OCR: Андрианов П.М. (assaur@mail.ru); Правка: SDH (glh2003@rambler.ru); Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru)
«Майский И. М. Испанские тетради»: Воениздат; М.; 1962
Аннотация
Иван Михайлович Майский – один из старейших советских дипломатов. Его книга «Испанские тетради» проливает свет на некоторые, доселе слабо освещенные в литературе аспекты борьбы на международной арене в преддверии второй мировой войны, беспощадно клеймит итало-германскую агрессию в Испании в период 1935–1939 гг. и разоблачает многочисленные дипломатические фокусы других империалистических держав, помогавших удушению Испанской республики. Автору особенно удались те главы, в которых он, основываясь на личных наблюдениях и своем богатом жизненном опыте, дает очень рельефные портреты многих западноевропейских политических деятелей того времени, раскрывает сложную механику так называемого лондонского «Комитета по невмешательству в испанские дела».
Иван Михайлович Майский
Испанские тетради
Посвящается борцам за Испанскую республику.
Вместо предисловия
Прошло четверть века с того момента, когда испанские фашисты во главе с генералом Франко, всемерно поощряемые Гитлером и Муссолини, подняли мятеж против демократического правительства Испанской республики. Эти четверть века были заполнены величайшими событиями всемирно-исторического значения. И все-таки у прогрессивного человечества до сих пор не стерлась память о почти трехлетней войне испанской демократии против фашизма и его явных и скрытых покровителей. Это объясняется двумя главными причинами.
Во-первых, война 1936–1939 годов на Пиренейском полуострове вписала яркую, незабываемую страницу в историю не только испанской, но и мировой демократии. То была война сил прогресса против сил реакции, сил мира против сил войны – одна из самых справедливых войн.
Во-вторых, война 1936–1939 годов на Пиренейском полуострове – и это становится особенно ясным в свете исторической перспективы – явилась авангардной битвой второй мировой войны. То была не просто гражданская война между двумя лагерями в самой Испании. То была гражданская война плюс весьма мощная и активная иностранная интервенция, в которой принимали участие крупнейшие державы Европы, а также США. Это с особенной яркостью проявлялось в деятельности так называемого «Комитета по невмешательству в дела Испании», возникшего в Лондоне в сентябре 1936 года.
Сейчас, в наши дни, когда Латинская Америка подымается на великую борьбу за освобождение от цепей империализма США, полезно вспомнить опыт героической борьбы испанской демократии четверть века назад. Чрезвычайно важно также иметь представление о международной обстановке, в которой проходила испанская война 1936–1939 годов, о соотношении сил на мировой арене, в результате которого стала возможной гибель Испанской республики. То, что будет рассказано на последующих страницах, имеет ближайшее отношение как раз к международному аспекту испанской войны.
В годы этой войны мне пришлось работать в качестве Советского посла в Лондоне и быть представителем СССР в комитете по «невмешательству». Здесь я хочу показать, что же происходило в этом комитете и какова была историческая ситуация, на фоне которой развертывалась его деятельность.
Думается, что мое откровенное повествование о событиях тех дней послужит разоблачению многих реакционных легенд, созданных буржуазными политиками, историками и журналистами.
Автор
Первые тревоги
11 июля 1936 года ко мне зашел Альварес дель Вайо. Вместе с Ларго Кабальеро он был в Лондоне на седьмом конгрессе Амстердамского (профсоюзного) интернационала и не хотел вернуться в Испанию, не повидавшись с советским послом в Англии.
Мы сидели за чашкой чаю в зимнем саду посольства. Я внимательно приглядывался к своему гостю. Имя Альвареса дель Вайо было мне знакомо. Я знал, что он испанский социалист левого толка, известный политический журналист и в ранние годы республики, при лево-республиканском правительстве Асаньи, являлся послом в Мексике, а потом получил назначение на такой же пост в Москву. Однако пришедшие к власти в конце 1933 года реакционеры аннулировали это назначение, и Альварес дель Вайо остался лишь депутатом парламента, где вел упорную борьбу против всех попыток реставрации полуфеодальной монархии. Видел я Альвареса дель Вайо впервые, и мой интерес к нему был вполне естествен.
Долгая дипломатическая практика приучила мою память быть чем-то вроде светочувствительной пластинки, легко воспринимающей все характерные черты встречавшихся на моем пути людей. Их внешность, слова, жесты, интонации живо запечатлевались на этой пластинке, складываясь в четкие, законченные образы. Часто тут же, по следам первого знакомства, я делал для себя мысленный вывод о человеке: положительный или отрицательный, с оговорками или без них.
Мой вывод об Альваресе дель Вайо в тот далекий июльский день был положительным, но с одной оговоркой… Впрочем, об этом ниже.
Конечно, наша беседа все время вращалась вокруг политических вопросов. Альварес дель Вайо подробно расспрашивал меня о европейской ситуации, об английской политике, о советских взглядах на международные дела. В меру сил и возможностей я старался удовлетворить его любознательность и в свою очередь расспрашивал о положении дел в Испании.
16 февраля 1936 года произошли новые выборы в кортесы. Они дали большую победу левым партиям. Однако силы реакции не хотели сдавать вековые позиции. В стране шла ожесточенная борьба между левыми и правыми, внешние проявления которой для нас, зрителей со стороны, не всегда были понятны. Особенно трудно было составить себе ясное представление о том, куда же идет Испания – к укреплению демократической республики или к торжеству полуфеодальной монархической диктатуры? И я конечно воспользовался случаем, чтобы получить от моего гостя возможно более полную информацию. Альварес дель Вайо охотно отвечал на все мои вопросы.
В ходе беседы я, между прочим, заметил:
– Вполне верю вам, что широкие массы испанского народа настроены радикально, и даже революционно. Допускаю, что интеллигенция, различные прослойки буржуазии и кое-кто из помещиков настроены антифеодально и антиклерикально. Но вот в чьих руках армия? От этого может многое зависеть в ходе дальнейшего развития событий.
Альварес дель Вайо допил чашку чаю, поставил ее на стол и, точно собравшись с мыслями, начал:
– Мне трудно ответить кратко. Разрешите осветить положение с вооруженными силами в Испании несколько подробнее…
Я с готовностью согласился, и Альварес дель Вайо сообщил мне следующее.
14 апреля 1931 года, когда в Испании была провозглашена республика, армия представляла для нее серьезную проблему. Основная масса испанского офицерства всегда вербовалась из полуфеодальных помещичьих кругов и отличалась крайней реакционностью. Численность военной верхушки была поразительна. В том же 1931 году при общем контингенте армии в 105 тысяч человек на действительной службе состояло около 200 генералов и до 17 тысяч офицеров. Иначе говоря, 1 генерал приходился на 500 солдат, а 1 офицер – на 6 рядовых. Пропорция явно нелепая, если принять во внимание очень низкий уровень технической оснащенности тогдашней испанской армии. А ведь сверх того имелись еще тысячи офицеров и генералов в запасе! Военный бюджет составлял почти треть всех государственных расходов.
Являясь верной защитой церкви и помещиков, армия, точнее, ее генеральско-офицерская верхушка представляла собой настоящее государство в государстве, и во главе ее стоял сам король. Не подлежало ни малейшему сомнению, что, если республика хочет обезопасить свою жизнь, она должна сразу же уничтожить столь враждебное ей осиное гнездо.
Сделала ли она это? Только частично, половинчато.
Первый военный министр республики Асанья пытался «реорганизовать» армию, однако, как типичный либеральный демократ, он не сумел проявить при этом ни достаточной твердости, ни последовательности. Вместо того чтобы начисто разогнать старую воинскую верхушку и создать новую из людей, дружественных республике, Асанья избрал путь гнилого компромисса. Он предложил всем офицерам, не разделяющим республиканских взглядов, добровольно выйти в отставку с сохранением полной пенсии, оружия, формы и титулов. Таким путем офицерский корпус численно был сокращен примерно наполовину. Но политически мало что изменилось. Офицеры, оставшиеся на службе, внешне слегка перекрасившись, в душе сохранили прежние монархическо-феодальные убеждения. А те, что ушли в запас и оказались совершенно свободными от обычных своих забот, с головой окунулись в «политику»: создали «Испанский военный союз» («Union Militar Espanola»), ставший впоследствии оплотом реакции, вступили в тесный контакт с крайне правыми партиями и группами, начали устраивать военные заговоры и мятежи. И все это на казенный счет! Республика аккуратно выплачивала им пенсии.
Наряду с армией в Испании имелась еще многочисленная жандармерия, именовавшаяся Гражданской гвардией. Она пользовалась самой дурной славой среди широких масс народа. Ее одинаково ненавидели как рабочие, так и крестьяне. Во время переворота 1931 года Гражданская гвардия, возглавлявшаяся генералом Санхурхо, не решилась открыто выступить против республики: слишком уж дискредитированы были тогда Бурбоны! К тому же Санхурхо полагал, что к Испании в полной мере приложимо французское изречение «plus ga change – plus ca reste» (чем больше это меняется, тем больше остается все тем же). Однако он ошибся. Как ни бесхребетны были Асанья и его коллеги, под все возрастающим давлением проснувшихся масс они оказались вынужденными начать некоторые реформы, и прежде всего в области земельной. Это вызвало среди испанских реакционеров бурю негодования. Генералитет реагировал стремительно: в августе 1932 года Санхурхо, опираясь на Гражданскую гвардию, поднял восстание против правительства. Оно было плохо подготовлено и ограничилось главным образом Севильей. Основные силы господствующего класса выжидали; они считали военное выступление преждевременным. А рабочие ответили на мятеж всеобщей стачкой.
Авантюра Санхурхо была ликвидирована в течение нескольких часов. Однако она могла стать, серьезным предупреждением для правительства.
Асанье представлялся великолепный случай начисто разогнать Гражданскую гвардию и вместо нее создать новую полицейскую силу, верную республике. Но нет! Асанья и тут не изменил тактике гнилого компромисса: приговоренный к смертной казни Санхурхо был помилован, Гражданская гвардия сохранена в своем старом виде и в то же время правительство создало особую Ударную гвардию (Guardias de Asalto), в ряды которой становились сторонники нового режима. Таким образом, в Испании оказались два далеко не во всем согласных друг с другом органа безопасности, чем порождался в стране весьма опасный административный хаос.
Альварес дель Вайо откровенно признавал, что вредные последствия такой политики обнаружились с особенной силой после февральских выборов 1936 года, давших победу Народному фронту в кортесах. Испанская реакция всерьез испугалась и, не рассчитывая парировать угрозу своим экономическим и политическим привилегиям парламентскими средствами, стала усиленно думать о столь привычном для Испании военном перевороте – «пронунсиаменто». Политическая роль армии и жандармерии сразу возросла.
Принимала ли республика какие-либо меры защиты? Да, принимала. Альварес дель Вайо рассказывал, что «наиболее подозрительные» генералы были разосланы подальше от Мадрида, что среди офицерства проводится чистка, что усиливается Ударная гвардия. Кроме того, объединение социалистической молодежи создало свою собственную милицию. Суммируя все это, сопоставляя плюсы и минусы, Альварес дель Вайо приходил к довольно оптимистическому выводу:
– Конечно, путь республики не усеян розами, но и серьезной опасности для нее нет. В стране имеется достаточно сил для предупреждения или, во всяком случае, для подавления любой попытки военного переворота.
Выслушав Альвареса дель Вайо, я заметил, что его рассказ оставил у меня несколько иное впечатление.
– В самом деле, посмотрите, какое складывается положение. Ударная гвардия нейтрализуется Гражданской гвардией. Армия крайне ненадежна, ибо, несмотря на все реформы Асаньи, основная масса офицерства по-прежнему очень реакционна. Рассылку «подозрительных» генералов по провинции, конечно, нельзя считать серьезной предупредительной мерой. Стало быть, практически армия в руках врагов народа. А что ей может противопоставить демократия? Только социалистическую милицию… Как велика она?
– Думаю, в Мадриде наберется тысяч до пятнадцати, – ответил Альварес дель Вайо.
– Ну, а как обучена, вооружена?
– Обучена, пожалуй, не плохо… Особенно, если принять во внимание ее дух. Но с вооружением дело обстоит неважно…
– Вот видите, – продолжал я. – Итак, против хорошо вооруженной и многочисленной армии вы имеете плохо вооруженную и немногочисленную социалистическую милицию… Конечно, дух милиции очень важный плюс, однако…
– Но ведь с нами народ! – воскликнул Альварес дель Вайо. – Самые широкие массы народа!
– Это, разумеется, очень важно, – согласился я, – в этом основная сила республики. Но, если народ хочет отстоять свои права, он должен иметь острые зубы. Насколько могу судить, испанский народ таких зубов еще не имеет. И это очень опасно. Реакция может легко пойти на риск переворота, тем более что у вас «пронунсиаменто» почти бытовое явление… Не надо также забывать и о международной обстановке, о планах и стремлениях фашистских держав – Германии и Италии…
Альварес дель Вайо стал возражать. Он никак не хотел расстаться со своим оптимизмом, который, чем дальше мы спорили, тем менее обоснованным мне казался. В заключение я сказал ему:
– От души желаю, чтобы ваши ожидания оправдались. Однако сам я, к сожалению, настроен скептически. По-моему, опасность для республики вполне реальна. Если республика в кратчайший срок не сумеет по-настоящему «прочистить» армию и крепко взять ее в свои руки, ни за что поручиться нельзя. Овладеть армией, вооружить народ – это сейчас важнейшая задача, стоящая перед испанской демократией, в частности перед социалистической партией.
– Мы так и действуем! – горячо отозвался Альварес дель Вайо. – Но наши возможности довольно ограниченны. Ведь мы, социалисты, не входим в правительство, мы только его поддерживаем. Правительство состоит из людей типа Асаньи. Все, что в сложившихся условиях можно делать, мы делаем и будем делать. На этот счет не сомневайтесь…
Когда Альварес дель Вайо ушел, я стал мысленно подводить итоги нашей беседы. Для меня было совершенно очевидно, что у Моего недавнего гостя слишком много доверчивости, почти прекраснодушия. И – увы! – я хорошо знал, что розовые очки даже самых лучших из европейских социалистов часто оплачиваются кровью и страданиями народных масс.
Конечно, в тот теплый июльский день я не мог предвидеть будущего, но помню, что от встречи с Альваресом дель Вайо у меня осталось ощущение какой-то неясной внутренней тревоги. Не было уверенности, что испанская демократия сознает грозящую ей опасность. И еще менее я был уверен в том, что она, включая и социалистов, принимает действительно эффективные меры для предупреждения этой опасности…
В сутолоке торопливо набегавших событий чувство, вызванное разговором с Альваресом дель Вайо, постепенно потускнело, почти рассеялось. Неделю спустя я уже не думал об Испании. И вдруг в воскресенье, 19 июля, открыв очередной номер «Обсервер», внезапно увидал крупные заголовки: «Мятеж в испанской армии», «Военное положение в Марокко», «Полагают, что Сеута захвачена», «Мятежники бомбардируют с воздуха», «Военные суда спешно подвозят войска».
В голове невольно пронеслось: «Вот тебе и заверения Альвареса дель Вайо!»
А на следующий день, 20 июля, в английской печати появились еще более тревожные вести из Испании. Консервативный «Таймс» вышел с такими шапками: «Гражданская война в Испании», «Монархический мятеж», «Мятежники захватили Марокко», «Тяжелые бои». И тут же сообщалось:
«Чисто республиканский режим в Испании, установленный в результате победы левых на общих выборах в феврале, борется за жизнь против широко разветвленного военного мятежа, открыто именующего себя монархическим. Исход борьбы еще неизвестен».
Одновременно с «Таймс» лейбористский «Дейли геральд» в редакционной статье писал:
«Испания полускрыта за дымовой завесой гражданской войны. И пока эта завеса не рассеется, окружающий мир не узнает полной истины о том, что произошло и что происходит. Однако уже сейчас видно, что республика переживает решающие дни и что от исхода этих трагических дней зависит все будущее страны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22