя принуждать.
Рассмеявшись, Анастасия подошла к нему и приложила палец к его губам.
– Загляни мне в глаза, Лукас. Чего я, по-твоему, желаю?
Он изменился в лице, изменилась его осанка. Взгляд затуманился, плечи расслабленно опустились. Кончиком языка он медленно провел по ее пальцу. Моментально ее колени ослабли.
Он отнял ее руку от своих губ и прикоснулся поцелуем, теперь уже к запястью, затем не отрываясь губы поднялись по руке до сгиба локтя. Рукав мешал, и тогда Лукас положил ее руку себе на плечо и, обняв за талию, прижал к себе.
Анастасия глубоко вздохнула, когда грудью прикоснулась к нему. Желание начало жечь изнутри, и он должен был выпустить его на волю. Сейчас никто не мог помешать им. Впереди была целая ночь и роскошная кровать, готовая помочь исполнить любое желание.
И еще ей хотелось познать, исследовать его. В прошлый и в позапрошлый раз она позволила себе проигнорировать себя. Но сегодня она хочет видеть тело Лукаса, не торопясь дотрагиваться до него, понять, как доставить ему удовольствие.
Пальцы дрожали, когда она, вцепившись в его расстегнутый фрак, не торопясь стянула плотную ткань с его плеч. Фрак упал на пол тяжелым комом, а на нее обрушилась волна тепла, которую сдерживала ткань. Жар его тела закручивался вокруг нее, обволакивая со всех сторон.
Раскрытые ладони она положила на его широченную грудь и наслаждалась, слыша низкие тягучие стоны Лукаса, когда ее руки, лаская, двинулись вниз.
– Ана…
– Дай только потрогать тебя, Лукас. Сначала я очень боялась, вдруг сделаю что-то не так.
И снова его лицо смягчилось, а объятия стали сильнее.
– Теперь ты не боишься?
Она покачала головой:
– Нет. Первый раз за долгое время совсем не боюсь.
Лукас проглотил комок в горле, и она увидела, как подпрыгнуло адамово яблоко, а потом объятия раскрылись. Руки опустились, и она поняла, что он позволяет ей делать все, о чем она просила. Раскрывает себя для нее, предоставляет свободу действий.
От этой мысли закружилась голова, но не хватало смелости действовать. Что она знала о том, как доставить удовольствие мужчине? Знала лишь, как Лукас заставляет ее стонать и, прикасаясь к ней, вызывает дрожь.
Губы сложились в улыбку. Вот, что ей нужно. Она будет пользоваться своим телом как компасом.
Вздохнув поглубже, Анастасия начала с его сорочки. Лукас помог, избавился от нее, и сорочка упала на пол, присоединившись к фраку. Сердце бешено колотилось, когда она, отступив на шаг, окинула его взглядом. Один раз она уже видела его вот так, обнаженным, и запомнила, что он прекрасен, что он само совершенство. Сейчас она уверилась в этом. И главное – теперь он принадлежал ей.
Анастасия кончиками пальцев провела по его коже. Он выдохнул со свистом, но не двинулся. Не схватил ее в объятия, хотя сжал руки. Лукас явно боролся со своими инстинктами, предоставив ей власть над ним и удовольствием, которого ей так страстно хотелось. Сердце воспарило, когда она, потянувшись к нему губами, прижала их к его ключице.
Лукас постарался отвлечься от того, как она прикасалась губами к его коже. Только для того, чтобы сохранить над собой контроль. Только для того. И, конечно, это не удавалось. Ее прикосновения опьяняли, срывая барьеры в сознании, обостряя реакцию на все, включая ее саму. Потому что сейчас она стала всем для него.
Анастасия тоже сосредоточилась на нем. Ее губы нежно прикасались к груди, здесь и там, здесь и там, и шаг за шагом опускались все ниже. Лукас, закрыв глаза, изо всех сил боролся с собой, чтобы не застонать.
Еще одно проигранное сражение.
У него были женщины намного опытнее Аны. Но никто из них не мог дать ему то, что он чувствовал сейчас, когда она языком, словно дротиком, наносила удары в его обнаженное тело. Никто из них не мог довести его тело до такого возбуждения, сделать его таким мощным. Наверное, потому, что никто, соблазняя его, не обращался к его сердцу.
С Аной все не так. Без усилий она поставила его на колени. И если вдруг вздумает уйти, он так и останется поверженным.
Но она не ушла. Наоборот, мягкие губы прижались к его плоскому соску и стали осторожно его ласкать. Наслаждение обрушилось на него, и все добрые намерения пошли прахом. Он вскрикнул, погружая пальцы в ее волосы. Шпильки разлетелись в стороны, и локоны, освободившись, накрыли руки до запястьев.
Не прерывая своего занятия, Анастасия посмотрела на Лукаса. Он не сомневался в ее робости, какой она была в первый раз, когда они прикоснулись друг к другу. Она отодвинется. Извинится. Вместо этого она подмигнула.
У Лукаса приоткрылся рот, зато его мужское естество, которое уже и так вздулось от возбуждения, форменным образом зазвенело от такого нахальства. Вот он, тихий омут, – за очечками скрывалась искусительница. Лукас чувствовал это всегда и вот теперь убедился воочию. А она тем временем сместилась на другую сторону его груди и стала повторять ту же самую, чреватую взрывом эмоций ласку с противоположным соском.
– Маленькая распутница, – хрипло выдавил Лукас, зажав в руках ее голову и приближая к своему лицу. Анастасия с вызовом вскинула брови, сразив его наповал. Наклонившись, он прижался к ее губам.
В ответ она обхватила его руками за шею, поднялась на цыпочки, чтобы встретить жар его поцелуя с такой же страстью и жаждой. Выпустив из рук ее волосы, тяжелой волной упавшие ей на спину, он провел пальцами вдоль спины вниз. Она вздрогнула, но не оторвалась он его губ. До тех пор, пока он, подхватив ее под ягодицы, не приподнял ее с пола и не прижал к себе.
– Лукас, – забормотала она, прижимаясь еще теснее и обхватив его ногами.
Он нес ее к кровати. К их кровати, на которой всю оставшуюся жизнь он будет изучать каждый сантиметр тела этой женщины, чтобы она смогла испытать все удовольствия, которые он только в силах придумать.
Эта мысль его лишь подстегнула.
Лукас уложил ее и немедленно занялся платьем. Не глядя, расстегивал пуговицы и освобождал крючки. Он смотрел ей в лицо, чувствуя, как она гладит его по бокам.
Наконец, когда последняя деталь одежды была снята, Анастасия удовлетворенно вздохнула. Что-то несомненно эротичное было в том, что огонь камина согревал ее обнаженную кожу, что жар, исходящий от Лукаса, был сильнее этого огня, что ее голые груди находились в соблазнительной близости с широкой грудью Лукаса.
Он подвинул ее и улегся рядом. Последовала пауза, когда он не дотрагивался до нее, а только лежал, опершись на локоть, и смотрел. И в том, как он это делал, была такая нежность, такая теплота, что у нее на глазах навернулись слезы, накапливаясь в уголках.
– Мне хочется доставить тебе удовольствие, – прошептала она. Это был первый раз, когда она говорила такие вещи, не стесняясь.
Лукас улыбнулся в ответ:
– Ты доставляешь мне немыслимое удовольствие. Большее, чем любая другая женщина, которую я знал. Удивляюсь, откуда ты знаешь, как это делается.
Вот тут жар, который Анастасия сдерживала, окрасил щеки.
– Я вспоминаю, какое наслаждение ты даешь мне, и делаю то же самое.
Теплоту и нежность в его глазах сменило требовательное и настойчивое желание. На этот призыв ее тело отозвалось затвердевшими сосками и жаром, разлившимся между бедер.
– Как аукнется, так и откликнется, да? – Его широкая ладонь легла на ее живот.
Слишком занятая своими ощущениями, Анастасия не нашла что ответить.
– Тогда позволь, я продолжу твое образование.
Бросив на нее обжигающий взгляд, Лукас перекатился, оказавшись на ней. И в какой-то момент она почувствовала его возбуждение, вздувшуюся ткань штанов, но он тут же соскользнул вниз, потом еще ниже и еще. Он повторял все то, что она делала чуть раньше, лаская ее кожу губами, с вызывающей боль медлительностью двигаясь к соскам. Когда его горячее дыхание коснулось их, она выгнулась, вскрикнув от удовольствия.
Он хмыхнул, продолжая сосать, мять, теребить чувствительную плоть, пока ей не почудилось, что она вот-вот взорвется от наслаждения, которое пронзило каждый ее нерв и тяжело и влажно уместилось между ног.
Но Лукас еще не закончил. Он продолжал свое путешествие вниз по ее телу, пробуя на вкус, легонько покусывая, доводя до лихорадочного состояния, так, что ее голова металась на подушках.
Потом его язык добрался до бедер, и он руками раздвинул ей ноги. Анастасия широко открыла глаза, сообразив, что он сейчас будет делать. Не верила себе, но так и случилось. Ртом он уткнулся туда, где соединялись ее бедра.
Анастасия почувствовала его жаркое дыхание и, не удержавшись, закричала от неожиданного наслаждения. Лукас, успокаивая, осторожно положил одну руку ей на живот, а пальцами второй раздвинул складки ее лона. Затем его рот вернулся на то же место, а язык, двигаясь вдоль складок вверх, наконец нашел, лаская, главную точку наслаждения.
Анастасия затрепетала, ухватившись за подушку, пытаясь продлить мощный всплеск чувств, который так искусно вызвал ее новый муж. Раздвинутые бедра одновременно вскинулись вверх вместе с рукой, которой он пытался удержать ее. Но его рот не останавливался. Он ласкал, он сосал, он входил в нее языком. А она с каждым его движением все ближе и ближе подбиралась к границе беспамятства, к гибельному краю. Содрогаясь, теряла контроль над своим телом от его колдовских прикосновений.
Когда в последний раз он ввинтил в нее язык, она перестала сдерживаться. Каждая частица ее существа взорвалась многокрасочным калейдоскопом наслаждения. Ашстасия дрожала, когда волна за волной омывали ее, смывая в никуда.
Очнувшись, Анастасия поняла, что он встает. Широко открыв глаза, пытаясь сфокусировать их после пережитого потрясения, она смогла лишь прошептать:
– Лукас?
Улыбнувшись, он, торопясь, скинул штаны, а вслед за ними и башмаки.
– Я еще не закончил, – успокоил ее Лукас, вновь ложась рядом.
Он перевернул ее на бок, и теперь они лежали лицом к лицу. Перед ее голодными глазами во всей красе предстал его налитой жезл, который давил ей на живот, слегка вздрагивая, стоило только ей вздохнуть.
– Хочешь меня ублажить? – спросил он шепотом.
– Да! – Застонав, она трясущимися руками схватилась за его обнаженные бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27