Могло быть гораздо меньше. Как ты там себя чувствуешь?
– У тебя все в порядке?
– Все в порядке. Ну, так вот. «Мэрилин» – так мы назвали прототип, – имеет два, так сказать, сердца. Ну, вроде как два полушария человеческого мозга. Левое – система магнитных колец Мебиуса и второе, правое, – это абсолютно секретная информация, – электронный слепок генома человека.
Отец помолчал.
– Ну и что? – спросила Мерилин. – Это все, конечно, интересные новости, но я этого не касаюсь.
– Это еще не новости. Главные функции работы нашей машины обеспечивает правое полушарие – этот самый дешифрованный геном. Полный генетический код человека. И, кроме твоего, не подходит ни один другой. Система не запускается. Перебирали варианты суперкомпьютером. И поэтому у меня к тебе небольшая просьба.
– Да, говори.
– Ты должна знать, что я не суеверный.
– Да, не замечала.
– А ты знаешь, что такое суеверие?
– Ну, расскажи. Учиться никогда не поздно.
– Суеверие – это несформированная, мечущаяся между ответственностями, ждущая себе только прямой выгоды от исполнения, – в частности, ритуалов, причем только даром, без малейшей доли самопожертвования, – а поэтому абсолютно ущербная вера. Тебе понятно?
– Да уж. Хороша вера.
– Это суеверие. Так вот, я не суеверный. Я – верный!
– Кому?
– Как кому? Вере! Я верен своей вере.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать только то, что я верю. Я верю в то, что я не верю.
– И давно это у тебя? Такое состояние…
– Я понял, к кому явился Двурог. Пришлось много поработать, поднять документацию апокрифического характера, добиблейские стенограммы, двенадцатое евангелие. Много думать, анализировать. Но все это было зря. Ответ был известен сразу.
– И к кому же он явился? К тебе?
– К тебе.
– Ко мне?
– К тебе. Так вот моя небольшая просьба. Спроси его прямо: «Будда, ты пришел ко мне?» Настало время спросить. И это не суеверие.
Отец замолчал. Некоторое время молчала и Мэрилин. Потом повернулась к Черному Принцу и, глядя ему в глаза, проговорила:
– Будда, ты пришел ко мне? Ты пришел к Мэрилин? Ответь.
Черный Принц посмотрел на нее спокойным взглядом, и в голове у Мерилин прозвучало четко и ясно: «Мария, твое время пришло!»
Маша глядела на быка во все глаза. Она уже не сомневалась, что это не галлюцинация. И опять потеряла свое тело. Принц смотрел на нее широко расставленными глазами, и его мысли были ясны и понятны. Река, лес, птицы, воля. Мэрилин спросила: «Где?» И услышала в ответ: «Ганг». Или не услышала? «Река Ганг?» – переспросила она, но звука голоса не было. «Река Ганг», – прозвучал в голове ответ. И снова вдруг осознала, что плывет по этой самой реке к Будде, стоящему на берегу. Она взмахнула длинными крыльями, взлетела ввысь и спланировала прямо к нему, опустившись рядом на воду: «Это все правда?» – «Это все правда». – «Я тебе нужна?» – «Ты нужна себе, а это одно и то же». – «Я не могу без тебя!» – «Ты будешь со мной». – «Я хочу быть с тобой!» – «Ты и есть я. И это так». – «А Майтрея?» – «Слов много, ты это поймешь».
Низкий голос Будды заставил Мерилин открыть глаза. Стояла тишина. Снова закрыв и открыв глаза, она произнесла: «Северная Индия. Река Ганг».
– Да, так я и рассчитывал, – подал голос отец. До этого момента он не произнес ни звука. – Вводи данные в компьютер, – проговорил он. – Я диктую.
Аэростат стал плавно делать разворот и помчался на юг, минуя коридоры воздушных авиалиний. Через несколько часов он завис немного западнее городка Тура, неподалеку от Ганга, на высоте трех километров. Отец, почти постоянно бывший на связи, приказал включить сканер и дал команду быстро снижаться, предупредив: здесь могут быть целые эскадрильи Миг-21, гоняющиеся друг за другом, так что не стоит долго испытывать судьбу. Когда до земли осталось метров пятьсот, Мэрилин разглядела североиндийские леса и блестевшую голубую ленту Ганга, вид которого сжал ей сердце. Отыскав ровную площадку, «Плавающий невидимка» мягко упал в траву, раскинув двенадцать якорей на нейлоновых нитях. Солнце было над горизонтом, на закате. Мэрилин подошла к выходу и открыла дверь. Затем вышла наружу и вдохнула в себя пьянящий воздух Дикой и Прекрасной Страны, где время остановилось. До горизонта расстилались горные кряжи и леса. Будда вышел следом за ней. Мэрилин повернулась и посмотрела Будде в глаза. Он ответил ей взглядом, в котором было все, развернулся и помчался вниз, к священным водам Ганга.
Великолепное расставание! Итак, Двурог приходил к Мэрилин. Мессией Нового Мирового Порядка оказалась она, вскоре будучи размножена генетическими копиями навечно. Мыслящая АМ-технология, созданная эмпирически, внесознательно, и соединяющая в себе две противоположности – материю и не материю, – это и есть Новый Мировой Порядок, которого никто не ждал в такой форме. Но форму не выбирают. Это поняли даже на берегах Ганга.
Закрыв люк и втянув якоря, Мэрилин уже привычным движением нажала на пусковую кнопку, и аэростат взмыл вверх.
Глава 32
Музыкант лежал в фаянсовой ванне круглой формы и гигантских размеров, раздумывая о бытии. Из-под плотной пены была видна лишь его голова. Протянул руку, включил гидромассаж. Да, вода – это хорошо. Телефон экстренной связи с шефом стоял тут же, неподалеку. Молчал. И вдруг зазвонил особой тональной мелодией, означающей, кто звонит. Шеф. Звонил шеф. И, правда, пора бы уже.
– Коля, добрый вечер.
– Добрый вечер, Николай Николаевич. Хотя, в общем, у нас полдень.
– Слушай, какой там Николаевич? Мы что, на телевидении?
– Я понял, Коля. Понял.
– Значит, так: что у нас со списком?
– Список закончен.
– Ты выполнил все пункты?
– Даже больше. Список расширен и закончен. – Музыкант облокотился о край ванной и уронил телефон в воду. Пошарил на дне, вытащил: – Алло?
– Что «алло»? Я спрашиваю, как расширен?
– Кроме всего остального, я был внутри и сделал четырехмерную томограмму.
– Ты был внутри?
– Пришлось рискнуть. Но дело стоит того. Схема маршрута ориентировочно готова. – В телефоне прошла пульсирующая волна: сменились кристаллы защиты от прослушивания.
– Я рад, я очень рад. Спасибо, Коля! Ты просто молодец. Все пункты! Хорошо, как у тебя дела?
– У меня дела в порядке. Отдохнул хорошо. Объект изучил. К местности адаптировался. Жду указаний.
– Сегодня вечером я буду в Токио. Мы встретимся и кое-что обсудим. Пришло время серьезной работы. Сейчас у вас полдень? В девять я тебе позвоню и скажу, куда подъехать. Будь здоров. Привет даме! – Бизон отключился.
Ну и ну! Музыкант поглядел на Бетти:
– Тебе привет!
– Мне? – Бетти в кимоно сидела в шезлонге напротив бассейна и феном укладывала волосы.
– Ну, не я же дама.
– При случае твоему шефу – тоже привет. Он, наверное, так начитался своего Барона Мюнхгаузена, что видит все сквозь границы и стены.
– Да, Бетти! Он такой.
Музыкант нырнул, проплыл под стеной и оказался в помещении для переодевания. Вытерся большим полотенцем, привел себя в порядок, надел легкий летний костюм белоснежного цвета и вышел к Бетти:
– Ну, как ты себя чувствуешь после гидромассажа?
– Мне было маловато.
– Больше нельзя, наступает привычка.
– Думаю, у меня это произошло бы нескоро.
– Вся суть не в скорости, а в том, чтобы этого вообще не произошло. Иначе окаменевшее тело идет ко дну. И его вылавливают сетями.
– Сколько слов! Коля, может, лучше без слов? А повтор массажа…
Раздался звонок внутреннего телефона. Музыкант подошел и поднял трубку. – «Извините, к вам посетитель» – «Кто?» – «Мистер Катаяма» – «Будьте добры, пропустите его». Через пару минут прозвонил мелодичный колокольчик, Музыкант открыл дверь и зашел Катаяма. Огляделся и сел в кресло. Посмотрел на коктейли, на розовую Бетти в кимоно.
– Выпьешь? – предложил Музыкант.
– Да нет, спасибо. Руль.
– Да ладно там, РУЛЬ! Мой фирменный, из российских секретных ведомостей, рецепт. Впрочем, как угодно. Но я тебе его все равно приготовлю.
– Спасибо. Я поймал свою француженку. Повезло: пару часов – и опоздал бы. Не хотел вам про нее говорить, чтобы не сглазить. Ну, и все решилось. Она очень интересная дама, и все хорошо понимает. Самое любопытное, что у нее четыре паспорта – и все действительные. На одном из них вы и впрямь с ней похожи, сударыня. Такие же стодолларовые косички а ля де негро папуасо.
Он протянул Бетти паспорт. Та взяла документ и вгляделась в псевдосебя. Лицо славянское. Серые глаза. Чувственные губы. Взгляд… Да, красавица. Бетти почувствовала неясное волнение. Она села у косметического столика и, не обращая ни на кого внимания, стала медленно-медленно ретушировать, выравнивать и вскоре совсем исчезла в зеркале.
Катаяма взял паспорт и прочел: Мария Анатуэтта Марсо. Звучит, как в титрах Голливуда. Японец внимательно оглядел Бетти:
– Вы можете быть совершенно спокойны. Паспорт ваш. Марсо подарила вам его в знак дружбы и женской солидарности. У нас здесь этот номер пройдет и в полиции, и на таможне. Мы же не в Израиле. Уверяю, никто даже не будет вглядываться в изображение на фотографии. Зачем? Оригинал гораздо любопытней.
– Вы уверены? – озабоченно спросила Марсо.
– Да, я уверен. Даже больше. Поверьте русско-японскому стереовзгляду. Но не увлекайтесь. Красота – страшная сила.
Катаяма встал с кресла:
– Я поехал, мне надо спешить, увидимся позже. Телефон Марсо на листочке в паспорте. Может, когда-нибудь пообщаетесь. Номер введи в память своего телефона. И не забывай кодировать банк телефонных номеров. Шифр должен состоять из не менее чем шестнадцати символов. И установи режим блокировки после третьего неправильного ввода кода. А листок сожги. Хао, я все сказал.
И вышел.
Директор параллельного управления «Транстриумвирата» и его начальник разведки сидели в ресторане на вершине Эйфелевой башни, возвышаясь над всем Парижем. Башня Эйфеля была очень хорошо защищена в плане помехоустойчивости и подавления всех сканирующих сигналов предполагаемого прослушивания в системе координат аудио-видео. Эта здоровенная железяка не раз выручала при необходимости замутить сигнал записи речевого общения до полной невозможности калибровки и перевода ее в цифровую. А «аналог» – это неинформативная запись. Это современный гусиный чернилоноситель: что успел, то и записал. Короче, ничего. Странное совпадение, но Эйфель, не зная о будущих технологиях и спутниковых разведывательных сканерах, соединил детали башни в такой конфигурации, что спутники даже не настраивали на нее резонансные контуры своих радаров. Уловить было невозможно ничего.
На столе лежал генератор-глушитель всех систем звукозаписи. Тем не менее, собеседники говорили вполголоса и старались не шевелить губами, чтобы не сняли информацию семиотически – с движения губ. Охрана сидела через два стола и пила минеральную воду. Все были в черных очках повышенной чувствительности к отражению оптики, чтобы заранее определить бинокль или оптический прицел.
– Феликс, – проговорил разведчик. – По моей линии все готово. В Токио обеспечен прием на самом высоком и качественном уровне. Когда наш друг последний раз выходил на связь?
– Вчера вечером. Через два часа я должен назначить ему место встречи. Где-нибудь рядом, не слишком далеко – это его слова. После нас он собирается еще попасть на благотворительный вечер в Монте-Карло. Меня удивляет, насколько он уверен в себе. Это поразительно! Но это действует. Я начинаю машинально подумывать о мирном исходе конфликта. Да нет, нет, это только в теории, – быстро среагировал Феликс на круглые глаза разведчика. – И еще нюанс. Неделю назад он зарегистрировал фирму – акционерное общество. На имя дочери. Не в Лихтенштейне, не на Мальте, а в Нью-Йорке. Теперь ясно, судя по многому, что он давно к этому готовился. Угадай название фирмы.
– «Славянский Бизон».
Феликс повернулся и посмотрел на разведчика удивленным взглядом:
– Правильно! Ты знал?
– Если б знал, я бы доложил. Нет, просто профессиональная интуиция.
– Акционерное общество открытого типа… Что бы это значило? А деньги? Со счетов триумвирата он не может взять ничего. Неужели и правда продал быка? Да шучу я, шучу. Но деньги у него явно есть. И столько, сколько нужно.
– А сколько нужно?
– Много.
– Все понятно. Еще полгода назад я начал замечать, как теперь оказывается, его деятельность. Я не знал, что это он. Мы же отслеживаем весь рынок вообще. Появилась реклама новой символики. Мы, как обычно, присвоили ей порядковый номер, и все. Номер «Питон-236». И под этой комбинацией у нас проходит, оказывается, «Славянский Бизон». Интересно, интересно… – Разведчик пошлепал пальцами по своему миниатюрному ноутбуку: – Я тебе, в таком случае, сообщу еще кое-что. «Питон-236» эмитировал акции номиналом десять долларов за штуку. Готовился долго, мы отслеживали. И дело, как вижу, стоило того. Ты знаешь, каков объем пакета акций?
– А есть такая информация?
– Есть. Только первый пакет он эмитировал количеством 50 000 000 акций.
– Пятьдесят миллионов акций? Что он затеял?
– А вот это я хочу у тебя спросить. Стратег – ты.
– Ты вполне уверен, что «Питон» – это Бизон?
Разведчик странным взглядом посмотрел на шефа:
– Вполне. Могу дать распечатку всей проделанной работы. «Питон» – это Бизон однозначно, к сожалению.
– Не весьма ты меня обрадовал такими бородатыми разведданными. Нет, я понимаю, что ты сделал все, что мог. Но… поздновато произошла идентификация. Скажи хоть, что ты лично думаешь по этому поводу?
Разведчик не выдержал, вытащил уже забытую трубку и прикурил ее, как маленькую никотиновую мину кумулятивного действия, внедряемую всем окружающим в дыхательные пути. За соседним столиком закашлялись. Выпустив клуб дыма и сразу став спокойней и сосредоточенней, начальник разведки вдумчиво сказал:
– Непонятная ситуация! – и прищурился, разглядывая дымовые разводы. – Но ясно одно: ему есть чем торговать. Эт-то очень любопытно.
Помолчали, разглядывая Париж.
– Я тебе сообщу еще более любопытные вещи, – сказал в ответ Феликс. – По моим данным из глубоко закрытых источников, он собирается работать с компьютерными технологиями. Донесения, правда, были туманные. Из Лондона. Тогда я всему этому не придал значения. Он же бывший специалист по электронике. И еще пришла информация. Из России. Там он собрал большой отряд инженеров по сверхвысоким технологиям. Суперкомпьютер там у него один из лучших. Такой, наверное, только у ФБР. И они работают на его секретном заводе на юге России. Это его зона влияния, но мы выяснили, что он там разрабатывает, – Феликс отпил из бокала и грустно сбил пепел в пепельницу. Вздохнул:
– Ты знаешь, возможно, таким путем и происходят прорывы в сбыте товара. В конце концов, почти все начинали с мелочевки. Но я, наверное, уже недостаточно молод, чтобы понять все это. И все-таки я генерал, а не коммерсант и не чиновник. Не знаю… Бизон не дурак, он знает, что делает. – Феликс посмотрел на разведчика. Продолжил: – У него полным ходом идет работа над электромясорубкой, управляемой самим мясом. Сервис для домохозяек. Подробности – в докладе. Разрабатывается электронный датчик определения настроения у собаки. Ну, наверное, нужная вещь. Потом, что там еще? Конструируют приспособление, подключаемое к компьютеру и способное через датчики на голове записать яркий сон, чтобы – в спящем состоянии, естественно, – воспроизвести его еще раз, с большой долей правдоподобия. Любопытно, правда?
Разведчик, прищурившись, смотрел на Феликса и слушал. – И последнее. Ты не поверишь – идет полным ходом разработка электрических летающих ворон, – Феликс печально посмотрел на разведчика. – Последняя разработка, откровенно говоря, меня добила окончательно. Он что, хочет этими штуковинами заманить акционеров? Я повторяю: это информация моих внедренных людей. А я им верю. Мясо, прокручивающее само себя? Я похож на сумасшедшего? А мне кажется, что я не в себе. А точнее – Бизон сошел с ума после той неразберихи с ракетами возле Явы. Впрочем, он там сам посводил кое-кого с ума. Кто догадывался, что он прячет в кустах зенитные комплексы последнего поколения? – Феликс помолчал, помешал трубочкой в бокале с шампанским. – Летающие вороны на электротяге… Этакого бреда я еще не видывал. А живые куда делись? Кто купит электрическую ворону? Зачем она нужна? Ну, фламинго, скажем, или павлин, страус, наконец, но – ворона.? Хм. Наш друг устал, я вижу. Устал. Не может же быть у него военного заказа на партию ворон? Как ты думаешь? – Он задумчиво посмотрел на начальника разведки. Тот подцепил на вилку лангуста и стал вертеть, разглядывая:
– Заказ на партию ворон? Феликс, да ты соображаешь, что спрашиваешь? Нет, не может у него быть такого заказа хотя бы потому, что он шел бы через триумвират. Я уже не говорю о самой ненормальности вопроса. Ты уверен в точности донесения?
– Да. Это надежный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– У тебя все в порядке?
– Все в порядке. Ну, так вот. «Мэрилин» – так мы назвали прототип, – имеет два, так сказать, сердца. Ну, вроде как два полушария человеческого мозга. Левое – система магнитных колец Мебиуса и второе, правое, – это абсолютно секретная информация, – электронный слепок генома человека.
Отец помолчал.
– Ну и что? – спросила Мерилин. – Это все, конечно, интересные новости, но я этого не касаюсь.
– Это еще не новости. Главные функции работы нашей машины обеспечивает правое полушарие – этот самый дешифрованный геном. Полный генетический код человека. И, кроме твоего, не подходит ни один другой. Система не запускается. Перебирали варианты суперкомпьютером. И поэтому у меня к тебе небольшая просьба.
– Да, говори.
– Ты должна знать, что я не суеверный.
– Да, не замечала.
– А ты знаешь, что такое суеверие?
– Ну, расскажи. Учиться никогда не поздно.
– Суеверие – это несформированная, мечущаяся между ответственностями, ждущая себе только прямой выгоды от исполнения, – в частности, ритуалов, причем только даром, без малейшей доли самопожертвования, – а поэтому абсолютно ущербная вера. Тебе понятно?
– Да уж. Хороша вера.
– Это суеверие. Так вот, я не суеверный. Я – верный!
– Кому?
– Как кому? Вере! Я верен своей вере.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать только то, что я верю. Я верю в то, что я не верю.
– И давно это у тебя? Такое состояние…
– Я понял, к кому явился Двурог. Пришлось много поработать, поднять документацию апокрифического характера, добиблейские стенограммы, двенадцатое евангелие. Много думать, анализировать. Но все это было зря. Ответ был известен сразу.
– И к кому же он явился? К тебе?
– К тебе.
– Ко мне?
– К тебе. Так вот моя небольшая просьба. Спроси его прямо: «Будда, ты пришел ко мне?» Настало время спросить. И это не суеверие.
Отец замолчал. Некоторое время молчала и Мэрилин. Потом повернулась к Черному Принцу и, глядя ему в глаза, проговорила:
– Будда, ты пришел ко мне? Ты пришел к Мэрилин? Ответь.
Черный Принц посмотрел на нее спокойным взглядом, и в голове у Мерилин прозвучало четко и ясно: «Мария, твое время пришло!»
Маша глядела на быка во все глаза. Она уже не сомневалась, что это не галлюцинация. И опять потеряла свое тело. Принц смотрел на нее широко расставленными глазами, и его мысли были ясны и понятны. Река, лес, птицы, воля. Мэрилин спросила: «Где?» И услышала в ответ: «Ганг». Или не услышала? «Река Ганг?» – переспросила она, но звука голоса не было. «Река Ганг», – прозвучал в голове ответ. И снова вдруг осознала, что плывет по этой самой реке к Будде, стоящему на берегу. Она взмахнула длинными крыльями, взлетела ввысь и спланировала прямо к нему, опустившись рядом на воду: «Это все правда?» – «Это все правда». – «Я тебе нужна?» – «Ты нужна себе, а это одно и то же». – «Я не могу без тебя!» – «Ты будешь со мной». – «Я хочу быть с тобой!» – «Ты и есть я. И это так». – «А Майтрея?» – «Слов много, ты это поймешь».
Низкий голос Будды заставил Мерилин открыть глаза. Стояла тишина. Снова закрыв и открыв глаза, она произнесла: «Северная Индия. Река Ганг».
– Да, так я и рассчитывал, – подал голос отец. До этого момента он не произнес ни звука. – Вводи данные в компьютер, – проговорил он. – Я диктую.
Аэростат стал плавно делать разворот и помчался на юг, минуя коридоры воздушных авиалиний. Через несколько часов он завис немного западнее городка Тура, неподалеку от Ганга, на высоте трех километров. Отец, почти постоянно бывший на связи, приказал включить сканер и дал команду быстро снижаться, предупредив: здесь могут быть целые эскадрильи Миг-21, гоняющиеся друг за другом, так что не стоит долго испытывать судьбу. Когда до земли осталось метров пятьсот, Мэрилин разглядела североиндийские леса и блестевшую голубую ленту Ганга, вид которого сжал ей сердце. Отыскав ровную площадку, «Плавающий невидимка» мягко упал в траву, раскинув двенадцать якорей на нейлоновых нитях. Солнце было над горизонтом, на закате. Мэрилин подошла к выходу и открыла дверь. Затем вышла наружу и вдохнула в себя пьянящий воздух Дикой и Прекрасной Страны, где время остановилось. До горизонта расстилались горные кряжи и леса. Будда вышел следом за ней. Мэрилин повернулась и посмотрела Будде в глаза. Он ответил ей взглядом, в котором было все, развернулся и помчался вниз, к священным водам Ганга.
Великолепное расставание! Итак, Двурог приходил к Мэрилин. Мессией Нового Мирового Порядка оказалась она, вскоре будучи размножена генетическими копиями навечно. Мыслящая АМ-технология, созданная эмпирически, внесознательно, и соединяющая в себе две противоположности – материю и не материю, – это и есть Новый Мировой Порядок, которого никто не ждал в такой форме. Но форму не выбирают. Это поняли даже на берегах Ганга.
Закрыв люк и втянув якоря, Мэрилин уже привычным движением нажала на пусковую кнопку, и аэростат взмыл вверх.
Глава 32
Музыкант лежал в фаянсовой ванне круглой формы и гигантских размеров, раздумывая о бытии. Из-под плотной пены была видна лишь его голова. Протянул руку, включил гидромассаж. Да, вода – это хорошо. Телефон экстренной связи с шефом стоял тут же, неподалеку. Молчал. И вдруг зазвонил особой тональной мелодией, означающей, кто звонит. Шеф. Звонил шеф. И, правда, пора бы уже.
– Коля, добрый вечер.
– Добрый вечер, Николай Николаевич. Хотя, в общем, у нас полдень.
– Слушай, какой там Николаевич? Мы что, на телевидении?
– Я понял, Коля. Понял.
– Значит, так: что у нас со списком?
– Список закончен.
– Ты выполнил все пункты?
– Даже больше. Список расширен и закончен. – Музыкант облокотился о край ванной и уронил телефон в воду. Пошарил на дне, вытащил: – Алло?
– Что «алло»? Я спрашиваю, как расширен?
– Кроме всего остального, я был внутри и сделал четырехмерную томограмму.
– Ты был внутри?
– Пришлось рискнуть. Но дело стоит того. Схема маршрута ориентировочно готова. – В телефоне прошла пульсирующая волна: сменились кристаллы защиты от прослушивания.
– Я рад, я очень рад. Спасибо, Коля! Ты просто молодец. Все пункты! Хорошо, как у тебя дела?
– У меня дела в порядке. Отдохнул хорошо. Объект изучил. К местности адаптировался. Жду указаний.
– Сегодня вечером я буду в Токио. Мы встретимся и кое-что обсудим. Пришло время серьезной работы. Сейчас у вас полдень? В девять я тебе позвоню и скажу, куда подъехать. Будь здоров. Привет даме! – Бизон отключился.
Ну и ну! Музыкант поглядел на Бетти:
– Тебе привет!
– Мне? – Бетти в кимоно сидела в шезлонге напротив бассейна и феном укладывала волосы.
– Ну, не я же дама.
– При случае твоему шефу – тоже привет. Он, наверное, так начитался своего Барона Мюнхгаузена, что видит все сквозь границы и стены.
– Да, Бетти! Он такой.
Музыкант нырнул, проплыл под стеной и оказался в помещении для переодевания. Вытерся большим полотенцем, привел себя в порядок, надел легкий летний костюм белоснежного цвета и вышел к Бетти:
– Ну, как ты себя чувствуешь после гидромассажа?
– Мне было маловато.
– Больше нельзя, наступает привычка.
– Думаю, у меня это произошло бы нескоро.
– Вся суть не в скорости, а в том, чтобы этого вообще не произошло. Иначе окаменевшее тело идет ко дну. И его вылавливают сетями.
– Сколько слов! Коля, может, лучше без слов? А повтор массажа…
Раздался звонок внутреннего телефона. Музыкант подошел и поднял трубку. – «Извините, к вам посетитель» – «Кто?» – «Мистер Катаяма» – «Будьте добры, пропустите его». Через пару минут прозвонил мелодичный колокольчик, Музыкант открыл дверь и зашел Катаяма. Огляделся и сел в кресло. Посмотрел на коктейли, на розовую Бетти в кимоно.
– Выпьешь? – предложил Музыкант.
– Да нет, спасибо. Руль.
– Да ладно там, РУЛЬ! Мой фирменный, из российских секретных ведомостей, рецепт. Впрочем, как угодно. Но я тебе его все равно приготовлю.
– Спасибо. Я поймал свою француженку. Повезло: пару часов – и опоздал бы. Не хотел вам про нее говорить, чтобы не сглазить. Ну, и все решилось. Она очень интересная дама, и все хорошо понимает. Самое любопытное, что у нее четыре паспорта – и все действительные. На одном из них вы и впрямь с ней похожи, сударыня. Такие же стодолларовые косички а ля де негро папуасо.
Он протянул Бетти паспорт. Та взяла документ и вгляделась в псевдосебя. Лицо славянское. Серые глаза. Чувственные губы. Взгляд… Да, красавица. Бетти почувствовала неясное волнение. Она села у косметического столика и, не обращая ни на кого внимания, стала медленно-медленно ретушировать, выравнивать и вскоре совсем исчезла в зеркале.
Катаяма взял паспорт и прочел: Мария Анатуэтта Марсо. Звучит, как в титрах Голливуда. Японец внимательно оглядел Бетти:
– Вы можете быть совершенно спокойны. Паспорт ваш. Марсо подарила вам его в знак дружбы и женской солидарности. У нас здесь этот номер пройдет и в полиции, и на таможне. Мы же не в Израиле. Уверяю, никто даже не будет вглядываться в изображение на фотографии. Зачем? Оригинал гораздо любопытней.
– Вы уверены? – озабоченно спросила Марсо.
– Да, я уверен. Даже больше. Поверьте русско-японскому стереовзгляду. Но не увлекайтесь. Красота – страшная сила.
Катаяма встал с кресла:
– Я поехал, мне надо спешить, увидимся позже. Телефон Марсо на листочке в паспорте. Может, когда-нибудь пообщаетесь. Номер введи в память своего телефона. И не забывай кодировать банк телефонных номеров. Шифр должен состоять из не менее чем шестнадцати символов. И установи режим блокировки после третьего неправильного ввода кода. А листок сожги. Хао, я все сказал.
И вышел.
Директор параллельного управления «Транстриумвирата» и его начальник разведки сидели в ресторане на вершине Эйфелевой башни, возвышаясь над всем Парижем. Башня Эйфеля была очень хорошо защищена в плане помехоустойчивости и подавления всех сканирующих сигналов предполагаемого прослушивания в системе координат аудио-видео. Эта здоровенная железяка не раз выручала при необходимости замутить сигнал записи речевого общения до полной невозможности калибровки и перевода ее в цифровую. А «аналог» – это неинформативная запись. Это современный гусиный чернилоноситель: что успел, то и записал. Короче, ничего. Странное совпадение, но Эйфель, не зная о будущих технологиях и спутниковых разведывательных сканерах, соединил детали башни в такой конфигурации, что спутники даже не настраивали на нее резонансные контуры своих радаров. Уловить было невозможно ничего.
На столе лежал генератор-глушитель всех систем звукозаписи. Тем не менее, собеседники говорили вполголоса и старались не шевелить губами, чтобы не сняли информацию семиотически – с движения губ. Охрана сидела через два стола и пила минеральную воду. Все были в черных очках повышенной чувствительности к отражению оптики, чтобы заранее определить бинокль или оптический прицел.
– Феликс, – проговорил разведчик. – По моей линии все готово. В Токио обеспечен прием на самом высоком и качественном уровне. Когда наш друг последний раз выходил на связь?
– Вчера вечером. Через два часа я должен назначить ему место встречи. Где-нибудь рядом, не слишком далеко – это его слова. После нас он собирается еще попасть на благотворительный вечер в Монте-Карло. Меня удивляет, насколько он уверен в себе. Это поразительно! Но это действует. Я начинаю машинально подумывать о мирном исходе конфликта. Да нет, нет, это только в теории, – быстро среагировал Феликс на круглые глаза разведчика. – И еще нюанс. Неделю назад он зарегистрировал фирму – акционерное общество. На имя дочери. Не в Лихтенштейне, не на Мальте, а в Нью-Йорке. Теперь ясно, судя по многому, что он давно к этому готовился. Угадай название фирмы.
– «Славянский Бизон».
Феликс повернулся и посмотрел на разведчика удивленным взглядом:
– Правильно! Ты знал?
– Если б знал, я бы доложил. Нет, просто профессиональная интуиция.
– Акционерное общество открытого типа… Что бы это значило? А деньги? Со счетов триумвирата он не может взять ничего. Неужели и правда продал быка? Да шучу я, шучу. Но деньги у него явно есть. И столько, сколько нужно.
– А сколько нужно?
– Много.
– Все понятно. Еще полгода назад я начал замечать, как теперь оказывается, его деятельность. Я не знал, что это он. Мы же отслеживаем весь рынок вообще. Появилась реклама новой символики. Мы, как обычно, присвоили ей порядковый номер, и все. Номер «Питон-236». И под этой комбинацией у нас проходит, оказывается, «Славянский Бизон». Интересно, интересно… – Разведчик пошлепал пальцами по своему миниатюрному ноутбуку: – Я тебе, в таком случае, сообщу еще кое-что. «Питон-236» эмитировал акции номиналом десять долларов за штуку. Готовился долго, мы отслеживали. И дело, как вижу, стоило того. Ты знаешь, каков объем пакета акций?
– А есть такая информация?
– Есть. Только первый пакет он эмитировал количеством 50 000 000 акций.
– Пятьдесят миллионов акций? Что он затеял?
– А вот это я хочу у тебя спросить. Стратег – ты.
– Ты вполне уверен, что «Питон» – это Бизон?
Разведчик странным взглядом посмотрел на шефа:
– Вполне. Могу дать распечатку всей проделанной работы. «Питон» – это Бизон однозначно, к сожалению.
– Не весьма ты меня обрадовал такими бородатыми разведданными. Нет, я понимаю, что ты сделал все, что мог. Но… поздновато произошла идентификация. Скажи хоть, что ты лично думаешь по этому поводу?
Разведчик не выдержал, вытащил уже забытую трубку и прикурил ее, как маленькую никотиновую мину кумулятивного действия, внедряемую всем окружающим в дыхательные пути. За соседним столиком закашлялись. Выпустив клуб дыма и сразу став спокойней и сосредоточенней, начальник разведки вдумчиво сказал:
– Непонятная ситуация! – и прищурился, разглядывая дымовые разводы. – Но ясно одно: ему есть чем торговать. Эт-то очень любопытно.
Помолчали, разглядывая Париж.
– Я тебе сообщу еще более любопытные вещи, – сказал в ответ Феликс. – По моим данным из глубоко закрытых источников, он собирается работать с компьютерными технологиями. Донесения, правда, были туманные. Из Лондона. Тогда я всему этому не придал значения. Он же бывший специалист по электронике. И еще пришла информация. Из России. Там он собрал большой отряд инженеров по сверхвысоким технологиям. Суперкомпьютер там у него один из лучших. Такой, наверное, только у ФБР. И они работают на его секретном заводе на юге России. Это его зона влияния, но мы выяснили, что он там разрабатывает, – Феликс отпил из бокала и грустно сбил пепел в пепельницу. Вздохнул:
– Ты знаешь, возможно, таким путем и происходят прорывы в сбыте товара. В конце концов, почти все начинали с мелочевки. Но я, наверное, уже недостаточно молод, чтобы понять все это. И все-таки я генерал, а не коммерсант и не чиновник. Не знаю… Бизон не дурак, он знает, что делает. – Феликс посмотрел на разведчика. Продолжил: – У него полным ходом идет работа над электромясорубкой, управляемой самим мясом. Сервис для домохозяек. Подробности – в докладе. Разрабатывается электронный датчик определения настроения у собаки. Ну, наверное, нужная вещь. Потом, что там еще? Конструируют приспособление, подключаемое к компьютеру и способное через датчики на голове записать яркий сон, чтобы – в спящем состоянии, естественно, – воспроизвести его еще раз, с большой долей правдоподобия. Любопытно, правда?
Разведчик, прищурившись, смотрел на Феликса и слушал. – И последнее. Ты не поверишь – идет полным ходом разработка электрических летающих ворон, – Феликс печально посмотрел на разведчика. – Последняя разработка, откровенно говоря, меня добила окончательно. Он что, хочет этими штуковинами заманить акционеров? Я повторяю: это информация моих внедренных людей. А я им верю. Мясо, прокручивающее само себя? Я похож на сумасшедшего? А мне кажется, что я не в себе. А точнее – Бизон сошел с ума после той неразберихи с ракетами возле Явы. Впрочем, он там сам посводил кое-кого с ума. Кто догадывался, что он прячет в кустах зенитные комплексы последнего поколения? – Феликс помолчал, помешал трубочкой в бокале с шампанским. – Летающие вороны на электротяге… Этакого бреда я еще не видывал. А живые куда делись? Кто купит электрическую ворону? Зачем она нужна? Ну, фламинго, скажем, или павлин, страус, наконец, но – ворона.? Хм. Наш друг устал, я вижу. Устал. Не может же быть у него военного заказа на партию ворон? Как ты думаешь? – Он задумчиво посмотрел на начальника разведки. Тот подцепил на вилку лангуста и стал вертеть, разглядывая:
– Заказ на партию ворон? Феликс, да ты соображаешь, что спрашиваешь? Нет, не может у него быть такого заказа хотя бы потому, что он шел бы через триумвират. Я уже не говорю о самой ненормальности вопроса. Ты уверен в точности донесения?
– Да. Это надежный человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82