– Вы получили это письмо? – поинтересовался адвокат.
– Нет.
– И вы решили, что он его так и не отправил?
– А разве это не логичный вывод? – удивился Болдинг.
– Вам известно, почему он не стал его отправлять?
– Нет, – сказал Болдинг. – Он мог просто передумать. Мог отложить дело. Достичь договоренности... Мало ли какие были причины? Возможно, эти сведения помогли ему решить важное имущественное дело...
– На каком основании вы делаете такое предположение? – спросил Мейсон.
– Я располагаю кое-какими фактами, о которых не имею права говорить.
Мейсон внимательно посмотрел на эксперта.
– Теперь я вижу, Болдинг, что ваши услуги оказались ценными для состояния финансов мистера Сейбина. Если вы нуждаетесь в деньгах, я могу частично оплатить ваш счет, а потом вычесть эту сумму из вашей тысячи долларов простым переводом.
– Прошу прощения, – сказал Болдинг, – полторы тысячи долларов.
– Конечно, мне понадобятся документы на случай, если придется произвести административное взыскание.
– Разумеется, – согласился Болдинг.
Мейсон достал чековую книжку и выписал чек на полторы тысячи долларов.
– Ваше подтверждение на обороте чека будет своеобразной распиской, заметил Мейсон.
– Благодарю вас, – сказал Болдинг, забирая чек и протягивая конверт с вложенными в него поддельными чеками и препроводительным письмом мистера Сейбина.
Болдинг подошел к двери и распахнул ее. Мейсон двинулся к выходу, однако, замер у порога, услышав торопливый стук женских каблучков. Он отступил назад, скрывшись за дверной створкой.
– Надеюсь, вы не думали, что я не приду, мистер Болдинг? – раздался требовательный голос Элен Вейткинс Сейбин. – Я принесла вам ровно тысячу долларов, десять стодолларовых бумажек. Теперь, если вы дадите мне расписку, я возьму документы и...
– Извините, миссис Сейбин, – спокойно сказал Болдинг, – но не прошли бы вы в кабинет? У меня здесь находится клиент.
– Конечно, – сказала она. – Пусть уходит на здоровье. Ему не обязательно прятаться от меня. Поскольку вы подошли к двери, чтобы выпустить его, одновременно впустите меня!
Она прошла мимо Болдинга и сразу увидела Мейсона.
– Вы? – воскликнула миссис Сейбин.
Мейсон поклонился.
– Что вы здесь делаете? – спросила она.
– Собираю улики, – улыбнулся Мейсон.
– Улики чего?
– Улики того, что могло послужить мотивом убийства Фраймонта С.Сейбина.
– Чушь! – заявила она. – Откуда у мистера Болдинга улики?
– Значит, вам известно, чем он располагает? – спросил Мейсон.
– Я пришла сюда не для перекрестного допроса, – сказала она. – У меня дело к мистеру Болдингу, и я не желаю, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.
– Очень хорошо, – сказал Мейсон, надел шляпу и вышел в коридор.
Он едва успел дойти до лифта, когда сзади хлопнула дверь и послышались те же торопливые женские шаги. Мейсон обернулся и увидел, что миссис Сейбин бежит к нему с искаженным от злобы лицом.
– Вы выманили у мистера Болдинга бумаги? – резко спросила она.
– Действительно, – улыбнулся Мейсон.
– Вы не имеете право на эти документы. Я вдова Фраймонта и имею право на все его вещи.
– Это еще неизвестно, – покачал головой Мейсон. – Нет даже полной уверенности, действительно ли вы вдова мистера Сейбина.
– Вы оскорбляете меня! – воскликнула она. – Вы еще об этом пожалеете. Мне нужны бумаги. Не тратьте понапрасну время, отдайте мне их сейчас же!
– Отдать их вам? – удивился Мейсон.
Она посмотрела на него со злым блеском в глазах.
– Я так понимаю, – сказала миссис Сейбин, – что вы хотите что-то подстроить против Стива. Даже не пытайтесь!
– А что, собственно, я могу подстроить? – спросил Мейсон. – В чем его можно обвинить?
– Вы великолепно знаете, что это подделки, которые приписывают Стиву!
– Я ничего и никому не приписываю, – сухо сказал Мейсон. – Я всего лишь собираю вещественные доказательства.
– Я сама ими займусь.
– Вы женщина рассеянная. Не дай Бог, еще потеряете поддельные чеки, а это будет слишком большой удачей для того, кто их подделал. Скорее всего, этот же человек и убил Фраймонта С.Сейбина.
– Ерунда! – закричала миссис Сейбин. – Его убила Элен Монтейт! Я все про нее узнала. Однако, как мне кажется, вы способны свалить вину на Стива, чтобы вытащить ее!
Мейсон улыбнулся.
– Вы собираетесь отдать мне чеки? – спросила она.
– Нет.
– Вы делаете глупости!
– Между прочим дознание состоится сегодня вечером в Сан-Молинасе. Не сомневаюсь, у шерифа припасена для вас повестка, а также...
– Отдайте мне чеки! – крикнула она, топнув ногой.
– Я так и думал, – усмехнулся Мейсон.
– Вы... вы!
Она метнулась к нему, пытаясь схватить конверт, торчащий из внутреннего кармана его незастегнутого пальто.
Мейсон ловко отвел ее руку в сторону.
– Так вы ничего не добьетесь, миссис Сейбин, – сказал адвокат.
Подошла кабина лифта, и Мейсон вошел в нее первым.
– Вы идете? – спросил Мейсон у миссис Сейбин.
– Нет! – сказала она и с воинственным видом направилась назад к конторе Рейндольфа Болдинга.
Мейсон спустился вниз и отправился в ближайшее почтовое отделение. Он заклеил конверт с поддельными чеками и вложил его в большой конверт, на котором написал имя и адрес шерифа Барнеса в Сан-Молинасе. Он наклеил на конверт почтовую марку и опустил письмо в ящик.

11

Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в машине адвоката. На заднем сиденьи находилась клетка с попугаем, покрытая специально сшитым для нее чехлом.
Дрейк, посмотрев на часы, заметил:
– Перри, мы туда приедем раньше срока.
– Я хочу поговорить с шерифом и с Элен Монтейт, – ответил Мейсон.
– Похоже, Перри, чутье тебя и на этот раз не подвело, – сказал Дрейк. – Элен Вейткинс, похоже, не оформляла развод с Руфусом Вейткинсом. Мы нашли свидетельницу, которая показала, что Элен Вейткинс сама ей об этом говорила. Разговор состоялся за две недели до того, как она познакомилась с Фраймонтом С.Сейбином.
– Ты считаешь, она не могла добиться развода после этого разговора? спросил Мейсон.
– Не знаю, Перри. Но я склонен думать, что у нее просто не было возможности. Она и раньше проживала в Калифорнии. Если бы она получила развод в Калифорнии, то согласно закону штата она могла бы выйти замуж вторично лишь по прошествии года с того дня, как он был получен. Это ее, разумеется, не устраивало ни в какой мере. Она окрутила Сейбина через три недели после того, как устроилась в его дом экономкой.
– Ты не считаешь возможным, что она договорилась с Руфусом Вейткинсом, чтобы он получил развод? – спросил Мейсон.
– Понимаешь, пока она не подцепила Сейбина, ей не надо было думать о разводе. А после ее замужества ему было куда выгоднее помаленьку ее шантажировать.
– Это твои предположения или же ты говоришь на основании каких-то данных?
– Вроде бы такие данные имеются, – сказал Дрейк. – Нам намекнули, что по банковскому счету Элен Вейткинс Сейбин было видно, что она довольно часто выплачивает порядочные суммы некоему Руфусу В. Смиту. Попытаемся выяснить, кто такой этот Руфус В. Смит. Судя по описанию, он похож на Руфуса Вейткинса, но пока мы не можем сказать совершенно точно, что это одно и то же лицо.
– Молодец, Пол, – улыбнулся Мейсон. – Теперь у меня есть, с чего начать.
– Конечно, – продолжал Дрейк, – против Элен Монтейт накопилось много материалов. Кажется, они нашли человека, видевшего ее поблизости от домина около полудня шестого числа.
– Это было бы очень плохо, – сказал Мейсон.
– Возможно, это всего лишь разговоры, – заметил Дрейк. – Я слышал это от своих оперативников в Сан-Молинасе.
– Как только мы прибудем на место, я поговорю с шерифом, – сказал Мейсон. – Возможно, на этот раз он решится выложить карты на стол.
Делла убежденно сказала:
– Шеф, Элен Монтейт не могла убить. Она его по-настоящему любила.
– В этом деле два подозрительных лица, – задумчиво сказал Дрейк. Обоих зовут Элен. Понимаешь, Перри, если ты используешь этого попугая как свидетеля против Элен Вейткинс, окружной прокурор повернет твое оружие против тебя же, заявив, что попугай обвиняет Элен Монтейт.
– У этого попугая куда более сложные задачи, Пол! – усмехнулся Мейсон.
Кабинет шерифа Барнеса помещался в южном крыле старого здания суда. Шериф сидел за старомодным бюро с опущенной крышкой. Под ним был скрипучий стул, который жалобно просился на покой при каждом движении его хозяина.
Мейсон, не теряя времени, изложил шерифу свои соображения. Тот внимательно выслушал, не перебивая, а когда адвокат закончил, спросил:
– Это все известные вам факты?
– Я подвел итог расследования, – ответил Мейсон. – Мои карты на столе.
– Вам не следовало получать копии телефонных счетов, – сказал Барнес, – потому что у нас потом возникли осложнения. Получилась задержка в ходе следствия.
– Очень сожалею, – ответил Мейсон. – Я не предвидел такой возможности.
– И какие из всего вами сказанного следуют выводы? – спросил шериф Барнес.
– Пока я еще их не сделал, – признался Мейсон. – Мне необходимо прослушать весь ход дознания.
– Вы считаете, что после этого вы сумеете прийти к определенному решению?
– Да, думаю, что смогу, – ответил Мейсон. – Но, конечно, мне необходимо опросить свидетелей.
– Назвать преступника должен коронер, не так ли? – спросил шериф.
– Да, – согласился Мейсон. – Но я не сомневаюсь, что если вы подскажете ему в интересах правосудия опросить свидетелей, он согласится. Думается, что при сложившихся обстоятельствах куда лучше для всех уже на дознании решить, виновата ли Элен Монтейт. Если она виновата, тогда обвинение выигрывает в том плане, что уже здесь, перед присяжными коронера, я изложу свои факты. Если же она не виновата, обвинение не опозорится, если Жюри вынесет оправдательный приговор.
– Откровенно говоря, я думаю, что если Раймонд Спрэг и пойдет на такое отступление от правил, то только в надежде, что вы оступитесь!
– Что же, это меня вполне устраивает, – усмехнулся Мейсон. – Со своей стороны обещаю сделать так, чтобы у всех создалось впечатление, будто я действую заодно со Раймондом Спрэгом. От него зависит, будет ли так на самом деле.
Шериф Барнес в задумчивости выглянул в окно.
– Ладно, я посмотрю, что можно сделать, – наконец сказал он. – А теперь, вы хотите видеть Элен Монтейт?
Мейсон кивнул.
– Хорошо, я разрешаю вам пройти к ней в тюрьму, – сказал шериф. – Но только вам одному. Все остальные останутся здесь.
Мейсон вслед за шерифом Барнесом вошел в помещение тюрьмы. Забранные решетками окна производили угнетающее впечатление на человека, не привычного к подобной обстановке.
– Она находится в камере предварительного заключения, – пояснил шериф, – вон с той стороны здания. Их надзирательница – жена начальника тюрьмы. Пройдите в приемную и подождите.
Элен Монтейт появилась минут через пять.
– Чего вы хотите? – спросила она, усаживаясь на стул.
– Помочь вам, если удастся, – ответил Мейсон.
– Похоже, что это невозможно. Я увязла так, что не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
– Я подожду за дверьми, – сказала надзирательница.
– И не забудьте поплотнее закрыть дверь, – распорядился шериф, пусть они беседуют спокойно.
Дверь закрылась. Мейсон внимательно посмотрел на Элен Монтейт и ему не понравилось, как она выглядит.
– Расскажите мне обо всем, – попросил Мейсон.
– Зачем? – равнодушно спросила она. – Наверно, дело в том, что я была так безмерно счастлива. За все приходится расплачиваться. Зачем теперь переживать? Единственный человек, которого я любила, убит... И они еще могут обвинять меня в его смерти! Нет, я не стану плакать, не беспокойтесь. Я не хочу себя жалеть!
– Почему вы уехали от Деллы Стрит? – спросил Мейсон.
– Потому что хотела вернуться домой и уничтожить письма, которые получила от... от моего мужа, – ответила она с вызовом.
– Вполне вероятно, – сказал Мейсон, – что может оказаться, что Фраймонт С.Сейбин был действительно вашим законным мужем. Возникли сомнения о правомочности его брака с Элен Вейткинс. Если вы мне поможете, мы сумеем кое-что сделать.
– Вы ничего не сможете сделать, – устало сказала Элен Монтейт. – Все против меня. Я вам не говорила о самой страшной улике.
– Какой именно?
– Я ездила в тот домик во вторник шестого числа.
– Зачем?
– Из чистой сентиментальности, – пояснила она. – Мне никто не поверит, никто не поймет. Наверное, для этого надо быть безумно влюбленной, притом после полного разочарования. Я поехала потому, что была там счастлива... Мне хотелось снова почувствовать смолистый запах сосен и атмосферу мира и покоя, окружающую дом. Я хотела пережить вновь, хотя бы мысленно, те счастливые часы.
– Вы заходили в дом?
– Нет. Просто побродила вокруг.
– Почему вы не рассказали этого полицейским? – спросил Мейсон.
– Кому хочется выставлять себя на посмешище? Собственно, из-за этого я и письма сожгла. Они кажутся такими нежными, такими сокровенными, когда читаешь их одна, но чтение вслух в суде...
– Но вас там кто-то видел? – спросил Мейсон.
– Да, меня задержали за превышение скорости, – ответила она. – Лично я думаю, что и нарушения-то не было, просто полицейский хотел выполнить дневную норму по количеству штрафников. Я оказалась как раз двадцать пятой. Во всяком случае, он записал номер машины и выписал на мое имя квитанцию со штрафом. Полиция сразу об этом узнала.
– А что в отношении револьвера?
– Мой муж просил меня раздобыть ему оружие, – ответила Элен Монтейт.
– Он сказал зачем? – спросил Мейсон.
– Нет. Он просто позвонил мне в библиотеку и спросил, нет ли в коллекции револьвера, который бы стрелял. Я ответила, что наверняка не знаю, но наверное найдется. И принесла ему револьвер. Он сказал, что он ему нужен всего на пару дней.
– Вам его просьба не показалась странной? – поинтересовался Мейсон.
– Боже мой, когда любишь, ни о чем не думаешь! – воскликнула она.
– Так вы вернулись домой, чтобы сжечь его письма?
– Да.
– А не для того, чтобы спрятать патроны? – спросил Мейсон.
– Нет.
– Но вы же пытались их спрятать, да?
– Когда я приехала туда, мне показалось, что от них стоит отделаться.
– А попугай? – поинтересовался адвокат. – Это вы его убили?
– Господи, нет! – воскликнула девушка. – Зачем мне нужно было убивать попугая?
– Но вы ведь наверняка слышали, что птица все время повторяла: «Убери револьвер, Элен! Не стреляй! Боже мой, ты меня застрелила!»
– Это не может относиться ко мне, – твердо ответила Элен Монтейт. Попугая муж купил в зоомагазине в пятницу второго числа. За столь короткое время я не могла научить птицу ни единому словечку. К тому же, попугай не был даже вблизи того домика. – Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы. – Я не могу поверить, просто не могу поверить, что он мог сделать что-то такое, что могло бы обидеть меня, как-то нарушить мой покой. Он все время думал о моем счастье. Как он был ко мне добр, как нежен и внимателен... и какой у него был изумительный характер!
Мейсон потрепал ее по плечу.
– Не переживайте так сильно. Поберегите нервы для решающего сражения. Сегодня вечером вам придется предстать перед жюри коронера.
– Чего вы от меня хотите? – спросила она, сдерживая рыдания, – чтобы я отказалась вообще говорить? Кажется, именно так поступают адвокаты?
– Наоборот, – мягко сказал Мейсон, – я хочу, чтобы вы честно и откровенно ответили на все вопросы. Независимо от того, в чем станут вас обвинять и как будут стараться напугать и запутать, вы станете говорить только правду. Безусловно, это пытка, но зато вы выйдете оттуда с гордо поднятой головой.
– Что-то вы переменили свое намерение, – сказала Элен Монтейт. Вчера вечером вы пытались спрятать меня от полиции.
– Я предполагал, что кто-то непременно попытается прикончить попугая, – сказал Мейсон. – Если бы вы находились дома и услышали шаги незваного гостя... Поймите, на совести этого человека уже одно убийство, второе не составило бы большого труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17