После дюжины телефонных трелей ответил сонный голос.
– Крисси?
– Да!
– Это Билл Уилсон. Я уж подумал, что ошибся номером.
– Я тут на пару дней поселилась у Роны. Сейчас я ее позову.
Билл услышал шлепанье босых ног и голос Крисси. Немного погодя она снова взяла трубку:
– Ничего не понимаю! Когда я заснула, она была здесь.
– Когда это было?
– Часов в десять. Мы вместе смотрели телевизор. Она сказала, что устала и ложится спать. Я прикорнула на диване.
– У нее были причины выходить из дому?
Крисси явно не горела желанием просвещать его на этот счет.
– Я не знаю. Может, она пошла прогуляться. Она была расстроена.
– Чем Рона была расстроена?
– Понятия не имею.
Билл знал, что он попусту тратит время. Если это их общий секрет, то Крисси его не выдаст.
– Когда Рона вернется, попроси ее со мной связаться, хорошо?
Крисси пообещала.
Биллу Уилсону было не по себе. С того самого звонка от Коннелли его мучило подозрение, что где-то он недосмотрел.

Рона не любила уезжать без объяснения причин, но сейчас она и сама не знала наверняка, что собирается делать.
С полчаса она бесцельно кружила по тихим соседним улицам, жалея, что нельзя поговорить с Шоном, услышать его безмятежный голос посреди этой сумятицы, которая вторглась в ее жизнь.
В десять часов она сказала Крисси, что ложится спать. Дожидаться Нейла было бесполезно, поскольку они все равно не знали, когда он может прийти. Она задремала и проспала два часа, пока ей не приснился кошмар. Она лежала в постели, и ее трясло. Если ничего не делать, она сойдет с ума.
И вот теперь она ездила по городу среди ночи, обдумывая, как сообщить своему экс-любовнику, что его сын, возможно, угодил в смертельно опасные педофильские сети. Она выставляла себя полной дурой.
Рона притормозила у тротуара, выключила двигатель и полезла в сумку за мобильником. Послушный ее голосу, экран высветил номер Эдварда. Она нажала ОК.

Эдвард ответил. Если бы трубку сняла Фиона, она бы сразу дала отбой.
– Рона! Какого черта! Час ночи.
– Ты мне нужен.
– Рона! Если ты опять насчет…
– Заткнись, Эдвард. Я по поводу Джонатана.
– Джонатана?
Она застигла его врасплох.
– Мне кажется, он в опасности. Джонатан когда-нибудь упоминал некоего Саймона?
– Что? – Теперь Эдвард весь обратился в слух.
– Ответь мне, Эдвард. У Джонатана есть знакомый по имени Саймон?

Рона поехала прямо в больницу. Если Эдвард выехал из дому сразу же, он доберется через десять минут после нее. Когда она выключила двигатель, на нее тяжело опустилась тишина. Как странно. Вот она опять, семнадцать лет спустя, ждет Эдварда у больницы Только сейчас ночь. И на этот раз ребенок не ее.
В тот вечер, когда ее положили, Эдвард привез ее в приемный покой, сдал медсестре и уехал. Рона пыталась представить все это в виде шутки. Ее бойфренд, рассказывала она всем желающим ее послушать, страдает аллергией – у него аллергия на больницы. Аллергия на детей – это было бы ближе к истине.
Тишину расколол вой сирены. От этого звука спина у Роны покрылась мурашками. Она увидела машину «скорой помощи» и въезжающую в дверь каталку с пострадавшим. Хорошо, что на работе ей хотя бы не приходится спасать чужие жизни.

Эдвард выслушал ее сбивчивый рассказ о педофилах, которые при помощи Интернета завлекают в свои сети доверчивых детишек. Она рассказала и о найденном ею электронном письме, и о мужчине, в компании которого видела его сына. В кои-то веки Эдвард слушал не перебивая. А потом попросил ее о встрече в больнице. Он должен сообщить ей кое-что с глазу на глаз.
Рона устала как собака. Она выложит Эдварду все, что знает, и пусть делает что хочет. Тогда она выбросит все это из головы и поедет домой. А потом позвонит Шону, потому что едет к нему в Париж.
Человек, которого она приняла за Эдварда, приближался. Когда он стукнул в окно, она протянула руку и открыла дверцу. Он сел рядом на пассажирское сиденье.
– Привет, Рона.
– Гейвин!
– Я глазам своим не поверил, когда увидел вашу машину, – сказал он. – Господи боже мой, что вы здесь делаете?
У Роны пропал голос.
– Подруга попала в аварию, – с трудом выдавила она. – Ее решили оставить на ночь для наблюдения.
Гейвин смотрел недоверчиво.
– А вы здесь зачем? – Рона попыталась поддержать беседу.
– У моего племянника подозрение на аппендицит. Ну и раз я на этой неделе у них за старшего, пока сестра с мужем в отпуске… – Гейвин замолчал. – Ваша подруга точно вне опасности? У вас такой встревоженный вид.
Рона кивнула.
– Ну тогда ладно, – сказал он с улыбкой.
Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся в приемном покое. Только тогда она позволила себе признаться, как сильно он ее напугал.
Прошло еще десять минут, прежде чем появился Эдвард. В течение этого времени Рона чуть не сошла с ума, то подозревая Гейвина, то чувствуя себя из-за этого форменной идиоткой.

– Какой мужчина?
Эдвард смотрел на нее как на безумную.
– О котором я тебе рассказывала. Который связан с полицией.
– Он здесь? Почему?
– Он сказал, что его племянника положили с аппендицитом.
– И ты ему не веришь.
– Не вполне…
– Это тот, с кем ты видела Джонатана?
Она кивнула.
– Тот, у которого ты распечатала письмо?
– Да.
– Ладно. Пойдем проверим, правду ли он говорит.
Вход в приемное отделение был заставлен каталками, как будто недавно где-то произошла катастрофа и всех пострадавших свезли сюда. Внутри все было таким, каким сохранилось в воспоминаниях Роны, за исключением свежеокрашенных стен и плаката с названием больницы – «Траст Хоспитал». Над левой грудью медсестры за стойкой красовался бэджик с этим же названием и ее собственной фамилией. Медсестра была такая же усталая и замотанная, как и та, что регистрировала Рону много лет назад.
Эдвард объяснил, что пришел навестить сына и выложил на стойку свою визитную карточку. Сестра мельком взглянула, узнала фамилию и сообщила, что всё в порядке. Мистер Стюарт может пройти наверх, тихо, пожалуйста.
Он улыбнулся одной из своих обворожительных улыбок, и медсестра просияла. Он поинтересовался, не поступал ли недавно мальчик с подозрением на аппендицит.
– Мне кажется, это племянник одного из моих друзей.
Сестра утвердительно кивнула.
Да, мальчик с аппендицитом сейчас в палате.
– Ему сделали обезболивание, – сказала она. – Удаление аппендицита запланировали на утро.
– Спасибо.
Эдвард обернулся к Роне. Опять ты ошиблась, говорил он всем своим видом.
Прежде чем они поднялись наверх, он рассыпался в комплиментах Национальной службе здравоохранения. Сестра осталась совершенно им очарована.

37

Кто-то откинул Джонатану волосы со лба. Впервые Рона смогла его как следует разглядеть. Он похож на отца, решила она, но изящный нос унаследовал от Фионы.
Когда они проходили мимо, дежурная сестра улыбнулась им, узнав, очевидно, одного из ночных посетителей.
На столике у окна стоял огромный букет цветов, а на тележке у кровати лежал плеер и стопка компакт-дисков.
– Нельзя его будить, – сказала Рона, у которой сжималось сердце оттого, что она стоит в этой палате и смотрит на сына Эдварда. И этот сын – не ее.
– Он не проснется. Ему вкололи снотворное, – сказал Эдвард глухим от напряжения голосом. Он провел ее в смежную комнату с кофеваркой, телевизором и телефоном.
– Ну и роскошь, – заметила Рона.
– Я должен работать, пока я здесь, – объяснял Эдвард, – больница относится к этому с пониманием.
Он взмахом руки указал на стул, приглашая ее садиться.
– Газетчики не знают… – наконец начал он. – Предположительно Джонатан пытался покончить с собой.
Он взглянул в озабоченное лицо Роны.
– Но я убежден, что все это недоразумение, – продолжал он. – Джонатан пил. Водку. Мы нашли пустой флакон из-под парацетамола.
Рона промолчала.
– Я уверен, что он по ошибке принял лекарство.
Роне это не показалось убедительным.
– А при чем здесь этот Саймон? – тихо спросила Рона.
Прежде чем ответить, Эдвард шагнул к двери и закрыл ее.
– В компьютере у Джонатана было сообщение от какого-то Саймона, – сказал он. – Это навело меня на мысль, что Джонатан попал в беду.
– О, Эдвард! – Рона встала и подошла к нему, исполнившись вдруг жалостью к этому человеку, которого так долго ненавидела. – А что сказали в полиции?
Он вперил в нее ледяной взгляд:
– Я не обращался в полицию.
– Ты должен. Если Джонатану угрожает опасность, ты должен сообщить в полицию. – Рона вспомнила грязную подушку и лицо другого молодого человека.
В глазах Эдварда отразилась мука.
– Я не могу, Рона. Тогда мне конец.
– Фиона знает об этом сообщении?
Он покачал головой:
– Ты единственная, кто знает.
– Да как ты смеешь вешать на меня такой груз, Эдвард! – в ярости вскричала она. Ничто его не заботит, кроме сохранения репутации. Еще больше она злилась на себя. Если бы только она рассказала о своих подозрениях Биллу, вместо того, чтобы звонить Эдварду.
– Ты не можешь ставить мне в вину желание защитить своего сына, – с обидой заявил он.
– Ты не Джонатана защищаешь, – презрительно возразила она, – ты защищаешь свою собственную карьеру.
На мгновение наступила тишина. Затем Эдвард сказал:
– Ты сама однажды сделала этот выбор. Помнишь?

Зная, что отец в соседней комнате, Джонатан не хотел открывать глаза. Он не хотел ни видеть его, ни говорить с ним.
Он хотел снова забыться, но голос отца мешал ему. Второй голос, женский, не принадлежал ни матери, ни сестре Дженкинс. Это был сердитый голос. Даже в его состоянии он испытывал удовольствие от того, что кто-то сердится на его отца.
В одном он был уверен: они не станут обсуждать его поступка. Он знал, что, по официальной версии, ничего такого не произошло. Он находится в больнице в связи с несложной операцией, вот и все. Сын Эдварда Стюарта никогда бы не попытался покончить с собой. Это было бы слишком неприлично. Сестрам наверняка приказали помалкивать. Только сестра Дженкинс намекнула, что она в курсе. Психиатр его не посещал. Даже мама вела с ним одни обыкновенные больничные разговоры: ты скоро будешь дома и ни о чем не волнуйся. Эми была единственной, кого ему хотелось видеть, но ей не разрешали его навещать.
– Ты увидишь Эми, когда приедешь домой, – сказал отец, как будто Эми была их кошкой или собакой.
В палате было темно, только в изголовье кровати горел маленький ночник, повернутый в сторону. Он решил послушать еще один диск. Сунув в уши наушники, он лег и закрыл глаза, отгородившись от мира.

Если бы не наушники, он бы услышал, как открывается дверь. А так он не услышал ничего, пока его рот не закрыла рука.
Голос зашептал на ухо:
– Тебе нечего бояться. Это я, Саймон. Я пришел вызволить тебя отсюда.
Джонатан повернул голову к говорившему.
– Ты ведь хочешь выйти отсюда, правда?
Если он согласится, Саймон его не тронет.
– Сейчас я уберу руку, чтобы мы могли поговорить. Ладно?
Джонатан кивнул.
– Ну вот. Извини, конечно. – Саймон встал. – Куда они спрятали твою одежду?
– Я не могу идти с тобой, – выпалил Джонатан. – Родители рассердятся.
– Тебе почти шестнадцать лет. Ты взрослый. Ты можешь уходить из дому, когда захочешь. – Он улыбнулся. – Мы оставим им записку.
– Я не хочу.
Глаза Саймона потемнели.
– У меня нет денег. – Джонатан цеплялся за соломинки.
– Ах вот в чем дело. – Лицо Саймона вновь сделалось приветливым. – Это не беда.
Он швырнул Джонатану какую-то одежду.
– Кто к тебе сюда приходил?
– Мой отец?
– Нет, женщина.
Какие у него жестокие глаза. Как эти глаза могли ему нравиться?
– Я ее не видел.
Саймон открыл дверь, выглянул в коридор.
– Ладно. Я знаю, что ты любишь игры. Давай поиграем.
Он вытащил моток веревки и нож.
– Повернись.
Чувствуя страх и стыд, Джонатан повиновался.
– Давай-ка сделаем еще лучше…
Саймон заткнул ему рот кляпом.

В воздухе было свежо. Саймон снова принялся успокаивать Джонатана, мол, на заднем сиденье припасено одеяло, на случай, если он замерзнет. Джонатан, спотыкаясь, спускался по металлическим ступенькам пожарной лестницы и молил Бога, чтобы сестра Дженкинс заглянула к нему и подняла тревогу. Но окно палаты на третьем этаже оставалось темным. Дважды Саймон швырял его на холодные железные ступеньки и велел лежать, пока не убеждался, что за пожарным выходом на каждой из площадок все спокойно. На площадке первого этажа он поднес нож к самому лицу Джонатана, и при слабом Свете аварийной лампочки Джонатан узнал его. Откуда этот нож у Саймона? Нет, это не тот нож. А если тот, это означает, что Саймон был у него на кухне. Джонатан едва не лишился чувств.
Внизу пожарной лестницы Саймон заставил его сесть, а сам проверил, нет ли кого на стоянке. Джонатан лихорадочно оглядывал темные окна у себя над головой в надежде, что хоть кто-нибудь выглянет.
– Порядок. Идем.
Его поволокли за угол здания, где притаилась серая машина. Кляп плотно сидел во рту, не давая дышать. Возле машины Саймон низко пригнул Джонатана, огляделся, открыл заднюю дверь и втолкнул его внутрь. Джонатан рухнул на сиденье.
– Ну вот, – торжествующе подытожил Саймон, садясь за руль и закрывая все замки. – И чтобы доказать тебе, как много я о тебе думаю… – Он поднял какую-то тряпицу с переднего пассажирского сиденья, зарылся в нее лицом, а затем швырнул назад. – Узнаешь?
Желудок Джонатана свело судорогой. Он почувствовал свой запах. У Саймона была его футболка, и достать ее он мог только у него в комнате.
– Ну как тебе наша новая игра?
Еще одно мгновение он видел над собой улыбающееся лицо Саймона, а потом на глаза упало одеяло.

Когда Рона приехала домой, в прихожей горел свет, чтобы она могла разглядеть записку, которую нацарапала ей Крисси. Инспектор Уилсон хочет с ней поговорить. Четыре часа утра. Неужели Билл захочет с ней разговаривать прямо сейчас? Нет, конечно. Она заглянула в гостиную. Крисси спала на диване. Значит, Нейл пока не вернулся.
Она решила, что позвонит Биллу первым делом. После чего, поставив будильник на семь, улеглась в постель.

38

Находясь на службе в полиции, Билл Уилсон проспал тридцать шесть убийств. В среднем выходило по три убийства в год за последние двенадцать лет.
Во время расследования он никогда не делился своими мыслями с женой. Он не хотел, чтобы она ужаснулась, узнав, что водится в его черепной коробке.
Последние четыре дня он ожидал, что вот-вот произойдет новое убийство. Это ожидание определяло каждый его шаг. Ради того, чтобы предотвратить его, он готов был вызвать огонь на себя. Так и случилось после обыска в коттедже сэра Джеймса Далримпла, который он провел, поверив словам парня-проститутки. Он доказывал шефу, что все оправдано, поскольку при обыске обнаружили подвязку для штор – копию той, которой задушили мальчика. Шеф не согласился. Существуют тысячи таких подвязок, прорычал он. И хотя они прочесали весь коттедж частым гребешком, больше ничего не нашли.
Коннелли настаивал на своем. Мальчишка занимался там сексом с человеком, называющим себя Калигулой. Он полагает, что Калигула и Саймон – это одно лицо. Почему Билл не спросит об этом Рону Маклеод? Он и хотел, но ее мобильный телефон не отвечал.
В итоге у него опять ничего не было, и он знал это.
– Приходите, когда ваш мальчик по вызову согласится дать настоящие показания, – сказал шеф в заключение беседы. – Тогда мы поговорим с сэром Джеймсом Далримплом.

Не успел он зайти в кабинет, позвонила некая Рейчел Дженкинс. Пропал Джонатан Стюарт. В палате он оставил записку, но она была уверена, что он никогда бы не написал ее по собственной воле. Билл спросил, оповестила ли она семью. Ее голос был полон негодования, когда она описывала, с каким скрипом Эдвард Стюарт дал согласие на звонок в полицию.
Эта женщина мне по сердцу, решил Билл.
– Ничего не трогайте и никого не впускайте до моего приезда.

Когда Билл приехал в больницу, Эдвард Стюарт уже его ждал. Потребовался целый час, чтобы он начал говорить правду.
– Куда поехала доктор Маклеод после вашей беседы о Джонатане?
– Она сказала, что едет домой.
Билл вынул мобильник и набрал домашний номер Роны. Ответила Крисси. Из полиции за Роной послали машину, сказала она.
Когда Билл в конце концов дозвонился до Дженис, она подтвердила, что в то утро никто в полиции не связывался с Роной Маклеод.
– И Гейвин Маклин тоже не отвечает. К нему выезжал патруль. Соседка сказала, что он живет в доме у сестры и присматривает за племянниками, пока сестра находится в отпуске.
– Когда Гейвин объявится, доставьте его ко мне.
Эдвард Стюарт вдруг навострил уши.
– Гейвин Маклин. Рона говорила, что встретила этого человека на стоянке. Он сказал, что его племянник в больнице. В приемном отделении вроде бы подтвердили это. Рона нашла у него в квартире нечто такое, что, по ее словам, может иметь отношение к Джонатану.
– Что именно?
– Электронное сообщение от какого-то Калигулы, где упоминается некий Джонатан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19