На его смуглом мрачном лице, словно высеченном из камня, появилось выржение, испугавшее Бэннинга больше, чем если бы это было выражение явной враждебности. Его лицо выражало любовь, такую, какую мог бы испытывать отец к сыну, или старший брат к младшему. Глубокую любовь, странно смешанную с почтением.
– Нейл Бэннинг, – сказл человек, назвавший себя Рольфом. – Да. Рассказ о Нейле Бэннинге и привел меня сюда. Ты сейчас маленькая сенсация – человек, у которого отняли прошлое. – Он тихо засмеялся. Жаль, что они не знают правды.
У Бэннинга появилась дикая надежда.
– А ВЫ знаете правду? Скажите мне – скажите ИМ – зачем это сделано?
– Я могу сказать ТЕБЕ, – Рольф подчеркнул местоимение. – Но не здесь и не теперь. Потерпи несколько часов. Я вызволю тебя сегодня вечером.
– Если вы сможете добиться моего освобождения под залог, я буду благодарен. Но я не понимаю, почему вы делаете это. – Бэннинг испытующе посмотрел на Рольфа. – Может быть, я смогу вспомнить вас. Вы знали меня ребенком?
– Да, – ответил Рольф, – я знал тебя ребенком – и взрослым мужчиной. Но ты не сможешь вспомнить меня. – Лицо Рольфо исказил мрачный гнев и он с дикой яростью воскликнул: – Твари! Из всех зол, что они могли причинить тебе, это – лишение памяти… – Он прервал себя. – Нет. Они могли сделать и худшее. Они могли убить тебя.
Бэннинг от изумления раскрыл рот. Лица людей вихрем закружились в его мыслях – старый Уоллейс, Харкнесс, краснолицая женщина…
– КТО мог убить меня?!
Рольф произнес два имени, очень тихо. То были очень странные имена:
– Тэрэния, Джоммо. – Рольф внимательно наблюдал за Бэннингом. Внезапно Бэннинг понял, и отскочил от двери.
– Вы, – сказал он, радуясь тому, что их разделяет решетка, безумны, как Шляпник.
Рольф усмехнулся.
– Естественно, что ты думаешь так – так же думает о тебе наш добрый шериф. Не слишком на него обижайся, Кайл – он не виноват. Видешь ли, он совершенно прав – Нейл Бэннинг не существует. – Он склонил голову в удивительно гордом поклоне и повернулся. – Ты будешь свободен сегодня вечером. Верь мне, даже если не понимаешь.
Он вышел прежде, чем Бэннинг успел подумать о том, что надо бы позвать на помощь.
После ухода незнакомца Бэннинг, совершенно подавленный, опустился на скамью. Несколько минут у него была надежда, несколько минут он был уверен, что этот смуглый гигант знает правду и сможет помочь ему. Тем больнее было убедиться в своей ошибке.
«Пожалуй, – саркастически подумал он, – теперь все лунатики страны будут набиваться мне в братья».
Вечером ничего не было слышно о том, чтобы кто-нибудь собирался внести за него залог. Впрочем, Бэннинг на это и не рассчитывал.
После ужина, к которому он едва притронулся, Бэннинг вытянулся на койке. Он устал, настроение было ужасно. Теперь он мрачно размышлял обо всей этой дьявольской подтасовке и о том, с каким удовольствием он возбудит дело против виновных в его аресте. Наконец Бэннинг забылся беспокойным сном.
Его разбудило металлическое лязгание открывающейся двери камеры. Уже наступила ночь и только коридор был освещен. На пороге, улыбаясь, стоял темнолицый гигант.
– Идем, – сказал он. – Путь свободен.
– Как вы попали сюда? И где взяли ключи? – спросил Бэннинг, и посмотрел через плечо мужчины в конец коридора. Помощник шерифа лежал, навалившись на свой стол и уткнувшись головой в стопку бумаг. Одна рука безжизненно свисала вниз.
Охваченный внезапным ужасом, Бэннинг закричал:
– Боже, что вы делаете?! Зачем я вам нужен?! – Он бросился к двери, пытаясь вытолкать незнакомца и закрыть ее снова. – Убирайтесь, я не хочу связываться с вами! – Бэннинг начал звать на помощь.
С явным сожалением Рольф разжал левую руку, открывая маленький яйцеобразный предмет с линзой на конце.
– Прости меня, Кайл, – сказал он, – но на объяснения нет времени.
Линза засветилась тусклым мерцающим светом. Бэннинг не ощутил боли, лишь легкий толчок и начал растворяться во мраке и покое, подобном смерти. Он даже не почувствовал, как Рольф подхватил его, удерживая от падения.
Очнулся Бэннинг в автомобиле. Он полулежал на сиденье, а рядом сидел Рольф и смотрел на него. Машина мчалась по степной дороге и все еще была ночь. Фигура водителя едва виднелась в тусклом свете приборного щитка, а снаружи была лишь безграничная тьма, которую не только не рассеивал, а наоборот, казалось, еще более сгущал свет далеких звезд.
На заднем сиденье тоже было темно, и Бэннинг лежал, не шевелясь. Он подумал, что, возможно, Рольф не заметил, как он очнулся. Бэннинг решил, что если он нападет внезапно, то сумеет справиться с этим гигантом.
Он готовился, стараясь не изменять даже ритма своего дыхания.
– Я не хотел бы снова делать это, Кайл, – сказал вдруг Рольф. – Не вынуждай меня.
Бэннинг заколебался. Со своего места ему было видно, что Рольф держит в руке какой-то предмет. Вспомнив металлическое яйцо, он решил подождать, пока появится другой шанс. Бэннинг чувствовал разочарование – с каким удовольствием он стиснул бы руки на горле Рольфа.
– Вы убили помощника шерифа, а, может быть, и других, – сказал он. – Вы не толко безумец, но и убийца.
С раздражающим терпением Рольф спросил:
– Ты ведь не умер?
– Да, но…
– Никто из тех людей не умер. Они не имеют отношения к нашим делам и было бы бесчестно убивать их. – Рольф усмехнулся. – Тэрэния удивилась бы, услышав от меня такое. Она считает меня бездушным.
Бэннинг сел прямо.
– Кто такая эта Тэрэния? Что это за дела, в которые вы меня впутываете? Куда вы меня везете – и вообще, черт возьми, что все это значит? – Он почти кричал, дрожа от страха и ярости.
Бэннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешенной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.
– Пожалуй, – сказал Рольф, – ты не поверишь, если я скажу, что я твой друг, твой самый давний и лучший друг, и что тебе нечего бояться.
– Нет, не поверю.
– Так я и думал, – вздохнул Рольф. – и боюсь, что ответы на твои вопросы едва ли помогут. Проклятый Джоммо поработал над тобой слишком хорошо – он сделал даже больше, чем я считал возможным.
Бэннинг вцепился в край сиденья, пытаясь контролировать себя.
– А кто такой Джоммо?
– Правая рука Тэрэнии. А Тэрэния – верховная и единственная правительница Новой Империи… А ты – Кайл Валькар, а я – Рольф, который вытирал тебе нос, когда ты был… – Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно незнакомом Бэннингу.
– Что толку?
– Новая Империя, – повторил Бэннинг. – Ясно. Мания величия. Вы еще не сказали, что это за приспособление у вас.
– Цереброшокер, – произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка». Не сводя глаз с Бэннинг, он заговорил с водителем на этом непонятном иностранном языке. Скоро вновь восцарилось молчание.
Дорога стала хуже. Автомобиль замедлил ход, но недостаточно для планов Бэннинга. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь дороги не было вовсе. Он снова прикинул расстояние между собой и Рольфом. Бэннинг сомневался в действености металлического яйца. «Цереброшокер», как же. Скорее всего в камере его чем-то ударили сзади, чем-нибудь вроде ружейного приклада или кастета. Было темно, а дверь в камеру открыта. Сообщник – водитель – легко мог войти внутрь и встать за спиной Бэннинга, готовый оглушить его по знаку Рольфа.
Впереди, примерно в миле от них, мелькнула яркая вспышка света, машину качнул сильный порыв ветра.
Водитель что-то сказал, Рольф ответил. В его голосе звучало облегчение.
Бэннинг чутко улавливал движение машины и, когда она помчалась по прямой, резко бросился на смуглого великана.
Он ошибался насчет яйца. Оно действовало.
На этот раз Бэннинг не полностью потерял сознание. Очевидно, степень шока можно было контролировать, и Рольф не хотел, чтобы Бэннинг совсем лишился чувств. Бэннинг по-прежнему мог видеть, слышать и двигаться, хотя и не как обычно. Все, что он видел и слышал, было словно бы кадрами из кинофильма, никак не связанного с ним.
Он видел, как пустынная и черная под звездным небом прерия убегает под колесами автомобиля, потом почувствовал, что они едут все медленнее и медленнее. Наконец машина остановилась и он услыхал голос Рольфа, мягко уговаривающий его выйти. Бэннинг ухватился за руку Рольфа, словно ребенок за руку отца и позволил вести себя. Его тело двигалось, но сейчас оно не было его собственностью.
Снаружи дул порывистый холодный ветер. Внезапно вспыхнул свет, настолько яркий, что в нем растворился блеск звезд. В этом свете стал виден автомобиль и трава прерии. Стали видны водитель, Рольф, он сам и длинные черные тени, отбрасываемые их фигурами. Стала видна металлическая стена, блестевшая, как зеркало. Она тянулась футов на сто по горизонтали и выпукло поднималась вверх.
В стене были отвертсия. Окна, иллюминаторы, двери, люки – кто знал верное название? Это была не стена. Это была наружная обшивка корабля.
Из корабля вышли люди, одетые в странные одежды и говорившие на странном языке. Они шли вперед, а Рольф, водитель и Нейл Бэннинг двинулись им навстречу. Вскоре они встретились и остановились на ярко освещенном участке. Странные люди говорили с Рольфом, и он отвечал им, а потом Бэннинг смутно понял, что все смотрят на него, и что на их лицах написано почти суеверное благоговение.
Он слышал, как они повторяют одно слово: «Валькар»! Как ни были притуплены его чувства, все же легкая дрожь прошла по телу Бэннинга при звуке голосов, повторяющих это слово тоном, в котором дико смешались почтение и ярость, отчаяние и надежда.
Рольф подвел его к открытому люку.
Он тихо сказал:
– Ты спрашивал, куда я тебя везу. Поднимись на борт, Кайл – я везу тебя домой.
III
Комната, в которой оказался Нейл Бэннинг была больше и намного роскошнее вчерашней тюремной камеры, но тем не менее это тоже была тюрьма. Он обнаружил это, как только полностью очнулся – кажется, он снова на некоторое время терял сознание, но не был вполне уверен в этом. Так или иначе, он поднялся и принялся обследовать двери. Одна вела в довольно странно оборудованную ванную, другая была заперта. И крепко. Окон не было вовсе. Металлическая стена была цельной и гладкой. Комната освещалась сверху, каким-то невидимым источником света.
Несколько минут Бэннинг беспокойно расхоживал по комнате, разглядывая обстановку и пытаясь думать. Он вспомнил загадочный кошмар – свет в прерии и огромный серебрянный корабль. Кошмар, конечно. Какая-то гипнотическая иллюзия, внушенная темнолицым человеком, который называет себя Рольфом. Черт возми, кто же такой этот Рольф, и почему именно он, Бэннинг, стал жертвой его мании?
Корабль посреди прерии. Люди в странных одеждах, приветствующие его как – что за имя там было? – да, как Валькара. Наверняка сон. Правда яркий, но всего лишь сон.
Или все-таки это было наяву?
Нет окон. Нет ощущения движения. Нет звуков – впрочем, если прислушаться, один можно различить. Скорее это была едва заметная вибрация, словно где-то билось огромное сердце. Незнакомые запахи в комнате.
Внезапно все чувства Бэннинга ненормально обострились и он понял, что все в комнате ему незнакомо. Краски, ткани, формы, все – начиная с водопровода и кончая постелью, которую он только что оставил.
Даже собственное тело казалось незнакомым – его вес изменился. Бэннинг начал колотить в дверь и кричать.
Рольф появился почти сразу. С ним был водитель, и оба они держали в руках металлические яйцеобразные предметы. Экс-водитель поклонился Бэннингу и остался стоять в нескольких шагах позади Рольфа, так что Бэннинг не мог напасть на обоих сразу, или обойти их. Теперь на них были такие же одежды, что и на людях из кошмара – нечто вроде туники, а на ногах облегающие гамаши. Одежда выглядела удобной, функциональной, если угодно, – и совершенно нереальной.
Рольф вошел в комнату, оставив другого снаружи. Бэннинг успел увидеть узкий коридор с такими же металлическими стенами, как и в комнате, прежде чем Рольф закрыл за собой дверь. Сухо щелкнул замок.
– Где мы? – спросил Бэннинг.
– К настоящему моменту, – ответил Рольф, – мы преодолели довольно значительную часть пути от Солнца к Антаресу. Не думаю, что точные координаты имеют для тебя большое значение.
– Не верю, – сказал Бэннинг. Он и в самом деле не верил. Но в то же самое время он подсознательно понимал, что Рольф не лжет. Сознание этого было ужасно, и мысли его метались, словно кролик в ловушке.
Рольф подошел к стене напротив двери.
– Кайл, – сказал он, – ты должен поверить мне. И моя, и твоя жизни зависят от этого.
Он нажал на скрытую кнопку и часть стены скользнула в сторону, открывая иллюминатор.
– Это окно не настоящее, – продолжал Рольф, – это видеоэкран, на который очень сложное и умное электронное устройство репродуцирует истинную картину, которую невооруженный глаз не в состоянии воспринять.
Бэннинг посмотрел в иллюминатор. За ним открывалась ошеломляющая смесь мрака и света. Мрак был бездонной пустотой, в которую с воплем падал его корчившийся мозг, затерявшийся в равнодушной бесконечной бездне. Но свет…
Миллионы миллионов солнц. Исчезли конутры созвездий, их очертания потерялись в сияющем океане звезд. Свет грохотал в голове Бэннинга. Громовым раскатом он падал и падал в глубины блеска и тьмы, он…
Бэннинг зажал ладонями уши и отвернулся. Он упал на постель и остался лежать там, содрогаясь всем телом. Рольф закрыл иллюминатор.
– Теперь ты мне веришь?
Бэннинг что-то простонал.
– Хорошо. Ты поверил в звездный корабль. Тогда чисто логически ты должен поверить и в существование цивилизации, способной строить такие корабли, и в культуру, для которой звездные корабли и обычны, и необходимы.
Бэннинг, чувствующий себя больным и разбитым сел на постели, цепляясь за ее успокаивающе неподвижную поверхность. Он понимал, что это бесполезно, но все же выдвинул свой последний аргумент:
– Мы не движемся. Если бы мы двигались быстрее света – а это само по себе невозможно, уж настолько-то я разбираюсь в физике! – то было бы ощущение ускорения.
– Это не механическое движение, – ответил Рольф становясь так, чтобы ему было видно лицо Бэннинга. – Тут нечто вроде силового поля и, являясь частью этого поля, мы, собственно, остаемся в покое. Поэтому и нет ощущения движения. А что до невозможности… – Он усмехнулся. – Пока я искал тебя на Земле, я забавлялся, замечая первые трещины в теории, провозглашавую скорость света предельной велечиной. В своих исследованиях физики замечали частицы, движущееся быстрее света, и их объяснения-отговорки, что, мол, это только фотоны, не имеющие массы – лишь попытки уйти в сторону от существа вопроса.
Бэннинг недоверчиво воскликнул:
– Но звездная цивилизация, чьи корабли посещают Землю, и тем не менее никто на Земле не знает об этом – такое невозможно!
– Просто, – сухо сказал Рольф, – в тебе говорит земной эгоизм. Земля – окраинный мир, отсталый во многих отношениях. С политической точки зрения – сплошной кавардак. Сотни враждующих народов, норовящих перерезать друг другу глотки. Новая Империя избегает открытого контакта с такими мирами – слишком много хлопот, а толку почти никакого.
– Ладно, – сказал Бэннинг, поднимая руки, – сдаюсь. Я признаю, что существуют звездные корабли, межзвездная цивилизация, целая – как вы сказали? – Новая Империя. Но я-то тут причем?!
– Ты – часть всего этого. Очень важная – я бы даже сказал – самая важная.
– Вы ошибаетесь, – устало произнес Бэннинг. – Говорю вам: меня зовут Нейл Бэннинг, я родился в Гринвилле, штат Небраска…
Он умолк, услыхав смех Рольфа.
– Ты провел веселенькие два дня, пытаясь доказать это. Нет, тебя зовут Кайл Валькар, и родился ты в Катууне, древнем Городе Королей, на четвертой планете Антареса.
– Но мои воспоминания – вся моя жизнь на Земле!
– Ложная память, – ответил Рольф. – Ученые Новой Империи – искусные психотехники, а Джоммо лучший из них. Когда Землю выбрали в качестве места твоей ссылки и тебя, пленного, привезли туда уже со стертой памятью, Джоммо составил историю твоей жизни, синтезировав ее из воспоминаний туземцев. Потом он тщательно инплантировал синтезированную память в твой мозг, и когда тебя отпустили, у тебя уже было новое имя, новый язык, новая жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
– Нейл Бэннинг, – сказл человек, назвавший себя Рольфом. – Да. Рассказ о Нейле Бэннинге и привел меня сюда. Ты сейчас маленькая сенсация – человек, у которого отняли прошлое. – Он тихо засмеялся. Жаль, что они не знают правды.
У Бэннинга появилась дикая надежда.
– А ВЫ знаете правду? Скажите мне – скажите ИМ – зачем это сделано?
– Я могу сказать ТЕБЕ, – Рольф подчеркнул местоимение. – Но не здесь и не теперь. Потерпи несколько часов. Я вызволю тебя сегодня вечером.
– Если вы сможете добиться моего освобождения под залог, я буду благодарен. Но я не понимаю, почему вы делаете это. – Бэннинг испытующе посмотрел на Рольфа. – Может быть, я смогу вспомнить вас. Вы знали меня ребенком?
– Да, – ответил Рольф, – я знал тебя ребенком – и взрослым мужчиной. Но ты не сможешь вспомнить меня. – Лицо Рольфо исказил мрачный гнев и он с дикой яростью воскликнул: – Твари! Из всех зол, что они могли причинить тебе, это – лишение памяти… – Он прервал себя. – Нет. Они могли сделать и худшее. Они могли убить тебя.
Бэннинг от изумления раскрыл рот. Лица людей вихрем закружились в его мыслях – старый Уоллейс, Харкнесс, краснолицая женщина…
– КТО мог убить меня?!
Рольф произнес два имени, очень тихо. То были очень странные имена:
– Тэрэния, Джоммо. – Рольф внимательно наблюдал за Бэннингом. Внезапно Бэннинг понял, и отскочил от двери.
– Вы, – сказал он, радуясь тому, что их разделяет решетка, безумны, как Шляпник.
Рольф усмехнулся.
– Естественно, что ты думаешь так – так же думает о тебе наш добрый шериф. Не слишком на него обижайся, Кайл – он не виноват. Видешь ли, он совершенно прав – Нейл Бэннинг не существует. – Он склонил голову в удивительно гордом поклоне и повернулся. – Ты будешь свободен сегодня вечером. Верь мне, даже если не понимаешь.
Он вышел прежде, чем Бэннинг успел подумать о том, что надо бы позвать на помощь.
После ухода незнакомца Бэннинг, совершенно подавленный, опустился на скамью. Несколько минут у него была надежда, несколько минут он был уверен, что этот смуглый гигант знает правду и сможет помочь ему. Тем больнее было убедиться в своей ошибке.
«Пожалуй, – саркастически подумал он, – теперь все лунатики страны будут набиваться мне в братья».
Вечером ничего не было слышно о том, чтобы кто-нибудь собирался внести за него залог. Впрочем, Бэннинг на это и не рассчитывал.
После ужина, к которому он едва притронулся, Бэннинг вытянулся на койке. Он устал, настроение было ужасно. Теперь он мрачно размышлял обо всей этой дьявольской подтасовке и о том, с каким удовольствием он возбудит дело против виновных в его аресте. Наконец Бэннинг забылся беспокойным сном.
Его разбудило металлическое лязгание открывающейся двери камеры. Уже наступила ночь и только коридор был освещен. На пороге, улыбаясь, стоял темнолицый гигант.
– Идем, – сказал он. – Путь свободен.
– Как вы попали сюда? И где взяли ключи? – спросил Бэннинг, и посмотрел через плечо мужчины в конец коридора. Помощник шерифа лежал, навалившись на свой стол и уткнувшись головой в стопку бумаг. Одна рука безжизненно свисала вниз.
Охваченный внезапным ужасом, Бэннинг закричал:
– Боже, что вы делаете?! Зачем я вам нужен?! – Он бросился к двери, пытаясь вытолкать незнакомца и закрыть ее снова. – Убирайтесь, я не хочу связываться с вами! – Бэннинг начал звать на помощь.
С явным сожалением Рольф разжал левую руку, открывая маленький яйцеобразный предмет с линзой на конце.
– Прости меня, Кайл, – сказал он, – но на объяснения нет времени.
Линза засветилась тусклым мерцающим светом. Бэннинг не ощутил боли, лишь легкий толчок и начал растворяться во мраке и покое, подобном смерти. Он даже не почувствовал, как Рольф подхватил его, удерживая от падения.
Очнулся Бэннинг в автомобиле. Он полулежал на сиденье, а рядом сидел Рольф и смотрел на него. Машина мчалась по степной дороге и все еще была ночь. Фигура водителя едва виднелась в тусклом свете приборного щитка, а снаружи была лишь безграничная тьма, которую не только не рассеивал, а наоборот, казалось, еще более сгущал свет далеких звезд.
На заднем сиденье тоже было темно, и Бэннинг лежал, не шевелясь. Он подумал, что, возможно, Рольф не заметил, как он очнулся. Бэннинг решил, что если он нападет внезапно, то сумеет справиться с этим гигантом.
Он готовился, стараясь не изменять даже ритма своего дыхания.
– Я не хотел бы снова делать это, Кайл, – сказал вдруг Рольф. – Не вынуждай меня.
Бэннинг заколебался. Со своего места ему было видно, что Рольф держит в руке какой-то предмет. Вспомнив металлическое яйцо, он решил подождать, пока появится другой шанс. Бэннинг чувствовал разочарование – с каким удовольствием он стиснул бы руки на горле Рольфа.
– Вы убили помощника шерифа, а, может быть, и других, – сказал он. – Вы не толко безумец, но и убийца.
С раздражающим терпением Рольф спросил:
– Ты ведь не умер?
– Да, но…
– Никто из тех людей не умер. Они не имеют отношения к нашим делам и было бы бесчестно убивать их. – Рольф усмехнулся. – Тэрэния удивилась бы, услышав от меня такое. Она считает меня бездушным.
Бэннинг сел прямо.
– Кто такая эта Тэрэния? Что это за дела, в которые вы меня впутываете? Куда вы меня везете – и вообще, черт возьми, что все это значит? – Он почти кричал, дрожа от страха и ярости.
Бэннинг не больше обычного боялся физической боли и смерти, но на нем сказывалось нервное напряжение последних дней. Трудно оставаться невозмутимым, когда тебя везут с бешенной скоростью по ночной прерии похититель-лунатик и его сообщник.
– Пожалуй, – сказал Рольф, – ты не поверишь, если я скажу, что я твой друг, твой самый давний и лучший друг, и что тебе нечего бояться.
– Нет, не поверю.
– Так я и думал, – вздохнул Рольф. – и боюсь, что ответы на твои вопросы едва ли помогут. Проклятый Джоммо поработал над тобой слишком хорошо – он сделал даже больше, чем я считал возможным.
Бэннинг вцепился в край сиденья, пытаясь контролировать себя.
– А кто такой Джоммо?
– Правая рука Тэрэнии. А Тэрэния – верховная и единственная правительница Новой Империи… А ты – Кайл Валькар, а я – Рольф, который вытирал тебе нос, когда ты был… – Рольф прервал себя и выругался на языке, совершенно незнакомом Бэннингу.
– Что толку?
– Новая Империя, – повторил Бэннинг. – Ясно. Мания величия. Вы еще не сказали, что это за приспособление у вас.
– Цереброшокер, – произнес Рольф так, как ребенку говорят «погремушка». Не сводя глаз с Бэннинг, он заговорил с водителем на этом непонятном иностранном языке. Скоро вновь восцарилось молчание.
Дорога стала хуже. Автомобиль замедлил ход, но недостаточно для планов Бэннинга. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что теперь дороги не было вовсе. Он снова прикинул расстояние между собой и Рольфом. Бэннинг сомневался в действености металлического яйца. «Цереброшокер», как же. Скорее всего в камере его чем-то ударили сзади, чем-нибудь вроде ружейного приклада или кастета. Было темно, а дверь в камеру открыта. Сообщник – водитель – легко мог войти внутрь и встать за спиной Бэннинга, готовый оглушить его по знаку Рольфа.
Впереди, примерно в миле от них, мелькнула яркая вспышка света, машину качнул сильный порыв ветра.
Водитель что-то сказал, Рольф ответил. В его голосе звучало облегчение.
Бэннинг чутко улавливал движение машины и, когда она помчалась по прямой, резко бросился на смуглого великана.
Он ошибался насчет яйца. Оно действовало.
На этот раз Бэннинг не полностью потерял сознание. Очевидно, степень шока можно было контролировать, и Рольф не хотел, чтобы Бэннинг совсем лишился чувств. Бэннинг по-прежнему мог видеть, слышать и двигаться, хотя и не как обычно. Все, что он видел и слышал, было словно бы кадрами из кинофильма, никак не связанного с ним.
Он видел, как пустынная и черная под звездным небом прерия убегает под колесами автомобиля, потом почувствовал, что они едут все медленнее и медленнее. Наконец машина остановилась и он услыхал голос Рольфа, мягко уговаривающий его выйти. Бэннинг ухватился за руку Рольфа, словно ребенок за руку отца и позволил вести себя. Его тело двигалось, но сейчас оно не было его собственностью.
Снаружи дул порывистый холодный ветер. Внезапно вспыхнул свет, настолько яркий, что в нем растворился блеск звезд. В этом свете стал виден автомобиль и трава прерии. Стали видны водитель, Рольф, он сам и длинные черные тени, отбрасываемые их фигурами. Стала видна металлическая стена, блестевшая, как зеркало. Она тянулась футов на сто по горизонтали и выпукло поднималась вверх.
В стене были отвертсия. Окна, иллюминаторы, двери, люки – кто знал верное название? Это была не стена. Это была наружная обшивка корабля.
Из корабля вышли люди, одетые в странные одежды и говорившие на странном языке. Они шли вперед, а Рольф, водитель и Нейл Бэннинг двинулись им навстречу. Вскоре они встретились и остановились на ярко освещенном участке. Странные люди говорили с Рольфом, и он отвечал им, а потом Бэннинг смутно понял, что все смотрят на него, и что на их лицах написано почти суеверное благоговение.
Он слышал, как они повторяют одно слово: «Валькар»! Как ни были притуплены его чувства, все же легкая дрожь прошла по телу Бэннинга при звуке голосов, повторяющих это слово тоном, в котором дико смешались почтение и ярость, отчаяние и надежда.
Рольф подвел его к открытому люку.
Он тихо сказал:
– Ты спрашивал, куда я тебя везу. Поднимись на борт, Кайл – я везу тебя домой.
III
Комната, в которой оказался Нейл Бэннинг была больше и намного роскошнее вчерашней тюремной камеры, но тем не менее это тоже была тюрьма. Он обнаружил это, как только полностью очнулся – кажется, он снова на некоторое время терял сознание, но не был вполне уверен в этом. Так или иначе, он поднялся и принялся обследовать двери. Одна вела в довольно странно оборудованную ванную, другая была заперта. И крепко. Окон не было вовсе. Металлическая стена была цельной и гладкой. Комната освещалась сверху, каким-то невидимым источником света.
Несколько минут Бэннинг беспокойно расхоживал по комнате, разглядывая обстановку и пытаясь думать. Он вспомнил загадочный кошмар – свет в прерии и огромный серебрянный корабль. Кошмар, конечно. Какая-то гипнотическая иллюзия, внушенная темнолицым человеком, который называет себя Рольфом. Черт возми, кто же такой этот Рольф, и почему именно он, Бэннинг, стал жертвой его мании?
Корабль посреди прерии. Люди в странных одеждах, приветствующие его как – что за имя там было? – да, как Валькара. Наверняка сон. Правда яркий, но всего лишь сон.
Или все-таки это было наяву?
Нет окон. Нет ощущения движения. Нет звуков – впрочем, если прислушаться, один можно различить. Скорее это была едва заметная вибрация, словно где-то билось огромное сердце. Незнакомые запахи в комнате.
Внезапно все чувства Бэннинга ненормально обострились и он понял, что все в комнате ему незнакомо. Краски, ткани, формы, все – начиная с водопровода и кончая постелью, которую он только что оставил.
Даже собственное тело казалось незнакомым – его вес изменился. Бэннинг начал колотить в дверь и кричать.
Рольф появился почти сразу. С ним был водитель, и оба они держали в руках металлические яйцеобразные предметы. Экс-водитель поклонился Бэннингу и остался стоять в нескольких шагах позади Рольфа, так что Бэннинг не мог напасть на обоих сразу, или обойти их. Теперь на них были такие же одежды, что и на людях из кошмара – нечто вроде туники, а на ногах облегающие гамаши. Одежда выглядела удобной, функциональной, если угодно, – и совершенно нереальной.
Рольф вошел в комнату, оставив другого снаружи. Бэннинг успел увидеть узкий коридор с такими же металлическими стенами, как и в комнате, прежде чем Рольф закрыл за собой дверь. Сухо щелкнул замок.
– Где мы? – спросил Бэннинг.
– К настоящему моменту, – ответил Рольф, – мы преодолели довольно значительную часть пути от Солнца к Антаресу. Не думаю, что точные координаты имеют для тебя большое значение.
– Не верю, – сказал Бэннинг. Он и в самом деле не верил. Но в то же самое время он подсознательно понимал, что Рольф не лжет. Сознание этого было ужасно, и мысли его метались, словно кролик в ловушке.
Рольф подошел к стене напротив двери.
– Кайл, – сказал он, – ты должен поверить мне. И моя, и твоя жизни зависят от этого.
Он нажал на скрытую кнопку и часть стены скользнула в сторону, открывая иллюминатор.
– Это окно не настоящее, – продолжал Рольф, – это видеоэкран, на который очень сложное и умное электронное устройство репродуцирует истинную картину, которую невооруженный глаз не в состоянии воспринять.
Бэннинг посмотрел в иллюминатор. За ним открывалась ошеломляющая смесь мрака и света. Мрак был бездонной пустотой, в которую с воплем падал его корчившийся мозг, затерявшийся в равнодушной бесконечной бездне. Но свет…
Миллионы миллионов солнц. Исчезли конутры созвездий, их очертания потерялись в сияющем океане звезд. Свет грохотал в голове Бэннинга. Громовым раскатом он падал и падал в глубины блеска и тьмы, он…
Бэннинг зажал ладонями уши и отвернулся. Он упал на постель и остался лежать там, содрогаясь всем телом. Рольф закрыл иллюминатор.
– Теперь ты мне веришь?
Бэннинг что-то простонал.
– Хорошо. Ты поверил в звездный корабль. Тогда чисто логически ты должен поверить и в существование цивилизации, способной строить такие корабли, и в культуру, для которой звездные корабли и обычны, и необходимы.
Бэннинг, чувствующий себя больным и разбитым сел на постели, цепляясь за ее успокаивающе неподвижную поверхность. Он понимал, что это бесполезно, но все же выдвинул свой последний аргумент:
– Мы не движемся. Если бы мы двигались быстрее света – а это само по себе невозможно, уж настолько-то я разбираюсь в физике! – то было бы ощущение ускорения.
– Это не механическое движение, – ответил Рольф становясь так, чтобы ему было видно лицо Бэннинга. – Тут нечто вроде силового поля и, являясь частью этого поля, мы, собственно, остаемся в покое. Поэтому и нет ощущения движения. А что до невозможности… – Он усмехнулся. – Пока я искал тебя на Земле, я забавлялся, замечая первые трещины в теории, провозглашавую скорость света предельной велечиной. В своих исследованиях физики замечали частицы, движущееся быстрее света, и их объяснения-отговорки, что, мол, это только фотоны, не имеющие массы – лишь попытки уйти в сторону от существа вопроса.
Бэннинг недоверчиво воскликнул:
– Но звездная цивилизация, чьи корабли посещают Землю, и тем не менее никто на Земле не знает об этом – такое невозможно!
– Просто, – сухо сказал Рольф, – в тебе говорит земной эгоизм. Земля – окраинный мир, отсталый во многих отношениях. С политической точки зрения – сплошной кавардак. Сотни враждующих народов, норовящих перерезать друг другу глотки. Новая Империя избегает открытого контакта с такими мирами – слишком много хлопот, а толку почти никакого.
– Ладно, – сказал Бэннинг, поднимая руки, – сдаюсь. Я признаю, что существуют звездные корабли, межзвездная цивилизация, целая – как вы сказали? – Новая Империя. Но я-то тут причем?!
– Ты – часть всего этого. Очень важная – я бы даже сказал – самая важная.
– Вы ошибаетесь, – устало произнес Бэннинг. – Говорю вам: меня зовут Нейл Бэннинг, я родился в Гринвилле, штат Небраска…
Он умолк, услыхав смех Рольфа.
– Ты провел веселенькие два дня, пытаясь доказать это. Нет, тебя зовут Кайл Валькар, и родился ты в Катууне, древнем Городе Королей, на четвертой планете Антареса.
– Но мои воспоминания – вся моя жизнь на Земле!
– Ложная память, – ответил Рольф. – Ученые Новой Империи – искусные психотехники, а Джоммо лучший из них. Когда Землю выбрали в качестве места твоей ссылки и тебя, пленного, привезли туда уже со стертой памятью, Джоммо составил историю твоей жизни, синтезировав ее из воспоминаний туземцев. Потом он тщательно инплантировал синтезированную память в твой мозг, и когда тебя отпустили, у тебя уже было новое имя, новый язык, новая жизнь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11