– Он повернулся к ней. – П дороге мы заедем перекусить. Я заказал стол в одном очень неплохом ресторане около Бэнбери.
Кэролайн хотелось заткнуть ему рот, чтобы он перестал нести весь этот бред. Она покраснела от досады, а потом похолодела от презрительного взгляда Бена.
– Теперь мне все понятно. – Тон Бена был почти спокойным, а взгляд холодным. Он.махнул рукой в направлении дома. – Не хотите подождать внутри, Вейнберг? Уверен, у мисс Харви не займет много времени приготовить вам чай.
Теперь его голос звучал учтиво. Кэролайн негодовала. Освободившись от объятий Майкла, она первая направилась к дому. Бен зол на нее, это понятно.
Она шла на кухню, чтобы приготовить этот чертов чай, и с грустью размышляла. Им обоим надо многое объяснить друг другу. Но захочет ли Бен выслушать ее, спросила себя Кэролайн, вздрогнув от нехорошего предчувствия.
Она налила воды в электрический чайник и включила его.
Ее руки так сильно дрожали, что она едва смогла поставить посуду на поднос. Одна чашка выскользнула из рук и разбилась вдребезги. Как раз в этот момент в кухню вошел Бен и захлопнул за собой дверь.
Кэролайн пробурчала что-то, что явно не подобает произносить воспитанным дамам. Повисла напряженная тишина.
Она чувствовала себя растерянной и невыносимо неуклюжей. Ей очень много надо было сказать Бену, но она никак не могла придумать, с чего начать, а потому решила, что лучше заняться осколками, и стала искать веник с совком.
Он все время пристально смотрел на Кэролайн холодными, сузившимися глазами. Она собрала осколки и выкинула их в мусорное ведро. Чайник уже кипел вовсю.
Бен подошел к чайнику, взял его и залил кипятком заварку, которую Кэролайн насыпала заранее.
– Интересно, если бы я приехал после того, как ты укатила со своим спасителем, то имел бы счастье получить очередное письмо от тебя?
Он твердой, уверенной рукой поставил на поднос кувшинчик с молоком и сахарницу. И холодным, как лед, голосом ответил на свой же вопрос, прежде чем она смогла как-то отреагировать:
– Думаю, вряд ли. Ведь, как доложил твой партнер, тебе не терпится уехать отсюда. Вряд ли ты стала бы терять время и утруждать себя написанием какого-то письма. Ты же уже высказала все, что думаешь обо мне.
Все приготовив, он взял поднос. Кэролайн напряженно произнесла:
– Я понимаю, ты злишься. Но я тоже не в лучшем расположении духа. Думаю, нам необходимо поговорить.
Бен повернулся и в недоумении посмотрел на нее. Немного склонив голову набок, он сказал:
– Интересно было бы знать, о чем. По-моему, все темы уже исчерпаны. – Он пожал плечами. – Но если, конечно, ты настаиваешь, я выделю пять минут своего драгоценного времени, когда ты будешь готова к отъезду.
Он подошел к двери и оглянулся.
– Я подам чай твоему партнеру, а ты пока приведи себя в порядок. Кстати, чуть не забыл: я сегодня разговаривал с Мэгги Поп. Она подтвердила, что твой отец заплатил ей за то, чтобы она назвала меня отцом своего ребенка, если ты спросишь ее об этом. – На его лице появилась насмешка. – Конечно, я не надеюсь на то, что ты мне поверишь. Ты ведь, наверное, уже успела опять обвинить меня во всех смертных грехах.
Бен ушел так же внезапно и тихо, как и появился. Исчез, даже не оставив ей возможности ответить.
Все, подумала Кэролайн, глядя в зеркало спустя полчаса.
Она передумала насчет костюма, в котором приехала. Он был слишком официальным. Она надела облегающую роскошную юбку темно-зеленого цвета и кашемировую блузку на тон светлее. Потом аккуратно нанесла макияж, но никакая косметика не могла скрыть беспокойного выражения ее глаз или напряженные складки около губ.
То, как Бен произнес слово «партнер», о многом говорило. Он решил, что их отношения с Майклом были гораздо более близкими, чем на самом деле.
А поведение и слова Майкла могли лишь укрепить его в этом мнении.
Еще раз окинув взглядом комнату, которая принадлежала ей первые восемнадцать лет жизни, Кэролайн приказала себе надеяться на лучшее.
Она любила Бена. И, что было намного важнее, она теперь доверяла ему.
Обидно только, что Бен был слишком зол и не выслушал ее сразу. Ведь она поверила ему.
Но он все равно обещал, что они поговорят перед ее отъездом. Они все уладят. По-другому и быть не может. Тогда Кэролайн, быть может, даже останется. Если, конечно, Бену не потребуется время, чтобы все обдумать. Она безрассудно любила его и знала, что и он любит ее, хотя Бен никогда не говорил о своих чувствах.
Бен ждет ее. Кэролайн взяла сумку и вышла из комнаты.
– Вот, это уже больше похоже на тебя! Действительно стоило подождать. – Майкл отложил в сторону газету, которую читал, и поднялся из глубокого кресла. – Если ты готова, поехали. – Он взял сумку из ее неожиданно окаменевших рук. – Как здорово, что ты вернешься в офис. Я так по тебе скучал!
– Я не могу пока уехать, – жестко заявила Кэролайн. – Я должна поговорить с Беном. – Она внимательно осмотрела комнату, как будто ожидая, что тот сейчас появится из-за угла.
– А он уехал, – небрежно проронил Майкл, направляясь к двери. – Не переживай: он просил передать тебе привет и благодарность.
Привет? Последний привет? И благодарность?
– Уехал куда? – спросила она, следуя за Майклом через холл.
Майкл пожал плечами.
– Он мне не доложил, сказал только, что вспомнил о какой-то важной встрече, и исчез.
Значит, если она даже останется и прождет его всю ночь, он может так и не появиться?
Не было никакой встречи, в этом Кэролайн не сомневалась. У нее закружилась голова. Просто он решил не тратить время и силы, доказывая ей, что он не предатель, не лжец, не подлец.
И Майкл подтвердил все, когда они сели в машину.
– Декстер попросил выслать ему счет за твою работу. По поводу письменного отчета можешь не беспокоиться. Он сам решит, что стоит оставить, а что нет. – Он пристегнулся и повернул ключ в замке зажигания. – Я вообще не понимаю, почему он настойчиво требовал прислать тебя сюда. Но если ему нравится впустую тратить деньги, это его дело. – Машина отъехала от дома. – Нашла много интересного?
– Не очень.
Он сам решит, что стоит оставить, а что нет. Ее, по всей видимости, он отнес ко второй категории. Кэролайн удрученно молчала.
Майклу хватает такта, чтобы не беспокоить ее расспросами.
Бен Декстер снова бросил ее.
В итоге ему все-таки удалось сделать с ней то, что он задумал. Бен выбил почву у нее из-под ног.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Кэролайн сидела напротив Майкла в небольшом элегантном ресторанчике на окраине Бэнбери и не переставала удивляться тому, какой наивной она была раньше. И как только она могла надеяться, что их с Майклом дружественные отношения могут перерасти во что-то большее? В замужество, семью, детей и радостную старость вдвоем.
Ведь она не любит его. Майкл заслуживает лучшего.
Она молча смотрела в тарелку с зеленым салатом и думала о своем безрадостном, одиноком будущем.
– Ты собираешься есть? – спросил ее Майкл. – Мне кажется, это не очень вкусно. Тебе надо было заказать утку. Она превосходна!
– Извини. – Кэролайн слабо улыбнулась, взяла вилку и без особого энтузиазма ткнула ею в лист салата. – Наверное, я просто устала.
Но слово «опустошена» подходило гораздо больше. Настолько опустошена, что даже не нашла сил сказать Майклу, что она предпочла бы сразу поехать в Лондон. Но такое вряд ли ему понравилось бы. Майкл, видимо, был очень голоден, судя по тому, как он заглатывал заказанные им блюда.
– Устала? От чего? – Его светлые брови вопросительно поднялись. Он положил вилку с ножом и откинулся на спинку стула. – Не думаю, что ты там надрывалась.
Пора честно признаться, почему его предложение узнать друг друга получше ни к чему бы не привело. Она должна сказать Майклу правду.
Кэролайн положила вилку и тихо начала:
– Я не хочу больше врать тебе. Дело в том, что нас с Беном, с мистером Декстером, связывает давнее прошлое, Майкл. Мы встречались двенадцать лет назад. Но наш роман продлился всего лишь пару месяцев. После этого я не видела его до тех пор, пока он не пришел посмотреть на картину Лассуна. – Она перевела дыхание и решительно продолжила: – Последние дни оказались для меня очень сложными.
– Боже правый! – Майкл был потрясен до глубины души. Он долго смотрел на нее, оценивая ситуацию, потом, потупившись, произнес: – Ты все еще любишь его, да?
Слезы мешали ей ответить, и Кэролайн просто кивнула. Майкл почти шепотом произнес:
– Если это длилось столько времени без всякой надежды на встречу, твоя любовь – сильная штука. – Он улыбнулся. – Похоже, такое положение вещей исключает меня из твоих планов – Он пожал плечами. – Вернее, я никогда в них и не входил. Просто вежливость не позволяла тебе сказать об этом. Но ничто не мешает нам остаться друзьями, правда?
– Конечно, нет, – согласилась Кэролайн с безграничной благодарностью. Она была рада, что Майкл принял все спокойно, по-английски. Того, что пережила она, не пожелаешь даже злейшему врагу.
Но она не станет думать об этом, не позволит себе вспоминать и умирать от этого. Если она будет размышлять о том, что почти держала счастье в руках и потеряла все из-за своего недоверия, то поднимет голову и завоет как собака, а это не нужно ни ей, ни Майклу. И вдруг тот спросил:
– Он испытывает к тебе то же самое?
Железная рука в очередной раз сжала ее сердце. Но все же ей удалось выдавить:
– Когда-то, наверное, испытывал. Но все прошло.
– Мне показалось, что вы оба были немного странные. Поссорились?
– Отчасти. – Кэролайн больше не хотела говорить на эту тему, но Майкл не оставлял ее в покое.
Он наклонился к ней, положив локти на стол. Его пальцы легко и нежно гладили до ее руки.
– Неважно, что стало причиной вашей ссоры, но он простит тебя. Совершенно точно. Он же не дурак, Кэролайн. Знаешь... – Майкл откашлялся и, краснея, добавил: – Мне кажется, я тоже внес свою лепту. Ну, мы говорили, пока ждали тебя... Он задавал разные вопросы: какую роль ты играешь в галерее, предана ли ты работе и карьере и тому подобное. – Он замолчал, когда официант подошел забрать тарелки. Кэролайн была готова кричать от отчаяния.
Майкл продолжал говорить что-то. Это вернуло ее к действительности.
– Извини, ты не мог бы повторить?
– Я спросил, будешь ли ты десерт.
Кэролайн покачала головой. Она не могла есть, просто не могла, и все. Ей хотелось побыстрее добраться до Лондона, оказаться в своей квартире и в одиночестве зализать свои раны.
Но Майкл заказал кофе. Кэролайн вздохнула, стараясь скрыть нетерпение.
– Я чувствую себя идиотом, – признался он. – Ведь я даже и не догадывался, что вы с ним... да и с чего бы мне было догадываться? Боюсь, я дал понять Декстеру, что у нас с тобой есть планы на будущее. Я сказал, что, когда в следующем году отец выйдет на пенсию и я возглавлю компанию, ты станешь главным партнером. – Он густо покраснел. – И моей женой. Похоже, я поторопился. Излишняя самоуверенность – мой самый большой недостаток. Так по крайней мере постоянно твердит отец. Послушай, – мрачно предложил Майкл, – если это поможет, я могу завтра утром позвонить Декстеру и все объяснить.
– Не надо, – покачала головой Кэролайн. – Это ничего не даст, – отрешенно добавила и грустно вздохнула. Потом посмотрела на часы. – Если ты закончил, не пора ли в дорогу?
Месяц спустя, убирая свою и без того идеально чистую гостиную, Кэролайн раздраженно подумала, что выспаться ей теперь вообще вряд ли удастся.
Она смогла пережить эти дни, спасаясь за броней деловых встреч и элегантных костюмов, с головой погрузившись в работу. Выходные проводила с любыми знакомыми, которые оказывались, лишь бы не оставаться одной. Но ночи...
Ночи были каторгой. Она все вспоминала, вспоминала. Потом ненадолго забывалась – и снова лежала без сна. И до наступления утра повторяла, что все кончено, кончено, кончено. Убеждала себя, что Бен уже давно забыл о ней, о любви, о женитьбе, о сексе, даже о ее недоверии и своих обидах.
Кэролайн до такой степени измучила себя мыслями о своей потерянной любви, что не могла ни есть, ни пить. Она уже начинала ненавидеть себя и все, что она делала.
Ее жизнь превратилась в жуткий кошмар, и винить в этом она могла только себя. Надо было срочно что-то предпринять. И никто, кроме нее самой, помочь ей в этой ситуации не мог.
– Ты выглядишь ужасно, – сказал Эдвард Вейнберг. – Я слишком загрузил тебя работой. Надеюсь, причина в этом. Так что возьми две недели отпуска. Съезди на континент, полежи на пляже, отдохни.
Кэролайн хотела отказаться, а потом решила согласиться, но использоваться отпуск по-своему. Необходимо прийти в себя. Мысль о пляже совершенно не прельщала ее. Слишком много свободного времени для размышлений ей ни к чему. Нужна физическая нагрузка.
Окинув взглядом квартиру, Кэролайн взяла куртку и отправилась по магазинам.
Спустя пару часов она вернулась с банками краски, кистями, бутылями и пакетами.
Квартира, которая раньше была для нее только местом для сна, теперь станет настоящим домом.
– Как насчет смены обстановки? – В двери показалась голова с приглаженными каштановыми волосами. Даниэла Бут, соседка из квартиры напротив. – Ты всю неделю трудилась без передышки. Неужели собираешься и в выходные работать? У тебя же все руки будут в мозолях от этих кистей!
Краска теплого абрикосового цвета в корне изменила прихожую, которая раньше была светло-серой. Через приоткрытую дверь гостиной было видно, что там стены тоже стали нежного абрикосового оттенка, только более насыщенного, чем в прихожей.
– Нравится? – Сидя на корточках, Кэролайн наносила последние мазки на плинтусы.
Она поднялась, и Даниэла ответила:
– Очень нравится. Только мне и в голову не приходило, что ты любишь такого рода занятия.
– В жизни надо все попробовать, – ответила Кэролайн ухмыляющейся подруге. – Будешь кофе?
– Я бы с удовольствием, но не могу. У меня сейчас стрижка, – сообщила Даниэла. – А что скажешь насчет сегодняшнего вечера? Мы могли бы сходить в кино, вместе поужинать.
– Извини, – отклонила предложение Кэролайн. Она не готова к развлечениям. Из нее получится ужасный собеседник. – Мне еще нужно поклеить обои в спальне. Отдохнем как-нибудь в другой раз, ладно?
Даниэла уперла руки в бока и с самым серьезным видом заявила:
– Кэролайн Харви! Ты самое упрямое в мире создание...
И вдруг ее речь на полуслове оборвал грубый и жесткий голос:
– Полностью согласен с этим утверждением.
Бен!
Кэролайн не знала, произнесла ли она его имя вслух, или оно просто пронеслось у нее в голове. В любом случае дыхание у нее остановилось, сердце затихло. Покрасневшая от смущения и удивления Даниэла уставилась на него широко раскрытыми серыми глазами.
И Кэролайн вполне могла понять реакцию подруги. Бен Декстер выглядел потрясающе: под два метра ростом, атлетическая фигура, облаченная в серебристо-серый костюм, аккуратно подстриженные черные-пречерные волосы и темные, как ночь, глаза, обрамленные длинными, густыми ресницами.
И он все еще был зол, отметила Кэролайн, хотя и попытался скрыть это за вежливой улыбкой, обращенной к Даниэле, которая от этого еще больше покраснела и пробубнила что-то вроде: «Ну, ладно, я пойду. Увидимся». За спиной Бена она закатила глаза, улыбнулась и подмигнула Кэролайн, показав два больших пальца.
– Могу я войти? – Его голос был сладким, как мед, но она чувствовала скрытый горький привкус. Кэролайн дотронулась рукой до жилки на шее, где бешено бился пульс.
Она так мечтала снова оказаться с ним рядом, дотронуться до него, обнять – в своих снах! Но реальность, как всегда, оказалась совсем другой. Бен смотрел на нее так, как будто все, что было между ними, напрочь стерлось из его памяти.
Он уверенно и спокойно прошел мимо нее в гостиную и окинул мимолетным взглядом комнату с мебелью, прикрытой заляпанными краской газетами. Потом обернулся и внимательно изучил Кэролайн. Дешевые широкие джинсы, просторная футболка, запачканная краской, волосы, забранные в хвост, и ненакрашенное лицо – такая картина предстала его глазам.
Голова у Кэролайн шла кругом, ноги отказывались повиноваться. Но надо было срочно сказать что-то, лишь бы прервать это невыносимое, затянувшееся молчание. И тогда Бен тоже заговорит, объяснит, что привело его сюда.
– Могу я... – язык не слушался ее. Кожа покрылась красными пятнами, когда ей все-таки удалось выговорить: – Предложить тебе кофе?
– Это не визит вежливости. – Его голос прозвучал резко и грубо. Напряженный взгляд не отрывался от нее. – Прошло довольно много времени – целый месяц. Я не использовал средства контрацепции. Хотя, узнав о ваших отношениях с Вейнбергом-младшим, я более чем уверен, что ты принимаешь таблетки.
Лицо его было бесстрастным, однако в глазах ясно читалось презрение.
– Так вот, я хочу знать, беременна ты или нет. И если да, мой это ребенок или Вейнберга?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13