Один был убит на прошлой неделе, другой оказался агентом Секуритате.
– Вам повезло, – широко улыбнулся Спис. – Мы и есть настоящие правозащитники. УНСО – это главная правозащитная организация в Украине и в Приднестровье. Я бы сказал, крайне правая правозащитная организация. Да, кстати о главном, где же гуманитарка?
– Москали съели, – подал голос с кровати один из казаков.
– Шовинисты проклятые, – искренне расстроился Спис. – Как всегда, одни защищают права человека, а другие жрут гуманитарку.
– Эй, Фридман – Хайек, – окликнул поручник американца. – Ты за кого, за Юг или за Север?
– О, это было очень давно. Америка уже вышла из этих проблем.
– А хотелось бы? – вмешался в разговор Олег Витович, который давно уже с полотенцем на плече вошел в номер и внимательно присматривался к происходящему.
– Да что уж теперь сделаешь… – только развел руками заморский гость.
– Я понимаю, – сочувственно протянул Олег, и продолжил с оптимизмом. – Но за умеренную плату мы вполне могли бы подъехать в Америку и устроить небольшую такую гражданскую войну. Представляешь себе, вылезу я где – нибудь посреди Вашингтона из танка, достану свой автомат и тра – та – та по окнам перепуганных обывателей. С одной стороны, необходимо наконец подумать про освобождение широких негритянских масс из – под расистского гнета монополистической буржуазии. Но с другой стороны – эти черномазые совсем обнаглели, сидят на нашем горбу и плодятся как на конвеере. Короче, много еще проблем, которые надо вам помочь решить.
– На танке по Вашингтону… – протянул американец мечтательно. – Мир сам по себе сильно надоедает. Душит система. Вот бы когда – нибудь расправить плечи, отбросить суету и условности и на крыльях души солнечным утром войти в окно, высадив ногою стекло, в спальню Президента США с букетиком цветов и острозаточенной саперной лопаткой в руках… Или хотя бы к президенту фонда имени Фридмана – Хайека.
– Так в чем проблема? – Спис обнял за плечи раздухарившегося американца. – Чего ты хочешь?
– Крови, сэр!
– Для чего винтовка?
– Стрелять, сэр!
– Черепы?
– Проламывать, сэр!
– Фермы?
– Жечь!
– Негры?
– Убивать!
– Ну вот, – широко улыбнулся Витович. – Сразу видать настоящего человека. Жажда к разрушению – это творческая жажда. Все прогрессивное человечество – на защиту украинского Приднестровья!
– Смерть молдавско – румынской военщине! – вскинул сжатый кулак пришедший в боевой экстаз янки.
– В окопе? – притянул его к себе Спис.
– В окопе!
– И на смерть стоять?
– На смерть!.. До двадцать третьего числа. У меня в Киеве билет на самолет.
– Пошли, запишу тебя в рой, – потащил его за собой поручник.
* * *
С началом боевых действий в Приднестровье, ресторан в отеле «Аист» стал традиционным местом сборища всей той интернациональной сволочи, которая, как воронье на падаль, слеталась со всех стран бывшего социалистического лагеря. Обычно стараясь не высовываться, в ресторане «Аист» они чувствовали себя вольготно. Здесь можно было встретить возвратившихся после ночного рейда по молдавским тылам унсовцев, вальяжно развалившихся гвардейских офицеров, «белых наемников». Камуфляжи, «песчанки», черные куртки «дельфинов» были густо разбавлены яркими женскими платьями. Студентки местного пединститута не упускали возможности весело провести вечер в компании щедрых на выпивку вояк.
В этот вечер хорунжий, сменившись со своими хлопцами с позиций, привел в ресторан свою подружку с филфака Катю.
– Послушай, – приставала к нему не в меру раскованная студентка, – а как тебя на самом деле зовут?
– Я же тебе уже говорил – Меценат.
– Ну что ты гонишь. Паспорт покажи.
– Паспорт в штабе. А зачем он тебе?
– Да так, просто любопытно, женат ты или нет. Кстати, вчера один солидный такой дядя при галстуке все распрашивал о вас: кто да что, да как зовут, чем занимаетесь. Даже на коньяк не пожлобился. Видать очень уж вы ему интересны.
– Спасибо, Кать! – хорунжий привлек к себе девушку. – Надо бы прощупать этого любопытного товарища. Нам тут, кстати, недавно гуманитарки подогнали. Так я тебе джинсы подобрал. Пошли померяем.
* * *
Спустя час, когда хорунжий вышел из своего номера с Катей, порядком помятой, но зато в новых джинсах, навстречу им попался скромно одетый молодой человек.
– А вот и он, – обрадованно ойкнула Катя. – Тот, который меня распрашивал о ваших парнях.
Личность этого постояльца показалась хорунжему вполне знакомой. Он приостановился. Парень тоже оберунулся. Их взгляды встретились.
– Здравствуйте, Александр Иванович, – протянул удивленно любознательный гражданин. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Честно говоря, и я тоже.
– Что ж мы в коридоре разговариваем? Зайдемте в мой 511 номер.
Меценат небрежно чмокнул подружку в щеку, хлопнул ее по заднице в знак благодарности.
– Прости. Нам надо поговорить.
Зайдя в номер, Сергей Сергеевич плотно прикрыл за собой дверь, задернул занавески.
– Здесь мы можем поговорить без свидетелей. Стационарного оборудования в гостиницах такого типа нет. Вы здесь каким ветром?
– Да так, добровольцем, – неохотно ответил хорунжий.
– В УНСО?
– В УНСО.
– И давно?
– Как приехал, с неделю.
– А они знают о вашей прежней службе в КГБ?
– А зачем?
Сергей Сергеевич заинтересованно поглядел на собеседника.
– Не понимаю, что у вас с ними общего. Я понимаю, обида. Только того сотрудника в Управлении давно нет. Материалы на вас я сам сжег. Ситуация изменилась. Подумайте. Я конечно, не настаиваю, а только прошу: помогите нам по старой памяти. Ведь мы теперь защищаем национальные интересы. Кстати, вы на позициях были? Как там?
– Ничего. Только в землю зарываться приходится. У них ЗУшки, минометы.
– Я бы тоже хотел себя испытать. Нас в Афганистан готовили. Я, правда, не попал. Но все равно хотелось бы узнать, чего я стою. И еще одно, Андреич. В случае чего подтверди, что я приехал сюда в командировку за вином. Я ведь здесь под «крышей» снабженца одной фирмы нахожусь.
Меценат неопределенно хмыкнул, явно не желая поддерживать этот разговор, и тут же постарался переменить тему.
– Я завтра уезжаю на позиции. Хочешь, поехали вместе, сможешь увидеть все своими глазами.
– Да я бы с удовольствием, – замялся оперативник. – Но не могу, руководство категорически запретило, чтобы не провоцировать. У нас же все согласно Закону об оперативной деятельности: «Никогда не использовать для выполнения оперативных заданий штатных сотрудников». Да и со здоровьем что – то. Желудок, язва наверное. Я вообще собираюсь из органов уходить. Мне один товарищ работу непыльную обещал – начальником охраны в банке. Квартира, машина, зарплата. А вам сколько здесь платят?
Хорунжий поднялся со стула и, направляясь к двери, почти зло бросил:
– Не знаю, не спрашивал. Ну, бывай.
Как только за Меценатом закрылась дверь, оперативник сразу же начал поспешно записывать краткое содержание состоявшегося разговора. А в это время хорунжий уже стоял навытяжку перед Лупиносом.
– Пан Анатолий, разрешите доложить. К нам прибыл ревизор. В номере 511 поселился знакомый мне капитан из Киевского обласного управления СБУ. Он сюда прибыл под прикрытием какой– то командировки. Активно собирает сведения о нашем отряде.
Лупинос не спешил с ответом. Несколько раз пройдясь по комнате, он подошел к столу и записал что – то в блокнот. Потом опять повернулся к все еще стоявшему по стойке смирно хорунжему.
– Интересно, с кем из наших он здесь встречался?
– Кроме меня, наверное лишь с «источником». Но вычислить его будет сложно. Работает профессионал.
– Вы говорите, что он работает здесь инкогнито? Хорошо. Попробуем натравить на него местного опера Меньшикова. Пусть он ночью устроет в его номере шмон.
ГЛАВА 4
Передовая линия фронта проходила по краю абрикосового сада. Укрывались казаки в длинной и довольно мелкой канаве, которая местами была отрыта до глубины в колено. На большее у казаков не хватило ни сил, ни желания. Лампасное воинство ютилось в загаженной до невозможности автобусной остановке. Спис, приведя первый рой для несения смены на передовую, ошалело оглядывался, пытаясь определить, где же все-таки противник.
Тут же выяснилось, что казаки со страху заминировали сад и дорогу, а план минных полей сожгли. И вот теперь их атаман, бестолково размахивая руками, пытался объяснить поручнику, где ему оборудовать свои опорные пункты.
– Да пошел ты… – процедил сквозь зубы Спис и отвел своих стрельцов в стоявшее рядом здание школы.
Командование отряда УНСО, внимательно осмотрев отведенную им зону ответственности и прилегающую к ней местность, приняло однозначное решение – срочно приступить к инженерному оборудованию позиций. Причем не абы как, а по полной программе, как того требуют военные уставы.
Прежде всего необходимо было раздобыть шанцевый инструмент. Выполнить эту непростую задачу было поручено стрельцу Роверу, который только что уселся в тени абрикоса со Студентом, намереваясь перекинуться в картишки.
Выслушав приказ, Ровер козырнул и понуро побрел выполнять задачу.
«Чуть что – сразу Ровер!» – бурчал себе под нос стрелец, направляясь к ближайшим домам.
Он догадывался, что выполнить поставленную задачу будет непросто. С началом конфликта население города частично разбежалось, позапирав квартиры на крепкие запоры. Остальные граждане вели довольно замкнутый образ жизни, предпочитая не вступать в контакты с незнакомцами. Можно было часами безуспешно стучаться в их двери.
Именно так и получилось. Ровер переходил от квартиры к квартире, от дома к дому, но так и не смог установить контакта с аборигенами, которых приехал защищать от агрессии.В конец вымотавшийся унсовец присел отдохнуть на лавочку возле подъезда.
Напротив, на крохотном пятачке детской площадки, несколько мальчишек увлеченно пинали резиновый мячик, стараясь запихнуть его между двух камней, служивших им импровизированными воротами.
«Балдеют пионеры, – с завистью подумал Ровер. – У МММ – нет проблем! А тут гоняй по дворам с высунутым как у собаки языком и собирай лопаты. А кстати…»
Это было одно из редких мгновений, когда голову Ровера посещали светлые идеи. И было бы грешно ими не воспользоваться в этой затруднительной ситуации.
– Эй, пацаны! – громко скомандовал унсовец. – Ну – ка бегом ко мне!
Он стоял широко расставив ноги и заложив руки за спину. В камуфляже, мазепинке, с черно – красным шевроном УНСО на рукаве. Вид его был строг и внушителен.
– Вам что, заняться больше нечем? – сурово спросил он робко приблизившихся ребят.
– Так ведь у нас каникулы, дяденька, – виновато пролепетал старший из мальчишек.
– Ах, у вас каникулы!? – Ровер изобразил крайнюю степень возмущения. – Кругом война идет, а у них, видите ли, каникулы. Вашу родину, ваш дом собираются захватить фашисты, а вы здесь в футбол гоняете. Кто – ни будь читал о фашистах?
– Читали, – опять подал голос старший мальчуган. – Но ведь Гитлера убили. Давно.
– Гитлера – то мы убили, а вот фашисты еще остались. И мы должны победить их. Все на защиту Отечества! Родина в опасности! – Ровер увлеченно разыгрывал роль спасителя нации. – Пионеры среди вас есть?
Трое пацанов робко подняли руки.
– Отлично. Начинаем мобилизацию. Ты – старший, – указал он на мальчишку, с которым вел до этого разговор. – Срочно оповестить всех соседских мальчишек, одноклассников, и через двадцать минут прибыть сюда с лопатами и ломами. С собой взять жратву.
– А девчонкам тоже сказать?
– Девчонок не брать!
* * *
Не только унсовцы, но даже расположившиеся неподалеку казаки повскакивали с мест, когда заметили приближающееся шествие. Построившись в колонну по три, отряд из двух десятков мальчишек со всех соседних дворов, держа в руках лопаты и сумки с бутербродами, приближался к позициям.
– Разрешите доложить, пан поручник! – сияя улыбкой от уха до уха, отрапортовал Ровер.
– Это твоя, что ли, затея – использовать детский труд? – быстро охладил подчиненного Спис. – Ты эти «дедовские» замашки брось.
– Так ведь для общего дела старался, – обиделся стрелец. И уже совсем тихо пробормотал, – Родина же в опасности.
– Ты эти сказки про родину для сопливых пацанов прибереги. А вообще – то молодец. УНСО тебя не забудет. Иди рыть окопы.
Просто так ковыряться в земле было бы утомительно. Поэтому поручник вспомнил о нормативах отрывки окопа полного профиля.
– Рою, который быстрее и лучше закончит работу, будет первому выдано оружие, – заверил Лупинос
И работа закипела. В ходе инженерного оборудования позиций унсовцы в полной мере проявили все качества, характерные для украинского вояки – трудолюбие, упорство и обстоятельность. Вначале были отрыты окопы полного профиля, с необходимой высоты бруствером, нишей для боеприпасов, ступенькой для стрельбы. Окопы были соединены траншеей. Стенки земляных сооружений были надежно укреплены досками из разобранных мальчишками заборов. На случай артобстрела построили две накрытых щели. Вершиной и завершающей деталью инженерных изысканий унсовцев стала отдельная траншея с оборудованным в конце нее туалетом.
Славко взял на себя роль главного эксперта по качеству. С преувеличенной скрупулезностью, больше похожей на медицинский диагноз, он тщательно вымерял все параметры окопов, следил, чтобы ни одна деталь не была упущена.
Казаки, столпившиеся на краю абрикосового сада, активно обсуждали более чем странное, на их взгляд, поведение новых соседей по позиции.
– Да они сюда приехали в окопах отсиживаться! – со всей иронией, на какую был способен, заявил казак, одетый в полевую офицерскую форму на три размера больше.
– Это же чистой воды пораженчество! – поддержали его станичники.
На следующий день унсовцы приступили к оборудованию второй линии обороны. Однако это уже был явный перебор. Из примчавшегося на позиции разбитого УАЗика вылезли товарищ Андреева и несколько членов штаба обороны ПМР. Придерживая рукой болтающуюся под животом кобуру, женщина размашистым шагом подошла к Спису, стоявшему на бруствере только что отрытого окопа.
– Как это понимать, господа унсовцы? – грозно спросила Андреева. – Вы что это вытворяете на нашей земле?
– Собираемся воевать за эту землю, – спокойно разъяснил Спис. – Всерьез и долго воевать.
Начальник штаба внимательно посмотрела на Списа, не шутит ли этот молодой человек. Осмотр физиономии ее полностью удовлетворил. Теперь была очередь за окопами.
Тяжело дыша после короткой экскурсии, товарищ Андреева благосклонно пожала руку Спису:
– Благодарю от имени республики. Добротная работа, – и наклонившись к самому уху, добавила. – А рыть вторую линию обороны немедленно прекратите. Если вы наделаете окопов в тылу, то все наше воинство драпанет туда с передовой!
Это был убедительный аргумент. Командование отряда приняло решение ограничиться одной линией обороны.
* * *
С целью повышения дисциплины, в подвале школы сразу же оборудовали гауптвахту. Скорпион раздал боекомплекты, в состав которых кроме патронов входили почему-то таблетки от триппера и две стеариновые свечи.
– А свечи для чего? – наивно спросил Ровер.
– В жопу себе засунь! – отрезал поручник, и тут же приказал посадить Ровера на гауптвахту за глупые вопросы.
Через полчаса в школу пожаловала пьяная в умат казацкая делегация. За собой они тащили детскую коляску с 40-литровой флягой вина.
– А вы не хило устроились, хохлы. С новосельем вас, – захохотал их атаман. – А мои станичники предпочитают валяться в засранной мазанке.
Началось грандиозное веселье. Уже через полчаса казаки валялись в полнейшем отрубе. Косо взглянув на станичников, Спис подозвал Студента и Рудого.
– Возмите пулеметы, – поставил задачу поручник, – и откройте огонь по молдавскому селу. Помните: провокация – мать революции.
Вскоре начался настоящий ад. Стоявшее напротив молдавское село запылало от зажигательных пуль унсовцев. В ответ тут же начался орудийно – минометный огонь. При этом больше всего досталось позициям, где располагались казаки. В зареве огня было видно, как среди абрикосовых деревьев мечутся ошалевшие станичники. Многие из них так и не дождались Пасхи.
– Что же вы делаете, сволочи! – набросился атаман на поручника.
– Воюем, – коротко ответил Спис.
Атаман трясущимися руками попытался выхватить из болтавшихся на боку ножен шашку. Спис спокойно, как на стрельбище, разрядил в него свой ПМ. Стоявшие рядом казаки почему-то со страху подняли руки.
– Повесить.
Казаки рухнули на колени как подрубленные, завыв и запричитав по-бабьи.
– Ваша поза меня удовлетворяет. Пошли вон, ублюдки.
Дважды повторять не пришлось. Казачки дали стрекача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Вам повезло, – широко улыбнулся Спис. – Мы и есть настоящие правозащитники. УНСО – это главная правозащитная организация в Украине и в Приднестровье. Я бы сказал, крайне правая правозащитная организация. Да, кстати о главном, где же гуманитарка?
– Москали съели, – подал голос с кровати один из казаков.
– Шовинисты проклятые, – искренне расстроился Спис. – Как всегда, одни защищают права человека, а другие жрут гуманитарку.
– Эй, Фридман – Хайек, – окликнул поручник американца. – Ты за кого, за Юг или за Север?
– О, это было очень давно. Америка уже вышла из этих проблем.
– А хотелось бы? – вмешался в разговор Олег Витович, который давно уже с полотенцем на плече вошел в номер и внимательно присматривался к происходящему.
– Да что уж теперь сделаешь… – только развел руками заморский гость.
– Я понимаю, – сочувственно протянул Олег, и продолжил с оптимизмом. – Но за умеренную плату мы вполне могли бы подъехать в Америку и устроить небольшую такую гражданскую войну. Представляешь себе, вылезу я где – нибудь посреди Вашингтона из танка, достану свой автомат и тра – та – та по окнам перепуганных обывателей. С одной стороны, необходимо наконец подумать про освобождение широких негритянских масс из – под расистского гнета монополистической буржуазии. Но с другой стороны – эти черномазые совсем обнаглели, сидят на нашем горбу и плодятся как на конвеере. Короче, много еще проблем, которые надо вам помочь решить.
– На танке по Вашингтону… – протянул американец мечтательно. – Мир сам по себе сильно надоедает. Душит система. Вот бы когда – нибудь расправить плечи, отбросить суету и условности и на крыльях души солнечным утром войти в окно, высадив ногою стекло, в спальню Президента США с букетиком цветов и острозаточенной саперной лопаткой в руках… Или хотя бы к президенту фонда имени Фридмана – Хайека.
– Так в чем проблема? – Спис обнял за плечи раздухарившегося американца. – Чего ты хочешь?
– Крови, сэр!
– Для чего винтовка?
– Стрелять, сэр!
– Черепы?
– Проламывать, сэр!
– Фермы?
– Жечь!
– Негры?
– Убивать!
– Ну вот, – широко улыбнулся Витович. – Сразу видать настоящего человека. Жажда к разрушению – это творческая жажда. Все прогрессивное человечество – на защиту украинского Приднестровья!
– Смерть молдавско – румынской военщине! – вскинул сжатый кулак пришедший в боевой экстаз янки.
– В окопе? – притянул его к себе Спис.
– В окопе!
– И на смерть стоять?
– На смерть!.. До двадцать третьего числа. У меня в Киеве билет на самолет.
– Пошли, запишу тебя в рой, – потащил его за собой поручник.
* * *
С началом боевых действий в Приднестровье, ресторан в отеле «Аист» стал традиционным местом сборища всей той интернациональной сволочи, которая, как воронье на падаль, слеталась со всех стран бывшего социалистического лагеря. Обычно стараясь не высовываться, в ресторане «Аист» они чувствовали себя вольготно. Здесь можно было встретить возвратившихся после ночного рейда по молдавским тылам унсовцев, вальяжно развалившихся гвардейских офицеров, «белых наемников». Камуфляжи, «песчанки», черные куртки «дельфинов» были густо разбавлены яркими женскими платьями. Студентки местного пединститута не упускали возможности весело провести вечер в компании щедрых на выпивку вояк.
В этот вечер хорунжий, сменившись со своими хлопцами с позиций, привел в ресторан свою подружку с филфака Катю.
– Послушай, – приставала к нему не в меру раскованная студентка, – а как тебя на самом деле зовут?
– Я же тебе уже говорил – Меценат.
– Ну что ты гонишь. Паспорт покажи.
– Паспорт в штабе. А зачем он тебе?
– Да так, просто любопытно, женат ты или нет. Кстати, вчера один солидный такой дядя при галстуке все распрашивал о вас: кто да что, да как зовут, чем занимаетесь. Даже на коньяк не пожлобился. Видать очень уж вы ему интересны.
– Спасибо, Кать! – хорунжий привлек к себе девушку. – Надо бы прощупать этого любопытного товарища. Нам тут, кстати, недавно гуманитарки подогнали. Так я тебе джинсы подобрал. Пошли померяем.
* * *
Спустя час, когда хорунжий вышел из своего номера с Катей, порядком помятой, но зато в новых джинсах, навстречу им попался скромно одетый молодой человек.
– А вот и он, – обрадованно ойкнула Катя. – Тот, который меня распрашивал о ваших парнях.
Личность этого постояльца показалась хорунжему вполне знакомой. Он приостановился. Парень тоже оберунулся. Их взгляды встретились.
– Здравствуйте, Александр Иванович, – протянул удивленно любознательный гражданин. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Честно говоря, и я тоже.
– Что ж мы в коридоре разговариваем? Зайдемте в мой 511 номер.
Меценат небрежно чмокнул подружку в щеку, хлопнул ее по заднице в знак благодарности.
– Прости. Нам надо поговорить.
Зайдя в номер, Сергей Сергеевич плотно прикрыл за собой дверь, задернул занавески.
– Здесь мы можем поговорить без свидетелей. Стационарного оборудования в гостиницах такого типа нет. Вы здесь каким ветром?
– Да так, добровольцем, – неохотно ответил хорунжий.
– В УНСО?
– В УНСО.
– И давно?
– Как приехал, с неделю.
– А они знают о вашей прежней службе в КГБ?
– А зачем?
Сергей Сергеевич заинтересованно поглядел на собеседника.
– Не понимаю, что у вас с ними общего. Я понимаю, обида. Только того сотрудника в Управлении давно нет. Материалы на вас я сам сжег. Ситуация изменилась. Подумайте. Я конечно, не настаиваю, а только прошу: помогите нам по старой памяти. Ведь мы теперь защищаем национальные интересы. Кстати, вы на позициях были? Как там?
– Ничего. Только в землю зарываться приходится. У них ЗУшки, минометы.
– Я бы тоже хотел себя испытать. Нас в Афганистан готовили. Я, правда, не попал. Но все равно хотелось бы узнать, чего я стою. И еще одно, Андреич. В случае чего подтверди, что я приехал сюда в командировку за вином. Я ведь здесь под «крышей» снабженца одной фирмы нахожусь.
Меценат неопределенно хмыкнул, явно не желая поддерживать этот разговор, и тут же постарался переменить тему.
– Я завтра уезжаю на позиции. Хочешь, поехали вместе, сможешь увидеть все своими глазами.
– Да я бы с удовольствием, – замялся оперативник. – Но не могу, руководство категорически запретило, чтобы не провоцировать. У нас же все согласно Закону об оперативной деятельности: «Никогда не использовать для выполнения оперативных заданий штатных сотрудников». Да и со здоровьем что – то. Желудок, язва наверное. Я вообще собираюсь из органов уходить. Мне один товарищ работу непыльную обещал – начальником охраны в банке. Квартира, машина, зарплата. А вам сколько здесь платят?
Хорунжий поднялся со стула и, направляясь к двери, почти зло бросил:
– Не знаю, не спрашивал. Ну, бывай.
Как только за Меценатом закрылась дверь, оперативник сразу же начал поспешно записывать краткое содержание состоявшегося разговора. А в это время хорунжий уже стоял навытяжку перед Лупиносом.
– Пан Анатолий, разрешите доложить. К нам прибыл ревизор. В номере 511 поселился знакомый мне капитан из Киевского обласного управления СБУ. Он сюда прибыл под прикрытием какой– то командировки. Активно собирает сведения о нашем отряде.
Лупинос не спешил с ответом. Несколько раз пройдясь по комнате, он подошел к столу и записал что – то в блокнот. Потом опять повернулся к все еще стоявшему по стойке смирно хорунжему.
– Интересно, с кем из наших он здесь встречался?
– Кроме меня, наверное лишь с «источником». Но вычислить его будет сложно. Работает профессионал.
– Вы говорите, что он работает здесь инкогнито? Хорошо. Попробуем натравить на него местного опера Меньшикова. Пусть он ночью устроет в его номере шмон.
ГЛАВА 4
Передовая линия фронта проходила по краю абрикосового сада. Укрывались казаки в длинной и довольно мелкой канаве, которая местами была отрыта до глубины в колено. На большее у казаков не хватило ни сил, ни желания. Лампасное воинство ютилось в загаженной до невозможности автобусной остановке. Спис, приведя первый рой для несения смены на передовую, ошалело оглядывался, пытаясь определить, где же все-таки противник.
Тут же выяснилось, что казаки со страху заминировали сад и дорогу, а план минных полей сожгли. И вот теперь их атаман, бестолково размахивая руками, пытался объяснить поручнику, где ему оборудовать свои опорные пункты.
– Да пошел ты… – процедил сквозь зубы Спис и отвел своих стрельцов в стоявшее рядом здание школы.
Командование отряда УНСО, внимательно осмотрев отведенную им зону ответственности и прилегающую к ней местность, приняло однозначное решение – срочно приступить к инженерному оборудованию позиций. Причем не абы как, а по полной программе, как того требуют военные уставы.
Прежде всего необходимо было раздобыть шанцевый инструмент. Выполнить эту непростую задачу было поручено стрельцу Роверу, который только что уселся в тени абрикоса со Студентом, намереваясь перекинуться в картишки.
Выслушав приказ, Ровер козырнул и понуро побрел выполнять задачу.
«Чуть что – сразу Ровер!» – бурчал себе под нос стрелец, направляясь к ближайшим домам.
Он догадывался, что выполнить поставленную задачу будет непросто. С началом конфликта население города частично разбежалось, позапирав квартиры на крепкие запоры. Остальные граждане вели довольно замкнутый образ жизни, предпочитая не вступать в контакты с незнакомцами. Можно было часами безуспешно стучаться в их двери.
Именно так и получилось. Ровер переходил от квартиры к квартире, от дома к дому, но так и не смог установить контакта с аборигенами, которых приехал защищать от агрессии.В конец вымотавшийся унсовец присел отдохнуть на лавочку возле подъезда.
Напротив, на крохотном пятачке детской площадки, несколько мальчишек увлеченно пинали резиновый мячик, стараясь запихнуть его между двух камней, служивших им импровизированными воротами.
«Балдеют пионеры, – с завистью подумал Ровер. – У МММ – нет проблем! А тут гоняй по дворам с высунутым как у собаки языком и собирай лопаты. А кстати…»
Это было одно из редких мгновений, когда голову Ровера посещали светлые идеи. И было бы грешно ими не воспользоваться в этой затруднительной ситуации.
– Эй, пацаны! – громко скомандовал унсовец. – Ну – ка бегом ко мне!
Он стоял широко расставив ноги и заложив руки за спину. В камуфляже, мазепинке, с черно – красным шевроном УНСО на рукаве. Вид его был строг и внушителен.
– Вам что, заняться больше нечем? – сурово спросил он робко приблизившихся ребят.
– Так ведь у нас каникулы, дяденька, – виновато пролепетал старший из мальчишек.
– Ах, у вас каникулы!? – Ровер изобразил крайнюю степень возмущения. – Кругом война идет, а у них, видите ли, каникулы. Вашу родину, ваш дом собираются захватить фашисты, а вы здесь в футбол гоняете. Кто – ни будь читал о фашистах?
– Читали, – опять подал голос старший мальчуган. – Но ведь Гитлера убили. Давно.
– Гитлера – то мы убили, а вот фашисты еще остались. И мы должны победить их. Все на защиту Отечества! Родина в опасности! – Ровер увлеченно разыгрывал роль спасителя нации. – Пионеры среди вас есть?
Трое пацанов робко подняли руки.
– Отлично. Начинаем мобилизацию. Ты – старший, – указал он на мальчишку, с которым вел до этого разговор. – Срочно оповестить всех соседских мальчишек, одноклассников, и через двадцать минут прибыть сюда с лопатами и ломами. С собой взять жратву.
– А девчонкам тоже сказать?
– Девчонок не брать!
* * *
Не только унсовцы, но даже расположившиеся неподалеку казаки повскакивали с мест, когда заметили приближающееся шествие. Построившись в колонну по три, отряд из двух десятков мальчишек со всех соседних дворов, держа в руках лопаты и сумки с бутербродами, приближался к позициям.
– Разрешите доложить, пан поручник! – сияя улыбкой от уха до уха, отрапортовал Ровер.
– Это твоя, что ли, затея – использовать детский труд? – быстро охладил подчиненного Спис. – Ты эти «дедовские» замашки брось.
– Так ведь для общего дела старался, – обиделся стрелец. И уже совсем тихо пробормотал, – Родина же в опасности.
– Ты эти сказки про родину для сопливых пацанов прибереги. А вообще – то молодец. УНСО тебя не забудет. Иди рыть окопы.
Просто так ковыряться в земле было бы утомительно. Поэтому поручник вспомнил о нормативах отрывки окопа полного профиля.
– Рою, который быстрее и лучше закончит работу, будет первому выдано оружие, – заверил Лупинос
И работа закипела. В ходе инженерного оборудования позиций унсовцы в полной мере проявили все качества, характерные для украинского вояки – трудолюбие, упорство и обстоятельность. Вначале были отрыты окопы полного профиля, с необходимой высоты бруствером, нишей для боеприпасов, ступенькой для стрельбы. Окопы были соединены траншеей. Стенки земляных сооружений были надежно укреплены досками из разобранных мальчишками заборов. На случай артобстрела построили две накрытых щели. Вершиной и завершающей деталью инженерных изысканий унсовцев стала отдельная траншея с оборудованным в конце нее туалетом.
Славко взял на себя роль главного эксперта по качеству. С преувеличенной скрупулезностью, больше похожей на медицинский диагноз, он тщательно вымерял все параметры окопов, следил, чтобы ни одна деталь не была упущена.
Казаки, столпившиеся на краю абрикосового сада, активно обсуждали более чем странное, на их взгляд, поведение новых соседей по позиции.
– Да они сюда приехали в окопах отсиживаться! – со всей иронией, на какую был способен, заявил казак, одетый в полевую офицерскую форму на три размера больше.
– Это же чистой воды пораженчество! – поддержали его станичники.
На следующий день унсовцы приступили к оборудованию второй линии обороны. Однако это уже был явный перебор. Из примчавшегося на позиции разбитого УАЗика вылезли товарищ Андреева и несколько членов штаба обороны ПМР. Придерживая рукой болтающуюся под животом кобуру, женщина размашистым шагом подошла к Спису, стоявшему на бруствере только что отрытого окопа.
– Как это понимать, господа унсовцы? – грозно спросила Андреева. – Вы что это вытворяете на нашей земле?
– Собираемся воевать за эту землю, – спокойно разъяснил Спис. – Всерьез и долго воевать.
Начальник штаба внимательно посмотрела на Списа, не шутит ли этот молодой человек. Осмотр физиономии ее полностью удовлетворил. Теперь была очередь за окопами.
Тяжело дыша после короткой экскурсии, товарищ Андреева благосклонно пожала руку Спису:
– Благодарю от имени республики. Добротная работа, – и наклонившись к самому уху, добавила. – А рыть вторую линию обороны немедленно прекратите. Если вы наделаете окопов в тылу, то все наше воинство драпанет туда с передовой!
Это был убедительный аргумент. Командование отряда приняло решение ограничиться одной линией обороны.
* * *
С целью повышения дисциплины, в подвале школы сразу же оборудовали гауптвахту. Скорпион раздал боекомплекты, в состав которых кроме патронов входили почему-то таблетки от триппера и две стеариновые свечи.
– А свечи для чего? – наивно спросил Ровер.
– В жопу себе засунь! – отрезал поручник, и тут же приказал посадить Ровера на гауптвахту за глупые вопросы.
Через полчаса в школу пожаловала пьяная в умат казацкая делегация. За собой они тащили детскую коляску с 40-литровой флягой вина.
– А вы не хило устроились, хохлы. С новосельем вас, – захохотал их атаман. – А мои станичники предпочитают валяться в засранной мазанке.
Началось грандиозное веселье. Уже через полчаса казаки валялись в полнейшем отрубе. Косо взглянув на станичников, Спис подозвал Студента и Рудого.
– Возмите пулеметы, – поставил задачу поручник, – и откройте огонь по молдавскому селу. Помните: провокация – мать революции.
Вскоре начался настоящий ад. Стоявшее напротив молдавское село запылало от зажигательных пуль унсовцев. В ответ тут же начался орудийно – минометный огонь. При этом больше всего досталось позициям, где располагались казаки. В зареве огня было видно, как среди абрикосовых деревьев мечутся ошалевшие станичники. Многие из них так и не дождались Пасхи.
– Что же вы делаете, сволочи! – набросился атаман на поручника.
– Воюем, – коротко ответил Спис.
Атаман трясущимися руками попытался выхватить из болтавшихся на боку ножен шашку. Спис спокойно, как на стрельбище, разрядил в него свой ПМ. Стоявшие рядом казаки почему-то со страху подняли руки.
– Повесить.
Казаки рухнули на колени как подрубленные, завыв и запричитав по-бабьи.
– Ваша поза меня удовлетворяет. Пошли вон, ублюдки.
Дважды повторять не пришлось. Казачки дали стрекача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26