Оно было не менее ярким и разнообразным. Как и в футболе, Михаил Павлович и на льду оставался центральным нападающим и неподражаемым бомбардиром. Я позволю себе привести выдержку из статьи, посвященной итогам чемпионата
Ленинграда по хоккею с мячом 1936 года. Лучшей командой города тогда вновь стало «Динамо» со своим бессменным лидером и капитаном – Бутусовым. И вот что писал обозреватель в газете «Спартак»: «Как никогда, в динамовской команде в течение всего сезона выпукло демонстрировалось значение центрнападения. На этом месте у „Динамо“ играет Михаил Бутусов, который забивал большинство мячей и был душой всего нападения. Центровые во всех командах гораздо моложе и подвижнее Бутусова, но все они уступают ему в хладнокровии перед воротами, в технике удара, в искусстве выбора места и распасовке мяча. У Бутусова играет вся пятерка нападающих, играет блестяще (хотя каждый игрок из этой пятерки, взятый отдельно, слабее любого нападающего другой команды), и в этом состоит величайшее искусство дирижера, каким являлся всегда и является сегодня Михаил Бутусов».
О хоккейных подвигах этого человека я больше говорить не буду – пришлось бы всю книгу отводить их описанию. А цитату из «Спартака», сознаюсь, я привел с умыслом – все, что в ней сказано, в полной мере относится и к Бутусову-футболисту. На зеленом поле он так же ярко и неизменно проявлял свой организаторский, свой дирижерский талант, умел сплотить свою линию и заставить играть ее вдвое, втрое сильнее, чем, казалось, она может.
Интересна еще одна деталь его биографии. В середине тридцатых годов все или почти все обозреватели, рецензируя выступления Михаила Бутусова, неизменно отмечали, что «он играет, как в лучшие годы». Тогда нашему герою уже было под сорок (он родился в 1900 году). Более четверти века – если считать с официальных выступлений в детской команде «Унитаса» – провел он на футбольных полях (чем, вероятно, может похвастаться редкий футболист), двенадцать лет бессменно играл за сборную страны, семнадцать лет за сборную своего города, до последнего момента оставаясь великолепным бойцом, спортсменом номер один.
Ну как, говоря об этом качестве нашего героя, не вспомнить 1935 год, исторический матч сборных команд Ленинграда и Праги – последний международный матч, в котором участвовал Михаил Бутусов, и первую его встречу с профессиональной командой, одной из лучших в Европе. Счет матча был 2:2, причем сборная Ленинграда поначалу проигрывала, но два великолепных удара Бутусова, нанесенных с дальней дистанции, вывели ее вперед. Только за сорок пять секунд до конца встречи гостям удалось уравнять результат.
Эту великолепную игру друзья назвали «лебединой песней» Бутусова, а мячи, забитые им одному из лучших вратарей Европы – Тихому, – бессмертными памятниками его искусства. «Эти мячи, – читаем мы в статье, посвященной 25-летию спортивной деятельности Бутусова, – редкие по силе и точности, навсегда сохранит история советского футбола».
Сам Михаил Павлович тоже считал этот матч, забитые в нем голы своей большой творческой удачей. В одной из своих статей он дал подробный, так сказать, технический и психологический анализ совершенному, и я не могу удержаться от искушения привести этот его рассказ здесь.
«Я понял, – вспоминал Бутусов, – что Тихий – игрок экстра-класса, что просто так ему мяч не забить: несколько моих мячей он взял прямо-таки в великолепных бросках, вызвав гул восхищения на трибунах. Тогда решил попробовать то, что мне не раз удавалось в прошлом: резкий и сильный удар издалека с неожиданным поворотом на сто восемьдесят градусов. Вскоре необходимое для этого положение создалось: я получил справа передачу, стоя спиной к воротам соперников, сделал шаг вперед, пропустил мяч сзади себя и, не останавливая мяча, что есть силы левой ногой ударил по воротам. Тихий даже не шелохнулся – настолько неожиданным был для него этот удар. А если бы он и пытался его перехватить, вряд ли из этого что-нибудь получилось – мяч влетел в самый угол ворот. Ровно через четыре минуты возникла аналогичная ситуация, и я не преминул воспользоваться ею. Тихий был уже начеку, но все же гол влетел в его ворота. После матча знаменитый чешский вратарь разыскал меня в раздевалке, пожал руку и сказал: „Ваши удары неотразимы. Таких я еще не видел“. Не скрою, было очень приятно слушать подобные слова». Нужно сказать, что знаменитый чех, второй после Планички вратарь страны, еще раз засвидетельствовал свое почтение Бутусову и преклонение перед его талантом в книге «Откровения», вышедшей в Праге незадолго до начала второй мировой войны и пользовавшейся в стране большой популярностью. Эту книгу, подаренную мне одним чешским другом в мае 1945 года, я любовно храню в своей библиотеке. В ней есть такие слова: «В Ленинграде меня поразил центрфорвард Бутусов. Если бы я встретил его в начале своей карьеры, то, честное слово, переменил бы свое амплуа. Играть против нападающего, обладающего таким точным и страшным ударом, бессмысленно. В течение пяти минут он забил нам два гола почти с центра поля, причем в одном случае я даже не увидел мяча, а во втором не мог и думать о том, чтобы его достать. Замечательный футболист. Выдающиеся удары!».
Снова Стокгольм
Матч со сборной Праги, сыгранный летом 1935 года, был назван, как я уже говорил, «лебединой песней» знаменитого центра нападения, но еще несколько лет он продолжал выступать на зеленых и ледовых полях, принося победу своей команде и доставляя истинное наслаждение зрителям.
В тридцать четвертом году одному из первых среди советских футболистов ему было присвоено почетное звание «Заслуженный мастер спорта СССР». А через два года общественность Ленинграда широко и торжественно отметила двадцатипятилетний юбилей его служения спорту. Я видел огромную, красиво оформленную папку, преподнесенную в тот день Бутусову. На ней горели тисненные золотом слова: «С 1929 по 1935 год сборная Ленинграда играла блестяще, и в этом огромная доля заслуги ее капитана и лучшего игрока – Ваша заслуга, дорогой Михаил Павлович». Трудно, очень трудно переоценить справедливость этих слов. Уход Бутусова из линии нападения сразу отбросил ленинградцев назад. Без него в последние предвоенные годы игра футболистов города на Неве сразу както потускнела, потеряла свой победный оттенок, который, увы, так и не приобретен ими до сих пор.
Закончив выступать (он как-то сказал мне: «Чувствовал, что могу еще играть и играть, но боялся превратиться в середнячка, опозорить свое имя посредственной игрой»), Михаил Павлович, естественно, не мог расстаться и не расстался с футболом. Свой богатейший опыт мастера он стал передавать футбольной молодежи, работая тренером мастеров ленинградского «Динамо» и сборной города. Он сумел воспитать новых виртуозов футбола, среди которых люди, которыми по праву гордится советский футбол: заслуженные мастера спорта Валентин Федоров, Николай Дементьев, мастер спорта Виктор Набутов и многие, многие другие.
Совершенно недавно – зимой нынешнего года – один из неразлучных друзей Михаила Павловича, известный в прошлом футболист, привез мне несколько вырезок газетных статей, написанных Бутусовым для различных печатных органов. Среди них находилась чудом сохранившаяся докладная записка, написанная им на имя руководителей ленинградского «Динамо». Ее содержание я привожу дословно: «По вашему указанию еще раз просмотрел игру юношеских команд. О выдвижении кого-либо в состав взрослых коллективов говорить преждевременно за исключением одного – В. Боброва, проживающего в Сестрорецке. Мне сказали, что он уже выступал за динамовские хоккейные команды – и неплохо. Что касается футбола, у него очень большие задатки, и может получиться настоящий игрок, причем высокого класса. Считаю, что его нужно забрать на сборы». На этой докладной стоит чья-то резолюция: «Зачислить в команду мастеров». И дата: «Апрель 1941 года». Через месяц Всеволод Бобров действительно был зачислен в состав футбольной команды мастеров ленинградского «Динамо» и готовился к поездке на юг. Но… команду отозвали, а вскоре началась война. Однако документ от этого не теряет своей силы: он лишь наводит ясность в вопросе о том, кому принадлежит честь открытия этого яркого футбольного дарования. И еще – он говорит об удивительной спортивной прозорливости Михаила Бутусова.
По-видимому, это дарование Михаила Павловича ленинградцы также знали и очень ценили. Когда памятным летом 1937 года к нам в страну приехали баски и стало известно, что после Москвы они выступят в Ленинграде, городской комитет по делам физкультуры назначил Михаила Павловича тренером сборной и послал его в столицу специально за тем, чтобы посмотреть игру гостей.
«Команда басков представляет собой очень сильный, отлично слаженный коллектив. С таким нам, пожалуй, еще встречаться не приходилось. В нем подавляющее число футболистов – игроки международного класса», – писал Михаил Павлович в газете «Спартак». Тренер сборной города подробно разобрал технические и тактические возможности соперника и заявил: «Играть против них трудно – греха таить нечего. Но нами будет сделано все, чтобы в соперничестве с командой, успевшей уже победить московские „Локомотив“ и „Динамо“, выступить хорошо и достойно защитить честь не только ленинградского, но И всего советского футбола».
Как известно, эта задача была решена: острый, увлекательный, полный драматизма поединок закончился вничью – 2:2! И вот передо мной рецензия, принадлежащая перу первого вратаря страны, заслуженного мастера спорта Николая Евграфовича Соколова. «Последнее время, – писал он, – нам явно не везло, и спортивный, а точнее футбольный, престиж нашего города стал, увы, катастрофически падать. Но на матч с басками Ленинграду вновь после большого перерыва удалось создать и выставить на поле сильную, боеспособную пятерку нападения. Это прежде всего большая заслуга тренера команды Михаила Бутусова, проделавшего в короткий срок большую и полезную работу».
Нельзя пройти мимо еще одной стороны деятельности Михаила Павловича, правда, менее активной и, может быть, еще менее заметной, но чрезвычайно важной – его журналистских, публицистических выступлений. Он появлялся в качестве автора на страницах многих – газет и журналов, написал серию воспоминаний, выпустил несколько брошюр, среди которых «Дни моей жизни», «Футбол в СССР» и другие.
«Каждый вид спорта, – заявил он в одной из своих работ, – по-своему привлекателен и интересен, но все же наибольшее количество зрителей и почитателей имеет, конечно, футбол.
Причиной такой популярности футбола является исключительный интерес к борьбе, происходящей на поле, полной разнообразия и красоты применяемых технических приемов, остроумных тактических замыслов, неповторимых игровых ситуаций, быстроты смены их. Интерес к футболу усиливается еще и тем, что борьба в нем происходит и индивидуальная и коллективная.
Футбол не любит безвольных и малодушных. Не любит лентяев, не любит посредственностей. Только тот, кто всего себя без остатка отдает совершенствованию в любимой игре, кто, выходя на поле, забывает обо всем, кроме того, что нужно действовать, нужно сражаться, нужно побеждать, нужно быть умелым и красивым, – только тот имеет право называть себя футболистом».
Эти замечательные слова прежде всего относятся к самому Михаилу Павловичу. Для него футбол действительно стал частью жизни, частью его самого. И он дал футболу многое, оставил в истории этой игры, вот уже семьдесят лет шагающей по нашей земле, неизгладимый след.
Он на всю жизнь породнился с футболом, и нет ничего удивительного в том, что летом 1958 года знаменитый советский бомбардир оказался в Стокгольме – там, где собрались лучшие команды планеты, где на очередном чемпионате мира по футболу дебютировала наша сборная.
Михаил Павлович приехал на этот раз в качестве туриста. Но прежде всего, конечно, он отправился на Королевский стадион. Молча прошел на его гранитные трибуны, подошел к штакетнику, отделяющему бетонное кольцо дорожки от зеленого поля. Долго, очень долго смотрел на этот бархатистый ковер, напомнивший ему о далекой молодости, о минутах, часах, днях, когда узнал он на деле, как выглядит настоящее человеческое счастье.
Вечерело, когда он вышел на освещенную, шумную, взволнованную улицу. Мимо него стремительно неслась чужая и непонятная жизнь. Газетчики выкрикивали имена людей, которые завтра вступят в великий спортивный бой. Жильмар, Гарринча, Кеван, Буцек, Хамрин… Стало немного грустно. Он подумал о дне, когда отцы сегодняшних мальчишек кидали в толпу его имя. «Теперь о тебе уже никто не вспомнит, старина», – бросил он самому себе и направился в гостиницу.
Портье сказал, что уже второй час его ждет какой-то господин. Это был репортер известной на весь мир спортивной газеты. Удивительно подтянутый, элегантный, с виду лет сорок – не больше.
– Я писал о вас, господин Бутусов, ровно тридцать пять лет назад. Мой отец писал о вашем брате. Вот смотрите (он достал вырезки). Теперь я хочу написать о вас снова. Сказал – и щелкнул затвором фотоаппарата.
На следующий день Михаил Павлович увидел себя смотрящим с газетной полосы. Под портретом стояла небольшая подпись. Он попросил перевести ему значение слов. «Брат этого человека был капитаном первой русской команды, выступавшей в Стокгольме в 1912 году. Сам он был капитаном первой советской команды, приехавшей в Стокгольм в 1923 году и удивившей тогда спортивный мир. Это заслуженный мастер спорта Советского Союза Бутусов. В России эта фамилия высокочтима в футбольных кругах».
Спортивная Россия действительно высоко чтит и навсегда сохранит в своем сердце Бутусовых – гордых Колумбов отечественного футбола, его живую историю, его немеркнущую славу.
Легенда третья, в которой вы встретитесь со старейшим футболистом страны, с удивительным человеком, не знавшим, что значит уйти с поля без гола
Вот уже почти десять лет моя журналистская работа неразрывно связана с журналом «Спортивная жизнь России». Разумеется, нет ничего удивительного в том, что именно в стенах этой редакции сделал я многие интересные открытия, встретился с фактами, с людьми, которые помогли мне увидеть новые для себя страницы истории отечественного спорта.
Сейчас я расскажу о случае, который все мы, работники журнала, в свое время остро переживали, и который, в конце концов, привел меня к человеку интересной спортивной судьбы.
В начале 1968 года, идя навстречу семидесятилетию русского футбола, журнал провел встречу ветеранов этой игры – тех, кто был ее пионерами у нас в стране. На призыв, к нашей огромной радости, откликнулись многие: даже из Ленинграда приехала делегация «гвардейцев». За праздничный, шумный стол уселось несколько десятков человек.
Председателем этого необычного, очень волнительного собрания мы единодушно решили назначить Василия Павловича Бутусова.
– Как первого капитана первой нашей олимпийской команды и старейшего футболиста страны, – объявил я.
Знаменитый капитан попытался что-то возразить, но церемония была уже продумана, решение объявлено… Встреча подходила к концу, когда Василий Павлович затащил меня в какой-то угол и сказал, заметно волнуясь:
– Понимаете, произошла досадная ошибка. Старейший футболист вовсе не я. Здесь был Сысоев. Сам Сысоев. Валька может обидеться.
– Какой Сысоев? Почему обидеться? – развел я руками.
– Как, вы не знаете Сысоева? Да это же целая страница – и еще какая интересная – нашей российской футбольной жизни.
– Да где же он?
Только что ушел. Устал, вероятно. Ведь ему уже за восемьдесят. Но вы обязательно познакомьтесь с ним. Не человек – легенда.
– Непременно познакомлюсь! – воскликнул я с жаром. И вот уже наведены необходимые адресные справки, мы созваниваемся по телефону и договариваемся с Валентином Васильевичем о встрече.
* * *
Еще раз проверяю записанный в блокноте адрес: «Спартаковская, дом 4, квартира 3». Да, это здесь. Нажимаю кнопку звонка. Дверь открывает худощавый, собранный, или, как у нас говорят, подтянутый, энергичный мужчина. Живые, блестящие, удивительно приветливые глаза. Прикидываю возраст: лет пятьдесят пять-шестьдесят – не больше. А может быть, и меньше. Смущает только белоснежная седина на голове.
– Можно пройти к Сысоеву? – спрашиваю его. Мужчина весело, даже озорно улыбнулся и, взяв меня под руку, любезно провел по коридору в комнату – просторную комнату, залитую солнечным светом.
– Сысоев живет здесь, – сказал он нарочито медленно, – а я и есть он самый.
– Вы? – искренне и, вероятно, вовсе некстати удивился я. А впрочем, чего ж тут странного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Ленинграда по хоккею с мячом 1936 года. Лучшей командой города тогда вновь стало «Динамо» со своим бессменным лидером и капитаном – Бутусовым. И вот что писал обозреватель в газете «Спартак»: «Как никогда, в динамовской команде в течение всего сезона выпукло демонстрировалось значение центрнападения. На этом месте у „Динамо“ играет Михаил Бутусов, который забивал большинство мячей и был душой всего нападения. Центровые во всех командах гораздо моложе и подвижнее Бутусова, но все они уступают ему в хладнокровии перед воротами, в технике удара, в искусстве выбора места и распасовке мяча. У Бутусова играет вся пятерка нападающих, играет блестяще (хотя каждый игрок из этой пятерки, взятый отдельно, слабее любого нападающего другой команды), и в этом состоит величайшее искусство дирижера, каким являлся всегда и является сегодня Михаил Бутусов».
О хоккейных подвигах этого человека я больше говорить не буду – пришлось бы всю книгу отводить их описанию. А цитату из «Спартака», сознаюсь, я привел с умыслом – все, что в ней сказано, в полной мере относится и к Бутусову-футболисту. На зеленом поле он так же ярко и неизменно проявлял свой организаторский, свой дирижерский талант, умел сплотить свою линию и заставить играть ее вдвое, втрое сильнее, чем, казалось, она может.
Интересна еще одна деталь его биографии. В середине тридцатых годов все или почти все обозреватели, рецензируя выступления Михаила Бутусова, неизменно отмечали, что «он играет, как в лучшие годы». Тогда нашему герою уже было под сорок (он родился в 1900 году). Более четверти века – если считать с официальных выступлений в детской команде «Унитаса» – провел он на футбольных полях (чем, вероятно, может похвастаться редкий футболист), двенадцать лет бессменно играл за сборную страны, семнадцать лет за сборную своего города, до последнего момента оставаясь великолепным бойцом, спортсменом номер один.
Ну как, говоря об этом качестве нашего героя, не вспомнить 1935 год, исторический матч сборных команд Ленинграда и Праги – последний международный матч, в котором участвовал Михаил Бутусов, и первую его встречу с профессиональной командой, одной из лучших в Европе. Счет матча был 2:2, причем сборная Ленинграда поначалу проигрывала, но два великолепных удара Бутусова, нанесенных с дальней дистанции, вывели ее вперед. Только за сорок пять секунд до конца встречи гостям удалось уравнять результат.
Эту великолепную игру друзья назвали «лебединой песней» Бутусова, а мячи, забитые им одному из лучших вратарей Европы – Тихому, – бессмертными памятниками его искусства. «Эти мячи, – читаем мы в статье, посвященной 25-летию спортивной деятельности Бутусова, – редкие по силе и точности, навсегда сохранит история советского футбола».
Сам Михаил Павлович тоже считал этот матч, забитые в нем голы своей большой творческой удачей. В одной из своих статей он дал подробный, так сказать, технический и психологический анализ совершенному, и я не могу удержаться от искушения привести этот его рассказ здесь.
«Я понял, – вспоминал Бутусов, – что Тихий – игрок экстра-класса, что просто так ему мяч не забить: несколько моих мячей он взял прямо-таки в великолепных бросках, вызвав гул восхищения на трибунах. Тогда решил попробовать то, что мне не раз удавалось в прошлом: резкий и сильный удар издалека с неожиданным поворотом на сто восемьдесят градусов. Вскоре необходимое для этого положение создалось: я получил справа передачу, стоя спиной к воротам соперников, сделал шаг вперед, пропустил мяч сзади себя и, не останавливая мяча, что есть силы левой ногой ударил по воротам. Тихий даже не шелохнулся – настолько неожиданным был для него этот удар. А если бы он и пытался его перехватить, вряд ли из этого что-нибудь получилось – мяч влетел в самый угол ворот. Ровно через четыре минуты возникла аналогичная ситуация, и я не преминул воспользоваться ею. Тихий был уже начеку, но все же гол влетел в его ворота. После матча знаменитый чешский вратарь разыскал меня в раздевалке, пожал руку и сказал: „Ваши удары неотразимы. Таких я еще не видел“. Не скрою, было очень приятно слушать подобные слова». Нужно сказать, что знаменитый чех, второй после Планички вратарь страны, еще раз засвидетельствовал свое почтение Бутусову и преклонение перед его талантом в книге «Откровения», вышедшей в Праге незадолго до начала второй мировой войны и пользовавшейся в стране большой популярностью. Эту книгу, подаренную мне одним чешским другом в мае 1945 года, я любовно храню в своей библиотеке. В ней есть такие слова: «В Ленинграде меня поразил центрфорвард Бутусов. Если бы я встретил его в начале своей карьеры, то, честное слово, переменил бы свое амплуа. Играть против нападающего, обладающего таким точным и страшным ударом, бессмысленно. В течение пяти минут он забил нам два гола почти с центра поля, причем в одном случае я даже не увидел мяча, а во втором не мог и думать о том, чтобы его достать. Замечательный футболист. Выдающиеся удары!».
Снова Стокгольм
Матч со сборной Праги, сыгранный летом 1935 года, был назван, как я уже говорил, «лебединой песней» знаменитого центра нападения, но еще несколько лет он продолжал выступать на зеленых и ледовых полях, принося победу своей команде и доставляя истинное наслаждение зрителям.
В тридцать четвертом году одному из первых среди советских футболистов ему было присвоено почетное звание «Заслуженный мастер спорта СССР». А через два года общественность Ленинграда широко и торжественно отметила двадцатипятилетний юбилей его служения спорту. Я видел огромную, красиво оформленную папку, преподнесенную в тот день Бутусову. На ней горели тисненные золотом слова: «С 1929 по 1935 год сборная Ленинграда играла блестяще, и в этом огромная доля заслуги ее капитана и лучшего игрока – Ваша заслуга, дорогой Михаил Павлович». Трудно, очень трудно переоценить справедливость этих слов. Уход Бутусова из линии нападения сразу отбросил ленинградцев назад. Без него в последние предвоенные годы игра футболистов города на Неве сразу както потускнела, потеряла свой победный оттенок, который, увы, так и не приобретен ими до сих пор.
Закончив выступать (он как-то сказал мне: «Чувствовал, что могу еще играть и играть, но боялся превратиться в середнячка, опозорить свое имя посредственной игрой»), Михаил Павлович, естественно, не мог расстаться и не расстался с футболом. Свой богатейший опыт мастера он стал передавать футбольной молодежи, работая тренером мастеров ленинградского «Динамо» и сборной города. Он сумел воспитать новых виртуозов футбола, среди которых люди, которыми по праву гордится советский футбол: заслуженные мастера спорта Валентин Федоров, Николай Дементьев, мастер спорта Виктор Набутов и многие, многие другие.
Совершенно недавно – зимой нынешнего года – один из неразлучных друзей Михаила Павловича, известный в прошлом футболист, привез мне несколько вырезок газетных статей, написанных Бутусовым для различных печатных органов. Среди них находилась чудом сохранившаяся докладная записка, написанная им на имя руководителей ленинградского «Динамо». Ее содержание я привожу дословно: «По вашему указанию еще раз просмотрел игру юношеских команд. О выдвижении кого-либо в состав взрослых коллективов говорить преждевременно за исключением одного – В. Боброва, проживающего в Сестрорецке. Мне сказали, что он уже выступал за динамовские хоккейные команды – и неплохо. Что касается футбола, у него очень большие задатки, и может получиться настоящий игрок, причем высокого класса. Считаю, что его нужно забрать на сборы». На этой докладной стоит чья-то резолюция: «Зачислить в команду мастеров». И дата: «Апрель 1941 года». Через месяц Всеволод Бобров действительно был зачислен в состав футбольной команды мастеров ленинградского «Динамо» и готовился к поездке на юг. Но… команду отозвали, а вскоре началась война. Однако документ от этого не теряет своей силы: он лишь наводит ясность в вопросе о том, кому принадлежит честь открытия этого яркого футбольного дарования. И еще – он говорит об удивительной спортивной прозорливости Михаила Бутусова.
По-видимому, это дарование Михаила Павловича ленинградцы также знали и очень ценили. Когда памятным летом 1937 года к нам в страну приехали баски и стало известно, что после Москвы они выступят в Ленинграде, городской комитет по делам физкультуры назначил Михаила Павловича тренером сборной и послал его в столицу специально за тем, чтобы посмотреть игру гостей.
«Команда басков представляет собой очень сильный, отлично слаженный коллектив. С таким нам, пожалуй, еще встречаться не приходилось. В нем подавляющее число футболистов – игроки международного класса», – писал Михаил Павлович в газете «Спартак». Тренер сборной города подробно разобрал технические и тактические возможности соперника и заявил: «Играть против них трудно – греха таить нечего. Но нами будет сделано все, чтобы в соперничестве с командой, успевшей уже победить московские „Локомотив“ и „Динамо“, выступить хорошо и достойно защитить честь не только ленинградского, но И всего советского футбола».
Как известно, эта задача была решена: острый, увлекательный, полный драматизма поединок закончился вничью – 2:2! И вот передо мной рецензия, принадлежащая перу первого вратаря страны, заслуженного мастера спорта Николая Евграфовича Соколова. «Последнее время, – писал он, – нам явно не везло, и спортивный, а точнее футбольный, престиж нашего города стал, увы, катастрофически падать. Но на матч с басками Ленинграду вновь после большого перерыва удалось создать и выставить на поле сильную, боеспособную пятерку нападения. Это прежде всего большая заслуга тренера команды Михаила Бутусова, проделавшего в короткий срок большую и полезную работу».
Нельзя пройти мимо еще одной стороны деятельности Михаила Павловича, правда, менее активной и, может быть, еще менее заметной, но чрезвычайно важной – его журналистских, публицистических выступлений. Он появлялся в качестве автора на страницах многих – газет и журналов, написал серию воспоминаний, выпустил несколько брошюр, среди которых «Дни моей жизни», «Футбол в СССР» и другие.
«Каждый вид спорта, – заявил он в одной из своих работ, – по-своему привлекателен и интересен, но все же наибольшее количество зрителей и почитателей имеет, конечно, футбол.
Причиной такой популярности футбола является исключительный интерес к борьбе, происходящей на поле, полной разнообразия и красоты применяемых технических приемов, остроумных тактических замыслов, неповторимых игровых ситуаций, быстроты смены их. Интерес к футболу усиливается еще и тем, что борьба в нем происходит и индивидуальная и коллективная.
Футбол не любит безвольных и малодушных. Не любит лентяев, не любит посредственностей. Только тот, кто всего себя без остатка отдает совершенствованию в любимой игре, кто, выходя на поле, забывает обо всем, кроме того, что нужно действовать, нужно сражаться, нужно побеждать, нужно быть умелым и красивым, – только тот имеет право называть себя футболистом».
Эти замечательные слова прежде всего относятся к самому Михаилу Павловичу. Для него футбол действительно стал частью жизни, частью его самого. И он дал футболу многое, оставил в истории этой игры, вот уже семьдесят лет шагающей по нашей земле, неизгладимый след.
Он на всю жизнь породнился с футболом, и нет ничего удивительного в том, что летом 1958 года знаменитый советский бомбардир оказался в Стокгольме – там, где собрались лучшие команды планеты, где на очередном чемпионате мира по футболу дебютировала наша сборная.
Михаил Павлович приехал на этот раз в качестве туриста. Но прежде всего, конечно, он отправился на Королевский стадион. Молча прошел на его гранитные трибуны, подошел к штакетнику, отделяющему бетонное кольцо дорожки от зеленого поля. Долго, очень долго смотрел на этот бархатистый ковер, напомнивший ему о далекой молодости, о минутах, часах, днях, когда узнал он на деле, как выглядит настоящее человеческое счастье.
Вечерело, когда он вышел на освещенную, шумную, взволнованную улицу. Мимо него стремительно неслась чужая и непонятная жизнь. Газетчики выкрикивали имена людей, которые завтра вступят в великий спортивный бой. Жильмар, Гарринча, Кеван, Буцек, Хамрин… Стало немного грустно. Он подумал о дне, когда отцы сегодняшних мальчишек кидали в толпу его имя. «Теперь о тебе уже никто не вспомнит, старина», – бросил он самому себе и направился в гостиницу.
Портье сказал, что уже второй час его ждет какой-то господин. Это был репортер известной на весь мир спортивной газеты. Удивительно подтянутый, элегантный, с виду лет сорок – не больше.
– Я писал о вас, господин Бутусов, ровно тридцать пять лет назад. Мой отец писал о вашем брате. Вот смотрите (он достал вырезки). Теперь я хочу написать о вас снова. Сказал – и щелкнул затвором фотоаппарата.
На следующий день Михаил Павлович увидел себя смотрящим с газетной полосы. Под портретом стояла небольшая подпись. Он попросил перевести ему значение слов. «Брат этого человека был капитаном первой русской команды, выступавшей в Стокгольме в 1912 году. Сам он был капитаном первой советской команды, приехавшей в Стокгольм в 1923 году и удивившей тогда спортивный мир. Это заслуженный мастер спорта Советского Союза Бутусов. В России эта фамилия высокочтима в футбольных кругах».
Спортивная Россия действительно высоко чтит и навсегда сохранит в своем сердце Бутусовых – гордых Колумбов отечественного футбола, его живую историю, его немеркнущую славу.
Легенда третья, в которой вы встретитесь со старейшим футболистом страны, с удивительным человеком, не знавшим, что значит уйти с поля без гола
Вот уже почти десять лет моя журналистская работа неразрывно связана с журналом «Спортивная жизнь России». Разумеется, нет ничего удивительного в том, что именно в стенах этой редакции сделал я многие интересные открытия, встретился с фактами, с людьми, которые помогли мне увидеть новые для себя страницы истории отечественного спорта.
Сейчас я расскажу о случае, который все мы, работники журнала, в свое время остро переживали, и который, в конце концов, привел меня к человеку интересной спортивной судьбы.
В начале 1968 года, идя навстречу семидесятилетию русского футбола, журнал провел встречу ветеранов этой игры – тех, кто был ее пионерами у нас в стране. На призыв, к нашей огромной радости, откликнулись многие: даже из Ленинграда приехала делегация «гвардейцев». За праздничный, шумный стол уселось несколько десятков человек.
Председателем этого необычного, очень волнительного собрания мы единодушно решили назначить Василия Павловича Бутусова.
– Как первого капитана первой нашей олимпийской команды и старейшего футболиста страны, – объявил я.
Знаменитый капитан попытался что-то возразить, но церемония была уже продумана, решение объявлено… Встреча подходила к концу, когда Василий Павлович затащил меня в какой-то угол и сказал, заметно волнуясь:
– Понимаете, произошла досадная ошибка. Старейший футболист вовсе не я. Здесь был Сысоев. Сам Сысоев. Валька может обидеться.
– Какой Сысоев? Почему обидеться? – развел я руками.
– Как, вы не знаете Сысоева? Да это же целая страница – и еще какая интересная – нашей российской футбольной жизни.
– Да где же он?
Только что ушел. Устал, вероятно. Ведь ему уже за восемьдесят. Но вы обязательно познакомьтесь с ним. Не человек – легенда.
– Непременно познакомлюсь! – воскликнул я с жаром. И вот уже наведены необходимые адресные справки, мы созваниваемся по телефону и договариваемся с Валентином Васильевичем о встрече.
* * *
Еще раз проверяю записанный в блокноте адрес: «Спартаковская, дом 4, квартира 3». Да, это здесь. Нажимаю кнопку звонка. Дверь открывает худощавый, собранный, или, как у нас говорят, подтянутый, энергичный мужчина. Живые, блестящие, удивительно приветливые глаза. Прикидываю возраст: лет пятьдесят пять-шестьдесят – не больше. А может быть, и меньше. Смущает только белоснежная седина на голове.
– Можно пройти к Сысоеву? – спрашиваю его. Мужчина весело, даже озорно улыбнулся и, взяв меня под руку, любезно провел по коридору в комнату – просторную комнату, залитую солнечным светом.
– Сысоев живет здесь, – сказал он нарочито медленно, – а я и есть он самый.
– Вы? – искренне и, вероятно, вовсе некстати удивился я. А впрочем, чего ж тут странного:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25