Вот, бывало, Николай приезжал домой, а у него то зуб выбили, то чашечку коленную повредили, то еще что-то другое… Мать же… Родительские переживания. А сын один, потом и другой приедут, скажут, все мол, в порядке, и она успокаивается на какое-то время.
И Сергею доставалось. Началось все в Канаде, когда он еще за юношей играл. Забивал он им, вот они и поймали его, торцом клюшки хрящ носа набок свернули. До сих пор следы заметны. Ну и потом… То ключица выбита, то какая другая операция нужна… Почему мать и не любит ходить на хоккей. Материнское сердце все иначе воспринимает. Мы – мужчины, мы – крепче…
Вот и уговаривала она и Николая, и Сергея: да бросайте вы этот хоккей… А они, оба: нет, до победного играть будем… Приедут домой, там синяк, здесь ушиб, там еще что-то, уже и я не выдерживаю, говорю – бросайте. Нет, отвечают, не бросим…
Автор : Тем не менее был однажды случай, когда Сергей едва не бросил хоккей.
Еще один конфликт
Заслуженный тренер СССР Анатолий Михайлович Кострюков, возглавлявший челябинский «Трактор» в самые счастливые для этой команды годы, рассказывал мне как-то давнюю историю, приключившуюся у них в городе. Сергей в ту пору играл в молодежной команде клуба, и Анатолий Михайлович присматривался к молодому нападающему. И вот однажды в этой команде возник конфликт. В центре его оказался Макаров – тогда еще не знали, что его имя часто будет и впоследствии сопрягаться со словом «конфликт». Молодежь «Трактора» неудачно выступила в соревнованиях, и тренеры посчитали, что едва ли не главный виновник неудач – Макаров. Сергей обиделся, доказывал, что проиграли не из-за него. Но к доводам его не прислушались. Более того, тренеры решили удалить его из команды, «руководствуясь воспитательными целями».
Тогда Макаров решил уйти из хоккея. Навсегда. «Промежуточное», компромиссное решение не по нему. Или – или. Решил – сделал.
В интервью, которое было опубликовано несколько лет назад в еженедельнике «Футбол – Хоккей», Макаров рассказывал: «Первой моей хоккейной школой была улица. И именно ей, нашей улице, я многим обязан. И не столько за то, что познавал и познал благодаря ей азы хоккея, сколько за то, что помогла она мне стать настоящим мальчишкой. Мальчишкой, который не даст себя в обиду, не уступит более сильному и более взрослому, если чувствует свою правоту. Такая неуступчивость обходилась мне дорого – синяки и шишки тому ценой. И все-таки она стоила того. Подлиз и приспособленцев, по-моему, редко когда жалуют».
Приспособленцем он, конечно, не стал.
Кострюков тем временем заметил, что юный нападающий, которого он пригласил тренироваться с командой мастеров, пропустил одно занятие, второе… Анатолий Михайлович поинтересовался у Николая, что с Сергеем, не заболел ли.
Николай рассказал, что произошло.
Тренер схватился за голову:
– Передай, чтобы немедленно, сегодня же пришел ко мне…
Сергей вернулся. Уговоров долгих не потребовалось.
Вернулся и – играл.
Играл – и рос. Не по дням, а по часам.
Отец : Да, хоккей стал его главным увлечением рано. Ради хоккея был готов идти на все. Матери, помню, трудно с ним было. Она старалась угадать время, когда Сережа заявится домой, чтобы накормить его. Но он всегда спешил. Уроки сделал – и играть. Учился так, что до восьмого класса не было троек, только четыре и пять. Потом разъезды стали все-таки отвлекать, появились и тройки, но все равно аттестат получил хороший.
Однако он был как все дети. Кино любил. Как и любой мальчишка, спешил поспеть всюду. И сюда ему, и туда надо, и то увидеть хочется, и это пропустить никак нельзя, да и у телевизора, когда он у нас появился, любил посидеть…
Николай: Сергей ведь был и комсоргом в классе, и редактором стенгазеты: сам все рисовал, да и писал что-то. Комсоргом был в девятом-десятом классах, самых трудных, когда некоторые уже «не разбрасывались» – об институтах и характеристиках думали. И в команде нашей, в «Тракторе», был редактором газеты вместе со мной, и культоргом, очень театр любил, но об этом он сам, вероятно, вам рассказывал? Не удивительно, что и в Москве, и в ЦСКА, и в сборной его постоянно куда-то выбирают. Комсоргом сборной СССР, например. Сережа даже членом ЦК ВЛКСМ был, и парторгом сборной и ЦСКА избирают его несколько лет…
Отец: Трудолюбивый он. Умел и умеет работать…
Сад наш вспоминаю. У нас в Челябинске сад есть. Но с ним все время, знаете, хлопоты. Сад недалеко от озера, прямо рядом. Вода после дождей или весной поднимается в озере и затапливает сад. Землю, чернозем таскаем туда всю жизнь. И Сережа сызмальства охотно брал носилки и тоже таскал с братьями, со мной тяжести. В этот сад земли, песка мы , думаю, перетащили в общей сложности машин двести. И ничего не помогает…
Николай: А помнишь, как Сережка карпов ловил в саду однажды?… Нас тогда снова затопило, и два карпа из пруда по канальчику зашли прямо в сад. А Сергей навоз разгребал: после этого очередного наводнения мы снова только-только привезли землю, удобрения. Так вот Сережа вилами, которыми он разгребал навоз, и попытался пришить рыбин к дну. Знаете, как острогой. Но промахнулся, ушли рыбы…
Отец: Мучения с этим садом постоянные. Участок небольшой, четыре сотки, и вот второй год озеро поднимается, затапливает нас. Сад давно купили, в 1959 году, за 1200 рублей, по тем деньгам, конечно. Не денег теперь жалко – труда своего, и ребят тоже. Но и удобство это. От дома до сада пять минут. Похолодает, побежали, закрыли рассаду. Жарко –снова открыли. Комнатка маленькая есть, вроде будки, но от дождя можно укрыться.
Сережа там тоже любил возиться. Но вообще мне трудно о нем рассказывать. Как он играл, как рос… Все в третий раз было. Ко всему уже привык со старшими двумя. Не помню теперь, куда он первый раз без родителей поехал, в какой город, где играл. Вот про Колю помню все – впервые собрался на Север, в город Ухту. Николай первым был, поэтому все запомнилось лучше – раньше такого у нас не бывало… И игру Сергея я видел мало: чемпионат мира в Москве – первый, который смотрю не по телевизору, а с трибуны. И матчи ЦСКА тоже чаще смотрю не выходя из дома.
Может, ты, Коля, вспомнишь что?…
Николай : В первый раз на детский турнир, на «Золотую шайбу», в Магнитогорск Сережа ездил. В младшей возрастной группе выступал. Это были зональные соревнования. Вернулся оттуда счастливым: признали его лучшим нападающим турнира.
Было тогда Сергею семь или восемь лет.
А потом он играл на многих таких турнирах и с каждого из них возвращался с какими-то наградами.
Автор : Конечно, тогда Сергей еще не знал, что впоследствии его не однажды объявят лучшим нападающим. В том или ином матче. В турнире. В стране. На мировом чемпионате. Не ведал, что суждено ему получить – и не раз! – «Золотую клюшку» лучшего хоккеиста Европы, что ждут его награды, присуждаемые сильнейшим нападающим мира.
От «Золотой шайбы» до «Золотой клюшки» – дистанция в десятилетие, и будущее хоккеиста Макарова скрыто пока и от него, и от его родителей, и от первого тренера в команде «Восход» Виктора Ивановича Старикова (отца Сергея Старикова, ставшего многолетним партнером Макарова по «Трактору», ЦСКА и сборной Советского Союза). Сокрыто это блистательное будущее даже и от проницательного старшего его брата, который едва ли не первым догадался, каким необыкновенным талантом одарен его младший брат.
Но вернемся в 1978 год.
В мае, после пражского мирового чемпионата, где Сергей впервые стал чемпионом мира, он прилетел в Челябинск и сделал Вере, своей невесте, предложение.
НОВАЯ КОМАНДА
Одна из сомнительных привилегий популярности – широкий и, скажем, не всегда доставляющий удовольствие интерес к личности знаменитого артиста или спортсмена.
Когда не дают прохода – плохо.
Когда же расспрашивают, пусть и на улице, в кинотеатре, «по делу», как выражается мой герой, это «нормально и понятно».
Письма Макарову приходят в клуб, в команду. Несколько читателей, интересующихся хоккеем, написали ему и в редакцию «Советского воина».
Вопросы и традиционные, привычные, и неожиданные, заставляющие то улыбнуться, то задуматься, то вспомнить былое.
Военный летчик, кавалер ордена Ленина майор Виктор Кашин интересовался, что испытывал Сергей Макаров, когда переходил в ЦСКА, в знаменитую команду, где что ни игрок, то «звезда». Не боялся ли осрамиться? Не одолевали ли его сомнения?
Первый монолог Веры Макаровой
Можно ли составить сколько-нибудь полный портрет человека, не познакомившись с его близкими? С людьми, живущими рядом с ним? Можно ли не рассказать о тех, с кем делит он свои повседневные заботы и радости, чье влияние ощутимо сказывается, даже если сам герой этого и не замечает?
Вопрос, конечно, риторический.
Ответ на него очевиден.
Тем более, если речь идет о ближайшем человеке, о жене.
Сколько уже писали про супружеские пары, где люди, прожившие в счастливом браке многие годы, со временем становились похожи друг на друга, как брат и сестра.
Вера : Родилась я в Челябинске. Маму мою зовут Галина Григорьевна, она была лаборантом. Отец, Василий Иванович, работал на заводе химиком. Он умер. Старший брат, Виктор, тоже работает на заводе. Он электрик. Обычная рабочая семья. Есть еще младшая сестра.
После школы окончила экономический техникум. Работала бухгалтером, а потом на заводе, в отделе кадров. Сейчас уволилась, поскольку Артемка, сын, стал первоклассником.
В Челябинске мы жили недалеко от Макаровых, в одном районе.
Спортом, в отличие от мужа, не увлекалась. Ходила, конечно, на уроки физкультуры, но и к ним, честно говоря, была равнодушна. Как-то записалась в лыжную секцию, пробовала на коньках кататься: модно это было – фигурное катание. Но ничего не добилась. Уже будучи замужем, выходила несколько раз на корт. Сергей увлекает. Играю с ним и думаю – чего тут сложного, у меня же получается: и по мячу попадаю, и через сетку перекидываю. Ну а потом сообразила, что это только с Сережей легко: он очень хорошо играет и подкидывает мне мяч точно под удар, так, чтобы удобно было бить.
В отпуске, летом Сергей играет в теннис, вот и меня уговаривает. Иногда мы все вместе, и Артемка тоже, бегаем.
Хоккеем никогда не интересовалась, хотя жила в хоккейном городе. Может быть, странно это слышать: прожила столько лет с хоккеистом, с знаменитым чемпионом, его на улицах почти всегда узнают, и ничего в его игре не понимаю, но это и вправду так. Если смотрю телевизор, то вижу только его – вот он бежит, значит, все у него в порядке, здоров, не ранен. Ну и хорошо. Сути дела не понимаю. На стадион хожу очень редко: если уж Артем очень просит.
Мы Артема пробуем приучить к спорту, но у него, по-моему, не очень получается, не хватает азарта. Вот у Бориса Михайлова сын, Егор, он играет с нашим Артемом, он другое дело. Тот, мне кажется, будет хоккеистом наверняка. Весь в отца – горит желанием выигрывать. Не дай бог, кто-то его обыграет, обгонит, отнимет шайбу, он тут же как припустит за обидчиком. Везде старается быть первым, лидером. А наш… Мы начали ходить, месяца четыре занимались, не больше: нет, чувствую, у ребенка желания играть в хоккей. Ходил на плавание, и там тренер считает, что данные для плавания есть, а вот для хоккея он слишком мягок. Тренер даже сказал нам, чтобы мы не портили ребенка.
Не знаю, сейчас он опять говорит только о хоккее, скорее бы занятия начались. Но, по-моему, он не такой трудолюбивый, как Сережа. Может, правда, рано об этом говорить, маленький он пока: родился в октябре 1979 года. В школу пошел семи еще не было.
С Сергеем мы познакомились 2 января 1975 года, на новогоднем вечере во Дворце культуры Трубопрокатного завода. Помню, был это выходной день.
На вечер пришла с девчонками, с подругами-соседками по дому и школе. Сергей был со своей компанией. С ребятами, с которыми он дружил. Играл оркестр. Елка, серпантин, танцы, игры… Ведущий веселый был, интересно вел праздник. Такие вечера проходили раньше во Дворце с 31 декабря по 6 января. Каждый вечер собиралась молодежь. Как сейчас – не знаю.
Подошел какой-то парень, пригласил меня на танец. Танго. В чем был одет, как выглядел, не помню, не придала особого значения. Но в общем – смотрелся.
Когда танцевали, представился – «Сергей». Так я впервые увидела своего будущего мужа.
Потом, после танца, провожая меня к девчонкам, поблагодарил и спросил:
– Следующий танец со мной?…
Танцевали с ним весь вечер…
Он провожал меня. Как-то так получилось, что мы отделились от всех, были вдвоем. Расставаясь, не договаривались ни о чем. Телефон мой? Не мог он его записать, поскольку не было у нас телефона.
Попрощавшись, он ушел. И – исчез. Надолго. Потом я, конечно, узнала, он рассказал, что уезжал. А тогда… Поскольку он не появлялся, я решила, что – все… Мимолетное знакомство – мало ли их в юности случается. Нам ведь по шестнадцать лет было. Всего – ничего.
Появился неожиданно, когда я уже и не думала, что он придет. Было это 12 января. Сергей пригласил меня в кино.
Фильм, знаете, как назывался? «Романс о влюбленных». Обещающее название, правда? Но сб этом я догадалась позже.
С тех пор и повели отсчет нашей дружбы. С 12 января.
И потом часто вспоминали наше число, приятно было: куда пошли, где потом были, чем Сережа меня угощал.
Я не знала, что Сергей играет в хоккей. Только месяца через два, да и то случайно, он обмолвился, что серьезно занимается спортом. А так… Думала – обычный парень, десятиклассник, как и я. Говорили-то мы о школе, об учителях, о том, что изучали, как сдавали экзамены, о кино, книгах, друзьях. Обычные разговоры обычных старшеклассников.
Родители мои не поощряли знакомств с парнями. Наверное, были они в чем-то и правы. Сережа проявил решительность: сам пришел к нам знакомиться.
Встречались мы не каждый день. Уроки, домашние дела. А у него, как позже я узнала, и тренировки, игры. Виделись примерно раз в неделю. С ним было интересно, но я вовсе не думала, что все окажется настолько серьезным, что когда-то мы станем мужем и женой. Однако постепенно я к нему привыкла, очень, привязалась даже, пожалуй. Нет его, и становится скучно, пусто, тоскливо. Плохо без него, не хватает Сережи. Писали письма друг другу, когда ему приходилось уезжать на сборы из Челябинска.
Девчонки, подружки, не могли мне его заменить – это я скоро поняла. Он оказался очень нужен. Хотелось видеться с ним как можно чаще… Но он был занят, ему многое надо было успевать. Встречались обычно не на стадионе. В Челябинске я, как и в Москве, сейчас, не ходила на матчи, только изредка, если он скажет, приди, мол, после игры пойдем куда-то.
Может, мы какое-то время и дальше продолжали бы встречаться, не предпринимая решительных шагов, но Сергея призвали в армию. Ему предложили играть в ЦСКА, а значит, он должен был уехать в Москву, Тогда он и попросил больше не оттягивать наше решение.
Свадьба была в мае 1978 года в Челябинске. Рассказать о ней ничего не могу, не помню… Какаято суматошная круговерть. Практически вся подготовка на мне – и кольца, и платье, и костюм, и продукты. Его же не было, он в разъездах. Как сейчас дом на мне, так и тогда: одним словом, репетиция нашей будущей семейной жизни. Шить, заказывать пришлось все самой.
Народа собралось много, человек за «то. Наша родня, Макаровы, их родные, друзья, подруги, вся команда „Трактор“. Ни в какой квартире столько народа ни за что не разместить. А в ресторане – не по карману. Сняли столовую. Сдвинули столы, и все хорошо получилось.
Нам, конечно, желали счастья, долгой супружеской жизни. Но и о хоккее говорили. Обо всем.
Старший тренер «Трактора» Геннадий Федорович Цыгуров сказал:
– Мы знаем, Сергей – хороший хоккеист, но задерживать его не можем и не будем. Раз ему выпал такой путь, служить в армии, значит, так тому и быть. Пусть играет в ЦСКА, пожелаем ему успехов там…
Сережа легкий и хороший человек, очень ласковый. Мою маму он сразу стал тоже называть мамой. Мне это поначалу казалось странным. Почему при своей маме так другую женщину называть?. Потом поняла Сергея.
Меня в его семье приняли неплохо. Мама и отец Сергея меня давно уже знали, наши родители ходили друг к другу в гости. Да и младшая сестра Сережи, Аня, прибегала, просила помочь ей что-то сшить или связать.
И вот настал день, когда мы тронулись из родного нашего города в столицу. Скажу честно, сильно волновалась. И не зря.
Москву воспринимала с трудом, хотя и бывала здесь прежде с подругами. Все казалось странным, было непривычным, чужим. Смущали суета, шум, обилие людей. Не выдерживала, два месяца поживу – и обратно, на Урал, к маме.
Так туда-сюда и металась.
Когда Сережу пригласили играть в ЦСКА, жить нам было негде. Квартиру ему не дали, разместили в пансионате ЦСКА. Выручил Сережа Бабинов, предложил пожить у него в Тушино, на улице Свободы. Он тогда не был женат. Квартиру уступил нам, а сам мотался по Москве. То с нами переночует, то в пансионате, то у кого-то из ребят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
И Сергею доставалось. Началось все в Канаде, когда он еще за юношей играл. Забивал он им, вот они и поймали его, торцом клюшки хрящ носа набок свернули. До сих пор следы заметны. Ну и потом… То ключица выбита, то какая другая операция нужна… Почему мать и не любит ходить на хоккей. Материнское сердце все иначе воспринимает. Мы – мужчины, мы – крепче…
Вот и уговаривала она и Николая, и Сергея: да бросайте вы этот хоккей… А они, оба: нет, до победного играть будем… Приедут домой, там синяк, здесь ушиб, там еще что-то, уже и я не выдерживаю, говорю – бросайте. Нет, отвечают, не бросим…
Автор : Тем не менее был однажды случай, когда Сергей едва не бросил хоккей.
Еще один конфликт
Заслуженный тренер СССР Анатолий Михайлович Кострюков, возглавлявший челябинский «Трактор» в самые счастливые для этой команды годы, рассказывал мне как-то давнюю историю, приключившуюся у них в городе. Сергей в ту пору играл в молодежной команде клуба, и Анатолий Михайлович присматривался к молодому нападающему. И вот однажды в этой команде возник конфликт. В центре его оказался Макаров – тогда еще не знали, что его имя часто будет и впоследствии сопрягаться со словом «конфликт». Молодежь «Трактора» неудачно выступила в соревнованиях, и тренеры посчитали, что едва ли не главный виновник неудач – Макаров. Сергей обиделся, доказывал, что проиграли не из-за него. Но к доводам его не прислушались. Более того, тренеры решили удалить его из команды, «руководствуясь воспитательными целями».
Тогда Макаров решил уйти из хоккея. Навсегда. «Промежуточное», компромиссное решение не по нему. Или – или. Решил – сделал.
В интервью, которое было опубликовано несколько лет назад в еженедельнике «Футбол – Хоккей», Макаров рассказывал: «Первой моей хоккейной школой была улица. И именно ей, нашей улице, я многим обязан. И не столько за то, что познавал и познал благодаря ей азы хоккея, сколько за то, что помогла она мне стать настоящим мальчишкой. Мальчишкой, который не даст себя в обиду, не уступит более сильному и более взрослому, если чувствует свою правоту. Такая неуступчивость обходилась мне дорого – синяки и шишки тому ценой. И все-таки она стоила того. Подлиз и приспособленцев, по-моему, редко когда жалуют».
Приспособленцем он, конечно, не стал.
Кострюков тем временем заметил, что юный нападающий, которого он пригласил тренироваться с командой мастеров, пропустил одно занятие, второе… Анатолий Михайлович поинтересовался у Николая, что с Сергеем, не заболел ли.
Николай рассказал, что произошло.
Тренер схватился за голову:
– Передай, чтобы немедленно, сегодня же пришел ко мне…
Сергей вернулся. Уговоров долгих не потребовалось.
Вернулся и – играл.
Играл – и рос. Не по дням, а по часам.
Отец : Да, хоккей стал его главным увлечением рано. Ради хоккея был готов идти на все. Матери, помню, трудно с ним было. Она старалась угадать время, когда Сережа заявится домой, чтобы накормить его. Но он всегда спешил. Уроки сделал – и играть. Учился так, что до восьмого класса не было троек, только четыре и пять. Потом разъезды стали все-таки отвлекать, появились и тройки, но все равно аттестат получил хороший.
Однако он был как все дети. Кино любил. Как и любой мальчишка, спешил поспеть всюду. И сюда ему, и туда надо, и то увидеть хочется, и это пропустить никак нельзя, да и у телевизора, когда он у нас появился, любил посидеть…
Николай: Сергей ведь был и комсоргом в классе, и редактором стенгазеты: сам все рисовал, да и писал что-то. Комсоргом был в девятом-десятом классах, самых трудных, когда некоторые уже «не разбрасывались» – об институтах и характеристиках думали. И в команде нашей, в «Тракторе», был редактором газеты вместе со мной, и культоргом, очень театр любил, но об этом он сам, вероятно, вам рассказывал? Не удивительно, что и в Москве, и в ЦСКА, и в сборной его постоянно куда-то выбирают. Комсоргом сборной СССР, например. Сережа даже членом ЦК ВЛКСМ был, и парторгом сборной и ЦСКА избирают его несколько лет…
Отец: Трудолюбивый он. Умел и умеет работать…
Сад наш вспоминаю. У нас в Челябинске сад есть. Но с ним все время, знаете, хлопоты. Сад недалеко от озера, прямо рядом. Вода после дождей или весной поднимается в озере и затапливает сад. Землю, чернозем таскаем туда всю жизнь. И Сережа сызмальства охотно брал носилки и тоже таскал с братьями, со мной тяжести. В этот сад земли, песка мы , думаю, перетащили в общей сложности машин двести. И ничего не помогает…
Николай: А помнишь, как Сережка карпов ловил в саду однажды?… Нас тогда снова затопило, и два карпа из пруда по канальчику зашли прямо в сад. А Сергей навоз разгребал: после этого очередного наводнения мы снова только-только привезли землю, удобрения. Так вот Сережа вилами, которыми он разгребал навоз, и попытался пришить рыбин к дну. Знаете, как острогой. Но промахнулся, ушли рыбы…
Отец: Мучения с этим садом постоянные. Участок небольшой, четыре сотки, и вот второй год озеро поднимается, затапливает нас. Сад давно купили, в 1959 году, за 1200 рублей, по тем деньгам, конечно. Не денег теперь жалко – труда своего, и ребят тоже. Но и удобство это. От дома до сада пять минут. Похолодает, побежали, закрыли рассаду. Жарко –снова открыли. Комнатка маленькая есть, вроде будки, но от дождя можно укрыться.
Сережа там тоже любил возиться. Но вообще мне трудно о нем рассказывать. Как он играл, как рос… Все в третий раз было. Ко всему уже привык со старшими двумя. Не помню теперь, куда он первый раз без родителей поехал, в какой город, где играл. Вот про Колю помню все – впервые собрался на Север, в город Ухту. Николай первым был, поэтому все запомнилось лучше – раньше такого у нас не бывало… И игру Сергея я видел мало: чемпионат мира в Москве – первый, который смотрю не по телевизору, а с трибуны. И матчи ЦСКА тоже чаще смотрю не выходя из дома.
Может, ты, Коля, вспомнишь что?…
Николай : В первый раз на детский турнир, на «Золотую шайбу», в Магнитогорск Сережа ездил. В младшей возрастной группе выступал. Это были зональные соревнования. Вернулся оттуда счастливым: признали его лучшим нападающим турнира.
Было тогда Сергею семь или восемь лет.
А потом он играл на многих таких турнирах и с каждого из них возвращался с какими-то наградами.
Автор : Конечно, тогда Сергей еще не знал, что впоследствии его не однажды объявят лучшим нападающим. В том или ином матче. В турнире. В стране. На мировом чемпионате. Не ведал, что суждено ему получить – и не раз! – «Золотую клюшку» лучшего хоккеиста Европы, что ждут его награды, присуждаемые сильнейшим нападающим мира.
От «Золотой шайбы» до «Золотой клюшки» – дистанция в десятилетие, и будущее хоккеиста Макарова скрыто пока и от него, и от его родителей, и от первого тренера в команде «Восход» Виктора Ивановича Старикова (отца Сергея Старикова, ставшего многолетним партнером Макарова по «Трактору», ЦСКА и сборной Советского Союза). Сокрыто это блистательное будущее даже и от проницательного старшего его брата, который едва ли не первым догадался, каким необыкновенным талантом одарен его младший брат.
Но вернемся в 1978 год.
В мае, после пражского мирового чемпионата, где Сергей впервые стал чемпионом мира, он прилетел в Челябинск и сделал Вере, своей невесте, предложение.
НОВАЯ КОМАНДА
Одна из сомнительных привилегий популярности – широкий и, скажем, не всегда доставляющий удовольствие интерес к личности знаменитого артиста или спортсмена.
Когда не дают прохода – плохо.
Когда же расспрашивают, пусть и на улице, в кинотеатре, «по делу», как выражается мой герой, это «нормально и понятно».
Письма Макарову приходят в клуб, в команду. Несколько читателей, интересующихся хоккеем, написали ему и в редакцию «Советского воина».
Вопросы и традиционные, привычные, и неожиданные, заставляющие то улыбнуться, то задуматься, то вспомнить былое.
Военный летчик, кавалер ордена Ленина майор Виктор Кашин интересовался, что испытывал Сергей Макаров, когда переходил в ЦСКА, в знаменитую команду, где что ни игрок, то «звезда». Не боялся ли осрамиться? Не одолевали ли его сомнения?
Первый монолог Веры Макаровой
Можно ли составить сколько-нибудь полный портрет человека, не познакомившись с его близкими? С людьми, живущими рядом с ним? Можно ли не рассказать о тех, с кем делит он свои повседневные заботы и радости, чье влияние ощутимо сказывается, даже если сам герой этого и не замечает?
Вопрос, конечно, риторический.
Ответ на него очевиден.
Тем более, если речь идет о ближайшем человеке, о жене.
Сколько уже писали про супружеские пары, где люди, прожившие в счастливом браке многие годы, со временем становились похожи друг на друга, как брат и сестра.
Вера : Родилась я в Челябинске. Маму мою зовут Галина Григорьевна, она была лаборантом. Отец, Василий Иванович, работал на заводе химиком. Он умер. Старший брат, Виктор, тоже работает на заводе. Он электрик. Обычная рабочая семья. Есть еще младшая сестра.
После школы окончила экономический техникум. Работала бухгалтером, а потом на заводе, в отделе кадров. Сейчас уволилась, поскольку Артемка, сын, стал первоклассником.
В Челябинске мы жили недалеко от Макаровых, в одном районе.
Спортом, в отличие от мужа, не увлекалась. Ходила, конечно, на уроки физкультуры, но и к ним, честно говоря, была равнодушна. Как-то записалась в лыжную секцию, пробовала на коньках кататься: модно это было – фигурное катание. Но ничего не добилась. Уже будучи замужем, выходила несколько раз на корт. Сергей увлекает. Играю с ним и думаю – чего тут сложного, у меня же получается: и по мячу попадаю, и через сетку перекидываю. Ну а потом сообразила, что это только с Сережей легко: он очень хорошо играет и подкидывает мне мяч точно под удар, так, чтобы удобно было бить.
В отпуске, летом Сергей играет в теннис, вот и меня уговаривает. Иногда мы все вместе, и Артемка тоже, бегаем.
Хоккеем никогда не интересовалась, хотя жила в хоккейном городе. Может быть, странно это слышать: прожила столько лет с хоккеистом, с знаменитым чемпионом, его на улицах почти всегда узнают, и ничего в его игре не понимаю, но это и вправду так. Если смотрю телевизор, то вижу только его – вот он бежит, значит, все у него в порядке, здоров, не ранен. Ну и хорошо. Сути дела не понимаю. На стадион хожу очень редко: если уж Артем очень просит.
Мы Артема пробуем приучить к спорту, но у него, по-моему, не очень получается, не хватает азарта. Вот у Бориса Михайлова сын, Егор, он играет с нашим Артемом, он другое дело. Тот, мне кажется, будет хоккеистом наверняка. Весь в отца – горит желанием выигрывать. Не дай бог, кто-то его обыграет, обгонит, отнимет шайбу, он тут же как припустит за обидчиком. Везде старается быть первым, лидером. А наш… Мы начали ходить, месяца четыре занимались, не больше: нет, чувствую, у ребенка желания играть в хоккей. Ходил на плавание, и там тренер считает, что данные для плавания есть, а вот для хоккея он слишком мягок. Тренер даже сказал нам, чтобы мы не портили ребенка.
Не знаю, сейчас он опять говорит только о хоккее, скорее бы занятия начались. Но, по-моему, он не такой трудолюбивый, как Сережа. Может, правда, рано об этом говорить, маленький он пока: родился в октябре 1979 года. В школу пошел семи еще не было.
С Сергеем мы познакомились 2 января 1975 года, на новогоднем вечере во Дворце культуры Трубопрокатного завода. Помню, был это выходной день.
На вечер пришла с девчонками, с подругами-соседками по дому и школе. Сергей был со своей компанией. С ребятами, с которыми он дружил. Играл оркестр. Елка, серпантин, танцы, игры… Ведущий веселый был, интересно вел праздник. Такие вечера проходили раньше во Дворце с 31 декабря по 6 января. Каждый вечер собиралась молодежь. Как сейчас – не знаю.
Подошел какой-то парень, пригласил меня на танец. Танго. В чем был одет, как выглядел, не помню, не придала особого значения. Но в общем – смотрелся.
Когда танцевали, представился – «Сергей». Так я впервые увидела своего будущего мужа.
Потом, после танца, провожая меня к девчонкам, поблагодарил и спросил:
– Следующий танец со мной?…
Танцевали с ним весь вечер…
Он провожал меня. Как-то так получилось, что мы отделились от всех, были вдвоем. Расставаясь, не договаривались ни о чем. Телефон мой? Не мог он его записать, поскольку не было у нас телефона.
Попрощавшись, он ушел. И – исчез. Надолго. Потом я, конечно, узнала, он рассказал, что уезжал. А тогда… Поскольку он не появлялся, я решила, что – все… Мимолетное знакомство – мало ли их в юности случается. Нам ведь по шестнадцать лет было. Всего – ничего.
Появился неожиданно, когда я уже и не думала, что он придет. Было это 12 января. Сергей пригласил меня в кино.
Фильм, знаете, как назывался? «Романс о влюбленных». Обещающее название, правда? Но сб этом я догадалась позже.
С тех пор и повели отсчет нашей дружбы. С 12 января.
И потом часто вспоминали наше число, приятно было: куда пошли, где потом были, чем Сережа меня угощал.
Я не знала, что Сергей играет в хоккей. Только месяца через два, да и то случайно, он обмолвился, что серьезно занимается спортом. А так… Думала – обычный парень, десятиклассник, как и я. Говорили-то мы о школе, об учителях, о том, что изучали, как сдавали экзамены, о кино, книгах, друзьях. Обычные разговоры обычных старшеклассников.
Родители мои не поощряли знакомств с парнями. Наверное, были они в чем-то и правы. Сережа проявил решительность: сам пришел к нам знакомиться.
Встречались мы не каждый день. Уроки, домашние дела. А у него, как позже я узнала, и тренировки, игры. Виделись примерно раз в неделю. С ним было интересно, но я вовсе не думала, что все окажется настолько серьезным, что когда-то мы станем мужем и женой. Однако постепенно я к нему привыкла, очень, привязалась даже, пожалуй. Нет его, и становится скучно, пусто, тоскливо. Плохо без него, не хватает Сережи. Писали письма друг другу, когда ему приходилось уезжать на сборы из Челябинска.
Девчонки, подружки, не могли мне его заменить – это я скоро поняла. Он оказался очень нужен. Хотелось видеться с ним как можно чаще… Но он был занят, ему многое надо было успевать. Встречались обычно не на стадионе. В Челябинске я, как и в Москве, сейчас, не ходила на матчи, только изредка, если он скажет, приди, мол, после игры пойдем куда-то.
Может, мы какое-то время и дальше продолжали бы встречаться, не предпринимая решительных шагов, но Сергея призвали в армию. Ему предложили играть в ЦСКА, а значит, он должен был уехать в Москву, Тогда он и попросил больше не оттягивать наше решение.
Свадьба была в мае 1978 года в Челябинске. Рассказать о ней ничего не могу, не помню… Какаято суматошная круговерть. Практически вся подготовка на мне – и кольца, и платье, и костюм, и продукты. Его же не было, он в разъездах. Как сейчас дом на мне, так и тогда: одним словом, репетиция нашей будущей семейной жизни. Шить, заказывать пришлось все самой.
Народа собралось много, человек за «то. Наша родня, Макаровы, их родные, друзья, подруги, вся команда „Трактор“. Ни в какой квартире столько народа ни за что не разместить. А в ресторане – не по карману. Сняли столовую. Сдвинули столы, и все хорошо получилось.
Нам, конечно, желали счастья, долгой супружеской жизни. Но и о хоккее говорили. Обо всем.
Старший тренер «Трактора» Геннадий Федорович Цыгуров сказал:
– Мы знаем, Сергей – хороший хоккеист, но задерживать его не можем и не будем. Раз ему выпал такой путь, служить в армии, значит, так тому и быть. Пусть играет в ЦСКА, пожелаем ему успехов там…
Сережа легкий и хороший человек, очень ласковый. Мою маму он сразу стал тоже называть мамой. Мне это поначалу казалось странным. Почему при своей маме так другую женщину называть?. Потом поняла Сергея.
Меня в его семье приняли неплохо. Мама и отец Сергея меня давно уже знали, наши родители ходили друг к другу в гости. Да и младшая сестра Сережи, Аня, прибегала, просила помочь ей что-то сшить или связать.
И вот настал день, когда мы тронулись из родного нашего города в столицу. Скажу честно, сильно волновалась. И не зря.
Москву воспринимала с трудом, хотя и бывала здесь прежде с подругами. Все казалось странным, было непривычным, чужим. Смущали суета, шум, обилие людей. Не выдерживала, два месяца поживу – и обратно, на Урал, к маме.
Так туда-сюда и металась.
Когда Сережу пригласили играть в ЦСКА, жить нам было негде. Квартиру ему не дали, разместили в пансионате ЦСКА. Выручил Сережа Бабинов, предложил пожить у него в Тушино, на улице Свободы. Он тогда не был женат. Квартиру уступил нам, а сам мотался по Москве. То с нами переночует, то в пансионате, то у кого-то из ребят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18